И. Микоян поблагодарил Ф. Кастро за откровенность и еще раз подчеркнул, что только искренность, откровенность помогает друзьям преодолевать расхождения во взглядах, прийти к общему мнению. С врагами - другое дело, их можно и обмануть.
Психологический момент, продолжал А.И. Микоян, действительно имеет очень большое значение. Особенно для Кубы, в силу исторических условий. Нам понятно ваше беспокойство в связи с чувствами разочарования среди кубинских товарищей, которые не знали всех сторон этих сложных проблем и не могли составить правильного суждения. Тактически Вы поступили очень правильно, сказав народу о некоторых расхождениях. Мы понимаем, какой эффект должно иметь это заявление. Оно выбивает почву из-под ног у контрреволюционеров, рассчитывающих разжечь антисоветские настроения.
Обстоятельства сложились так, что посоветоваться перед принятием решения с Вами мы не могли. Представьте себе, наступил момент, когда решалась судьба Кубы, а может быть, и не только Кубы. Правительство США приняло решение об осуществлении агрессии. Оно сосредоточило военные корабли с войсками в Карибском море, подготовило бомбардировочную авиацию. Все было готово для нападения. Если бы мы направили вам свои предложения, то, учитывая время на шифровку и перевод, ответ мог бы быть получен через 1-2 дня. Такого времени у нас не было. Нужно было решать в тот же день. На следующий день Куба могла бы быть уничтожена. И не атомным оружием, а с помощью бомбардировщиков с ракетами, несущими обычные заряды. Такой массированный удар мог уничтожить ракетные установки на территории Кубы, обеспечить условия для десанта флота. Необходимо было без промедления решать этот сложный вопрос. В воскресенье, часов в 12 дня, мы собрались, получив шифровку через посла Алексеева. В ней сообщалось о том, что получены сведения о форсированных приготовлениях к агрессии. Из других источников мы получили информацию, подтверждающую, что нападение на Кубу со стороны США - вопрос часов. Мы должны были решать сами вопрос о спасении Кубы.
Ф. Кастро спросил, нельзя ли было договориться о перемирии на один-два дня.
А.И. Микоян ответил, что в тот момент американцы не пошли бы на это перемирие. В настоящее время сложилась обстановка перемирия. Но в тот момент США не отказались бы от своих планов, они нанесли бы удар. Районы расположения ракетных установок были уже известны американцам. Они их сфотографировали и имели точные данные. Здесь, на Кубе, за короткое время мы не могли замаскировать достаточно хорошо ракетные установки. В наших условиях мы делаем их невидимыми для аэрофоторазведки.
Разведывательная служба США получила первые сведения о наших ракетах на Кубе от западногерманской разведки. Эти сведения дошли до Кеннеди, который сначала думал, что наше оружие на Кубе - только оборонительное. Еще раньше их получили сторонники жесткого курса в отношении Кубы. Они яростно обрушились на Кеннеди. Он не подал вида при встрече с Громыко, что знает об атомном оружии на Кубе, но приказал провести фоторазведку. Так были получены американцами данные о наших ракетных установках на Кубе.
В создавшихся условиях мы не могли медлить. Угроза агрессии была неминуемой.
Мы вынуждены были решать. Потеря Кубы была бы невосполнимой утратой для всего международного коммунистического движения. Судьба Кубы постоянно тревожит нас. Н.С. Хрущев был с визитом в Болгарии. И потом он мне рассказывал: «Знаешь, все эти 3 дня в Болгарии я думал, как бы лучше помочь Кубе».
Куба находится очень далеко от Советского Союза. Военно-морской флот США сильный, его базы расположены в самом Карибском море. Мы не располагаем таким большим надводным флотом, как США. У нас сильный подводный флот с ракетным оружием. Наши подлодки есть и в Карибском море, но им трудно действовать на таком удалении, без баз. Мы не можем сопровождать подлодками все наши суда. Это - сложный вопрос.
Нам не обязательно иметь ракеты на Кубе для нанесения удара по США в случае необходимости. Мы это можем сделать со своей территории. У нас, Вы знаете, есть соответствующее оружие.
Наши ракеты на Кубе были обнаружены слишком рано. Предполагалось, что после выборов в конгресс США, к середине ноября, мы сможем опубликовать декларацию. Тогда бы кубинскому народу было бы легче разобраться в обстановке. Почему мы согласились на контроль за демонтажем ракет на Кубе? Американцы боятся, что мы их смонтируем на других площадках, а это усиливает напряженность. Прецеденты международного контроля существуют. Речь в данном случае не идет о контроле со стороны США, а о контроле, организуемом ООН силами представителей нейтральных стран, в целях проверки исполнения достигнутой договоренности. При разработке в ООН мер по предотвращению внезапного нападения мы, например, не возражали против международного контроля в крупных морских портах, на железнодорожных узлах, на автомагистралях и в аэропортах.
В случае с Кубой речь не идет об инспекции всей территории Кубы, а только о контроле демонтажа ракетных установок в определенных, уже известных районах.
Печ. по: У края ядерной бездны (Из истории Карибского кризиса 1962 года. Факты. Свидетельства. Оценки…). Мемуарно-монографический очерк. Под общей редакцией А.И. Грибкова, М., 1998. С. 365-377.

Приложение № 6.
К событиям в Чехословакии
Документ № 1.
Записка заведующего Отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран К.В. Русакова в ЦК КПСС от 26 июня 1968 г.
В соответствии с поручением, вносим предложение о приглашении в СССР на отдых тт. Дубчека, Черника и Биляка.
Тов. Дубчек в беседе с совпослом 12 июня по вопросу о встрече руководителей КПСС и КПЧ, высказал соображения о возможности такой встречи в первой половине июля в Крыму, куда я (Дубчек), Черник и другие чехословацкие товарищи могли бы приехать вместе с семьями для кратковременного отдыха (тел. спец.: 964-967 от 13 июня с. г.).
Секретарь ЦК КПЧ т. Индра сказал совпослу, что до 6 июля т. Дубчек будет занят в различных крупных политических мероприятиях и на партийных конференциях (тел. спец. 1024-1026 от 24 июня).
Учитывая изложенное, полагали бы целесообразным пригласить от имени Политбюро ЦК КПСС тт. Дубчека, Черника, Биляка и других товарищей (по усмотрению т. Дубчека) приехать с семьями в Крым на отдых во второй декаде июля с тем, чтобы провести там намечавшиеся беседы.
Печ. по: «От правды никуда не уйдешь…» (Новые документы о событиях в Чехословакии 1968 г.) // Кентавр. Историко-политологический журнал. 1993, сентябрь-октябрь. С. 90-91.
Документ №2.
Из стенограммы переговоров Л.И. Брежнева, А.Н. Косыгина, Н.В. Подгорного, Г.И. Воронова с А. Дубчеком 23 августа 1968 г.
Л.И. Брежнев. Как чувствует себя т. Черник?
А. Дубчек. Плохо, как и все.
Н.В. Подгорный. Здоровье плохое или настроение?
А. Дубчек. Тяжело.
Л.И. Брежнев. Давай условимся не уходить в прошлое, а спокойно беседовать исходя из сложившейся теперь обстановки, чтобы найти такое решение, которое послужило бы на пользу Коммунистической партии Чехословакии, чтобы она могла нормально самостоятельно действовать на тех принципах, которые обусловлены в Братиславской декларации. Пусть себе самостоятельно действует. Мы не хотели и не думаем в дальнейшем вмешиваться. И правительство пусть работает на принципах январского и майского Пленумов ЦК КПЧ. Об этом мы говорили в своих документах и готовы еще раз подтвердить. Конечно, мы не можем сказать, что у вас веселое настроение. Но дело не в настроении. Надо благоразумно и трезво вести беседу в направлении поисков решения. Можно было сказать просто, что невыполнение обязательств, которые были зафиксированы, побудило пять стран к крайним мерам, которые явились неизбежными. Ход событий, который проистекает, полностью подтверждает, что за твоей спиной (мы ни в коей мере не хотим сказать, что во главе этого стоишь ты) правые силы (мы их скромно называем антисоциалистическими) готовили и съезд, и все действия. Теперь вскрылись и подпольные станции, и склады оружия. Все это теперь вышло наружу. Мы не хотим предъявлять претензий к тебе лично, что ты виноват. Ты мог этого и не знать, правые силы довольно широко все это организовали.
Мы хотели бы найти наиболее приемлемые решения, которые послужили бы делу стабилизации в стране, нормализации работы партии без влияния правых и нормализации работы правительства, тоже свободного от этого влияния.
Надо не скрывать друг перед другом, что если мы найдем хорошее решение, то потребуется время для нормализации. Никто не должен строить иллюзий, будто сразу все станет в розовом цвете. Но если мы найдем правильное решение, то пройдет время, и каждый день будет приносить нам успех, начнутся деловые переговоры, контакты, опадет угар, нормально начнет действовать пропаганда, идеология. Рабочий класс поймет, что правые за спиной Центрального Комитета и руководства правительства вели подготовку к превращению Чехословакии из социалистической в буржуазную республику. Теперь это все ясно. Начнутся переговоры по экономическим и другим вопросам. На каких-то деловых принципах начнется отход войск и т.д. Мы же не оккупировали Чехословакию, не собираемся держать ее в «оккупации», а хотим, чтобы она была свободной и проводила социалистическое сотрудничество, о чем договорились в Братиславе. Вот на этой базе мы хотели с тобой побеседовать и найти деловое решение. Если нужно, то можно вместе с т. Черником. Если мы будем молчать, то мы не улучшим положения и не избавим чешский, словацкий и русский народы от напряжения. А правые с каждым днем будут разжигать шовинистические настроения против всех соцстран, а в первую очередь против Советского Союза. В таких условиях, конечно, нельзя вывести войска, вообще это нам не на пользу. Вот на этой почве, на этой основе мы хотели бы провести беседу - как ты думаешь, как лучше поступить? Мы готовы прислушаться. Никакого диктата у нас нет, давай искать вместе какой-то вариант.
И мы бы были очень благодарны тебе, если бы ты свободно высказал различные варианты, не в раздраженной форме, а спокойно нашел подходящий вариант. Мы считаем тебя честным коммунистом-социалистом. Дубчек, у тебя неудачно получилось, был срыв. Давай отбросим в сторону все то, что было. Если мы начнем говорить, кто из нас прав, то это ни к чему не приведет, а давай говорить на базе того, что есть, и в этих условиях нужно найти выход из положения, как бы ты мыслил, и как бы надо было поступить.
А. Дубчек. Вы сделали такое вводное слово. Я бы хотел, тов. Брежнев, также сказать несколько слов, хотя я нахожусь в очень тяжелом душевном расположении. Я три дня не был дома. Я бы тоже хотел сказать, что правильно то, что нужно опять-таки смотреть вперед. Это правда, существует определенная реальная обстановка.
Н.В. Подгорный. Именно поэтому мы так и хотим беседовать, смотреть вперед.
А. Дубчек Сейчас создана определенная обстановка. Но я, тов. Брежнев, уже слышал и в Чопе, что надо смотреть вперед.
После Братиславы обстановка в Чехословакии и в Компартии во всех отношениях получила сначала положительное явление, включая даже вопрос подготовки съезда и включая вопросы, касающиеся намерений пропагандистской работы, - подготовка съезда, кадровые вопросы. Это все записано в решениях Президиума ЦК КПЧ. Я, конечно, не знал, как это все закончится, я верил тому, что и с вашей стороны будет обращено внимание главным образом вперед. Но на практике оказалось, что этого не случилось…
Поэтому мне и товарищам не понятно, почему через такое короткое время, хочу особо подчеркнуть, еще перед пленумом ЦК партии, перед съездом, были осуществлены эти военные мероприятия пяти государств. Я говорю «перед» пленумом ЦК партии, тогда как по-другому мы не могли поступить, потому что только во вторник одобрили тезис федерации, и пленум нужно созвать по определенному пункту, чтобы иметь некоторые готовые вопросы к решению в связи с подготовкой съезда. Мы на это обратили внимание. Положение в стране и в партии улучшилось {…}
Без уведомления Президиума ЦК КПЧ, меня лично, президента, председателя правительства, председателя Национального собрания были приняты крайние шаги, крайние мероприятия, которые, по-моему, не только нашу и вашу партии, но и международное коммунистическое движение поставили перед самой сложной проблемой, которая когда-либо вставала перед коммунистическим движением.
Трудно мне с ходу после такого тяжелого душевного состояния сразу высказать свое мнение по поводу того, что нужно предпринять в решении реальной обстановки, которая сложилась. Я, тт. Брежнев, Косыгин, Подгорный и Воронов, не знаю обстановки дома. В первый день прихода Советской Армии я и остальные товарищи были изолированы и попали сюда, ничего не зная. Так что я не могу знать, как этот акт отразился на мнении чешского и словацкого народов, как он отразился на внутрипартийной жизни и в международном масштабе. Это очень важно для того, чтобы принять правильные меры по решению этой сложной ситуации. Я могу только предполагать, что могло случиться. В первый момент члены Президиума у меня в секретариате были взяты в ЦК партии под контроль советских органов. Я видел через окно несколько сот человек, собравшихся у здания. Через окно было слышно, как они кричали: «Хотим видеть Свободу!», «Хотим видеть президента!», «Хотим Дубчека!» Слышал несколько лозунгов. После этого выстрелы. Это была последняя картина, которую я видел. С тех пор больше ничего не знаю и не могу представить себе, что происходит в стране и в партии.
Я говорю, и это очень важно, о том, что считаю, тов. Брежнев, что этот акт был приготовлен не через правительство, не через партийную и государствен ну юг власть, и поэтому этот акт будет встречен внутри партии с большим непониманием, и я боюсь, что это поставит партию, коммунистов против этого акта. Я могу только предполагать, конечно. Хотелось бы, чтобы коммунисты поняли всю реальность обстановки, которая была этим создана, но боюсь, что не поймут, так как и я сам не понимаю. Я считаю, что такое вооруженное вторжение было преждевременным, тем более что не были употреблены внутренние вооруженные силы и остальные органы насилия.
Самое важное в том, например, что первый акт, который произошел, который можно признать как проявление антипартийных действий, это было примерно два дня тому назад, когда человек 180 собралось вокруг ЦК партии в вечернее время, и несколько человек из этой группы провозгласили лозунги против партии, и, как описывают наши работники госбезопасности и политической службы, двое из них бросили камни в здание, не выбив ни одного окна. Это был единственный акт. Вышел политический работник на площадь, побеседовал, и они разошлись. Никаких других открытых выступлений в стране не было. Но это уже другой вопрос. Не могу знать, как этот акт принял рабочий класс. Я, товарищи, считаю, что рабочий класс Чехословакии принял это плохо. Поэтому нужно очень реально, без всяких иллюзий, посмотреть правде в лицо, нужно увидеть реальную обстановку.
Как коммунист, который несет большую ответственность за дальнейшие события, я уверен, что не только в Чехословакии, а и в Европе, во всем коммунистическом движении этот акт приведет к тому, что мы потерпим крупнейшее поражение - в развале и в крупном нарушении рядов Коммунистической партии в зарубежных странах, в странах капиталистических государств.
Я и перед этим всегда вас открыто информировал, хотя знаю, что это не всегда, может быть, было приятно. Но я человек такой: я работал в районе, работал в ЦК, всегда шел в открытую, прямо высказывал свое мнение, хотя, может быть, хотелось услышать другое. Но от правды никуда не уйдешь, а поэтому я и вам высказывал всегда правдивые свои соображения, потому что знаю партию, знаю народ. Но, видимо, не это было решающим в вашем вступлении в направлении Чехословакии и в политике правительства в этой области. Но это уже в прошлом. Я думаю, что теперь опять, как и перед Братиславой, нужно прямо взглянуть на обстановку, подумать, как помочь и как решить эту сложную проблему. Хотя я согласен с вами, тов. Брежнев, что это нельзя решить в день-два и что это будет один из самых сложных вопросов, перед какими мы вообще стояли, - и наша, и ваша партии, и наши отношения, и отношение к мировому коммунистическому движению. И, несмотря на это, все равно нужно обратить взгляд в будущее, потому что я полагаю, что нашу партию и народ это затронуло отрицательно.
В истории чехословацкого народа всегда, сотни лет тому назад, к России со времен русофильства отношение нашего народа было положительное, не было теневой стороны в этом направлении. Теперь, по-моему, случилось что-то такое, что народ и партия не понимают, потому что они не могут понять, что в стране создалась реальная обстановка для открытой контрреволюции, что нужно было принять такие меры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100