Я обхожу Лустгартен и возвращаюсь через Шпиттельмарк к границе секторов Галльских ворот. По улицам все еще идут группы людей, удивительно спокойных. Но со стороны Лустгартен раздаются пулеметные очереди и выстрелы танков. А когда я пересек одну улицу, то увидел танк, стреляющий в направлении Александерплац. Всплыло призрачное воспоминание о первых майских днях 1945 г., когда, не дожидаясь полного завершения вражды, люди возвращались в свои городские районы, а откуда-то, пролетая по полупустым улицам, свистели пули…
Во время моего путешествия я разговаривал со многими людьми: с жителями многоквартирных домов, расположенных вокруг Александерплац, с рабочими строительных площадок на Сталиналлее, с крупных предприятий в Шеневайде, с городских заводов, с большого сталеплавильного комбината в Хеннигсдорфе, который расположен за пределами города и откуда через французский сектор к центральной части города прошла колонна демонстрантов из 12 000 человек (весь персонал, включая функционеров СЕПГ).
Везде я видел спокойную решимость проводить забастовку до выполнения требований. «Они слишком далеко завели дело и теперь полностью разоблачили себя» - таково было общее мнение….».
Хотя демонстрантам под натиском танков пришлось уйти из правительственного квартала, ситуация продолжала оставаться крайне напряженной. На всех предприятиях, включая транспорт и водоснабжение, работа была остановлена. Положение усугублялось тем, что участников выступлений в Восточном Берлине сразу же поддержали власти западных секторов города, самой ФРГ и ряда западноевропейских государств. Естественно, западные державы были заинтересованы в поддержании перманентной напряженности на границах с ГДР, что объективно вело к дестабилизации внутренней обстановки в самой республике.
По данным советской разведки, накануне июньских выступлений численность американских и английских военнослужащих в ФРГ увеличилась на 12 тысяч человек. А с началом массовых выступлений осуществлялось демонстративное выдвижение к границам с ГДР танков, бронетранспортеров и другой тяжелой боевой техники. Американская радиостанция «РИАС» и армейские радиоустановки также переместились к границе и развернули широкую пропагандистскую кампанию против «социалистических порядков» в ГДР. Нередко они участвовали в координации действий повстанцев.
Примечательно, что к началу 50-х г. советские спецслужбы имели в своем распоряжении агентов, которые могли не только вести наблюдение, но и проникнуть на военные базы и объекты в Норвегии, Франции, Австрии, Германии, США и Канаде и в случае необходимости установить там взрывные устройства.
Министр госбезопасности СССР Игнатьев и министр обороны маршал Василевский в 1952 г. одобрили план действий, направленных против американских и натовских стратегических военных баз в случае войны или вышедших из-под контроля локальных конфликтов. План предусматривал, что первой акцией при возникновении военного конфликта в Европе должно стать уничтожение коммуникаций натовской штаб-квартиры.
Непосредственно в Западный Берлин прибыла группа влиятельных должностных лиц США, среди них - начальник разведки А. Даллес и его сестра Э. Даллес, занимавшая видный пост в госдепартаменте, генерал М. Риджуэй, бывший главнокомандующий многонациональными силами ООН в Корее и ряд других. Они призваны были тщательно изучать обстановку в ГДР и информировать американскую администрацию о формах и методах «восстановления демократии» в восточных землях, а также при необходимости оказывать помощь местной антисоветской оппозиции.
В этот период американские ВВС начали распространять в Берлине, других восточногерманских городах и в местах размещения частей и подразделений ГСОВГ всевозможные листовки и буклеты антисоциалистического и антисоветского содержания. «Над рядом советских объектов ежедневно на низких высотах пролетают военно-транспортные самолеты С-47, с которых сбрасываются листовки, содержащие враждебные выпады в отношении Советских Вооруженных Сил и социалистического строительства в Восточной Германии», - информировал американскую сторону и одновременно докладывал в Москву посол СССР в ГДР В. Семенов.
В сложившихся условиях правительство ГДР 17 июня 1953 г. было вынуждено выступить с резким официальным заявлением, в котором говорилось:
«Мероприятия правительства Германской Демократической Республики по улучшению положения народа были отмечены фашистскими и другими реакционными элементами в Западном Берлине провокациями и тяжелыми нарушениями порядка в демократическом (советском. - Авт.) секторе Берлина. Эти провокации должны осложнить установление единства Германии.
Повод для оставления работы строительных рабочих в Берлине отпал после вчерашнего решения по вопросу о нормах.
Беспорядки, до которых затем дошло дело, являются делом провокаторов и фашистских агентов зарубежных держав и их помощников из немецких капиталистических монополий. Эти силы недовольны демократической властью в Германской Демократической Республике, организующей улучшение положения населения. Правительство призывает население:
Поддержать мероприятия по немедленному восстановлению порядка в городе и создать условия для нормальной и спокойной работы на предприятиях.
Виновные в беспорядках будут привлечены к ответственности и строго наказаны. Призываем рабочих и всех честных граждан схватить провокаторов и передать их государственным органам.
Необходимо, чтобы рабочие и техническая интеллигенция в сотрудничестве с органами власти сами предприняли необходимые меры по восстановлению нормального рабочего процесса».
Чрезвычайное положение в Берлине
В 13 часов советский комендант Берлина ввел в городе чрезвычайное положение. Приказ коменданта гласил следующее:
«Для установления прочного общественного порядка в советском секторе Берлина приказываю:
С 13 часов 17 июня 1953 г. в советском секторе Берлина объявляется чрезвычайное положение.
Запрещаются все демонстрации, собрания, митинги и прочие скопления людей более трех человек на улицах и площадях, а также в общественных зданиях.
Запрещается всяческое передвижение пешеходов и транспортных средств с 21 часа до 4 часов.
Нарушители этого приказа наказываются по законам военного времени.
Военный комендант советского сектора Большого Берлина.
генерал-майор Дибрович».
Долгое время советские власти не могли распечатать текст приказа о чрезвычайном положении: все типографии бастовали, в том числе и та, что выпускала советскую газету «Тэглихе рундшау».
Комендант Берлина генерал-майор Дибрович был вынужден запросить у поискового командования танк и направил его во двор типографии. Лишь после этого печатники приступили к работе.
Несмотря на введение чрезвычайного положения, в городе кое-где раздавались выстрелы. Это были нападения на советских часовых и патрульных, но массового характера они не носили.
Много шума наделало непонятное похищение и вывоз в Западный Берлин председателя ХДС (ГДР) Отто Нушке. Немало пересудов было по поводу пожара в большом универмаге на границе с Западным Берлином.
В Карлхорсте тревогу вызвал инцидент с особенно непримиримыми манифестантами, арестованными в центре Берлина. Около 20-25 человек демонстрантов были доставлены в военный городок на грузовике под конвоем советских автоматчиков. При выгрузке задержанных один из немцев вырвал у растерявшегося солдата автомат и приготовился перестрелять всех, кто оказался рядом с грузовиком. К счастью, стоявший рядом советский офицер ударом в затылок сбил немца с ног и обезоружил его. Всех арестованных, по указанию генерал-полковника Семенова, привели к нему в кабинет. Он остался с ними наедине, не считая переводчика, и после долгой беседы объявил, что они свободны. Генерал отпустил всех задержанных, каждому пожав руку.
Позже, однако, были сочинены многочисленные легенды о кровавой расправе с демонстрантами, о советских солдатах, отказывавшихся выполнять приказ стрелять в толпу.
Известие о берлинских событиях распространилось по всей ГДР. Во многих городах стихийно возникали забастовки и демонстрации.
Интенсивность народного восстания в разных городах была неодинаковой. Наряду со стачками и демонстрациями во многих населенных пунктах произошли настоящие мятежи и даже попытки - частью успешные - освобождения заключенных. Во многих местах для насильственного подавления выступлений использовались советские воинские части и подразделения.
Забастовки прошли в общей сложности в 304 населенных пунктах. В центрах восстаний бастовали по меньшей мере ПО крупных предприятий, на которых работали 267 тысяч рабочих. Крупными демонстрациями были охвачены 72 населенных пункта. При этом советские войска привлекались для «наведения порядка» в 121 населенном пункте.
Центрами демонстраций, помимо Берлина, стали прежде всего среднегерманская промышленная область с городами Биттерфельд, Галле, Лейпциг и Мерзебург и Магдебургский регион, в меньшей степени - области Йена-Гера, Бранденбург и Герлиц.
В целом по стране, согласно сообщению министра государственной безопасности ГДР, погибли 19 демонстрантов и 2 человека, не принимавших участие в событиях, а также 4 сотрудника полиции и госбезопасности. Ранены были 1236 демонстрантов, 61 прохожий и 191 сотрудник восточногерманских сил безопасности. Помимо официальных данных, есть сведения о более чем 267 убитых среди восставших и 116 убитых среди сил безопасности и функционеров режима.
В конечном счете восточногерманское правительство, отставки которого требовал и демонстранты, после событий 17 июня лишь укрепилось. Тем министрам, которые сочувственно отнеслись к требованиям митингующих, пришлось покинуть свои посты.
Нелицеприятное свидетельство об атмосфере, царившей в партийной верхушке, оставил известный писатель и драматург Б. Брехт, обласканный, кстати, восточногерманскими властями. После смерти писателя в 1956 г. в его творческом наследии было найдено стихотворение «Решение»:
После восстания 17 июня секретарь Союза писателей
приказал раздавать на Сталиналлее листовки,
в которых можно было прочитать, что народ потерял доверие
правительства
и что возвратить его он может только удвоенной работой.
Не было бы разве проще правительству
распустить народ и выбрать новый?
К 1 июля 1953 г. обстановка в ГДР в целом нормализовалась. В Берлине было отменено военное положение. Соединения и части ГСОВГ покинули улицы и площади населенных пунктов, прибыли в места постоянной дислокации и приступили к плановой боевой учебе.
За образцовое выполнение задач командования многие офицеры и солдаты Группы советских войск были награждены орденами и медалями СССР и ГДР, удостоены благодарности главнокомандующего ГСОВГ. 3 августа А. Гречко было присвоено воинское звание «генерал армии».
Сразу же после событий 1953 г. при активной помощи Советского Союза стала создаваться Национальная Народная Армия (ННА) ГДР. В 1954 г. оккупационные функции советских войск в Германии были упразднены. ГСОВГ стала называться Группой советских войск в Германии (ГСВГ). Правовой основой ее пребывания на территории Восточной Германии являлись Договор об отношениях между ГДР и СССР от 20 сентября 1955 г. и Соглашение по временному нахождению советских войск на территории ГДР, подписанное 12 марта 1957 г. и действовавшее до объединения Германии. В 1957 г. охрана государственной границы ГДР была полностью передана немецким пограничным войскам.
Глава 8.
«Вихрь» в Будапеште, год 1956
Как все начиналось
Приоритетной военно-политической задачей СССР в нараставшем противоборстве с «мировым империализмом» являлось обеспечение стабильности внутри социалистического блока, устранение любой ценой самих предпосылок для появления здесь пятой колонны, «троянского коня». Малейший дисбаланс в мировой социалистической системе, попытка выхода за жесткие политико-идеологические правила игры немедленно находили в Москве предельно жесткий ответ. Противоборство с Западом было бескомпромиссным.
Для социалистической системы едва ли не самым серьезным потрясением стал кризис в Венгрии 1956 г. В Военной энциклопедии венгерский кризис и последовавшая затем советская военная акция определяется как «военное вмешательство Советского Союза во внутриполитический кризис в Венгерской Народной Республике с целью сохранения социалистического строя в стране, недопущения выхода Венгрии из Организации Варшавского Договора (ОВД)».
Оценка достаточно определенная.
Основной причиной кризиса явилась попытка венгерского руководства «модернизировать» социалистический строй, реанимировав демократические принципы внутриполитической жизни и введя в экономику страны рыночные элементы.
Непосредственным поводом для этого стал «ветер перемен», казалось, пронесшийся над социалистическим лагерем после смерти Сталина.
В начале 1955 г. ряд венгерских писателей поднял голос против наиболее раздражавших сторон партийного диктата. Их статьи пока еще робко, с оглядкой, подвергли критике принцип партийности в литературе, а также непрофессиональное, огульное вмешательство партийных идеологов и функционеров в творческую деятельность писателей и художников.
В мае 1955 г. была создана Организация Варшавского Договора, формально установившая равноправные отношения Москвы со своими восточноевропейскими союзниками.
В мае-июне 1955 г. произошло другое знаменательное событие: советские руководители прибыли в Белград с официальным визитом, в том числе для встречи с И. Тито. Примирение с Тито имело далеко идущие политические последствия. Если Тито таким образом реабилитирован Москвой, то, значит, немалое число людей, репрессированных в ходе кампании против «титоизма», осуждены невинно. Это оказало сильное отрезвляющее воздействие даже на тех, кто в странах Восточной Европы искренне верил в идеалы социализма. В этих государствах, в том числе и Венгрии, началась кампания по реабилитации лиц, пострадавших за «титоизм».
И, наконец, огромное значение имела разоблачавшая сталинский режим речь Хрущева на XX съезде КПСС (14-25 февраля 1956 г.), которая, несмотря на свою «секретность», в считанные недели стала широко известной в восточноевропейских странах. Критика недавнего прошлого, осуждение культа личности, ошибок и преступлений вызвала в социалистических странах Восточной Европы достаточно сильные, явные или скрытые, антисоветские настроения. Но именно в Венгрии, в силу сложившихся внутриполитических условий, эти настроения достигли столь высокой степени, что едва не обрушили существовавший политический строй.
Одной из главных тому причин стала одиозность правления руководителя венгерской компартии Ракоши, не только принимавшего непосредственное участие в политических чистках, но и абсолютно «неспособного к политическому маневрированию, к искусству компромиссов». В результате послевоенных репрессий в Венгрии в тюремных застенках исчезло около 1000 известных политических и общественных деятелей. После смерти Сталина в 1953 г. венгерское правительство было приглашено в Москву, где ему настоятельно рекомендовали для удержания контроля над страной скорректировать, смягчить свой политический курс. Несмотря на довольно острую критику, Ракоши сумел сохранить свой пост, однако в Москве было решено, что полезным дополнением к нему - председателем правительства Венгрии - должен стать Имре Надь.
Надь прежде всего попытался замедлить чрезмерно форсированную индустриализацию страны и коллективизацию сельского хозяйства, однако грубая выволочка на Политбюро закончилась для него в апреле 1955 г. сердечным приступом, отставкой и исключением из рядов Венгерской партии трудящихся (ВПТ). Умеренные реформаторские замыслы Надя разбились о скалу косной прямолинейности Ракоши. Все, казалось, вернулось на круги своя. Ракоши потихоньку свернул кампанию по реабилитации, пребывая в убеждении, что сумел восстановить в стране партийный контроль.
Однако в марте 1956 г. на партийных собраниях в различных организациях и учреждениях Венгрии вновь прозвучали резкие требования довести до конца реабилитацию невинно осужденных, пересмотреть дела репрессированных в 1949 г. партийных лидеров.
В том же месяце генеральный секретарь Венгерской партии трудящихся (ВПТ) М. Ракоши был вынужден объявить, что Райк и другие политические деятели были приговорены к смертной казни по «сфабрикованным обвинениям». Ласло Райка с товарищами казнили в 1949 г. по обвинению в шпионаже в пользу маршала Тито. Вынужденное официальное признание совершенных режимом преступлений произвело на страну колоссальное впечатление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Во время моего путешествия я разговаривал со многими людьми: с жителями многоквартирных домов, расположенных вокруг Александерплац, с рабочими строительных площадок на Сталиналлее, с крупных предприятий в Шеневайде, с городских заводов, с большого сталеплавильного комбината в Хеннигсдорфе, который расположен за пределами города и откуда через французский сектор к центральной части города прошла колонна демонстрантов из 12 000 человек (весь персонал, включая функционеров СЕПГ).
Везде я видел спокойную решимость проводить забастовку до выполнения требований. «Они слишком далеко завели дело и теперь полностью разоблачили себя» - таково было общее мнение….».
Хотя демонстрантам под натиском танков пришлось уйти из правительственного квартала, ситуация продолжала оставаться крайне напряженной. На всех предприятиях, включая транспорт и водоснабжение, работа была остановлена. Положение усугублялось тем, что участников выступлений в Восточном Берлине сразу же поддержали власти западных секторов города, самой ФРГ и ряда западноевропейских государств. Естественно, западные державы были заинтересованы в поддержании перманентной напряженности на границах с ГДР, что объективно вело к дестабилизации внутренней обстановки в самой республике.
По данным советской разведки, накануне июньских выступлений численность американских и английских военнослужащих в ФРГ увеличилась на 12 тысяч человек. А с началом массовых выступлений осуществлялось демонстративное выдвижение к границам с ГДР танков, бронетранспортеров и другой тяжелой боевой техники. Американская радиостанция «РИАС» и армейские радиоустановки также переместились к границе и развернули широкую пропагандистскую кампанию против «социалистических порядков» в ГДР. Нередко они участвовали в координации действий повстанцев.
Примечательно, что к началу 50-х г. советские спецслужбы имели в своем распоряжении агентов, которые могли не только вести наблюдение, но и проникнуть на военные базы и объекты в Норвегии, Франции, Австрии, Германии, США и Канаде и в случае необходимости установить там взрывные устройства.
Министр госбезопасности СССР Игнатьев и министр обороны маршал Василевский в 1952 г. одобрили план действий, направленных против американских и натовских стратегических военных баз в случае войны или вышедших из-под контроля локальных конфликтов. План предусматривал, что первой акцией при возникновении военного конфликта в Европе должно стать уничтожение коммуникаций натовской штаб-квартиры.
Непосредственно в Западный Берлин прибыла группа влиятельных должностных лиц США, среди них - начальник разведки А. Даллес и его сестра Э. Даллес, занимавшая видный пост в госдепартаменте, генерал М. Риджуэй, бывший главнокомандующий многонациональными силами ООН в Корее и ряд других. Они призваны были тщательно изучать обстановку в ГДР и информировать американскую администрацию о формах и методах «восстановления демократии» в восточных землях, а также при необходимости оказывать помощь местной антисоветской оппозиции.
В этот период американские ВВС начали распространять в Берлине, других восточногерманских городах и в местах размещения частей и подразделений ГСОВГ всевозможные листовки и буклеты антисоциалистического и антисоветского содержания. «Над рядом советских объектов ежедневно на низких высотах пролетают военно-транспортные самолеты С-47, с которых сбрасываются листовки, содержащие враждебные выпады в отношении Советских Вооруженных Сил и социалистического строительства в Восточной Германии», - информировал американскую сторону и одновременно докладывал в Москву посол СССР в ГДР В. Семенов.
В сложившихся условиях правительство ГДР 17 июня 1953 г. было вынуждено выступить с резким официальным заявлением, в котором говорилось:
«Мероприятия правительства Германской Демократической Республики по улучшению положения народа были отмечены фашистскими и другими реакционными элементами в Западном Берлине провокациями и тяжелыми нарушениями порядка в демократическом (советском. - Авт.) секторе Берлина. Эти провокации должны осложнить установление единства Германии.
Повод для оставления работы строительных рабочих в Берлине отпал после вчерашнего решения по вопросу о нормах.
Беспорядки, до которых затем дошло дело, являются делом провокаторов и фашистских агентов зарубежных держав и их помощников из немецких капиталистических монополий. Эти силы недовольны демократической властью в Германской Демократической Республике, организующей улучшение положения населения. Правительство призывает население:
Поддержать мероприятия по немедленному восстановлению порядка в городе и создать условия для нормальной и спокойной работы на предприятиях.
Виновные в беспорядках будут привлечены к ответственности и строго наказаны. Призываем рабочих и всех честных граждан схватить провокаторов и передать их государственным органам.
Необходимо, чтобы рабочие и техническая интеллигенция в сотрудничестве с органами власти сами предприняли необходимые меры по восстановлению нормального рабочего процесса».
Чрезвычайное положение в Берлине
В 13 часов советский комендант Берлина ввел в городе чрезвычайное положение. Приказ коменданта гласил следующее:
«Для установления прочного общественного порядка в советском секторе Берлина приказываю:
С 13 часов 17 июня 1953 г. в советском секторе Берлина объявляется чрезвычайное положение.
Запрещаются все демонстрации, собрания, митинги и прочие скопления людей более трех человек на улицах и площадях, а также в общественных зданиях.
Запрещается всяческое передвижение пешеходов и транспортных средств с 21 часа до 4 часов.
Нарушители этого приказа наказываются по законам военного времени.
Военный комендант советского сектора Большого Берлина.
генерал-майор Дибрович».
Долгое время советские власти не могли распечатать текст приказа о чрезвычайном положении: все типографии бастовали, в том числе и та, что выпускала советскую газету «Тэглихе рундшау».
Комендант Берлина генерал-майор Дибрович был вынужден запросить у поискового командования танк и направил его во двор типографии. Лишь после этого печатники приступили к работе.
Несмотря на введение чрезвычайного положения, в городе кое-где раздавались выстрелы. Это были нападения на советских часовых и патрульных, но массового характера они не носили.
Много шума наделало непонятное похищение и вывоз в Западный Берлин председателя ХДС (ГДР) Отто Нушке. Немало пересудов было по поводу пожара в большом универмаге на границе с Западным Берлином.
В Карлхорсте тревогу вызвал инцидент с особенно непримиримыми манифестантами, арестованными в центре Берлина. Около 20-25 человек демонстрантов были доставлены в военный городок на грузовике под конвоем советских автоматчиков. При выгрузке задержанных один из немцев вырвал у растерявшегося солдата автомат и приготовился перестрелять всех, кто оказался рядом с грузовиком. К счастью, стоявший рядом советский офицер ударом в затылок сбил немца с ног и обезоружил его. Всех арестованных, по указанию генерал-полковника Семенова, привели к нему в кабинет. Он остался с ними наедине, не считая переводчика, и после долгой беседы объявил, что они свободны. Генерал отпустил всех задержанных, каждому пожав руку.
Позже, однако, были сочинены многочисленные легенды о кровавой расправе с демонстрантами, о советских солдатах, отказывавшихся выполнять приказ стрелять в толпу.
Известие о берлинских событиях распространилось по всей ГДР. Во многих городах стихийно возникали забастовки и демонстрации.
Интенсивность народного восстания в разных городах была неодинаковой. Наряду со стачками и демонстрациями во многих населенных пунктах произошли настоящие мятежи и даже попытки - частью успешные - освобождения заключенных. Во многих местах для насильственного подавления выступлений использовались советские воинские части и подразделения.
Забастовки прошли в общей сложности в 304 населенных пунктах. В центрах восстаний бастовали по меньшей мере ПО крупных предприятий, на которых работали 267 тысяч рабочих. Крупными демонстрациями были охвачены 72 населенных пункта. При этом советские войска привлекались для «наведения порядка» в 121 населенном пункте.
Центрами демонстраций, помимо Берлина, стали прежде всего среднегерманская промышленная область с городами Биттерфельд, Галле, Лейпциг и Мерзебург и Магдебургский регион, в меньшей степени - области Йена-Гера, Бранденбург и Герлиц.
В целом по стране, согласно сообщению министра государственной безопасности ГДР, погибли 19 демонстрантов и 2 человека, не принимавших участие в событиях, а также 4 сотрудника полиции и госбезопасности. Ранены были 1236 демонстрантов, 61 прохожий и 191 сотрудник восточногерманских сил безопасности. Помимо официальных данных, есть сведения о более чем 267 убитых среди восставших и 116 убитых среди сил безопасности и функционеров режима.
В конечном счете восточногерманское правительство, отставки которого требовал и демонстранты, после событий 17 июня лишь укрепилось. Тем министрам, которые сочувственно отнеслись к требованиям митингующих, пришлось покинуть свои посты.
Нелицеприятное свидетельство об атмосфере, царившей в партийной верхушке, оставил известный писатель и драматург Б. Брехт, обласканный, кстати, восточногерманскими властями. После смерти писателя в 1956 г. в его творческом наследии было найдено стихотворение «Решение»:
После восстания 17 июня секретарь Союза писателей
приказал раздавать на Сталиналлее листовки,
в которых можно было прочитать, что народ потерял доверие
правительства
и что возвратить его он может только удвоенной работой.
Не было бы разве проще правительству
распустить народ и выбрать новый?
К 1 июля 1953 г. обстановка в ГДР в целом нормализовалась. В Берлине было отменено военное положение. Соединения и части ГСОВГ покинули улицы и площади населенных пунктов, прибыли в места постоянной дислокации и приступили к плановой боевой учебе.
За образцовое выполнение задач командования многие офицеры и солдаты Группы советских войск были награждены орденами и медалями СССР и ГДР, удостоены благодарности главнокомандующего ГСОВГ. 3 августа А. Гречко было присвоено воинское звание «генерал армии».
Сразу же после событий 1953 г. при активной помощи Советского Союза стала создаваться Национальная Народная Армия (ННА) ГДР. В 1954 г. оккупационные функции советских войск в Германии были упразднены. ГСОВГ стала называться Группой советских войск в Германии (ГСВГ). Правовой основой ее пребывания на территории Восточной Германии являлись Договор об отношениях между ГДР и СССР от 20 сентября 1955 г. и Соглашение по временному нахождению советских войск на территории ГДР, подписанное 12 марта 1957 г. и действовавшее до объединения Германии. В 1957 г. охрана государственной границы ГДР была полностью передана немецким пограничным войскам.
Глава 8.
«Вихрь» в Будапеште, год 1956
Как все начиналось
Приоритетной военно-политической задачей СССР в нараставшем противоборстве с «мировым империализмом» являлось обеспечение стабильности внутри социалистического блока, устранение любой ценой самих предпосылок для появления здесь пятой колонны, «троянского коня». Малейший дисбаланс в мировой социалистической системе, попытка выхода за жесткие политико-идеологические правила игры немедленно находили в Москве предельно жесткий ответ. Противоборство с Западом было бескомпромиссным.
Для социалистической системы едва ли не самым серьезным потрясением стал кризис в Венгрии 1956 г. В Военной энциклопедии венгерский кризис и последовавшая затем советская военная акция определяется как «военное вмешательство Советского Союза во внутриполитический кризис в Венгерской Народной Республике с целью сохранения социалистического строя в стране, недопущения выхода Венгрии из Организации Варшавского Договора (ОВД)».
Оценка достаточно определенная.
Основной причиной кризиса явилась попытка венгерского руководства «модернизировать» социалистический строй, реанимировав демократические принципы внутриполитической жизни и введя в экономику страны рыночные элементы.
Непосредственным поводом для этого стал «ветер перемен», казалось, пронесшийся над социалистическим лагерем после смерти Сталина.
В начале 1955 г. ряд венгерских писателей поднял голос против наиболее раздражавших сторон партийного диктата. Их статьи пока еще робко, с оглядкой, подвергли критике принцип партийности в литературе, а также непрофессиональное, огульное вмешательство партийных идеологов и функционеров в творческую деятельность писателей и художников.
В мае 1955 г. была создана Организация Варшавского Договора, формально установившая равноправные отношения Москвы со своими восточноевропейскими союзниками.
В мае-июне 1955 г. произошло другое знаменательное событие: советские руководители прибыли в Белград с официальным визитом, в том числе для встречи с И. Тито. Примирение с Тито имело далеко идущие политические последствия. Если Тито таким образом реабилитирован Москвой, то, значит, немалое число людей, репрессированных в ходе кампании против «титоизма», осуждены невинно. Это оказало сильное отрезвляющее воздействие даже на тех, кто в странах Восточной Европы искренне верил в идеалы социализма. В этих государствах, в том числе и Венгрии, началась кампания по реабилитации лиц, пострадавших за «титоизм».
И, наконец, огромное значение имела разоблачавшая сталинский режим речь Хрущева на XX съезде КПСС (14-25 февраля 1956 г.), которая, несмотря на свою «секретность», в считанные недели стала широко известной в восточноевропейских странах. Критика недавнего прошлого, осуждение культа личности, ошибок и преступлений вызвала в социалистических странах Восточной Европы достаточно сильные, явные или скрытые, антисоветские настроения. Но именно в Венгрии, в силу сложившихся внутриполитических условий, эти настроения достигли столь высокой степени, что едва не обрушили существовавший политический строй.
Одной из главных тому причин стала одиозность правления руководителя венгерской компартии Ракоши, не только принимавшего непосредственное участие в политических чистках, но и абсолютно «неспособного к политическому маневрированию, к искусству компромиссов». В результате послевоенных репрессий в Венгрии в тюремных застенках исчезло около 1000 известных политических и общественных деятелей. После смерти Сталина в 1953 г. венгерское правительство было приглашено в Москву, где ему настоятельно рекомендовали для удержания контроля над страной скорректировать, смягчить свой политический курс. Несмотря на довольно острую критику, Ракоши сумел сохранить свой пост, однако в Москве было решено, что полезным дополнением к нему - председателем правительства Венгрии - должен стать Имре Надь.
Надь прежде всего попытался замедлить чрезмерно форсированную индустриализацию страны и коллективизацию сельского хозяйства, однако грубая выволочка на Политбюро закончилась для него в апреле 1955 г. сердечным приступом, отставкой и исключением из рядов Венгерской партии трудящихся (ВПТ). Умеренные реформаторские замыслы Надя разбились о скалу косной прямолинейности Ракоши. Все, казалось, вернулось на круги своя. Ракоши потихоньку свернул кампанию по реабилитации, пребывая в убеждении, что сумел восстановить в стране партийный контроль.
Однако в марте 1956 г. на партийных собраниях в различных организациях и учреждениях Венгрии вновь прозвучали резкие требования довести до конца реабилитацию невинно осужденных, пересмотреть дела репрессированных в 1949 г. партийных лидеров.
В том же месяце генеральный секретарь Венгерской партии трудящихся (ВПТ) М. Ракоши был вынужден объявить, что Райк и другие политические деятели были приговорены к смертной казни по «сфабрикованным обвинениям». Ласло Райка с товарищами казнили в 1949 г. по обвинению в шпионаже в пользу маршала Тито. Вынужденное официальное признание совершенных режимом преступлений произвело на страну колоссальное впечатление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100