Потом рассортировала эти карточки на несколько групп так, как я привыкла делать, и закрепила на специальной доске, висящей у меня над столом. Включила настольную лампу. Сама не заметила, когда и как достала из холодильника банку диетической «пепси». И принялась перебирать карточки, перекладывать их так и этак, смешивать и сортировать заново, то ли раскладывая пасьянс, то ли играя в какую-то игру. Я делала это почти машинально, следя лишь за тем, не сложится ли информация в какую-то новую для меня картину, не выявится ли в ней некая закономерность.
Когда я наконец взглянула на часы, было уже без четверти семь вечера. Меня охватило беспокойство. Я рассчитывала провести за своим занятием часа два, просто чтобы убить время, пока не вернется Эккерт. Сунув в карман джинсов несколько долларов, я схватила легкий хлопчатобумажный свитер и, натягивая его на ходу через голову, направилась к двери. Улица была заполнена тем, как будто искусственным, сумеречным светом, какой всегда бывает в этих краях в пасмурную погоду. Быстрым шагом, почти бегом я добралась до бухты. На этот раз я пристроилась у дверцы к какой-то женщине. Отпирая калитку, она с любопытством посмотрела на меня.
– Забыла дома ключ, – пробормотала я, прошмыгнув вслед за ней.
«Лорд», накрытый голубым брезентом, уже стоял на своем месте у пирса. Света на яхте не было, никаких признаков присутствия Эккерта тоже, за кормой болталась привязанная к ней надувная моторная лодка. Я постояла некоторое время, молча глядя на эту лодку и прикидывая различные варианты. Потом я вернулась назад и решила зайти в ярко освещенное здание яхт-клуба. Толкнув стеклянные двери, я быстро поднялась на второй этаж.
Там, в противоположном от входа конце зала я сразу же увидела Эккерта. Он сидел у стойки бара, в обычных джинсах и грубой полотняной куртке, грива его седых волос была все еще всклокоченной после целого дня, проведенного на ветру в море. Ресторан уже почти весь заполнился одетыми в вечерние костюмы людьми, в баре все места заняли любители пропустить рюмочку перед ужином, в воздухе висел густой табачный дым. Метрдотель глянул на меня, и на лице у него появилось выражение настороженного удивления при виде моего совершенно неподходящего облачения. Впрочем, вполне возможно, его просто раздосадовало то, что я, войдя в зал, не преклонила возле него колени, как предписывают правила хорошего тона, а промчалась без остановки. Я помахала рукой в сторону окон, будто приветствуя кого-то, и изобразила на лице радость встречи. Метрдотель посмотрел в том же направлении. Там не было никого, кто по внешнему виду подходил бы мне, и мэтр это отлично понимал. Если почти половина посетителей была специально одета к ужину, то другую, не меньшую часть, составляли пришедшие чуть раньше прямо с яхт – люди в спортивных рубашках и теннисках, длинных брюках и куртках-ветровках, в специальных туфлях. Я же на фоне тех и других выглядела «белой вороной».
Карл Эккерт только тогда заметил меня, когда я оказалась футах в десяти от него. Он что-то тихо проговорил бармену и, прихватив со стойки свой бокал, повернулся ко мне.
– Пойдемте, найдем столик. Кажется, я видел свободный на террасе.
Я согласно кивнула. И мы гуськом стали пробиваться через битком набитый зал к выходу.
Едва только за нами закрылась ведущая из зала на террасу дверь, как вокруг сразу стало заметно тише и прохладнее. Здесь, на террасе, сидело всего несколько человек, по-видимому, из числа наиболее закаленных. Темнело буквально на глазах, хотя скрытое за густыми облаками солнце еще не село. Внизу под нами колыхался, тяжело дыша, океан, волны с громким шипением равномерно накатывали на песок. Вечер был сырой и неуютный, но вот запах близкого моря приятен мне всегда. В двух высоких газовых обогревателях светилось неяркое розоватое вытянутое вверх пламя, впрочем, окружающий воздух оно почти не согревало. Тем не менее мы уселись возле одного из них.
– Я заказал для вас вино, – сказал Карл. – Сейчас его принесут.
– Спасибо. Как вижу, вам удалось вернуть яхту. И что на ней нашли? Надо полагать, ничего, но всегда хочется на что-то надеяться.
– В общем-то нашли. Следы крови. Пару маленьких капелек на поручнях, но они не уверены, что эта кровь Венделла.
– Ну, конечно. А чья же она может быть, ваша, что ли?
– Вы же знаете полицейских. Они никогда не торопятся с выводами. Насколько я могу судить, Венделл нарочно оставил эти следы, стараясь заморочить всем нам головы. А вы не встретились с Ренатой? Она только что ушла.
Я отрицательно покачала головой, отметив про себя, как Эккерт ловко сменил тему разговора.
– Не знала, что вы с ней знакомы.
– Да, знакомы. Правда, не могу сказать, что мы с ней большие друзья. Познакомились еще много лет назад, когда Венделл только влюбился в нее. Ну, и знаете, как бывает, когда у твоего хорошего приятеля есть подруга, а ты с ней не ладишь. Я так до сих пор и не понял, чем его не устраивала Дана.
– Чужой брак всегда загадка, – ответила я. – А зачем приходила Рената?
– Не знаю, не пойму. Выглядела она как в воду опушенная. По-моему, ей хотелось поговорить о Венделле, но потом она совсем расстроилась и ушла.
– Мне кажется, она здорово переживает его новое бегство, – заметила я. – А что с деньгами? Исчезли?
Он сухо и вяло усмехнулся.
– Разумеется. Какое-то время я все же надеялся, что они так и лежат на яхте. Представьте, ведь я даже не могу заявить в полицию об их пропаже. Вот ведь в чем ирония.
– Когда вы в последний раз говорили с Венделлом?
– Мне кажется, в четверг. Он еще собирался ехать к Дане.
– Я его видела как раз тогда у Майкла. Мы вместе вышли из дома, но машина Венделла не заводилась. Теперь я уверена, что кто-то нарочно вывел ее из строя, потому что с моей сделали то же самое. Я предложила Венделлу подвезти его, и по дороге у меня заглох мотор. Тут-то нас и обстреляли, не знаю, кто.
Позади нас раскрылась дверь, из нее вырвался взрыв ресторанного шума. Появился официант, неся на подносе бокал «шардоне», а также еще одну порцию виски и бутылочку с водой для Карла. Он составил содержимое подноса на наш столик, присовокупив еще вазочку с солеными орешками. Эккерт расплатился с ним наличными, прибавив пару долларов на чай. Официант поблагодарил и отошел.
Когда дверь за ним закрылась, я сама сменила тему разговора.
– Я говорила с Хэррисом Брауном.
– Надеюсь, услышали для себя что-нибудь полезное. И как он?
– Вроде неплохо. Я поначалу именно его считала вероятным кандидатом на роль убийцы Венделла.
– Убийцы? Вы считаете, что Венделла убили?! Да бросьте!
– Мне это кажется вполне реальным, – ответила я.
– С чего вы взяли? Точно также можно допустить, что он просто в очередной раз сбежал, – возразил Карл. – А почему не предположить, что он совершил самоубийство? Бог свидетель, тут ведь его никто не ждал с распростертыми объятиями. Что, если он сам себя убил? Вам приходила в голову такая мысль?
– А что, если его похитили инопланетяне? – отпарировала я.
– Выкладывайте все, что хотели сказать. Мне эта история уже начинает надоедать. И день у меня сегодня был трудный. Я абсолютно вымотан. Потерял по меньшей мере миллион долларов. Не шутка, должен вам сказать.
– Возможно, вы его и убили.
– Зачем бы мне понадобилось его убивать? Этот сукин сын украл мои деньги. Как я получу их обратно, если убью его?
– Начнем с того, – сказала я, пожав плечами, – что это не ваши деньги. Половина из них принадлежала Джаффе. И вообще о том, что они исчезли, известно только с ваших слов. Откуда мне знать, не забрали ли вы их с яхты и не перепрятали ли где-нибудь в другом месте? Теперь, когда об этих деньгах стало известно Хэррису Брауну, у вас есть все основания опасаться, что он стребует с вас гораздо больше тех ста тысяч, что вы ему должны.
– Можете поверить мне на слово. Деньги исчезли.
– Почему я должна верить вам на слово в чем бы то ни было? Когда двести пятьдесят вкладчиков пытались по суду вернуть свои взносы, которые вы им якобы не могли отдать, вы спокойно оформили свое банкротство. Теперь же выясняется, что все это время денежки были у вас, а вы, прикидываясь бедняком, прятали под матрацем миллионы.
– Согласен, внешне это выглядит примерно так.
– Это не выглядит так. Это на самом деле так.
– Но не можете же вы всерьез считать, будто у меня были основания убивать Венделла?! Вы ведь даже не знаете наверняка, что его убили. Есть же шанс, что он жив.
– Я не знаю, каковы шансы того или другого варианта. Но давайте взглянем на всю эту историю вот с какой стороны. Венделл вернулся, чтобы взять свою долю. Но деньги пролежали у вас так долго, что вы уже привыкли считать их своими. Венделла на протяжении пяти лет считали мертвым. И кого всерьез взволнует, если он останется «мертвым» и дальше? К тому же вы бы оказали большую услугу Дане. Ведь если выяснится, что Венделл жив, ей придется вернуть страховку.
– Послушайте, последний раз я говорил с Венделлом в четверг. И после этого больше его не видел.
– После этого его никто больше не видел, кроме Ренаты, – заметила я.
Эккерт резко поднялся и направился к двери. Я бросилась за ним следом, непроизвольно грохнув дверью так, что на нас стали оглядываться. Эккерт шел впереди, как ледокол, я, наступая ему на пятки, поспешала сзади. Так мы и протолкались через заполнявшую бар толпу к выходу. Эккерт прогрохотал вниз по лестнице, свернул за угол и выскочил на улицу. Странно, но я чувствовала себя совершенно спокойно и меня нисколько не тревожило, что он может скрыться. У меня в голове возникла какая-то пока еще неясная мысль. Что-то связанное с Венделлом, с раскладкой времени и последовательностью событий. За кормой у «Лорда» по-прежнему качалась на волнах привязанная к яхте надувная лодка, чем-то напоминающая утенка. Я еще не разобралась, что именно меня мучило, но чувствовала, что меня вот-вот осенит.
Карл намного оторвался от меня и широким шагом направлялся к выходу. Возле закрытой калитки он остановился и принялся шарить по карманам в поисках магнитной карточки. Я заторопилась, чтобы догнать его. Он оглянулся, и я обратила внимание, что взгляд его перешел с меня в сторону волнолома, на что-то, находящееся у меня за спиной. Я тоже посмотрела туда. Возле ограждения волнолома стояла женщина, босая, но в накинутом пальто и глядела на нас. Ее лицо и голые нога выделялись в темноте как яркие светлые пятна. Это была Рената.
– Подождите, – крикнула я Эккерту. – Я хочу поговорить с ней.
Эккерт, не обратив на мои слова никакого внимания, резко толкнул калитку и вышел, я же направилась к Ренате. Вдоль всего волнолома, повторяя его изгибы, шла невысокая – примерно до бедра – бетонная стенка шириной дюймов в восемнадцать. От непрерывно бьющих волн над стенкой по всей ее длине – до самого конца волнолома, где установлены, обозначая его, несколько флагштоков, – постоянно взлетают вверх потоки воды и фонтаны брызг, которые перехлестывают на внутреннюю сторону ограждения. Даже до меня они долетели, я чувствовала их на своем лице. Дующий с океана ветер несет с собой мелкую водяную пыль, к которой тут, на идущей вдоль обращенной к океану кромке волнолома дорожке, добавляется еще и дождь прибоя. Рената вспрыгнула на стенку ограждения и шла сейчас по ней, приближаясь к закругленному концу волнолома. Взлетавшие вверх брызги доставали ей до плеч и касались ее легко, будто играя. Пальто Ренаты промокло, со стороны океана оно было темным от впитавшейся воды, с левого же бока, где пока оставалось сухим, выглядело светлым. Водяные капли висели в воздухе так плотно, что казалось, идет тропический ливень.
– Рената!
Похоже, она не услышала, хотя была от меня не дальше, чем в пятидесяти ядрах. Дорожка оказалась мокрой и скользкой, и мне приходилось внимательно смотреть под ноги. Я ускорила шаг, потом припустилась трусцой, весело перепрыгивая через попадавшиеся на пути лужи и постепенно сокращая разделявшее нас расстояние. Прилив уже начался. Океан пенился и колыхался, его могучая чернота растворялась где-то вдали, сливаясь с мраком надвигавшейся ночи. Поднятые на флагштоках полотнища трещали на ветру. Зажглись фонари на нечасто установленных столбах, создавая причудливый световой орнамент.
– Рената!
Она оглянулась и, увидев меня, немного замедлила шаг, давая мне возможность догнать ее. Когда мы поравнялись, она снова пошла быстрее, держась на шаг впереди меня. Я шла внизу, по дорожке, Рената же продолжала идти по стенке ограждения, так что мне приходилось смотреть на нее снизу вверх. Теперь мне было видно, что Рената плачет, под глазами у нее образовались большие потеки грима. Пряди намокших волос свешивались вниз, закрывая лило и прилипая к шее. Я подергала Ренату за подол пальто, она остановилась и посмотрела на меня.
– Где Венделл? Вы говорили, что он ушел в пятницу утром, но вы единственная, кто видел его после четверга. – Мне необходимы были подробности. Я не очень хорошо представляла себе, как Ренате удалось все провернуть одной. Я хорошо помнила, какой изможденной она выглядела, когда появилась в моем офисе. Не исключено, что она совсем не спала в ту ночь. Наверняка, приход ко мне был задуман как часть необходимого ей алиби. – Это вы убили его?
– Кому какое до этого дело?
– Мне есть дело. Я просто хочу знать. «Калифорния фиделити» сегодня утром прекратил расследование, и мой контракт с ними закончен, а полиции и вовсе наплевать. Скажите мне. Все останется между нами. Я единственная, кто уверен, что Венделл мертв, но никто не желает меня слушать.
Ответ я услышала не сразу, он как будто бы шел долго-долго из огромного далека.
– Да.
– Вы убили его?
– Да.
– Как?
– Очень просто. Застрелила. – Она наставила на меня указательный палец, сложенный пистолетом. Ее признание не вызвало у меня почти никакого потрясения.
Я забралась на стенку и встала рядом с Ренатой, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Так мне было гораздо удобнее. Не нужно напрягать голос, стараясь перекричать шум прибоя. Не пьяна ли она? Даже на расстоянии я чувствовала исходивший от женщины запах алкоголя.
– Это вы стреляли в нас тогда, возле пляжа?
– Да.
– Но ведь ваш револьвер был у меня. Я же отобрала его у вас там, на яхте.
Рената слабо улыбнулась.
– У меня их целая коллекция, на выбор. Дин держал их штук шесть или восемь. Он был настоящим параноиком насчет того, как бы в дом не забрались грабители. Для Венделла я воспользовалась небольшим полуавтоматическим с глушителем. Звук выстрела оказался не громче хлопка упавшей на пол книги.
– И когда вы это сделали?
– Той же ночью, в четверг. Он добирался с пляжа до дома пешком. А у меня была машина. Так что я вернулась раньше него и, когда он пришел, встретила его дома. Он был измучен, ноги у него болели. Я сделала ему водку с тоником и вынесла коктейль на террасу, где он сидел. Он сделал большой глоток, а я приставила ему пистолет к шее и выстрелила. Он даже подскочил, но я успела подхватить стакан, так что водка не выплеснулась. Потом я дотащила его вниз до причала и затащила в надувную лодку. Накрыла брезентовым чехлом и на веслах вывезла в море. Не спеша, чтобы не привлекать к себе внимания.
– И что потом?
– Когда я отошла от берега примерно на четверть мили, то привязала к его телу старый двадцатипятисильный движок, от которого я все равно собиралась избавиться. Потом поцеловала Венделла в губы. Он был уже холодный, а губы на вкус соленые. Затем перекатила его за борт, и он пошел ко дну.
– И пистолет туда же?
– Да. После чего запустила мотор и рванула из Пердидо в Санта-Терезу, там вошла в бухту, привязала лодку к «Лорду» и вывела яхту под мотором в море. Затем поставила паруса и направила ее вдоль побережья. После чего пересела в свою лодку и поплыла назад в Кис, а «Лорд» пошел в океан.
– Но почему, Рената? Что такого сделал вам Венделл?
Она отвернулась от меня и стала смотреть куда-то в сторону горизонта. Когда Рената снова повернулась ко мне, на лице у нее была слабая улыбка.
– Я пять лет жила с этим человеком, повсюду ездила с ним, – проговорила она. – От меня он получил деньги, паспорт, кров, поддержку. И чем же он мне отплатил? Тем, что решил вернуться назад к семье... тем, что стыдился меня настолько, что даже не желал признаваться своим взрослым сыновьям в нашей с ним связи. У него произошел кризис в жизни. Вот тогда-то я ему и понадобилась. А как только кризис прошел, он решил вернуться к жене. Я не могла этого допустить. Для меня это было бы слишком унизительно.
– Но Дана не собиралась принимать его обратно.
– А куда бы она делась? Все жены так поступают. Заявляют, что назад не пустят, а как доходит до дела, то сопротивляться не в состоянии. Пожалуй, я их даже не виню. Они обычно жуть как благодарны судьбе, если муженек приползает назад на брюхе. И им уже неважно, что он натворил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Когда я наконец взглянула на часы, было уже без четверти семь вечера. Меня охватило беспокойство. Я рассчитывала провести за своим занятием часа два, просто чтобы убить время, пока не вернется Эккерт. Сунув в карман джинсов несколько долларов, я схватила легкий хлопчатобумажный свитер и, натягивая его на ходу через голову, направилась к двери. Улица была заполнена тем, как будто искусственным, сумеречным светом, какой всегда бывает в этих краях в пасмурную погоду. Быстрым шагом, почти бегом я добралась до бухты. На этот раз я пристроилась у дверцы к какой-то женщине. Отпирая калитку, она с любопытством посмотрела на меня.
– Забыла дома ключ, – пробормотала я, прошмыгнув вслед за ней.
«Лорд», накрытый голубым брезентом, уже стоял на своем месте у пирса. Света на яхте не было, никаких признаков присутствия Эккерта тоже, за кормой болталась привязанная к ней надувная моторная лодка. Я постояла некоторое время, молча глядя на эту лодку и прикидывая различные варианты. Потом я вернулась назад и решила зайти в ярко освещенное здание яхт-клуба. Толкнув стеклянные двери, я быстро поднялась на второй этаж.
Там, в противоположном от входа конце зала я сразу же увидела Эккерта. Он сидел у стойки бара, в обычных джинсах и грубой полотняной куртке, грива его седых волос была все еще всклокоченной после целого дня, проведенного на ветру в море. Ресторан уже почти весь заполнился одетыми в вечерние костюмы людьми, в баре все места заняли любители пропустить рюмочку перед ужином, в воздухе висел густой табачный дым. Метрдотель глянул на меня, и на лице у него появилось выражение настороженного удивления при виде моего совершенно неподходящего облачения. Впрочем, вполне возможно, его просто раздосадовало то, что я, войдя в зал, не преклонила возле него колени, как предписывают правила хорошего тона, а промчалась без остановки. Я помахала рукой в сторону окон, будто приветствуя кого-то, и изобразила на лице радость встречи. Метрдотель посмотрел в том же направлении. Там не было никого, кто по внешнему виду подходил бы мне, и мэтр это отлично понимал. Если почти половина посетителей была специально одета к ужину, то другую, не меньшую часть, составляли пришедшие чуть раньше прямо с яхт – люди в спортивных рубашках и теннисках, длинных брюках и куртках-ветровках, в специальных туфлях. Я же на фоне тех и других выглядела «белой вороной».
Карл Эккерт только тогда заметил меня, когда я оказалась футах в десяти от него. Он что-то тихо проговорил бармену и, прихватив со стойки свой бокал, повернулся ко мне.
– Пойдемте, найдем столик. Кажется, я видел свободный на террасе.
Я согласно кивнула. И мы гуськом стали пробиваться через битком набитый зал к выходу.
Едва только за нами закрылась ведущая из зала на террасу дверь, как вокруг сразу стало заметно тише и прохладнее. Здесь, на террасе, сидело всего несколько человек, по-видимому, из числа наиболее закаленных. Темнело буквально на глазах, хотя скрытое за густыми облаками солнце еще не село. Внизу под нами колыхался, тяжело дыша, океан, волны с громким шипением равномерно накатывали на песок. Вечер был сырой и неуютный, но вот запах близкого моря приятен мне всегда. В двух высоких газовых обогревателях светилось неяркое розоватое вытянутое вверх пламя, впрочем, окружающий воздух оно почти не согревало. Тем не менее мы уселись возле одного из них.
– Я заказал для вас вино, – сказал Карл. – Сейчас его принесут.
– Спасибо. Как вижу, вам удалось вернуть яхту. И что на ней нашли? Надо полагать, ничего, но всегда хочется на что-то надеяться.
– В общем-то нашли. Следы крови. Пару маленьких капелек на поручнях, но они не уверены, что эта кровь Венделла.
– Ну, конечно. А чья же она может быть, ваша, что ли?
– Вы же знаете полицейских. Они никогда не торопятся с выводами. Насколько я могу судить, Венделл нарочно оставил эти следы, стараясь заморочить всем нам головы. А вы не встретились с Ренатой? Она только что ушла.
Я отрицательно покачала головой, отметив про себя, как Эккерт ловко сменил тему разговора.
– Не знала, что вы с ней знакомы.
– Да, знакомы. Правда, не могу сказать, что мы с ней большие друзья. Познакомились еще много лет назад, когда Венделл только влюбился в нее. Ну, и знаете, как бывает, когда у твоего хорошего приятеля есть подруга, а ты с ней не ладишь. Я так до сих пор и не понял, чем его не устраивала Дана.
– Чужой брак всегда загадка, – ответила я. – А зачем приходила Рената?
– Не знаю, не пойму. Выглядела она как в воду опушенная. По-моему, ей хотелось поговорить о Венделле, но потом она совсем расстроилась и ушла.
– Мне кажется, она здорово переживает его новое бегство, – заметила я. – А что с деньгами? Исчезли?
Он сухо и вяло усмехнулся.
– Разумеется. Какое-то время я все же надеялся, что они так и лежат на яхте. Представьте, ведь я даже не могу заявить в полицию об их пропаже. Вот ведь в чем ирония.
– Когда вы в последний раз говорили с Венделлом?
– Мне кажется, в четверг. Он еще собирался ехать к Дане.
– Я его видела как раз тогда у Майкла. Мы вместе вышли из дома, но машина Венделла не заводилась. Теперь я уверена, что кто-то нарочно вывел ее из строя, потому что с моей сделали то же самое. Я предложила Венделлу подвезти его, и по дороге у меня заглох мотор. Тут-то нас и обстреляли, не знаю, кто.
Позади нас раскрылась дверь, из нее вырвался взрыв ресторанного шума. Появился официант, неся на подносе бокал «шардоне», а также еще одну порцию виски и бутылочку с водой для Карла. Он составил содержимое подноса на наш столик, присовокупив еще вазочку с солеными орешками. Эккерт расплатился с ним наличными, прибавив пару долларов на чай. Официант поблагодарил и отошел.
Когда дверь за ним закрылась, я сама сменила тему разговора.
– Я говорила с Хэррисом Брауном.
– Надеюсь, услышали для себя что-нибудь полезное. И как он?
– Вроде неплохо. Я поначалу именно его считала вероятным кандидатом на роль убийцы Венделла.
– Убийцы? Вы считаете, что Венделла убили?! Да бросьте!
– Мне это кажется вполне реальным, – ответила я.
– С чего вы взяли? Точно также можно допустить, что он просто в очередной раз сбежал, – возразил Карл. – А почему не предположить, что он совершил самоубийство? Бог свидетель, тут ведь его никто не ждал с распростертыми объятиями. Что, если он сам себя убил? Вам приходила в голову такая мысль?
– А что, если его похитили инопланетяне? – отпарировала я.
– Выкладывайте все, что хотели сказать. Мне эта история уже начинает надоедать. И день у меня сегодня был трудный. Я абсолютно вымотан. Потерял по меньшей мере миллион долларов. Не шутка, должен вам сказать.
– Возможно, вы его и убили.
– Зачем бы мне понадобилось его убивать? Этот сукин сын украл мои деньги. Как я получу их обратно, если убью его?
– Начнем с того, – сказала я, пожав плечами, – что это не ваши деньги. Половина из них принадлежала Джаффе. И вообще о том, что они исчезли, известно только с ваших слов. Откуда мне знать, не забрали ли вы их с яхты и не перепрятали ли где-нибудь в другом месте? Теперь, когда об этих деньгах стало известно Хэррису Брауну, у вас есть все основания опасаться, что он стребует с вас гораздо больше тех ста тысяч, что вы ему должны.
– Можете поверить мне на слово. Деньги исчезли.
– Почему я должна верить вам на слово в чем бы то ни было? Когда двести пятьдесят вкладчиков пытались по суду вернуть свои взносы, которые вы им якобы не могли отдать, вы спокойно оформили свое банкротство. Теперь же выясняется, что все это время денежки были у вас, а вы, прикидываясь бедняком, прятали под матрацем миллионы.
– Согласен, внешне это выглядит примерно так.
– Это не выглядит так. Это на самом деле так.
– Но не можете же вы всерьез считать, будто у меня были основания убивать Венделла?! Вы ведь даже не знаете наверняка, что его убили. Есть же шанс, что он жив.
– Я не знаю, каковы шансы того или другого варианта. Но давайте взглянем на всю эту историю вот с какой стороны. Венделл вернулся, чтобы взять свою долю. Но деньги пролежали у вас так долго, что вы уже привыкли считать их своими. Венделла на протяжении пяти лет считали мертвым. И кого всерьез взволнует, если он останется «мертвым» и дальше? К тому же вы бы оказали большую услугу Дане. Ведь если выяснится, что Венделл жив, ей придется вернуть страховку.
– Послушайте, последний раз я говорил с Венделлом в четверг. И после этого больше его не видел.
– После этого его никто больше не видел, кроме Ренаты, – заметила я.
Эккерт резко поднялся и направился к двери. Я бросилась за ним следом, непроизвольно грохнув дверью так, что на нас стали оглядываться. Эккерт шел впереди, как ледокол, я, наступая ему на пятки, поспешала сзади. Так мы и протолкались через заполнявшую бар толпу к выходу. Эккерт прогрохотал вниз по лестнице, свернул за угол и выскочил на улицу. Странно, но я чувствовала себя совершенно спокойно и меня нисколько не тревожило, что он может скрыться. У меня в голове возникла какая-то пока еще неясная мысль. Что-то связанное с Венделлом, с раскладкой времени и последовательностью событий. За кормой у «Лорда» по-прежнему качалась на волнах привязанная к яхте надувная лодка, чем-то напоминающая утенка. Я еще не разобралась, что именно меня мучило, но чувствовала, что меня вот-вот осенит.
Карл намного оторвался от меня и широким шагом направлялся к выходу. Возле закрытой калитки он остановился и принялся шарить по карманам в поисках магнитной карточки. Я заторопилась, чтобы догнать его. Он оглянулся, и я обратила внимание, что взгляд его перешел с меня в сторону волнолома, на что-то, находящееся у меня за спиной. Я тоже посмотрела туда. Возле ограждения волнолома стояла женщина, босая, но в накинутом пальто и глядела на нас. Ее лицо и голые нога выделялись в темноте как яркие светлые пятна. Это была Рената.
– Подождите, – крикнула я Эккерту. – Я хочу поговорить с ней.
Эккерт, не обратив на мои слова никакого внимания, резко толкнул калитку и вышел, я же направилась к Ренате. Вдоль всего волнолома, повторяя его изгибы, шла невысокая – примерно до бедра – бетонная стенка шириной дюймов в восемнадцать. От непрерывно бьющих волн над стенкой по всей ее длине – до самого конца волнолома, где установлены, обозначая его, несколько флагштоков, – постоянно взлетают вверх потоки воды и фонтаны брызг, которые перехлестывают на внутреннюю сторону ограждения. Даже до меня они долетели, я чувствовала их на своем лице. Дующий с океана ветер несет с собой мелкую водяную пыль, к которой тут, на идущей вдоль обращенной к океану кромке волнолома дорожке, добавляется еще и дождь прибоя. Рената вспрыгнула на стенку ограждения и шла сейчас по ней, приближаясь к закругленному концу волнолома. Взлетавшие вверх брызги доставали ей до плеч и касались ее легко, будто играя. Пальто Ренаты промокло, со стороны океана оно было темным от впитавшейся воды, с левого же бока, где пока оставалось сухим, выглядело светлым. Водяные капли висели в воздухе так плотно, что казалось, идет тропический ливень.
– Рената!
Похоже, она не услышала, хотя была от меня не дальше, чем в пятидесяти ядрах. Дорожка оказалась мокрой и скользкой, и мне приходилось внимательно смотреть под ноги. Я ускорила шаг, потом припустилась трусцой, весело перепрыгивая через попадавшиеся на пути лужи и постепенно сокращая разделявшее нас расстояние. Прилив уже начался. Океан пенился и колыхался, его могучая чернота растворялась где-то вдали, сливаясь с мраком надвигавшейся ночи. Поднятые на флагштоках полотнища трещали на ветру. Зажглись фонари на нечасто установленных столбах, создавая причудливый световой орнамент.
– Рената!
Она оглянулась и, увидев меня, немного замедлила шаг, давая мне возможность догнать ее. Когда мы поравнялись, она снова пошла быстрее, держась на шаг впереди меня. Я шла внизу, по дорожке, Рената же продолжала идти по стенке ограждения, так что мне приходилось смотреть на нее снизу вверх. Теперь мне было видно, что Рената плачет, под глазами у нее образовались большие потеки грима. Пряди намокших волос свешивались вниз, закрывая лило и прилипая к шее. Я подергала Ренату за подол пальто, она остановилась и посмотрела на меня.
– Где Венделл? Вы говорили, что он ушел в пятницу утром, но вы единственная, кто видел его после четверга. – Мне необходимы были подробности. Я не очень хорошо представляла себе, как Ренате удалось все провернуть одной. Я хорошо помнила, какой изможденной она выглядела, когда появилась в моем офисе. Не исключено, что она совсем не спала в ту ночь. Наверняка, приход ко мне был задуман как часть необходимого ей алиби. – Это вы убили его?
– Кому какое до этого дело?
– Мне есть дело. Я просто хочу знать. «Калифорния фиделити» сегодня утром прекратил расследование, и мой контракт с ними закончен, а полиции и вовсе наплевать. Скажите мне. Все останется между нами. Я единственная, кто уверен, что Венделл мертв, но никто не желает меня слушать.
Ответ я услышала не сразу, он как будто бы шел долго-долго из огромного далека.
– Да.
– Вы убили его?
– Да.
– Как?
– Очень просто. Застрелила. – Она наставила на меня указательный палец, сложенный пистолетом. Ее признание не вызвало у меня почти никакого потрясения.
Я забралась на стенку и встала рядом с Ренатой, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Так мне было гораздо удобнее. Не нужно напрягать голос, стараясь перекричать шум прибоя. Не пьяна ли она? Даже на расстоянии я чувствовала исходивший от женщины запах алкоголя.
– Это вы стреляли в нас тогда, возле пляжа?
– Да.
– Но ведь ваш револьвер был у меня. Я же отобрала его у вас там, на яхте.
Рената слабо улыбнулась.
– У меня их целая коллекция, на выбор. Дин держал их штук шесть или восемь. Он был настоящим параноиком насчет того, как бы в дом не забрались грабители. Для Венделла я воспользовалась небольшим полуавтоматическим с глушителем. Звук выстрела оказался не громче хлопка упавшей на пол книги.
– И когда вы это сделали?
– Той же ночью, в четверг. Он добирался с пляжа до дома пешком. А у меня была машина. Так что я вернулась раньше него и, когда он пришел, встретила его дома. Он был измучен, ноги у него болели. Я сделала ему водку с тоником и вынесла коктейль на террасу, где он сидел. Он сделал большой глоток, а я приставила ему пистолет к шее и выстрелила. Он даже подскочил, но я успела подхватить стакан, так что водка не выплеснулась. Потом я дотащила его вниз до причала и затащила в надувную лодку. Накрыла брезентовым чехлом и на веслах вывезла в море. Не спеша, чтобы не привлекать к себе внимания.
– И что потом?
– Когда я отошла от берега примерно на четверть мили, то привязала к его телу старый двадцатипятисильный движок, от которого я все равно собиралась избавиться. Потом поцеловала Венделла в губы. Он был уже холодный, а губы на вкус соленые. Затем перекатила его за борт, и он пошел ко дну.
– И пистолет туда же?
– Да. После чего запустила мотор и рванула из Пердидо в Санта-Терезу, там вошла в бухту, привязала лодку к «Лорду» и вывела яхту под мотором в море. Затем поставила паруса и направила ее вдоль побережья. После чего пересела в свою лодку и поплыла назад в Кис, а «Лорд» пошел в океан.
– Но почему, Рената? Что такого сделал вам Венделл?
Она отвернулась от меня и стала смотреть куда-то в сторону горизонта. Когда Рената снова повернулась ко мне, на лице у нее была слабая улыбка.
– Я пять лет жила с этим человеком, повсюду ездила с ним, – проговорила она. – От меня он получил деньги, паспорт, кров, поддержку. И чем же он мне отплатил? Тем, что решил вернуться назад к семье... тем, что стыдился меня настолько, что даже не желал признаваться своим взрослым сыновьям в нашей с ним связи. У него произошел кризис в жизни. Вот тогда-то я ему и понадобилась. А как только кризис прошел, он решил вернуться к жене. Я не могла этого допустить. Для меня это было бы слишком унизительно.
– Но Дана не собиралась принимать его обратно.
– А куда бы она делась? Все жены так поступают. Заявляют, что назад не пустят, а как доходит до дела, то сопротивляться не в состоянии. Пожалуй, я их даже не виню. Они обычно жуть как благодарны судьбе, если муженек приползает назад на брюхе. И им уже неважно, что он натворил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39