Эдвард Брюс согласился. Услыхав об этом, его брат Роберт выразил недовольство, но потом пришел к выводу, что такой исход дела может сыграть ему на руку: он займется сейчас собиранием большого войска, чтобы противостоять англичанам, если те все же придут сюда.
* * *
В это же время Пемброк обеспокоенно говорил королю Эдуарду:
– Милорд, назрела необходимость как можно быстрей помочь сэру Мобрею, осажденному в Стерлинге.
Король вздохнул.
– Ох, эти надоедливые шотландцы.
Пемброк продолжал:
– Мобрей – славный воин и ваш преданный слуга. Ему нужна помощь, и незамедлительно.
– Значит, надо оказать ее, – сказал король.
– Милорд, речь идет не об отряде солдат. Этого недостаточно. С тех пор, как умер ваш отец, мы утеряли большую часть того, что он завоевал. Мало-помалу от нас уходят… мы теряем крепости. Одну за другой. Это нужно остановить, и единственный путь – набрать большую армию и двинуть ее в Шотландию.
– Но бароны… Ты ведь знаешь…
– Это будет способом объединить их всех. Во имя общего дела. Как бы они ни ссорились друг с другом, их обязательства перед короной остаются. Я готов подать пример и забыть свои распри с Ланкастером и Уорвиком. И они должны сделать то же самое.
– Хорошо бы так было, – сказал Эдуард.
Пемброк заговорил снова:
– Необходимо осуществить мощное вторжение с моря и суши. Не забывайте, у шотландцев сейчас великий вождь – Брюс, они еще никогда не были так едины. Даже при Уоллесе. Сейчас или никогда, милорд!.. Если мы позволим захватить Стерлинг, это будет для нас тяжелым ударом. Позорным поражением.
– Так пошлем же войско! – вскричал Эдуард.
Он ощутил внезапный подъем духа, желание бороться до победного конца. Верно, что война против шотландцев может стать поводом для объединения и примирения с баронами, от которых он порядком устал и кого немного побаивается. Кроме того, это развеет его печаль по Гавестону… И еще – люди все время сравнивают его с отцом. Что ж, они воочию убедятся, что и он не последний из воинов… Да, он покажет этим шотландцам! Они получат хороший урок!
– Мы сумеем созвать всех баронов и графов и объединить их, – сказал Пемброк. – Не сомневаюсь в этом.
– Начнем же! – поддержал его Эдуард.
В последние несколько дней распоряжения были разосланы восьми графам, среди них Ланкастеру, и восьмидесяти семи баронам.
Им предлагалось собраться всем вместе в Бервике в десятый день июня.
* * *
Дела закипели. Эдуард приказал подготовить в пяти главных портах флот вторжения из двадцати трех кораблей. Собирали всадников и пехотинцев.
Пемброк был рядом с королем в эти дни. Он делал все, чтобы пробудить в Эдуарде уважение к противнику, а именно к Роберту Брюсу. Сам он уже встречался с этим полководцем – победил его однажды под Метвеном, затем потерпел от него поражение в битве при Лодон Хилл – и питал к нему почтение. С этим человеком нельзя не считаться, говорил он королю. Но тот отмахивался от всех предостережений. «Такую армию мы выставим против него, – возражал Эдуард, посмеиваясь, – что тому ничего не останется, как заранее сдаться».
– Даже мой отец не победил бы такую армию, какую мы соберем, – говорил он. – Если бы пришлось сражаться против нее.
– Так-то оно так, – отвечал Пемброк, – но мы не должны расслаблять себя ожиданием легкой победы…
Пемброк хорошо знал, как готовятся и ведутся войны. Он сначала обеспечил армию всем необходимым, поручив это дело надежным людям, не уличенным в обманах и воровстве. Они занимались набором опытных кузнецов, плотников, каменщиков и оружейников, а также возчиков, способных вовремя доставлять, куда надо, палатки, доспехи и продовольствие. Сколько битв, говорил он королю, было проиграно из-за небрежения подобными вещами.
Посоветовал он королю не забыть также обратиться с нижайшей просьбой к Всевышнему, для чего совершить вместе с королевой и младенцем-сыном паломничество в монастырь святого Олбана.
Изабелла была рада возможности показать народу, собиравшемуся на их пути, себя и своего ребенка, послушать радостные приветственные клики, в которых выражалось восхищение ею и наследником трона. Лишний раз она убеждалась, что «гавестоновский период» в королевстве окончился. Люди с отвращением вспоминали об этом исчадии ада, сыне ведьмы, который околдовал короля своими злыми чарами. Но теперь это, слава Богу, позади. Теперь нужна победа над строптивыми шотландцами, и тогда снова все будет хорошо, как в добрые старые дни…
Однако неприятности для короля начались уже с прибытием в Бервик.
Пемброк встретил его там известием, что ни Ланкастер, ни Арендел, ни Суррей, ни Уорвик не пожелали явиться на встречу.
Эдуард впал в ярость.
– Как посмели они отказаться? Разве я не велел им прибыть сюда?
– Ах, милорд, что тут говорить? Однако они прислали все же свои военные отряды – сиречь выполнили обязательства перед короной.
– Но почему не явились сами?
– Сказали, что вы должны были посоветоваться с ними, прежде чем браться за оружие против шотландцев.
– Предатели!
– Я бы так не называл их, милорд. Повторю: они не нарушили клятвы верности, хотя и выполнили ее не полностью – прислав лишь небольшое количество воинов. Я ожидал, что их будет намного больше…
Пемброк, как всегда, был осторожен в выражении своих чувств и мнений. Он попытался успокоить короля, и отчасти самого себя, словами о том, что те солдаты, которые имеются в их распоряжении, достаточно опытные и верные люди, многие из них побывали уже до этого на шотландских землях и в Уэльсе.
Когда король увидел собственными глазами свое войско, сердце его возрадовалось. Пемброк прав: это люди что надо, с такими только побеждать! Даже его отец мог бы гордиться подобной армией в сорок тысяч человек.
– Я покажу шотландцам, что дух моего отца не угас! – говорил он всем и повсюду. – Заставлю их смириться и замолчать! О, это будет такая славная победа, которая прославит и отцовское, и мое имя!..
Английская армия под командованием короля выступила в направлении Эдинбурга.
* * *
Роберт Брюс находился в состоянии, полном предчувствий. Причем самого различного толка. С одной стороны, он знал – нет, был уверен, – что самой судьбой предназначено ему изгнать англичан из Шотландии, и сделать это нужно именно в царствование молодого Эдуарда. С другой же стороны, он видел и понимал, что его воинам не сравняться с английскими по опыту и вооружению. Зато по духу, он надеялся, они во много раз превосходят противника: ведь тот, кто защищает свою землю, всегда сильнее духом. А уж если у них к тому же вдохновенный и мужественный предводитель, они могут совершать чудеса. Брюс считал, что имеет основания называть себя таковым.
Да, ему пришлось испытать горечь многих поражений, но он верил, что в конце концов победит. Он любил рассказывать своим людям историю о пауке – вдохновляющую и поучительную. Это произошло однажды перед его глазами, когда он потерпел очередное поражение, был в тоске и в унынии, одинок. Лежа в хижине, где он скрывался от англичан, Брюс наблюдал, как паук тщетно пытается прикрепить свою паутинную нить к балке потолка. Один раз, второй, третий… шестой… Только на седьмой раз ему удалось. Брюс тоже ровно шесть раз поднимал восстание против англичан, и все они оканчивались неудачей.
– В седьмой раз непременно я добьюсь того, чего хочу, – говорил он в заключение своего рассказа. – Паук научил меня терпению и тому, что никогда не надо отчаиваться, а всегда продолжать то, что задумал, тогда, в конечном счете, ты добьешься своего. Нужно пытаться и пытаться – и победа придет. Поражение обернется успехом…
Воины, которым их король рассказывал эту историю, знали, что он из тех людей, которые не обидят и паука, но за свободу страны готов отдать многое, в том числе собственную жизнь. Они верили, что его предсказания сбудутся, победа будет на их стороне. История о пауке, передаваемая из уст в уста, вдохновляла и вселяла новые надежды.
И вот сейчас, так считал Роберт Брюс, наступил решающий момент. Огромная армия английского короля вошла в Шотландию, грядет великая битва, и от ее исхода зависит многое. Почти все… Великий Эдуард уже не возглавляет эту армию, но как ей, в три раза превышающей по численности шотландское войско, будут противостоять солдаты Брюса – вопрос сложный и мучительный.
Основную надежду Брюс возлагал на умение своих военачальников, на беззаветную преданность подчиненных и на хорошее знание той местности, где нужно будет навязать бой противнику. Поскольку у него намного меньше конницы, чем у англичан, Брюс решил, что сражение должно происходить в пешем строю. Он самолично выбрал место битвы – оно носило название Нью Парк и находилось между селением Святой Ниниан и небольшим ручьем под названием Баннокберн. Вокруг этого ручья местность была болотистой, что должно затруднить действия английских конников.
Себе на помощь Брюс призвал лучших полководцев Шотландии. Это были его брат Эдвард, а также сэр Джеймс Дуглас, Рандолф граф Мори и Уолтер, главный сенешал страны.
Он обратился к ним трезво и спокойно.
– Нас втрое меньше, – сказал он. – Но пускай наши воины не знают об этом. Я тщательно обследовал местность и решил, что правое крыло нашего войска должно расположиться вдоль берега ручья Баннокберн. Там мы будем знать, что нам не зайдут с тыла. Среднюю часть армии развернем возле Святого Ниниана.
– Левый фланг будет меньше защищен, чем остальная армия, – сказал Мори.
– Вы правы. Он открыт гарнизону замка Стерлинг. Поэтому я велел вырыть ямы на пути оттуда и воткнуть в них железные прутья.
– Блестящая мысль! – сказал Дуглас.
– Ямы будут прикрыты хворостом. Мы вынуждены прибегать к подобным уловкам из-за малой численности.
– Конница там вряд ли пройдет, – заметил сенешал.
– Это мне и надо, – сказал Брюс. – Хитрость – оружие более слабых. Надеюсь, она приведет к успеху. Англичане без конницы уже не англичане.
– Бог на нашей стороне!
– Благодарю Бога, – пробормотал Брюс, – что мы встречаемся не с отцом, а с сыном.
– Пожалуй, им не помогут и останки старого короля, которые они вынесут перед воинами, – сказал его брат.
Роберт Брюс улыбнулся.
– Будем верить только в те предзнаменования и приметы, которые хороши для нас.
– Да, но бывают и плохие тоже, – рассудительно сказал Дуглас.
– Они порождение нашего ума, и многое, если не все, зависит от нас самих. – Роберт Брюс поднялся со своего места. – Друзья, – произнес он торжественно, – скажем все вместе: «В этот день мы добьемся победы!..» Победы и поражения тоже рождаются в наших головах… А сейчас пойдемте, я хочу поговорить с воинами. Хочу видеть всех, кто будет сражаться под моим знаменем, кто желает свободы Шотландии. Пусть ни один сомневающийся или равнодушный не становится в наши ряды.
Роберт Брюс выехал вперед на небольшой серой лошади, ничем не привлекающей взгляд, но послушной и твердой на ноги. На нем были доспехи, а шлем украшало золотое кольцо, чтобы все могли сразу признать в нем короля, и, несмотря на то, что сидел он не на боевом коне, люди видели и понимали: он – их вождь, кто уверенно поведет за собою на поле битвы, которую они должны выиграть во что бы то ни стало.
Брюс говорил звонким отчетливым голосом.
– Враг уже на подходе! – выкрикивал он. – Многие из тех, кто слушает меня сейчас, участвовали в кровавых битвах с воинами под водительством прежнего короля Англии. Но того больше нет, а его сын, я уверен в этом, не представляет такой угрозы, как отец… Да и если бы представлял, отступать нам некуда…
Закончил он такими словами:
– Если найдется среди вас человек, кто не готов биться на поле брани до окончательной победы или умереть с честью, пускай бросит здесь свое оружие и уходит на все четыре стороны. Мне он не нужен. Лучше я буду сражаться во главе половины из вас, но пусть они будут настоящими сынами Шотландии, смелыми, а не трусливыми, твердыми, а не колеблющимися. Ваше право сейчас выбирать. Предлагаю свободно решить: уйти или остаться…
Наступила мертвая тишина. Брюс пребывал в напряженном волнении: найдется ли кто-нибудь, желающий уйти, и сколько их будет? Сколько людей предпочтут жизнь возможности умереть, пожелают уйти в свои дома и отсидеться у очагов, предпочтут работу на своем поле, вдали от Баннокберна, сражению на поле брани?
Ряды воинов не шелохнулись. Не было слышно ни звука, кроме негромкого журчания ручья.
Потом разнесся могучий возглас:
– Победа с Брюсом! Победа Шотландии!
Какие славные и преданные люди, подумал Брюс. На сердце у него отлегло. Вот оно, самое верное и доброе предзнаменование, решил он.
* * *
Больше всего на свете Эдуарду хотелось, чтобы сражение поскорее кончилось. В исходе он не сомневался. У него хорошая армия. Если отец смотрит сейчас на него сверху, то радуется за сына. Что касается тех баронов, кто отказался явиться к королю, чем вызвал его негодование, то сейчас Эдуард был не в силах сдержать ядовитого смеха, когда представлял, как они будут жалеть, узнав, что и без них одержана великая победа. Интересно, встретят ли они его, возвращающегося с триумфом с поля битвы? Пусть только посмеют не встретить!
Первым делом следовало, как говорил ему Пемброк, помочь сэру Мобрею, находящемуся в осажденном замке Стерлинг. Это будет хорошим началом всего сражения. Король послал за сэром Клифордом и велел выступить с передовым отрядом армии – с восемью сотнями конников – и освободить замок от тех, кто его осаждает.
Клифорд отправился. Для него было ясно, что шотландцы ожидают этого шага: Стерлинг – важный стратегический пункт, и англичане, естественно, пожелают удержать его. Поэтому Клифорд был настороже. Он знал, где находятся основные силы противника, и решил двигаться не прямо, а в обход. Это ему удалось, и граф Мори, находившийся со своими воинами возле селения Святой Ниниан, не заметил приближения конницы Клифорда. Однако Брюсу с помощью разведчиков стало известно об этом, и, пылая гневом, он кинулся в расположение отряда Мори.
– Рандолф! – закричал он еще издали. – Ты слишком легкомысленно отнесся к делу, которое я поручил тебе. Смотри, как бы мы не обошлись совсем без тебя!
Узнав причину гнева Брюса, Мори немедленно бросился навстречу отряду Клифорда, который, завидев приближение противника, дал команду своим людям развернуться и начать атаку.
У Рандолфа было почти вдвое меньше людей, и потому он построил их в каре, то есть четырехугольником, все стороны которого ощетинились копьями против атакующих конников. Англичане не смогли прорвать ряды копий, и тогда их командир приказал просто окружить шотландцев и начать постепенное уничтожение. Конники были хорошо вооружены и защищены тяжелыми доспехами, у шотландцев же были только копья да еще короткие ножи и боевые топорики. С этим оружием они умело сопротивлялись, нанося противнику ощутимые потери, хотя исход битвы в пользу англичан нетрудно было предсказать.
Брюс издали наблюдал за боем, рядом с ним находился Дуглас.
– Господи, милорд, – сказал тот. – Рандолфу скоро конец. Разрешите прийти ему на помощь.
– Нет, – отвечал Брюс. – Это нарушило бы план, который мы выработали. Задача Рандолфа остановить продвижение. Пока что он ее выполняет. Пускай продолжает делать то же самое.
– Но ведь это означает его гибель! Их сотрут с лица земли. Силы слишком неравны.
Брюс оставил эти слова без ответа…
Пока шло сражение между Клифордом и Рандолфом, основные силы английской армии остановились, и ее полководцы задумались, начать ли главный бой в этот же день или отложить до завтра. Поскольку люди и кони устали после длительного марша, было решено дать им сегодня отдых.
Роберт Брюс придерживался такого же мнения в отношении того, когда начать битву.
Войска обеих сторон уже стояли друг против друга, каждая готовилась к предстоящему сражению…
Брюс в задумчивости ехал на своей низкорослой лошадке вдоль фланга шотландской армии, думая о том, какие изменения в его военных планах нужно все-таки сделать в связи с боем местного значения, который ведет сейчас пеший отряд Рандолфа. И тут у одного из молодых английских рыцарей, который издали заприметил шотландского короля, возникла тщеславная мысль – совершить поступок, могущий прославить его в веках. Не только его, но и весь их славный род де Боунов, один из представителей которого, Хамфри, четвертый граф Гирфорда и третий граф Эссекса, стал мужем дочери Эдуарда I Элизабет, после того как та овдовела. Юный рыцарь по имени Генри был племянником этого облеченного титулами человека.
А мысль, что мелькнула в его буйной голове, когда он увидел ставшего легендарным шотландца, была вот какой: он вспомнил древний и почетный обычай решать исход битвы с помощью поединка между двумя воинами. Такой случай ему сейчас представился – перед ним был сам шотландский король, и если тот будет повержен в бою, шотландцы должны признать свое поражение, а Генри де Боун стяжает себе бессмертную славу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40