На лице и руках – несметное число шрамов, оставленных годами службы в армии.
Таер открыл кошелек, болтавшийся на поясе и, перебрав несколько маленьких монет, вытащил большой серебреник, который был таким затертым, как будто по нему прошлись воины дюжины армий.
– Откинь свой капюшон, – сказал хозяин постоялого двора. – Прежде чем я возьму у человека деньги, я должен увидеть его лицо, узнать его имя и происхождение.
Таер сделал резкое движение рукой, чтобы они увидели темный цвет его волос и глаз. Не Вечный Странник.
– Таераган из Редерна. Совсем недавно служил в имперской армии под командованием септа Гераита. Я сын пекаря, но отказался от семейного дела ради сражений, когда был молодым и глупым. По имперскому указу война окончена, и я возвращаюсь домой.
Прежде жесткое, бурление колдовства смягчилось до медленного кипения. «Вот так, – подумал он, – отвлекая на себя внимание, я даю тебе шанс вспомнить, что воздействовать на одного человека гораздо легче, чем на всю толпу. Ты ведь не хочешь мстить. Ты хочешь смыться». Он и сам не знал, кого хотел спасти: ее от этих людей или их от нее.
– Если ты ее берешь, то здесь не остаешься, – прорычал хозяин постоялого двора. – Я не желаю таких в своей гостинице.
Таер пожал плечами:
– Привал у меня был недавно, и мой конь способен идти еще много часов.
– Два серебреника, – неожиданно предложил Рисен. Он сжал кулаки с такой силой, что меч в правой руке зазвенел, а массивный серебряный перстень на левой отстукивал каждое слово. Когда все повернули головы в его сторону, он пояснил. – Я всегда хотел попробовать мякиш Вечной Странницы, а она выглядит довольно молодой, чтобы можно было заставить ее повиноваться.
Таер не мог предложить больше, чем два серебреника Рисена. Не потому, что у него больше ничего не было. Лучшая часть трофеев и добычи за девять лет службы были зашиты в поясе. Никто не поверит, что он – сын пекаря и солдат – может потратить так много денег за незнакомую девочку-подростка, какой бы экзотичной она ни была. Он бы и сам себе не поверил. Если они решат, что он с ней заодно, то его участью окажется еще один погребальный костер. С другой стороны, скучающий дворянин может тратить сколько захочет без объяснений.
Таер с презрением посмотрел на Рисена.
– Ты умрешь, не успев спустить штаны до колен, дворянин. Ты родом не из этих горных мест, иначе ты бы что-нибудь понимал в магии. Мой боевой друг был, как ты, благородных кровей и пользовался услугами колдунов, прирученных золотом септов. Он спасал мою жизнь три раза и выжил в те тяжелейшие пять лет войны, чтобы пасть в темном переулке от руки мага – Вечного Странника.
Воздух накалился гневом, когда Таер напомнил, кого они казнили на площади.
– Мы, – подвел он общий итог, – кое-что понимаем. Не играй с огнем, лорд Рисен. Ты утонешь до того, как твой дом сгорит дотла. – Он повернулся к хозяину постоялого двора. – После того, как Вечный Странник убил моего брата по оружию, я потратил много лет, учась, как с такими жить. Я жду с нетерпением, чтобы опробовать свои знания. Два серебреника и четыре медяка.
Как Таер и ожидал, хозяин постоялого двора поспешно кивнул. Он очень хорошо понимал настрой своих клиентов: еще парочка таких выступлений, как последняя речь, и он не получит ничего. Присутствующие были близки к тому, чтобы прямо сейчас вытащить девчонку на площадь и усадить рядом с братом. Пока страсти не разгорелись, лучше закончить аукцион как можно скорее.
Таер вложил в ладонь хозяина постоялого двора серебреник и принялся шарить в кошельке, выудив в конечном итоге двадцать восемь медяков, что в сумме и составляло еще один серебреник и четыре медяка. Он постарался, чтобы как можно больше любопытных глаз увидело, что себе он оставил лишь несколько медяков. Им незачем знать, что у него есть деньги, зашитые в поясе.
Рисен откинулся назад, как будто выбор в пользу Таера для него не имел никакого значения. Такая реакция означала, что надо быть крайне осторожным. Он по собственному опыту знал, что на вид скучающие богачи вряд ли так легко сдаются. По крайней мере в этот момент девчонку отстоять удалось. Таер двинулся к лестнице, не обращая внимания на расступающуюся перед ним толпу, рывком схватил девушку за запястье и потянул за собой.
– Мы заберем все, что у нее есть, – пояснил он. – Как только въедем в лес, я все это сожгу. А вам надо подумать, чтобы сделать то же самое с кроватью и бельем из ее комнаты. Я видел, как после колдунов вещи становятся проклятыми.
Скрутив ей руку за спиной, чтобы она не смогла сопротивляться, он энергично взбежал по ступенькам. А когда она споткнулась, он толкнул ее с силой, которая для эффекта была больше видимой, чем реальной. Ему нужно было убедить абсолютно всех, что какую бы опасность не представляла девушка, он мог с нею справиться.
Наверху располагались четыре двери, но только одна была приоткрыта. Именно туда он втолкнул девушку и закрыл за собой дверь.
– Живо собирай свои вещи, – отпустив ее, приказал он, – пока они не додумались оставить себе серебреники и убить нас обоих.
Она даже не пошевелилась. Тогда он применил другую тактику:
– Все, что ты не успеешь упаковать, пока я считаю до тридцати, я оставляю хозяину постоялого двора, и он все это сожжет.
Она была гордая и мужественная, но все-таки совсем молодая. Быстрыми резкими движениями она вытащила из-под кровати два потрепанных тюка. Первый затянула потуже, а второй раскрыла. Спрятавшись за ширмой, переоделась в свободные штаны и длинную темную тунику. Снятую ночную одежду засунула во второй тюк и тоже его завязала. Затем встала, окинула взглядом комнату и застыла.
– Ушир, – произнесла она и добавила: – Он жив! Таер заметил, что комната выходит окнами на площадь.
Ясно видимое в языках пламени тело мертвого человека сидело прямо – и с уходом дня нагоняло на людей страх. Потому они ушли, оставив у погребального костра только стражу.
Таер схватил ее за руку, чтобы она не выбежала из комнаты.
– Клянусь своей честью, мисс, он мертв. – Таер понизил голос. – Я видел его, когда сюда приехал. Ему перерезали горло, он был мертв задолго до того, как разожгли костер.
Она продолжала молча вырываться из его цепкого захвата, внимание ее было приковано к пылающему костру.
– Разве они бы оставили так мало охраны, если бы он был живым? Ты же раньше видела, как сжигают на костре. Когда языки пламени добираются до человека, его тело начинает извиваться.
Мертвых обычно сжигали в восточных землях Империи. Священники придерживались мнения, что если труп извивается в языках пламени, значит, душа хочет снова вырваться в мир. Старый капитан Таера – септ, который любил священников как тот Цыган (то есть не любил), – как-то сказал, что он выяснил, почему тело шевелится на костре. Тепло сушит кожную ткань быстрее, чем костную. Каким бы ни было объяснение, мертвый оставался мертвым.
– Он мертв, – настойчиво повторил Таер. – Клянусь. Она вырвалась, но только чтобы подбежать к окну. Ее тело била мелкая дрожь, и она дышала, с трудом ловя воздух. «Если бы она сделала нечто подобное внизу, – кисло подумал он, – нечего было и думать, как выйти из затруднительного положения. Правда, они остались без ужина, и на улице дождь».
– Они страшно испугались его самого и его магии, – тихо произнесла она голосом, дрожащим от гнева и скорби. – Но они убили не того. Глупые солсенти подумали, раз он Вечный Странник, значит, колдун, а я молодая и безобидная.
– Мы не можем больше здесь оставаться, – поторопил Таер. Он был слегка знаком с магией, но какая магия при разгневанной толпе?! – Ты готова?
Она обернулась, глаза еще светились огнем колдовства. А он-то думал, что она еще не вполне осознает, на что способна.
– Их здесь слишком много, – напомнил он. – Бери самое необходимое, и идем.
Она выпрямила спину, решительно схватила оба мешка и кивнула. Свечение в ее глазах погасло, и взгляд стал пустым и обессиленным.
Они вышли из комнаты и стали спускаться вниз по лестнице. На удивление, внизу было поразительно пусто – несомненно, мужчин позвали засвидетельствовать, что труп извивается.
– Быстро уезжайте, пока они не вернулись, – с кислой миной предупредил хозяин постоялого двора, который, конечно, волновался, как бы чего не случилось с его гостиницей. Если люди вернутся, возбужденные от страха, а Вечная Странница все еще здесь…
– Постарайтесь сжечь и шторы, – посоветовал Таер. С мебелью, понятно, ничего не сделают. Но было бы приятно знать, что хоть малая часть денег Таера пойдет на покупку нового материала для штор.
У девушки, к счастью, хватило сообразительности опустить голову и держать рот на замке.
Выйдя во двор, они направились в конюшню, где мальчишка вывел и оседлал коня. Тележка, какими пользуются Цыгане или, как их еще называют, Вечные Странники, тоже была подготовлена. Девушка была хрупкой, и Скью мог легко довезти их обоих до следующей деревни. Да и тележка создавала много проблем.
– Тележку мы оставим, – сказал он мальчику. На Вечную Странницу он даже не посмотрел. – У меня нет желания наблюдать, как эта девчонка будет волочить свою тележку.
Подбородок мальчика взлетел вверх.
– Мой отец сказал, что вы должны забрать все. Он не хочет, чтобы здесь оставалось что-нибудь от Вечных Странников.
– Он беспокоится, чтобы ему не сожгли сарай, – произнесла в пространство девушка.
– Дай мне топор, – нахмурился Таер. У них совсем не оставалось времени. – Я ее сожгу, и уезжаем.
– Ее можно привязать к лошади, – сообщила девушка. – Снизу есть оглобли.
Таер вздохнул, но покорно посмотрел под тележку и увидел, что девушка права. Из-под тележки можно было вытащить деревянный хомут с осью на конце. На каждом углу – прочные оглобли, которые выдвигались вперед.
Он торопливо стал обсуждать с мальчиком, нет ли на продажу лишней лошади и сбруи. На постоялом дворе не было.
Таер покачал головой. Пришлось поступить так, как раньше он проделывал пару раз, хотя и не со Скью: монтировать временную упряжь из своего военного седла. Грудной ремень как хомут довольно хорошо функционировал с таким легким весом. Он приладил стремена, чтобы держали оглобли, и пару старых поводьев, которые мальчик отыскал в куче хлама.
– Мой друг, ты снова вернулся в обычный мир, – выводя Скью из конюшни, сказал Таер.
Мерин засопел, как только за ним покатилось новое хитроумное изобретение. Боевой конь не возит за собой телеги, но, выдержав сражения и битвы, Скью потащил тележку со спокойным пониманием.
Все время, пока Таер возился с тележкой, девушка стояла у входа в конюшню, сосредоточив внимание на погребальном костре.
– У тебя будет время для скорби. Потом, – заверил он. – А сейчас нам надо поторопиться, пока они не вернулись. Тебе будет удобно верхом на Скью, только не бей его пятками по ребрам.
Она с трудом взяла себя в руки. Он ее не упрекнул, но и не остановился утешить, ведь мог услышать конюх.
Держа Скью за поводья, он направился подальше от этого места, куда приехал сегодня некоторое время назад. Девушка обернулась, чтобы навсегда запомнить погребальный костер.
Таер вел Скью через поселение шагом. Скоро булыжная мостовая закончилась и превратилась в широкий грязный тракт. Конь, понукаемый хозяином, перешел на рысцу, и этот темп держал долго. Вскоре и Таер выровнял дыхание: разговор удовольствия девушке не доставлял, да ему ничего говорить и не хотелось.
Скью бежал рядом, как любой тренированный конь: нос наравне с плечом хозяина. Так они пробегали много миль и раньше. Дождь, почти прекративший капать, полил с новой силой, и Таер перешел на шаг, чтобы разглядеть, где бы можно было найти приют на ночь.
Наконец он нашел место, где высохшее дерево накренилось к двум другим, стоящим рядом. У подножия стволов образовалось небольшое сухое место, которое удалось слегка увеличить, накрыв рулоном непромокаемой ткани.
Не глядя на девушку, Таер пояснил:
– Было бы лучше, если бы не было так темно и дождливо. Но в любом случае здесь будет суше.
Он распряг и расседлал Скью и, быстро вытерев его досуха, привязал к ближайшему дереву. Скью тут же повернулся задом к ветру и поднял заднюю ногу. Как любой бывалый солдат, конь умело пользовался коротким отдыхом, где бы он ни был.
Держа в руке тяжелое военное седло, Таер повернулся к девушке.
– Если ты ко мне притронешься, – холодно предупредила она, – ты не проживешь и дня.
Он на мгновение задержал взгляд на ее фигурке. Сейчас, мокрая и озябшая, девушка казалась еще менее привлекательной, чем когда хозяин постоялого двора держал ее за руку.
Как ни странно, но раньше Таер никогда не встречал Вечных Странников. Конечно, он хорошо понимал, о чем беспокоится девушка, – армия состояла из молодых мужчин. Такой же усталый и мокрый, как она, он осознавал, к чему ведут ее речи. Почему она должна верить всему, что он ей говорит? С другой стороны, если он не укроет ее от дождя, согрев своим теплом, она определенно заработает крупозное воспаление легких. Получится, что ему все равно не удалось ее спасти.
– Добрый вечер, прекрасная леди, – произнес он, хорошо имитируя поклон человека благородных кровей, несмотря на тяжелый вес седла. – Меня зовут Таераган из Редерна. Обычно меня зовут Таер, – и замолчал в ожидании ответа.
Она широко открыла глаза, как будто он только что произнес нечто невероятное, и он почувствовал, как магия затрепетала легкой бабочкой.
– Меня зовут Сэра, Ворон из клана Изольды Молчаливой. Я приветствую тебя, Бард.
– Приятно познакомиться, Сэра.
Очевидно, ее ответ рассказал бы о многом таким же Вечным Странникам, как она. Может быть, они бы даже поняли, почему она назвала его Бардом. Скорее всего, это какой-то этикет, принятый у Вечных Странников.
– Я возвращаюсь в Редерн. Если моя карта точна – он не так уж далеко. Примерно в двух милях пути на северо-запад отсюда.
– Из моего клана только Ушир и я дошли до этой деревни, – с дрожью в голосе ответила она. – Куда Ушир собирался идти потом – я не знаю.
Таер прикидывал, как ее доставить к своим:
– Вас было только двое?
Она осторожно кивнула, глядя на него, как цыпленок на лису.
– А у тебя есть близкие родственники? Или кто-то, к кому ты могла бы прийти? – спросил он.
– Любой клан предпочитает держаться подальше отсюда. Все знают, что нас здесь боятся.
– Тогда зачем вы с братом пришли сюда? – Он подкинул и поудобнее постарался перехватить седло, которое еле удерживал на уровне бедра.
– Главой клана было определено узнать, где пребывают тени зла, – мрачно ответила она. – Мой брат преследовал одну.
Знакомый не понаслышке с работой магов, Таер решил не заниматься расспросами о магии – он давно понял, что после всех объяснений понимания оставалось еще меньше, чем в начале. Что бы ни привело сюда ее брата, теперь Сэра осталась одна. – А что случилось с твоим кланом?
– Чума, – ответила она. – Однажды мы пригласили к костру незнакомца. На следующую ночь у одного из детей начался кашель – утром уже трое были мертвы. Глава клана пытался изолировать больных, но оказалось слишком поздно. Выжили только я и мой брат.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
Это оказалось меньше, чем он ожидал, судя по ее поведению, хотя внешне она выглядела не больше чем на тринадцать. Он опять подтянул к плечу седло, чтобы снять напряжение в руке от тяжести. В то же мгновение он ощутил глухой удар – и седло дернулось. В толстой кожаной обшивке, которая теперь прикрывала его грудь, качалась стрела.
Он бросился вперед и, толкнув девушку на грязную землю, накрыл ее сверху своим телом. Она стала яростно вырываться из его объятий, но он держал ее крепко. Сжав ей руку, чтобы она не могла пошевелиться, он тихо прошептал:
– Тихо, милая. Нам вслед кто-то шлет свои стрелы. Посмотри на мое седло.
Она застыла, и он отодвинулся. Достаточно высокая трава и наступающая ночь скрыли его движения. Она перевернулась на живот, но от него не отползла. Он положил ей руку на спину, удерживая на месте, а сам пытался определить, кто же их так коварно атаковал в ночи. Ее ребра вибрировали в такт биению сердца.
– Он в двадцати шагах от твоего коня, – прошептала она, – немного вправо.
Он даже не спросил, как ей удалось увидеть налетчика в ночном лесу, а только быстро проскользнул к Скью и неподвижно застыл, надеясь, что покрывающая его с ног до головы грязь защитит от точного прицела и он не будет мишенью для следующей стрелы.
Он оглянулся и, убедившись, что Сэра хорошо спрятана зарослями травы, двинулся вперед.
Она встала во весь рост. Ее взгляд был устремлен куда-то сквозь Скью. Таер решил, что она смотрит на их противника. Ее одежда была достаточно темной, чтобы скрыть девушку в лесной темноте, но белокурые волосы ярко выделялись в тусклом лунном свете.
– Сэра, – вкрадчиво позвал кто-то. Голос струился мелодичностью, которой Таер раньше никогда не слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Таер открыл кошелек, болтавшийся на поясе и, перебрав несколько маленьких монет, вытащил большой серебреник, который был таким затертым, как будто по нему прошлись воины дюжины армий.
– Откинь свой капюшон, – сказал хозяин постоялого двора. – Прежде чем я возьму у человека деньги, я должен увидеть его лицо, узнать его имя и происхождение.
Таер сделал резкое движение рукой, чтобы они увидели темный цвет его волос и глаз. Не Вечный Странник.
– Таераган из Редерна. Совсем недавно служил в имперской армии под командованием септа Гераита. Я сын пекаря, но отказался от семейного дела ради сражений, когда был молодым и глупым. По имперскому указу война окончена, и я возвращаюсь домой.
Прежде жесткое, бурление колдовства смягчилось до медленного кипения. «Вот так, – подумал он, – отвлекая на себя внимание, я даю тебе шанс вспомнить, что воздействовать на одного человека гораздо легче, чем на всю толпу. Ты ведь не хочешь мстить. Ты хочешь смыться». Он и сам не знал, кого хотел спасти: ее от этих людей или их от нее.
– Если ты ее берешь, то здесь не остаешься, – прорычал хозяин постоялого двора. – Я не желаю таких в своей гостинице.
Таер пожал плечами:
– Привал у меня был недавно, и мой конь способен идти еще много часов.
– Два серебреника, – неожиданно предложил Рисен. Он сжал кулаки с такой силой, что меч в правой руке зазвенел, а массивный серебряный перстень на левой отстукивал каждое слово. Когда все повернули головы в его сторону, он пояснил. – Я всегда хотел попробовать мякиш Вечной Странницы, а она выглядит довольно молодой, чтобы можно было заставить ее повиноваться.
Таер не мог предложить больше, чем два серебреника Рисена. Не потому, что у него больше ничего не было. Лучшая часть трофеев и добычи за девять лет службы были зашиты в поясе. Никто не поверит, что он – сын пекаря и солдат – может потратить так много денег за незнакомую девочку-подростка, какой бы экзотичной она ни была. Он бы и сам себе не поверил. Если они решат, что он с ней заодно, то его участью окажется еще один погребальный костер. С другой стороны, скучающий дворянин может тратить сколько захочет без объяснений.
Таер с презрением посмотрел на Рисена.
– Ты умрешь, не успев спустить штаны до колен, дворянин. Ты родом не из этих горных мест, иначе ты бы что-нибудь понимал в магии. Мой боевой друг был, как ты, благородных кровей и пользовался услугами колдунов, прирученных золотом септов. Он спасал мою жизнь три раза и выжил в те тяжелейшие пять лет войны, чтобы пасть в темном переулке от руки мага – Вечного Странника.
Воздух накалился гневом, когда Таер напомнил, кого они казнили на площади.
– Мы, – подвел он общий итог, – кое-что понимаем. Не играй с огнем, лорд Рисен. Ты утонешь до того, как твой дом сгорит дотла. – Он повернулся к хозяину постоялого двора. – После того, как Вечный Странник убил моего брата по оружию, я потратил много лет, учась, как с такими жить. Я жду с нетерпением, чтобы опробовать свои знания. Два серебреника и четыре медяка.
Как Таер и ожидал, хозяин постоялого двора поспешно кивнул. Он очень хорошо понимал настрой своих клиентов: еще парочка таких выступлений, как последняя речь, и он не получит ничего. Присутствующие были близки к тому, чтобы прямо сейчас вытащить девчонку на площадь и усадить рядом с братом. Пока страсти не разгорелись, лучше закончить аукцион как можно скорее.
Таер вложил в ладонь хозяина постоялого двора серебреник и принялся шарить в кошельке, выудив в конечном итоге двадцать восемь медяков, что в сумме и составляло еще один серебреник и четыре медяка. Он постарался, чтобы как можно больше любопытных глаз увидело, что себе он оставил лишь несколько медяков. Им незачем знать, что у него есть деньги, зашитые в поясе.
Рисен откинулся назад, как будто выбор в пользу Таера для него не имел никакого значения. Такая реакция означала, что надо быть крайне осторожным. Он по собственному опыту знал, что на вид скучающие богачи вряд ли так легко сдаются. По крайней мере в этот момент девчонку отстоять удалось. Таер двинулся к лестнице, не обращая внимания на расступающуюся перед ним толпу, рывком схватил девушку за запястье и потянул за собой.
– Мы заберем все, что у нее есть, – пояснил он. – Как только въедем в лес, я все это сожгу. А вам надо подумать, чтобы сделать то же самое с кроватью и бельем из ее комнаты. Я видел, как после колдунов вещи становятся проклятыми.
Скрутив ей руку за спиной, чтобы она не смогла сопротивляться, он энергично взбежал по ступенькам. А когда она споткнулась, он толкнул ее с силой, которая для эффекта была больше видимой, чем реальной. Ему нужно было убедить абсолютно всех, что какую бы опасность не представляла девушка, он мог с нею справиться.
Наверху располагались четыре двери, но только одна была приоткрыта. Именно туда он втолкнул девушку и закрыл за собой дверь.
– Живо собирай свои вещи, – отпустив ее, приказал он, – пока они не додумались оставить себе серебреники и убить нас обоих.
Она даже не пошевелилась. Тогда он применил другую тактику:
– Все, что ты не успеешь упаковать, пока я считаю до тридцати, я оставляю хозяину постоялого двора, и он все это сожжет.
Она была гордая и мужественная, но все-таки совсем молодая. Быстрыми резкими движениями она вытащила из-под кровати два потрепанных тюка. Первый затянула потуже, а второй раскрыла. Спрятавшись за ширмой, переоделась в свободные штаны и длинную темную тунику. Снятую ночную одежду засунула во второй тюк и тоже его завязала. Затем встала, окинула взглядом комнату и застыла.
– Ушир, – произнесла она и добавила: – Он жив! Таер заметил, что комната выходит окнами на площадь.
Ясно видимое в языках пламени тело мертвого человека сидело прямо – и с уходом дня нагоняло на людей страх. Потому они ушли, оставив у погребального костра только стражу.
Таер схватил ее за руку, чтобы она не выбежала из комнаты.
– Клянусь своей честью, мисс, он мертв. – Таер понизил голос. – Я видел его, когда сюда приехал. Ему перерезали горло, он был мертв задолго до того, как разожгли костер.
Она продолжала молча вырываться из его цепкого захвата, внимание ее было приковано к пылающему костру.
– Разве они бы оставили так мало охраны, если бы он был живым? Ты же раньше видела, как сжигают на костре. Когда языки пламени добираются до человека, его тело начинает извиваться.
Мертвых обычно сжигали в восточных землях Империи. Священники придерживались мнения, что если труп извивается в языках пламени, значит, душа хочет снова вырваться в мир. Старый капитан Таера – септ, который любил священников как тот Цыган (то есть не любил), – как-то сказал, что он выяснил, почему тело шевелится на костре. Тепло сушит кожную ткань быстрее, чем костную. Каким бы ни было объяснение, мертвый оставался мертвым.
– Он мертв, – настойчиво повторил Таер. – Клянусь. Она вырвалась, но только чтобы подбежать к окну. Ее тело била мелкая дрожь, и она дышала, с трудом ловя воздух. «Если бы она сделала нечто подобное внизу, – кисло подумал он, – нечего было и думать, как выйти из затруднительного положения. Правда, они остались без ужина, и на улице дождь».
– Они страшно испугались его самого и его магии, – тихо произнесла она голосом, дрожащим от гнева и скорби. – Но они убили не того. Глупые солсенти подумали, раз он Вечный Странник, значит, колдун, а я молодая и безобидная.
– Мы не можем больше здесь оставаться, – поторопил Таер. Он был слегка знаком с магией, но какая магия при разгневанной толпе?! – Ты готова?
Она обернулась, глаза еще светились огнем колдовства. А он-то думал, что она еще не вполне осознает, на что способна.
– Их здесь слишком много, – напомнил он. – Бери самое необходимое, и идем.
Она выпрямила спину, решительно схватила оба мешка и кивнула. Свечение в ее глазах погасло, и взгляд стал пустым и обессиленным.
Они вышли из комнаты и стали спускаться вниз по лестнице. На удивление, внизу было поразительно пусто – несомненно, мужчин позвали засвидетельствовать, что труп извивается.
– Быстро уезжайте, пока они не вернулись, – с кислой миной предупредил хозяин постоялого двора, который, конечно, волновался, как бы чего не случилось с его гостиницей. Если люди вернутся, возбужденные от страха, а Вечная Странница все еще здесь…
– Постарайтесь сжечь и шторы, – посоветовал Таер. С мебелью, понятно, ничего не сделают. Но было бы приятно знать, что хоть малая часть денег Таера пойдет на покупку нового материала для штор.
У девушки, к счастью, хватило сообразительности опустить голову и держать рот на замке.
Выйдя во двор, они направились в конюшню, где мальчишка вывел и оседлал коня. Тележка, какими пользуются Цыгане или, как их еще называют, Вечные Странники, тоже была подготовлена. Девушка была хрупкой, и Скью мог легко довезти их обоих до следующей деревни. Да и тележка создавала много проблем.
– Тележку мы оставим, – сказал он мальчику. На Вечную Странницу он даже не посмотрел. – У меня нет желания наблюдать, как эта девчонка будет волочить свою тележку.
Подбородок мальчика взлетел вверх.
– Мой отец сказал, что вы должны забрать все. Он не хочет, чтобы здесь оставалось что-нибудь от Вечных Странников.
– Он беспокоится, чтобы ему не сожгли сарай, – произнесла в пространство девушка.
– Дай мне топор, – нахмурился Таер. У них совсем не оставалось времени. – Я ее сожгу, и уезжаем.
– Ее можно привязать к лошади, – сообщила девушка. – Снизу есть оглобли.
Таер вздохнул, но покорно посмотрел под тележку и увидел, что девушка права. Из-под тележки можно было вытащить деревянный хомут с осью на конце. На каждом углу – прочные оглобли, которые выдвигались вперед.
Он торопливо стал обсуждать с мальчиком, нет ли на продажу лишней лошади и сбруи. На постоялом дворе не было.
Таер покачал головой. Пришлось поступить так, как раньше он проделывал пару раз, хотя и не со Скью: монтировать временную упряжь из своего военного седла. Грудной ремень как хомут довольно хорошо функционировал с таким легким весом. Он приладил стремена, чтобы держали оглобли, и пару старых поводьев, которые мальчик отыскал в куче хлама.
– Мой друг, ты снова вернулся в обычный мир, – выводя Скью из конюшни, сказал Таер.
Мерин засопел, как только за ним покатилось новое хитроумное изобретение. Боевой конь не возит за собой телеги, но, выдержав сражения и битвы, Скью потащил тележку со спокойным пониманием.
Все время, пока Таер возился с тележкой, девушка стояла у входа в конюшню, сосредоточив внимание на погребальном костре.
– У тебя будет время для скорби. Потом, – заверил он. – А сейчас нам надо поторопиться, пока они не вернулись. Тебе будет удобно верхом на Скью, только не бей его пятками по ребрам.
Она с трудом взяла себя в руки. Он ее не упрекнул, но и не остановился утешить, ведь мог услышать конюх.
Держа Скью за поводья, он направился подальше от этого места, куда приехал сегодня некоторое время назад. Девушка обернулась, чтобы навсегда запомнить погребальный костер.
Таер вел Скью через поселение шагом. Скоро булыжная мостовая закончилась и превратилась в широкий грязный тракт. Конь, понукаемый хозяином, перешел на рысцу, и этот темп держал долго. Вскоре и Таер выровнял дыхание: разговор удовольствия девушке не доставлял, да ему ничего говорить и не хотелось.
Скью бежал рядом, как любой тренированный конь: нос наравне с плечом хозяина. Так они пробегали много миль и раньше. Дождь, почти прекративший капать, полил с новой силой, и Таер перешел на шаг, чтобы разглядеть, где бы можно было найти приют на ночь.
Наконец он нашел место, где высохшее дерево накренилось к двум другим, стоящим рядом. У подножия стволов образовалось небольшое сухое место, которое удалось слегка увеличить, накрыв рулоном непромокаемой ткани.
Не глядя на девушку, Таер пояснил:
– Было бы лучше, если бы не было так темно и дождливо. Но в любом случае здесь будет суше.
Он распряг и расседлал Скью и, быстро вытерев его досуха, привязал к ближайшему дереву. Скью тут же повернулся задом к ветру и поднял заднюю ногу. Как любой бывалый солдат, конь умело пользовался коротким отдыхом, где бы он ни был.
Держа в руке тяжелое военное седло, Таер повернулся к девушке.
– Если ты ко мне притронешься, – холодно предупредила она, – ты не проживешь и дня.
Он на мгновение задержал взгляд на ее фигурке. Сейчас, мокрая и озябшая, девушка казалась еще менее привлекательной, чем когда хозяин постоялого двора держал ее за руку.
Как ни странно, но раньше Таер никогда не встречал Вечных Странников. Конечно, он хорошо понимал, о чем беспокоится девушка, – армия состояла из молодых мужчин. Такой же усталый и мокрый, как она, он осознавал, к чему ведут ее речи. Почему она должна верить всему, что он ей говорит? С другой стороны, если он не укроет ее от дождя, согрев своим теплом, она определенно заработает крупозное воспаление легких. Получится, что ему все равно не удалось ее спасти.
– Добрый вечер, прекрасная леди, – произнес он, хорошо имитируя поклон человека благородных кровей, несмотря на тяжелый вес седла. – Меня зовут Таераган из Редерна. Обычно меня зовут Таер, – и замолчал в ожидании ответа.
Она широко открыла глаза, как будто он только что произнес нечто невероятное, и он почувствовал, как магия затрепетала легкой бабочкой.
– Меня зовут Сэра, Ворон из клана Изольды Молчаливой. Я приветствую тебя, Бард.
– Приятно познакомиться, Сэра.
Очевидно, ее ответ рассказал бы о многом таким же Вечным Странникам, как она. Может быть, они бы даже поняли, почему она назвала его Бардом. Скорее всего, это какой-то этикет, принятый у Вечных Странников.
– Я возвращаюсь в Редерн. Если моя карта точна – он не так уж далеко. Примерно в двух милях пути на северо-запад отсюда.
– Из моего клана только Ушир и я дошли до этой деревни, – с дрожью в голосе ответила она. – Куда Ушир собирался идти потом – я не знаю.
Таер прикидывал, как ее доставить к своим:
– Вас было только двое?
Она осторожно кивнула, глядя на него, как цыпленок на лису.
– А у тебя есть близкие родственники? Или кто-то, к кому ты могла бы прийти? – спросил он.
– Любой клан предпочитает держаться подальше отсюда. Все знают, что нас здесь боятся.
– Тогда зачем вы с братом пришли сюда? – Он подкинул и поудобнее постарался перехватить седло, которое еле удерживал на уровне бедра.
– Главой клана было определено узнать, где пребывают тени зла, – мрачно ответила она. – Мой брат преследовал одну.
Знакомый не понаслышке с работой магов, Таер решил не заниматься расспросами о магии – он давно понял, что после всех объяснений понимания оставалось еще меньше, чем в начале. Что бы ни привело сюда ее брата, теперь Сэра осталась одна. – А что случилось с твоим кланом?
– Чума, – ответила она. – Однажды мы пригласили к костру незнакомца. На следующую ночь у одного из детей начался кашель – утром уже трое были мертвы. Глава клана пытался изолировать больных, но оказалось слишком поздно. Выжили только я и мой брат.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
Это оказалось меньше, чем он ожидал, судя по ее поведению, хотя внешне она выглядела не больше чем на тринадцать. Он опять подтянул к плечу седло, чтобы снять напряжение в руке от тяжести. В то же мгновение он ощутил глухой удар – и седло дернулось. В толстой кожаной обшивке, которая теперь прикрывала его грудь, качалась стрела.
Он бросился вперед и, толкнув девушку на грязную землю, накрыл ее сверху своим телом. Она стала яростно вырываться из его объятий, но он держал ее крепко. Сжав ей руку, чтобы она не могла пошевелиться, он тихо прошептал:
– Тихо, милая. Нам вслед кто-то шлет свои стрелы. Посмотри на мое седло.
Она застыла, и он отодвинулся. Достаточно высокая трава и наступающая ночь скрыли его движения. Она перевернулась на живот, но от него не отползла. Он положил ей руку на спину, удерживая на месте, а сам пытался определить, кто же их так коварно атаковал в ночи. Ее ребра вибрировали в такт биению сердца.
– Он в двадцати шагах от твоего коня, – прошептала она, – немного вправо.
Он даже не спросил, как ей удалось увидеть налетчика в ночном лесу, а только быстро проскользнул к Скью и неподвижно застыл, надеясь, что покрывающая его с ног до головы грязь защитит от точного прицела и он не будет мишенью для следующей стрелы.
Он оглянулся и, убедившись, что Сэра хорошо спрятана зарослями травы, двинулся вперед.
Она встала во весь рост. Ее взгляд был устремлен куда-то сквозь Скью. Таер решил, что она смотрит на их противника. Ее одежда была достаточно темной, чтобы скрыть девушку в лесной темноте, но белокурые волосы ярко выделялись в тусклом лунном свете.
– Сэра, – вкрадчиво позвал кто-то. Голос струился мелодичностью, которой Таер раньше никогда не слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40