– Гнусное, жестокое хулиганство, доказывающее, что общественная бдительность необходима во все времена. Он был честным служащим банка.– Это не хулиганство, – произнес Люк, снова посмотрев на Фроста. – Тут поработала дружная команда.– Несомненно, он водил компанию с чертовски странными друзьями, – сказал Рокер, не сводя глаз с Джерри.– Что это значит? – спросил Джерри.– Так все-таки, в чем дело? – спросил Люк.– До полуночи он был в городе. Праздновал что-то спарой приятелей-китайцев. Шлялись из борделя в бордель. Потом мы потеряли его из виду. Нашли только сейчас.– Банк предлагает награду в пятьдесят тысяч долларов, – промолвил величественный мужчина.– Гонконгских или американских? – уточнил Люк, не переставая писать.– Гонконгских, – чрезвычайно ядовито произнес величественный джентльмен.– Помягче, ребята, – предостерег Рокер. – В больнице «Стэнли» лежит больная жена этого бедняги, остались дети…– И нельзя забывать о репутации банка, – добавил джентльмен.– Это будет нашей главной заботой, – уверил его Люк. Через полчаса они ушли, так и не дождавшись основнойстаи репортеров.– Спасибо, – сказал Люк старшему инспектору.– Не за что, – ответил Роккер.Когда он устает, его глаз под опущенным веком слезится, заметил Джерри. «Ну и потрясли мы дерево, – думал Джерри на обратном пути. – Да уж, потрясли на славу».Все были на местах: Смайли – за столом, Конни – в кресле на колесиках, ди Салис взирал на мир сквозь кольца дыма, медленно поднимавшиеся из его трубки. Гиллем стоял возле Смайли. У него в ушах до сих пор скрежетал голос Мартелло. Смайли, слегка вращая большим пальцем, протирал очки кончиком галстука.Иезуит ди Салис заговорил первым. Наверно, ему сильнее, чем другим, хотелось от этого откреститься.– Абсолютно нелогично связывать этот инцидент с нами. Фрост вел распутный образ жизни. Содержал женщин-китаянок. Он был предельно коррумпирован. Он брал наши взятки без малейших колебаний. Один Бог знает, от кого он только не брал взяток в прошлом. Я не собираюсь возлагать вину на себя.– Ну и чушь! – пробормотала Конни. Она не шевелилась, пес мирно дремал у нее на коленях. Пытаясь согреть искривленные пальцы, она положила руки на его коричневую спину.На заднем плане мрачный Фон разливал чай.Смайли заговорил, обращаясь к бумажке со срочным сообщением. С той минуты, когда он опустил глаза для того, чтобы прочитать его, никто не видел его лица.– Конни, давай посчитаем, – сказал он.– Давай, дорогуша.– Кто вне этих четырех стен знал, что мы получали сведения от Фроста?– Кро. Уэстерби. Полицейский – приятель Кро. И Кузены могли догадаться, если у них есть хоть капля ума.– Ни Лейкон, ни Уайтхолл не знали.– И Карла не знал, дорогуша, – язвительно заключила Конни, глядя на мрачный портрет.– Да. Карла не знал. В этом я уверен. – Его разум отчаянно пытался взять верх над чувствами, и отголоски этой внутренней борьбы ясно слышались в его голосе. – Для Карлы такая реакция была бы чересчур преувеличенной. Если банковский счет исчерпан, все, что от него требовалось, это открыть новый где-нибудь еще. То, что произошло, ему не нужно. – Он осторожно, кончиком пальца сдвинул экстренное сообщение на пару сантиметров в сторону. – Пока все идет, как было задумано. Просто отклик был… – Он начал снова: – Их отклик оказался значительнее, чем мы предполагали. Что касается работы, ничто не пропало даром. Мы продвинули дело вперед.– Мы его угробили, дорогуша, – твердо заявила Конни. Ди Салис просто взорвался.– Я настаиваю, чтобы вы прекратили выражаться, словно мы все здесь соучастники преступления. Тут нет никакой доказанной взаимосвязи, и я считаю ваши предположения о том, что она существует, оскорбительными.Ответ Смайли прозвучал отчужденно:– А я счел бы оскорбительными любые другие предположения. Это дело было начато по моему приказу. Я не желаю закрывать глаза на последствия только из-за того, что они малоутешительны. Можете возложить ответственность на мои плечи. Но не вздумайте обманывать самих себя.– Бедняга слишком мало знал, правда? – пробормотала Конни, словно размышляя вслух.Поначалу никто не обратил внимания на ее слова. Первым встрепенулся Гиллем: а что, собственно, она имела в виду?– Фросту некого было выдать, дорогуша, – пояснила она. – Это худшее, что может случиться с человеком. О чем он мог им рассказать? О чересчур ретивом журналисте по имени Уэстерби. Это они и сами знают, милые мои. Поэтому они захотели пойти дальше. И еще дальше. – Она повернулась к Смайли. Он единственный из всех знал ее много лет. – Помнишь, Джордж, что мы взяли за правило, когда в наше дело входили новички? Мы всегда давали им что-нибудь, в чем они могли признаться, помилуй. Господи, их души.Фон с нежной заботливостью поставил на стол Смайли картонную чашку с чаем, в котором плавал ломтик лимона. При виде его улыбки, похожей на ухмылку черепа, Гиллем едва сдержал ярость.– Как только кончите разносить чай, убирайтесь! – рявкнул он ему в ухо.Фон удалился, так и не перестав ухмыляться.– Интересно, что сейчас на уме у Ко? – спросил Смайли, по-прежнему обращаясь к срочному сообщению. Он, как при молитве, сцепил пальцы под подбородком.– Струсил и растерялся, – уверенно заявила Конни. – Репортеры с Флит-стрит идут за ним по пятам, Фрост мертв, а он так и не продвинулся вперед.– Верно. Да, он будет дрожать вовсю. «Смогу ли я удержать плотину? Смогу ли заткнуть течь? Да и где течь?..» Этого мы и хотели. Это мы и получили. – Смайли слегка качнул головой в сторону Гиллема. – Питер, будь добр, попроси Кузенов усилить слежку за Тиу. Но только со стационарных постов. Никакой работы на улицах, никаких глупостей, чтобы не спугнуть дичь. Телефон, почтовый ящик, только самое простое. Док, когда Тиу в последний раз был на материке?Ди Салис пробормотал дату.– Выясните маршрут его путешествия и узнайте, где он купил билет. На случай, если он задумает повторить поездку.– Все уже записано, – сердито парировал ди Салис, скривил губы в пренебрежительной ухмылке, закатил глаза и передернул плечами.– Тогда будьте добры подготовить для меня специальную записку по этому вопросу, – ответствовал Смайли с непробиваемым терпением. – Уэстерби, – продолжал он тем же ровным голосом, и Гиллема передернуло: ему померещилось, что Смайли страдает галлюцинациями и полагает, что Джерри находится в одной с ним комнате и готов, как и все присутствующие, выслушивать его приказы. – Я его вытяну – это в моих силах. Газета отзывает его – разве такого не может быть? И что дальше? Ко ждет. Прислушивается. Ничего не слышит. И успокаивается.– И тут появляются агенты по борьбе с наркотиками, – Добавил Гиллем, взглянув на календарь. – Сол Экланд снова на коне.– Я могу вытянуть его и заменить, за дело возьмется другой агент. Но разве другой человек будет в меньшей опасности, чем сейчас Уэстерби?– Это никогда не срабатывает, – пробормотала Конни. – Коней на переправе не меняют. Не поможет. Вы это сами знаете. Их надо инструктировать, обучать, снаряжать, налаживать новые связи. Не поможет.– Не вижу, в какой это он опасности, – скрипучим голосом заявил ди Салис.Гиллем сердито обернулся и хотел поставить ворчуна на место, но Смайли опередил его:– Почему, Док?– Если принять ваше предположение, с которым я не согласен, выходит, что Ко – человек, не склонный прибегать к насилию. Он удачливый бизнесмен, его принципы – сохранять лицо, блюсти свою выгоду, воздавать всем по заслугам и много работать. Я не хочу, чтобы о нем говорили как о каком-то головорезе. Признаю, у него есть слуги, и, может быть, в том, что касается методов работы, его люди не так добродетельны, как он сам. Точно так же все мы – люди Уайтхолла. Это же не значит, что в Уайтхолле все такие же мерзавцы.«Да заставьте же его, ради Бога, замолчать», – подумал Гиллем.– Уэстерби – это не Фрост, – наставительно сопел ди Салис. – Уэстерби – это не слуга, потерявший совесть. Уэстерби не обманывал доверия Ко, не воровал его денег, не предавал его брата. Ко считает Уэстерби представителем крупной газеты. И Уэстерби позаботился, чтобы все – и Фрост, и Тиу, как я понимаю, – полагали, что его газета знает об этом деле больше, чем он сам. Ко знает жизнь. Убрав одного журналиста, он не избавится от опасности. Напротив, в дело вступит вся команда.– Тогда что у него на уме? – переспросил Смайли.– Он сам не знает. Именно так, как сказала Конни. Он не может оценить размер грозящей опасности. Китайцы слабоваты в отвлеченных понятиях, тем более в теоретическом анализе положения. Ему хотелось бы, чтобы угроза поскорее миновала, и, если не случится ничего конкретного, он решит, что, значит, все уже позади. Эта привычка свойственна не только Востоку. Я просто развиваю вашу гипотезу. – Он встал. – Но я ее не поддерживаю. Ни в коем случае. Я полностью отказываюсь применять ее к себе.Он вышел, гордо подняв голову. Смайли кивнул Гиллему, и тот последовал за ним. Осталась только Конни.Джордж закрыл глаза и нахмурился, брови сошлись на переносице. Конни долго молчала. Трот неподвижно лежал у нее на коленях, она смотрела на него и гладила ему брюхо.– Карле плевать на все это, правда, дорогуша? – пробормотала она. – Будь там хоть десять мертвых Фростов, ему все равно. Вот в чем на самом деле разница. Крупнее уже не напишешь, тем более сейчас. Кто там говорил «мы боремся за выживание человека разумного»? Стид-Аспри? Или Главные? Мне это нравилось. В этом все. Гитлер. Новый порядок. Вот кто мы такие: разумные. Правда, Трот? Мы не просто англичане. Мы разумные. – Она заговорила чуть тише: – Дорогуша, а что делать с Сэмом? Ты что-нибудь придумал?Смайли заговорил не скоро. Его голос звучал хрипло.– Пусть выжидает. И ничего не предпринимает, пока не получит зеленый свет. Он это знает. Он должен ждать, пока не зажжется зеленый свет. – Джордж глубоко вздохнул и заговорил снова: – Может быть, он больше и не будет нужен. Мы вполне можем устроить все и без него. Это зависит от того, какой шаг сделает Ко.– Джордж, дорогуша, милый Джордж.Молча, как было заведено, она подкатила кресло к камину, взяла кочергу и, напрягая все силы, поворошила уголь. Свободной рукой она придерживала на коленях пса.Джерри стоял в кухне у окна, глядя, как сквозь туман над гаванью пробивается желтая заря. Прошлой ночью был тайфун, вспомнил он. Налетел, наверно, за час до того, как позвонил Люк. Лежа на матрасе рядом с похрапывающей девушкой, он смотрел, как буря разгоралась. Сначала донесся запах мокрой зелени, потом ветер виновато зашуршал в кронах пальм, словно кто-то потирал сухие ладони. Потом зашелестел дождь – будто в океан выливали тонны расплавленной дроби. Наконец по гавани медленно закувыркались зарницы, орудийными залпами загрохотали над пляшущими крышами раскаты грома. «Я его убил», – подумал он. Они немного поспорили, но первый толчок дал он. «Оружие носят не только генералы, им владеет каждый». Вот вам источник и контекст цитаты.Зазвонил телефон. «Пусть надрывается, – подумал он. – Может быть, это Кро намочил штаны?» Он поднял трубку. Говорил Люк, его американский акцент звучал сильнее обычного.– Привет, дружище! Ну и дела! Только что пришла телеграмма от Стаббси. Лично для Уэстерби. Перед прочтением съесть. Хочешь, прочитаю?– Не хочу.– Тебя отправляют в район боевых действий. Авиалинии Камбоджи и экономика осажденной страны. Наш человек под бомбами и снарядами! Тебе везет, парень! Они хотят, чтоб ты проваливал как можно скорее!И оставил Лиззи на растерзание Тиу, подумал он и повесил трубку.И, насколько можно предположить, на растерзание этому негодяю Коллинзу тоже – тот крадется за ней по пятам, как работорговец. Джерри пару раз работал на Сэма, когда тот был простым мистером Меллоном из Вьентьяна, невероятно удачливым торговцем, главой местного сборища белых проходимцев. Он находил Коллинза самым непривлекательным сотрудником из всех, с кем его сводила судьба.Уэстерби вернулся к окну и опять подумал о Лиззи. Каково ей там, на головокружительной высоте. Подумал о бедняге Фросте – он так радовался жизни. Подумал о запахе, который встретил его, едва он вошел сюда, в свою квартиру.Запах был повсюду. Он пересиливал все: и аромат дезодоранта девушки-китаянки, и застоявшийся сигаретный дым, и вонь газа вперемешку с подгоревшим маслом, доносившуюся из-за соседней двери, где готовили ужин игроки в маджонг. Следуя за этим запахом, Джерри смог мысленно повторить весь путь, пройденный Тиу по его квартире: вот тут он замешкался, здесь обыскивал одежду Джерри, его кладовую, нехитрое имущество. Запах розовой воды и миндаля, который так любила его первая жена.
Город в осаде Стоит уехать из Гонконга, и он перестает существовать. Как только вы минуете последнего полицейского-китайца в британских форменных ботинках и обмотках и, переводя дыхание, промчитесь на высоте двадцати метров над серыми крышами трущоб, как только канут в голубой дымке далекие острова, вам становится ясно, что занавес опустился, декорации убраны и жизнь в этом городе привиделась вам. Но на этот раз, впервые в жизни, такое ощущение никак не приходило к Джерри. Он уносил с собой воспоминания о мертвом Фросте и живой девушке. Когда он добрался до Бангкока, они все еще были с ним.Как обычно, на поиски того, что было нужно, ушел целый день; как обычно, он был готов отказаться от этой затеи. На взгляд Джерри, в Бангкоке такое происходит со всеми: турист ищет в а т – буддийский храм, журналист – интересную историю, а Джерри искал Чарли Маршалла, друга и партнера Рикардо; и вдруг оказывается, что предмет ваших поисков ждет вас в дальнем конце забытого Богом переулка, между илистым к л о н г о м и кучей бетонного щебня, и стоит на пять американских долларов дороже, чем вы полагали. К тому же, хотя теоретически в Бангкоке был сухой сезон, Джерри не мог припомнить, чтобы во время его визитов здесь хоть раз не было дождя; никем не предсказанный, он потоками хлестал с закопченного неба. Потом ему всегда говорили, что он умудрился застать единственный дождливый день.Он начал поиски с аэропорта – отчасти потому, что все равно уже находился здесь, отчасти из-за того, что, по его разумению, никто на Юго-Востоке не мог долго работать летчиком и ни разу не залететь в Бангкок. Чарли больше здесь нет, сообщили ему. Кое-кто уверял, что после смерти Рика Чарли бросил летать. Другие говорили, что он в тюрьме. Кто-то полагал, что он, скорее всего, «где-нибудь в притоне». Очаровательная стюардесса компании «Эйр Вьетнам», хихикая, сообщила, что он совершал грузовые перелеты в Сайгон. Она, единственная из всех, видела его в Сайгоне.– Откуда он летал? – спросил Джерри.– Может, из Пномпеня, может, из Вьентьяна.Однако она настаивала, что Чарли всегда совершал полеты только в Сайгон и никогда не залетал в Бангкок. Джерри просмотрел телефонный справочник – в нем не было указано компании «Индочартер». На всякий случай он поискал Маршалла, нашел одного – это даже оказался Ч.Маршалл – и позвонил, но ему ответил не сын гоминьдановского вояки, окрестивший себя высшим воинским званием, а ничего не понимающий шотландский торговец; он без конца повторял: «Послушайте, да зайдите же ненадолго». Он отправился в тюрьму, куда сажали ф а р а н г о в, если те не платили по счетам или грубили начальству, и проверил списки. Побродил вдоль балконов, вглядывался в решетчатые двери и поговорил с парой очумелых хиппи. Они все рады были поболтать о том, почему оказались за решеткой, но они не видели Чарли Маршалла, не слышали о нем, и, как бы это поделикатнее выразиться, им до него дела нет. Мрачнее тучи Джерри поехал в так называемый санаторий, где наркоманов резко снимали с привычной дозы; там царило бурное оживление, потому что один пациент в смирительной рубашке ухитрился выдавить себе пальцами глаза Но это был не Чарли Маршалл, там вообще не было ни летчиков, ни корсиканцев, ни корсиканских китайцев и. уверяем вас, ни одного сына гоминьдановского генерала.Джерри принялся прочесывать отели, где проездом могли останавливаться летчики. Это занятие ему не нравилось, потому что отнимало много сил, а еще больше потому, что здесь, как он знал, у Ко множество связей. Он нимало не сомневался, что Фрост выдал его; он знал, что большинство богатых китайцев за границей вполне законно имеют по нескольку паспортов, а уроженцы Сватоу – не просто по нескольку, а очень по многу. Знал, что у Ко в кармане тайский паспорт и, возможно, в придачу к нему парочка тайских генералов. К тому же он знал, что тайцы, если их разозлить, убивают скорее и вернее, чем любая другая нация; при этом, когда человека приговаривают к расстрелу и передают в распоряжение расстрельной команды, в него стреляют через растянутую простыню, дабы не нарушить заповедей Божественного Будды. По этой причине, помимо всех прочих, Джерри, произнося имя Чарли Маршалла в больших отелях, чувствовал себя весьма неуютно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81