– Поставить «жучки» в доме друга! Гениальная идея! Скажи мне, милый друг, Роберто, Ивис – тоже твой агент? Все-таки эта чрезмерная простота, с которой здесь делаются часто совсем не простые вещи, меня убивает… Я задал вопрос!
– Нет, Хуан, наш Луиси действительно спятил! Я встаю и ухожу и не вернусь, пока ты его не подлечишь! При чем здесь эта девчонка? Я бы не отказался от такого агента! Но она почему-то предпочитает спать с вот такими смазливыми и нахальными мальчишками!
Губы Луиса слегка вздрагивали. Он с трудом сдерживал улыбку. Луис не умел долго злиться.
– Я не договорил! Наш доверчивый граф может подумать, что ты действительно хочешь, чтобы я участвовал в процессе. Он просто недооценивает твоей изобретательности!
Майор решительно встал из-за стола.
– Мария! – прогремел его голос. – Ты превзошла саму себя! Все свиньи Эль-Параисо будут теперь молиться, чтобы ты, и только ты, готовила из них жаркое! Я пошел! Кстати, Луиси, «парго», которую ты подстрелил, мерзнет в холодильной камере. Это непорядок! Мы договорились, что вечером ее запекут в гриле и она приедет сюда на машине под охраной Гидо. Надеюсь, ты ничего не имеешь против? Так что лечись, чико! Чтобы к вечеру вся дурь из тебя вышла! Начнем чествовать нашего героя! Ну-ну, не надо таращить на меня глаза, я уже уезжаю. До вечера! За тобой остается «дайкири». Да, «жучки» у тебя дома убраны. И вообще все прибрали, так что смело можешь идти. А винчестер получишь, когда перестанешь ругать меня. Неблагодарный мальчишка! – уже спускаясь по ступенькам, прокричал Роберто Кастельянос.
* * *
В гостиной танцевала небольшая толпа. Здесь были все, кого майор Кастельянос решил захватить с собой в гости к графу, те, кого, в свою очередь, решили захватить гости майора, и, наконец, гости гостей майора.
Нравы Эль-Параисо просты и беспредельно демократичны. Если вы приглашаете в гости друга, то с ним обязательно придет несколько его друзей, каждый из которых захватит подругу или, в крайнем случае, целый выводок двоюродных братьев и сестер. Следует принимать это как неизбежное следствие приглашения. Майор пригласил только Гидо, но среди друзей, знакомых и родственников Гидо оказалось почти два десятка людей, пожелавших навестить доктора. Разумеется, была Мария с многочисленными детьми и внуками, была жена майора Кас-тельяноса, томная блондинка, имеющая четырех сестер, каждая из которых, естественно, привела с собой мужа или друга. Словом, была «фиеста» в духе Эль-Параисо.
Радушный граф с помощью гостей подготовил гостиную к приему. В углу комнаты на большом столе красовалась уже наполовину съеденная, и от этого казавшаяся еще больше, рыбина. «Парго» готовили в гриле в ресторане под непосредственным руководством и наблюдением Гидо. Пиво принесли с собой гости. Гидо привез на служебной машине глыбу льда, и целая пирамида переложенных льдом ящиков с пивом возвышалась на террасе.
Граф перезнакомился с гостями и предоставил заботам майора Кастельяноса, который собственноручно вырезал из «парго» куски ароматного бело-розового мяса и раскладывал по картонным тарелочкам. Гости шумно хвалили рыбу, угощали друг друга пивом и ждали Луиса, который вскоре появился с заспанным лицом и с магнитолой.
Луис хорошо знал вкусы жителей Эль-Параисо и сразу поставил кассету с последними записями Оскара, чем вызвал взрыв одобрения у многочисленных гостей графа Хуана Сантоса Родригеса. Но гости не бросились танцевать, как неизбежно должно было случиться. Напротив, с появлением Луиса все несколько напряглись, стали строже, и, когда Луис, включив музыку, собрался вернуться в холл к графу, самый старший среди мужчин, аптекарь, дальний родственник Гидо по материнской линии, поднял бокал с пивом.
– Я хочу поднять бокал за одного мужественного парня, карахо! – грозно прохрипел тщедушный аптекарь и окинул заспанного Луиса восхищенным взглядом. – Я хочу выпить за тебя, Луиси, за твою силу, за твою победу над этими ублюдками! Мы все восхищаемся тобой, Луиси! – выкрикнул аптекарь и бросился хлопать Луиса по лопаткам и чокаться.
Луис изумленно посмотрел на собравшуюся публику, поднял свой бокал, немного отпил и прибавил звук магнитофона. И на этот раз никто из гостей уже не остался на месте. С чувством выполненного гражданского долга гости пустились в пляс так, как умеют танцевать только в Эль-Параисо.
Луис вернулся в холл и тяжело опустился в кресло-качалку напротив графа. Графиня, которая сновала среди гостей и устала от того, что ее целовали и трогали за волосы десятки незнакомых людей, пробежала в гостиную танцевать с Педрито, которого принарядили по случаю праздника и он стал походить на увеличенную копию куклы-негритенка, подаренной графине майором Кастельяносом. На нем был белый костюм с малиновой бабочкой на шее.
– Однако, Роберто не бросает слов на ветер! – недовольно выговорил Луис. – Только что мне устроили овацию. Слава богу, я вовремя догадался включить музыку и повернуть твоих гостей лицом к делу, для которого они созданы.
Луис принимал неизбежную многочисленность гостей как должное. Время от времени он сам подвергался вторжениям шумных студенческих компаний. Они входили в дом Луиса с восторженными криками, радостно смеялись, требовали, чтобы Луис поставил им музыку и танцевал вместе с ними, не интересуясь, хочется этого Луису или нет. Если хозяину было не до них, студенты с таким же веселым смехом уходили, ничуть не обижаясь. Им достаточно было услышать фразу «Я занят», и они, извинившись, шли куда-то еще, по дороге вспоминая, где здесь еще поблизости могут включить для них музыку. В этом была своя прелесть, понимать которую Луис уже научился. Он перестал воспринимать массовые дружественные визиты как зло и даже находил это забавным.
Дверь распахнулась, и графиня, а вслед за ней целый выводок разноцветных и разновозрастных детей влетели из гостиной.
– Луиси! Они хотят смотреть на тебя! – объявила графиня, и дети выстроились полукругом и уставились на Луиса. Десятка два разноцветных глаз настороженно и пытливо смотрели на него. Дети знали о Луисе что-то очень интересное и важное.
– Видишь, какой ты интересный, Котенук! – радовалась графиня. – Все на тебя смотреть приходят! И я буду смотреть, ладно?
Луис расхохотался. Он любил играть с детьми. Критически осмотрев группу экскурсантов, Луис выбрал девочку лет девяти и поманил ее пальцем. Девочка осторожно подошла, и Луис прошептал ей на ухо:
– Послушай меня внимательно, малышка! Всем, кто будет смотреть на меня долго, я в конце вечера откушу ухо. – Девочка отпрянула в сторону. – Не бойся, – шептал Луис, притягивая ее к себе. – Я вижу, что у тебя уши невкусные. А остальным откушу! Только никому ни слова! Ладно? – Девочка серьезно кивнула головой и, не оборачиваясь, побежала вниз в детскую.
– Она хочет вам рассказать что-то! – обратился Луис к детям громким шепотом, и они помчались за посвященной в схрашную тайну.
– Ты перепугаешь их! – негромко заметил граф.
– Напротив, им будет весело и интересно! Они умнее, чем мы о них думаем! – ответил Луис. – Как дела у Адама?
– Спит. Он долго препирался о чем-то с майором. Приставал ко мне с вопросами, сколько будет стоить его лечение. Я говорил, что его лечат бесплатно, а он не верил. Мне было неприятно говорить с ним, Луиси. Это выраженный преступный тип. Я очень боюсь таких людей! Когда приехал майор, я ушел, хотя он и просил меня побыть во время допроса. Я не люблю таких вещей, Луиси. Но Роберто вышел из его палаты в прекрасном настроении. А этот лысый Адам, напротив, как говорят медсестры, захлопнул рот и замолчал. Недавно я звонил, и сказали, что он спит.
Граф умолк, а затем серьезно обратился к Луису:
– Я хочу очень настойчиво о чем-то просить тебя! – Луис насторожился. Граф никогда не настаивал на своих просьбах. – Майор давал мне слушать пленку, еще вчера. Ты ни в чем не виноват! Я хочу, чтобы ты знал это. Я считаю, что ты не виноват ни в чем! – Граф слегка повысил голос. – Ты человек тонкий и впечатлительный, и то, что они устроили, было тебе просто не под силу выдержать. Я говорю об этом, чтобы обосновать свою просьбу. – Граф сделал паузу и, набравшись решимости, попросил:
– Пожалуйста, Луиси, не слушай эту пленку! Я знаю тебя, и ты можешь доверять моему мнению, – ничего, кроме страшных переживаний, это не принесет! Я не имею права настаивать, я понимаю, что ты очень хочешь услышать, но всё, что ты услышишь, мало добавит к тому, что ты уже знаешь в смысле информации. Но это будет страшное впечатление на всю жизнь! Это будет сниться тебе годами, до старости, до самой смерти, и это будут ужасные, злые сны. Ты знаешь, я никогда не желал тебе зла, и прошу тебя об этой услуге! Спрашивай меня, о чем хочешь, – и я охотно перескажу всё один к одному, я запомнил всё это в деталях. Но слушать это не надо! Даже для меня эта пленка – удар, от которого я никак не могу опомниться. Это страшно, Луиси!
– Что я могу тебе ответить! Согласись, мне трудно удержаться. Я не помню ничего, а в то, что вы мне рассказываете, я не могу поверить!
– И не надо верить! Не надо, Луиси, верить в этот кошмар. Он был и прошел, и всё кончилось! Зачем же вспоминать! Пусть эту пленку слушает суд. Там всё понятно, без твоих объяснений. Но тебе, тебе самому зачем окунаться в этот ужас? Эти люди напугали тебя так, что ты потерял себя, на время превратился во что-то другое. Неужели ты хочешь заново переживать этот страх?
Луис упрямо качал головой. Предложение графа застало его врасплох. Луис проснулся с нетерпеливым желанием искать майора и требовать у него пленку сейчас же, немедленно. Сейчас он поджидал, когда майор закончит ухаживать за гостями и выйдет из гостиной.
– Я не могу так, Хуан! Мне нужно знать это, чтобы… Чтобы, в конце концов, понять, как я сделал всё это и что должно было произойти, чтобы я вдруг превратился во что-то другое, как ты выражаешься! – Луис качнул головой, но, встретившись глазами с графом, неохотно выговорил: – Но если ты настаиваешь, я попробую. Если смогу, Хуан, если смогу…
– Да конечно же сможешь! Почему нет? Неужели тебе недостаточно знать, что этот Шакал визжал, как сто свиней, а нужно непременно слышать его визги!
– Хорошо. Скажи мне, как я сумел все это? Я был испуган, когда они заговорили о Люси. Как я сумел справиться с ними? Их трое, и у них оружие…
– Ты обманул их, Луиси! Мне кажется, это было именно так. Ты ходил вокруг, хлопотал, обещал им все, что они хотели, а потом – звон бутылок и крики. Вот и всё, что есть на пленке! Ты усыпил их бдительность…
– А знаешь, я ведь сбил этого громилу «ударом хвоста дракона»! Сбил с ног такую громадину. Я хорошо помню это! И вообще я ничего не боялся, пока они не заговорили о Люси. Я должен благодарить тебя за это!
– Какие благодарности, Луиси. Ты мой лучший ученик. – Глаза графа заблестели. – Ты меня самого чуть не вздул! Честное слово! Я никогда не подумал бы, что ты уже так много умеешь. Если хочешь, я тебе завидую, потому что сам никогда не расправлялся так лихо с целой группой. И вообще такое видел только в фильмах. Ты был просто неповторим!
– Тебе в самом деле понравилось? – Луис оживился. – Самое обидное, что я ничего не помню! Этого верзилу я сбил, когда он решил напасть на меня сзади и чуть не разбил наш любимый кувшин. Но я не хотел на них нападать. Я хотел, чтобы они убирались, только этого!
– Ты напрасно оправдываешься, Луиси. Я все слышал и все понял. И не только я, а даже сеньор генеральный прокурор считает тебя правым. Завтра мы продолжим наши утренние пробежки, и я покажу тебе всё, что ты сделал, а ты посмотришь. Правда, я не смогу сделать это так красиво и с такой свирепой физиономией, но я постараюсь! – Граф улыбался. – Ты нападал на меня, как лев! Это правда – посмотри! – Граф поднял руки, и на предплечьях Луис увидел синяки. – Это твоя работа! Ты боец, Луиси! Это мое открытие. Я как-то не думал, что ты настолько боец. Мне казалось, что ты человек более благодушный, созерцательный. Но это не так! Созерцатели не проводят по два тройных удара каждой ногой в течение секунды! Нет, я вполне серьезно, Луиси. Ты ошарашил меня этими сериями. Такие вещи обычно делают профессионалы, но отнюдь не ученики второго года обучения.
Граф продолжал анализировать бой, награждая Луиса щедрыми похвалами, которые его лучший ученик выслушивал с легко заметным удовольствием.
Снизу из детской комнаты, топая ногами по лестнице, поднялся четырехлетний парень и решительно направился к графу.
– Чико, скажи ему, что у меня уши тоже невкусные! – сурово потребовал карапуз, который научился обращаться ко всем без исключения представителям своего пола на «чико» раньше, чем овладел речью. Малыш избегал смотреть на Луиса, который заметил это и давился от смеха.
– А кто говорит, что вкусные? – поинтересовался граф.
– Они все так говорят, чико! – Малыш размахивал руками, жестикулируя не хуже взрослого. – И еще говорят, что он мне ухо отъест. А я на него не смотрел даже! – сердито закончил мальчик и начал ковыряться в носу.
– Конечно, невкусные! – согласился граф. – Ты их не слушай! Я думаю, они просто шутят, чико!
– Я же говорил, невкусные! – высоким хриплым голосом прокричал мальчик и побежал вниз по лестнице.
Внизу зазвонил телефон, и граф, легко вытолкнувшись из кресла, направился вслед за сердитым четырехлетним родственником майора Кастельяноса, еще не научившимся понимать шутки.
Через несколько минут граф вернулся. Его лицо было спокойно. Он поднял на Луиса большие зеленые глаза и тихо сказал:
– Это Анита. Только что приземлилась на частном самолете. Она ненормальная. Так ей сказали, когда самолет сел, потому что аэропорт закрыт уже трое суток. Она хочет быть здесь завтра. Я пытался отговорить ее, но отговаривать Аниту – это просто терять время. Думаю, что с первым же вертолетом она будет здесь. – Граф говорил тихо, почти монотонно. – Логика Аниты всегда меня восхищала. Она говорит, что уже четвертый день слушала по радио, что над Эль-Параисо повис циклон, и так разволновалась, что решила лететь во что бы то ни стало. Оказывается, телефонная связь с Мехико была прервана. Она пыталась дозвониться, а потом решила, что нас тут затопило, и наняла частный самолет. Интересно, сколько это стоило…
Луис поджал ноги в кресле, и беспокойство отразилось в его синих, как море Ринкон Иносенте, глазах.
– Знаешь, Луиси, я немного растерялся. Но если я смогу убедить ее не подходить к Люси сразу, а я думаю, нужно убедить ее в этом, я попрошу тебя на время приютить Аниту у себя. Им надо привыкать друг к другу. У меня не было времени и повода рассказать тебе. Дело в том, что Анита приезжает надолго, может быть, навсегда! Но Люси не помнит ее. Ты знаешь, Люси забыла, что Анита ее мама. Иногда она говорит, что ее мама – Мария, и я с ней никогда не спорю. Надо будет подготовить ее. Я очень надеюсь на тебя, Луиси. У меня, честно говоря, пока в голове пустота. А ты умеешь убедить Люси, в чем угодно. Подумаем, как обставить первую встречу. Обязательно все нужно обдумать в деталях, Луиси. – Граф действительно был растерян и говорил бессвязно. Таким Луис видел графа Хуана Сантоса Родригеса впервые.
– Конечно, Хуан! – быстро согласился Луис. – Мы придумаем что-нибудь умное и ненавязчивое. Знаешь, я думаю, Люси должна сама догадаться, что Анита – ее мама. А мы будем только помогать ей!
– Именно так, Луиси! Всё будет хорошо, я уверен! Главное – не напугать Люси. Она очень чуткая девочка. – Граф и Луис говорили теперь какими-то странными чужими голосами.
– Правда, Роберто хочет, чтобы я уехал! Но я думаю, что это не срочно. Несколько дней, во всяком случае, у нас есть, – прервал молчание Луис.
– Он тебе сказал об этом? – встрепенулся граф.
– Нет, пока нет, и, может быть, не скажет. Но ему это нужно сейчас, да и мне, пожалуй, тоже… – закончил Луис с новой интонацией, которую почувствовал граф. Он посмотрел на Луиса и улыбнулся.
– Знаешь, мне кажется, что Анита изменилась, Луиси… – медленно произнес граф. Луис порозовел и замолчал.
Из распахнутой рывком двери в гостиную появился майор Роберто Кастельянос с бутылкой пива в руке и сигарой в зубах.
– Веселятся все, кроме хозяев! – провозгласил майор. Он сумел, не выпуская изо рта сигары, показать все зубы.
Из-за спины майора выскочили сестры его жены и с обычной в Эль-Параисо фамильярностью потащили Луиса танцевать. Луис не сопротивлялся. Графа танцевать не заставляли, так как широко было известно его равнодушие к танцам.
Граф спустился в детскую и, остановившись в дверях, наблюдал за игрой вошедшей в азарт графини. Несмотря на свой возраст, она была организатором и уверенно крутила вокруг стула мальчишку с завязанными глазами в два раза выше и старше ее. Играть в жмурки графиню научил Луис. Детям Эль-Параисо эта игра была незнакома и показалась удивительной и захватывающей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Нет, Хуан, наш Луиси действительно спятил! Я встаю и ухожу и не вернусь, пока ты его не подлечишь! При чем здесь эта девчонка? Я бы не отказался от такого агента! Но она почему-то предпочитает спать с вот такими смазливыми и нахальными мальчишками!
Губы Луиса слегка вздрагивали. Он с трудом сдерживал улыбку. Луис не умел долго злиться.
– Я не договорил! Наш доверчивый граф может подумать, что ты действительно хочешь, чтобы я участвовал в процессе. Он просто недооценивает твоей изобретательности!
Майор решительно встал из-за стола.
– Мария! – прогремел его голос. – Ты превзошла саму себя! Все свиньи Эль-Параисо будут теперь молиться, чтобы ты, и только ты, готовила из них жаркое! Я пошел! Кстати, Луиси, «парго», которую ты подстрелил, мерзнет в холодильной камере. Это непорядок! Мы договорились, что вечером ее запекут в гриле и она приедет сюда на машине под охраной Гидо. Надеюсь, ты ничего не имеешь против? Так что лечись, чико! Чтобы к вечеру вся дурь из тебя вышла! Начнем чествовать нашего героя! Ну-ну, не надо таращить на меня глаза, я уже уезжаю. До вечера! За тобой остается «дайкири». Да, «жучки» у тебя дома убраны. И вообще все прибрали, так что смело можешь идти. А винчестер получишь, когда перестанешь ругать меня. Неблагодарный мальчишка! – уже спускаясь по ступенькам, прокричал Роберто Кастельянос.
* * *
В гостиной танцевала небольшая толпа. Здесь были все, кого майор Кастельянос решил захватить с собой в гости к графу, те, кого, в свою очередь, решили захватить гости майора, и, наконец, гости гостей майора.
Нравы Эль-Параисо просты и беспредельно демократичны. Если вы приглашаете в гости друга, то с ним обязательно придет несколько его друзей, каждый из которых захватит подругу или, в крайнем случае, целый выводок двоюродных братьев и сестер. Следует принимать это как неизбежное следствие приглашения. Майор пригласил только Гидо, но среди друзей, знакомых и родственников Гидо оказалось почти два десятка людей, пожелавших навестить доктора. Разумеется, была Мария с многочисленными детьми и внуками, была жена майора Кас-тельяноса, томная блондинка, имеющая четырех сестер, каждая из которых, естественно, привела с собой мужа или друга. Словом, была «фиеста» в духе Эль-Параисо.
Радушный граф с помощью гостей подготовил гостиную к приему. В углу комнаты на большом столе красовалась уже наполовину съеденная, и от этого казавшаяся еще больше, рыбина. «Парго» готовили в гриле в ресторане под непосредственным руководством и наблюдением Гидо. Пиво принесли с собой гости. Гидо привез на служебной машине глыбу льда, и целая пирамида переложенных льдом ящиков с пивом возвышалась на террасе.
Граф перезнакомился с гостями и предоставил заботам майора Кастельяноса, который собственноручно вырезал из «парго» куски ароматного бело-розового мяса и раскладывал по картонным тарелочкам. Гости шумно хвалили рыбу, угощали друг друга пивом и ждали Луиса, который вскоре появился с заспанным лицом и с магнитолой.
Луис хорошо знал вкусы жителей Эль-Параисо и сразу поставил кассету с последними записями Оскара, чем вызвал взрыв одобрения у многочисленных гостей графа Хуана Сантоса Родригеса. Но гости не бросились танцевать, как неизбежно должно было случиться. Напротив, с появлением Луиса все несколько напряглись, стали строже, и, когда Луис, включив музыку, собрался вернуться в холл к графу, самый старший среди мужчин, аптекарь, дальний родственник Гидо по материнской линии, поднял бокал с пивом.
– Я хочу поднять бокал за одного мужественного парня, карахо! – грозно прохрипел тщедушный аптекарь и окинул заспанного Луиса восхищенным взглядом. – Я хочу выпить за тебя, Луиси, за твою силу, за твою победу над этими ублюдками! Мы все восхищаемся тобой, Луиси! – выкрикнул аптекарь и бросился хлопать Луиса по лопаткам и чокаться.
Луис изумленно посмотрел на собравшуюся публику, поднял свой бокал, немного отпил и прибавил звук магнитофона. И на этот раз никто из гостей уже не остался на месте. С чувством выполненного гражданского долга гости пустились в пляс так, как умеют танцевать только в Эль-Параисо.
Луис вернулся в холл и тяжело опустился в кресло-качалку напротив графа. Графиня, которая сновала среди гостей и устала от того, что ее целовали и трогали за волосы десятки незнакомых людей, пробежала в гостиную танцевать с Педрито, которого принарядили по случаю праздника и он стал походить на увеличенную копию куклы-негритенка, подаренной графине майором Кастельяносом. На нем был белый костюм с малиновой бабочкой на шее.
– Однако, Роберто не бросает слов на ветер! – недовольно выговорил Луис. – Только что мне устроили овацию. Слава богу, я вовремя догадался включить музыку и повернуть твоих гостей лицом к делу, для которого они созданы.
Луис принимал неизбежную многочисленность гостей как должное. Время от времени он сам подвергался вторжениям шумных студенческих компаний. Они входили в дом Луиса с восторженными криками, радостно смеялись, требовали, чтобы Луис поставил им музыку и танцевал вместе с ними, не интересуясь, хочется этого Луису или нет. Если хозяину было не до них, студенты с таким же веселым смехом уходили, ничуть не обижаясь. Им достаточно было услышать фразу «Я занят», и они, извинившись, шли куда-то еще, по дороге вспоминая, где здесь еще поблизости могут включить для них музыку. В этом была своя прелесть, понимать которую Луис уже научился. Он перестал воспринимать массовые дружественные визиты как зло и даже находил это забавным.
Дверь распахнулась, и графиня, а вслед за ней целый выводок разноцветных и разновозрастных детей влетели из гостиной.
– Луиси! Они хотят смотреть на тебя! – объявила графиня, и дети выстроились полукругом и уставились на Луиса. Десятка два разноцветных глаз настороженно и пытливо смотрели на него. Дети знали о Луисе что-то очень интересное и важное.
– Видишь, какой ты интересный, Котенук! – радовалась графиня. – Все на тебя смотреть приходят! И я буду смотреть, ладно?
Луис расхохотался. Он любил играть с детьми. Критически осмотрев группу экскурсантов, Луис выбрал девочку лет девяти и поманил ее пальцем. Девочка осторожно подошла, и Луис прошептал ей на ухо:
– Послушай меня внимательно, малышка! Всем, кто будет смотреть на меня долго, я в конце вечера откушу ухо. – Девочка отпрянула в сторону. – Не бойся, – шептал Луис, притягивая ее к себе. – Я вижу, что у тебя уши невкусные. А остальным откушу! Только никому ни слова! Ладно? – Девочка серьезно кивнула головой и, не оборачиваясь, побежала вниз в детскую.
– Она хочет вам рассказать что-то! – обратился Луис к детям громким шепотом, и они помчались за посвященной в схрашную тайну.
– Ты перепугаешь их! – негромко заметил граф.
– Напротив, им будет весело и интересно! Они умнее, чем мы о них думаем! – ответил Луис. – Как дела у Адама?
– Спит. Он долго препирался о чем-то с майором. Приставал ко мне с вопросами, сколько будет стоить его лечение. Я говорил, что его лечат бесплатно, а он не верил. Мне было неприятно говорить с ним, Луиси. Это выраженный преступный тип. Я очень боюсь таких людей! Когда приехал майор, я ушел, хотя он и просил меня побыть во время допроса. Я не люблю таких вещей, Луиси. Но Роберто вышел из его палаты в прекрасном настроении. А этот лысый Адам, напротив, как говорят медсестры, захлопнул рот и замолчал. Недавно я звонил, и сказали, что он спит.
Граф умолк, а затем серьезно обратился к Луису:
– Я хочу очень настойчиво о чем-то просить тебя! – Луис насторожился. Граф никогда не настаивал на своих просьбах. – Майор давал мне слушать пленку, еще вчера. Ты ни в чем не виноват! Я хочу, чтобы ты знал это. Я считаю, что ты не виноват ни в чем! – Граф слегка повысил голос. – Ты человек тонкий и впечатлительный, и то, что они устроили, было тебе просто не под силу выдержать. Я говорю об этом, чтобы обосновать свою просьбу. – Граф сделал паузу и, набравшись решимости, попросил:
– Пожалуйста, Луиси, не слушай эту пленку! Я знаю тебя, и ты можешь доверять моему мнению, – ничего, кроме страшных переживаний, это не принесет! Я не имею права настаивать, я понимаю, что ты очень хочешь услышать, но всё, что ты услышишь, мало добавит к тому, что ты уже знаешь в смысле информации. Но это будет страшное впечатление на всю жизнь! Это будет сниться тебе годами, до старости, до самой смерти, и это будут ужасные, злые сны. Ты знаешь, я никогда не желал тебе зла, и прошу тебя об этой услуге! Спрашивай меня, о чем хочешь, – и я охотно перескажу всё один к одному, я запомнил всё это в деталях. Но слушать это не надо! Даже для меня эта пленка – удар, от которого я никак не могу опомниться. Это страшно, Луиси!
– Что я могу тебе ответить! Согласись, мне трудно удержаться. Я не помню ничего, а в то, что вы мне рассказываете, я не могу поверить!
– И не надо верить! Не надо, Луиси, верить в этот кошмар. Он был и прошел, и всё кончилось! Зачем же вспоминать! Пусть эту пленку слушает суд. Там всё понятно, без твоих объяснений. Но тебе, тебе самому зачем окунаться в этот ужас? Эти люди напугали тебя так, что ты потерял себя, на время превратился во что-то другое. Неужели ты хочешь заново переживать этот страх?
Луис упрямо качал головой. Предложение графа застало его врасплох. Луис проснулся с нетерпеливым желанием искать майора и требовать у него пленку сейчас же, немедленно. Сейчас он поджидал, когда майор закончит ухаживать за гостями и выйдет из гостиной.
– Я не могу так, Хуан! Мне нужно знать это, чтобы… Чтобы, в конце концов, понять, как я сделал всё это и что должно было произойти, чтобы я вдруг превратился во что-то другое, как ты выражаешься! – Луис качнул головой, но, встретившись глазами с графом, неохотно выговорил: – Но если ты настаиваешь, я попробую. Если смогу, Хуан, если смогу…
– Да конечно же сможешь! Почему нет? Неужели тебе недостаточно знать, что этот Шакал визжал, как сто свиней, а нужно непременно слышать его визги!
– Хорошо. Скажи мне, как я сумел все это? Я был испуган, когда они заговорили о Люси. Как я сумел справиться с ними? Их трое, и у них оружие…
– Ты обманул их, Луиси! Мне кажется, это было именно так. Ты ходил вокруг, хлопотал, обещал им все, что они хотели, а потом – звон бутылок и крики. Вот и всё, что есть на пленке! Ты усыпил их бдительность…
– А знаешь, я ведь сбил этого громилу «ударом хвоста дракона»! Сбил с ног такую громадину. Я хорошо помню это! И вообще я ничего не боялся, пока они не заговорили о Люси. Я должен благодарить тебя за это!
– Какие благодарности, Луиси. Ты мой лучший ученик. – Глаза графа заблестели. – Ты меня самого чуть не вздул! Честное слово! Я никогда не подумал бы, что ты уже так много умеешь. Если хочешь, я тебе завидую, потому что сам никогда не расправлялся так лихо с целой группой. И вообще такое видел только в фильмах. Ты был просто неповторим!
– Тебе в самом деле понравилось? – Луис оживился. – Самое обидное, что я ничего не помню! Этого верзилу я сбил, когда он решил напасть на меня сзади и чуть не разбил наш любимый кувшин. Но я не хотел на них нападать. Я хотел, чтобы они убирались, только этого!
– Ты напрасно оправдываешься, Луиси. Я все слышал и все понял. И не только я, а даже сеньор генеральный прокурор считает тебя правым. Завтра мы продолжим наши утренние пробежки, и я покажу тебе всё, что ты сделал, а ты посмотришь. Правда, я не смогу сделать это так красиво и с такой свирепой физиономией, но я постараюсь! – Граф улыбался. – Ты нападал на меня, как лев! Это правда – посмотри! – Граф поднял руки, и на предплечьях Луис увидел синяки. – Это твоя работа! Ты боец, Луиси! Это мое открытие. Я как-то не думал, что ты настолько боец. Мне казалось, что ты человек более благодушный, созерцательный. Но это не так! Созерцатели не проводят по два тройных удара каждой ногой в течение секунды! Нет, я вполне серьезно, Луиси. Ты ошарашил меня этими сериями. Такие вещи обычно делают профессионалы, но отнюдь не ученики второго года обучения.
Граф продолжал анализировать бой, награждая Луиса щедрыми похвалами, которые его лучший ученик выслушивал с легко заметным удовольствием.
Снизу из детской комнаты, топая ногами по лестнице, поднялся четырехлетний парень и решительно направился к графу.
– Чико, скажи ему, что у меня уши тоже невкусные! – сурово потребовал карапуз, который научился обращаться ко всем без исключения представителям своего пола на «чико» раньше, чем овладел речью. Малыш избегал смотреть на Луиса, который заметил это и давился от смеха.
– А кто говорит, что вкусные? – поинтересовался граф.
– Они все так говорят, чико! – Малыш размахивал руками, жестикулируя не хуже взрослого. – И еще говорят, что он мне ухо отъест. А я на него не смотрел даже! – сердито закончил мальчик и начал ковыряться в носу.
– Конечно, невкусные! – согласился граф. – Ты их не слушай! Я думаю, они просто шутят, чико!
– Я же говорил, невкусные! – высоким хриплым голосом прокричал мальчик и побежал вниз по лестнице.
Внизу зазвонил телефон, и граф, легко вытолкнувшись из кресла, направился вслед за сердитым четырехлетним родственником майора Кастельяноса, еще не научившимся понимать шутки.
Через несколько минут граф вернулся. Его лицо было спокойно. Он поднял на Луиса большие зеленые глаза и тихо сказал:
– Это Анита. Только что приземлилась на частном самолете. Она ненормальная. Так ей сказали, когда самолет сел, потому что аэропорт закрыт уже трое суток. Она хочет быть здесь завтра. Я пытался отговорить ее, но отговаривать Аниту – это просто терять время. Думаю, что с первым же вертолетом она будет здесь. – Граф говорил тихо, почти монотонно. – Логика Аниты всегда меня восхищала. Она говорит, что уже четвертый день слушала по радио, что над Эль-Параисо повис циклон, и так разволновалась, что решила лететь во что бы то ни стало. Оказывается, телефонная связь с Мехико была прервана. Она пыталась дозвониться, а потом решила, что нас тут затопило, и наняла частный самолет. Интересно, сколько это стоило…
Луис поджал ноги в кресле, и беспокойство отразилось в его синих, как море Ринкон Иносенте, глазах.
– Знаешь, Луиси, я немного растерялся. Но если я смогу убедить ее не подходить к Люси сразу, а я думаю, нужно убедить ее в этом, я попрошу тебя на время приютить Аниту у себя. Им надо привыкать друг к другу. У меня не было времени и повода рассказать тебе. Дело в том, что Анита приезжает надолго, может быть, навсегда! Но Люси не помнит ее. Ты знаешь, Люси забыла, что Анита ее мама. Иногда она говорит, что ее мама – Мария, и я с ней никогда не спорю. Надо будет подготовить ее. Я очень надеюсь на тебя, Луиси. У меня, честно говоря, пока в голове пустота. А ты умеешь убедить Люси, в чем угодно. Подумаем, как обставить первую встречу. Обязательно все нужно обдумать в деталях, Луиси. – Граф действительно был растерян и говорил бессвязно. Таким Луис видел графа Хуана Сантоса Родригеса впервые.
– Конечно, Хуан! – быстро согласился Луис. – Мы придумаем что-нибудь умное и ненавязчивое. Знаешь, я думаю, Люси должна сама догадаться, что Анита – ее мама. А мы будем только помогать ей!
– Именно так, Луиси! Всё будет хорошо, я уверен! Главное – не напугать Люси. Она очень чуткая девочка. – Граф и Луис говорили теперь какими-то странными чужими голосами.
– Правда, Роберто хочет, чтобы я уехал! Но я думаю, что это не срочно. Несколько дней, во всяком случае, у нас есть, – прервал молчание Луис.
– Он тебе сказал об этом? – встрепенулся граф.
– Нет, пока нет, и, может быть, не скажет. Но ему это нужно сейчас, да и мне, пожалуй, тоже… – закончил Луис с новой интонацией, которую почувствовал граф. Он посмотрел на Луиса и улыбнулся.
– Знаешь, мне кажется, что Анита изменилась, Луиси… – медленно произнес граф. Луис порозовел и замолчал.
Из распахнутой рывком двери в гостиную появился майор Роберто Кастельянос с бутылкой пива в руке и сигарой в зубах.
– Веселятся все, кроме хозяев! – провозгласил майор. Он сумел, не выпуская изо рта сигары, показать все зубы.
Из-за спины майора выскочили сестры его жены и с обычной в Эль-Параисо фамильярностью потащили Луиса танцевать. Луис не сопротивлялся. Графа танцевать не заставляли, так как широко было известно его равнодушие к танцам.
Граф спустился в детскую и, остановившись в дверях, наблюдал за игрой вошедшей в азарт графини. Несмотря на свой возраст, она была организатором и уверенно крутила вокруг стула мальчишку с завязанными глазами в два раза выше и старше ее. Играть в жмурки графиню научил Луис. Детям Эль-Параисо эта игра была незнакома и показалась удивительной и захватывающей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38