Ему коронки посрывали, взвесили, смотрят Ц все правильно, грамм в г
рамм. Показали ему акт экспертизы, говорят: снова вставлять будет? Он гово
рит: они успели подменить, у них руки ловкие. Ему говорят: ну, давай эти вста
вим, правильные. Он говорит: а потом снова подмените, когда вставлять буде
те. Я языком чувствую, что несколько граммов не хватает… Они говорят: ну да
вай прямо с весов тебе в рот… Он говорит: только пусть инспектор ОБХСС при
сутствует и контролирует лично. А в ОБХСС говорят: такого в инструкции не
т, чтобы работник милиции раньше воровства приходил и следил за производ
ственным процессом. Так мы работников не напасемся. Это дело производств
енного ОТК. И так полгода спорили…
Доктор Рыжиков в какой-то момент подумал о Чикине и так и не уловил, встав
ил бедный клиент себе к сегодняшнему дню золотые зубы или нет. Только уви
дел, как смеются сержант Евстифеев и Туркутюков и как удивленно-мягко ул
ыбается Сулейман, как бы не зная, верить или не верить тому, что сам расска
зал.
Собственно, до него еще не очень дошло, что после двадцатилетних пряток л
етчик Туркутюков спокойно вышел на улицу и отправился искать своего при
ятеля. Когда ему сшили филатовский стебель, не кто иной, как Чикин, сидел в
озле него по нескольку часов и массировал этот странный жгут, соединяющи
й палец с животом. Ему объяснили, что от Туркутюкова сейчас нельзя отходи
ть ни на минуту. Чикин нес вахту, пока его не сняли с поста внешние обстоят
ельства. И без тихого разговора с ним на тему женского коварства и особен
ностей разных инженерных сооружений Туркутюков затосковал. Сейчас он у
лыбался и смотрел в окошечко, как в интересном кино. Иногда он вынимал из к
армана карманное зеркальце и смотрел, уменьшились ли швы, как ему было об
ещано при снятии повязки с лица. Когда снимали повязку, доктор Рыжиков пр
инес торт и бутылку шампанского. По глотку сделали все Ц Коля Козлов, Сил
ьва Сидоровна, рыжая кошка Лариска, Сулейман, Чикин, Лев Христофорович, Ав
е Мария, посмотревшая на Колю Козлова, когда он глотал, трагическим взгля
дом. Кроме доктора Рыжикова и Туркутюкова, который последние лет двадцат
ь не брал в рот спиртного. Ну, а доктор Рыжиков Ц известный контуженный. Т
орт в основном достался детям.
Вечером доктор Рыжиков сказал Сулейману:
Ц Вам придется съездить в Москву, Сулейман…
Ц Извините… Ц мягко улыбнулся Сулейман. Ц Лучше пусть едет Лариса Сер
геевна. Это ее приглашали.
Ц Нет, это надо вам, Ц мягко улыбнулся доктор Рыжиков. Ц Покрутитесь та
м как следует. В косметике и у челюстников. А то мы самодеятельность разве
ли… Вы когда-нибудь были в Москве?
Ц Никогда, Ц сказал Сулейман. Ц Хотели ехать после свадьбы в путешест
вие, у родственников денег заняли, но я был студент, бедный. Все деньги ист
ратились…
Ц А хотите? Ц помолчав, спросил доктор Рыжиков.
Ц Хочу, Ц сказал Сулейман. Ц Только мне надо дома воду носить, печку топ
ить…
Ц Натаскаем, Ц сказал доктор Рыжиков, Ц и натопим. Я вам еще в Бурденко
записку напишу. Там есть один хороший парень. Он вам все покажет. Может, на
операцию к Арутюнову проведет. Если еще повезет. Учитесь у гигантов, пока
они живы. Потом будут цениться и те, кто видел великих. Хоть раз в жизни. А Ла
рису Сергеевну мы потом тоже направим.
Ц Мне сначала надо научиться как вы, Ц мягко сказал Сулейман.
Ц Учитесь сразу как он, Ц мягко приказал доктор Рыжиков.
Ц Извините… Ц мягко улыбнулся Сулейман.
48
Ц Так вот для чего Юрию Петровичу понадобился укромный уголок, Ц сказа
ла коллега Ада Викторовна со всей присущей ей убедительностью и даже стр
астностью. Ц Маленькое отделение в тени деревьев… Подальше от лишних г
лаз… Цветные стеклышки, маленькие палатки, интимный уют… Теперь мы все п
онимаем! Именно все коллеги понимают!
У всех коллег раза в полтора удлинились шеи. Никогда еще больничный авто
клав не вмещал их сразу столько одномоментно. Так звали зал планерок и со
вещаний, он же красный уголок, из-за высоких температур и давлений, иногда
возникавших в нем. Но в этот раз Ц что-то необычное. Как будто никому не на
до бежать за детьми, по магазинам, на совместительские заработки. Сюда на
билась вся больница, и, кажется, не одна.
Шло персональное дело доктора Рыжикова.
Ц Это потребовалось товарищу Рыжикову не для гуманного долга врача, а д
ля укрытия от справедливого наказания уголовного преступника, почти чт
о убийцу, извините, товарищи, сексуального садиста. Не один месяц подряд м
ногоуважаемый доктор Петро… извините… Юрий Петрович ставил уголовному
преступнику мнимый диагноз заболевания сосудов головного мозга в резу
льтате якобы полученной травмы. Органы прокуратуры были вынуждены назн
ачить комиссию из компетентных специалистов, которая обследовала этог
о Чикина и вынесла заключение, что он вполне здоров. Этот Чикин предстане
т перед судом и понесет заслуженное наказание. Ну, а что же его покровител
ь? Зачитываю объяснение, которое написал по требованию руководства горз
драва завотделением Рыжиков. «Объяснительная. После совершения семи уб
ийств со зверским расчленением жертв и отправкой их по частям посылками
в разные концы нашей необъятной страны мы с сообщником решили замаскиро
ваться, или, на нашем преступном жаргоне, лечь на дно, до новых жестоких пр
еступлений, для чего и укрылись в подходящей малине в ожидании новых бес
помощных жертв…» Вы напрасно смеетесь, уважаемые коллеги. Многоуважаем
ый коллега любит отделываться шуточками, но всему есть именно предел! Ни
кому не позволено оскорблять коллег по работе! Давать им клички и прозви
ща! Ц В только что снисходительном и победном голосе Ядовитовны появил
ась плаксивая нотка. Она взывала к общему сочувствию. И даже задышала чащ
е. Ц Но это еще далеко не все!
Сразу было видно, что материал собирался долго и тщательно, с толком и вку
сом.
Ц Все мы знаем, что закон Гиппократа гласит: советский врач не имеет мора
льного права использовать свое положение в корыстных целях. А товарищ Ры
жиков неоднократно и постоянно использует своих больных для именно кор
ыстных целей, берет с них взятки. Об этом очень неприятно говорить для чес
ти нашего коллектива, но спросите в хозчасти, откуда взялись строительны
е материалы и разные там… украшения? Там скажут, что ни одного кирпича для
ремонта отделения еще не выписывали, на это и фондов не отпускали. Откуда
же все это взялось? Не из воздуха же! Конечно, достали больные, принужденны
е товарищем Рыжиковым. И достали, товарищи, именно из государственного к
армана! Потому что своего-то у нас нету! Это, товарищи, прямое принуждение
к воровству! В хозчасти говорят, что столько стройматериалов, которых он
проглотил, сроду не выдавали всей больнице на год! А тут крохотное отделе
ньице, две палатки всего! Откуда эти цветные стеклышки, откуда роскошные
люстры? Импортный линолеум? Я думаю, если следственные органы начнут все
это искать там, где оно поисчезало, то на больницу ляжет крупное позорное
пятно. И пострадают люди, которые именно честно и бескорыстно выполняют
закон Гиппократа, не думая о…
Ц Как пострадают?! Ц спросил кто-то с места.
Ц А вот так! Теперь именно на всех будут думать, что здесь работают такие
нечестные врачи. Ведь это позор, товарищи, за лечение, за возвращение чело
веческого здоровья брать с него плату натурой! Это капиталистический пр
инцип! С ним мириться нельзя! И мы не должны мириться, что про нашу больниц
у будут так думать. Здесь работает множество честных и добросовестных лю
дей Ц врачей, медсестер, санитарок. Мы должны передать все эти материалы
в редакцию, чтобы люди узнали из статьи: мы сами решительно выступаем про
тив всего нечестного, искореняем недостатки в своем коллективе. Именно!
Это у нас единственный выход! И еще один пример, товарищи! В главной хирург
ии был списан неисправный аппарат искусственного дыхания. И вместо того
чтобы отправить его по назначению, доктор Рыжиков ночью с сообщниками вы
крал его и тайно установил в своем так называемом отделении. Вы знаете, ка
к строго относятся вышестоящие органы к оформлению списания и к добросо
вестности актов. Так можно мало ли чего насписывать в свой личный карман!
Органы ОБХСС еще разберутся с этим хищением и примут свои меры. Но мы не вп
раве ждать, пока нам укажут на это сверху или со стороны, и до этого мирить
ся с должностным преступлением! Мы именно не вправе как советские врачи,
выполняющие свой гуманный долг! А теперь спросим товарища Рыжикова, заче
м ему понадобилось не обычное больничное отделение, как у нас всех, пусть
скромное, но имеющее все необходимое для именно лечебной работы, а именн
о интимный уголок? Да, на первый взгляд это красиво, эти цветные стекла, св
етлые стены, люстры… Как будто это забота о больных. Но это, товарищи, забо
та о себе! Ведь им с уголовным, якобы больным, Чикиным надо было как-то пров
одить время! И они открыли у себя попросту танцевальный салон! Да, да, това
рищи! У них там под музыку какие-то молодые люди растанцовывают себе, а их
койки числятся занятыми! Кого они так услаждают? Что же, товарищи, и мы поз
волим превратить советскую больницу в сомнительное увеселительное зав
едение? Нет, не позволим! Я заявляю это со всей уверенностью от имени именн
о нас всех! Надо еще спросить, какие песни там звучат по вечерам на магнито
фоне! Это, товарищи, не наши песни! Это блатные и пошлые песни какого-то там
Окуджавы и какого-то Высоцкого! Их слушают в своих компаниях сомнительн
ые стиляги, и им не место в советской больнице!
Знала бы гладкая Ада, воплощение оскорбленной невинности, что доктор Рыж
иков пытался даже оперировать под музыку, заявляя окружающим, что под не
е и корова доится активней. Последнее слово науки. Но, к счастью, не знала. Н
о знала, как выбрать момент для доклада. В автоклаве отсутствовали и рыжа
я царапучая кошка Лариска, и уволенный Коля Козлов, и прихворнувший Лев Х
ристофорович, и дежурящий Сулейман. Впрочем, может, это вышло случайно. Вс
ем же остальным, даже кто видел жалкие обрывки и крохи, украшавшие бывшую
прачечную, кто хоть раз видел Жанну, танцующую на костылях, захотелось сб
егать посмотреть, что там за дворец с Шехерезадами.
Ц И пусть отвечает серьезно!
Вот что он не мог Ц то не мог: серьезно отвечать.
А в этот раз Ц даже серьезно слушать.
Потому что должен был серьезно думать. «Что делать? Ц думал он. Ц Что дел
ать?» И чего не делать… Что делать с тем немым вопросом, который час назад
прочитан в глазах той добродушно-строгой женщины, пожилой и степенной. В
от что такое серьезно. Будто не ты консультируешь, а тебя. Такая женщина из
породы добродушных, которые хотят казаться строгими. В отличие от сомни
тельной породы черствых, которые хотят казаться добродушными.
Чаще всего это бывают старые многоопытные учительницы.
Она всмотрелась в доктора Петровича по-учительски проницательно, опред
еляя, выучил он урок или нет. Все люди для нее издавна делились на выучивши
х и не выучивших.
Он сел перед ней с улыбкой согласия, как будто был готов начать рассказыв
ать заданный урок географии, климат и растительность какого-нибудь южно
американского побережья между Панамой и Бразилией.
Она оценила его послушание и ослабила строгость, чуть выпустив на волю п
риродное тщательно скрываемое добродушие.
Ц Так где же похоронили Колумба? Ц позволил себе первый вопрос доктор Р
ыжиков, не скрывая симпатии.
Ц Как будто не знаешь, Ц улыбнулась она, деля себя между природным добр
одушием и напускной строгостью. Ц На Кубе, конечно.
Ц А вот недавно стало известно, что на Гаити, Ц похвалился он так, как буд
то сам вырыл старые кости.
Ц С чего ты взял? Ц приподняла она очки, чтобы победила строгость. Ц Это
явная нелепость!
Ц Сажусь, два, Ц поставил сам себе оценку доктор Рыжиков. Ц А вот на соб
рании Американского археологического института прочитали доклад. «Ана
лиз костных останков Кристобаля Колона, Адмирала Великого Моря». Америк
анцы, лихие ребята, вытащили скелет из собора Сан-Доминго…
Ц Да как они смели! Ц искренне возмутилась она.
Ц Ремонт был, Ц объяснил доктор Рыжиков. Ц Фундамент укрепляли. И неки
й Чарлз Офф заявил, что это и есть Колумб, а не тот, что на Кубе. «Мужчина атл
етического телосложения, ростом около 68 дюймов, широкоплечий, с большой г
оловой и сильно выраженными признаками подагрического остеоартрита».
Ц Но ведь Колумб был высокий мужчина с длинным вытянутым лицом! Ц воскл
икнула пожилая женщина, ставшая теперь не строгой и не добродушной, а взв
олнованной.
Ц У них и сто семьдесят был богатырский рост, Ц поспешил успокоить ее д
октор Рыжиков. Ц Это мы с той поры подросли. А у него одних портретов до на
с дошло полтысячи, и все разные…
Ц Вот сейчас я бы поставила тебе пять, Ц вынуждена была похвалить она.
Ц Даже если не за точность, то за то, что интересуешься.
Ц Теперь уже диагнозом, Ц признался в своем интересе доктор Рыжиков.
Ц Неужели я тогда был хуже?
Ц Особенно когда сказал, что Цезарь зарезал Брута и остальные сенаторы
ему отомстили и тоже зарезали, Ц не удержалась она от безобидного ехидс
тва.
Ц Неужели? Ц сильно удивился доктор Рыжиков. Ц Неужели вы помните?
Ц А я специальную тетрадочку вела, все ваши открытия записывала. Сейчас
перечитываю Ц это такой роман… Что там твои «Двенадцать стульев»…
Ц Дадите почитать? Ц попросил он.
Ц Дам, приходи… А то вас ничем не заманишь… А я совсем отстала, Ц вздохну
ла она. Ц И читать некогда, внуки теребят… И голова заболела… Кружится… Д
а еще зрение. Так сижу, тебя вижу, а чуть повернусь, вот так, уже на твоем мес
те чернота. Может, так и положено в старости?
Ц Конечно, Ц уклончиво подтвердил доктор Рыжиков. Ц А как кружится?
Ц Да как? Обыкновенно. Представь себе, выхожу из автобуса, два шага делаю
и… Главное, схватиться не за что! Хватаю воздух, как будто за поручень. Сме
шно, наверное…
Ц Да ничего, Ц как будто отмахнулся доктор Рыжиков. Ц Со всеми бывает.
Ц А рука где немеет?
Она показала.
Ц Вроде как отсидишь или отлежишь… А на самом деле не отсижено… А то на э
ту ногу ступишь Ц и как в яму… Ой, думаешь, полетела… Да если бы не голова, в
се ерунда… И не глаза… Юра, ты что, глазник?
Ц Да как бы… А судороги больше по утрам или вечерам?
Ц По утрам, Ц ответила она. Ц Старость не радость, Юра. Я в молодости зна
ешь какой спортсменкой была! Парашютистка, ворошиловский стрелок!
Ц И я парашютист! Ц обрадовался доктор Рыжиков. Ц Гвардии ефрейтор ВД
В! Вы-то на каких системах прыгали?
Между обсуждением ранцевых и вытяжных парашютных систем они задели тош
ноту.
Ц Это так неприятно… Ц пожаловалась учительница кротко. Ц Я уже и на д
иету перешла, а не поешь Ц еще хуже…
Куда уж неприятнее. Сердце доктора Петровича стало стягивать обручем. Он
встретился с ее спокойным взглядом. Она как бы подбадривала его на прави
льный ответ, но ничего не спрашивала вслух. Он постучал молоточком себе п
о ладони.
Ц Ну что ж, прекрасно…
И хотя в его натянутом голосе ничего прекрасного не было, она оживилась.
Ц Если прекрасно, то я, пожалуй, пойду, а то внучка из сада придет.
Ц Надо бы хорошенько обследоваться, Ц робко попросил он.
Ц Да уж обследуйся не обследуйся… Ц отмахнулась она. Ц Видно, уж если п
ридет за тобой, то… Внучку бы в первый класс сдать, да и можно обследоватьс
я. Жаль, нашу школу снесли…
Ц Жаль… Ц взгрустнул о милой старине и доктор Рыжиков. Ц А новая какая-
то холодная…
Ц И тебе тоже кажется? Ц оживилась она. Ц Я-то старую больше любила. Осо
бенно по утрам, когда печи затопят… Дрова потрескивают, в классах уютно…
А паровое отопление какое-то бездушное. И ты был влюблен в Симочку Сахаро
ву.
Ц Нет, Ц сказал он. Ц Я не был влюблен в Симочку.
Ц А в кого же ты был влюблен? Ц озадачилась она.
Ц В такую тощую и резкую, насмешливую. Помните, кучерявая, смуглая, но с го
лубыми глазами? Ее все боялись. Забыл, как звали, а на вид очень хорошо помн
ю. Наверное, она была похожа на маленького Пушкина.
Ц На маленького Пушкина? Ц переспросила она.
Ц Ну да. А может, в какой-то родне с ним. Ведь жизнь чего только не накрутит!
Занесло к нам маленькое семечко с того дерева, а оно ни о чем не подозревае
т само… И волосы курчавые, как у негритенка…
Ц Как у тебя интересно выходит, Ц похвалила она. Ц Ты бы учителем был пр
ирожденным. А я курчавую не припоминаю… А вот в Симочку Сахарову влюблял
ись у нас все. Она была настоящая царевна-лебедь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
рамм. Показали ему акт экспертизы, говорят: снова вставлять будет? Он гово
рит: они успели подменить, у них руки ловкие. Ему говорят: ну, давай эти вста
вим, правильные. Он говорит: а потом снова подмените, когда вставлять буде
те. Я языком чувствую, что несколько граммов не хватает… Они говорят: ну да
вай прямо с весов тебе в рот… Он говорит: только пусть инспектор ОБХСС при
сутствует и контролирует лично. А в ОБХСС говорят: такого в инструкции не
т, чтобы работник милиции раньше воровства приходил и следил за производ
ственным процессом. Так мы работников не напасемся. Это дело производств
енного ОТК. И так полгода спорили…
Доктор Рыжиков в какой-то момент подумал о Чикине и так и не уловил, встав
ил бедный клиент себе к сегодняшнему дню золотые зубы или нет. Только уви
дел, как смеются сержант Евстифеев и Туркутюков и как удивленно-мягко ул
ыбается Сулейман, как бы не зная, верить или не верить тому, что сам расска
зал.
Собственно, до него еще не очень дошло, что после двадцатилетних пряток л
етчик Туркутюков спокойно вышел на улицу и отправился искать своего при
ятеля. Когда ему сшили филатовский стебель, не кто иной, как Чикин, сидел в
озле него по нескольку часов и массировал этот странный жгут, соединяющи
й палец с животом. Ему объяснили, что от Туркутюкова сейчас нельзя отходи
ть ни на минуту. Чикин нес вахту, пока его не сняли с поста внешние обстоят
ельства. И без тихого разговора с ним на тему женского коварства и особен
ностей разных инженерных сооружений Туркутюков затосковал. Сейчас он у
лыбался и смотрел в окошечко, как в интересном кино. Иногда он вынимал из к
армана карманное зеркальце и смотрел, уменьшились ли швы, как ему было об
ещано при снятии повязки с лица. Когда снимали повязку, доктор Рыжиков пр
инес торт и бутылку шампанского. По глотку сделали все Ц Коля Козлов, Сил
ьва Сидоровна, рыжая кошка Лариска, Сулейман, Чикин, Лев Христофорович, Ав
е Мария, посмотревшая на Колю Козлова, когда он глотал, трагическим взгля
дом. Кроме доктора Рыжикова и Туркутюкова, который последние лет двадцат
ь не брал в рот спиртного. Ну, а доктор Рыжиков Ц известный контуженный. Т
орт в основном достался детям.
Вечером доктор Рыжиков сказал Сулейману:
Ц Вам придется съездить в Москву, Сулейман…
Ц Извините… Ц мягко улыбнулся Сулейман. Ц Лучше пусть едет Лариса Сер
геевна. Это ее приглашали.
Ц Нет, это надо вам, Ц мягко улыбнулся доктор Рыжиков. Ц Покрутитесь та
м как следует. В косметике и у челюстников. А то мы самодеятельность разве
ли… Вы когда-нибудь были в Москве?
Ц Никогда, Ц сказал Сулейман. Ц Хотели ехать после свадьбы в путешест
вие, у родственников денег заняли, но я был студент, бедный. Все деньги ист
ратились…
Ц А хотите? Ц помолчав, спросил доктор Рыжиков.
Ц Хочу, Ц сказал Сулейман. Ц Только мне надо дома воду носить, печку топ
ить…
Ц Натаскаем, Ц сказал доктор Рыжиков, Ц и натопим. Я вам еще в Бурденко
записку напишу. Там есть один хороший парень. Он вам все покажет. Может, на
операцию к Арутюнову проведет. Если еще повезет. Учитесь у гигантов, пока
они живы. Потом будут цениться и те, кто видел великих. Хоть раз в жизни. А Ла
рису Сергеевну мы потом тоже направим.
Ц Мне сначала надо научиться как вы, Ц мягко сказал Сулейман.
Ц Учитесь сразу как он, Ц мягко приказал доктор Рыжиков.
Ц Извините… Ц мягко улыбнулся Сулейман.
48
Ц Так вот для чего Юрию Петровичу понадобился укромный уголок, Ц сказа
ла коллега Ада Викторовна со всей присущей ей убедительностью и даже стр
астностью. Ц Маленькое отделение в тени деревьев… Подальше от лишних г
лаз… Цветные стеклышки, маленькие палатки, интимный уют… Теперь мы все п
онимаем! Именно все коллеги понимают!
У всех коллег раза в полтора удлинились шеи. Никогда еще больничный авто
клав не вмещал их сразу столько одномоментно. Так звали зал планерок и со
вещаний, он же красный уголок, из-за высоких температур и давлений, иногда
возникавших в нем. Но в этот раз Ц что-то необычное. Как будто никому не на
до бежать за детьми, по магазинам, на совместительские заработки. Сюда на
билась вся больница, и, кажется, не одна.
Шло персональное дело доктора Рыжикова.
Ц Это потребовалось товарищу Рыжикову не для гуманного долга врача, а д
ля укрытия от справедливого наказания уголовного преступника, почти чт
о убийцу, извините, товарищи, сексуального садиста. Не один месяц подряд м
ногоуважаемый доктор Петро… извините… Юрий Петрович ставил уголовному
преступнику мнимый диагноз заболевания сосудов головного мозга в резу
льтате якобы полученной травмы. Органы прокуратуры были вынуждены назн
ачить комиссию из компетентных специалистов, которая обследовала этог
о Чикина и вынесла заключение, что он вполне здоров. Этот Чикин предстане
т перед судом и понесет заслуженное наказание. Ну, а что же его покровител
ь? Зачитываю объяснение, которое написал по требованию руководства горз
драва завотделением Рыжиков. «Объяснительная. После совершения семи уб
ийств со зверским расчленением жертв и отправкой их по частям посылками
в разные концы нашей необъятной страны мы с сообщником решили замаскиро
ваться, или, на нашем преступном жаргоне, лечь на дно, до новых жестоких пр
еступлений, для чего и укрылись в подходящей малине в ожидании новых бес
помощных жертв…» Вы напрасно смеетесь, уважаемые коллеги. Многоуважаем
ый коллега любит отделываться шуточками, но всему есть именно предел! Ни
кому не позволено оскорблять коллег по работе! Давать им клички и прозви
ща! Ц В только что снисходительном и победном голосе Ядовитовны появил
ась плаксивая нотка. Она взывала к общему сочувствию. И даже задышала чащ
е. Ц Но это еще далеко не все!
Сразу было видно, что материал собирался долго и тщательно, с толком и вку
сом.
Ц Все мы знаем, что закон Гиппократа гласит: советский врач не имеет мора
льного права использовать свое положение в корыстных целях. А товарищ Ры
жиков неоднократно и постоянно использует своих больных для именно кор
ыстных целей, берет с них взятки. Об этом очень неприятно говорить для чес
ти нашего коллектива, но спросите в хозчасти, откуда взялись строительны
е материалы и разные там… украшения? Там скажут, что ни одного кирпича для
ремонта отделения еще не выписывали, на это и фондов не отпускали. Откуда
же все это взялось? Не из воздуха же! Конечно, достали больные, принужденны
е товарищем Рыжиковым. И достали, товарищи, именно из государственного к
армана! Потому что своего-то у нас нету! Это, товарищи, прямое принуждение
к воровству! В хозчасти говорят, что столько стройматериалов, которых он
проглотил, сроду не выдавали всей больнице на год! А тут крохотное отделе
ньице, две палатки всего! Откуда эти цветные стеклышки, откуда роскошные
люстры? Импортный линолеум? Я думаю, если следственные органы начнут все
это искать там, где оно поисчезало, то на больницу ляжет крупное позорное
пятно. И пострадают люди, которые именно честно и бескорыстно выполняют
закон Гиппократа, не думая о…
Ц Как пострадают?! Ц спросил кто-то с места.
Ц А вот так! Теперь именно на всех будут думать, что здесь работают такие
нечестные врачи. Ведь это позор, товарищи, за лечение, за возвращение чело
веческого здоровья брать с него плату натурой! Это капиталистический пр
инцип! С ним мириться нельзя! И мы не должны мириться, что про нашу больниц
у будут так думать. Здесь работает множество честных и добросовестных лю
дей Ц врачей, медсестер, санитарок. Мы должны передать все эти материалы
в редакцию, чтобы люди узнали из статьи: мы сами решительно выступаем про
тив всего нечестного, искореняем недостатки в своем коллективе. Именно!
Это у нас единственный выход! И еще один пример, товарищи! В главной хирург
ии был списан неисправный аппарат искусственного дыхания. И вместо того
чтобы отправить его по назначению, доктор Рыжиков ночью с сообщниками вы
крал его и тайно установил в своем так называемом отделении. Вы знаете, ка
к строго относятся вышестоящие органы к оформлению списания и к добросо
вестности актов. Так можно мало ли чего насписывать в свой личный карман!
Органы ОБХСС еще разберутся с этим хищением и примут свои меры. Но мы не вп
раве ждать, пока нам укажут на это сверху или со стороны, и до этого мирить
ся с должностным преступлением! Мы именно не вправе как советские врачи,
выполняющие свой гуманный долг! А теперь спросим товарища Рыжикова, заче
м ему понадобилось не обычное больничное отделение, как у нас всех, пусть
скромное, но имеющее все необходимое для именно лечебной работы, а именн
о интимный уголок? Да, на первый взгляд это красиво, эти цветные стекла, св
етлые стены, люстры… Как будто это забота о больных. Но это, товарищи, забо
та о себе! Ведь им с уголовным, якобы больным, Чикиным надо было как-то пров
одить время! И они открыли у себя попросту танцевальный салон! Да, да, това
рищи! У них там под музыку какие-то молодые люди растанцовывают себе, а их
койки числятся занятыми! Кого они так услаждают? Что же, товарищи, и мы поз
волим превратить советскую больницу в сомнительное увеселительное зав
едение? Нет, не позволим! Я заявляю это со всей уверенностью от имени именн
о нас всех! Надо еще спросить, какие песни там звучат по вечерам на магнито
фоне! Это, товарищи, не наши песни! Это блатные и пошлые песни какого-то там
Окуджавы и какого-то Высоцкого! Их слушают в своих компаниях сомнительн
ые стиляги, и им не место в советской больнице!
Знала бы гладкая Ада, воплощение оскорбленной невинности, что доктор Рыж
иков пытался даже оперировать под музыку, заявляя окружающим, что под не
е и корова доится активней. Последнее слово науки. Но, к счастью, не знала. Н
о знала, как выбрать момент для доклада. В автоклаве отсутствовали и рыжа
я царапучая кошка Лариска, и уволенный Коля Козлов, и прихворнувший Лев Х
ристофорович, и дежурящий Сулейман. Впрочем, может, это вышло случайно. Вс
ем же остальным, даже кто видел жалкие обрывки и крохи, украшавшие бывшую
прачечную, кто хоть раз видел Жанну, танцующую на костылях, захотелось сб
егать посмотреть, что там за дворец с Шехерезадами.
Ц И пусть отвечает серьезно!
Вот что он не мог Ц то не мог: серьезно отвечать.
А в этот раз Ц даже серьезно слушать.
Потому что должен был серьезно думать. «Что делать? Ц думал он. Ц Что дел
ать?» И чего не делать… Что делать с тем немым вопросом, который час назад
прочитан в глазах той добродушно-строгой женщины, пожилой и степенной. В
от что такое серьезно. Будто не ты консультируешь, а тебя. Такая женщина из
породы добродушных, которые хотят казаться строгими. В отличие от сомни
тельной породы черствых, которые хотят казаться добродушными.
Чаще всего это бывают старые многоопытные учительницы.
Она всмотрелась в доктора Петровича по-учительски проницательно, опред
еляя, выучил он урок или нет. Все люди для нее издавна делились на выучивши
х и не выучивших.
Он сел перед ней с улыбкой согласия, как будто был готов начать рассказыв
ать заданный урок географии, климат и растительность какого-нибудь южно
американского побережья между Панамой и Бразилией.
Она оценила его послушание и ослабила строгость, чуть выпустив на волю п
риродное тщательно скрываемое добродушие.
Ц Так где же похоронили Колумба? Ц позволил себе первый вопрос доктор Р
ыжиков, не скрывая симпатии.
Ц Как будто не знаешь, Ц улыбнулась она, деля себя между природным добр
одушием и напускной строгостью. Ц На Кубе, конечно.
Ц А вот недавно стало известно, что на Гаити, Ц похвалился он так, как буд
то сам вырыл старые кости.
Ц С чего ты взял? Ц приподняла она очки, чтобы победила строгость. Ц Это
явная нелепость!
Ц Сажусь, два, Ц поставил сам себе оценку доктор Рыжиков. Ц А вот на соб
рании Американского археологического института прочитали доклад. «Ана
лиз костных останков Кристобаля Колона, Адмирала Великого Моря». Америк
анцы, лихие ребята, вытащили скелет из собора Сан-Доминго…
Ц Да как они смели! Ц искренне возмутилась она.
Ц Ремонт был, Ц объяснил доктор Рыжиков. Ц Фундамент укрепляли. И неки
й Чарлз Офф заявил, что это и есть Колумб, а не тот, что на Кубе. «Мужчина атл
етического телосложения, ростом около 68 дюймов, широкоплечий, с большой г
оловой и сильно выраженными признаками подагрического остеоартрита».
Ц Но ведь Колумб был высокий мужчина с длинным вытянутым лицом! Ц воскл
икнула пожилая женщина, ставшая теперь не строгой и не добродушной, а взв
олнованной.
Ц У них и сто семьдесят был богатырский рост, Ц поспешил успокоить ее д
октор Рыжиков. Ц Это мы с той поры подросли. А у него одних портретов до на
с дошло полтысячи, и все разные…
Ц Вот сейчас я бы поставила тебе пять, Ц вынуждена была похвалить она.
Ц Даже если не за точность, то за то, что интересуешься.
Ц Теперь уже диагнозом, Ц признался в своем интересе доктор Рыжиков.
Ц Неужели я тогда был хуже?
Ц Особенно когда сказал, что Цезарь зарезал Брута и остальные сенаторы
ему отомстили и тоже зарезали, Ц не удержалась она от безобидного ехидс
тва.
Ц Неужели? Ц сильно удивился доктор Рыжиков. Ц Неужели вы помните?
Ц А я специальную тетрадочку вела, все ваши открытия записывала. Сейчас
перечитываю Ц это такой роман… Что там твои «Двенадцать стульев»…
Ц Дадите почитать? Ц попросил он.
Ц Дам, приходи… А то вас ничем не заманишь… А я совсем отстала, Ц вздохну
ла она. Ц И читать некогда, внуки теребят… И голова заболела… Кружится… Д
а еще зрение. Так сижу, тебя вижу, а чуть повернусь, вот так, уже на твоем мес
те чернота. Может, так и положено в старости?
Ц Конечно, Ц уклончиво подтвердил доктор Рыжиков. Ц А как кружится?
Ц Да как? Обыкновенно. Представь себе, выхожу из автобуса, два шага делаю
и… Главное, схватиться не за что! Хватаю воздух, как будто за поручень. Сме
шно, наверное…
Ц Да ничего, Ц как будто отмахнулся доктор Рыжиков. Ц Со всеми бывает.
Ц А рука где немеет?
Она показала.
Ц Вроде как отсидишь или отлежишь… А на самом деле не отсижено… А то на э
ту ногу ступишь Ц и как в яму… Ой, думаешь, полетела… Да если бы не голова, в
се ерунда… И не глаза… Юра, ты что, глазник?
Ц Да как бы… А судороги больше по утрам или вечерам?
Ц По утрам, Ц ответила она. Ц Старость не радость, Юра. Я в молодости зна
ешь какой спортсменкой была! Парашютистка, ворошиловский стрелок!
Ц И я парашютист! Ц обрадовался доктор Рыжиков. Ц Гвардии ефрейтор ВД
В! Вы-то на каких системах прыгали?
Между обсуждением ранцевых и вытяжных парашютных систем они задели тош
ноту.
Ц Это так неприятно… Ц пожаловалась учительница кротко. Ц Я уже и на д
иету перешла, а не поешь Ц еще хуже…
Куда уж неприятнее. Сердце доктора Петровича стало стягивать обручем. Он
встретился с ее спокойным взглядом. Она как бы подбадривала его на прави
льный ответ, но ничего не спрашивала вслух. Он постучал молоточком себе п
о ладони.
Ц Ну что ж, прекрасно…
И хотя в его натянутом голосе ничего прекрасного не было, она оживилась.
Ц Если прекрасно, то я, пожалуй, пойду, а то внучка из сада придет.
Ц Надо бы хорошенько обследоваться, Ц робко попросил он.
Ц Да уж обследуйся не обследуйся… Ц отмахнулась она. Ц Видно, уж если п
ридет за тобой, то… Внучку бы в первый класс сдать, да и можно обследоватьс
я. Жаль, нашу школу снесли…
Ц Жаль… Ц взгрустнул о милой старине и доктор Рыжиков. Ц А новая какая-
то холодная…
Ц И тебе тоже кажется? Ц оживилась она. Ц Я-то старую больше любила. Осо
бенно по утрам, когда печи затопят… Дрова потрескивают, в классах уютно…
А паровое отопление какое-то бездушное. И ты был влюблен в Симочку Сахаро
ву.
Ц Нет, Ц сказал он. Ц Я не был влюблен в Симочку.
Ц А в кого же ты был влюблен? Ц озадачилась она.
Ц В такую тощую и резкую, насмешливую. Помните, кучерявая, смуглая, но с го
лубыми глазами? Ее все боялись. Забыл, как звали, а на вид очень хорошо помн
ю. Наверное, она была похожа на маленького Пушкина.
Ц На маленького Пушкина? Ц переспросила она.
Ц Ну да. А может, в какой-то родне с ним. Ведь жизнь чего только не накрутит!
Занесло к нам маленькое семечко с того дерева, а оно ни о чем не подозревае
т само… И волосы курчавые, как у негритенка…
Ц Как у тебя интересно выходит, Ц похвалила она. Ц Ты бы учителем был пр
ирожденным. А я курчавую не припоминаю… А вот в Симочку Сахарову влюблял
ись у нас все. Она была настоящая царевна-лебедь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45