Какое самомнение!
– Перестань морочить мне голову! – Черный Билл схватил Абрабанеля за беленький отложной воротничок. – Говори, собака, куда она поскакала? Где вы должны встретиться?
– Клянусь бородой Моисея! – Ювелир возвел на пирата кристально честные, полные глубокой грусти, глаза. – Она и не вспомнила о нас. Спасала свою шкуру! Сказать по правде, я вообще играл в этой ситуации несвойственную мне позорную роль. Роковые обстоятельства вынудили меня исполнять при этой авантюристке роль бедной жертвы, из которой она, шантажируя меня, постоянно вымогала золото.
– Ага, значит, золото все-таки есть! – зловеще прошипел Черный Билл. – Тебе это нужно было сразу сказать, голландская ты крыса! А у твоих друзей тоже есть золото?
– У них его гораздо больше, – тут же ответил Абрабанель. – Клянусь, с меня вы не получите и десятой доли того, что они заработали, путешествуя по Новой Гвиане…
– Отлично! Вам повезло, что у меня совершено нет на вас времени! – заявил Черный Билл. – Иначе вы все до одного уже болтались бы на рее… Нет, конечно, не на рее – я бы повесил вас вон на том большом дереве, но это не меняет дела. Однако пока я оставлю вам жизнь. Пошли!
Черный Билл обернулся к сидящим на корточках пиратам и заорал:
– Баба с картой сбежала, пока вы тут искали, чем бы промочить глотку! Где, дьявол вас побери, лошади, за которыми я вас посылал? По коням, дырявые лохани!
– Кстати, – он снова обернулся к Абрабанелю, – куда, говоришь, она поскакала?
– Вон туда! – И господин Абрабанель ткнул пальцем на юг.
* * *
Черный Билли ринулся на поиск тех, кто пошел искать лошадей. Поскольку он не оставил никаких указаний по поводу пленников, то оставшиеся без приказа пираты затосковали, видя, как их товарищи весело проводят время, потроша погреба и сундуки, пока они так бездарно просиживают штаны вокруг никчемных сухопутных сукиных детей. Они переглянулись, дружно вскочили и отправились в сторону самого большого дома, того самого, где остановился на постой капитан Ришери.
Голландцы, связанные по рукам и ногам, растерянно переглянулись. Они уже давно не могли понять, что происходит, и надеялись, что хоть какие-то разъяснения даст им Абрабанель. Но Абрабанель сам еще не решил, как ему себя вести и на что надеяться. Пока будущее оставалось туманным, Абрабанель не мог рисковать. Его товарищи были солидными и состоятельными людьми, имеющими миллион достоинств и заслуживающими всяческого уважения, но ради собственной жизни и благополучия дочери Абрабанель был готов пожертвовать и товарищами тоже. Разумеется, лишь в том случае, если бы эта жертва имела смысл.
Хуже всего обстояло дело с Ван Дер Фельдом – погибни он от рук пиратов, и о выгодной сделке, каковой Абрабанель почитал будущее замужество своей дочери, можно было бы забыть. Такая перспектива выглядела крайне нежелательной.
– Сейчас я вас развяжу! – шепнул он Ван Дер Фельду, хотя, кроме голландцев, поблизости никого и не было. – Мы с вами почти родственники и в страшную минуту должны держаться друг друга.
– Но я не понимаю! – ответил раздраженный Ван Дер Фельд. – Что происходит? Почему мы попали в плен к пиратам? Где хваленые французские войска? Кто гарантирует нашу безопасность? Кстати, у меня за голенищем сапога нож. Вы можете им воспользоваться.
– Тише-тише, дорогой Ван Дер Фельд! – яростно зашептал Абрабанель, копаясь в ботфорте своего друга.
– Есть, – пробормотал он и принялся пилить морской узел, которым пираты намертво стянули локти его будущего зятя. – Хваленые французские войска, – бормотал он, неловко орудуя кинжалом, – как мне кажется, наголову разбиты и бежали. Все теперь в руках пиратов, и безопасность нашу гарантировать никто не может. Зато глотку перерезать – в любую минуту. Впрочем, если вы сумеете задобрить этих мерзавцев золотом, они могут пощадить нас. Страшный их предводитель с бородой прямо намекнул на это. Так что, если зайдет речь о деньгах, советую развязать кошелек, дорогой Йозеф!
Старый друг будто не слушал Абрабанеля. Он озирался по сторонам, глядя на фигуры вооруженных пиратов, слоняющихся по улицам, на горящие крыши и на темные узкие улочки, так заманчиво разбегающиеся в разные стороны от площади.
– Но мы должны немедленно бежать! – заявил Ван Дер Фельд, сердито хмуря брови. – Нельзя же здесь оставаться и полагаться на порядочность морских разбойников. Среди них, дорогой Давид, крайне мало благородных людей.
– Боже мой! – схватился за голову Абрабанель, едва не уронив кинжал на ногу Ван Дер Фельду. – Какое бегство?! Вы знаете, куда бежать, мой друг? Не спорю, вы обошли всю Южную Америку, чувствуете себя своим даже в болоте, можете сутками не кушать и не причесываться. Но здесь не тот случай. При попытке к бегству нас убьют безо всякого сожаления. Ведь у нас теперь нет даже лошадей. А я уже не в тех летах, чтобы таскаться пешком по скалам и лесным тропинкам. Надеюсь, вы не всерьез говорите о побеге?
Ван Дер Фельд посмотрел на своего будущего родственника с большим удивлением и даже беспокойством, как нянька, заметившая что дитя вместо рта подносит ложку к уху, а потом ответил:
– Ну, разумеется, я говорю о побеге совершенно серьезно, дорогой Давид! А как же иначе? Мне кажется, если ты посмотришь на дело трезво, то согласишься – нас в любом случае убьют без всякого сожаления, если мы останемся в этом бедламе. Просто странно, что еще не произошло. Мы теряем драгоценные минуты! А все потому, что ты никак не можешь распилить этот чертов узел да решиться на этот естественный шаг. Даже зайцы разбегаются, когда видят охотника. Сидеть и смотреть, как для тебя вяжут петлю, это не самое подходящее занятие для мужчины.
– Ой, мама, порезался, – взвизгнул Абрабанель и подул на палец, с которого закапала кровь. – Хорошо тебе рассуждать о зайцах! – обиженно сказал он. – Ты здоров, молод, у тебя ноги как у лошади! Ты можешь прямо сейчас отправиться шататься по миру, как пресловутый Вечный жид! А у меня, позволь тебе напомнить, подагра…
– Ты режь скорее, Давид, – вздохнув, поторопил друга Ван Дер Фельд.
– Да режу, режу! Я, Йозеф, почтенный человек и не могу бегать по кустам, как кролик. И к тому же я должен подумать о будущем своей малютки. Если меня прикончит какой-нибудь Джон-буль Джон-буль – употребляется как олицетворение английской нации. Так, к примеру, немцев назвали Гансами-гусями, а французов – Жаками-лягушатниками.
или Жак в розовых панталонах, на кого ей опереться? Кстати, Ван Дер Фельд, я надеюсь, наш договор о помолвке остается в силе? Надеюсь, ты не собираешься разбить мое старое сердце и не откажешься от моей девочки? – Наконец-то Абрабанель закончил пилить, и разрезанная веревка провисла на плечах голландца.
Ван Дер Фельд крякнул от смущения и, распутываясь и потирая онемевшие руки, сказал:
– Разумеется, нет, дорогой Давид, не откажусь! Мне очень нравится твоя дочь, и я буду счастлив связать свою судьбу со столь достойной и привлекательной особой… – Произнося эту тираду, он выхватил кинжал из рук Абрабанеля и принялся спешно освобождать двух других голландцев. – Но я тебя умоляю – мы должны бежать! Немедленно! Иначе мы все погибнем. Обопрись о мою руку, и бежим, пока никто не обращает на нас внимания! Вот в этот переулок!
Он подтолкнул Абрабанеля к темному углу, за которым начиналась соседняя улочка. Еле владея затекшими руками и поминутно оглядываясь, голландцы поспешили туда. Там не было пожаров, и можно было отлично спрятаться в густой тени от домов и заборов. Ван Дер Фельд обернулся к своим товарищам и тихо проговорил:
– Господа, спешите! Я не могу оставить Давида. Мы должны выбраться из городка и найти французов, – ведь с ними дочь моего друга и моя невеста.
* * *
Тем временем Черный Билли, нашедший, наконец, своих пиратов и лошадей, уже верхом вернулся на главную площадь и обнаружил, что никем не охраняемые голландцы сбежали. Ярости его не было предела.
– Висельники! Остолопы! Акулья требуха! – орал он на полупьяных пиратов. – Мешки с вонючими костями! Обрадовались глотку дешевого рома! У вас под носом лежат миллионные сокровища! Тонны золота! А вы продались за склянку смердящего пойла! Где эти грязные голландцы? Немедленно найти и доставить сюда живыми. Дикий Сэм! Тебе поручаю! Бери надежных ребят, и обегайте всю округу. Когда я вернусь, голландцы должны быть здесь! Особенно этот наглый толстяк. И да поможет тебе Бог, если его здесь не будет! Ты умрешь такой смертью, что про нее будут складывать легенды по всему Испанскому Мэйну!
Коренастый и кривобокий пират по прозвищу Дикий Сэм, лицо которого было настолько уродливо, что напоминало застывшую античную маску ужаса, ухмыльнулся и, как ни в чем не бывало, отсалютовал своему главарю. Страшная угроза как будто нисколько не беспокоила его. Впрочем, во-первых, его уже тоже порядком взял хмель, во-вторых, он знал, что Черный Билли благоволит ему, угадывая в Сэме родственную дикую душу. Дождавшись, пока конный отряд под предводительством Черного Билли скроется в ночи, он свистнул нескольким своим приятелям и предложил им отправиться на охоту, ограничившись тремя, у которых, кроме оружия, было в руках по зеленой пыльной бутыли отменного рома, обнаруженного в подвале какого-то дома, брошенного хозяевами.
Прихлебывая на ходу веселящий души напиток, пираты под предводительством Дикого Сэма отправились разыскивать голландцев, ничуть не сомневаясь, что выполнят свое намерение без малейшего труда. За разговорами о том, как нелепо выглядит моряк на лошади, даже если это сам Черный Билли, они незаметно добрались до северной окраины, через которую входили в селение и где бросили обе пушки, которые теперь были просто обузой. Сюда не дошел пожар, улицы были темны, вокруг царила тишина. Четверо пиратов, хохоча и отпуская смачные шуточки, шагали по самой середине улицы и не очень-то замечали, что творится вокруг.
Первым заметил какое-то движение Дикий Сэм. Он остановился и поднял руку. Пираты постепенно затихли и принялись с недоумением оглядываться. Сначала ничего особенного они не разглядели, но потом Дикий Сэм определенно рассмотрел, что возле лафета одной из пушек возятся какие-то тени.
– Лопни мои глаза! – пробормотал он, хмурясь и делая шаг вперед. – Это ты, Дэн? Почему ты не веселишься вместе со всеми?
Дэн был одним из тех, кто так ловко организовал обстрел Гро-Шуана. С пьяных глаз Дикому Сэму показалось, что канонир продолжает обихаживать свои пушки, вместо того чтобы принимать участие в погроме. Еще больше он удивился, когда от лафета прозвучал очень знакомый ему голос, насмешливый и спокойный:
– Ничего удивительного, если твои глаза сейчас и в самом деле лопнут, Дикий Сэм! Они вполне этого заслужили, раз тебе мерещится Дэн, которого тут и в помине нет!
От неожиданности ни Дикий Сэм, ни его спутники не сообразили, кто с ними разговаривает, хотя голос был им, безусловно, знаком, и знаком очень хорошо. Озадаченные, они медленно подступали к пушке, вглядываясь в темноту, пока веселый неузнанный голос не произнес:
– Что же ты заткнулся, Сэм? Не узнаешь старого товарища? Не хочешь предложить мне глоток рома? А кто это с тобой? Старый Волк Энди тоже тут? Остальных что-то не признаю – новенькие, что ли?
– Лопни мои глаза! – потрясенно повторил Дикий Сэм. – Да ведь это Веселый Дик собственной персоной! Это Веселый Дик, ребята! Что ты здесь делаешь, Веселый Дик? По-моему, Черный Билл сильно на тебя сердит, и лучше бы тебе было держаться от него подальше. Ты слышал, что из-за тебя он даже попал за решетку на Тортуге?
– За решетку он попал из-за собственной глупости, – возразил Веселый Дик. – Я-то сделал для него все, что мог, и даже больше. Родная мать не смогла бы для него столько сделать. Разве ты не слышал, что я отдал ему карту, на которой указано место, где зарыты сокровища?
Разговаривая с пиратами, Кроуфорд незаметно подавал знаки прятавшимся поблизости приятелям, чтобы они рассредоточились и приготовились к бою.
– Верно! – радостно откликнулся Дикий Сэм. – Ребята про это говорили. Но я слышал, что потом ты снюхался с бабой, которая посадила в тюрьму самого Билли, и карта опять перешла к тебе.
– Вот как? Ты считаешь, что карта у меня? – удивился Кроуфорд. – И что же я в таком случае тут делаю?
– А в самом деле, что? – встрепенулся Дикий Сэм. – Знаешь, Веселый Дик, мне не очень нравится, что ты тут ночью возишься около наших пушек. Мне кажется, ты что-то не то задумал, Веселый Дик! Пожалуй, придется тебя отвести к Черному Билли – пусть он решит, что с тобой делать.
– Ты намереваешься отвести меня к Черному Билли? – спросил Кроуфорд. – Меня, его квартирмейстера?
– Ты был квартирмейстером, Веселый Дик! – с упреком сказал Дикий Сэм. – Но ты нарушил договор, и мы тебя низложили на сходке. Все справедливо.
– С каких пор ты стал таким справедливым, Сэм? – поинтересовался Кроуфорд. – Раньше я не замечал в тебе этой черты. Она пробудилась в тебе недавно? Может, ты начал читать Библию? Между прочим, здешние жители тоже кое-что понимают в справедливости, и, думаю, они постараются ее добиться. Только на этот раз, боюсь, Черному Билли тюрьмой не отделаться – наконец-то он отправится к морскому дьяволу.
– Сам ему об этом сообщишь, – с хмурым упрямством сказал Дикий Сэм. – Не знаю, будет ли он рад тебя послушать, но повесит с большим удовольствием. Давай, ребята, вяжи Веселого Дика!
Команда Дикого Сэма, разгоряченная ромом и убежденная в своем превосходстве, бросилась было на Кроуфорда, но в ту же самую секунду он свистнул, и из темноты с разных сторон со шпагами и пистолетами в руках выскочили Уильям Харт, капитан Ивлин и Робер Амбулен. В тылу пиратов оказался Потрошитель с товарищами.
– Засада! – заорал Дикий Сэм, роняя бутылку.
Кроуфорд поднял руку с пистолетом и выстрелил. Пуля попала Сэму в голову, застряв в черепе, и он упал как подкошенный. Прогремели еще два выстрела. Пистолет Харта дал осечку, и Уильям, отшвырнув его в сторону, бросился на ближайшего к нему пирата с обнаженной шпагой. Тот впопыхах вскинул свой пистолет и выстрелил. С головы Харта слетела шляпа. Он прикусил губу и сделал яростный выпад. Острие шпаги вонзилось в грудь пирата. Тот вскрикнул и схватился за клинок, словно хотел удержать его голыми руками. Уильям выдернул шпагу и нанес еще один укол. Пират захрипел и провалился во тьму. Тут же к Уильяму бросился еще один, размахивая огромным палашом. Пират был сильно пьян, и в его движениях было больше решимости, чем мастерства. Уильям без труда увернулся от занесенной над ним абордажной сабли и на треть вогнал шпагу в грузное тело противника. Пират жалобно всхлипнул, выронил оружие, закатил глаза и стал, оседая на шпагу, всем телом наваливаться на Уильяма. Если бы не вовремя подскочивший на подмогу капитан Ивлин, пожалуй, Харта раздавило бы этим тяжким грузом.
– Потрошитель! – заорал Старый Волк Энди, и клешня Джека было последним, что он видел в своей жизни.
Наконец с помощью капитана он освободился сам и освободил свою шпагу. Победа была полная и безоговорочная. Трое пиратов были мертвы, четвертого держали за руки Боб и Джон.
– Этого не трогать! – предупредил Кроуфорд, показывая на пленного счастливчика. – Я хочу, чтобы он поведал нам о замыслах славного Билли! Думаю, мы заслужили этот рассказ.
* * *
Между тем Черный Билл скакал в темноте по неширокой тропе, между густыми зарослями, покрывавшими окрестные скалы, пытаясь догнать проклятущую зеленоглазую ведьму с картой. Лошади то и дело спотыкались об узловатые корни деревьев, но от ярости и досады Билли совсем потерял голову и, не дожидаясь утра, рванул наудачу по тропе, указанной Абрабанелем, в компании нескольких умеющих ездить верхом пиратов. Билли полагал, что ночью он без труда настигнет бессовестную француженку и отомстит ей за все обиды, нанесенные Черному Пастору! Надо сказать, что настроение у Билла было преотвратное: его план рухнул на глазах, незнакомка ускользнула, команда вышла из-под контроля, да и жертв среди пиратов оказалось намного больше, чем он рассчитывал. Хуже и неприятнее всего было, конечно, то, что эта ведьма уже второй раз уходила из-под носа вместе с картой.
Черный Пастор рассчитывал, что, двигаясь по тропе, где виднелись свежие следы копыт, он рано или поздно нагонит беглянку. Отпечатки подков на раскисшей от постоянных дождей почве были заметны даже в темноте, да и луна светила довольно ярко. Черный Билли с самого начала считал, что женщина не могла ускакать в одиночестве: следы были оставлены несколькими лошадьми. Поэтому он далеко не сразу заметил, что количество отпечатков на тропе все время увеличивается…
– Семь тысяч дьяволов, капитан! Клянусь небом, мы уже в пятый раз проезжаем мимо этой пальмы с двумя верхушками! – воскликнул один из пиратов, сопровождавших Билла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Перестань морочить мне голову! – Черный Билл схватил Абрабанеля за беленький отложной воротничок. – Говори, собака, куда она поскакала? Где вы должны встретиться?
– Клянусь бородой Моисея! – Ювелир возвел на пирата кристально честные, полные глубокой грусти, глаза. – Она и не вспомнила о нас. Спасала свою шкуру! Сказать по правде, я вообще играл в этой ситуации несвойственную мне позорную роль. Роковые обстоятельства вынудили меня исполнять при этой авантюристке роль бедной жертвы, из которой она, шантажируя меня, постоянно вымогала золото.
– Ага, значит, золото все-таки есть! – зловеще прошипел Черный Билл. – Тебе это нужно было сразу сказать, голландская ты крыса! А у твоих друзей тоже есть золото?
– У них его гораздо больше, – тут же ответил Абрабанель. – Клянусь, с меня вы не получите и десятой доли того, что они заработали, путешествуя по Новой Гвиане…
– Отлично! Вам повезло, что у меня совершено нет на вас времени! – заявил Черный Билл. – Иначе вы все до одного уже болтались бы на рее… Нет, конечно, не на рее – я бы повесил вас вон на том большом дереве, но это не меняет дела. Однако пока я оставлю вам жизнь. Пошли!
Черный Билл обернулся к сидящим на корточках пиратам и заорал:
– Баба с картой сбежала, пока вы тут искали, чем бы промочить глотку! Где, дьявол вас побери, лошади, за которыми я вас посылал? По коням, дырявые лохани!
– Кстати, – он снова обернулся к Абрабанелю, – куда, говоришь, она поскакала?
– Вон туда! – И господин Абрабанель ткнул пальцем на юг.
* * *
Черный Билли ринулся на поиск тех, кто пошел искать лошадей. Поскольку он не оставил никаких указаний по поводу пленников, то оставшиеся без приказа пираты затосковали, видя, как их товарищи весело проводят время, потроша погреба и сундуки, пока они так бездарно просиживают штаны вокруг никчемных сухопутных сукиных детей. Они переглянулись, дружно вскочили и отправились в сторону самого большого дома, того самого, где остановился на постой капитан Ришери.
Голландцы, связанные по рукам и ногам, растерянно переглянулись. Они уже давно не могли понять, что происходит, и надеялись, что хоть какие-то разъяснения даст им Абрабанель. Но Абрабанель сам еще не решил, как ему себя вести и на что надеяться. Пока будущее оставалось туманным, Абрабанель не мог рисковать. Его товарищи были солидными и состоятельными людьми, имеющими миллион достоинств и заслуживающими всяческого уважения, но ради собственной жизни и благополучия дочери Абрабанель был готов пожертвовать и товарищами тоже. Разумеется, лишь в том случае, если бы эта жертва имела смысл.
Хуже всего обстояло дело с Ван Дер Фельдом – погибни он от рук пиратов, и о выгодной сделке, каковой Абрабанель почитал будущее замужество своей дочери, можно было бы забыть. Такая перспектива выглядела крайне нежелательной.
– Сейчас я вас развяжу! – шепнул он Ван Дер Фельду, хотя, кроме голландцев, поблизости никого и не было. – Мы с вами почти родственники и в страшную минуту должны держаться друг друга.
– Но я не понимаю! – ответил раздраженный Ван Дер Фельд. – Что происходит? Почему мы попали в плен к пиратам? Где хваленые французские войска? Кто гарантирует нашу безопасность? Кстати, у меня за голенищем сапога нож. Вы можете им воспользоваться.
– Тише-тише, дорогой Ван Дер Фельд! – яростно зашептал Абрабанель, копаясь в ботфорте своего друга.
– Есть, – пробормотал он и принялся пилить морской узел, которым пираты намертво стянули локти его будущего зятя. – Хваленые французские войска, – бормотал он, неловко орудуя кинжалом, – как мне кажется, наголову разбиты и бежали. Все теперь в руках пиратов, и безопасность нашу гарантировать никто не может. Зато глотку перерезать – в любую минуту. Впрочем, если вы сумеете задобрить этих мерзавцев золотом, они могут пощадить нас. Страшный их предводитель с бородой прямо намекнул на это. Так что, если зайдет речь о деньгах, советую развязать кошелек, дорогой Йозеф!
Старый друг будто не слушал Абрабанеля. Он озирался по сторонам, глядя на фигуры вооруженных пиратов, слоняющихся по улицам, на горящие крыши и на темные узкие улочки, так заманчиво разбегающиеся в разные стороны от площади.
– Но мы должны немедленно бежать! – заявил Ван Дер Фельд, сердито хмуря брови. – Нельзя же здесь оставаться и полагаться на порядочность морских разбойников. Среди них, дорогой Давид, крайне мало благородных людей.
– Боже мой! – схватился за голову Абрабанель, едва не уронив кинжал на ногу Ван Дер Фельду. – Какое бегство?! Вы знаете, куда бежать, мой друг? Не спорю, вы обошли всю Южную Америку, чувствуете себя своим даже в болоте, можете сутками не кушать и не причесываться. Но здесь не тот случай. При попытке к бегству нас убьют безо всякого сожаления. Ведь у нас теперь нет даже лошадей. А я уже не в тех летах, чтобы таскаться пешком по скалам и лесным тропинкам. Надеюсь, вы не всерьез говорите о побеге?
Ван Дер Фельд посмотрел на своего будущего родственника с большим удивлением и даже беспокойством, как нянька, заметившая что дитя вместо рта подносит ложку к уху, а потом ответил:
– Ну, разумеется, я говорю о побеге совершенно серьезно, дорогой Давид! А как же иначе? Мне кажется, если ты посмотришь на дело трезво, то согласишься – нас в любом случае убьют без всякого сожаления, если мы останемся в этом бедламе. Просто странно, что еще не произошло. Мы теряем драгоценные минуты! А все потому, что ты никак не можешь распилить этот чертов узел да решиться на этот естественный шаг. Даже зайцы разбегаются, когда видят охотника. Сидеть и смотреть, как для тебя вяжут петлю, это не самое подходящее занятие для мужчины.
– Ой, мама, порезался, – взвизгнул Абрабанель и подул на палец, с которого закапала кровь. – Хорошо тебе рассуждать о зайцах! – обиженно сказал он. – Ты здоров, молод, у тебя ноги как у лошади! Ты можешь прямо сейчас отправиться шататься по миру, как пресловутый Вечный жид! А у меня, позволь тебе напомнить, подагра…
– Ты режь скорее, Давид, – вздохнув, поторопил друга Ван Дер Фельд.
– Да режу, режу! Я, Йозеф, почтенный человек и не могу бегать по кустам, как кролик. И к тому же я должен подумать о будущем своей малютки. Если меня прикончит какой-нибудь Джон-буль Джон-буль – употребляется как олицетворение английской нации. Так, к примеру, немцев назвали Гансами-гусями, а французов – Жаками-лягушатниками.
или Жак в розовых панталонах, на кого ей опереться? Кстати, Ван Дер Фельд, я надеюсь, наш договор о помолвке остается в силе? Надеюсь, ты не собираешься разбить мое старое сердце и не откажешься от моей девочки? – Наконец-то Абрабанель закончил пилить, и разрезанная веревка провисла на плечах голландца.
Ван Дер Фельд крякнул от смущения и, распутываясь и потирая онемевшие руки, сказал:
– Разумеется, нет, дорогой Давид, не откажусь! Мне очень нравится твоя дочь, и я буду счастлив связать свою судьбу со столь достойной и привлекательной особой… – Произнося эту тираду, он выхватил кинжал из рук Абрабанеля и принялся спешно освобождать двух других голландцев. – Но я тебя умоляю – мы должны бежать! Немедленно! Иначе мы все погибнем. Обопрись о мою руку, и бежим, пока никто не обращает на нас внимания! Вот в этот переулок!
Он подтолкнул Абрабанеля к темному углу, за которым начиналась соседняя улочка. Еле владея затекшими руками и поминутно оглядываясь, голландцы поспешили туда. Там не было пожаров, и можно было отлично спрятаться в густой тени от домов и заборов. Ван Дер Фельд обернулся к своим товарищам и тихо проговорил:
– Господа, спешите! Я не могу оставить Давида. Мы должны выбраться из городка и найти французов, – ведь с ними дочь моего друга и моя невеста.
* * *
Тем временем Черный Билли, нашедший, наконец, своих пиратов и лошадей, уже верхом вернулся на главную площадь и обнаружил, что никем не охраняемые голландцы сбежали. Ярости его не было предела.
– Висельники! Остолопы! Акулья требуха! – орал он на полупьяных пиратов. – Мешки с вонючими костями! Обрадовались глотку дешевого рома! У вас под носом лежат миллионные сокровища! Тонны золота! А вы продались за склянку смердящего пойла! Где эти грязные голландцы? Немедленно найти и доставить сюда живыми. Дикий Сэм! Тебе поручаю! Бери надежных ребят, и обегайте всю округу. Когда я вернусь, голландцы должны быть здесь! Особенно этот наглый толстяк. И да поможет тебе Бог, если его здесь не будет! Ты умрешь такой смертью, что про нее будут складывать легенды по всему Испанскому Мэйну!
Коренастый и кривобокий пират по прозвищу Дикий Сэм, лицо которого было настолько уродливо, что напоминало застывшую античную маску ужаса, ухмыльнулся и, как ни в чем не бывало, отсалютовал своему главарю. Страшная угроза как будто нисколько не беспокоила его. Впрочем, во-первых, его уже тоже порядком взял хмель, во-вторых, он знал, что Черный Билли благоволит ему, угадывая в Сэме родственную дикую душу. Дождавшись, пока конный отряд под предводительством Черного Билли скроется в ночи, он свистнул нескольким своим приятелям и предложил им отправиться на охоту, ограничившись тремя, у которых, кроме оружия, было в руках по зеленой пыльной бутыли отменного рома, обнаруженного в подвале какого-то дома, брошенного хозяевами.
Прихлебывая на ходу веселящий души напиток, пираты под предводительством Дикого Сэма отправились разыскивать голландцев, ничуть не сомневаясь, что выполнят свое намерение без малейшего труда. За разговорами о том, как нелепо выглядит моряк на лошади, даже если это сам Черный Билли, они незаметно добрались до северной окраины, через которую входили в селение и где бросили обе пушки, которые теперь были просто обузой. Сюда не дошел пожар, улицы были темны, вокруг царила тишина. Четверо пиратов, хохоча и отпуская смачные шуточки, шагали по самой середине улицы и не очень-то замечали, что творится вокруг.
Первым заметил какое-то движение Дикий Сэм. Он остановился и поднял руку. Пираты постепенно затихли и принялись с недоумением оглядываться. Сначала ничего особенного они не разглядели, но потом Дикий Сэм определенно рассмотрел, что возле лафета одной из пушек возятся какие-то тени.
– Лопни мои глаза! – пробормотал он, хмурясь и делая шаг вперед. – Это ты, Дэн? Почему ты не веселишься вместе со всеми?
Дэн был одним из тех, кто так ловко организовал обстрел Гро-Шуана. С пьяных глаз Дикому Сэму показалось, что канонир продолжает обихаживать свои пушки, вместо того чтобы принимать участие в погроме. Еще больше он удивился, когда от лафета прозвучал очень знакомый ему голос, насмешливый и спокойный:
– Ничего удивительного, если твои глаза сейчас и в самом деле лопнут, Дикий Сэм! Они вполне этого заслужили, раз тебе мерещится Дэн, которого тут и в помине нет!
От неожиданности ни Дикий Сэм, ни его спутники не сообразили, кто с ними разговаривает, хотя голос был им, безусловно, знаком, и знаком очень хорошо. Озадаченные, они медленно подступали к пушке, вглядываясь в темноту, пока веселый неузнанный голос не произнес:
– Что же ты заткнулся, Сэм? Не узнаешь старого товарища? Не хочешь предложить мне глоток рома? А кто это с тобой? Старый Волк Энди тоже тут? Остальных что-то не признаю – новенькие, что ли?
– Лопни мои глаза! – потрясенно повторил Дикий Сэм. – Да ведь это Веселый Дик собственной персоной! Это Веселый Дик, ребята! Что ты здесь делаешь, Веселый Дик? По-моему, Черный Билл сильно на тебя сердит, и лучше бы тебе было держаться от него подальше. Ты слышал, что из-за тебя он даже попал за решетку на Тортуге?
– За решетку он попал из-за собственной глупости, – возразил Веселый Дик. – Я-то сделал для него все, что мог, и даже больше. Родная мать не смогла бы для него столько сделать. Разве ты не слышал, что я отдал ему карту, на которой указано место, где зарыты сокровища?
Разговаривая с пиратами, Кроуфорд незаметно подавал знаки прятавшимся поблизости приятелям, чтобы они рассредоточились и приготовились к бою.
– Верно! – радостно откликнулся Дикий Сэм. – Ребята про это говорили. Но я слышал, что потом ты снюхался с бабой, которая посадила в тюрьму самого Билли, и карта опять перешла к тебе.
– Вот как? Ты считаешь, что карта у меня? – удивился Кроуфорд. – И что же я в таком случае тут делаю?
– А в самом деле, что? – встрепенулся Дикий Сэм. – Знаешь, Веселый Дик, мне не очень нравится, что ты тут ночью возишься около наших пушек. Мне кажется, ты что-то не то задумал, Веселый Дик! Пожалуй, придется тебя отвести к Черному Билли – пусть он решит, что с тобой делать.
– Ты намереваешься отвести меня к Черному Билли? – спросил Кроуфорд. – Меня, его квартирмейстера?
– Ты был квартирмейстером, Веселый Дик! – с упреком сказал Дикий Сэм. – Но ты нарушил договор, и мы тебя низложили на сходке. Все справедливо.
– С каких пор ты стал таким справедливым, Сэм? – поинтересовался Кроуфорд. – Раньше я не замечал в тебе этой черты. Она пробудилась в тебе недавно? Может, ты начал читать Библию? Между прочим, здешние жители тоже кое-что понимают в справедливости, и, думаю, они постараются ее добиться. Только на этот раз, боюсь, Черному Билли тюрьмой не отделаться – наконец-то он отправится к морскому дьяволу.
– Сам ему об этом сообщишь, – с хмурым упрямством сказал Дикий Сэм. – Не знаю, будет ли он рад тебя послушать, но повесит с большим удовольствием. Давай, ребята, вяжи Веселого Дика!
Команда Дикого Сэма, разгоряченная ромом и убежденная в своем превосходстве, бросилась было на Кроуфорда, но в ту же самую секунду он свистнул, и из темноты с разных сторон со шпагами и пистолетами в руках выскочили Уильям Харт, капитан Ивлин и Робер Амбулен. В тылу пиратов оказался Потрошитель с товарищами.
– Засада! – заорал Дикий Сэм, роняя бутылку.
Кроуфорд поднял руку с пистолетом и выстрелил. Пуля попала Сэму в голову, застряв в черепе, и он упал как подкошенный. Прогремели еще два выстрела. Пистолет Харта дал осечку, и Уильям, отшвырнув его в сторону, бросился на ближайшего к нему пирата с обнаженной шпагой. Тот впопыхах вскинул свой пистолет и выстрелил. С головы Харта слетела шляпа. Он прикусил губу и сделал яростный выпад. Острие шпаги вонзилось в грудь пирата. Тот вскрикнул и схватился за клинок, словно хотел удержать его голыми руками. Уильям выдернул шпагу и нанес еще один укол. Пират захрипел и провалился во тьму. Тут же к Уильяму бросился еще один, размахивая огромным палашом. Пират был сильно пьян, и в его движениях было больше решимости, чем мастерства. Уильям без труда увернулся от занесенной над ним абордажной сабли и на треть вогнал шпагу в грузное тело противника. Пират жалобно всхлипнул, выронил оружие, закатил глаза и стал, оседая на шпагу, всем телом наваливаться на Уильяма. Если бы не вовремя подскочивший на подмогу капитан Ивлин, пожалуй, Харта раздавило бы этим тяжким грузом.
– Потрошитель! – заорал Старый Волк Энди, и клешня Джека было последним, что он видел в своей жизни.
Наконец с помощью капитана он освободился сам и освободил свою шпагу. Победа была полная и безоговорочная. Трое пиратов были мертвы, четвертого держали за руки Боб и Джон.
– Этого не трогать! – предупредил Кроуфорд, показывая на пленного счастливчика. – Я хочу, чтобы он поведал нам о замыслах славного Билли! Думаю, мы заслужили этот рассказ.
* * *
Между тем Черный Билл скакал в темноте по неширокой тропе, между густыми зарослями, покрывавшими окрестные скалы, пытаясь догнать проклятущую зеленоглазую ведьму с картой. Лошади то и дело спотыкались об узловатые корни деревьев, но от ярости и досады Билли совсем потерял голову и, не дожидаясь утра, рванул наудачу по тропе, указанной Абрабанелем, в компании нескольких умеющих ездить верхом пиратов. Билли полагал, что ночью он без труда настигнет бессовестную француженку и отомстит ей за все обиды, нанесенные Черному Пастору! Надо сказать, что настроение у Билла было преотвратное: его план рухнул на глазах, незнакомка ускользнула, команда вышла из-под контроля, да и жертв среди пиратов оказалось намного больше, чем он рассчитывал. Хуже и неприятнее всего было, конечно, то, что эта ведьма уже второй раз уходила из-под носа вместе с картой.
Черный Пастор рассчитывал, что, двигаясь по тропе, где виднелись свежие следы копыт, он рано или поздно нагонит беглянку. Отпечатки подков на раскисшей от постоянных дождей почве были заметны даже в темноте, да и луна светила довольно ярко. Черный Билли с самого начала считал, что женщина не могла ускакать в одиночестве: следы были оставлены несколькими лошадьми. Поэтому он далеко не сразу заметил, что количество отпечатков на тропе все время увеличивается…
– Семь тысяч дьяволов, капитан! Клянусь небом, мы уже в пятый раз проезжаем мимо этой пальмы с двумя верхушками! – воскликнул один из пиратов, сопровождавших Билла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30