...Номер профессора выходил на площадь. На ней сооружали что-то наподобие триумфальной арки, стук топоров все время врывался в их беседу. Профессор тоже курил сигары, и Мун с удовольствием воспользовался его бразильскими "Супериор". Извлеченная из чемодана бутылка "Наполеона" способствовала установлению непринужденной атмосферы. Но как только Мун заговорил о радиоактивности, профессор с улыбкой сослался на военную тайну.
- Единственное, что могу вам сказать: вместе со мной прибыла самая совершенная аппаратура, когда-либо использованная для обнаружения зараженных частиц. Такая же находилась на борту самолета "Глоб-мастер", потерпевшего несколько дней назад аварию в горах.
Постепенно беседа приняла теоретический характер.
- Лучевая болезнь еще мало изучена, и против нее нет эффективных средств. Пересадка костного мозга, примененная французами для спасения югославских ученых, не всегда дает положительные результаты. Люди умирают и будут умирать до тех пор, пока не добьются абсолютного запрета любых испытаний ядерного оружия.
- А Панотарос? - Мун надеялся, что коньяк развяжет профессору язык.
- Прошу без провокаций. - Профессор понимающе улыбнулся. - Видите ли, серьезной опасности в данном случае подвергался только тот, кто находился в непосредственной близости от расколовшейся бомбы, причем достаточный срок, чтобы гамма-лучи оказали свое воздействие.
- Вы что-нибудь понимаете в отравлениях? - внезапно спросил Мун.
- Не больше любого врача. Во время войны мне пришлось работать на госпитальном судне, там каждому в первую очередь приходилось быть хирургом. После капитуляции к нам доставили нескольких получивших серьезные лучевые ожоги японцев. Этому обстоятельству я и обязан своей теперешней специальностью.
Мун все же решился рассказать про смерть Шриверов и свои предположения. Перечисление симптомов заставило профессора нахмуриться.
- Видите ли, эти недомогания присущи множеству болезней, начиная от некоторых желудочных заболеваний до лучевой включительно. Но, учитывая, что перед этим двое местных жителей также отравились колбасными консервами, я на месте доктора Энкарно скорее всего поставил бы тот же диагноз.
- Вы забываете, что исчезла дочь Шривера. Так что дело вряд ли в консервах.
- Одно не противоречит другому. - Профессор покачал головой. - Яд, известный под названием ботулин, является продуктом естественного органического распада. Но его научились создавать синтетическим путем. Например, уже несколько лет ботулин находится на вооружении нашей армии. Его можно шприцем впрыснуть в банку, прокол будет почти незаметным.
Их прервал громкий стук в дверь.
- Войдите, - пригласил профессор.
- Тысячи извинений! - В дверях показалась голова. - Я маркиз Кастельмаре! Сеньор Мун, не могли бы вы выйти на минутку?
В коридоре Мун столкнулся с доном Бенитесом и доном Брито. Тяжело дыша, они тащили скатанный ковер. Потеряв равновесие, портье выронил картину, которую ухитрился зажать под мышкой. Маркиз подхватил ее и, чуть не стукнув Муна по голове, пробормотал:
- Девять тысяч извинений! Кстати, в вашей комнате висит какой-то бородатый тип. Он вполне сойдет за моего деда по материнской линии - герцога Вильяэрмосу.
- Может быть, вы объясните...
- Завтра приезжает жених моей дочери, он сопровождает министра. Надо привести замок в приличный вид. Чего только не сделаешь ради счастья дочери! Да, совсем забыл. Приглашаю вас на банкет. Не удивляйтесь, генерал Дэблдей выдал мне пособие... Великим инквизиторам есть чему поучиться у него! Так вы одолжите мне для фамильной галереи этого типа?
- Если вас не смущает, что он крутит шарманку, пожалуйста.
- Это как раз удачно! Герцог обожал музыку! - И, вихрем ворвавшись в комнату, маркиз забрался на стол и рванул картину к себе. На месте, где до этого торчал гвоздь, образовалась огромная дыра. Маркиз спрыгнул со стола и заметался по комнате.
- Вы не возражаете, если я прихвачу заодно и эту вазу? А это зеркало? Какая аристократическая пепельница!
- Она с видом отеля "Голливуд", - предупредил Мун.
- Ничего, сойдет, под окурками все равно не будет видно. Дон Брито, тащите это красное кресло, оно по цвету как раз подходит к гобеленам из Малагского художественного музея.
Сам маркиз проворно схватил другое кресло. Пытался взвалить себе на спину, но со стоном опустил на пол.
Дон Брито, еле подавив крик, бросился к нему на помощь, но маркиз отстранил его нетерпеливым жестом:
- Чепуха! Сеньор Мун еще подумает бог весть что! Тащите мебель в машину и ждите меня! - Обождав, пока его добровольные помощники вышли, маркиз повернулся к Муну: - Не обращайте внимания! Просто голова что-то кружится в последнее время. Немного отдышусь, и все пройдет.
- Вам следовало бы обратиться к врачу, - посоветовал Мун.
- Что же, так и сделаю. - Маркиз через силу выдавил из себя улыбку. Дождусь доктора Энкарно и пойду к нему с исповедью.
- Доктора Энкарно? - тревожно переспросил Мун, вспоминая телефонный разговор с Биллем Ритчи.
- А как же! У меня предчувствие, что он скоро вернется. - Маркиз многозначительно посмотрел на своего собеседника. - Кстати, о пропавшем письме. Думаю, что и оно скоро найдется.
- Еще одно предчувствие?
- На этот раз скорее результат логического размышления. Хоть я и не такое светило, как знаменитый Мун и его не менее знаменитый помощник Дейли... Между прочим, несмотря на ваши отчаянные призывы, он что-то долго не едет. И самое удивительное, вас это совершенно не огорчает.
- Лишь потому, что вы со своей проницательностью полностью заменяете его. - Мун предпочел отделаться шуткой. - Как же с письмом?
- Я говорил с доном Бенитесом и сынишкой начальника почты. Они, естественно, мало что помнят - воздушная катастрофа и смерть Шриверов не самое подходящее лекарство для укрепления памяти. Но, имея в виду именно эту нервозную атмосферу, можно предположить, что девятнадцатого марта, когда Хуанито принес письмо, портье машинально расписался за него и отложил в сторону, поскольку миссис Шривер отсутствовала. А на следующий день, узнав о ее смерти, так же машинально написал "Адресат выбыл" и отослал обратно.
Мун порывисто вскочил.
- По вашему лицу видно, что вы собираетесь бежать на почту, - остановил его маркиз. - Хотя и не разделяете моего убеждения, что письмо предназначалось для матери, а не для дочери. Не будем гадать. Начальник почты по моей просьбе отправился в Пуэнте Алсересильо и с минуты на минуту должен вернуться. А теперь помогите мне добраться до машины...
В гостинице следы охватившей Панотарос паники становились все заметнее. Грохотали двери, взад и вперед сновали горничные. Суетились нагруженные сумками, фотоаппаратами и плащами постояльцы. Лестницей всецело завладели оборванцы, встретившие Муна в день приезда. Согнувшись под тяжестью чемоданов, они спускались вниз, складывали поклажу в холле и с веселыми криками снова бежали наверх. Для них поспешное бегство туристов означало возможность заработать хоть несколько грошей. Мун, к своей радости, заметил среди них Педро. Судя по огромному, взваленному на спину чемодану, его недомогание прошло.
- Зайди ко мне! - окликнул его Мун.
- Хорошо, только отнесу багаж этой сеньоры.
Мун проводил тяжело опиравшегося на его плечо маркиза к нагруженному мебелью, картинами и коврами армейскому "студебеккеру" и заботливо усадил рядом с водителем. Когда он вернулся, Педро, пританцовывая от нетерпения, уже поджидал его в холле.
- Какое-нибудь поручение? - спросил он с надеждой в голосе.
- Посмотрим! - Мун улыбнулся. - Но если откровенно ответишь на несколько вопросов, то я, так и быть, готов доверить тебе одну секретную миссию. Пойдем ко мне!
Педро расцвел. Но уже первый вопрос был встречен упрямым молчанием.
- Не знаю, - выдавил он из себя.
- Не знаешь, что было в свертке, который Рол Шривер принес в день своего рождения? - С тех пор как было установлено, что Шриверы в день своей смерти не сопровождали дона Камило в Коста-Асул, таинственный сверток не давал Муну покоя. - Ты тогда ведь пришел вместе с ним. Лучше скажи, что не хочешь отвечать.
- Не могу, - честно признался Педро. - Маркиз меня тоже расспрашивал, он мой лучший друг, но я и ему ничего не сказал.
- Почему?
- Рол просил никому не рассказывать про веревку, - по-детски проговорился Педро.
- Значит, это была веревка?.. Ничего, ничего, не расстраивайся! Я ведь это уже давно знал, - соврал Мун. - Только хотел проверить, умеешь ли ты молчать. А он тебе говорил, зачем она ему понадобилась?
- Нет. Только сказал, что должна быть очень длинной и прочной. Мы достали у одного рыбака капроновую, он собирался вязать из нее сеть. Ролу пришлось заплатить столько, что можно целый год есть до отвала, зато она была чуть не с километр длиной. Возможно, Рол собирался исследовать какую-нибудь большую пещеру.
- А много ли больших пещер в Панотаросе?
- Из известных нам только две - Черная в поместье Кастельмаре и та, что на острове Блаженного уединения, - Негритянская. В ней когда-то укрывались невольники, оттого и пошло название. Корабль работорговцев во время шторма выбросило на остров, многие негры утонули, остальные подняли бунт. На них потом устроили облаву, но выловить удалось не всех. Некоторые каким-то таинственным образом перебрались на берег.
- Почему таинственным? Просто переплыли.
- Говорят, что они не умели плавать. Да это и не каждому под силу.
- У тебя отличные сведения! - рассмеялся Мун. - А теперь скажи, если тебе, допустим, надо было бы скрываться от полиции, какое место ты бы выбрал? Может быть, Негритянскую пещеру?
- Я не такой дурак. Ведь о ней знают все. А вот в горах есть множество пещер, которые редко кому известны, да и добраться туда трудно.
- Так... Ты знаком с доном Камило?
- Да. Он дружил с моим дедом. Их в свое время и арестовали вместе.
- За что?
- Во время гражданской войны у нас тут сбили русский самолет. Летчик спасся на парашюте, его подобрали мой дед и дон Камило, а отец маркиза спрятал в нежилой части замка. Потом кто-то донес на них. Старый маркиз умер в тюрьме, дона Камило продержали очень долго, до недавней амнистии.
- А твоего деда?
- Застрелили, когда пытался бежать. Но я отомщу за него, как только вырасту. Не верите? Я вам кое-что покажу, если обещаете не выдавать меня.
- Обещаю.
- Тогда смотрите! - Педро торжественно расстегнул свой ветхий красный жилет. На хилой детской груди были вытатуированы два слова: "Но пасаран!" Боевой клич республиканской армии продолжал жить под миллионотонной могильной плитой, которую франкисты напыщенно называли "двадцатью семью годами мира".
Как ни странно, именно эта татуировка рассеяла последние сомнения Муна. Педро сумеет держать язык за зубами, к тому же никому не придет в голову расспрашивать его.
- Педро, слушай меня внимательно. Я доверяю тебе очень серьезное задание. Настолько серьезное, что не поручил бы его никому, кроме тебя.
Мун перешел на шепот. Потайных микрофонов в номере, пожалуй, не было, но все же излишняя предосторожность не могла помешать.
- Единственная дорога в Панотарос ведет через горный перевал, а там и днем и ночью дежурит полицейский патруль. А мне, возможно, понадобится провести одного человека так, чтобы о его присутствии в Панотаросе никто не подозревал. Можешь ли ты это сделать, Педро?
- Могу! Я исходил все горы, лучше меня их не знает ни один местный житель. Есть одна тропка вдоль Чертова ущелья. Когда-то она упиралась в скалы, но после последнего землетрясения там образовался проход. Я совсем недавно случайно наткнулся на него...
- Я так и думал, что ты единственный, кто сможет мне помочь. Ты сейчас поедешь со мной в Малагу. Я отправлюсь в полицию, а ты пойдешь с Хью Брауном. Он-то и скажет тебе, что надо делать...
Мун собирался объяснить мальчику, что Хью Браун вовсе не главный бандит, каким тот рисовался в романтической фантазии мальчугана, но это не понадобилось.
- Хорошо! Маркиз мне уже говорил, что я ошибался насчет сеньора Брауна... Значит, если понадобится, я тайком проведу этого человека, спрячу в какой-нибудь пещере и дам вам знать, - важно повторил Педро, так и надуваясь гордостью за возложенное на него секретное задание, потом вспомнил: - Вы говорили насчет дона Камило, но так и не закончили.
- Когда вернешься, поговори с ним, только он не должен знать, что я просил тебя об этом. Попытайся выведать у него, куда он отвез Шриверов девятнадцатого марта.
Мун спустился вниз, чтобы заказать через Бенитеса какую-нибудь машину. Портье, обливаясь потом, выписывал счета, ему помогала жена - тщедушная женщина с грустными карими глазами.
- Машину? - Дон Бенитес вытер ладонью застилавший глаза пот. - Вы безнадежный оптимист! Смотрите, что происходит! Пришлось заказывать дополнительный автобус, все места в нем давно распроданы.
- Что же делать? - пробормотал Мун, моля бога о самом прозаичном чуде, ставшем уже обыденной рутиной, - вопросе сержанта Милса "Куда прикажете ехать?". Сейчас, когда тайна генерала Дэблдея перестала быть тайной и отпала надобность следить за Муном, на это больше нечего надеяться.
Но Милс оказался на месте. Мун просто не разглядел его в холле за фигурами отъезжающих. Милсу пришлось встать из своего кресла и самому подойти к Муну.
- Куда? - спросил он на этот раз, очевидно, считая излишними даже два последних слова своей коронной фразы.
- В Малагу! Этот мальчик едет с нами. - Он указал на Педро.
- Надеюсь подработать там немного, - серьезно объяснил Педро, незаметно подмигнув при этом Муну. Смотри, мол, какой я конспиратор! - А то из Панотароса все разъезжаются, приезжают одни министры, а на них не разживешься.
Сержант Милс с неизменной сигаретой во рту направился было к машине, но Мун остановил его:
- Не сейчас. Я жду одного человека.
Словно эта фраза служила условным паролем - входная дверь с треском распахнулась. На пороге стоял начальник почты с конвертом в руке.
- Письмо! Вот оно! Лежало в Пуэнте Алсересильо на почте. Уже несколько дней. Не будь маркиза, оно пролежало бы там до судного дня! - радостно выстреливал начальник почты, уже мысленно ощущая в кармане стопесетовый банкнот.
Мун вырвал из руки конверт. Письмо было адресовано миссис Шривер. На обратной стороне - Пуэнте Алсересильо, малоразборчивое название улицы и совсем уж неразборчивая фамилия. Наискось стояло "Адресат умер". Все это он успел установить, пока судорожно разрывал плотную бумагу.
Из конверта выпал бледно-сиреневый листок, покрытый неровными каракулями. Почерк был неоформившийся, беспорядочный, но Муну все же удалось разобрать сумбурные каракули.
"Меня похитили бандиты, кажется, из шайки Гаэтано. Обращаются со мной сносно. Но если до воскресенья в указанное место не будет положен миллион песет, меня убьют. Мама, умоляю тебя: если в малагском банке нет столько денег, пусть папа немедленно вышлет. Что касается нашей ссоры, то я глубоко сожалею. Спаси меня! Гвендолин".
Обратная сторона страницы была оклеена вырезанными из газеты буквами разной величины. Анонимный автор подробно описывал пещеру в окрестностях Панотароса, где после наступления темноты следует спрятать выкуп, и предупреждал, что любая попытка известить полицию или лично выследить человека, который придет за деньгами, кончится смертью Гвендолин.
- Какой сегодня день? - отрывисто спросил Мун. Лавина событий и сведений, навалившаяся на него по прибытии в Панотарос, стерла грань между днями.
- Суббота!
- Суббота? Слава богу, тогда еще не все потеряно.
Сунув начальнику почты на ходу несколько ассигнаций, Мун опрометью кинулся к дону Бенитесу:
- Гостевую книгу! Скорее!
Не обращая внимания на портье и Педро, с любопытством заглядывавших через его плечо, Мун сравнил сиреневый листок с записью в книге. Те же самые завитушки у буквы "м", то же легкомысленное, словно пританцовывающее "а". И все же это могла быть ловкая подделка. Мун так спешил, что даже забыл объяснить дону Бенитесу, зачем берет с собой гостевую книгу. Сунув ее под мышку, он бросился к дверям, чуть ли не проскочив мимо невозмутимо вставшего с кресла Милса.
- В Малагу! Педро, живее! - крикнул Мун. - Нет, сначала заедем в замок!
Пока джип, обгоняя машины с уезжающими туристами, несся на предельной скорости к замку, Мун, отрешившись от содержания письма, осмысливал зашифрованные в памяти технические детали. Конверт, по-видимому, надписан той же рукой, что и письмо. Что касается вырезанных печатных букв, то такого шрифта и бумаги нет ни у английских, ни у американских массовых изданий. Значит, взяты они из какой-нибудь сравнительно мало распространенной газеты или журнала, а может быть, даже книги. Этот выработанный за долгие годы способ анализа, важный, когда необходимо установить личность анонимного отправителя, в данном случае был абсолютно ни к чему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34