Инф
екция распространялась и от земли над сводами стоков, по которым заражен
ные ручьи стекали в реку. В «скворечнях», где в одной комнате ютилось до де
сяти человек, инфекция распространялась от одного человека к другому; му
хи, которых в то лето было особенно много, переносили болезнь с одной улиц
ы на другую; крысы, копошившиеся в могилах среди разлагающихся тел и спок
ойно разгуливавшие у выгребных ям и сточных канав, нахально входили к лю
дям в дома и тоже способствовали чудовищным пляскам смерти.
Хескет работал целыми днями и большую часть ночи, выкраивая по возможнос
ти немного часов для отдыха. Таких, как он, было много Ц благородных, само
отверженных людей, находившихся среди пострадавших, бесстрашно несших
утешение и лечивших страдальцев.
Хескет получал от работы удовлетворение, но относился к себе критически
. Смерть Беллы все еще мучила его совесть, и когда он понимал, что его дейст
вия спасли чью-то жизнь, он, бывало, думал: «Вот и спасена жизнь. Если я отня
л одну жизнь, то спас несколько других».
Он постоянно думал о семье и жаждал к ней вернуться, не переставая опасат
ься, как бы судьба не нанесла ему какой-нибудь удар. У него был счастливый
дом и семья, которые ему всегда и больше всего на свете хотелось иметь. Но
получил он их благодаря смерти Беллы. Этого он забыть не мог. А если бы Дом
иник не родился слепым, забыл ли бы он об этом? Он часто задавал себе этот в
опрос. Конечно, глупо было даже на мгновение считать слепоту Доминика на
казанием себе, божественной нахлобучкой. И все же всякий раз, когда он взг
лядывал на незрячие глаза мальчика, ему казалось, что он видит Беллу, лежа
щую на постели и с издевкой смеющуюся над ним.
Ц Вам следует поспать, пока есть возможность, Ц сказал молодой врач, леж
ащий рядом с ним.
Он повернулся и взглянул на говорившего Ц это был Том Барнардо, молодой
врач-фанатик, которому было чуть больше двадцати лет и который лишь неда
вно получил право быть практикующим врачом; у этого молодого человека бы
ло благородное лицо романтика и какое-то трудно определяемое качество,
привлекавшее к нему детей.
Ц Вы переутомлены, Ц сказал Барнардо.
Ц Думаю, что вы правы. А какого вы мнения о теории Бадда?
Ц Возможно, она верна. Но не думаю, что она дает полный ответ.
Ц Я тоже считаю, что Балд Ц прав. Распространителями являются канализа
ционные стоки. И нам следует принять меры, чтобы не загрязнялась питьева
я вода. Она источник беды.
Ц Что ж, на этот раз нам более успешно удалось ее локализовать. Насколько
я знаю, за пределами Ист-Энда не было ни одного случая. А если вспомнить по
следнюю вспышку...
Ц Да, Ц сказал Хескет.
Ц Знаете, Ц продолжал Том Барнардо, Ц вам не следует находиться здесь...
вы семейный человек.
Ц А вы не считаете, что нас здесь должно быть больше?
Ц Возможно. Но у вас семья... маленькие дети, а?
Ц Да, это так.
Ц Ах! Дети! Вот еще проблема. Сегодня я нашел еще одного бездомного бродя
жку. Мать умерла, отец умер. Я его спросил: «А чем ты занимаешься? Почему не и
дешь домой?» Он мне ответил: «Домой? У меня нет дома, начальник». Я привел ег
о в госпиталь, чтобы сделать анализ. Что еще оставалось делать? Оставить е
го на улице! Сотни... умирают каждый день... не только от холеры... но и от голод
а... Бездомные дети... Только подумайте!
Ц Это ужасно. Нищета, кругом нищета!
Ц Если бы на нее обращали внимание, Ц осуждающе сказал молодой человек.
Ц А разве обращают? Нет. Просто переходят на другую сторону улицы. Все наш
и лорды и леди... все церковные сановники... простите. Думая об этом, я теряю с
амообладание.
Ц Вы тоже должны постараться уснуть.
Ц Да, уснуть и видеть сны. Вы знаете, что я хочу сделать, когда все это зако
нчится? Основать дом... дом, в котором я мог бы дать приют этим детям... этим бе
здомным. Я хочу дать им одежду, пищу и подготовить их к жизни в этом мире.
Хескет с улыбкой слушал молодого Тома Барнардо, пока тот продолжал говор
ить, подробно излагая планы осуществления своей благородной мечты.
Они разговаривали, пока, утомившись окончательно, не заснули. Когда они п
роснулись, их ожидал очередной удушающе жаркий день, полный болезней, ст
рахов... и мечтаний.
* * *
После болезни Керенса вытянулась и похудела, стала вести себя тише и сер
ьезнее.
Она почти ничего не помнила после того, как Фрит уложил ее в постель; она п
онимала, что была очень больна и что другим детям нельзя ее навещать, чтоб
ы не заболеть самим. Только Фрит должен к ней приближаться, потому что он б
лагоразумен и знал, как не заразиться.
В течение долгого времени из-за слабости ей ничего не хотелось делать, а т
олько тихо лежать. Фрит сам кормил ее из какого-то маленького чайничка с з
абавным носиком, и она долго притворялась, что слишком слаба, чтобы держа
ть чашку, так как хотела, чтобы Фрит за ней ухаживал. Ей хотелось, чтобы он б
ыл с ней постоянно. Теперь он навсегда занял первую строку в списке ее люб
имых людей.
Дни стали прохладнее, и начались дожди.
Ц Это хорошо, Ц сказал Фрит. Ц Грязь будет смыта. Это то, что нам необходи
мо.
Ц Почему?
Ц Ну, потому что было очень жарко, а для больных людей это плохо.
Ц А больных людей много?
Ц Очень.
Ц Они более больны, чем я была больна.
Ц Намного. Я ведь за ними не ухаживал.
Она рассмеялась, очень довольная. Ей казалось справедливым, что за ней, за
Керенсой, ухаживал лучший в мире врач.
Ц Скоро, Ц сказал он, Ц тебя можно будет навещать. Тебе это понравится.
Она пожала плечами.
Ц На самом деле мне хочется видеть только вас.
Ц О, полно, я уж и так слишком много был с тобой. Разнообразие придает жизн
и пикантность.
Ц Ну и пусть. Мне не нужна пикантность. Мне нужны вы.
Но посетители пришли. Пришла мать, которая не могла сдержать нежности, он
а явно была очень напугана болезнью Керенсы; она не выпускала руку дочер
и из своей и непрестанно целовала ее. Керенсе было приятно такое внимани
е; она сознавала, что мать была очень близка к самой вершине списка ее люби
мых, и, не будь такого чудесного человека, как Фрит, она могла бы занять пер
вую строку.
Приходил улыбающийся Доминик, который ощупал ее лицо. До чего умный Ник, п
отрогает твои глаза и нос и знает, кто ты!
Ц Привет, Ник.
Ц Привет, Керри. Когда ты вернешься домой?
Ц Я не знаю. Я была очень больна. Думаю, что за мной еще надо будет долго ух
аживать.
Пришел Лей, который смотрел на нее почти застенчиво и усиленно пытался с
крыть, что готов заплакать от радости, что она не умерла. В этот момент Кер
енса поняла, что, если бы Лей составлял список своих любимых людей, то она
бы возглавила этот список.
Мисс Робинсон сказала:
Ц Мы скоро вернемся к урокам, верно?
Ц Вы Ц может быть, Ц ответила Керенса. Ц Я Ц нет. Мне еще надо как следу
ет прийти в себя.
Когда все ушли, Фрит, улыбаясь ей, остановился у ее постели.
Ц Дитя мое, теперь ты можешь изменить свой томный вид. Ты замечательно сы
грала роль бедной маленькой больной.
Ц Но, Фрит, я все еще больна!
Ц Нет, ты почти поправилась. Ну, в чем дело?
Ц Когда я совсем поправлюсь, я должна буду уйти домой?
Ц Конечно, ты уйдешь.
Ц Тогда я не хочу выздоравливать. Я хочу жить у вас.
Ц Минутная прихоть, Ц сказал он. Ц Но все же мысль хороша.
На следующий день ее пришла навестить Лилит, она пришла одна. Керенса чин
но уселась в постели, чтобы принять посетительницу.
Ц Итак, теперь ты скоро вернешься домой, Ц сказала Лилит.
Ц Я не смогу вернуться, пока не поправлюсь.
Ц Лей скучал по тебе. Он только и делал, что говорил о тебе. Думаю, ты тоже с
кучала по Лею.
Ц Я была слишком больна, Ц ответила Керенса. Тут она вспомнила Лея с его
серьезными темными глазами и то, как много раз покрывал он ее проступки п
еред родителями или мисс Робинсон. На сердце у нее потеплело. Ц Я скучала
по Лею, Ц сказала она. Ц Я бы хотела, чтобы он иногда приходил сюда с Ником
... когда не будет Фрита.
Ц Так, возможно, он мог бы прийти теперь, коль тебе лучше.
Вошел Фрит.
Ц Вот как, Ц сказал он. Ц Еще один посетитель.
Керенса невольно насторожилась. Что-то особенное было в его голосе, когд
а он говорил с Лилит; что-то непривычное появлялось в его глазах, когда он
смотрел на нее.
Ц Итак, Лилит оказала тебе честь своим посещением! Ц Он делал вид, что го
ворит с Керенсой, но на самом деле говорил с Лилит. Он подтянул свой стул п
оближе к стулу Лилит и не спускал с Лилит глаз. Ц Как, вы находите, выгляди
т наша больная?
Ц Очень хорошо. Это было так великодушно, Фрит, ухаживать за ней, как это с
делали вы.
Ц Что мне оставалось делать? Она просто вошла ко мне в дом... уже больная.
Ц Я об этом не знала, Ц возмутилась Керенса.
Ц Она умница, наша Керенса, Ц сказал Фрит. Ц Она знает, как извлечь польз
у из своих неудач.
Керенсе не нравилась эта манера Фрита говорить; она понимала, что он разг
оваривает с Лилит, не обращая на нее внимания.
Любого другого, кроме Фрита, она бы за это возненавидела. Она определенно
ненавидела Лилит за то, что Фрит смотрел на нее, а не на свою маленькую бол
ьную.
Теперь они говорили... говорили друг с другом, совершенно позабыв о Керенс
е.
Она знала, что Лилит очень хорошенькая. Но прежде она как-то не думала об э
том. На Лилит была большущая шляпа, и, когда она вошла в комнату, Керенса по
думала, что у нее глупый вид. Теперь она не была уверена, что это так. Ленты н
а шляпе были очень яркими, а кринолин Лилит Ц просто огромен, значительн
о больше тех, что носили другие дамы. Поэтому невольно возникало желание
рассмотреть крошечную Лилит в огромном кринолине.
«Уходи, Ц говорила она про себя. Ц Ты все портишь!» Наконец Лилит на само
м деле собралась уходить. Фрит пошел к двери вместе с ней.
Ц Фрит, Ц позвала Керенса. Ц Фрит, останьтесь.
Он обернулся, чтобы улыбнуться ей, но Лилит он улыбался совсем по-другому
. Теперь это была отстраненная улыбка взрослого человека.
Ц Через минуту вернусь, Ц сказал он и вышел с Лилит. Но через минуту он не
вернулся. Керенса лежала, не шевелясь и прислушиваясь к тому, как закроет
ся парадная дверь; все было тихо.
Они были вместе, вместе смеялись и секретничали; и из этой комнаты они ушл
и потому, что она мешала им.
Керенса раскраснелась от возмущения и гнева; потом немного всплакнула.
Ц А все потому, что я такая слабая! Ц жалобно сказала она. Но какая польза
изображать из себя больную, когда никто тебя не видит и не слышит?
Казалось, прошло несколько часов, прежде чем она услышала, как закрылась
дверь на улицу; она выбралась из постели и выглянула из окна, но из закрыто
го окна тротуар был ей не виден, а открыть окно она не решилась.
Ц Почему ты не в постели? Ц Фрит стоял в дверях, наблюдая за ней. Он подоше
л и поднял ее на руки. Ц Какая ты горячая! Немедленно ложись.
Ц Меня слишком надолго оставили одну, Ц сказала Керенса.
Фрит разразился смехом и швырнул ее на постель, как будто она была узлом б
елья. Он укрыл ее, а она обняла его за шею. Ей хотелось спросить его, возглав
ляет ли она список его любимых людей; но она не решилась сделать это, потом
у что боялась, что если он скажет правду, то ответом могло быть «нет».
* * *
Семья Аманды разрасталась. Появилось еще двое детей Ц Марта и Денис. Она
была довольна своим большим семейством. Денис, младенец, был крепким мал
еньким мальчиком; что касается Доминика, то он оставался несравненным Ц
самым любимым из всех детей; Клавдии исполнилось четыре года, а Марте Ц к
оторая звала себя Марти Ц два.
Лилит тоже была довольна. Лею исполнилось уже четырнадцать лет, он был вы
соким и красивым темноволосым подростком, гордостью дома, как говорил до
ктор; и Лилит верила, что он любит Лея ничуть не меньше, чем собственных де
тей. Несмотря на то, что некоторых это могло бы удивлять, Лилит это не удив
ляло. Ее сын, казалось, по-прежнему был воплощением лучших качеств, и когд
а она смотрела на него, ее глаза сияли не только от гордости, но и от торжес
тва. Он ее творение; она создала его в соответствии со своими желаниями; и
все, что она для него задумала, казалось, сбывается.
Лей хотел стать врачом; желание возникло из-за того, что человек, которого
он теперь называл отцом, как и другие дети, был врач. Они проводили вместе
довольно много времени, и Лей сообщил о своих желаниях доктору Стокланду
. Его образованием руководили необычайно заботливо, и если Лей и не стане
т никогда блестящим врачом Ц хотя Лилит неистово верила, что это будет и
менно так, Ц то уж добросовестным, конечно, станет.
В четырнадцать лет его уже отправили в школу, а это означало, что Керенса с
тала верховодить другими детьми.
Это был один из дней вскоре после десятилетней годовщины Керенсы Ц день
, который она вспоминала годы спустя.
Она лежала в детской на полу и читала Доминику, который любил, чтобы ему чи
тали. Он тоже сидел на полу, прислонившись к ножке стола, поворачивая голо
ву в разные стороны с видом особенного возбуждения, которое всегда интер
есовало окружающих; причиной было то, что, как они могли заметить, в собств
енном мире Доминика существовало такое, о чем они и не подозревали. Все де
ти любили слушать его рассказы о том, что он испытывал, гуляя в саду и стоя
под грушей или наклонясь, чтобы потрогать цветы на клумбе, за которой так
прилежно ухаживал Пэдноллер в небольшом и узком садике. Ему, в свою очере
дь, нравилось слушать их рассказы о том, что они видели, какие краски и фор
мы; он любил, чтобы его подводили к тем вещам, о которых рассказывалось, чт
обы он мог их потрогать и понюхать, пока они о них рассказывали. Это была о
дна из тех игр, в которую они часто играли и которая им никогда не надоедал
а.
Керенса закончила рассказ и, закрывая книгу, взглянула на брата. На его ли
це она увидела завораживающее выражение, из-за которого ей всегда хотел
ось проникнуть в его незрячий мир.
Ц Ник, Ц тихо позвала она.
Он протянул руку, и она взяла ее в свою. Другой рукой он потрогал ее лицо.
Ц Керри, что такое необычное в этой комнате? Она отличается от других ком
нат. В чем дело?
Ц Я думаю, потому что это наша комната. В ней беспорядок. Весь стол завале
н разными вещами. И кубики Марты там же, и кукла Клавдии. И чья-то коробка с
карандашами... А на полу расположились мы, и книга рядом.
Ц В ней есть еще что-то такое необычное. Керри, расскажи мне об этой комна
те, хорошо? Ц Он поднялся и вытянул руку. Ц Проведи меня вокруг нее и позв
оль мне все потрогать... и расскажи мне о ней все.
Она вскочила на ноги и встала рядом с ним. Потом она подняла книгу и положи
ла ее на стол, потому что одним из правил в детской было: ничего не оставля
ть на полу, чтобы Доминик не споткнулся. Это правило Керенса Ц небрежная
во всем остальном Ц никогда не забывала сама и следила за тем, чтобы никт
о другой тоже не забывал.
Ц Начнем с окна, Ц сказала она. Ц Это шторы. Они из какого-то бархата... скл
адки и складки из бархата, присобраны. Материал называют шениль или как-т
о так.
Ц Он мягкий. А красивый?
Ц Да, он темно-красный.
Ц Красный, Ц повторил Доминик.
Ц Яблоки тоже иногда бывают красными, Ц сказала Керенса. Ц И сливы тоже
красные.
Ц Этот цвет больше похож на цвет слив, чем на цвет яблок. Твои щеки красны
е, и мои тоже... но это другой красный цвет. Красный Ц красивый цвет. Мне он н
равится больше всех других цветов... потому что он как будто идет откуда-т
о к тебе.
Ц Правда?
Ц Ну, не на самом деле, но так кажется. Когда его окружают другие цвета, каж
ется, что он говорит: «Взгляни на меня, я красный!»
Они посмеялись. Керенса лучше, чем кто-либо другой, давала ему возможност
ь понять многие вещи.
Ц Потом здесь окно, Ц продолжала она. Ц Сквозь него можно видеть, потом
у что это стекло. Там внизу садик.
Ц То, о чем я говорю, находится не снаружи, Ц заметил Доминик. Ц Оно в это
й комнате.
Ц Оно находится здесь только тогда, когда здесь папа?
Ц Да, а иногда и тогда, когда здесь мама... но только если он тоже здесь.
Ц Хотела бы я знать, что это такое! О, как бы я хотела.
Ц Проведи меня по комнате.
Ц Ковер ты знаешь. Он такого цвета, как шторы.
Ц Как сливы! Ц сказал Доминик и рассмеялся, почувствовав на зубах оском
ину. Последние сливы, которые он ел, были очень кислыми.
Ц Это стул. О стульях тебе все известно, правда? Ты сидел на них на всех!
Ц Да, стулья я знаю. Ц Он нежно погладил один из них.
Ц Проведи меня к шкафу, Ц попросил Доминик. Она подвела его к шкафу, кото
рый он ощупал. Он погладил дверцы и ручку, которую следовало повернуть, чт
обы открыть шкаф.
Ц Может ли такой большой, как папа, человек пугаться, как дети пугаются т
емноты... дети, которые могут видеть?
Ц Я думаю, что, возможно, взрослые люди иногда пугаются, Ц сказала Керен
са.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
екция распространялась и от земли над сводами стоков, по которым заражен
ные ручьи стекали в реку. В «скворечнях», где в одной комнате ютилось до де
сяти человек, инфекция распространялась от одного человека к другому; му
хи, которых в то лето было особенно много, переносили болезнь с одной улиц
ы на другую; крысы, копошившиеся в могилах среди разлагающихся тел и спок
ойно разгуливавшие у выгребных ям и сточных канав, нахально входили к лю
дям в дома и тоже способствовали чудовищным пляскам смерти.
Хескет работал целыми днями и большую часть ночи, выкраивая по возможнос
ти немного часов для отдыха. Таких, как он, было много Ц благородных, само
отверженных людей, находившихся среди пострадавших, бесстрашно несших
утешение и лечивших страдальцев.
Хескет получал от работы удовлетворение, но относился к себе критически
. Смерть Беллы все еще мучила его совесть, и когда он понимал, что его дейст
вия спасли чью-то жизнь, он, бывало, думал: «Вот и спасена жизнь. Если я отня
л одну жизнь, то спас несколько других».
Он постоянно думал о семье и жаждал к ней вернуться, не переставая опасат
ься, как бы судьба не нанесла ему какой-нибудь удар. У него был счастливый
дом и семья, которые ему всегда и больше всего на свете хотелось иметь. Но
получил он их благодаря смерти Беллы. Этого он забыть не мог. А если бы Дом
иник не родился слепым, забыл ли бы он об этом? Он часто задавал себе этот в
опрос. Конечно, глупо было даже на мгновение считать слепоту Доминика на
казанием себе, божественной нахлобучкой. И все же всякий раз, когда он взг
лядывал на незрячие глаза мальчика, ему казалось, что он видит Беллу, лежа
щую на постели и с издевкой смеющуюся над ним.
Ц Вам следует поспать, пока есть возможность, Ц сказал молодой врач, леж
ащий рядом с ним.
Он повернулся и взглянул на говорившего Ц это был Том Барнардо, молодой
врач-фанатик, которому было чуть больше двадцати лет и который лишь неда
вно получил право быть практикующим врачом; у этого молодого человека бы
ло благородное лицо романтика и какое-то трудно определяемое качество,
привлекавшее к нему детей.
Ц Вы переутомлены, Ц сказал Барнардо.
Ц Думаю, что вы правы. А какого вы мнения о теории Бадда?
Ц Возможно, она верна. Но не думаю, что она дает полный ответ.
Ц Я тоже считаю, что Балд Ц прав. Распространителями являются канализа
ционные стоки. И нам следует принять меры, чтобы не загрязнялась питьева
я вода. Она источник беды.
Ц Что ж, на этот раз нам более успешно удалось ее локализовать. Насколько
я знаю, за пределами Ист-Энда не было ни одного случая. А если вспомнить по
следнюю вспышку...
Ц Да, Ц сказал Хескет.
Ц Знаете, Ц продолжал Том Барнардо, Ц вам не следует находиться здесь...
вы семейный человек.
Ц А вы не считаете, что нас здесь должно быть больше?
Ц Возможно. Но у вас семья... маленькие дети, а?
Ц Да, это так.
Ц Ах! Дети! Вот еще проблема. Сегодня я нашел еще одного бездомного бродя
жку. Мать умерла, отец умер. Я его спросил: «А чем ты занимаешься? Почему не и
дешь домой?» Он мне ответил: «Домой? У меня нет дома, начальник». Я привел ег
о в госпиталь, чтобы сделать анализ. Что еще оставалось делать? Оставить е
го на улице! Сотни... умирают каждый день... не только от холеры... но и от голод
а... Бездомные дети... Только подумайте!
Ц Это ужасно. Нищета, кругом нищета!
Ц Если бы на нее обращали внимание, Ц осуждающе сказал молодой человек.
Ц А разве обращают? Нет. Просто переходят на другую сторону улицы. Все наш
и лорды и леди... все церковные сановники... простите. Думая об этом, я теряю с
амообладание.
Ц Вы тоже должны постараться уснуть.
Ц Да, уснуть и видеть сны. Вы знаете, что я хочу сделать, когда все это зако
нчится? Основать дом... дом, в котором я мог бы дать приют этим детям... этим бе
здомным. Я хочу дать им одежду, пищу и подготовить их к жизни в этом мире.
Хескет с улыбкой слушал молодого Тома Барнардо, пока тот продолжал говор
ить, подробно излагая планы осуществления своей благородной мечты.
Они разговаривали, пока, утомившись окончательно, не заснули. Когда они п
роснулись, их ожидал очередной удушающе жаркий день, полный болезней, ст
рахов... и мечтаний.
* * *
После болезни Керенса вытянулась и похудела, стала вести себя тише и сер
ьезнее.
Она почти ничего не помнила после того, как Фрит уложил ее в постель; она п
онимала, что была очень больна и что другим детям нельзя ее навещать, чтоб
ы не заболеть самим. Только Фрит должен к ней приближаться, потому что он б
лагоразумен и знал, как не заразиться.
В течение долгого времени из-за слабости ей ничего не хотелось делать, а т
олько тихо лежать. Фрит сам кормил ее из какого-то маленького чайничка с з
абавным носиком, и она долго притворялась, что слишком слаба, чтобы держа
ть чашку, так как хотела, чтобы Фрит за ней ухаживал. Ей хотелось, чтобы он б
ыл с ней постоянно. Теперь он навсегда занял первую строку в списке ее люб
имых людей.
Дни стали прохладнее, и начались дожди.
Ц Это хорошо, Ц сказал Фрит. Ц Грязь будет смыта. Это то, что нам необходи
мо.
Ц Почему?
Ц Ну, потому что было очень жарко, а для больных людей это плохо.
Ц А больных людей много?
Ц Очень.
Ц Они более больны, чем я была больна.
Ц Намного. Я ведь за ними не ухаживал.
Она рассмеялась, очень довольная. Ей казалось справедливым, что за ней, за
Керенсой, ухаживал лучший в мире врач.
Ц Скоро, Ц сказал он, Ц тебя можно будет навещать. Тебе это понравится.
Она пожала плечами.
Ц На самом деле мне хочется видеть только вас.
Ц О, полно, я уж и так слишком много был с тобой. Разнообразие придает жизн
и пикантность.
Ц Ну и пусть. Мне не нужна пикантность. Мне нужны вы.
Но посетители пришли. Пришла мать, которая не могла сдержать нежности, он
а явно была очень напугана болезнью Керенсы; она не выпускала руку дочер
и из своей и непрестанно целовала ее. Керенсе было приятно такое внимани
е; она сознавала, что мать была очень близка к самой вершине списка ее люби
мых, и, не будь такого чудесного человека, как Фрит, она могла бы занять пер
вую строку.
Приходил улыбающийся Доминик, который ощупал ее лицо. До чего умный Ник, п
отрогает твои глаза и нос и знает, кто ты!
Ц Привет, Ник.
Ц Привет, Керри. Когда ты вернешься домой?
Ц Я не знаю. Я была очень больна. Думаю, что за мной еще надо будет долго ух
аживать.
Пришел Лей, который смотрел на нее почти застенчиво и усиленно пытался с
крыть, что готов заплакать от радости, что она не умерла. В этот момент Кер
енса поняла, что, если бы Лей составлял список своих любимых людей, то она
бы возглавила этот список.
Мисс Робинсон сказала:
Ц Мы скоро вернемся к урокам, верно?
Ц Вы Ц может быть, Ц ответила Керенса. Ц Я Ц нет. Мне еще надо как следу
ет прийти в себя.
Когда все ушли, Фрит, улыбаясь ей, остановился у ее постели.
Ц Дитя мое, теперь ты можешь изменить свой томный вид. Ты замечательно сы
грала роль бедной маленькой больной.
Ц Но, Фрит, я все еще больна!
Ц Нет, ты почти поправилась. Ну, в чем дело?
Ц Когда я совсем поправлюсь, я должна буду уйти домой?
Ц Конечно, ты уйдешь.
Ц Тогда я не хочу выздоравливать. Я хочу жить у вас.
Ц Минутная прихоть, Ц сказал он. Ц Но все же мысль хороша.
На следующий день ее пришла навестить Лилит, она пришла одна. Керенса чин
но уселась в постели, чтобы принять посетительницу.
Ц Итак, теперь ты скоро вернешься домой, Ц сказала Лилит.
Ц Я не смогу вернуться, пока не поправлюсь.
Ц Лей скучал по тебе. Он только и делал, что говорил о тебе. Думаю, ты тоже с
кучала по Лею.
Ц Я была слишком больна, Ц ответила Керенса. Тут она вспомнила Лея с его
серьезными темными глазами и то, как много раз покрывал он ее проступки п
еред родителями или мисс Робинсон. На сердце у нее потеплело. Ц Я скучала
по Лею, Ц сказала она. Ц Я бы хотела, чтобы он иногда приходил сюда с Ником
... когда не будет Фрита.
Ц Так, возможно, он мог бы прийти теперь, коль тебе лучше.
Вошел Фрит.
Ц Вот как, Ц сказал он. Ц Еще один посетитель.
Керенса невольно насторожилась. Что-то особенное было в его голосе, когд
а он говорил с Лилит; что-то непривычное появлялось в его глазах, когда он
смотрел на нее.
Ц Итак, Лилит оказала тебе честь своим посещением! Ц Он делал вид, что го
ворит с Керенсой, но на самом деле говорил с Лилит. Он подтянул свой стул п
оближе к стулу Лилит и не спускал с Лилит глаз. Ц Как, вы находите, выгляди
т наша больная?
Ц Очень хорошо. Это было так великодушно, Фрит, ухаживать за ней, как это с
делали вы.
Ц Что мне оставалось делать? Она просто вошла ко мне в дом... уже больная.
Ц Я об этом не знала, Ц возмутилась Керенса.
Ц Она умница, наша Керенса, Ц сказал Фрит. Ц Она знает, как извлечь польз
у из своих неудач.
Керенсе не нравилась эта манера Фрита говорить; она понимала, что он разг
оваривает с Лилит, не обращая на нее внимания.
Любого другого, кроме Фрита, она бы за это возненавидела. Она определенно
ненавидела Лилит за то, что Фрит смотрел на нее, а не на свою маленькую бол
ьную.
Теперь они говорили... говорили друг с другом, совершенно позабыв о Керенс
е.
Она знала, что Лилит очень хорошенькая. Но прежде она как-то не думала об э
том. На Лилит была большущая шляпа, и, когда она вошла в комнату, Керенса по
думала, что у нее глупый вид. Теперь она не была уверена, что это так. Ленты н
а шляпе были очень яркими, а кринолин Лилит Ц просто огромен, значительн
о больше тех, что носили другие дамы. Поэтому невольно возникало желание
рассмотреть крошечную Лилит в огромном кринолине.
«Уходи, Ц говорила она про себя. Ц Ты все портишь!» Наконец Лилит на само
м деле собралась уходить. Фрит пошел к двери вместе с ней.
Ц Фрит, Ц позвала Керенса. Ц Фрит, останьтесь.
Он обернулся, чтобы улыбнуться ей, но Лилит он улыбался совсем по-другому
. Теперь это была отстраненная улыбка взрослого человека.
Ц Через минуту вернусь, Ц сказал он и вышел с Лилит. Но через минуту он не
вернулся. Керенса лежала, не шевелясь и прислушиваясь к тому, как закроет
ся парадная дверь; все было тихо.
Они были вместе, вместе смеялись и секретничали; и из этой комнаты они ушл
и потому, что она мешала им.
Керенса раскраснелась от возмущения и гнева; потом немного всплакнула.
Ц А все потому, что я такая слабая! Ц жалобно сказала она. Но какая польза
изображать из себя больную, когда никто тебя не видит и не слышит?
Казалось, прошло несколько часов, прежде чем она услышала, как закрылась
дверь на улицу; она выбралась из постели и выглянула из окна, но из закрыто
го окна тротуар был ей не виден, а открыть окно она не решилась.
Ц Почему ты не в постели? Ц Фрит стоял в дверях, наблюдая за ней. Он подоше
л и поднял ее на руки. Ц Какая ты горячая! Немедленно ложись.
Ц Меня слишком надолго оставили одну, Ц сказала Керенса.
Фрит разразился смехом и швырнул ее на постель, как будто она была узлом б
елья. Он укрыл ее, а она обняла его за шею. Ей хотелось спросить его, возглав
ляет ли она список его любимых людей; но она не решилась сделать это, потом
у что боялась, что если он скажет правду, то ответом могло быть «нет».
* * *
Семья Аманды разрасталась. Появилось еще двое детей Ц Марта и Денис. Она
была довольна своим большим семейством. Денис, младенец, был крепким мал
еньким мальчиком; что касается Доминика, то он оставался несравненным Ц
самым любимым из всех детей; Клавдии исполнилось четыре года, а Марте Ц к
оторая звала себя Марти Ц два.
Лилит тоже была довольна. Лею исполнилось уже четырнадцать лет, он был вы
соким и красивым темноволосым подростком, гордостью дома, как говорил до
ктор; и Лилит верила, что он любит Лея ничуть не меньше, чем собственных де
тей. Несмотря на то, что некоторых это могло бы удивлять, Лилит это не удив
ляло. Ее сын, казалось, по-прежнему был воплощением лучших качеств, и когд
а она смотрела на него, ее глаза сияли не только от гордости, но и от торжес
тва. Он ее творение; она создала его в соответствии со своими желаниями; и
все, что она для него задумала, казалось, сбывается.
Лей хотел стать врачом; желание возникло из-за того, что человек, которого
он теперь называл отцом, как и другие дети, был врач. Они проводили вместе
довольно много времени, и Лей сообщил о своих желаниях доктору Стокланду
. Его образованием руководили необычайно заботливо, и если Лей и не стане
т никогда блестящим врачом Ц хотя Лилит неистово верила, что это будет и
менно так, Ц то уж добросовестным, конечно, станет.
В четырнадцать лет его уже отправили в школу, а это означало, что Керенса с
тала верховодить другими детьми.
Это был один из дней вскоре после десятилетней годовщины Керенсы Ц день
, который она вспоминала годы спустя.
Она лежала в детской на полу и читала Доминику, который любил, чтобы ему чи
тали. Он тоже сидел на полу, прислонившись к ножке стола, поворачивая голо
ву в разные стороны с видом особенного возбуждения, которое всегда интер
есовало окружающих; причиной было то, что, как они могли заметить, в собств
енном мире Доминика существовало такое, о чем они и не подозревали. Все де
ти любили слушать его рассказы о том, что он испытывал, гуляя в саду и стоя
под грушей или наклонясь, чтобы потрогать цветы на клумбе, за которой так
прилежно ухаживал Пэдноллер в небольшом и узком садике. Ему, в свою очере
дь, нравилось слушать их рассказы о том, что они видели, какие краски и фор
мы; он любил, чтобы его подводили к тем вещам, о которых рассказывалось, чт
обы он мог их потрогать и понюхать, пока они о них рассказывали. Это была о
дна из тех игр, в которую они часто играли и которая им никогда не надоедал
а.
Керенса закончила рассказ и, закрывая книгу, взглянула на брата. На его ли
це она увидела завораживающее выражение, из-за которого ей всегда хотел
ось проникнуть в его незрячий мир.
Ц Ник, Ц тихо позвала она.
Он протянул руку, и она взяла ее в свою. Другой рукой он потрогал ее лицо.
Ц Керри, что такое необычное в этой комнате? Она отличается от других ком
нат. В чем дело?
Ц Я думаю, потому что это наша комната. В ней беспорядок. Весь стол завале
н разными вещами. И кубики Марты там же, и кукла Клавдии. И чья-то коробка с
карандашами... А на полу расположились мы, и книга рядом.
Ц В ней есть еще что-то такое необычное. Керри, расскажи мне об этой комна
те, хорошо? Ц Он поднялся и вытянул руку. Ц Проведи меня вокруг нее и позв
оль мне все потрогать... и расскажи мне о ней все.
Она вскочила на ноги и встала рядом с ним. Потом она подняла книгу и положи
ла ее на стол, потому что одним из правил в детской было: ничего не оставля
ть на полу, чтобы Доминик не споткнулся. Это правило Керенса Ц небрежная
во всем остальном Ц никогда не забывала сама и следила за тем, чтобы никт
о другой тоже не забывал.
Ц Начнем с окна, Ц сказала она. Ц Это шторы. Они из какого-то бархата... скл
адки и складки из бархата, присобраны. Материал называют шениль или как-т
о так.
Ц Он мягкий. А красивый?
Ц Да, он темно-красный.
Ц Красный, Ц повторил Доминик.
Ц Яблоки тоже иногда бывают красными, Ц сказала Керенса. Ц И сливы тоже
красные.
Ц Этот цвет больше похож на цвет слив, чем на цвет яблок. Твои щеки красны
е, и мои тоже... но это другой красный цвет. Красный Ц красивый цвет. Мне он н
равится больше всех других цветов... потому что он как будто идет откуда-т
о к тебе.
Ц Правда?
Ц Ну, не на самом деле, но так кажется. Когда его окружают другие цвета, каж
ется, что он говорит: «Взгляни на меня, я красный!»
Они посмеялись. Керенса лучше, чем кто-либо другой, давала ему возможност
ь понять многие вещи.
Ц Потом здесь окно, Ц продолжала она. Ц Сквозь него можно видеть, потом
у что это стекло. Там внизу садик.
Ц То, о чем я говорю, находится не снаружи, Ц заметил Доминик. Ц Оно в это
й комнате.
Ц Оно находится здесь только тогда, когда здесь папа?
Ц Да, а иногда и тогда, когда здесь мама... но только если он тоже здесь.
Ц Хотела бы я знать, что это такое! О, как бы я хотела.
Ц Проведи меня по комнате.
Ц Ковер ты знаешь. Он такого цвета, как шторы.
Ц Как сливы! Ц сказал Доминик и рассмеялся, почувствовав на зубах оском
ину. Последние сливы, которые он ел, были очень кислыми.
Ц Это стул. О стульях тебе все известно, правда? Ты сидел на них на всех!
Ц Да, стулья я знаю. Ц Он нежно погладил один из них.
Ц Проведи меня к шкафу, Ц попросил Доминик. Она подвела его к шкафу, кото
рый он ощупал. Он погладил дверцы и ручку, которую следовало повернуть, чт
обы открыть шкаф.
Ц Может ли такой большой, как папа, человек пугаться, как дети пугаются т
емноты... дети, которые могут видеть?
Ц Я думаю, что, возможно, взрослые люди иногда пугаются, Ц сказала Керен
са.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45