И настал также момент, когда из дальних галактик прилетели космины и сели вокруг ковчега, и огненные бабочки развернули свои крылья. Абин Элиан и несколько избранников вошли в чрево небесных странниц и улетели в светоносный Жер-Залем.
Когда творения человека покорят человеческие миры и бросят вызов богам, когда пробьет час справедливого возмездия нечистым гокам, грядет время, о, дочери и сыновья избранного народа, воссоединиться с абином Элианом…
Новая Библия Жер-Залема, сураты Книги Космин
– Стоило устраивать такую тайну вокруг Найи Фикит! – бросил Марти, входя в каюту.
Робин де Фарт захлопнул Библию Жер-Залема, древнюю бумажную книгу, которую одолжил у Сан-Фриско, члена экипажа, уроженца Жер-Залема, и поднял глаза на сопланетянина. Старый сиракузянин был удивлен (и даже восхищен) тем, что Сан-Фриско отозвался на его просьбу и передал ему драгоценное произведение. Избранный народ категорически отказывался вручать священные тексты в руки гоков, но принципы этого человека, изгнанника, проклятого князя, были изрядно поколеблены при общении с другими народами вселенной.
– Что вы хотите сказать, Марти?
– Вы не единственный, кто хочет встретиться с дочерью вашего старого друга. Я только что познакомился с маленьким ут-генянином, который пытается добраться до Матери-Земли. Ведь она укрылась именно там?
Робин де Фарт встал с кушетки и прижался носом к иллюминатору. Корабль был в фазе Шлаар, и далекие звезды вспыхивали в пространстве, словно светошары, задуваемые порывами ветра.
– Не понимаю, почему вы отказались говорить со мной о так называемой тайне! Вы так мало мне доверяете?
Робин де Фарт все больше привязывался к Марти, как к сыну, случайно посланному ему, чтобы согреть на закате жизни, но что-то необъяснимое мешало ему полностью отдаться переполнявшей его нежности к молодому человеку. Он никак не мог понять, было ли это внутреннее сопротивление следствием черствости собственного сердца или смутного сомнения в молодом Керва-лоре. Темное предчувствие томило его со времени разрушения Свободного Города Космоса. Интуиция нашептывала ему, что внезапный взрыв кораблей и герметичных переходов мятежного города был связан с опозданием Марти на посадку, когда тот явился в своем пунцовом комбинезоне, засыпанном черной пылью (почему он не переоделся?), когда проявил невероятное равнодушие к этой катастрофе. Старый сиракузянин, которому черные мысли мешали спать последние две недели, попытался задать несколько осторожных вопросов, но получил уклончивые ответы. Молодой сопланетянин либо пожимал плечами, либо раздражался. Фарт сомневался не в искренности своего компаньона по путешествию, а в его психологическом равновесии: иногда в черных глазах Марти вспыхивали огоньки безумия, свидетельствуя о неподконтрольных реакциях.
Нет, Робин де Фарт не доверял своему юному соплеменнику и страдал от этого.
– В конце концов я бы сказал вам, – устало пробормотал он. – Сначала мне хотелось получше узнать вас…
– Жек, так зовут мальчика, был менее подозрителен, чем вы! Думаю, вы скрывали эту информацию, чтобы подольше удержать меня рядом с собой. Но я сбежал от родителей не ради того, чтобы со мной обращались как с ребенком, сир де Фарт!
Слова Марти отравленными стрелами впивались в грудь старого сиракузянина, его пальцы судорожно сжимали потрепанный кожаный переплет Библии Жер-Залема. «Папидук» взрезал темный бархат межзвездного пространства. Космическая болезнь, следствие эффекта Шлаара, постепенно подтачивала силы Робина де Фарта, а путешествие до Франзии должно было продлиться еще две недели.
– Что вы собираетесь делать?
Марти уселся на кушетку, рассеянно покручивая пуговицы пиджака, купленного на деньги Робина, поскольку Марти забыл захватить с собой свои две тысячи, которые так и остались в городе.
– Встретиться с Найей Фикит и Шри Лумпа на Матери-Земле, – ответил Марти. – У вас такое же намерение, да? Я собираюсь стать воителем безмолвия.
– Как вы собираетесь продолжить путешествие?
– Жек говорил о тайной сети контрабандистов на Франзии.
– И какими деньгами будете платить? Тайные перевозки стоят бешеных денег. Кроме того, эти сети располагают только древними машинами, чей радиус действия не превышает десяти световых лет…
– Откуда вам все это известно?
Робин де Фарт сел на кушетку и открыл Библию Жер-Залема. Его глаза машинально бегали по печатному тексту.
– За пятнадцать лет бродяжничества мне часто приходилось прибегать к их услугам. Это – раскатта, люди без совести, рвань самого худшего пошиба.
– Постараемся любезно убедить их переслать нас куда надо!
– С тем же успехом вы убедите крейцианина возлюбить ближнего своего!
Марти бросил холодный взгляд на Робина.
– Вижу, возраст наполнил вас горечью и пессимизмом, – процедил он, почти не разжимая губ.
– Это можно назвать и мудростью, – возразил старик.
– Из ваших слов я делаю вывод, что мы не можем рассчитывать на вашу поддержку…
– Хоть я и иду быстрыми шагами к смерти, но не собираюсь принимать самоубийственных решений!
– А как же вы собираетесь добраться до Матери-Земли?
Робин де Фарт углубился в чтение отрывка из Книги Космин. На одеяле его кушетки были разбросаны видеоголо и светокниги.
– Еще не знаю… Верю судьбе…
– Судьба порой устраивает людям неприятные сюрпризы.
– Не знал за вами философских талантов!
– Фраза принадлежит не мне, а Жеку, маленькому анжорцу. Вернее, его отцу… Как он говорит сам, его па…
Робин де Фарт приподнял Библию Жер-Залема.
– Решение, быть может, находится в этой книге. У меня твердое убеждение, что Сан-Фриско неслучайно дал ее мне.
– Помощник? Не нравится мне этот тип… Всегда в сообщничестве с Жеком, которого называет «принцем гиен». У него не только странная манера разговаривать. От его взгляда меня пробирает страх…
На губах старого сиракузянина появилась насмешливая улыбка.
– Когда вы утеряли принципы придворного воспитания, Марти? Язык Сан-Фриско полон поэзии, а ваш явно становится вульгарным.
По лицу Кервалора пробежала тень.
– Я умер для придворного мира, умер для родителей, умер для друзей… О каком решении вы говорите?
– Космины из религии Глобуса… Небесные странницы, которых жерзалемяне ждут уже восемь тысяч лет. Я беседовал с Сан-Фриско: он уверен, что космины сядут на Жер-Залем через три стандартные недели.
– И что?
– Некоторые сураты Библии утверждают, что можно разместиться внутри этих сказочных существ. Послушайте вот этот отрывок: «Каждый жерзалемянин… войдет в чрево космины. И небесная странница будет питать его своим теплом и воздухом… унесет его в небеса, преодолеет безбрежное пространство и через сорок дней высадит его на благословенную землю нового Жер-Залема». Остается понять, что в Библии понимается под «новым Жер-Залемом»… «Уроженцы Глобуса, они вернутся на Глобус…» Древний Глобус – это наверняка Мать-Земля, земля зарождения жизни, откуда фраэлиты улетели восемьдесят веков назад. Но что это за Глобус, куда они прилетят? Новый мир? Сан-Фриско утверждает, что в священных текстах много символики. Именно поэтому на него обрушился гнев абинов и он был изгнан с Жер-Залема…
– Вы впали в старческий маразм, сир де Фарт! – сухо оборвал его Марти. – Вы держите в руках религиозный документ, сборник верований, которым уже восемь тысяч лет! Как вы можете верить в подобную чушь?
– Как вы – в миф о воителях безмолвия, мой юный друг! Некоторые люди реагируют именно так, когда при них произносят имена НайиФикит и Шри Лумпа… В любом случае Жер-Залем находится в двух днях полета корабля от Фран-зии, и мы мало что потеряем, отправившись туда…
– Говорите за себя!
Марти рывком вскочил и широкими шагами направился к двери каюты. Подошвы его шелковых ботинок застучали по металлическому полу. Он взялся за ручку двери и обернулся. Глаза его сверкали.
– Мы с Жеком не собираемся терять время на Жер-Залеме! Мы обратимся к контрабандистам, нравится вам это или нет! Вирус этносоциологии будет грызть вас до конца дней, сир де Фарт. Вы утверждаете, что действуете в общих интересах, но ваша трактовка сурат Библии не только бредовая, но и служит только вашим интересам. Если мы решим сопровождать вас, вы одним ударом решите две задачи: удовлетворите свою страсть к исследованиям и сохраните при себе тех, кого назначили, чтобы скрасить себе старость. Сиракузская максима утверждает, что одиночество есть смертельный враг старости, и, если судить по вашим поэтическим попыткам окружать себя друзьями, я вижу, что она верна. Что касается Сан-Фриско, то он жерзалемянин, человек, чью реакцию невозможно предусмотреть. Кто сказал, что он не пытается устроить вам западню? Быть может, он перережет вам горло, как только вы ступите на землю Франзии!
«Марти, Марти!» – подумал Робин де Фарт.
– Ты не умеешь отличать князей от негодяев? Значит, ничему не научился при венисийском дворе? И зачем же ему убивать меня?
– Он считает вас богачом… Людей, которые выкладывают по сто двадцать тысяч единиц за путешествие, не так уж много. Вы и ваша так называемая мудрость! Вы же заплатили втрое больше, чем остальные пассажиры!
Он произнес эти слова как приговор. Вышел в коридор и захлопнул за. собой дверь. Робин де Фарт положил Библию на ночной столик, улегся и погрузился в мрачные мысли. С резкостью и нетерпимостью молодости Марти растеребил его раны: Робин всегда был одинок – и в детстве на Сиракузе в качестве единственного ребенка, и во время бесконечных скитаний по населенным мирам. Одинок по собственному выбору, ибо по контракту, предложенному ему компанией по производству голо, он стал этносоциологом, что требовало постоянных путешествий. А потом Церковь Крейца внесла его в Индекс великих еретиков, превратив в отщепенца, в подпольщика, в изгнанника, в звездного кошкокрыса. Одиноким он стал потому, что сердце его воздвигло защитный барьер и он не смог или не сумел истратить залежи скрытой в нем любви. Он знакомился, наблюдал, изучал, детально разбирался в народах на многих мирах, но забыл о собственной жизни и постепенно погрузился в бездну одиночества, которое сам сотворил вокруг себя. Его знания, знания, которыми он гордился, не были нужны никому. В отличие от светокниг или видеоголо, этим драгоценным свидетелям прошлого, которые будут передаваться из поколения в поколение, его знание исчезнет в момент его смерти. Он отдавал себе отчет в том, что только желание встретиться с Найей Фикит – последний раз он видел ее, когда девочке исполнилось три года, а Шри Алексу говорил о ней, как о первом чуде вселенной, – заставило пуститься в последнее путешествие. Он все же надеялся на успех своей отчаянной попытки оставить хотя бы крохотный след в долгой истории человечества.
Он встряхнулся, загнал грустные мысли вглубь. Надо было найти средство переубедить Марти и маленького утгенянина, чтобы они отказались от безумного проекта. Контрабандисты занимались торговлей людьми, поставляли работорговцам, знати, буржуа и прелатам миров Центра детей и подростков. Робин сразу подумал о Сан-Фриско. Только с помощью жерзалемянина, который, похоже, испытывал симпатию к гокам, можно было помешать молодому и пылкому сиракузянину совершить непоправимое.
«Папидук» вынырнул из подпространства вблизи пояса астероидов неоропских миров. Корпус корабля разметал космическую пыль, и воспламенившиеся обломки чиркнули по иллюминатору каюты Жека. Но если маленький анжорец и вздрогнул, осколки даже не поцарапали стекла четверной толщины.
С пронзительным свистом развернулись термические щиты. Планета Франзия, первый из семи этапов неоропского маршрута корабля, быстро росла в поле зрения Жека. Могучие энергетические вихри возникали в стратосфере, чья верхняя часть загоралась роскошными зелеными и медными тонами. Чуть дальше сверкающие диски двух солнц воспламеняли небесную равнину. А еще дальше угадывался сияющий рой звезд.
Посадка на Франзию должна была произойти через несколько минут. Вой инверсионных двигателей прорывался сквозь перегородки и пол. Внешние раскалившиеся щиты бросали кровавые отблески.
Жек в который раз подошел к двери и подергал ручку. Как и раньше, дверь не желала открываться. Он ничего не заметил, ничего не услышал, но несколькими часами раньше, когда собирался отправиться в ресторан экипажа, выяснилось, что его заперли в кабине. Он тщетно колотил в дверь, кричал, бурно протестовал – никто не появился. И тогда он вспомнил слова Сан-Фриско: «Из сердца видука выбраться труднее, чем из железной клетки».
Хозяин «Папидука» явно не собирался расставаться с ним. Быть может, он подслушал его разговоры с Марти? Или пронюхал об их проекте вступить в контакт с контрабандистами Неа-Марсиля? Несмотря на тщательные предосторожности, которыми окружили себя маленький анжорец и молодой сиракузянин, эту возможность следовало принимать в расчет: в перегородках и потолках коридоров и кают было спрятано множество жучков. Видук имел глаза и уши повсюду. Жек даже засомневался в искренности Сан-Фриско. Неужели помощник притворялся, завязывая с ним дружеские отношения, чтобы выведать его тайны и донести на него видуку? Разве он не показывал во время всего полугодового путешествия притворной привязанности? Как было трудно восьмилетнему ребенку распознать тайные мысли и интересы взрослых!
Накануне, во время ритуального завтрака в своей каюте, видук выглядел мрачным. Он почти не открывал рта – не говорил, не ел. Он положил подбородок на скрещенные руки и долгое время смотрел на Жека напряженным, страдающим взглядом. Тогда маленький анжорец не обратил на это внимания, слишком поглощенный яствами, которыми можно было насладиться. Он решил, что угрюмое молчание хозяина связано с исчезновением Свободного Города Космоса, но сейчас, толкаясь в запертую дверь, начал понимать истинное значение этого взгляда.
Видук почти убедил Жека отказаться от своей мечты, выбрать беспокойную жизнь космических контрабандистов, но намерения мальчугана изменились под влиянием Марти де Кервалора. Долгие месяцы убежденность Жека покоилась только на слове Артака, но по мере того, как бежали дни и таяли воспоминания о старом карантинце, вера его была поколеблена. В сердце звездной бездны он постепенно свыкся с границами корабля, металлического кокона, который обеспечивал не только теплом, но и создавал чувство безопасности. «Папидук» стал его космическим домом, площадкой для игр, закрытым мирным прибежищем, к которому привык и где с успехом обжился. Хитрая ловушка видука сработала. Кроме церемонии ежедневного завтрака, он не навязывал Жеку никаких других правил. Дал ему возможность свободно обследовать корабль, ближе познакомиться с членами экипажа и ритуалами космического плавания… Постепенно, даже не осознавая этого, Жек свыкся с мыслью, что этот мир стоил любого другого, что видук заменил призраки па и ма, что его постоянные путешествия между мирами Скоджа и скоплением Неороп напоминали долгие бродяжничества по улицам Анжора, что статус космического пирата был сравним со статусом воителя безмолвия, что женщины скодж, обнаженные и прекрасные в полутьме коридоров, были не хуже легендарной Найи Фикит… Картина складывалась почти идеальная, но Сан-Фриско, его второй отец, подаренный судьбой, намекнул, что собирается дезертировать во время будущей стоянки.
– Настало время, когда моя голова и мое сердце стали задыхаться в этом постоянно движущемся мире… Меня, принц гиен, ждет иное путешествие… Надеюсь, ты будешь сопровождать меня…
Несмотря на мольбы Жека, Сан-Фриско отказывался сообщать подробности.
– Видук никогда меня не отпустит! – бросил он маленькому анжорцу в качестве последнего аргумента. – Гок не может противиться воле богов Глобуса… Моя голова опасается, что путешествие принца гиен завершится в корабле, а сердце мое отказывается радоваться этому, ..
Помощник был, по-видимому, прав, но Жек познакомился с Марти де Кервалором. Он несколько раз замечал молодого сиракузянина в ресторане для экипажа, где тот появлялся в сопровождении старца с морщинистым лицом и седыми волосами. Вначале мальчуган стеснялся надоедать сиракузянину, ибо исключительная тонкость его черт и благородство осанки вызывали в Жеке робость. Он наблюдал за молодым человеком исподтишка, пытаясь повторять его жесты, особенно манеру обращаться со столовыми приборами, подносить пищу ко рту и вытирать губы кончиком одноразовой салфетки.
Он воспользовался тем, что однажды молодой сиракузянин появился в одиночестве, и подошел к нему. Не зная, как начать разговор, Жек сел напротив и принялся сверлить Марти взглядом.
– Что вам от меня надо? – спросил сиракузянин, не отрывая взгляда от тарелки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52