— А устроиться несложно, были бы фарги. Если вы, конечно, не предпочитаете бесплатную гостиницу.
Кронин покачал головой.
— Тогда, может быть, отдельный домик в пригородной зоне?
— Нет, это не подходит. — Алексей знал, что человек, снимающий отдельный домик, скорее попадёт под наблюдение полиции.
Шпонк понимающе кивнул:
— Да, такой домик стоит немало фаргов, а удобства, в общем-то, те же, что и в хорошей гостинице.
— Именно это мне и нужно, — живо подхватил Кронин, — хорошая гостиница без всяких новомодных выкрутасов, покой и свежий воздух.
— У ленда здоровая натура, — одобрительно заметил хозяин бюро, — а я люблю здоровых, нормальных людей.
— Кого вы считаете нормальными людьми, Натти? — не удержавшись, полюбопытствовал Кронин.
Шпонк сердито хмыкнул:
— Нормальные люди — это нормальные люди. Они едят, когда им хочется есть, спят, когда им хочется спать, пьют, когда им хочется пить. И после этого не прыгают со стола на стол, как обезьяны.
Он хмыкнул ещё раз, теперь уже не так сердито.
— Если вам нужна приличная спокойная гостиница, то поезжайте в парковый район. Гостиниц там сколько угодно. Маршрут А-316, вот отсюда видно, третья остановка. Когда будете снимать номер, сошлитесь на меня, ленд. Смею вас уверить, моё имя в Дальге знают. А если вам потребуется совет, Натти всегда к вашим услугам. Да ещё в придачу с отнюдь не худшим в этом городе буфетом.
— Думаю, мне ещё придётся к вам зайти, — улыбнулся Кронин, попрощался и направился к автобусным остановкам.
Маршрут А-316, видимо, был популярным, потому что Алексей не столько сам вошёл в электробус, сколько был туда внесён людским потоком. Он подумал, что салон заполнится до отказа, но нет — как только были заняты все сидячие места, в дверных проёмах вспыхнул яркий алый свет, перегородив движение, будто плотиной. Правда, кто-то попробовал сунуться, но, получив удар током, вскрикнул и под смех толпы, как заяц, отпрыгнул назад. Двери закрылись, и электробус плавно тронулся с места. За окном поплыли скверики, деревья, решётчатые башни космодрома, здания с пляшущими огнями реклам. Сквозь разрывы в облаках иногда проглядывало оранжевое далийское солнце, и тогда рекламные окна сразу тускнели и теряли броскость. Электробус выбрался по соединительному рукаву на автостраду, жужжание двигателя превратилось в высокий мягкий гул, серая лента дороги помчалась навстречу со все возрастающей скоростью. Лёгкая перегрузка прижала тело к дивану. Автострада рывком взлетела на опорах куда-то вверх, на уровень десятого этажа, и глазам Кронина открылась городская панорама: россыпь домов, рассечённых улицами-ущельями, сверкающие утёсы небоскрёбов, упирающиеся в небо… Во всем этом была непривычная суровая красота, красота странного мира, похожего на гигантский причудливый каменный лес. Кронин отвернулся от окна и встретился взглядом со своим соседом по дивану. Его серые глаза смотрели на Кронина доброжелательно.
— Первый раз в Дальге?
— Первый, — не сразу ответил Кронин.
Неужели он так неловок? Третий далиец, оказавшийся рядом с ним, безошибочно определяет, что он новичок в этом городе. А ведь Алексею казалось, что он научился держаться, как коренной обитатель Даль-Гея. Кронин словно ненароком оглядел своего соседа: широкое лицо, большой нос, тонкие, плотно сжатые губы и добрые глаза. Поди догадайся, что он собой представляет. Во всяком случае, не исключено, что цепочка Ганл, Шпонк и этот сероглазый сосед — отнюдь не случайна. В такой ситуации правила конспирации предписывали обязательную проверку. Что ж, это несложно, все можно выяснить на ближайшей остановке.
— Завидую вам, — продолжал сосед.
— Почему? — рассеянно спросил Алексей, погруженный в свои мысли.
— У вас впереди много интересного. И весёлые денёчки!
— Конечно, скучать я не собираюсь.
— Когда будете знакомиться с городом, не забывайте, что это город, а не провинция. — В голосе соседа прозвучали наставительные нотки. — Тут живут самые разные люди. И среди них немало любителей пощипать новичков-приезжих. Поэтому берегите фарги и избегайте случайных знакомств.
— Уж это я вам обещаю!
Кронин сказал это с такой искренностью, что его сосед засмеялся. Между тем электробус начал плавно замедлять ход. Здания стали ниже, вперемешку с ними все чаще и чаще мелькали светло-зеленые кроны деревьев. Сосед предупредительно сообщил:
— Сейчас будет одна из достопримечательностей города центральный парк. Не забудьте его осмотреть в своё время. Он этого заслуживает.
Поглядывая в окно, Кронин раздумчиво сказал:
— А почему в своё время, а не сейчас?
В этом и состояла проверка. Если сосед попытается сопровождать его, то можно всерьёз подозревать слежку. Но, к облегчению Кронина, ничего подобного не произошло. Сосед лишь спросил с некоторым недоумением:
— Сейчас? Не устроившись?
Сделав многозначительное лицо, Кронин доверительно и с некоторой таинственностью сообщил:
— Признаюсь, я люблю гулять по паркам именно так, экспромтом, в этом есть какое-то особое очарование.
Простившись со своим озадаченным соседом, он поднялся и, хватаясь за поручни, направился к выходу. Электробус резко тормозил, и сохранять равновесие было трудно.
— Не заблудитесь, — сказал вслед ему сосед, — парк велик.
— Будьте покойны, — с лёгким сердцем ответил Кронин, видя, что тот и не собирается навязываться ему в провожатые.
Глядя вслед электробусу, стремительно набиравшему скорость, Кронин с грустью подумал: «Ведь это был очень милый и обаятельный человек. Будь это на Земле, я бы с удовольствием поболтал с ним о том о сём. Да, нелёгкую ношу ты взвалил на свои плечи, Алексей Кронин».
Рассудив, что если он сядет в следующий электробус, то, с точки зрения конспирации, это будет непростительной ошибкой, Кронин с беспечным видом направился к массивным воротам из красноватого камня, ведущим в парк. Шагая по аллее, усыпанной ярко-голубым песком, Кронин с любопытством разглядывал прогуливающихся и отдыхающих на комфортабельных скамьях далийцев. Потом неторопливо пошёл в глубь парка, туда, где было меньше народу. Ему хотелось побыть наедине с чужой природой, чтобы глубже ощутить её своеобразие, да и просто передохнуть. Из того, что он видел, больше всего его поразил голубой песок. Алексей даже приостановился, разглядывая его, и вдруг заметил молодую белокурую женщину, сидевшую на скамье, которая, как шатром, была прикрыта сверху и с боков розоватой порослью какого-то вьющегося растения. Женщина была очень красива. Это сразу бросалось в глаза, хотя часть её лица прикрывали изящные очки-светофильтры. Она смотрела прямо на Алексея, он чувствовал её напряжённый взгляд. Сердце у Кронина ёкнуло, и он невольно прибавил шагу, чтобы побыстрее пройти мимо скамьи. Но женщина, словно догадавшись о его намерении, легко поднялась, шагнула ему навстречу.
— Вы? — проговорила она, скорее утверждая, чем спрашивая.
— Я, — машинально подтвердил Алексей, ощущая всю нелепость такого ответа.
Женщина внимательно разглядывала его.
— Вы, — повторила она удивлённо, — какими судьбами?
Кронин хотел было спросить, кто она такая и откуда его знает, как вдруг с ужасом осознал, что разговор ведётся на земном языке. Осознал и с досадой подумал, что его миссия окончательно и бесповоротно провалилась. «Попасться на такую примитивную провокацию! Теперь надо достойно выходить из игры, чтобы причинить как можно меньше ущерба всей операции», — решил он.
Глава 6
Умрок вошёл и замер, вытянувшись стрункой и преданно глядя на Таига. Это был первый умрок во плоти и крови, которого видел Снегин. Пожалуй, в полумраке его можно было принять за человека. Тем более, что одет он был в обычную для тёплого времени спортивного вида безрукавку и короткие шорты. Но при ярком свете сразу бросалось в глаза, что весь умрок был покрыт чёрной шелковистой, слегка серебрившейся шерстью и только ладони, губы и нос были свободны от волосяного покрова. У умрока было сильное, довольно стройное тело, короткая могучая шея, длинные, свисающие почти до колен сильные руки, звероподобная голова со скошенным назад лбом и мощными, выдающимися вперёд челюстями. Странное впечатление производили печальные, умные, почти человеческие глаза, смотревшие на Таига, как определил про себя Снегин, с выражением собачьей преданности.
Президент обернулся через плечо.
— Как дела, Тао?
Умрок заморгал, его коричневые губы дрогнули и раздвинулись, обнажив великолепные белоснежные зубы, — он улыбнулся. Снегин внутренне вздрогнул, испытывая подсознательное чувство ужаса перед этой человеческой эмоцией на звериной морде.
— Рекли, со всеми приправами, Тао, — уже не глядя на умрока, приказал президент.
— Аа-а… — мягко отозвался умрок и бесшумной чёрной тенью исчез за дверью.
Президент взглянул на Снегина с понимающей улыбкой.
— К ним надо привыкнуть. — И, очевидно уловив тень недоверия на лице Снегина, повторил: — Просто привыкнуть, как с детства привыкаете вы, земляне, к кошкам и собакам, которых держите в своих домах.
— Возможно, — без всякого энтузиазма согласился Снегин. Но все-таки кошка и собака — это нечто совсем другое.
— Разумеется, — в голосе президента звучала снисходительность человека, который по этому вопросу знает больше, чем его собеседник, — кошки и собаки — это развлечение, а умроки — наши верные помощники.
— Собака тоже была верным помощником человека в течение многих тысячелетий, — возразил Снегин. — Я имел в виду вовсе не утилитарную сторону вопроса. И собака и кошка не похожи на человека. Поэтому они не кажутся нам уродливыми и не вызывают неприятных ассоциаций.
Президент внимательно посмотрел на него и повторил:
— Да, к умрокам надо привыкнуть.
Отворилась дверь, и умрок вкатил в кабинет столик, на котором стоял высокий, похожий на вазу, чайник, две чашки, блюдо с бисквитами и целый набор вазочек и кувшинчиков с приправами. Аккуратно, без лишних движений, расставив все это между Снегиным и Таигом, умрок выпрямился, преданно моргая.
Президент подцепил совочком несколько бисквитов и высыпал их, казалось, прямо на пол. Но умрок сделал левой рукой молниеносное движение, и бисквиты оказались в его широкой ладони.
— Такова реакция, — сказал президент Снегину. — У умроков чрезвычайно развиты двигательные отделы мозга. Это следствие колоссальной селекционной работы, выполненной нашими предками.
Он сделал лёгкий жест рукой.
— Ты больше не нужен, Тао.
— А-а-а… — тихо отозвался умрок и неслышно выскользнул из кабинета.
Президент продолжал, обращаясь к Снегину:
— Следствием той же самой работы является и слепая преданность умроков. Прикажи я Тао броситься с веранды этой башни, и он, не задумываясь, сделает это. И не только сделает, а сделает с удовольствием, даже с восторгом.
— Наверное, бывают и исключения, — будто мимоходом заметил Снегин.
Президент сдёрнул с чайника-вазы прозрачную салфетку, принялся аккуратно складывать её.
— Бывают, — согласился он. — Ведь даже людям свойственны патологические аномалии поведения.
— И как вы поступаете в таких случаях?
Президент бросил сложенную салфетку на край стола, взял за причудливую витую ручку чайник-вазу.
— А как вы поступаете с собаками, которые начинают бросаться на людей?
Он взглянул на Снегина, усмехнулся и наклонил чайник-вазу над чашкой.
Потекла прозрачная жидкость зеленого цвета, в воздухе распространился терпкий аромат.
— Я не поклонник умроков, — президент пододвинул Снегину чашку и начал наполнять вторую, — но слуга-умрок у президента — священная традиция, а имея дело с этими существами, просто невозможно к ним не привязаться.
Президент поставил на место чайник-вазу и продолжал:
— Если говорить честно, то некоторая часть далийцев испытывает к умрокам необъяснимое отвращение и совершенно не терпит их пребывания в своих домах, хотя и не возражает, когда их используют на производстве. Непоследовательно, конечно, но кто из нас последователен до конца? Если не ошибаюсь, примерно такая же проблема существует на Земле в отношении роботов. Одни не представляют, как без них обойтись, другие не терпят их в своих домах, но ничуть не возражают против использования роботов на производстве, третьи выступают против любого их применения в земных условиях.
Президент поднял наполненную чашку.
— Любимый напиток далийцев.
Снегин взял свою чашку, хотел сделать пробный глоток, но президент остановил его.
— Нет, — укоризненно сказал он. — Разве так можно? Именно так земляне и составляют себе превратное мнение о рекли. То, что налито в вашу чашку, не самостоятельный напиток, а всего лишь основа, из которой его можно приготовить.
Президент взял ложечку и подал её Снегину.
— Прежде чем пить рекли, в чашку надо положить кусочек сахару, ломтик клинтры, дольку атта, щепотку импэ и крошку аспры. — Таиг внимательно смотрел, чтобы Онегин точно следовал его советам. — А теперь размешайте все тщательно и попробуйте.
Снегин отпил глоток.
— Весьма недурно, — искренне сказал он.
Президент не слышал его, он пробовал рекли, сосредоточенно хмуря брови. Сделав маленький глоток, а затем другой, констатировал:
— Резковато.
Подхватив кувшинчик, он ловко бросил из него в каждую чашку по мелкой синеватой горошине и наставительно сказал:
— Когда переложишь импэ, то лучший способ довести рекли до кондиции — горошина ссуо. Но пить рекли с ссуо и без импэ — варварство, достойное разве что аборигенов со Стигмы. Как теперь?
Снегин, с любопытством слушавший гурманские рассуждения президента, попробовал напиток.
— А ведь и правда: лучше.
Президент одобрительно кивнул.
— У вас тонкий вкус. — И, критически оглядев Снегина, добавил: — Да и вообще в вас чувствуется порода в хорошем смысле этого слова.
Снегин усмехнулся.
— Это не комплимент, я говорю совершенно серьёзно. — Президент взял бисквит. — Бисквит нужен для полноты букета. Я заранее уверен, что вам это понравится. Кстати, следующую чашку попробуйте приготовить сами. Научившись готовить рекли, вы сильно вырастете в глазах далийцев, уважающих традиции, а таких пока большинство.
Снегин допил свой рекли и осторожно поставил чашку на стол.
— А умроки — тоже традиция? Или необходимость?
Президент как-то странно посмотрел на него.
— Трудно ответить на ваш вопрос однозначно, ленд Снегин. Пожалуй, правильным был бы ответ такой: умроки — традиционно необходимый компонент нашей цивилизации. Мы могли бы обойтись и без них, но мы не хотим этого.
Последних слов президента Снегин уже не слышал — лёгкое, ритмичное покалывание пальца под часами-перстнем дало знать, что пришло экстренное сообщение.
Незаметным движением Снегин включил дешифратор, и покалывание, потеряв свою ритмичность, рассыпалось на отдельные буквы, из которых начали складываться слова: «Непредусмотренная ситуация. Срочно нужна консультация. Алексей ».
— Вы чем-то озабочены, ленд Снегин?
Снегин оторвался от своих мыслей и увидел умные, проницательные глаза президента.
— Что поделаешь, — вздохнул он, — моя миссия не из весёлых.
— Может быть, я могу быть полезен? — вежливо осведомился президент.
У Снегина мелькнула мысль: «А не познакомить ли Таига с некоторыми деталями предстоящей операции и открыто попросить помощи?» Интуиция подсказывала, что президент пойдёт навстречу. Однако Снегин был достаточно осмотрительным человеком, чтобы целиком полагаться на интуицию. Все же какую-то пользу из предупредительности Таига стоило извлечь, а заодно и проверить искренность его заверений.
— Пожалуй, — вслух сказал он. — Мне бы очень не хотелось, ленд президент, чувствовать себя в Даль-Гее на положении арестованного.
Таиг приподнял брови, его лицо приобрело официальное выражение.
— Я был бы благодарен, ленд Снегин, если бы вы выразились определённее.
— Консульский автомобиль, который доставил меня к вам, сопровождали три машины. Это очень похоже на слежку. От покушений и прочих неприятностей подобное сопровождение не гарантирует, а вот постороннего внимания к моей персоне привлекает предостаточно.
Президент задумался.
— Вы уверены, что машин было три?
— Уверен.
— Ну так вот. — Таиг говорил медленно, как бы взвешивая каждое слово, — я не могу и не хочу входить в детали, но по крайней мере одна из этих машин следовала за вами без моей санкции.
— Гангстеры?
— Нет! Они не работают в одной упряжке с полицией.
«Тогда кто же это?» — подумал Снегин. И вдруг его словно осенило.
— Неужели ваша тайная служба безопасности, Яр-Хис, действует так самостоятельно? — спросил он.
Таиг странно взглянул на него: не то насмешливо, не то с сожалением.
— Да, это Яр-Хис.
Глава 7
— Вы меня забыли, — с лёгким упрёком сказала далийка.
Кронин молчал, пристально глядя на молодую женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Кронин покачал головой.
— Тогда, может быть, отдельный домик в пригородной зоне?
— Нет, это не подходит. — Алексей знал, что человек, снимающий отдельный домик, скорее попадёт под наблюдение полиции.
Шпонк понимающе кивнул:
— Да, такой домик стоит немало фаргов, а удобства, в общем-то, те же, что и в хорошей гостинице.
— Именно это мне и нужно, — живо подхватил Кронин, — хорошая гостиница без всяких новомодных выкрутасов, покой и свежий воздух.
— У ленда здоровая натура, — одобрительно заметил хозяин бюро, — а я люблю здоровых, нормальных людей.
— Кого вы считаете нормальными людьми, Натти? — не удержавшись, полюбопытствовал Кронин.
Шпонк сердито хмыкнул:
— Нормальные люди — это нормальные люди. Они едят, когда им хочется есть, спят, когда им хочется спать, пьют, когда им хочется пить. И после этого не прыгают со стола на стол, как обезьяны.
Он хмыкнул ещё раз, теперь уже не так сердито.
— Если вам нужна приличная спокойная гостиница, то поезжайте в парковый район. Гостиниц там сколько угодно. Маршрут А-316, вот отсюда видно, третья остановка. Когда будете снимать номер, сошлитесь на меня, ленд. Смею вас уверить, моё имя в Дальге знают. А если вам потребуется совет, Натти всегда к вашим услугам. Да ещё в придачу с отнюдь не худшим в этом городе буфетом.
— Думаю, мне ещё придётся к вам зайти, — улыбнулся Кронин, попрощался и направился к автобусным остановкам.
Маршрут А-316, видимо, был популярным, потому что Алексей не столько сам вошёл в электробус, сколько был туда внесён людским потоком. Он подумал, что салон заполнится до отказа, но нет — как только были заняты все сидячие места, в дверных проёмах вспыхнул яркий алый свет, перегородив движение, будто плотиной. Правда, кто-то попробовал сунуться, но, получив удар током, вскрикнул и под смех толпы, как заяц, отпрыгнул назад. Двери закрылись, и электробус плавно тронулся с места. За окном поплыли скверики, деревья, решётчатые башни космодрома, здания с пляшущими огнями реклам. Сквозь разрывы в облаках иногда проглядывало оранжевое далийское солнце, и тогда рекламные окна сразу тускнели и теряли броскость. Электробус выбрался по соединительному рукаву на автостраду, жужжание двигателя превратилось в высокий мягкий гул, серая лента дороги помчалась навстречу со все возрастающей скоростью. Лёгкая перегрузка прижала тело к дивану. Автострада рывком взлетела на опорах куда-то вверх, на уровень десятого этажа, и глазам Кронина открылась городская панорама: россыпь домов, рассечённых улицами-ущельями, сверкающие утёсы небоскрёбов, упирающиеся в небо… Во всем этом была непривычная суровая красота, красота странного мира, похожего на гигантский причудливый каменный лес. Кронин отвернулся от окна и встретился взглядом со своим соседом по дивану. Его серые глаза смотрели на Кронина доброжелательно.
— Первый раз в Дальге?
— Первый, — не сразу ответил Кронин.
Неужели он так неловок? Третий далиец, оказавшийся рядом с ним, безошибочно определяет, что он новичок в этом городе. А ведь Алексею казалось, что он научился держаться, как коренной обитатель Даль-Гея. Кронин словно ненароком оглядел своего соседа: широкое лицо, большой нос, тонкие, плотно сжатые губы и добрые глаза. Поди догадайся, что он собой представляет. Во всяком случае, не исключено, что цепочка Ганл, Шпонк и этот сероглазый сосед — отнюдь не случайна. В такой ситуации правила конспирации предписывали обязательную проверку. Что ж, это несложно, все можно выяснить на ближайшей остановке.
— Завидую вам, — продолжал сосед.
— Почему? — рассеянно спросил Алексей, погруженный в свои мысли.
— У вас впереди много интересного. И весёлые денёчки!
— Конечно, скучать я не собираюсь.
— Когда будете знакомиться с городом, не забывайте, что это город, а не провинция. — В голосе соседа прозвучали наставительные нотки. — Тут живут самые разные люди. И среди них немало любителей пощипать новичков-приезжих. Поэтому берегите фарги и избегайте случайных знакомств.
— Уж это я вам обещаю!
Кронин сказал это с такой искренностью, что его сосед засмеялся. Между тем электробус начал плавно замедлять ход. Здания стали ниже, вперемешку с ними все чаще и чаще мелькали светло-зеленые кроны деревьев. Сосед предупредительно сообщил:
— Сейчас будет одна из достопримечательностей города центральный парк. Не забудьте его осмотреть в своё время. Он этого заслуживает.
Поглядывая в окно, Кронин раздумчиво сказал:
— А почему в своё время, а не сейчас?
В этом и состояла проверка. Если сосед попытается сопровождать его, то можно всерьёз подозревать слежку. Но, к облегчению Кронина, ничего подобного не произошло. Сосед лишь спросил с некоторым недоумением:
— Сейчас? Не устроившись?
Сделав многозначительное лицо, Кронин доверительно и с некоторой таинственностью сообщил:
— Признаюсь, я люблю гулять по паркам именно так, экспромтом, в этом есть какое-то особое очарование.
Простившись со своим озадаченным соседом, он поднялся и, хватаясь за поручни, направился к выходу. Электробус резко тормозил, и сохранять равновесие было трудно.
— Не заблудитесь, — сказал вслед ему сосед, — парк велик.
— Будьте покойны, — с лёгким сердцем ответил Кронин, видя, что тот и не собирается навязываться ему в провожатые.
Глядя вслед электробусу, стремительно набиравшему скорость, Кронин с грустью подумал: «Ведь это был очень милый и обаятельный человек. Будь это на Земле, я бы с удовольствием поболтал с ним о том о сём. Да, нелёгкую ношу ты взвалил на свои плечи, Алексей Кронин».
Рассудив, что если он сядет в следующий электробус, то, с точки зрения конспирации, это будет непростительной ошибкой, Кронин с беспечным видом направился к массивным воротам из красноватого камня, ведущим в парк. Шагая по аллее, усыпанной ярко-голубым песком, Кронин с любопытством разглядывал прогуливающихся и отдыхающих на комфортабельных скамьях далийцев. Потом неторопливо пошёл в глубь парка, туда, где было меньше народу. Ему хотелось побыть наедине с чужой природой, чтобы глубже ощутить её своеобразие, да и просто передохнуть. Из того, что он видел, больше всего его поразил голубой песок. Алексей даже приостановился, разглядывая его, и вдруг заметил молодую белокурую женщину, сидевшую на скамье, которая, как шатром, была прикрыта сверху и с боков розоватой порослью какого-то вьющегося растения. Женщина была очень красива. Это сразу бросалось в глаза, хотя часть её лица прикрывали изящные очки-светофильтры. Она смотрела прямо на Алексея, он чувствовал её напряжённый взгляд. Сердце у Кронина ёкнуло, и он невольно прибавил шагу, чтобы побыстрее пройти мимо скамьи. Но женщина, словно догадавшись о его намерении, легко поднялась, шагнула ему навстречу.
— Вы? — проговорила она, скорее утверждая, чем спрашивая.
— Я, — машинально подтвердил Алексей, ощущая всю нелепость такого ответа.
Женщина внимательно разглядывала его.
— Вы, — повторила она удивлённо, — какими судьбами?
Кронин хотел было спросить, кто она такая и откуда его знает, как вдруг с ужасом осознал, что разговор ведётся на земном языке. Осознал и с досадой подумал, что его миссия окончательно и бесповоротно провалилась. «Попасться на такую примитивную провокацию! Теперь надо достойно выходить из игры, чтобы причинить как можно меньше ущерба всей операции», — решил он.
Глава 6
Умрок вошёл и замер, вытянувшись стрункой и преданно глядя на Таига. Это был первый умрок во плоти и крови, которого видел Снегин. Пожалуй, в полумраке его можно было принять за человека. Тем более, что одет он был в обычную для тёплого времени спортивного вида безрукавку и короткие шорты. Но при ярком свете сразу бросалось в глаза, что весь умрок был покрыт чёрной шелковистой, слегка серебрившейся шерстью и только ладони, губы и нос были свободны от волосяного покрова. У умрока было сильное, довольно стройное тело, короткая могучая шея, длинные, свисающие почти до колен сильные руки, звероподобная голова со скошенным назад лбом и мощными, выдающимися вперёд челюстями. Странное впечатление производили печальные, умные, почти человеческие глаза, смотревшие на Таига, как определил про себя Снегин, с выражением собачьей преданности.
Президент обернулся через плечо.
— Как дела, Тао?
Умрок заморгал, его коричневые губы дрогнули и раздвинулись, обнажив великолепные белоснежные зубы, — он улыбнулся. Снегин внутренне вздрогнул, испытывая подсознательное чувство ужаса перед этой человеческой эмоцией на звериной морде.
— Рекли, со всеми приправами, Тао, — уже не глядя на умрока, приказал президент.
— Аа-а… — мягко отозвался умрок и бесшумной чёрной тенью исчез за дверью.
Президент взглянул на Снегина с понимающей улыбкой.
— К ним надо привыкнуть. — И, очевидно уловив тень недоверия на лице Снегина, повторил: — Просто привыкнуть, как с детства привыкаете вы, земляне, к кошкам и собакам, которых держите в своих домах.
— Возможно, — без всякого энтузиазма согласился Снегин. Но все-таки кошка и собака — это нечто совсем другое.
— Разумеется, — в голосе президента звучала снисходительность человека, который по этому вопросу знает больше, чем его собеседник, — кошки и собаки — это развлечение, а умроки — наши верные помощники.
— Собака тоже была верным помощником человека в течение многих тысячелетий, — возразил Снегин. — Я имел в виду вовсе не утилитарную сторону вопроса. И собака и кошка не похожи на человека. Поэтому они не кажутся нам уродливыми и не вызывают неприятных ассоциаций.
Президент внимательно посмотрел на него и повторил:
— Да, к умрокам надо привыкнуть.
Отворилась дверь, и умрок вкатил в кабинет столик, на котором стоял высокий, похожий на вазу, чайник, две чашки, блюдо с бисквитами и целый набор вазочек и кувшинчиков с приправами. Аккуратно, без лишних движений, расставив все это между Снегиным и Таигом, умрок выпрямился, преданно моргая.
Президент подцепил совочком несколько бисквитов и высыпал их, казалось, прямо на пол. Но умрок сделал левой рукой молниеносное движение, и бисквиты оказались в его широкой ладони.
— Такова реакция, — сказал президент Снегину. — У умроков чрезвычайно развиты двигательные отделы мозга. Это следствие колоссальной селекционной работы, выполненной нашими предками.
Он сделал лёгкий жест рукой.
— Ты больше не нужен, Тао.
— А-а-а… — тихо отозвался умрок и неслышно выскользнул из кабинета.
Президент продолжал, обращаясь к Снегину:
— Следствием той же самой работы является и слепая преданность умроков. Прикажи я Тао броситься с веранды этой башни, и он, не задумываясь, сделает это. И не только сделает, а сделает с удовольствием, даже с восторгом.
— Наверное, бывают и исключения, — будто мимоходом заметил Снегин.
Президент сдёрнул с чайника-вазы прозрачную салфетку, принялся аккуратно складывать её.
— Бывают, — согласился он. — Ведь даже людям свойственны патологические аномалии поведения.
— И как вы поступаете в таких случаях?
Президент бросил сложенную салфетку на край стола, взял за причудливую витую ручку чайник-вазу.
— А как вы поступаете с собаками, которые начинают бросаться на людей?
Он взглянул на Снегина, усмехнулся и наклонил чайник-вазу над чашкой.
Потекла прозрачная жидкость зеленого цвета, в воздухе распространился терпкий аромат.
— Я не поклонник умроков, — президент пододвинул Снегину чашку и начал наполнять вторую, — но слуга-умрок у президента — священная традиция, а имея дело с этими существами, просто невозможно к ним не привязаться.
Президент поставил на место чайник-вазу и продолжал:
— Если говорить честно, то некоторая часть далийцев испытывает к умрокам необъяснимое отвращение и совершенно не терпит их пребывания в своих домах, хотя и не возражает, когда их используют на производстве. Непоследовательно, конечно, но кто из нас последователен до конца? Если не ошибаюсь, примерно такая же проблема существует на Земле в отношении роботов. Одни не представляют, как без них обойтись, другие не терпят их в своих домах, но ничуть не возражают против использования роботов на производстве, третьи выступают против любого их применения в земных условиях.
Президент поднял наполненную чашку.
— Любимый напиток далийцев.
Снегин взял свою чашку, хотел сделать пробный глоток, но президент остановил его.
— Нет, — укоризненно сказал он. — Разве так можно? Именно так земляне и составляют себе превратное мнение о рекли. То, что налито в вашу чашку, не самостоятельный напиток, а всего лишь основа, из которой его можно приготовить.
Президент взял ложечку и подал её Снегину.
— Прежде чем пить рекли, в чашку надо положить кусочек сахару, ломтик клинтры, дольку атта, щепотку импэ и крошку аспры. — Таиг внимательно смотрел, чтобы Онегин точно следовал его советам. — А теперь размешайте все тщательно и попробуйте.
Снегин отпил глоток.
— Весьма недурно, — искренне сказал он.
Президент не слышал его, он пробовал рекли, сосредоточенно хмуря брови. Сделав маленький глоток, а затем другой, констатировал:
— Резковато.
Подхватив кувшинчик, он ловко бросил из него в каждую чашку по мелкой синеватой горошине и наставительно сказал:
— Когда переложишь импэ, то лучший способ довести рекли до кондиции — горошина ссуо. Но пить рекли с ссуо и без импэ — варварство, достойное разве что аборигенов со Стигмы. Как теперь?
Снегин, с любопытством слушавший гурманские рассуждения президента, попробовал напиток.
— А ведь и правда: лучше.
Президент одобрительно кивнул.
— У вас тонкий вкус. — И, критически оглядев Снегина, добавил: — Да и вообще в вас чувствуется порода в хорошем смысле этого слова.
Снегин усмехнулся.
— Это не комплимент, я говорю совершенно серьёзно. — Президент взял бисквит. — Бисквит нужен для полноты букета. Я заранее уверен, что вам это понравится. Кстати, следующую чашку попробуйте приготовить сами. Научившись готовить рекли, вы сильно вырастете в глазах далийцев, уважающих традиции, а таких пока большинство.
Снегин допил свой рекли и осторожно поставил чашку на стол.
— А умроки — тоже традиция? Или необходимость?
Президент как-то странно посмотрел на него.
— Трудно ответить на ваш вопрос однозначно, ленд Снегин. Пожалуй, правильным был бы ответ такой: умроки — традиционно необходимый компонент нашей цивилизации. Мы могли бы обойтись и без них, но мы не хотим этого.
Последних слов президента Снегин уже не слышал — лёгкое, ритмичное покалывание пальца под часами-перстнем дало знать, что пришло экстренное сообщение.
Незаметным движением Снегин включил дешифратор, и покалывание, потеряв свою ритмичность, рассыпалось на отдельные буквы, из которых начали складываться слова: «Непредусмотренная ситуация. Срочно нужна консультация. Алексей ».
— Вы чем-то озабочены, ленд Снегин?
Снегин оторвался от своих мыслей и увидел умные, проницательные глаза президента.
— Что поделаешь, — вздохнул он, — моя миссия не из весёлых.
— Может быть, я могу быть полезен? — вежливо осведомился президент.
У Снегина мелькнула мысль: «А не познакомить ли Таига с некоторыми деталями предстоящей операции и открыто попросить помощи?» Интуиция подсказывала, что президент пойдёт навстречу. Однако Снегин был достаточно осмотрительным человеком, чтобы целиком полагаться на интуицию. Все же какую-то пользу из предупредительности Таига стоило извлечь, а заодно и проверить искренность его заверений.
— Пожалуй, — вслух сказал он. — Мне бы очень не хотелось, ленд президент, чувствовать себя в Даль-Гее на положении арестованного.
Таиг приподнял брови, его лицо приобрело официальное выражение.
— Я был бы благодарен, ленд Снегин, если бы вы выразились определённее.
— Консульский автомобиль, который доставил меня к вам, сопровождали три машины. Это очень похоже на слежку. От покушений и прочих неприятностей подобное сопровождение не гарантирует, а вот постороннего внимания к моей персоне привлекает предостаточно.
Президент задумался.
— Вы уверены, что машин было три?
— Уверен.
— Ну так вот. — Таиг говорил медленно, как бы взвешивая каждое слово, — я не могу и не хочу входить в детали, но по крайней мере одна из этих машин следовала за вами без моей санкции.
— Гангстеры?
— Нет! Они не работают в одной упряжке с полицией.
«Тогда кто же это?» — подумал Снегин. И вдруг его словно осенило.
— Неужели ваша тайная служба безопасности, Яр-Хис, действует так самостоятельно? — спросил он.
Таиг странно взглянул на него: не то насмешливо, не то с сожалением.
— Да, это Яр-Хис.
Глава 7
— Вы меня забыли, — с лёгким упрёком сказала далийка.
Кронин молчал, пристально глядя на молодую женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25