У меня там два брата. Один взял в жены красивую. А другой…Она отключилась – куда ей сейчас слушать историю иранского таксиста? Да еще такого лихача – уж лучше бы поехала на своей машине.
Телефон в квартире Джейд не отвечал. Выключен был и автоответчик – он даже ничего не мог передать.Значит, куда-то уехала. А что, она должна сидеть и ждать, пока он позвонит? Если ему удастся отвязаться от сенатора и Даниэль в пристойное время, можно подъехать к ее дому и подождать ее в машине.Эта мысль его согрела. Ждать до завтра не было терпения.Как только он вернулся к столу, сенатор Ричмонд подскочил с места.– У меня завтра очень ранняя встреча, – сообщил он как бы извиняясь.– Вот как?– В половине восьмого.Даниэль протянула руку.– Au revoir, сенатор.– Спокойной ночи, мисс… э-э… м-мм… Вадим. Был рад провести вечер в вашем обществе.– Взай-имно, сенатор.Джек смотрел на них непонимающим взглядом. Что это значит? Он думал, у них полная гармония.Сенатор быстро удалился, оставив ее куковать с Даниэль.Обвив руками его шею, она придвинулась ближе.– Он хо-учет, чтобы я с ним спала-а, – хрипловато зашептала она. – Я обещя-аля, что приду к нему в отель попозже. – Таинственно улыбнувшись, она добавила – Как мне поступи-ить, Жак?Это было явное приглашение. Ну, нет. При других обстоятельствах он, конечно же, его бы принял, но сейчас его мучил один вопрос – как побыстрее от нее отделаться?– Ну, Даниэль, обещания полагается выполнять, – заметил он резонно.Она не поверила своим ушам. Даниэль Вадим привыкла, что мужчины ползают перед ней на коленях.– Ты су-укин сын! – воскликнула она, задетая за живое.– Может, я и сукин сын, но, по крайней мере, правдивый, – сказал он, смягчая свои слова улыбкой.Читая его мысли, она спросила:– Что случилось, Жа-ак? В кого-то влюби-ился?Он кивнул и даже смутился – еще бы, признаться в такой слабости!Дернув французским плечиком, она спросила:– Тогда почему же ты со мной, cheri?– Обстоятельства.– Ах, Жа-ак. Ты такой американский. – И она деловито похлопала его по руке. – Мы идем. Я нанесу визит сена-атору. А ты…Она снова пожала плечиком.Мисс Вадим была очень понимающей дамой.
Сдачи с пятидесяти долларов, которые Джейд протянула водителю, у того, разумеется, не оказалось. Если начнет не везти – не везет весь вечер.– Сейчас разменяю, – раздраженно буркнула она, вошла в «Чейзенс» и остановилась возле столика у входа.Водитель вошел за ней, явно думая, что она собирается смыться через заднюю дверь. Он продолжал что-то бубнить насчет воров и грабителей – больше двадцатки держать при себе нынче опасно.Она разменяла полсотни, расплатилась с ним, и он, недовольно хмыкнув, удалился.Она уже собиралась войти в зал, но кто-то тронул ее за руку.– Джейд, – услышала она незнакомый голос.Она обернулась – перед ней стоял человек, которого она видела впервые в жизни.Поняв, что она его не узнает, он представился:– Привет, я Пенн Салливен. Несколько месяцев назад мы встречались в «Мортонсе», вы были с Беверли д'Амо. А я – с Фрэнсис Кавендиш, агентом по подбору актеров. Деловая встреча за обедом.С легким удивлением она переспросила:– Деловая встреча? – И вспомнила. Беверли тогда сказала, что он – актер. – Надеюсь, она пошла вам на пользу, – добавила она, вспомнив нелицеприятную перепалку между ним и дамой постарше на автостоянке.Проведя рукой по пружинистой копне волос, он сказал:– Во всяком случае, сейчас я снимаюсь. Это куда лучше, чем работать официантом, – а я в этом городе пробегал между столов три года.Ему едва перевалило за двадцать, и он бесспорно был очень привлекателен.– Я иду на вечеринку к Петрии. А у вас здесь ужин? – спросил он.– Я тоже к Петрии, – сказала она.– Одна? – спросил он, явно готовый к ней прилепиться.
Джек помог Даниэль выйти из-за стола. Как сказал бы Хауэрд, у французской дамочки оказалась полная рука козырей. Возможно, в порядке услуги он познакомит се с Хауэрдом – пусть вставит ее в один из своих фильмов. Во Франции она была звездой первой величины, но пробиваться на американские экраны ей только предстояло. Что ж, она вела себя сегодня в высшей степени достойно, и он не мог не отдать ей должное.Дружески обняв ее за плечи, он повел ее к выходу.
Джейд уже собиралась отшить Пенна Салливена, как в вестибюль ресторана вышли Джек и Даниэль. Казалось, они предельно очарованы друг другом. Его рука лежала на оголенных плечах француженки, она не отрывала от него влюбленного взгляда. Проворковав "Merci, cheri", она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.На мгновение Джейд оцепенела. Каков мерзавец! Невероятно!Но тут же оправилась, взяла себя в руки и повернулась к Пенну.– Идемте веселиться, – лихо заявила она и взяла его под руку.– Классно! – воскликнул он, едва веря своему счастью.В эту минуту ее увидел Джек.– Эй… – начал он. – А ты что здесь делаешь? Я как раз…Она улыбнулась, но в глазах была сталь.– Джек Питон, – сказала она по возможности беззаботно. – Как приятно вас видеть! Вы знакомы с моим добрым другом, Пенном Салливеном?На кой черт ему знакомиться с этим молодым красавчиком? И какого лешего она делает в его обществе?Здорово! Быстро же Джейд Джонсон нашла ему замену! А он-то думал, что она – совсем другая. 79 Ну и вечерок выдался – концы можно отдать! Хауэрд чувствовал, как взмокло темя под париком – еще до выхода из отеля. Он попробовал новый клей, и держался парик хорошо, но пот все портил. Между тем ему предстояла ночь ночей, и никаких казусов он просто не мог допустить.После Уитни он отправился на съемочную площадку, где Мэннон и Кларисса уединились в ее домике-фургоне. Он громко постучал в дверь, но ждать пришлось целых десять минут.Опупеть можно! А если бы кто-то пришел звать их для съемок?– Мы вызываем их на двадцать минут раньше срока, – поделился с ним Дерк. – Только так удается заполучить их вовремя.В конце концов Мэннон все-таки появился на пороге – слегка помятый, но весьма собой довольный.– Хауэрд! Вот это сюрприз! Каким ветром?– Обыкновенным. Посмотреть, как идет работа над фильмом, – хмуро ответил Хауэрд. – Ты не забыл, зачем мы все здесь? Чтобы снять фильм.Мэннон расплылся в улыбке.– Разве я не на уровне?– Вполне, – согласился Хауэрд. – Материал приличный.– Приличный? Это все, что ты можешь сказать? Кларисса считает, что если мы будем так гореть и дальше, а студия подсуетится, когда придет время выдвигаться на «Оскара»… Короче, ей кажется, что у нас обоих будут серьезные шансы.– Меня это обрадуете больше всех. Я также хочу, чтобы была довольна Уитни.При звуке ее имени улыбку с лица Мэннона будто ветром сдуло.– Мне неприятно это говорить, но игра этой дамы – чистое любительство. В нашем фильме ей нечего делать. На эту роль нужна настоящая актриса.Значит, еще недавно – «любовь всей жизни», а теперь – «эта дма». Здорово Кларисса его обработала.– Дело в том, – терпеливо сказал Хауэрд, – что в фильме она уже есть. Заключен контракт. Надо ее чуть-чуть поддержать – и все будет в порядке.– Уволь ее, – бессердечно заявил Мэннон. – Пусть гуляет.Хауэрд никогда не отличался особой чувствительностью, в том числе и по отношению к себе самому, но тут он был шокирован.– Между прочим, мы говорим об Уитни.– Знаю.– Черет тебя дери, два месяца назад ты был готов мне задницу целовать, лишь бы ее вернуть. А сейчас хочешь вышвырнуть ее из картины?– Слушай, Хауэрд, – Мэннон понизил голос до доверительного шепота, – Клариса в этих делах понимает и она говорит, что Уитни нас всех здорово тормозит. Дерк с этим согласен. И съемочная группа тоже, да все.– Значит, ты хочешь, чтобы я ее уволил?– Да.– А вот выкуси. По контракту тебе много чего положено, но этой сраной студией вы с Клариссой не руководите, а раз так – решать, кому рубить голову, буду я. И, как ни странно, я храню верность старым друзьям.В дверях рядом с Мэнноном появилась Кларисса.– Хауэрд, – кратко поздоровалась она.– Кларисса, – ответил он с той же краткостью.– Мы только хотим как лучше для фильма.Ее успех ему был совершенно непонятен. Что там за чудо происходит между ней и камерой?– Знаю, – сказал он. – Но постарайтесь четко себе уяснить: Уитни остается. Я посыла сюда преподавателя актерского мастерства, который будет индивидуально с ней работать. Она будет играть лучше. Справится.– Как скажешь, – холодно произнесла Кларисса. Тут только до Хауэрда дошло, что ни один из них не предложил ему войти. Актеры, мать их! Звезды! Пустяшные, непрочно стоящие на ногах людишки, которым фартит, и однажды утром они просыпаются знаменитыми. И после этого они живут в твердом убеждении, что они, видите ли, особое племя!– Вы оба работаете блестяще, – сказал он с неискренним дружелюбием. – Продолжайте в том же духе и будьте к девочке помилостивее.– Не такая уж и девочка, – подпустила шпильку Кларисса.– Н-да… что ж… – Он посмотрел на своего хорошего друга Мэннона и нанес удар ниже пояса. – Поппи несколько раз виделась с Мелани. Говорит, вид у нее для женщины на сносях вполне здоровый. Что-нибудь ей передать?Мэннон виновато вспыхнул.– Не надо, – отказался он. – Я с ней все время разговариваю.Хауэрд считал, что с беременной женой так обращаться нельзя… Пожав плечами, он сказал:– Ладно, пойду вставлять фитиль другим. Пока.На самом деле ему нужно было договориться, чтобы сюда немедленно прислали преподавателя актерского мастерства. А потом обрадовать этой новостью Уитни.Она отнеслась к этому гораздо лучше, чем он ожидал, – поблагодарила за поддержку.Единственным преподавателем, которого удалось заполучить за такой короткий срок, оказалась Джой Байрон, старая эксцентричная англичанка, у которой в Голливуде была своя школа актерского мастерства. Прославилась она тем, что открыла миру Бадди Хадсона – новую яркую звезду. Других особых достижений за ней не числилось. Джой несказанно обрадовалась, получив приглашение, и примчалась следующим рейсом.Теперь Хауэрду предстояло пригласить Джой и Уитни на ужин, а заодно и секретаршу Уитни, без которой та, судя по всему, не делала здесь и шага. И ее менеджера по рекламе Нормана Гусбергера, который прилетел в этот же день.Ужин Хауэрда не беспокоил. Это так, баловство. Ему не давало покоя другое – то, что ожидалось потом. Наконец-то он и Уитни останутся наедине. Она – ослепительно прекрасная и трепетная. А он… что он?Коротышка.Почти лысый.С животиком.А на лобке такие заросли, каких она не видела за всю свою жизнь.Перед тем, как выйти из гостиниц, он принял изрядную дозу кокаина и проглотил две таблетки валиума. Вот это сочетание: кокаин запузыривает его на небо, а валиум не дает разгуляться нервам.Покусывая ногти, он позволил лимузину везти его навстречу судьбе.
Насквозь фальшивая реплика Хауэрда насчет «преданности» и «старых друзей» Мэннона только рассердила. Уитни – не актриса. Ее наняли, чтобы она выполняла работу и сделала это качественно, а если она не тянет, на съемочной площадке ей делать нечего. Кларисса это ему четко объяснила. Кларисса вообще объяснила ему много чего, в особенности, об актерской работе – именно поэтому он играл сейчас с таким блеском.Более пятнадцати лет он изображал из себя кинозвезду. Возможно, теперь, с помощью Клариссы, критика все-таки признает его хорошим актером. Почему он должен испытывать чувство вины за то, что хочет выпихнуть Уитни из фильма? Ведь она этого заслуживает. Так что нечего его подкалывать, а Хауэрд пусть катится в задницу.Беда в том, что они с Хауэрдом знают друг друга слишком давно, и Хауэрд вместо того, чтобы воздавать ему должное – все-таки он звезда! – продолжал держаться с ним, как с равным.– Нечего тебе с ним миндальничать, – заявила Кларисса. – Он всего лишь протухший от наркотиков фигляр. Мальчик на побегушках у Захарии Клингера.– Думаешь, он колется или что-то такое?– Не будь наивным. Об этом знает весь Голливуд. Мэннон стоял, молча переваривая эту новость. Когда в шестидесятые годы он жил в одной квартире с Хауэрдом и Джеком, все они баловались наркотиками, много чего перепробовали. Он и Джек, к примеру, покуривали травку. Но к Хауэрду эта дурная привычка не прилипала. Второго захода он не делал. «Башка варить не будет», – говорил тогда он. И вот теперь – эдакое маленькое открытие.– Кокаин? – спросил Мэннон.– Именно.– Боже, ты мой!Интересно, а Джек знает? Или ему все равно? В последнее время они видятся все реже и реже. Если честно, их уже ничто не связывает.Мысль о том, что Кларисса была с Джеком, заставляла его страдать. Была, почти год. Потребовалось все его самообладание, чтобы удержаться от вопроса: каков его добрый друг в постели? И кто из них лучше: Джек или все-таки он Мэннон?Но Кларисса все равно бы не сказала. Свои любовные похождения она держала в тайне. Всех ее прежних любовников он был готов убить. Кларисса – поразительная женщина, он не знал никого, кто напоминал ее хотя бы отдаленно.Если бы перед началом съемок кто-то сказал ему, что он влюбится в Клариссу Браунинг, Мэннон посоветовал бы тому прямиком направляться на лечение в психушку.Все случилось поразительно быстро. Он постучал в дверь ее гостиничного люкса в первый вечер их приезда в Аризону – поздороваться, установить дружеский контакт. Прошло четыре часа, а он все еще был там, они обсуждали изменения в сценарии, разработку характеров, фильм в целом.– В фильме мы влюбляемся друг в друга, – сказала она. – И занимаемся любовью.– Еще как занимаемся! – пошутил он в своей легкой манере.– Когда мы взаимодействуем на экране, все должно быть подлинным, – продолжала Кларисса на полном серьезе. – Мы должны излучать возбуждение, страсть, желание.– Придется постараться!– Знаете, Мэннон, в какой подход я верю? – спросила она строго.– В какой?– Мы должны проиграть наши роли до того, как появимся перед камерами.– Правда?Она окинула его жгучим взглядом.– Займемся любовью.Он, естественно, понятия не имел, что эту реплику она произносила со всеми своими партнерами, и купился немедленно, жутко польщенный тем, что в постель его приглашает такая серьезная актриса.Откинувшись на спину, он в полной мере наслаждался ее бешеной страстью. После этого они стали неразделимы.Газеты что-то учуяли. Каждый день в них проскальзывали намеки. Он знал: надо сказать обо всем Мелани-Шанне, но, как обычно, откладывал на потом. Она вот-вот должна была родить, и он прекрасно понимал: уйди он от нее сейчас – и предстанет в глазах всего света бесчувственным подонком. Время было упущено. «Теперь надо ждать самое малое полгода», – обрадовали его адвокаты.О его жене Кларисса не вспомнила ни разу. Она вела себя так, словно той и вовсе не было. Раз в несколько дней он Мелани-Шанне все-таки звонил. Голос у нее был бодрый, и, несмотря на бурный роман с Клариссой, он впервые в жизни желал стать отцом.Короче, Мэннон Кейбл не хотел отказываться ни от чего. А с какой стати? Да, он хочет получить все – и получит.
Тоска зеленая, а не ужин! Играть «окружение» Хауэрд не умел никогда. А люди вокруг Уитни играли именно эту роль. Норман – поклонник-обожатель. Секретарша – добровольная рабыня. Джой Байрон – льстивая подлиза с придурью. Весь вечер они только и делали, что возносили Уитни до небес, а Хауэрд ерзал на стуле.– Давай смоемся отсюда, – шепнул он ей, наклонившись над чашкой кофе. – Сделай своим прихлебателям ручкой – и линяем.Уитни зевнула.– У-уух, как я устала, – объявила она.– Когда работаешь, нужно много спать, – со знанием дела поддержала ее Джой Байрон. – Тишина, покой, работа и отдых.– Да, Уитни, – подхватил Норман. – Держать тебя – это с нашей стороны чистый эгоизм. Давай, я отвезу тебя в гостиницу.– Это сделаю я, – по-хозяйски заявила секретарша.– Может быть, перед сном вы хотите пару сцен порепетировать? – предложила Джой.Хауэрд толкнул Уитни ногой под столом, и этот толчок недвусмысленно означал: «Избавься от них».– М-мм, мне нужно кое-что обсудить с мистером Соломеном. Берите мою машину и езжайте в гостиницу, а я вернусь чуть позже.Через пять минут они остались за столиком вдвоем.– Спасибо, – сказал Хауэрд.Она невозмутимо посмотрела на него.– На здоровье.Глаза его перебежали на ее бюст, божественные очертания которого ясно просматривались под бледно-розовым свитером из ангоры.– Этого вечера я ждал несколько лет.Голос Хауэрда даже загустел – столь сильным было желание.– Честно ли это по отношению к Поппи?Стиснув ей руку, он нашелся:– Считай, что это – акт милосердия. – Он яростно замахал официанту и добавил: – Идем отсюда.Рука об руку они вышли к его машине. Его охватило безумное возбуждение, и по дороге в отель он пытался представить, как все будет.Хорошо. Все будет хорошо.Потрясно.Потрясно, трах-тарарах! Потрахаемся потрясно!Опытной рукой он нажал кнопку, и темное стекло, отделявшее его от водителей, поднялось. Он тут же схватил ее, руки полезли под нежную ангору к ее роскошному бюсту.– Хауэрд! Не здесь!Заглушив ее возражения губами, он запустил руку под лифчик и сграбастал пальцами грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Телефон в квартире Джейд не отвечал. Выключен был и автоответчик – он даже ничего не мог передать.Значит, куда-то уехала. А что, она должна сидеть и ждать, пока он позвонит? Если ему удастся отвязаться от сенатора и Даниэль в пристойное время, можно подъехать к ее дому и подождать ее в машине.Эта мысль его согрела. Ждать до завтра не было терпения.Как только он вернулся к столу, сенатор Ричмонд подскочил с места.– У меня завтра очень ранняя встреча, – сообщил он как бы извиняясь.– Вот как?– В половине восьмого.Даниэль протянула руку.– Au revoir, сенатор.– Спокойной ночи, мисс… э-э… м-мм… Вадим. Был рад провести вечер в вашем обществе.– Взай-имно, сенатор.Джек смотрел на них непонимающим взглядом. Что это значит? Он думал, у них полная гармония.Сенатор быстро удалился, оставив ее куковать с Даниэль.Обвив руками его шею, она придвинулась ближе.– Он хо-учет, чтобы я с ним спала-а, – хрипловато зашептала она. – Я обещя-аля, что приду к нему в отель попозже. – Таинственно улыбнувшись, она добавила – Как мне поступи-ить, Жак?Это было явное приглашение. Ну, нет. При других обстоятельствах он, конечно же, его бы принял, но сейчас его мучил один вопрос – как побыстрее от нее отделаться?– Ну, Даниэль, обещания полагается выполнять, – заметил он резонно.Она не поверила своим ушам. Даниэль Вадим привыкла, что мужчины ползают перед ней на коленях.– Ты су-укин сын! – воскликнула она, задетая за живое.– Может, я и сукин сын, но, по крайней мере, правдивый, – сказал он, смягчая свои слова улыбкой.Читая его мысли, она спросила:– Что случилось, Жа-ак? В кого-то влюби-ился?Он кивнул и даже смутился – еще бы, признаться в такой слабости!Дернув французским плечиком, она спросила:– Тогда почему же ты со мной, cheri?– Обстоятельства.– Ах, Жа-ак. Ты такой американский. – И она деловито похлопала его по руке. – Мы идем. Я нанесу визит сена-атору. А ты…Она снова пожала плечиком.Мисс Вадим была очень понимающей дамой.
Сдачи с пятидесяти долларов, которые Джейд протянула водителю, у того, разумеется, не оказалось. Если начнет не везти – не везет весь вечер.– Сейчас разменяю, – раздраженно буркнула она, вошла в «Чейзенс» и остановилась возле столика у входа.Водитель вошел за ней, явно думая, что она собирается смыться через заднюю дверь. Он продолжал что-то бубнить насчет воров и грабителей – больше двадцатки держать при себе нынче опасно.Она разменяла полсотни, расплатилась с ним, и он, недовольно хмыкнув, удалился.Она уже собиралась войти в зал, но кто-то тронул ее за руку.– Джейд, – услышала она незнакомый голос.Она обернулась – перед ней стоял человек, которого она видела впервые в жизни.Поняв, что она его не узнает, он представился:– Привет, я Пенн Салливен. Несколько месяцев назад мы встречались в «Мортонсе», вы были с Беверли д'Амо. А я – с Фрэнсис Кавендиш, агентом по подбору актеров. Деловая встреча за обедом.С легким удивлением она переспросила:– Деловая встреча? – И вспомнила. Беверли тогда сказала, что он – актер. – Надеюсь, она пошла вам на пользу, – добавила она, вспомнив нелицеприятную перепалку между ним и дамой постарше на автостоянке.Проведя рукой по пружинистой копне волос, он сказал:– Во всяком случае, сейчас я снимаюсь. Это куда лучше, чем работать официантом, – а я в этом городе пробегал между столов три года.Ему едва перевалило за двадцать, и он бесспорно был очень привлекателен.– Я иду на вечеринку к Петрии. А у вас здесь ужин? – спросил он.– Я тоже к Петрии, – сказала она.– Одна? – спросил он, явно готовый к ней прилепиться.
Джек помог Даниэль выйти из-за стола. Как сказал бы Хауэрд, у французской дамочки оказалась полная рука козырей. Возможно, в порядке услуги он познакомит се с Хауэрдом – пусть вставит ее в один из своих фильмов. Во Франции она была звездой первой величины, но пробиваться на американские экраны ей только предстояло. Что ж, она вела себя сегодня в высшей степени достойно, и он не мог не отдать ей должное.Дружески обняв ее за плечи, он повел ее к выходу.
Джейд уже собиралась отшить Пенна Салливена, как в вестибюль ресторана вышли Джек и Даниэль. Казалось, они предельно очарованы друг другом. Его рука лежала на оголенных плечах француженки, она не отрывала от него влюбленного взгляда. Проворковав "Merci, cheri", она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.На мгновение Джейд оцепенела. Каков мерзавец! Невероятно!Но тут же оправилась, взяла себя в руки и повернулась к Пенну.– Идемте веселиться, – лихо заявила она и взяла его под руку.– Классно! – воскликнул он, едва веря своему счастью.В эту минуту ее увидел Джек.– Эй… – начал он. – А ты что здесь делаешь? Я как раз…Она улыбнулась, но в глазах была сталь.– Джек Питон, – сказала она по возможности беззаботно. – Как приятно вас видеть! Вы знакомы с моим добрым другом, Пенном Салливеном?На кой черт ему знакомиться с этим молодым красавчиком? И какого лешего она делает в его обществе?Здорово! Быстро же Джейд Джонсон нашла ему замену! А он-то думал, что она – совсем другая. 79 Ну и вечерок выдался – концы можно отдать! Хауэрд чувствовал, как взмокло темя под париком – еще до выхода из отеля. Он попробовал новый клей, и держался парик хорошо, но пот все портил. Между тем ему предстояла ночь ночей, и никаких казусов он просто не мог допустить.После Уитни он отправился на съемочную площадку, где Мэннон и Кларисса уединились в ее домике-фургоне. Он громко постучал в дверь, но ждать пришлось целых десять минут.Опупеть можно! А если бы кто-то пришел звать их для съемок?– Мы вызываем их на двадцать минут раньше срока, – поделился с ним Дерк. – Только так удается заполучить их вовремя.В конце концов Мэннон все-таки появился на пороге – слегка помятый, но весьма собой довольный.– Хауэрд! Вот это сюрприз! Каким ветром?– Обыкновенным. Посмотреть, как идет работа над фильмом, – хмуро ответил Хауэрд. – Ты не забыл, зачем мы все здесь? Чтобы снять фильм.Мэннон расплылся в улыбке.– Разве я не на уровне?– Вполне, – согласился Хауэрд. – Материал приличный.– Приличный? Это все, что ты можешь сказать? Кларисса считает, что если мы будем так гореть и дальше, а студия подсуетится, когда придет время выдвигаться на «Оскара»… Короче, ей кажется, что у нас обоих будут серьезные шансы.– Меня это обрадуете больше всех. Я также хочу, чтобы была довольна Уитни.При звуке ее имени улыбку с лица Мэннона будто ветром сдуло.– Мне неприятно это говорить, но игра этой дамы – чистое любительство. В нашем фильме ей нечего делать. На эту роль нужна настоящая актриса.Значит, еще недавно – «любовь всей жизни», а теперь – «эта дма». Здорово Кларисса его обработала.– Дело в том, – терпеливо сказал Хауэрд, – что в фильме она уже есть. Заключен контракт. Надо ее чуть-чуть поддержать – и все будет в порядке.– Уволь ее, – бессердечно заявил Мэннон. – Пусть гуляет.Хауэрд никогда не отличался особой чувствительностью, в том числе и по отношению к себе самому, но тут он был шокирован.– Между прочим, мы говорим об Уитни.– Знаю.– Черет тебя дери, два месяца назад ты был готов мне задницу целовать, лишь бы ее вернуть. А сейчас хочешь вышвырнуть ее из картины?– Слушай, Хауэрд, – Мэннон понизил голос до доверительного шепота, – Клариса в этих делах понимает и она говорит, что Уитни нас всех здорово тормозит. Дерк с этим согласен. И съемочная группа тоже, да все.– Значит, ты хочешь, чтобы я ее уволил?– Да.– А вот выкуси. По контракту тебе много чего положено, но этой сраной студией вы с Клариссой не руководите, а раз так – решать, кому рубить голову, буду я. И, как ни странно, я храню верность старым друзьям.В дверях рядом с Мэнноном появилась Кларисса.– Хауэрд, – кратко поздоровалась она.– Кларисса, – ответил он с той же краткостью.– Мы только хотим как лучше для фильма.Ее успех ему был совершенно непонятен. Что там за чудо происходит между ней и камерой?– Знаю, – сказал он. – Но постарайтесь четко себе уяснить: Уитни остается. Я посыла сюда преподавателя актерского мастерства, который будет индивидуально с ней работать. Она будет играть лучше. Справится.– Как скажешь, – холодно произнесла Кларисса. Тут только до Хауэрда дошло, что ни один из них не предложил ему войти. Актеры, мать их! Звезды! Пустяшные, непрочно стоящие на ногах людишки, которым фартит, и однажды утром они просыпаются знаменитыми. И после этого они живут в твердом убеждении, что они, видите ли, особое племя!– Вы оба работаете блестяще, – сказал он с неискренним дружелюбием. – Продолжайте в том же духе и будьте к девочке помилостивее.– Не такая уж и девочка, – подпустила шпильку Кларисса.– Н-да… что ж… – Он посмотрел на своего хорошего друга Мэннона и нанес удар ниже пояса. – Поппи несколько раз виделась с Мелани. Говорит, вид у нее для женщины на сносях вполне здоровый. Что-нибудь ей передать?Мэннон виновато вспыхнул.– Не надо, – отказался он. – Я с ней все время разговариваю.Хауэрд считал, что с беременной женой так обращаться нельзя… Пожав плечами, он сказал:– Ладно, пойду вставлять фитиль другим. Пока.На самом деле ему нужно было договориться, чтобы сюда немедленно прислали преподавателя актерского мастерства. А потом обрадовать этой новостью Уитни.Она отнеслась к этому гораздо лучше, чем он ожидал, – поблагодарила за поддержку.Единственным преподавателем, которого удалось заполучить за такой короткий срок, оказалась Джой Байрон, старая эксцентричная англичанка, у которой в Голливуде была своя школа актерского мастерства. Прославилась она тем, что открыла миру Бадди Хадсона – новую яркую звезду. Других особых достижений за ней не числилось. Джой несказанно обрадовалась, получив приглашение, и примчалась следующим рейсом.Теперь Хауэрду предстояло пригласить Джой и Уитни на ужин, а заодно и секретаршу Уитни, без которой та, судя по всему, не делала здесь и шага. И ее менеджера по рекламе Нормана Гусбергера, который прилетел в этот же день.Ужин Хауэрда не беспокоил. Это так, баловство. Ему не давало покоя другое – то, что ожидалось потом. Наконец-то он и Уитни останутся наедине. Она – ослепительно прекрасная и трепетная. А он… что он?Коротышка.Почти лысый.С животиком.А на лобке такие заросли, каких она не видела за всю свою жизнь.Перед тем, как выйти из гостиниц, он принял изрядную дозу кокаина и проглотил две таблетки валиума. Вот это сочетание: кокаин запузыривает его на небо, а валиум не дает разгуляться нервам.Покусывая ногти, он позволил лимузину везти его навстречу судьбе.
Насквозь фальшивая реплика Хауэрда насчет «преданности» и «старых друзей» Мэннона только рассердила. Уитни – не актриса. Ее наняли, чтобы она выполняла работу и сделала это качественно, а если она не тянет, на съемочной площадке ей делать нечего. Кларисса это ему четко объяснила. Кларисса вообще объяснила ему много чего, в особенности, об актерской работе – именно поэтому он играл сейчас с таким блеском.Более пятнадцати лет он изображал из себя кинозвезду. Возможно, теперь, с помощью Клариссы, критика все-таки признает его хорошим актером. Почему он должен испытывать чувство вины за то, что хочет выпихнуть Уитни из фильма? Ведь она этого заслуживает. Так что нечего его подкалывать, а Хауэрд пусть катится в задницу.Беда в том, что они с Хауэрдом знают друг друга слишком давно, и Хауэрд вместо того, чтобы воздавать ему должное – все-таки он звезда! – продолжал держаться с ним, как с равным.– Нечего тебе с ним миндальничать, – заявила Кларисса. – Он всего лишь протухший от наркотиков фигляр. Мальчик на побегушках у Захарии Клингера.– Думаешь, он колется или что-то такое?– Не будь наивным. Об этом знает весь Голливуд. Мэннон стоял, молча переваривая эту новость. Когда в шестидесятые годы он жил в одной квартире с Хауэрдом и Джеком, все они баловались наркотиками, много чего перепробовали. Он и Джек, к примеру, покуривали травку. Но к Хауэрду эта дурная привычка не прилипала. Второго захода он не делал. «Башка варить не будет», – говорил тогда он. И вот теперь – эдакое маленькое открытие.– Кокаин? – спросил Мэннон.– Именно.– Боже, ты мой!Интересно, а Джек знает? Или ему все равно? В последнее время они видятся все реже и реже. Если честно, их уже ничто не связывает.Мысль о том, что Кларисса была с Джеком, заставляла его страдать. Была, почти год. Потребовалось все его самообладание, чтобы удержаться от вопроса: каков его добрый друг в постели? И кто из них лучше: Джек или все-таки он Мэннон?Но Кларисса все равно бы не сказала. Свои любовные похождения она держала в тайне. Всех ее прежних любовников он был готов убить. Кларисса – поразительная женщина, он не знал никого, кто напоминал ее хотя бы отдаленно.Если бы перед началом съемок кто-то сказал ему, что он влюбится в Клариссу Браунинг, Мэннон посоветовал бы тому прямиком направляться на лечение в психушку.Все случилось поразительно быстро. Он постучал в дверь ее гостиничного люкса в первый вечер их приезда в Аризону – поздороваться, установить дружеский контакт. Прошло четыре часа, а он все еще был там, они обсуждали изменения в сценарии, разработку характеров, фильм в целом.– В фильме мы влюбляемся друг в друга, – сказала она. – И занимаемся любовью.– Еще как занимаемся! – пошутил он в своей легкой манере.– Когда мы взаимодействуем на экране, все должно быть подлинным, – продолжала Кларисса на полном серьезе. – Мы должны излучать возбуждение, страсть, желание.– Придется постараться!– Знаете, Мэннон, в какой подход я верю? – спросила она строго.– В какой?– Мы должны проиграть наши роли до того, как появимся перед камерами.– Правда?Она окинула его жгучим взглядом.– Займемся любовью.Он, естественно, понятия не имел, что эту реплику она произносила со всеми своими партнерами, и купился немедленно, жутко польщенный тем, что в постель его приглашает такая серьезная актриса.Откинувшись на спину, он в полной мере наслаждался ее бешеной страстью. После этого они стали неразделимы.Газеты что-то учуяли. Каждый день в них проскальзывали намеки. Он знал: надо сказать обо всем Мелани-Шанне, но, как обычно, откладывал на потом. Она вот-вот должна была родить, и он прекрасно понимал: уйди он от нее сейчас – и предстанет в глазах всего света бесчувственным подонком. Время было упущено. «Теперь надо ждать самое малое полгода», – обрадовали его адвокаты.О его жене Кларисса не вспомнила ни разу. Она вела себя так, словно той и вовсе не было. Раз в несколько дней он Мелани-Шанне все-таки звонил. Голос у нее был бодрый, и, несмотря на бурный роман с Клариссой, он впервые в жизни желал стать отцом.Короче, Мэннон Кейбл не хотел отказываться ни от чего. А с какой стати? Да, он хочет получить все – и получит.
Тоска зеленая, а не ужин! Играть «окружение» Хауэрд не умел никогда. А люди вокруг Уитни играли именно эту роль. Норман – поклонник-обожатель. Секретарша – добровольная рабыня. Джой Байрон – льстивая подлиза с придурью. Весь вечер они только и делали, что возносили Уитни до небес, а Хауэрд ерзал на стуле.– Давай смоемся отсюда, – шепнул он ей, наклонившись над чашкой кофе. – Сделай своим прихлебателям ручкой – и линяем.Уитни зевнула.– У-уух, как я устала, – объявила она.– Когда работаешь, нужно много спать, – со знанием дела поддержала ее Джой Байрон. – Тишина, покой, работа и отдых.– Да, Уитни, – подхватил Норман. – Держать тебя – это с нашей стороны чистый эгоизм. Давай, я отвезу тебя в гостиницу.– Это сделаю я, – по-хозяйски заявила секретарша.– Может быть, перед сном вы хотите пару сцен порепетировать? – предложила Джой.Хауэрд толкнул Уитни ногой под столом, и этот толчок недвусмысленно означал: «Избавься от них».– М-мм, мне нужно кое-что обсудить с мистером Соломеном. Берите мою машину и езжайте в гостиницу, а я вернусь чуть позже.Через пять минут они остались за столиком вдвоем.– Спасибо, – сказал Хауэрд.Она невозмутимо посмотрела на него.– На здоровье.Глаза его перебежали на ее бюст, божественные очертания которого ясно просматривались под бледно-розовым свитером из ангоры.– Этого вечера я ждал несколько лет.Голос Хауэрда даже загустел – столь сильным было желание.– Честно ли это по отношению к Поппи?Стиснув ей руку, он нашелся:– Считай, что это – акт милосердия. – Он яростно замахал официанту и добавил: – Идем отсюда.Рука об руку они вышли к его машине. Его охватило безумное возбуждение, и по дороге в отель он пытался представить, как все будет.Хорошо. Все будет хорошо.Потрясно.Потрясно, трах-тарарах! Потрахаемся потрясно!Опытной рукой он нажал кнопку, и темное стекло, отделявшее его от водителей, поднялось. Он тут же схватил ее, руки полезли под нежную ангору к ее роскошному бюсту.– Хауэрд! Не здесь!Заглушив ее возражения губами, он запустил руку под лифчик и сграбастал пальцами грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57