Но сразу все изменилось. И неудобный иногородний мгновенно оказ
ался в лучшей «одиночке» заповедника. Может, это и справедливо, может, тол
ько он и оправдывал наличие этого размалеванного коридора… Так что спор
ить было не с чем.
Доктор Рыжиков и не спорил. Он стоял и прислушивался.
7
Утром можно было подумать, что он с этого места не сходил. Но он побывал у с
ебя, благополучно сдал дежурство и даже получил какую-то бумажку, в котор
ую сейчас и вчитывался, прежде чем открыть дверь.
«Прошу разобраться, с какой целью врач Рыжиков Ю.П. не выпускает меня из па
латы и систематически приходит срисовывать и измерять мою голову в целя
х тайного эксперимента… Меня фотографируют как экспонат для показа, нес
мотря на мое тяжелое положение… Это не кончается, несмотря на мои жалобы
и обещания выпустить меня, пока меня здесь не нашли… Требую разобраться,
почему со мной проводят эксперименты…»
Предстояло писать на это объяснительную, и доктор Рыжиков со вздохом спр
ятал бумажку в карман. Время растекалось, как неуловимая ртуть из разбит
ого градусника.
Не резко открыл дверь.
Ц Можно вас потревожить?
Зашторенная мгла скрывала кого-то, кто тенью метался по комнатке.
Ц Пришел поздравить с новосельем. Подарки принимаете? Только надо смот
реть на свету.
То, что он услышал в ответ, походило на бульканье с зажатым носом: буль-бул
ь-буль… Другому бы потребовался переводчик, но он уже успел изучить этот
язык.
Ц Нет, Ц сказал он, Ц я один. Никто подглядывать не будет. Ц И включил св
ет.
Больной повернулся к нему лицом.
Но лица у него не было.
Вместо лица Ц нечто срезанное или, точнее, вмятое наискосок. Бесформенн
ый, безносый и безскулый, безлобый комок. Только неизвестно как примости
лись глаза. Очень испуганные от вспыхнувшего света. Синеватая, пористая,
мертвенная кожа. Мы бы с вами упали, а доктор Петрович как ни в чем не бывал
о сказал, и даже с завистью:
Ц О, у вас здесь комфорт! Мягкая мебель, полировка. Правильно сделали, что
переехали. Вот вам от всех нас… И развернул большой альбом Бидструпа, от к
оторого самый мрачный рот сам растягивался до ушей.
В ответ ему что-то пробулькало.
Ц На той неделе, Ц дал он ответ на ответ. Ц Вы сейчас готовы на «хорошо»,
а будете на «отлично». Все идет прекрасно. Живете в комфорте… Ц Повторив
про комфорт, он пощупал в кармане бумажку и хотел было добавить, что «у нас
», конечно, такого не дадут. Но решил не жаловаться. Ц А вам десантники не г
оворили про нашу традицию? Веселая была традиция. Если эшелон шел на фрон
т, а на разъезде паслась коза, ее забирали с собой. А к столбу прилепляли за
писку: «Прощай, бабка! Ушла добровольцем в десантные войска…»
Снова «буль-буль-буль».
Ц Да, Ц согласился доктор Рыжиков. Ц Это вы правы. Теперь об этом думаеш
ь иначе. Что старушка Ц вдова, что немец хату спалил, что коза последняя…
А в девятнадцать перед боем… Но все равно десантники хорошие ребята… Ког
да-то вы их спасли, а теперь, и они вам помогут. Это ведь и есть фронтовая вз
аимовыручка, правда?
Чуть более проникновенное бульканье, как бы с нотками признательности.
Ц Ну и отлично, Ц сказал доктор Рыжиков. Ц Хотите теперь новости? Вот в
Америке, в штате Огайо, в одном округе шерифом назначили женщину, Кэтти Кр
эмбли. Рост 186 сантиметров, вес 110 кило. Ничего себе Кэтти, не правда ли? Как бы
вы, подчинились такой участковой?
Не успел больной сообразить, как быть, подчиняться ли, как дверь открылас
ь и возникло новое, пока еще полузнакомое для нас лицо.
Ц О чем вы тут секретничаете? Юрочка! Это не меня ты называешь участковой
? Я могу рассердиться!
Несмотря на обещание рассердиться, голос был самый игривый, а выражение
Ц сладчайшее. То и другое в основном типично для заведующей заповеднико
м Ады Викторовны. Особенно в момент выпускания яда.
Ц Юрочка, не забывай про режим! В нашем отделении режим Ц святая святых!
Сначала процедуры, потом эксперименты!
Любезнейшая улыбка, шутливо грозящий пальчик.
И все. Яд впрыснут, дверь закрыта. При слове «эксперимент» больной как ужа
ленный вздрогнул и отодвинулся от доктора Петровича. Вернее, отдернулся
. Доктор Петрович же снова нащупал в кармане сложенное заявление. Мнител
ьность таких больных известна всем. И даже слишком хорошо известна. Скол
ько ни расслабляй больного, как ни массируй его настороженное сознание,
одно меткое слово Ц и он снова непримиримо сжался. Как сейчас больной Ту
ркутюков.
Ц Да ну, какой эксперимент! Ц как ни в чем не бывало сказал доктор Рыжико
в вроде бы в дверь, а на самом деле для своего подопечного. Ц Это давно дел
ают в любой райбольнице. Любой районный хирург. Еще в Севастопольскую об
орону, при Пирогове отработано. Очень простая, надежная операция. Проще, ч
ем военный котел. Кстати, войны здорово хирургию продвинули. Хоть благод
ари их за это…
Вопросительное бульканье, тревожное бульканье.
Ц Да нет, Ц ответил ему доктор Рыжиков. Ц Так готовят каждого. Только в
зависимости от организма. Меня, вас Ц каждого немножко по-своему. Я ведь
сказал, сейчас вы хорошо готовы, а через неделю будете отлично… Да вам воо
бще ни о чем думать не надо. Вы уснете и проснетесь. И все. Я вот так же один р
аз под Балатоном заночевал в одном погребе, а в это время немцы успели и пр
ийти, и уйти… Шестая танковая армия СС прорывалась. Мать чуть не получила
похоронку…
Иногда доктор Рыжиков договаривался до того, что Туркутюков даже хихика
л, проникаясь к нему глубочайшим доверием. С доктором Рыжиковым ему было
хорошо. Но после его ухода, с другими людьми, становилось тревожнее, во все
х словах чудились намеки. И он плотнее зашторивал окна.
Дверь снова открылась, но на этот раз вошла суровая монахиня Сильва. Бром,
дегидратирующее, успокаивающее, расслабляющее, внутреннее, внутримыше
чное… Туркутюков глотал и запивал, косился на острие шприца, а доктор Рыж
иков расслаблял, расслаблял, расслаблял…
Ц Наша медицина, как и ваши ВВС, Ц страна чудес. Бывают такие загадки, что
ни одна академия не разгадает. Например, в национальном парке Йеллоусто
уна есть чудак-охранник. В него уже целых шесть раз попадала молния. Предс
тавляете? И ничего. Даже инвалидом не стал. Только небольшой нокаут Ц и сн
ова под молнию… Удивительные есть люди. Мы даже не подозреваем всех возм
ожностей человека. Я сам видел, как одного демонстрировали в качестве из
олятора. Дают ему два оголенных провода по двести двадцать, он держит, и ла
мпочки не горят…
Потом он рассказывал, как сначала десантников возили на выброску в ящика
х, подвешенных под крылом аэропланов. Как бомбы. Нажал пилот на педаль Ц и
все высыпались… А главное Ц нечего нервничать, насиловать себя. Лежи сп
окойненько и жди.
Потом, вечером, рисовал разницу между немецкой и сибирской овчаркой. Или
подвесную дорогу тбилисского фуникулера. Или что угодно, лишь бы Туркутю
ков уснул без припадка.
8
Ц …Ну хорошо, Ц частично сдался он Валере Малышеву, Ц кое-что можно дов
ерить машине. Но пусть она сейчас решит, кому идти, кому ехать.
Ц Как идти?! Ц заволновались Анька с Танькой. Ц До леса далеко!
Ц Нас в наличии пятеро, Ц продиктовал он условия. Ц А велосипеда четыр
е. Из низ два полувзрослых и один дамский. Допустим, кто-то берет Таньку на
багажник…
Ц Я сама поеду! Ц воспротивилась Танька.
Ц И я сама! Ц на всякий случай Анька. Ц Мне пора взрослик покупать, я уже
не вмещаюсь.
Велосипеды, как и «геркулес» на воде, были символом воспитательной веры
доктора Рыжикова. А прогулка в лес в первое настоящее летнее воскресенье
готовилась целый год. Лес уже звал их шелковой травой и новенькими клейк
ими листочками, а доктор Рыжиков все не мог до него доехать. У Аньки с Тань
кой уже четыре раза высыхали бутерброды с колбасой. Вернее, конечно, высо
хнуть им не давали. Но на доктора Рыжикова уже сильно обижались.
Ц Ну, я вообще-то лишний, Ц бодро сказал Валера Малышев, которому до смер
ти хотелось в лес, но только не со всеми, а вдвоем с Валерией.
Ц Только без дезертирства, Ц предупредил доктор Рыжиков. Ц Это не мат
ематический способ.
Ц Давай уж прокатись на дамском, Ц покривила губы будущий юрист. Ц Все
равно феминизация. А я соседский телевизор посмотрю. Нам за «Человек и за
кон» зачеты ставят. Если бы «В мире животных» шло за семейное право, так я
бы просто день и ночь училась.
Ц А я ужасно в лес хочу, Ц вздохнул доктор Рыжиков по природе. Ц Наверно
е, я в душе волк, и как меня ни корми… Мы с Рексом родственники. Нам надо тере
ться о деревья, кататься по траве, выть на луну и лаять друг на друга. Если б
ы нас отпустили, мы убежали бы в лес или в горы, жили бы честным разбоем, я ег
о научил бы смелости, он меня Ц мышей есть… Есть теория, что в каждом чело
веке сидит какая-то зверушка. В общем, это и научно. В нас наслоились нервн
ые системы, начиная от амебы. Затем все по очереди: червяки, рыбы, птицы, пте
родактили… Ц Он обрисовал червяка ящерицей, потом зубастой акулой, пот
ом своим любимым волком, потом добродушным слоном. Ц И кто-то застрял в э
том лифте… И так и остался… Вороной… Или крокодилом…
Ц Ты тюлень, папа! Ц сказала суровую правду Валерия. Ц Волк не жалеет ни
ягнят, ни зайчат, режет всех. А ты переваливаешься с боку на бок и жмуришьс
я. И ешь кефир и травку.
Ц Все мы немножко лошади, Ц покорно вздохнул доктор Рыжиков. Ц Ты в так
ом случае рысь. С примесью ехидны. У тебя мелкие острые зубы, злая высокоме
рная улыбка, быстрая реакция…
Ц Кого же это я загрызла? Ц заинтересовалась Валерия.
Ц А я, чур, ежик! Ц закричала Танька, не дав доктору Рыжикову ответить, чт
о Валерия еще загрызет многих.
Ц А я мартышка! Ц обрадовалась Анька. Ц У-у!
Доктор Рыжиков ловко обвел своих слонов и ящериц и поверх всех образовал
ся человек. Снизу к нему приделался велосипед, сверху Ц берет. Человек в б
ерете ехал на велосипеде, неся внутри себя множество всякого зверья.
Ц Вот и венец творения, Ц представил свое произведение доктор Петрови
ч. Ц А знаете, что венчает это грандиозное сооружение?
Ц Берет венчает! Ц сразу нашла Танька.
Ц Велосипед! Ц солидно поправила Анька.
Ц Овсяная каша, Ц брезгливо оттопырила губу Валерия.
Ц Пожалуй, хороший компьютер, Ц прямолинейно подошел к делу Валера Мал
ышев.
Доктор Рыжиков только открыл рот, чтобы сказать про свои любимые лобные
доли. Какие они замечательные, и как обязывают каждого хорошо учиться и п
омогать дома старшим (отчего Анька с Танькой сразу сморщились бы: опять з
авел про свое лобное место). И как надо беречь лоб от ударов. Лобные доли бы
ли третьим незыблемым постулатом воспитания, исповедуемым доктором Ры
жиковым вместе с велосипедом и овсяной кашей.
Но, посмотрев в окно, он почему-то промолчал.
От калитки по кирпичной дорожке в очень красивой солнечной светотени к д
ому шла девушка в длинном зеленом платье. Платье было вечерним, а час был у
тренним. Поэтому доктор Рыжиков и задумался. Кроме того, с каждым шагом вс
е виднее становились трагические глаза девушки. Не говоря ни слова, она о
становилась у окна и стала смотреть через комнату на доктора Рыжикова. О
т этого молчания и взгляда все вдруг оглянулись и тоже увидели ее.
Ц Маша… Ц сказал наконец доктор Рыжиков. Ц Вы как классический женски
й портрет в иссохшей раме нашего окна.
Она трагически молчала.
Ц Я бы назвал вас «явление весны народу», Ц вынужден был дальше заполня
ть паузу доктор Петрович. Ц Если бы уже не начиналось лето…
Перед комплиментом Маша не устояла и робко улыбнулась. Но продолжала чег
о-то ждать, глядя на доктора Рыжикова. Ему пришлось подняться, перегнутьс
я в окно, оказаться наполовину в саду и там выслушать несколько слов шепо
том на ухо. Все притихли, гадая по его спине, доброй или худой будет весть.
Ц Вот и прекрасно! Ц выпрямился он. Ц Один велосипед по блату освободи
лся. Я приглашен в гости.
Девушка Маша замкнулась. Анька с Танькой надули губы. Валерия прищурилас
ь на зеленую пришелицу. Но вслух никто ничего не сказал. Это было не принят
о и бесполезно. Четыре велосипеда (взрослый, дамский и два полувзрослых) н
ехотя протарахтели по кирпичной дорожке, выложенной лично доктором Рыж
иковым. Протарахтели и продренькали, что что-то вдруг расклеилось, что зр
я со вчерашнего вечера так радостно резали колбасу к бутербродам (любиму
ю в отличие от нелюбимой овсянки) и заливали в термос чай.
Ц Красивый у вас сад, Ц вырвалось у зеленой девушки.
Ц Запущенный, Ц почтительно ответил доктор Рыжиков. Ц Как вся семейка
. Зато у вас замечательно модное платье. Я бы изобрал вас царицей бала.
Вместе со старинными маршами доктор Петрович обожал и старинные вальсы.
Ц Сейчас придем на бал, Ц сказала она и заплакала.
Среди сногсшибательной молодой сирени, нежных зарождающихся роз, отцве
тающих яблонь и вишен, наверное, никогда еще не было такой грустной девуш
ки. Ни на одной картине. И на улице тоже. Поэтому у встречных молодых людей
захватывало дух и они спотыкались, заглядевшись на Машу.
Ц Смотрите, в каком вы успехе, Ц порадовался доктор Рыжиков. Ц Себе зав
идую. Ц И спросил непонятно о чем: Ц Давно?
Ц Со вчерашнего вечера, Ц ответила она не более понятно. Ц Все, брошу я
этот бал. Если не выйдет, не вернусь. Переночую на вокзале и уеду. К маме… И в
ас только зря мучаю. И все время боюсь.
Ц А вы не бойтесь, мучайте, Ц серьезно сказал доктор Рыжиков. Ц Я думаю,
выйдет.
Ц Вот наш крейсер, Ц сказала зеленая Маша.
Из всех этих непонятностей пока было понятно, что крейсер Ц пятиэтажка,
обвешанная по балконам бельем. К каждому балкону подводила своя наружна
я лестница, так что все квартиры имели капитанский мостик.
Ц Ну что ж, Ц решился доктор Рыжиков. Ц Наверх вы, товарищи, все по места
м? А вы пока куда?
Ц Пойду на речку, утоплюсь, Ц решила зеленая Маша.
Ц Утопленные и повешенные лучше поддаются реанимации, Ц одобрил выбо
р доктор Рыжиков. Ц Если, конечно, не проломлена теменная кость или не сл
оман шейный позвонок с повреждением спинного мозга. Так называемый синд
ром ныряльщика. Проходили? Так что не прыгайте вниз головой, а постарайте
сь солдатиком. Крепко зажмурьтесь, наберите в грудь воздуха и прыгайте с
тоя. Как мы на парашютной тренировке. Нам лейтенант Бабакулов приказывал
зажать между сапог расческу, и кто уронит Ц добавка в пять вышек. Вот тол
ько неудобство с вашим бальным платьем. Раздуется как парашют, накроет п
узырем, вместо того чтобы камнем идти ко дну, будете барахтаться, визжать
противным голосом, мальчишки прибегут хохотать… Другое дело Ц в купаль
нике. Эффектно, элегантно, грациозно. И главное, ноги красивые.
Ц Да ну вас, Ц отвернулась Маша спрятать улыбку, несовместимую с ее тра
гическим решением.
Ц Идите-ка в кино, Ц дал совет доктор Рыжиков. Ц Там две серии «Гамлета
». И обе, говорят, без дураков. Говорят, там Смоктуновский какой-то объявил
ся с новой трактовкой. Я все рвусь, да не судьба. Был бы моложе Ц сам повел.
А из кино Ц на танцы…
Ц Вы придумаете…
Крейсер гостиничного типа переживал полундру. На всех надстройках с дли
нными общими перилами суетилась команда. Все вытянули шеи Ц и именно ту
да, куда поднялся доктор Рыжиков. По обнаженной, как ребра на рентгене, лес
тнице он дошел до источника скандала и позвонил в дверь на третьем этаже.
Из-за перегородки с соседнего балкона высунулась осторожная голова и пр
едупредила: «У него там ружье! Мы вызываем милицию».
Ц Я как раз из милиции, Ц любезно сказал голове доктор Рыжиков, Ц Пойде
те свидетелем?
Голова скрылась. Доктор Рыжиков позвонил еще раз. Потом еще. Пока не дозво
нился до того, что в дверь грохнуло что-то стеклянное и хриплый голос заор
ал: «Пшел вон!»
Доктор Рыжиков вздрогнул, но позвонил снова. «Стрелять буду!» Ц предупр
едил гостеприимный голос.
Ц А реанимировать тоже? Ц спросил доктор Рыжиков в дверь.
Ц Реанимировать?! Ц захохотали там. Ц Пусть лысый черт тебя реанимиру
ет!
Ц Успешная реанимация облегчает участь обвиняемого, Ц терпеливо пооб
ещал доктор Рыжиков.
Ц Ты, что ли, Петрович? Ц узнали его наконец.
Ц Я, Ц признался он кротко.
Ц Чтой-то голос не твой, Ц усомнились внутри. Ц Ее там нет?
Ц Отослана в кино, Ц доложил доктор Рыжиков. Ц Ты в безопасности.
Дверь приоткрылась. В щели возникло узкое нетрезвое лицо. Не теряя момен
та, доктор Петрович просунул в дверь носок туфли Ц на случай, если его не
узнают и захотят захлопнуть.
Ц Мастер! Ц Узкое лицо стало чуть шире от пьяной улыбки. Ц Родной. Весьм
а. Какого же ты…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
ался в лучшей «одиночке» заповедника. Может, это и справедливо, может, тол
ько он и оправдывал наличие этого размалеванного коридора… Так что спор
ить было не с чем.
Доктор Рыжиков и не спорил. Он стоял и прислушивался.
7
Утром можно было подумать, что он с этого места не сходил. Но он побывал у с
ебя, благополучно сдал дежурство и даже получил какую-то бумажку, в котор
ую сейчас и вчитывался, прежде чем открыть дверь.
«Прошу разобраться, с какой целью врач Рыжиков Ю.П. не выпускает меня из па
латы и систематически приходит срисовывать и измерять мою голову в целя
х тайного эксперимента… Меня фотографируют как экспонат для показа, нес
мотря на мое тяжелое положение… Это не кончается, несмотря на мои жалобы
и обещания выпустить меня, пока меня здесь не нашли… Требую разобраться,
почему со мной проводят эксперименты…»
Предстояло писать на это объяснительную, и доктор Рыжиков со вздохом спр
ятал бумажку в карман. Время растекалось, как неуловимая ртуть из разбит
ого градусника.
Не резко открыл дверь.
Ц Можно вас потревожить?
Зашторенная мгла скрывала кого-то, кто тенью метался по комнатке.
Ц Пришел поздравить с новосельем. Подарки принимаете? Только надо смот
реть на свету.
То, что он услышал в ответ, походило на бульканье с зажатым носом: буль-бул
ь-буль… Другому бы потребовался переводчик, но он уже успел изучить этот
язык.
Ц Нет, Ц сказал он, Ц я один. Никто подглядывать не будет. Ц И включил св
ет.
Больной повернулся к нему лицом.
Но лица у него не было.
Вместо лица Ц нечто срезанное или, точнее, вмятое наискосок. Бесформенн
ый, безносый и безскулый, безлобый комок. Только неизвестно как примости
лись глаза. Очень испуганные от вспыхнувшего света. Синеватая, пористая,
мертвенная кожа. Мы бы с вами упали, а доктор Петрович как ни в чем не бывал
о сказал, и даже с завистью:
Ц О, у вас здесь комфорт! Мягкая мебель, полировка. Правильно сделали, что
переехали. Вот вам от всех нас… И развернул большой альбом Бидструпа, от к
оторого самый мрачный рот сам растягивался до ушей.
В ответ ему что-то пробулькало.
Ц На той неделе, Ц дал он ответ на ответ. Ц Вы сейчас готовы на «хорошо»,
а будете на «отлично». Все идет прекрасно. Живете в комфорте… Ц Повторив
про комфорт, он пощупал в кармане бумажку и хотел было добавить, что «у нас
», конечно, такого не дадут. Но решил не жаловаться. Ц А вам десантники не г
оворили про нашу традицию? Веселая была традиция. Если эшелон шел на фрон
т, а на разъезде паслась коза, ее забирали с собой. А к столбу прилепляли за
писку: «Прощай, бабка! Ушла добровольцем в десантные войска…»
Снова «буль-буль-буль».
Ц Да, Ц согласился доктор Рыжиков. Ц Это вы правы. Теперь об этом думаеш
ь иначе. Что старушка Ц вдова, что немец хату спалил, что коза последняя…
А в девятнадцать перед боем… Но все равно десантники хорошие ребята… Ког
да-то вы их спасли, а теперь, и они вам помогут. Это ведь и есть фронтовая вз
аимовыручка, правда?
Чуть более проникновенное бульканье, как бы с нотками признательности.
Ц Ну и отлично, Ц сказал доктор Рыжиков. Ц Хотите теперь новости? Вот в
Америке, в штате Огайо, в одном округе шерифом назначили женщину, Кэтти Кр
эмбли. Рост 186 сантиметров, вес 110 кило. Ничего себе Кэтти, не правда ли? Как бы
вы, подчинились такой участковой?
Не успел больной сообразить, как быть, подчиняться ли, как дверь открылас
ь и возникло новое, пока еще полузнакомое для нас лицо.
Ц О чем вы тут секретничаете? Юрочка! Это не меня ты называешь участковой
? Я могу рассердиться!
Несмотря на обещание рассердиться, голос был самый игривый, а выражение
Ц сладчайшее. То и другое в основном типично для заведующей заповеднико
м Ады Викторовны. Особенно в момент выпускания яда.
Ц Юрочка, не забывай про режим! В нашем отделении режим Ц святая святых!
Сначала процедуры, потом эксперименты!
Любезнейшая улыбка, шутливо грозящий пальчик.
И все. Яд впрыснут, дверь закрыта. При слове «эксперимент» больной как ужа
ленный вздрогнул и отодвинулся от доктора Петровича. Вернее, отдернулся
. Доктор Петрович же снова нащупал в кармане сложенное заявление. Мнител
ьность таких больных известна всем. И даже слишком хорошо известна. Скол
ько ни расслабляй больного, как ни массируй его настороженное сознание,
одно меткое слово Ц и он снова непримиримо сжался. Как сейчас больной Ту
ркутюков.
Ц Да ну, какой эксперимент! Ц как ни в чем не бывало сказал доктор Рыжико
в вроде бы в дверь, а на самом деле для своего подопечного. Ц Это давно дел
ают в любой райбольнице. Любой районный хирург. Еще в Севастопольскую об
орону, при Пирогове отработано. Очень простая, надежная операция. Проще, ч
ем военный котел. Кстати, войны здорово хирургию продвинули. Хоть благод
ари их за это…
Вопросительное бульканье, тревожное бульканье.
Ц Да нет, Ц ответил ему доктор Рыжиков. Ц Так готовят каждого. Только в
зависимости от организма. Меня, вас Ц каждого немножко по-своему. Я ведь
сказал, сейчас вы хорошо готовы, а через неделю будете отлично… Да вам воо
бще ни о чем думать не надо. Вы уснете и проснетесь. И все. Я вот так же один р
аз под Балатоном заночевал в одном погребе, а в это время немцы успели и пр
ийти, и уйти… Шестая танковая армия СС прорывалась. Мать чуть не получила
похоронку…
Иногда доктор Рыжиков договаривался до того, что Туркутюков даже хихика
л, проникаясь к нему глубочайшим доверием. С доктором Рыжиковым ему было
хорошо. Но после его ухода, с другими людьми, становилось тревожнее, во все
х словах чудились намеки. И он плотнее зашторивал окна.
Дверь снова открылась, но на этот раз вошла суровая монахиня Сильва. Бром,
дегидратирующее, успокаивающее, расслабляющее, внутреннее, внутримыше
чное… Туркутюков глотал и запивал, косился на острие шприца, а доктор Рыж
иков расслаблял, расслаблял, расслаблял…
Ц Наша медицина, как и ваши ВВС, Ц страна чудес. Бывают такие загадки, что
ни одна академия не разгадает. Например, в национальном парке Йеллоусто
уна есть чудак-охранник. В него уже целых шесть раз попадала молния. Предс
тавляете? И ничего. Даже инвалидом не стал. Только небольшой нокаут Ц и сн
ова под молнию… Удивительные есть люди. Мы даже не подозреваем всех возм
ожностей человека. Я сам видел, как одного демонстрировали в качестве из
олятора. Дают ему два оголенных провода по двести двадцать, он держит, и ла
мпочки не горят…
Потом он рассказывал, как сначала десантников возили на выброску в ящика
х, подвешенных под крылом аэропланов. Как бомбы. Нажал пилот на педаль Ц и
все высыпались… А главное Ц нечего нервничать, насиловать себя. Лежи сп
окойненько и жди.
Потом, вечером, рисовал разницу между немецкой и сибирской овчаркой. Или
подвесную дорогу тбилисского фуникулера. Или что угодно, лишь бы Туркутю
ков уснул без припадка.
8
Ц …Ну хорошо, Ц частично сдался он Валере Малышеву, Ц кое-что можно дов
ерить машине. Но пусть она сейчас решит, кому идти, кому ехать.
Ц Как идти?! Ц заволновались Анька с Танькой. Ц До леса далеко!
Ц Нас в наличии пятеро, Ц продиктовал он условия. Ц А велосипеда четыр
е. Из низ два полувзрослых и один дамский. Допустим, кто-то берет Таньку на
багажник…
Ц Я сама поеду! Ц воспротивилась Танька.
Ц И я сама! Ц на всякий случай Анька. Ц Мне пора взрослик покупать, я уже
не вмещаюсь.
Велосипеды, как и «геркулес» на воде, были символом воспитательной веры
доктора Рыжикова. А прогулка в лес в первое настоящее летнее воскресенье
готовилась целый год. Лес уже звал их шелковой травой и новенькими клейк
ими листочками, а доктор Рыжиков все не мог до него доехать. У Аньки с Тань
кой уже четыре раза высыхали бутерброды с колбасой. Вернее, конечно, высо
хнуть им не давали. Но на доктора Рыжикова уже сильно обижались.
Ц Ну, я вообще-то лишний, Ц бодро сказал Валера Малышев, которому до смер
ти хотелось в лес, но только не со всеми, а вдвоем с Валерией.
Ц Только без дезертирства, Ц предупредил доктор Рыжиков. Ц Это не мат
ематический способ.
Ц Давай уж прокатись на дамском, Ц покривила губы будущий юрист. Ц Все
равно феминизация. А я соседский телевизор посмотрю. Нам за «Человек и за
кон» зачеты ставят. Если бы «В мире животных» шло за семейное право, так я
бы просто день и ночь училась.
Ц А я ужасно в лес хочу, Ц вздохнул доктор Рыжиков по природе. Ц Наверно
е, я в душе волк, и как меня ни корми… Мы с Рексом родственники. Нам надо тере
ться о деревья, кататься по траве, выть на луну и лаять друг на друга. Если б
ы нас отпустили, мы убежали бы в лес или в горы, жили бы честным разбоем, я ег
о научил бы смелости, он меня Ц мышей есть… Есть теория, что в каждом чело
веке сидит какая-то зверушка. В общем, это и научно. В нас наслоились нервн
ые системы, начиная от амебы. Затем все по очереди: червяки, рыбы, птицы, пте
родактили… Ц Он обрисовал червяка ящерицей, потом зубастой акулой, пот
ом своим любимым волком, потом добродушным слоном. Ц И кто-то застрял в э
том лифте… И так и остался… Вороной… Или крокодилом…
Ц Ты тюлень, папа! Ц сказала суровую правду Валерия. Ц Волк не жалеет ни
ягнят, ни зайчат, режет всех. А ты переваливаешься с боку на бок и жмуришьс
я. И ешь кефир и травку.
Ц Все мы немножко лошади, Ц покорно вздохнул доктор Рыжиков. Ц Ты в так
ом случае рысь. С примесью ехидны. У тебя мелкие острые зубы, злая высокоме
рная улыбка, быстрая реакция…
Ц Кого же это я загрызла? Ц заинтересовалась Валерия.
Ц А я, чур, ежик! Ц закричала Танька, не дав доктору Рыжикову ответить, чт
о Валерия еще загрызет многих.
Ц А я мартышка! Ц обрадовалась Анька. Ц У-у!
Доктор Рыжиков ловко обвел своих слонов и ящериц и поверх всех образовал
ся человек. Снизу к нему приделался велосипед, сверху Ц берет. Человек в б
ерете ехал на велосипеде, неся внутри себя множество всякого зверья.
Ц Вот и венец творения, Ц представил свое произведение доктор Петрови
ч. Ц А знаете, что венчает это грандиозное сооружение?
Ц Берет венчает! Ц сразу нашла Танька.
Ц Велосипед! Ц солидно поправила Анька.
Ц Овсяная каша, Ц брезгливо оттопырила губу Валерия.
Ц Пожалуй, хороший компьютер, Ц прямолинейно подошел к делу Валера Мал
ышев.
Доктор Рыжиков только открыл рот, чтобы сказать про свои любимые лобные
доли. Какие они замечательные, и как обязывают каждого хорошо учиться и п
омогать дома старшим (отчего Анька с Танькой сразу сморщились бы: опять з
авел про свое лобное место). И как надо беречь лоб от ударов. Лобные доли бы
ли третьим незыблемым постулатом воспитания, исповедуемым доктором Ры
жиковым вместе с велосипедом и овсяной кашей.
Но, посмотрев в окно, он почему-то промолчал.
От калитки по кирпичной дорожке в очень красивой солнечной светотени к д
ому шла девушка в длинном зеленом платье. Платье было вечерним, а час был у
тренним. Поэтому доктор Рыжиков и задумался. Кроме того, с каждым шагом вс
е виднее становились трагические глаза девушки. Не говоря ни слова, она о
становилась у окна и стала смотреть через комнату на доктора Рыжикова. О
т этого молчания и взгляда все вдруг оглянулись и тоже увидели ее.
Ц Маша… Ц сказал наконец доктор Рыжиков. Ц Вы как классический женски
й портрет в иссохшей раме нашего окна.
Она трагически молчала.
Ц Я бы назвал вас «явление весны народу», Ц вынужден был дальше заполня
ть паузу доктор Петрович. Ц Если бы уже не начиналось лето…
Перед комплиментом Маша не устояла и робко улыбнулась. Но продолжала чег
о-то ждать, глядя на доктора Рыжикова. Ему пришлось подняться, перегнутьс
я в окно, оказаться наполовину в саду и там выслушать несколько слов шепо
том на ухо. Все притихли, гадая по его спине, доброй или худой будет весть.
Ц Вот и прекрасно! Ц выпрямился он. Ц Один велосипед по блату освободи
лся. Я приглашен в гости.
Девушка Маша замкнулась. Анька с Танькой надули губы. Валерия прищурилас
ь на зеленую пришелицу. Но вслух никто ничего не сказал. Это было не принят
о и бесполезно. Четыре велосипеда (взрослый, дамский и два полувзрослых) н
ехотя протарахтели по кирпичной дорожке, выложенной лично доктором Рыж
иковым. Протарахтели и продренькали, что что-то вдруг расклеилось, что зр
я со вчерашнего вечера так радостно резали колбасу к бутербродам (любиму
ю в отличие от нелюбимой овсянки) и заливали в термос чай.
Ц Красивый у вас сад, Ц вырвалось у зеленой девушки.
Ц Запущенный, Ц почтительно ответил доктор Рыжиков. Ц Как вся семейка
. Зато у вас замечательно модное платье. Я бы изобрал вас царицей бала.
Вместе со старинными маршами доктор Петрович обожал и старинные вальсы.
Ц Сейчас придем на бал, Ц сказала она и заплакала.
Среди сногсшибательной молодой сирени, нежных зарождающихся роз, отцве
тающих яблонь и вишен, наверное, никогда еще не было такой грустной девуш
ки. Ни на одной картине. И на улице тоже. Поэтому у встречных молодых людей
захватывало дух и они спотыкались, заглядевшись на Машу.
Ц Смотрите, в каком вы успехе, Ц порадовался доктор Рыжиков. Ц Себе зав
идую. Ц И спросил непонятно о чем: Ц Давно?
Ц Со вчерашнего вечера, Ц ответила она не более понятно. Ц Все, брошу я
этот бал. Если не выйдет, не вернусь. Переночую на вокзале и уеду. К маме… И в
ас только зря мучаю. И все время боюсь.
Ц А вы не бойтесь, мучайте, Ц серьезно сказал доктор Рыжиков. Ц Я думаю,
выйдет.
Ц Вот наш крейсер, Ц сказала зеленая Маша.
Из всех этих непонятностей пока было понятно, что крейсер Ц пятиэтажка,
обвешанная по балконам бельем. К каждому балкону подводила своя наружна
я лестница, так что все квартиры имели капитанский мостик.
Ц Ну что ж, Ц решился доктор Рыжиков. Ц Наверх вы, товарищи, все по места
м? А вы пока куда?
Ц Пойду на речку, утоплюсь, Ц решила зеленая Маша.
Ц Утопленные и повешенные лучше поддаются реанимации, Ц одобрил выбо
р доктор Рыжиков. Ц Если, конечно, не проломлена теменная кость или не сл
оман шейный позвонок с повреждением спинного мозга. Так называемый синд
ром ныряльщика. Проходили? Так что не прыгайте вниз головой, а постарайте
сь солдатиком. Крепко зажмурьтесь, наберите в грудь воздуха и прыгайте с
тоя. Как мы на парашютной тренировке. Нам лейтенант Бабакулов приказывал
зажать между сапог расческу, и кто уронит Ц добавка в пять вышек. Вот тол
ько неудобство с вашим бальным платьем. Раздуется как парашют, накроет п
узырем, вместо того чтобы камнем идти ко дну, будете барахтаться, визжать
противным голосом, мальчишки прибегут хохотать… Другое дело Ц в купаль
нике. Эффектно, элегантно, грациозно. И главное, ноги красивые.
Ц Да ну вас, Ц отвернулась Маша спрятать улыбку, несовместимую с ее тра
гическим решением.
Ц Идите-ка в кино, Ц дал совет доктор Рыжиков. Ц Там две серии «Гамлета
». И обе, говорят, без дураков. Говорят, там Смоктуновский какой-то объявил
ся с новой трактовкой. Я все рвусь, да не судьба. Был бы моложе Ц сам повел.
А из кино Ц на танцы…
Ц Вы придумаете…
Крейсер гостиничного типа переживал полундру. На всех надстройках с дли
нными общими перилами суетилась команда. Все вытянули шеи Ц и именно ту
да, куда поднялся доктор Рыжиков. По обнаженной, как ребра на рентгене, лес
тнице он дошел до источника скандала и позвонил в дверь на третьем этаже.
Из-за перегородки с соседнего балкона высунулась осторожная голова и пр
едупредила: «У него там ружье! Мы вызываем милицию».
Ц Я как раз из милиции, Ц любезно сказал голове доктор Рыжиков, Ц Пойде
те свидетелем?
Голова скрылась. Доктор Рыжиков позвонил еще раз. Потом еще. Пока не дозво
нился до того, что в дверь грохнуло что-то стеклянное и хриплый голос заор
ал: «Пшел вон!»
Доктор Рыжиков вздрогнул, но позвонил снова. «Стрелять буду!» Ц предупр
едил гостеприимный голос.
Ц А реанимировать тоже? Ц спросил доктор Рыжиков в дверь.
Ц Реанимировать?! Ц захохотали там. Ц Пусть лысый черт тебя реанимиру
ет!
Ц Успешная реанимация облегчает участь обвиняемого, Ц терпеливо пооб
ещал доктор Рыжиков.
Ц Ты, что ли, Петрович? Ц узнали его наконец.
Ц Я, Ц признался он кротко.
Ц Чтой-то голос не твой, Ц усомнились внутри. Ц Ее там нет?
Ц Отослана в кино, Ц доложил доктор Рыжиков. Ц Ты в безопасности.
Дверь приоткрылась. В щели возникло узкое нетрезвое лицо. Не теряя момен
та, доктор Петрович просунул в дверь носок туфли Ц на случай, если его не
узнают и захотят захлопнуть.
Ц Мастер! Ц Узкое лицо стало чуть шире от пьяной улыбки. Ц Родной. Весьм
а. Какого же ты…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45