Это было их пленарным заседанием, а для лиц, непривычных к столь громким терминам, это событие считалось просто историческим. Подтянутая чопорная Молли сидела рядом с Гиллемом, распустив длинные волосы, чтобы прикрыть следы поцелуев на шее.В основном говорил ди Салис. Все остальные считали, что так и должно быть. В конце концов, Нельсон Ко целиком и полностью относится к его вотчине, он китаец до последней ниточки костюма. Док с трудом сдерживал себя – мокрые волосы торчали, как колючки, колени дрожали, ноги приплясывали, нервные пальцы не останавливались ни на миг. Он излагал дело низким, почти осуждающим голосом, при котором неизбежная кульминация кажется еще более ужасающей. У этой кульминации было имя. Его звали Ко Шэнь-нсю, он же Ко, Нельсон, в дальнейшем известный под именем Яо Кай-Шэнь. Именно так его звали, когда он впал в немилость во время культурной революции.– Но в этих стенах, джентльмены, – прогудел ди Салис, словно и не догадываясь, что здесь присутствуют и женщины, – мы будем продолжать звать его Нельсоном. Он родился в 1928 году в небогатой пролетарской семье в Сватоу – так утверждают официальные источники (уточнил ди Салис). И вскоре переехал в Шанхай. Ни в официальных, ни в неофициальных документах не нашлось упоминания об учебе в школе мистера Хибберта при миссии Жизни Господней. Встречались лишь слезные рассказы о том, что «в детстве он подвергался безжалостной эксплуатации западных империалистов», которые-де отравили его религией. Когда в Шанхай вошли японцы, Нельсон примкнул к потоку беженцев в Чунцин – в точности так, как рассказывал мистер Хибберт. С самого раннего возраста, опять-таки согласно официальным источникам, – продолжал Док, – Нельсон втайне посвятил себя изучению основ революционной теории и, несмотря на преследования гнусного чанкайшистского отребья, принимал активное участие в деятельности подпольных коммунистических групп. Находясь среди беженцев, он "неоднократно (при каждом удобном случае) пытался сбежать к Мао, но его удерживала лишь чрезвычайная молодость. Возвратившись в Шанхай, он, уже будучи студентом, стал ведущим кадровым политработником подпольного коммунистического движения и выполнял специальные задания в районе верфей в Киянгнане, чтобы подавить пагубное влияние фашистских элементов из гоминьдана. В Университете средств связи он публично призывал к созданию объединенного фронта студентов и крестьян. Окончил университет с отличием в 1951 году…Ди Салис прервался и, сбрасывая напряжение, вскинул руку и запустил пальцы в волосы на затылке.– В общем, шеф, обычный елейный портрет героя-студента, который, опережая время, видит свет в конце туннеля, – пропел он.– А что насчет Ленинграда? – спросил Смайли из-за стола, бегло делая какие-то заметки.– С тысяча девятьсот пятьдесят третьего по пятьдесят шестой.– Так, Конни?Конни, как всегда, сидела в кресле на колесиках. Она проклинала морозный сезон, а заодно и эту жабу Карлу.– Мы имеем некоего коллегу Бретлева, дорогуша Бретлев Иван Иванович, академик, Ленинградский факультет кораблестроения, стародавний друг китайцев, работал в Шанхае на китайских ищеек Центра. Опытный солдат революции, позже под руководством Карлы стал выискивать таланты среди иностранных студентов.Для тех, кто вел поиски по китайской линии – специалистов по «желтой опасности», – эта информация была полной неожиданностью. Все встрепенулись, заскрипели стулья, зашелестели бумаги. Наконец Смайли кивнул, ди Салис опустил голову и продолжил рассказ.– В тысяча девятьсот пятьдесят седьмом он вернулся в Шанхай и был назначен начальником железнодорожных мастерских…Смайли перебил:– Но он же с пятьдесят третьего по пятьдесят шестой был в Ленинграде?– Правильно, – подтвердил ди Салис.– Тогда, получается, один год выпадает.На сей раз не зашелестела ни одна бумага, не скрипнул ни один стул.– Официальное объяснение – стажировка на советских верфях, – произнес ди Салис, ухмыльнувшись Конни и с таинственным видом изогнув шею.– Спасибо. – Смайли сделал еще одну пометку. – «Пятьдесят седьмой», – повторил он, – Это было до или после разрыва китайско-советских отношений, Док?– До. Отношения серьезно ухудшились в пятьдесят девятом.Тогда Смайли спросил, упоминается ли где-нибудь брат Нельсона. Или Дрейка точно так же не признают в Китае, где живет Нельсон, как Нельсона – в Китае, где живет Дрейк?– В одной из самых ранних официальных биографий Дрейк упоминается, но не по имени. В более поздних говорится, что брат умер во время коммунистического переворота в сорок девятом.Смайли отпустил одну из своих нечастых шуток; она была встречена громким смехом, заметно разрядившим атмосферу.– Это дело битком набито людьми, которые якобы мертвы, – пожаловался он. – Как было бы здорово найти где-нибудь хоть один настоящий труп. – Всего через несколько часов эту остроту будут вспоминать с содроганием.– У нас также есть сведения, что Нельсон в Ленинграде считался образцовым студентом, – продолжал ди Салис, – По крайней мере, с точки зрения русских. Они отослали его обратно с наилучшими рекомендациями.Конни позволила себе издать еще одно восклицание. Она принесла с собой Трота, грязную дворняжку буроватой окраски. Он расслабленно лежал на ее широких коленях, испускал отчаянную вонь и время от времени издавал вздохи, но никто, даже Гиллем, который терпеть не мог собак, не нашел в себе духу прогнать его.– Да ведь так и должно быть, дорогуша, разве нет? – воскликнула она. – Русские и должны были превозносить таланты Нельсона до небес, как же иначе, особенно если в университете его перехватил коллега Бретлев Иван Иванович, а красавчики из отряда Карлы похитили его и отвезли в учебный центр! Ах, подающий надежды маленький крот Нельсон! Когда он вернется в Китай, надо дать ему хороший старт в жизни! Но в дальнейшем это принесло ему мало пользы, не так ли, Док? Особенно когда его взяла за горло Великая Богопротивная Культурная Революция! В те времена стало неудобно выставлять напоказ щедрые знаки восхищения, полученные от гончих псов советского империализма, правда?О падении Нельсона удалось узнать очень немного, объявил Док, повысив голос в ответ на всплеск Конни.– Можно допустить, что оно было насильственным, что все произошло именно так, как указала Конни: те, кто был в особой чести у русских, наиболее тяжело пострадали. – Он поднес к покрытому пятнами лицу свернутый лист бумаги и взглянул на него. – Я не могу привести полного списка его назначений на момент опалы, шеф, потому что все равно он их потерял. Но не подлежит сомнению, что он весьма эффективно организовал работы по кораблестроению в Цзинани, а следовательно, принимал участие в создании большей части крупнотоннажного военно-морского флота Китая.– Понятно, – тихо произнес Смайли. Записывая, он оттопырил губу, словно выражая неодобрение, и высоко поднял брови.– Судя по его должности в Киянгнане, он мог занимать места в комитетах по военно-морскому планированию, в области коммуникаций и стратегической политики. К шестьдесят третьему году его имя начинает регулярно появляться в обзорных отчетах Кузенов из Пекина.– Здорово сработано, Карла, – тихо произнес Гиллем, сидя рядом со Смайли, и тот, не переставая писать, откликнулся на это проявление эмоций тихим «да».– Питер, дорогой, и только он один! – взорвалась Конни, не в силах больше сдерживаться. – Только он один из всех этих лягушек заметил, что надвигается катастрофа! Глас вопиющего в пустыне, правда. Трот? «Следите за желтыми дьяволами, – говорил он им. – Однажды они, как пить дать, развернутся и укусят руку, которая их кормит. И когда это случится, вы получите у себя за спиной восемьсот миллионов врагов. И все ваши ружья окажутся нацеленными не в ту сторону. Помяните мое слово». Вот так он им говорил, – повторила она, в порыве чувств дергая дворняжку за ухо. – Написал целый доклад: «Угроза перемены курса со стороны недавно появившегося социалистического партнера». Он внушал это каждой собаке в Руководстве Московского Центра. Слово за словом обдумывал это своей мозговитой башкой в Сибири, отбывая заключение по приказу дядюшки Джо – Сталина, будь он проклят. «Шпионь за друзьями сегодня, завтра они наверняка станут врагами», – говорил он им. Старейший афоризм в нашем деле, любимое изречение Карлы. Сдавая дела, он буквально прибил это гвоздями к двери на площади Дзержинского. Никто не обратил ни малейшего внимания. Никто и ухом не повел. Зерно пало на каменистую землю, милые мои. Через пять лет оказалось, что Нельсон был прав, но Москва и не подумала поблагодарить его, это я вам говорю! Он слишком часто оказывался прав, чтобы им это понравилось, болванам этим" правда, Трот? Уж ты-то знаешь, милый мой, ты-то понимаешь, куда клонит старая дуреха! – При этих словах она приподняла пса в воздух за передние лапы, и тот снова плюхнулся ей на колени.Конни не могла вынести, что старый Док тянет все одеяло на себя, хоть они и договорились об этом заранее. Она чувствовала логику его рассказа, но ее женская натура не могла примириться с реальностью.– Очень хорошо, Док, стало быть, он пострадал во время чистки, – тихо произнес Смайли, овладевая собой. – Тогда вернемся в шестьдесят седьмой год, вы позволите? – Он опять оперся подбородком на руку.В полумраке Карла хмуро взирал с портрета на собравшихся. Ди Салис нараспев продолжал:– Да, можно подумать, что это одна из обычных печальных историй. На него надели дурацкий колпак. Плевали вслед на улице. Жене и детям дали пинка. Исправительные лагеря, трудовое воспитание «в объеме, соизмеримом с тяжестью преступления». Призывы вернуться к крестьянским добродетелям. В одном из отчетов указывается, что Нельсона отправили проверить себя в сельскую коммуну. И когда он ползком вернулся в Шанхай, его заставили опять начинать с самого дна, ввинчивать болты в железнодорожные рельсы или что-то в этом роде. Что же касается русских – раз уж мы говорим именно об этом, – торопливо добавил Док, прежде чем Конни успела его перебить, – в их глазах он погиб. У него не стало ни доступа наверх, ни влияния, ни друзей.– И скоро ли он сумел вскарабкаться обратно? – спросил Смайли, многозначительно полузакрыв глаза.– Года три назад он снова начал действовать, В общем-то, у него есть все, в чем нуждается Пекин: мозги, технические знания, опыт. Но его официальная реабилитация состоялась лишь в начале семьдесят третьего года.Пока ди Салис методично описывал все ступени процедуры восстановления Нельсона в прежнем положении, Смайли тихо подтянул папку к себе и сверился с какими-то датами, которые по причинам, пока не получившим объяснения, внезапно ему потребовались.– Платежи на имя Дрейка начали поступать в середине семьдесят второго, – пробормотал он. – В середине семьдесят третьего суммы резко возросли.– Благодаря Нельсону, дорогуша, – прошептала ему вслед Конни, словно суфлер из-за кулис. – Чем больше он знал, тем больше говорил, а чем больше говорил, тем больше получал. Карла платит только за конфетки, и все равно его милости жгут, как клеймо.– В семьдесят третьем году, сообщил ди Салис, признав должным образом все свои ошибки, Нельсон был принят в Шанхайский городской революционный комитет и назначен партинструктором в военно-морскую часть Народно-освободительной армии. Шесть месяцев спустя…– Дата? – перебил Смайли.– Июль семьдесят третьего.– Значит, Нельсон был официально реабилитирован?..– Процесс начался в январе семьдесят третьего.– Благодарю.Шесть месяцев спустя Нельсон оказывается в Центральном комитете Коммунистической партии Китая, где работает в неизвестной пока должности.– Вот это да! – тихо воскликнул Гиллем, и Молли Микин потихоньку пожала ему руку.– А в отчете Кузенов, – сообщил ди Салис, – как всегда, без даты, но хорошо аргументированном, говорится, что Нельсон работал неофициальным советником в Комитете по военному имуществу и артиллерийско-техническому снабжению Министерства обороны.Ди Салис преподнес это откровение с каменно-неподвижным лицом, не обставляя его обычным своим манерничанием. Это лишь усилило эффект.– Что касается поиска подходящих агентов, шеф, – тихо продолжил он, – то с точки зрения оперативной работы мы, китайский отдел вашего большого дома, рассматриваем этот пост как один из ключевых во всей китайской администрации. Если бы мы искали, в какую дырку в материковом Китае засунуть одного-единственного агента, мы наверняка остановились бы на человеке в должности Нельсона.– По каким причинам? – Смайли то строчил заметки, то заглядывал в раскрытую папку на столе.– Китайский военно-морской флот до сих пор пребывает в каменном веке. Мы, разумеется, проявляем некоторый формальный интерес к достижениям китайской технической мысли, но наши истинные приоритеты, равно как приоритеты Москвы, лежат в области стратегии и политики. Кроме того, Нельсон мог бы сообщить нам общую мощность всех китайских верфей. И к тому же он мог бы рассказать нам о потенциале китайского подводного флота, который много лет пугает Кузенов до смерти. Да и нас тоже частенько заставляет дрожать, осмелюсь добавить.– Можно представить, как его боятся в Москве, – пробормотал, не дожидаясь своей очереди, какой-то старый архивокопатель.– Китайцы, как считается, разрабатывают собственную версию русских подводных лодок класса «G-2», – пояснил Док. – О них никто ничего не знает. Создали ли они свою конструкцию? Сколько на них пусковых установок – две или четыре? Какого класса ракеты – "море-воздух "или «море-море»? Какие финансовые ассигнования требуются? Говорят, что это подводные лодки типа «Хань». До нас дошли слухи, что в семьдесят первом китайцы заложили одну такую лодку. Подтверждения мы так и не получили. В шестьдесят четвертом они, как утверждается, построили в Даляне подлодку класса G, вооруженную баллистическими ракетами, но никто из официальных лиц ее не видел. И так далее и тому подобное, – неодобрительно заключил ди Салис, ибо, как почти все в Цирке, питал глубокую неприязнь к военным вопросам и предпочитал более возвышенные цели. – За надежные и современные сведения об этих объектах Кузены заплатили бы целое состояние, Лэнгли может потратить пару лет работы, ухлопать на исследования, несанкционированные облеты, спутники, подслушивающие устройства и еще Бог знает на что сотни миллионов долларов – и все-таки не приблизиться и наполовину к тому, что можно узнать из одной-единственной фотографии. Поэтому если Нельсон..: – Он не закончил фразы, и от этого она прозвучала куда более выразительно.– Хорошо сработано, Док, – прошептала Конни. Еще несколько минут никто не произнес ни слова. Их удерживал Смайли – он непрерывно строчил в блокноте и то и дело заглядывал в папку.– Здорово работает, прямо второй Хейдон, – пробормотал Гиллем. – Даже лучше. Китай – последний рубеж. Самый крепкий орешек для разведчика.Смайли, по-видимому, закончил расчеты и откинулся в кресле.– Рикардо отправился в полет через несколько месяцев после официальной реабилитации Нельсона, – произнес он.Это ни у кого не вызвало вопросов.– В Шанхай едет Тиу, а через шесть недель – Рикардо…Гиллем услышал, как где-то далеко, на пределе восприятия, затрещал телефон прямой связи с Кузенами, подключенный к его комнате, и в дальнейшем, излагая эту историю, он изо всех сил пытался убедить слушателей – хотя неизвестно, было ли это так на самом деле или он говорил это задним числом, – что в этот миг в подсознании, как джинн из лампы, возник пренеприятнейший образ Сэма Коллинза, и в который раз он спросил себя, как у него хватило ума поручить Сэму доставить Мартелло такое важное письмо.– У Нельсона есть на руках еще один козырь, шеф, – продолжил ди Салис, когда все подумали, что он уже закончил. – Я бы не стал утверждать со всей уверенностью, но при нынешних обстоятельствах не осмеливаюсь об этом умолчать. Несколько недель назад из Западной Германии мы получили информацию, которой иногда обмениваемся. Согласно их источникам, с недавнего времени Нельсон входит в состав некоего органа, который мы из-за недостатка сведений прозвали Пекинским Чайным клубом; это начинающая становиться на ноги организация, которая, как мы полагаем, была создана для координации действий всех разведывательных служб Китая. Сначала братец Ко входил туда в качестве советника по электронным средствам слежения, потом был повышен до полноправного члена. Насколько мы можем понять, это организация наподобие нашей Комиссии по определению разведывательной политики. Но должен подчеркнуть, что это лишь догадки, выстрел вслепую. Ни нам, ни заокеанским коллегам о китайских разведывательных службах ничего не известно.На мгновение Смайли потерял дар речи. Он уставился на ди Салиса, открыл и закрыл рот, снял и протер очки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81