Карахо, ранчо «Золотая черепаха»! Знаешь или нет? Что ты там заглох?
Майор Кастельянос сидел напротив Гидо в кресле и одобрительно кивал головой, медленно выдыхая удушливый дым сигары. Гидо делал именно то, о чем просил его майор, – сбивчиво, косноязычно приглашал Лысана и его людей на встречу в море, ничего не объясняя, ничего не обещая.
– А зачем он нас, значит, приглашает? – выдавил наконец добравшийся до смысла бормотания Гидо Лысан.
– Не вас, а тебя, чико, как бишь тебя? Ну и фамилия у тебя, чико! Бочорносо1! Такую фамилию надо менять в детстве! Он будет один и хочет с тобой потолковать. Ты понял? Да не молчи ты, чико! У нас времени в обрез. Слушай, он подойдет на катере раньше тебя! Или позже… Ты понял, может, чуть-чуть опоздает! Запарка тут у нас, дел по горло! В половине двенадцатого, в заливе Раздавленного таракана! Знаешь, где залив? Ты ни хрена не знаешь, чико! Выйдешь в море и иди на восток минут двадцать, обогнешь мыс, и сразу там будет залив. Прямо за мысом, понял? Да там его катер сразу увидишь! Ну, а может, и опоздает чуть-чуть – подождешь тогда, слышишь меня, чико! Только не бери с собой всю ораву! Особенно этого, похожего на слона, здорового! Он тебе катер потопит, если начнет ворочаться! – и Гидо оглушительно расхохотался прямо в ухо Лысану. – Слышишь, он один придет, и ты чтобы один!
Последовала небольшая пауза, за время которой Лысан покрылся зеленоватой испариной.
– И еще, чико! Знаешь чего! Он к тебе сам подойдет, на катере! Понял, чико! Бросай якорь и кури! Куришь, нет? А то паршиво может получиться!
– Это, значит, как это паршиво? Ты что, меня пугаешь, значит? – Лысан не вынес напряжения и сорвался на крик.
– Спокойно, чико! Ты что кричишь? – еще громче его заорал в трубку Гидо. – Он потолковать с тобой хочет, договориться! А ты кричишь! Он к тебе подойдет, когда будет нужно, чико. А будешь за ним гоняться – уйдет, и все! Он у нас с норовом!.. – Гидо бросил трубку и рассмеялся, надувая толстые коричневые губы.
Майор вытолкнул себя из кресла и хлопнул Гидо по мягкому затылку.
– Карахо, толстяк! Я тебя все-таки чему-то научил! Или, если не я, то твоя восемнадцатая жена! Ты еще не расцарапал рогами потолок у себя в доме?
Жениться было для Гидо тем главным и нелегким спортом, которым он активно занимался с ранней юности. Гидо имел восемь законных жен, с которыми разводился так легко и непринужденно, как можно делать это только в Эль-Параисо. Жены в самом деле изменяли Гидо, но первым оказывался неверным он сам. На этот счет у него была своя теория, простая и стройная, как молодой кипарис.
«Ты что, думаешь, я буду дожидаться, пока эта потаскушка наставит мне рога! И друзья будут показывать на меня пальцем! Нет, я лучше сам побалуюсь с девочками! Пусть какие-нибудь козлы ждут, пока у них отрастут рога подлиннее!» – Гидо горячо пропагандировал свои взгляды на брак.
На этот раз он отшутился тем, что посоветовал майору присматривать за своей женой, потому что ему, Гидо, не привыкать, а вот когда у майора вырастут рога, это будет действительно забавно, потому что рога не положены старшим офицерам пограничной службы по уставу. Гидо и майор могли долго пересмеиваться, но селектор на столе у майора запищал, и ленивый голос дежурного пробормотал:
– Роберто, там Мики хочет тебя видеть! – Подчиненные называли майора только на «ты». Абсолютному большинству граждан Эль-Параисо глубоко чуждо обращение на «вы», так как они считают решительно всех своими потенциальными друзьями.
– Зови его, чико! И принеси нам пива! – ответил майор.
В кабинет вошел лейтенант Майкл Сортобенто, тщедушный мужчина лет тридцати, старый знакомый майора, как и все немногочисленные офицеры пограничной службы.
– Роберто! – вскричал густым, хриплым басом Мики. – Меня подняли с кровати, засунули в вертолет и привезли сюда! Что здесь у вас стряслось? В управлении мне сказали, что вертолет летит специально, чтобы забросить меня в Ринкон Иносенте! Растолкуй мне, в чем дело!
Рамон принес пиво, и Мики начал с кряхтением высасывать его из бутылки. Он считался специалистом по установке подслушивающей аппаратуры.
– У меня есть для тебя работа. Много работы, чико! И работать нужно быстро. Ты, я смотрю, разжирел от безделья! – Майор сделал выразительную паузу, и толстяк Гидо, глядя на тощую фигуру Мики, рассмеялся с видом явного превосходства. – А у нас тут профессионалы. Вот тебе план номера. Нужны «жучки» во всех комнатах. Но не только там, чико. Еще в одном месте…
Майор замялся. Ему почему-то было неудобно в присутствии Гидо объяснять, что нужно установить микрофоны в доме Луиса. Но Гидо не только не обнаруживал намерения покинуть кабинет, а, напротив, заинтересовался и развернул в сторону начальника большие, неправильной формы уши. И майор, недовольно покосившись на Гидо, продолжил:
– Это уже легче, чико, он не профессионал и вообще парень рассеянный. Но разбирается в радиоаппаратуре не хуже тебя. И времени, чико, два часа, два с половиной от силы. На все! Так что не наливайся пивом, а то растаешь.
Как все, рожденное ясным и по-детски находчивым интеллектом людей Эль-Параисо, план майора был прост и незатейлив. Он решил выманить Лысана и его людей из номера, установить там микрофоны и в считанные часы получить в руки доказательства того, что эти люди занимаются незаконной конспиративной деятельностью.
По мудрым законам Эль-Параисо такая запись могла фигурировать на суде в качестве доказательства, если использование подслушивающего аппарата против обвиняемого санкционировано генеральным прокурором республики. Разрешение прокурора у майора было. Как только эти гангстеры наговорят чего-нибудь их компрометирующего, майор со спокойной совестью передаст их в руки правосудия Эль-Параисо, которое щедрой рукой отмерит кокаиновым бандитам лет по десять – пятнадцать.
Майору запала глубоко в душу отчаянная просьба неведомого коллеги из Колумбии, который умолял «присадить этого ублюдка», этого Адама-потрошителя, до которого руки колумбийской полиции пока не дотягиваются. Лысан вызывал у майора жгучее отвращение.
Инструктируя Гидо перед звонком, майор настаивал на том, что должно настойчиво звучать требование, чтобы Лысан был один. Майор считал это залогом того, что поднимется вся компания. Лысан почувствует ловушку и побоится лезть в нее один. Если вообще захочет лезть.
Была у майора и еще одна цель. Ему хотелось взглянуть на поведение Луиса, если встреча с Лысаном все же состоится. Он был уверен в непричастности Луиса, и все-таки срабатывала привычка сомневаться и сомневаться именно в том, в чем есть твердая уверенность. По опыту майор знал, что такие ситуации преподносят неприятные сюрпризы.
Как будет выглядеть эта встреча, майор не давал себе труда представить, полагаясь на импровизацию. Ему казалось, что встречи может просто не быть, так как он не хотел приближаться к катеру Лысана и тем более вступать в какие-либо переговоры. Все, что майор сумел узнать об Адаме Бочорносо, говорило о том, что Лысан будет сидеть на якоре и терпеливо ждать.
«И пусть подождет! – размышлял майор. – Мы набьем рыбки – и домой! На всякий случай можно взять пулемет…»
* * *
– Ну, а теперь, значит, тебе придется поработать, Алексис! Заманивает нас эта сволочь в море, и пойдем, значит. Все вместе! А там, глядишь, его прямо в воду – и все! Пусть его раки доедают потом! Чего молчишь? – Лысан мрачно сощурил глаза и наклонил голову, готовясь забодать не в меру молчаливого Алексиса. – Да ты, значит, в два раза больше его. Ты его голыми руками задавишь!
В глазах Алексиса Лысан читал животный ужас.
– Послушайте, шеф! Как же мы без оружия в море пойдем?! Нас перестреляют, как куропаток! Это западня! – срывающимся грубым баском Алексис пытался урезонить Лысана. – Я плавать не умею… – трагически поникшим голосом закончил Алексис и уронил свою кокосовую голову, свободно ходившую на шарнире, спрятанном в складках шеи.
Шакал корчился на дерматиновом диване. Лысан торжественно и косноязычно объяснял, что они выходят в море, так как «профессор» позвал его одного, чтобы заманить в ловушку, а они придут все вместе и накроют не ожидавшего такого сильного хода врага, а у Шакала начался приступ кишечных болей. Он постанывал и смотрел на Лысана умоляющим собачьим взглядом.
– А кто сказал, что мы пойдем без оружия! – Лысан залихватски подмигнул Алексису глазом. – Я тут вчера присмотрел ружья… Вполне подходящие… В магазине, тут рядом. Стрелять умеешь? – Алексис угрюмо проигнорировал заигрывающий вопрос руководителя. – По дороге купим парочку. Для тебя и для меня. А этот… Пусть с нами для количества поедет. Они-то не знают, что его, значит, сразу понесло, как только до дела дошло…
Через полчаса «додж» Панчо криво приткнулся боком неподалеку от универмага. В целях экономии, а также чтобы не привлекать внимания таксистов покупкой ружей, Лысан распорядился ехать на «додже».
– Машину, значит, наняли, и стоит без толку! – злобно ворчал Лысан, вспоминая, как прошлым вечером ему пришлось раскошелиться на такси.
Алексис с Шакалом остались в машине, а Лысан заковылял к магазину. Через несколько минут он вернулся с двумя коробками и выражением смятения на лице.
– Они все пневматические… – растерянно бормотал Лысан, показывая соратникам коробочку с крохотными, полыми внутри пульками. Лысан говорил неправду. Кроме пневматических ружей, которые покупают крестьяне, чтобы на досуге постреливать птиц, в универмаге был великолепный карабин, сделанный в Бельгии по всем правилам оружейного искусства. Но карабин показался Лысану преступно дорогим. «Это, значит, целое состояние в трубу», – угрюмо подумал Лысан, которому нашептывало звериное чутье, что карабин сегодня не понадобится. И Лысан купил две пневматические хлопушки, рассудив, что, если вернется с пустыми руками, то может довести подчиненных до открытого бунта.
– Они, значит, совсем как настоящие! И стреляют! В глаз если попасть – убить можно! – успокаивал Лысан часто вскидывающего бровями Алексиса, который явно помышлял о бегстве. Шакал вдруг бросил руль и рванулся в сторону двери ближайшего ресторана, держась руками за живот. Он вернулся минут через пятнадцать, скорбно глядя перед собой и продолжая бережно придерживать живот нервными пальцами.
За это время Лысан сумел уговорить Алексиса и сделал это не без изящества. Они сошлись на том, что, если станет совсем туго и их прихватят, они выдадут Шакала на съедение, скажут, что он у них самый главный. Шакал сам говорил с «профессором», сам совался в дом доктора, сам слонялся вокруг дома Луиса… Лысан убедил Алексиса, сказав, что если они вдвоем будут твердо стоять на том, что главный у них Шакал, то в конце концов «профессор» поверит им, а там можно будет что-нибудь придумать. Несчастный Шакал, который, дрожа от напряжения, рывками двигал не имеющий тормозов «додж» в сторону ранчо «Золотая черепаха», не догадывался, какую злую судьбу уготовили ему в случае провала. По правилам игры Шакала как руководителя непременно должны были убить, предварительно выпотрошив из него все, что он знает…
На станции проката катеров Лысан пережил сильнейший в своей долгой жизни шок, причиной которого стала стоимость проката катера со всем снаряжением для подводной охоты. Лысан долго бормотал что-то себе под нос, пока добродушный старик, заведовавший хозяйством, не сообразил, что он пытается выторговать цену пониже, и не изумился с детской откровенностью:
– Как это – поменьше?! Эта цена установлена не мной, чико! Как же я буду ее менять! Не хочешь катер – возьми надувную лодку! Дешево! – и старик лукаво указал Лысану на большую разноцветную лодку.
Лысан восхищенно поднял взор на надувную лодку, цена проката которой была в десять раз меньше. Изо всех сил стараясь быть любезным и понравиться старику, он спросил:
– А за сколько мы, значит, на такой лодочке до залива Раздавленного таракана доберемся?
От удивления старик подпрыгнул на месте, как петух, и заголосил, хлопая себя по голым ляжкам:
– Карахо! Чико, вы собрались на надувной лодке идти в залив Раздавленного таракана! Это же десять миль отсюда! Вы все втроем на лодке?! Ты сошел с ума, как старая лошадь! Вы будете плыть неделю и не доплывете! Ты, наверное, просто шутник, чико! – И старик широко разводил руки, приглашая одуревших от жары и страха Шакала и Алексиса посмеяться вместе с ним над чудачествами Лысана…
Несмотря на то что лежавшие на штурвале пальцы Шакала мелко дрожали, мощный и легкий тунцовый катер, в конце концов нанятый Лысаном, распахивал изумрудно-голубую воду, оставляя за собой ровный белый бурун, похожий на снежный сугроб. Но катер уходил, и бурунный сугроб мгновенно таял, а на его месте оставалась прозрачная морская вода.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Алексис принялся изучать снаряжение и издал радостный крик:
– Вот это оружие! – Он потрясал толстым пневматическим ружьем для подводной охоты.
Лысан тупо смотрел в бинокль прямо перед собой и ничего не видел, потому что в его голове перекатывалась одна только единственная цифра, которую пришлось заплатить за этот проклятый катер. Он оторвался от бинокля и смотрел на Алексиса, радостно урчавшего и поглаживавшего ружье так, как можно гладить домашнее животное.
В футляре оказалась инструкция – на двух языках – английском и итальянском. Лысан, проживший в США несколько лет и считавший себя экспертом в вопросах английского языка, принялся переводить инструкцию Алексису, подобострастно уронившему набок кокосовую голову. Шакал настороженно прислушивался к косноязычным фразам, которые приглушал мягкий рокот мотора.
– Дальность убойная до двадцати метров! Ого! Это, значит, если за двадцать метров рыбу можно проткнуть, то человека тоже… Погоди, погоди, это ведь под водой дальность такая. А на воздухе? В воде-то сопротивление сильнее. Значит, по воздуху эта железка минимум двести метров лететь будет! – рассуждал Лысан. – Только вот эту веревку надо оторвать, а то улетишь сам вместе с нею! – Лысан имел в виду шнур, которым прикреплялась к ружью стрела-гарпун. – А вот тут большими буквами напечатано: «Предупреждение». Почитаем сейчас. Пишут, значит, что ружье может стрелять только на воздухе, – перевел Лысан и глупо заухмылялся, глядя на недоумевающую физиономию Алексиса. – Это не должно быть… Не могли инструкцию на испанском положить! – неожиданно рассвирипел Лысан и принялся переводить по-новому. – Нет, тут вот в чем штука! Смотри, смотри сюда! – он потащил за руку ни слова не знавшего по-английски Алексиса. – Написано так: ваше, значит, ружье, – последнее слово в мире подводной охоты… и стреляет только над водой… Или под… Что-то я это словечко запамятовал. «Над» или «под»? Вот тут дальше: Система… какой-то безопасности разрешает ему, ружью, значит, стрелять, только если предохранительное устройство находится под водой… или над… – Лысан громко заматерился.
Шакал, подававший явные признаки желания вмешаться в разговор, обернулся к Лысану и проговорил срывающимся голосом:
– Я переведу! У меня мама, в общем, итальянка… Лысан ревниво осмотрел Шакала с ног до головы и кивнул Алексису, который принял из рук Шакала штурвал. Через минуту Шакал возбужденно заявил:
– Это ружье стреляет только под водой! Здесь есть предохранитель, который чувствителен к давлению, и если ружье на воздухе, оно, в общем, не выстрелит! Это чтобы, значит, не постреляли друг друга в лодке какие-нибудь дураки. Потому что, если попадет в человека, насквозь прошьет… – Шакал зажмурился, представляя себе эту картину.
Алексис грустно перебросил кокосовую голову на другую сторону, но Лысан успокоил его:
– А оно, значит, для нас даже лучше! Акваланги здесь есть. Алексиса, на всякий случай, под воду пустим. И если что, он прямо из-под воды и выстрелит. Как подводная лодка! Только веревку не забудь оторвать, прямо сейчас оторви ее к чертовой матери, а то забудем, и унесет ружье прямо из рук… – забеспокоился Лысан вспоминая, как строго предупреждало объявление на станции проката, что в случае утери снаряжения наниматель обязан возместить ущерб.
– Шеф! Я плавать не умею, я же говорил! – взорвался Алексис. – Какие, к дьяволу, акваланги! Я ко дну с ними пойду!
– А мы тебя, значит, к катеру привяжем! – не сдавался Лысан. – Заодно и плавать научишься! – У Лысана вдруг прорезался тяжелый, черный юмор.
– Сам лезь под воду, сука лысая! – Алексис злобно оскалился и дерзко смотрел Лысану в глаза. – Идиот! Из-за тебя лезем в петлю, а он тут еще шутки шутит! – Алексис хрипло рычал, а Шакал со страхом и восхищением жмурил глаза и подрагивал плечами. Осуществлялась его хрустальная мечта – стравить Лысана с Алексисом.
– Ну-ну, я пошутил! – перепугался Лысан, опасливо посматривая на рассвирепевшего Алексиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Майор Кастельянос сидел напротив Гидо в кресле и одобрительно кивал головой, медленно выдыхая удушливый дым сигары. Гидо делал именно то, о чем просил его майор, – сбивчиво, косноязычно приглашал Лысана и его людей на встречу в море, ничего не объясняя, ничего не обещая.
– А зачем он нас, значит, приглашает? – выдавил наконец добравшийся до смысла бормотания Гидо Лысан.
– Не вас, а тебя, чико, как бишь тебя? Ну и фамилия у тебя, чико! Бочорносо1! Такую фамилию надо менять в детстве! Он будет один и хочет с тобой потолковать. Ты понял? Да не молчи ты, чико! У нас времени в обрез. Слушай, он подойдет на катере раньше тебя! Или позже… Ты понял, может, чуть-чуть опоздает! Запарка тут у нас, дел по горло! В половине двенадцатого, в заливе Раздавленного таракана! Знаешь, где залив? Ты ни хрена не знаешь, чико! Выйдешь в море и иди на восток минут двадцать, обогнешь мыс, и сразу там будет залив. Прямо за мысом, понял? Да там его катер сразу увидишь! Ну, а может, и опоздает чуть-чуть – подождешь тогда, слышишь меня, чико! Только не бери с собой всю ораву! Особенно этого, похожего на слона, здорового! Он тебе катер потопит, если начнет ворочаться! – и Гидо оглушительно расхохотался прямо в ухо Лысану. – Слышишь, он один придет, и ты чтобы один!
Последовала небольшая пауза, за время которой Лысан покрылся зеленоватой испариной.
– И еще, чико! Знаешь чего! Он к тебе сам подойдет, на катере! Понял, чико! Бросай якорь и кури! Куришь, нет? А то паршиво может получиться!
– Это, значит, как это паршиво? Ты что, меня пугаешь, значит? – Лысан не вынес напряжения и сорвался на крик.
– Спокойно, чико! Ты что кричишь? – еще громче его заорал в трубку Гидо. – Он потолковать с тобой хочет, договориться! А ты кричишь! Он к тебе подойдет, когда будет нужно, чико. А будешь за ним гоняться – уйдет, и все! Он у нас с норовом!.. – Гидо бросил трубку и рассмеялся, надувая толстые коричневые губы.
Майор вытолкнул себя из кресла и хлопнул Гидо по мягкому затылку.
– Карахо, толстяк! Я тебя все-таки чему-то научил! Или, если не я, то твоя восемнадцатая жена! Ты еще не расцарапал рогами потолок у себя в доме?
Жениться было для Гидо тем главным и нелегким спортом, которым он активно занимался с ранней юности. Гидо имел восемь законных жен, с которыми разводился так легко и непринужденно, как можно делать это только в Эль-Параисо. Жены в самом деле изменяли Гидо, но первым оказывался неверным он сам. На этот счет у него была своя теория, простая и стройная, как молодой кипарис.
«Ты что, думаешь, я буду дожидаться, пока эта потаскушка наставит мне рога! И друзья будут показывать на меня пальцем! Нет, я лучше сам побалуюсь с девочками! Пусть какие-нибудь козлы ждут, пока у них отрастут рога подлиннее!» – Гидо горячо пропагандировал свои взгляды на брак.
На этот раз он отшутился тем, что посоветовал майору присматривать за своей женой, потому что ему, Гидо, не привыкать, а вот когда у майора вырастут рога, это будет действительно забавно, потому что рога не положены старшим офицерам пограничной службы по уставу. Гидо и майор могли долго пересмеиваться, но селектор на столе у майора запищал, и ленивый голос дежурного пробормотал:
– Роберто, там Мики хочет тебя видеть! – Подчиненные называли майора только на «ты». Абсолютному большинству граждан Эль-Параисо глубоко чуждо обращение на «вы», так как они считают решительно всех своими потенциальными друзьями.
– Зови его, чико! И принеси нам пива! – ответил майор.
В кабинет вошел лейтенант Майкл Сортобенто, тщедушный мужчина лет тридцати, старый знакомый майора, как и все немногочисленные офицеры пограничной службы.
– Роберто! – вскричал густым, хриплым басом Мики. – Меня подняли с кровати, засунули в вертолет и привезли сюда! Что здесь у вас стряслось? В управлении мне сказали, что вертолет летит специально, чтобы забросить меня в Ринкон Иносенте! Растолкуй мне, в чем дело!
Рамон принес пиво, и Мики начал с кряхтением высасывать его из бутылки. Он считался специалистом по установке подслушивающей аппаратуры.
– У меня есть для тебя работа. Много работы, чико! И работать нужно быстро. Ты, я смотрю, разжирел от безделья! – Майор сделал выразительную паузу, и толстяк Гидо, глядя на тощую фигуру Мики, рассмеялся с видом явного превосходства. – А у нас тут профессионалы. Вот тебе план номера. Нужны «жучки» во всех комнатах. Но не только там, чико. Еще в одном месте…
Майор замялся. Ему почему-то было неудобно в присутствии Гидо объяснять, что нужно установить микрофоны в доме Луиса. Но Гидо не только не обнаруживал намерения покинуть кабинет, а, напротив, заинтересовался и развернул в сторону начальника большие, неправильной формы уши. И майор, недовольно покосившись на Гидо, продолжил:
– Это уже легче, чико, он не профессионал и вообще парень рассеянный. Но разбирается в радиоаппаратуре не хуже тебя. И времени, чико, два часа, два с половиной от силы. На все! Так что не наливайся пивом, а то растаешь.
Как все, рожденное ясным и по-детски находчивым интеллектом людей Эль-Параисо, план майора был прост и незатейлив. Он решил выманить Лысана и его людей из номера, установить там микрофоны и в считанные часы получить в руки доказательства того, что эти люди занимаются незаконной конспиративной деятельностью.
По мудрым законам Эль-Параисо такая запись могла фигурировать на суде в качестве доказательства, если использование подслушивающего аппарата против обвиняемого санкционировано генеральным прокурором республики. Разрешение прокурора у майора было. Как только эти гангстеры наговорят чего-нибудь их компрометирующего, майор со спокойной совестью передаст их в руки правосудия Эль-Параисо, которое щедрой рукой отмерит кокаиновым бандитам лет по десять – пятнадцать.
Майору запала глубоко в душу отчаянная просьба неведомого коллеги из Колумбии, который умолял «присадить этого ублюдка», этого Адама-потрошителя, до которого руки колумбийской полиции пока не дотягиваются. Лысан вызывал у майора жгучее отвращение.
Инструктируя Гидо перед звонком, майор настаивал на том, что должно настойчиво звучать требование, чтобы Лысан был один. Майор считал это залогом того, что поднимется вся компания. Лысан почувствует ловушку и побоится лезть в нее один. Если вообще захочет лезть.
Была у майора и еще одна цель. Ему хотелось взглянуть на поведение Луиса, если встреча с Лысаном все же состоится. Он был уверен в непричастности Луиса, и все-таки срабатывала привычка сомневаться и сомневаться именно в том, в чем есть твердая уверенность. По опыту майор знал, что такие ситуации преподносят неприятные сюрпризы.
Как будет выглядеть эта встреча, майор не давал себе труда представить, полагаясь на импровизацию. Ему казалось, что встречи может просто не быть, так как он не хотел приближаться к катеру Лысана и тем более вступать в какие-либо переговоры. Все, что майор сумел узнать об Адаме Бочорносо, говорило о том, что Лысан будет сидеть на якоре и терпеливо ждать.
«И пусть подождет! – размышлял майор. – Мы набьем рыбки – и домой! На всякий случай можно взять пулемет…»
* * *
– Ну, а теперь, значит, тебе придется поработать, Алексис! Заманивает нас эта сволочь в море, и пойдем, значит. Все вместе! А там, глядишь, его прямо в воду – и все! Пусть его раки доедают потом! Чего молчишь? – Лысан мрачно сощурил глаза и наклонил голову, готовясь забодать не в меру молчаливого Алексиса. – Да ты, значит, в два раза больше его. Ты его голыми руками задавишь!
В глазах Алексиса Лысан читал животный ужас.
– Послушайте, шеф! Как же мы без оружия в море пойдем?! Нас перестреляют, как куропаток! Это западня! – срывающимся грубым баском Алексис пытался урезонить Лысана. – Я плавать не умею… – трагически поникшим голосом закончил Алексис и уронил свою кокосовую голову, свободно ходившую на шарнире, спрятанном в складках шеи.
Шакал корчился на дерматиновом диване. Лысан торжественно и косноязычно объяснял, что они выходят в море, так как «профессор» позвал его одного, чтобы заманить в ловушку, а они придут все вместе и накроют не ожидавшего такого сильного хода врага, а у Шакала начался приступ кишечных болей. Он постанывал и смотрел на Лысана умоляющим собачьим взглядом.
– А кто сказал, что мы пойдем без оружия! – Лысан залихватски подмигнул Алексису глазом. – Я тут вчера присмотрел ружья… Вполне подходящие… В магазине, тут рядом. Стрелять умеешь? – Алексис угрюмо проигнорировал заигрывающий вопрос руководителя. – По дороге купим парочку. Для тебя и для меня. А этот… Пусть с нами для количества поедет. Они-то не знают, что его, значит, сразу понесло, как только до дела дошло…
Через полчаса «додж» Панчо криво приткнулся боком неподалеку от универмага. В целях экономии, а также чтобы не привлекать внимания таксистов покупкой ружей, Лысан распорядился ехать на «додже».
– Машину, значит, наняли, и стоит без толку! – злобно ворчал Лысан, вспоминая, как прошлым вечером ему пришлось раскошелиться на такси.
Алексис с Шакалом остались в машине, а Лысан заковылял к магазину. Через несколько минут он вернулся с двумя коробками и выражением смятения на лице.
– Они все пневматические… – растерянно бормотал Лысан, показывая соратникам коробочку с крохотными, полыми внутри пульками. Лысан говорил неправду. Кроме пневматических ружей, которые покупают крестьяне, чтобы на досуге постреливать птиц, в универмаге был великолепный карабин, сделанный в Бельгии по всем правилам оружейного искусства. Но карабин показался Лысану преступно дорогим. «Это, значит, целое состояние в трубу», – угрюмо подумал Лысан, которому нашептывало звериное чутье, что карабин сегодня не понадобится. И Лысан купил две пневматические хлопушки, рассудив, что, если вернется с пустыми руками, то может довести подчиненных до открытого бунта.
– Они, значит, совсем как настоящие! И стреляют! В глаз если попасть – убить можно! – успокаивал Лысан часто вскидывающего бровями Алексиса, который явно помышлял о бегстве. Шакал вдруг бросил руль и рванулся в сторону двери ближайшего ресторана, держась руками за живот. Он вернулся минут через пятнадцать, скорбно глядя перед собой и продолжая бережно придерживать живот нервными пальцами.
За это время Лысан сумел уговорить Алексиса и сделал это не без изящества. Они сошлись на том, что, если станет совсем туго и их прихватят, они выдадут Шакала на съедение, скажут, что он у них самый главный. Шакал сам говорил с «профессором», сам совался в дом доктора, сам слонялся вокруг дома Луиса… Лысан убедил Алексиса, сказав, что если они вдвоем будут твердо стоять на том, что главный у них Шакал, то в конце концов «профессор» поверит им, а там можно будет что-нибудь придумать. Несчастный Шакал, который, дрожа от напряжения, рывками двигал не имеющий тормозов «додж» в сторону ранчо «Золотая черепаха», не догадывался, какую злую судьбу уготовили ему в случае провала. По правилам игры Шакала как руководителя непременно должны были убить, предварительно выпотрошив из него все, что он знает…
На станции проката катеров Лысан пережил сильнейший в своей долгой жизни шок, причиной которого стала стоимость проката катера со всем снаряжением для подводной охоты. Лысан долго бормотал что-то себе под нос, пока добродушный старик, заведовавший хозяйством, не сообразил, что он пытается выторговать цену пониже, и не изумился с детской откровенностью:
– Как это – поменьше?! Эта цена установлена не мной, чико! Как же я буду ее менять! Не хочешь катер – возьми надувную лодку! Дешево! – и старик лукаво указал Лысану на большую разноцветную лодку.
Лысан восхищенно поднял взор на надувную лодку, цена проката которой была в десять раз меньше. Изо всех сил стараясь быть любезным и понравиться старику, он спросил:
– А за сколько мы, значит, на такой лодочке до залива Раздавленного таракана доберемся?
От удивления старик подпрыгнул на месте, как петух, и заголосил, хлопая себя по голым ляжкам:
– Карахо! Чико, вы собрались на надувной лодке идти в залив Раздавленного таракана! Это же десять миль отсюда! Вы все втроем на лодке?! Ты сошел с ума, как старая лошадь! Вы будете плыть неделю и не доплывете! Ты, наверное, просто шутник, чико! – И старик широко разводил руки, приглашая одуревших от жары и страха Шакала и Алексиса посмеяться вместе с ним над чудачествами Лысана…
Несмотря на то что лежавшие на штурвале пальцы Шакала мелко дрожали, мощный и легкий тунцовый катер, в конце концов нанятый Лысаном, распахивал изумрудно-голубую воду, оставляя за собой ровный белый бурун, похожий на снежный сугроб. Но катер уходил, и бурунный сугроб мгновенно таял, а на его месте оставалась прозрачная морская вода.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Алексис принялся изучать снаряжение и издал радостный крик:
– Вот это оружие! – Он потрясал толстым пневматическим ружьем для подводной охоты.
Лысан тупо смотрел в бинокль прямо перед собой и ничего не видел, потому что в его голове перекатывалась одна только единственная цифра, которую пришлось заплатить за этот проклятый катер. Он оторвался от бинокля и смотрел на Алексиса, радостно урчавшего и поглаживавшего ружье так, как можно гладить домашнее животное.
В футляре оказалась инструкция – на двух языках – английском и итальянском. Лысан, проживший в США несколько лет и считавший себя экспертом в вопросах английского языка, принялся переводить инструкцию Алексису, подобострастно уронившему набок кокосовую голову. Шакал настороженно прислушивался к косноязычным фразам, которые приглушал мягкий рокот мотора.
– Дальность убойная до двадцати метров! Ого! Это, значит, если за двадцать метров рыбу можно проткнуть, то человека тоже… Погоди, погоди, это ведь под водой дальность такая. А на воздухе? В воде-то сопротивление сильнее. Значит, по воздуху эта железка минимум двести метров лететь будет! – рассуждал Лысан. – Только вот эту веревку надо оторвать, а то улетишь сам вместе с нею! – Лысан имел в виду шнур, которым прикреплялась к ружью стрела-гарпун. – А вот тут большими буквами напечатано: «Предупреждение». Почитаем сейчас. Пишут, значит, что ружье может стрелять только на воздухе, – перевел Лысан и глупо заухмылялся, глядя на недоумевающую физиономию Алексиса. – Это не должно быть… Не могли инструкцию на испанском положить! – неожиданно рассвирипел Лысан и принялся переводить по-новому. – Нет, тут вот в чем штука! Смотри, смотри сюда! – он потащил за руку ни слова не знавшего по-английски Алексиса. – Написано так: ваше, значит, ружье, – последнее слово в мире подводной охоты… и стреляет только над водой… Или под… Что-то я это словечко запамятовал. «Над» или «под»? Вот тут дальше: Система… какой-то безопасности разрешает ему, ружью, значит, стрелять, только если предохранительное устройство находится под водой… или над… – Лысан громко заматерился.
Шакал, подававший явные признаки желания вмешаться в разговор, обернулся к Лысану и проговорил срывающимся голосом:
– Я переведу! У меня мама, в общем, итальянка… Лысан ревниво осмотрел Шакала с ног до головы и кивнул Алексису, который принял из рук Шакала штурвал. Через минуту Шакал возбужденно заявил:
– Это ружье стреляет только под водой! Здесь есть предохранитель, который чувствителен к давлению, и если ружье на воздухе, оно, в общем, не выстрелит! Это чтобы, значит, не постреляли друг друга в лодке какие-нибудь дураки. Потому что, если попадет в человека, насквозь прошьет… – Шакал зажмурился, представляя себе эту картину.
Алексис грустно перебросил кокосовую голову на другую сторону, но Лысан успокоил его:
– А оно, значит, для нас даже лучше! Акваланги здесь есть. Алексиса, на всякий случай, под воду пустим. И если что, он прямо из-под воды и выстрелит. Как подводная лодка! Только веревку не забудь оторвать, прямо сейчас оторви ее к чертовой матери, а то забудем, и унесет ружье прямо из рук… – забеспокоился Лысан вспоминая, как строго предупреждало объявление на станции проката, что в случае утери снаряжения наниматель обязан возместить ущерб.
– Шеф! Я плавать не умею, я же говорил! – взорвался Алексис. – Какие, к дьяволу, акваланги! Я ко дну с ними пойду!
– А мы тебя, значит, к катеру привяжем! – не сдавался Лысан. – Заодно и плавать научишься! – У Лысана вдруг прорезался тяжелый, черный юмор.
– Сам лезь под воду, сука лысая! – Алексис злобно оскалился и дерзко смотрел Лысану в глаза. – Идиот! Из-за тебя лезем в петлю, а он тут еще шутки шутит! – Алексис хрипло рычал, а Шакал со страхом и восхищением жмурил глаза и подрагивал плечами. Осуществлялась его хрустальная мечта – стравить Лысана с Алексисом.
– Ну-ну, я пошутил! – перепугался Лысан, опасливо посматривая на рассвирепевшего Алексиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38