швейцар низко поклонился, торопливо подскочил официант, чтобы спросить, не пожелает ли его светлость выпить стаканчик шерри, прежде чем пройти в свою столовую; а хозяин, прервав беседу с менее знатным постояльцем, проводил виконта наверх, сообщив, что обед – который, как он надеется, заслужит одобрение милорда – будет подан немедленно и что он взял на себя смелость прислать бутылку лучшего бургундского из собственного погреба и еще одну – вполне приличного кларета, если его светлость предпочтет вино полегче.
Скоро причина такой необычайной предупредительности прояснилась. Тэйн, принимая у него шляпу и перчатки, сказал, что заказал своему господину простой, незатейливый обед: суп-кресс, к нему – телячье филе, заливное «сладкое мясо» и несколько маленьких блинчиков, а для второй перемены – креветки, зеленый горошек и пирог с крыжовником.
– Я проявил уместную предусмотрительность, милорд, – сказал он, – заглянув в меню, и просто ужаснулся: настолько заурядно, совсем не то, к чему вы привыкли. Поэтому я заказал блюда в вашем вкусе.
– Я страшно проголодался, но вряд ли смогу съесть половину того, что ты заказал! – заявил Десфорд.
Но, взявшись за дело, виконт обнаружил, что вполне способен справиться с большей частью предложенного. Кларет, хоть и не самого высокого качества, оказался значительно лучше, чем можно было предположить по снисходительному замечанию хозяина гостиницы. А в бренди, предложенном к десерту, виконт узнал настоящий коньяк, под благотворным воздействием которого собственные скромные успехи показались ему более многообещающими. Он поразмыслил, составляя план дальнейших действий, и решил, что лучше всего будет сначала навести справки около Серного ключа, а потом, если и там не удастся получить никаких сведений о местонахождении лорда Неттлкумба, составить список всех врачей, практикующих в Хэрроугейте.
Испытания первого, бесплодного дня позволили виконту стойко, без заметных признаков разочарования перенести новую неудачу около Серного ключа. Но настоящее уныние настигло Десфорда, когда ему показали список докторов, ведущих прием в Хэрроугейте; он никогда не думал, что на таком крошечном пятачке можно собрать столько знатоков медицины. Он приплелся в «Королеву», чтобы за большой кружкой домашнего пива собраться с мыслями и изучить полученный список; вычеркнув всех врачей, называвших себя хирургами, и сверившись с планом Верхнего и Нижнего Хэрроугейта, заблаговременно приобретенным с утра, он отправился нанести визит господину, возглавлявшему список. Ни этот член медицинского сообщества Хэрроугейта, ни следующий за ним по списку не числили лорда Неттлкумба среди своих пациентов; но когда виконт с отвращением осознал, каким образом предстоит ему провести остаток дня, удача наконец улыбнулась ему. Доктор Истон, третий в его списке, знал лорда Неттлкумба и недавно навещал его светлость на дому во время свирепого приступа подагры.
– Насколько я понимаю, – произнес доктор, строго поглядывая на виконта поверх очков, – его светлость не менял квартиру, но так как он больше не обращался ко мне, я не считаю его своим пациентом. И больше того: даже если его светлость обратится ко мне снова, я попрошу поискать другого врача, согласного слушать, как поносят и его диагноз, и назначенное им лечение!
Чувствуя совершенно бессмысленное, но сильное желание извиниться перед доктором Истоном за грубость его светлости, Десфорд попрощался, выразив свою благодарность, и с обезоруживающей улыбкой заверил, что от души ему сочувствует.
Оказалось, что лорд Неттлкумб остановился в одном из больших домов у самой окраины Нижнего Хэрроугейта. В этом доме, имевшем весьма респектабельный и ухоженный вид, всем распоряжалась худощавая угловатая леди, внешность которой заставляла предположить, что она носит траур по близкому родственнику. На ней было бомбазиновое платье унылого цвета, без единого кусочка кружева, бантика или сборки, способных немного оживить его. Ее чепец из накрахмаленного батиста был туго завязан под подбородком; из-под чепчика виднелись серебристо-седые волосы, уложенные в тугие гладкие бандо. Она напомнила Десфорду одну даму из деревушки, лежащей выше Вулвершема, учительницу, наводившую ужас на деревенских ребятишек, вбивая в их головы скромные знания и насаждая суровую дисциплину. Поэтому он не особенно удивился, заметив розгу, лежавшую около доски, за которой стояла хозяйка.
Она разговаривала с пожилыми супругами, строгая одежда и суровые голоса которых полностью соответствовали обстановке. Когда Десфорд вошел в дом, она прервала разговор и бросила на него колючий взгляд, заставивший его почувствовать себя так, словно ему вот-вот прикажут поправить воротник или поинтересуются, когда он последний раз мыл руки. Его губы изогнулись, и в глазах заплясали чертики; суровая дама, заметно успокоившись, извинилась перед пожилыми супругами, подошла к нему и с легким поклоном спросила:
– Чем могу служить, сэр? Если вы ищете помещение, сожалею, но мой дом уже сдан до конца сезона.
– Нет, мне не нужно помещение, – ответил он. – Насколько мне известно, у вас остановился лорд Неттлкумб. Это так?
Ее лицо снова помрачнело, и она хмуро кивнула:
– Да, сэр, это так!
Стало ясно, что присутствие лорда Неттлкумба в ее доме не вызывает у нее особого восторга, и виконт, задав этот вопрос, сразу же упал в ее глазах. Виконт попросил передать милорду свою карточку, и дама, возмущенно фыркнув и не сказав ему ни слова, отвернулась и резко окликнула слугу, только что вошедшего в комнату:
– Джордж! Проводите джентльмена в гостиную лорда Неттлкумба! – Небрежно кивнув виконту, она продолжила свою беседу с пожилой парой.
Позабавленный и одновременно немного раздосадованный таким бесцеремонным обращением, он едва сдержался, чтобы не сказать, что протянутая им карточка предназначалась для передачи лорду Неттлкумбу. Но тут он сообразил, что будет благоразумней не дать старику повода отказаться от встречи; поэтому он подавил в себе желание задать урок этому смехотворно-напыщенному созданию и последовал за слугой, заметно страдавшим плоскостопием, по коридору. Слуга, в котором, по-видимому, свойственное всем в этом доме чванство находилось в постоянной борьбе с инстинктом бессловесного раба, остановился перед дверью в самом конце коридора и осведомился, что передать его светлости. Виконт назвался, и он, отворив дверь, повторил имя посетителя громким и равнодушным голосом.
– А? Что такое?! – неприязненно воскликнул лорд Неттлкумб. – Я не желаю его видеть! Какого черта вы приводите сюда посетителей, не поставив меня в известность? Скажите, пусть убирается!
– Боюсь, вам придется сделать это самому, сэр, – сказал виконт, закрыв дверь перед носом у слуги и шагнув вперед. – Сожалею, что вы не получили моей карточки. Я послал вам ее, но суровая леди внизу рассудила иначе и оставила ее себе.
– Эта проклятая любопытная кошка! – свирепо выкрикнул лорд Неттлкумб. – Она с дурацким упорством пытается облапошить меня! Но я – не какой-нибудь пентюх, которого можно ощипать догола, я так ей и сказал! Лгунья! Болтунья! Дрянь! – Он внезапно успокоился и проворчал: – Что вы хотели?
– Сказать вам несколько слов, сэр, – холодно произнес виконт.
– Ну, а я не желаю с вами разговаривать! Я ни с кем не желаю разговаривать! Если вы Десфорд, вы – сын старого Рокстона, а он не относится к числу моих друзей, как вам должно быть известно!
– Разумеется, известно, – отозвался виконт, положив свои перчатки, шляпу и трость из ротанга на низенький столик.
Эта выразительная демонстрация намерений привела Неттлкумба в такую ярость, что он почти простонал:
– Не делайте этого! Уходите! Зачем вы меня терзаете? Я больной старик, измученный бесконечными неприятностями! Я не желаю, чтобы ко мне вламывались незнакомцы, слышите, вы!
– Сожалею, что вы неважно себя чувствуете, – вежливо произнес Десфорд, – и постараюсь не тратить ваше время и силы попусту, но я обязан поговорить с вами по одному касающемуся вас вопросу…
– Если вы пришли от моего сына Джонаса, не теряйте времени зря! – перебил Неттлкумб, подозрительно прищурив бесцветные глаза.
– Нет, – ответил Десфорд; его спокойный тон выразительно контрастировал с возбужденными выкриками Неттлкумба. – Я пришел по просьбе вашей внучки.
– Что за вздор! – сразу же завопил старик. – Джонас в состоянии сам позаботиться о своем потомстве, так что обращайтесь к нему, а я умываю руки!..
– Я говорю не о дочери мистера Джонаса Стина, сэр, а о единственном ребенке вашего младшего сына.
Костлявые кисти милорда судорожно стиснули подлокотники кресла:
– У меня нет младшего сына!
– По моим сведениям, вполне возможно, что в настоящий момент это соответствует действительности, – сказал Десфорд.
– Ха! Умер, значит? Хорошая он штучка! – злобно произнес Неттлкумб. – А для меня он мертв много лет, и если вы полагаете, что я собираюсь возиться с каким-то его ребенком, вы заблуждаетесь!
– Я именно так и думаю, и не заблуждаюсь, сэр. Когда вы услышите, в каком отчаянном положении находится ваша внучка, вы не откажетесь оказать ей помощь. Ее мать умерла, когда она была ребенком, отец поместил ее в школу в Бате. Сначала он платил за ее пребывание там, хоть и не слишком аккуратно, и время от времени навещал ее. Но и оплата, и посещения прекратились…
– Мне все это известно, – перебил Неттлкумб. – Эта женщина написала мне. Она требовала, чтобы я заплатил ей за содержание девчонки! Какое нахальство! Я ответил: пусть обратится к родне ее матери, а от меня она ни гроша не получит!
– Она последовала вашему совету, сэр, и написала леди Багл, но не думаю, чтобы и от этой дамы ей перепал хотя бы грош, – сухо продолжал Десфорд. – Леди Багл, увидев в этом прекрасную возможность получить в дом бесплатную служанку, забрала мисс Стин к себе в Хэмпшир, скрывая свои корыстные побуждения за мнимым великодушием. В благодарность за свою доброту она требовала от девушки рабской преданности и бесчисленных услуг, не только для себя, но и для всех членов своей многочисленной семьи. Положение мисс Стин было достойным сожаления: она страстно желала отблагодарить тетушку, из милости взявшую сироту под свой кров, и без жалоб выполняла любую порученную ей работу – латала белье, бегала с поручениями старших сестер, присматривала за младшими… И она бы с наслаждением по-прежнему обслуживала всю семью, если б только тетушка проявляла к ней хоть немного доброты. Но этого не было, и бедная девочка чувствовала себя такой несчастной, что решилась убежать из дому и просить о защите вас, сэр.
Неттлкумб хмуро слушал эту речь, время от времени бормоча себе под нос замечания и непрерывно ерзая в кресле; наконец он не выдержал и завопил:
– Это не моя забота! Я строго предупредил этого каналью, моего сына, что будет, если он не переменится! Ну а теперь – что посеешь, то и пожнешь!
– Но урожай собирает не он, – напомнил виконт. – Ни в чем не повинная девочка расплачивается за легкомыслие отца.
– Читайте Библию, молодой человек! – торжествующе отрезал Неттлкумб. – За грехи отцов расплачиваются дети! Что скажете на это?
Достойный ответ готов был сорваться с губ Десфорда, но тут дверь отворилась, и в комнату вплыла средних лет дородная особа, прощебетавшая с заметным простонародным выговором:
– Ну, что за неожиданность! Когда старая Тэбби с первого этажа, имеющая нахальство величать себя миссис Нанни – как будто кто-то поверит, что она была замужем! – сказала, что у милорда гость, я чуть не упала, потому что мы ведь никого не принимаем… Ну, мы снова разбушевались, да, милорд?
Милорд отозвался на это жизнерадостное увещевание грозным рычанием. Что касается Десфорда, удивление новоприбывшей особы не шло в сравнение с его собственным. Она говорила так, словно была хорошо с ним знакома, хотя сам он был уверен, что никогда в жизни не видел эту женщину. Он терялся в догадках, пытаясь понять, кто она. Фамильярность, с которой она держалась с Неттлкумбом, позволяла предположить, что это нанятая стариком сиделка; но это предположение сразу же отпало после беглого взгляда на задорно взбитые рыжие кудри и высоко сидящую на них шляпку. Сиделку в такой вызывающе модной шляпе близко не подпустили бы к больному, да и трудно было бы этой женщине выдать себя за сиделку в вычурном пурпурном платье с массой лент и бантов.
Видимо, замешательство отразилось на его лице, потому что дама жеманно улыбнулась и игривым тоном произнесла:
–У меня перед вами преимущество, не так ли? Вы меня не знаете, а я вас знаю, потому что видела вашу карточку. Так что милорду нет нужды представлять вас.
Принужденный к исполнению своих светских обязанностей, лорд Неттлкумб кислым тоном произнес:
– Лорд Десфорд – леди Неттлкумб. Нечего так смотреть на меня! – добавил он, когда Десфорд недоверчиво уставился на него. – Мне нет необходимости искать вашего одобрения!
– Конечно, нет! – сказал Десфорд, оправившись от потрясения. – Примите мои поздравления, сэр. Леди Неттлкумб, ваш покорный слуга!
Он поклонился и, увидев у себя перед носом руку, протянутую леди Неттлкумб, поднес ее к губам (именно такое желание она недвусмысленно выразила жестом).
– Как вам удалось найти нас, милорд? – спросила она. – А мы-то хотели взять да исчезнуть на наш медовый месяц! Дело не в том, что я не рада нашему знакомству, лучшего гостя на свадьбе и желать невозможно!
– Прекрати болтать глупости, Мария! – раздраженно произнес Неттлкумб. – Он пришел не с поздравлениями! Он вообще не знал, что мы женаты, когда вломился сюда! Все, чего он хочет, – это повесить мне на шею отпрыска беспутного Уилфреда, чего я категорически не желаю.
– Вы ошибаетесь, сэр! – ледяным тоном произнес виконт. – Меньше всего мне хотелось бы видеть мисс Стин в доме, где она – нежеланный гость! Цель моего приезда – сообщить вам, что она – ваша внучка, позволю себе напомнить – находится в бедственном положении, потому что у нее нет знакомых в Лондоне, и некому прийти к ней на помощь, кроме вас, сэр! Что с ней станется – это я оставляю дорисовать вашему воображению!
– Ей незачем было убегать из дома тети, – сердито произнес Неттлкумб. – Совершенная глупость! Ужасное поведение! Впрочем, трудно ожидать чего-то другого от дочери прохвоста, которого я отказываюсь называть своим сыном! – Он повернулся к новобрачной. – Мария, он говорит о дочери Уилфреда; ты помнишь, в какую ярость я пришел, когда какая-то школьная директриса вздумала потребовать у меня – у меня! – денег за обучение девчонки? Ну, а теперь, если позволите… – Внезапно он умолк, его взгляд остановился на шали, которую леди Неттлкумб набросила на плечи. – Это что-то новое! – произнес он, обвиняюще наставив на нее палец. – Откуда взялась эта вещь?
– Я ее купила, – смело ответила новоявленная леди, все еще улыбаясь – но эта улыбка отличалась от прежней слегка выдвинутым подбородком и опасным блеском в глазах. – И не пытайтесь сделать вид, будто не помните, что разрешили мне купить себе новую шаль сегодня утром.
– Но это шелк! – простонал он.
– Норвичский шелк, – подтвердила она, самодовольно поглаживая ткань. – Ну, нечего шуметь, милорд! Вы же не хотите, чтобы ваша жена ходила в дешевом тряпье, как какая-нибудь лавочница!
Выражение его лица вряд ли могло подтолкнуть кого-либо к такому заключению; его светлость трагическим тоном объявил, что скоро будет разорен, если его деньги станут тратить подобным образом, и с упреком добавил, что ожидал от своей супруги большей бережливости. Десфорд вскоре почувствовал себя невольным и забытым свидетелем разгорающейся супружеской ссоры. Из всего сказанного он мог без особого удивления заключить, что лорд Неттлкумб женился на своей экономке. Почему – оставалось пока неясным; причина обнаружилась позже. Но можно было догадаться, что в роли невесты милорда экономка по своей скупости не уступала его светлости; а теперь, подцепив старика на крючок, она смело отступила от своих прежних принципов. Наблюдая, как она отвечает милорду, все с той же упрямой усмешкой и опасным блеском в глазах, Десфорд решил, что очень скоро лорд Неттлкумб окажется под башмаком у жены. На секунду виконт подумал, что недурно было бы заручиться ее поддержкой, но сразу же отбросил эту мысль: леди Неттлкумб интересовалась только собственными делами. Он не видел и тени женственности в ее глазах, и крупицы нежности за ее деревянной улыбкой.
Ссора закончилась так же внезапно, как и вспыхнула: Миледи наконец вспомнила о присутствии Десфорда и воскликнула:
– О, что подумает лорд Десфорд, если мы будем спорить из-за чепухи, не стоящей выеденного яйца?! Вы должны извинить нас, милорд! Все говорят, что первый год брака очень трудный, но с моим первым мужем я не знала ссор, кроме разве что любовных размолвок, и, надеюсь, со вторым мне будет не хуже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Скоро причина такой необычайной предупредительности прояснилась. Тэйн, принимая у него шляпу и перчатки, сказал, что заказал своему господину простой, незатейливый обед: суп-кресс, к нему – телячье филе, заливное «сладкое мясо» и несколько маленьких блинчиков, а для второй перемены – креветки, зеленый горошек и пирог с крыжовником.
– Я проявил уместную предусмотрительность, милорд, – сказал он, – заглянув в меню, и просто ужаснулся: настолько заурядно, совсем не то, к чему вы привыкли. Поэтому я заказал блюда в вашем вкусе.
– Я страшно проголодался, но вряд ли смогу съесть половину того, что ты заказал! – заявил Десфорд.
Но, взявшись за дело, виконт обнаружил, что вполне способен справиться с большей частью предложенного. Кларет, хоть и не самого высокого качества, оказался значительно лучше, чем можно было предположить по снисходительному замечанию хозяина гостиницы. А в бренди, предложенном к десерту, виконт узнал настоящий коньяк, под благотворным воздействием которого собственные скромные успехи показались ему более многообещающими. Он поразмыслил, составляя план дальнейших действий, и решил, что лучше всего будет сначала навести справки около Серного ключа, а потом, если и там не удастся получить никаких сведений о местонахождении лорда Неттлкумба, составить список всех врачей, практикующих в Хэрроугейте.
Испытания первого, бесплодного дня позволили виконту стойко, без заметных признаков разочарования перенести новую неудачу около Серного ключа. Но настоящее уныние настигло Десфорда, когда ему показали список докторов, ведущих прием в Хэрроугейте; он никогда не думал, что на таком крошечном пятачке можно собрать столько знатоков медицины. Он приплелся в «Королеву», чтобы за большой кружкой домашнего пива собраться с мыслями и изучить полученный список; вычеркнув всех врачей, называвших себя хирургами, и сверившись с планом Верхнего и Нижнего Хэрроугейта, заблаговременно приобретенным с утра, он отправился нанести визит господину, возглавлявшему список. Ни этот член медицинского сообщества Хэрроугейта, ни следующий за ним по списку не числили лорда Неттлкумба среди своих пациентов; но когда виконт с отвращением осознал, каким образом предстоит ему провести остаток дня, удача наконец улыбнулась ему. Доктор Истон, третий в его списке, знал лорда Неттлкумба и недавно навещал его светлость на дому во время свирепого приступа подагры.
– Насколько я понимаю, – произнес доктор, строго поглядывая на виконта поверх очков, – его светлость не менял квартиру, но так как он больше не обращался ко мне, я не считаю его своим пациентом. И больше того: даже если его светлость обратится ко мне снова, я попрошу поискать другого врача, согласного слушать, как поносят и его диагноз, и назначенное им лечение!
Чувствуя совершенно бессмысленное, но сильное желание извиниться перед доктором Истоном за грубость его светлости, Десфорд попрощался, выразив свою благодарность, и с обезоруживающей улыбкой заверил, что от души ему сочувствует.
Оказалось, что лорд Неттлкумб остановился в одном из больших домов у самой окраины Нижнего Хэрроугейта. В этом доме, имевшем весьма респектабельный и ухоженный вид, всем распоряжалась худощавая угловатая леди, внешность которой заставляла предположить, что она носит траур по близкому родственнику. На ней было бомбазиновое платье унылого цвета, без единого кусочка кружева, бантика или сборки, способных немного оживить его. Ее чепец из накрахмаленного батиста был туго завязан под подбородком; из-под чепчика виднелись серебристо-седые волосы, уложенные в тугие гладкие бандо. Она напомнила Десфорду одну даму из деревушки, лежащей выше Вулвершема, учительницу, наводившую ужас на деревенских ребятишек, вбивая в их головы скромные знания и насаждая суровую дисциплину. Поэтому он не особенно удивился, заметив розгу, лежавшую около доски, за которой стояла хозяйка.
Она разговаривала с пожилыми супругами, строгая одежда и суровые голоса которых полностью соответствовали обстановке. Когда Десфорд вошел в дом, она прервала разговор и бросила на него колючий взгляд, заставивший его почувствовать себя так, словно ему вот-вот прикажут поправить воротник или поинтересуются, когда он последний раз мыл руки. Его губы изогнулись, и в глазах заплясали чертики; суровая дама, заметно успокоившись, извинилась перед пожилыми супругами, подошла к нему и с легким поклоном спросила:
– Чем могу служить, сэр? Если вы ищете помещение, сожалею, но мой дом уже сдан до конца сезона.
– Нет, мне не нужно помещение, – ответил он. – Насколько мне известно, у вас остановился лорд Неттлкумб. Это так?
Ее лицо снова помрачнело, и она хмуро кивнула:
– Да, сэр, это так!
Стало ясно, что присутствие лорда Неттлкумба в ее доме не вызывает у нее особого восторга, и виконт, задав этот вопрос, сразу же упал в ее глазах. Виконт попросил передать милорду свою карточку, и дама, возмущенно фыркнув и не сказав ему ни слова, отвернулась и резко окликнула слугу, только что вошедшего в комнату:
– Джордж! Проводите джентльмена в гостиную лорда Неттлкумба! – Небрежно кивнув виконту, она продолжила свою беседу с пожилой парой.
Позабавленный и одновременно немного раздосадованный таким бесцеремонным обращением, он едва сдержался, чтобы не сказать, что протянутая им карточка предназначалась для передачи лорду Неттлкумбу. Но тут он сообразил, что будет благоразумней не дать старику повода отказаться от встречи; поэтому он подавил в себе желание задать урок этому смехотворно-напыщенному созданию и последовал за слугой, заметно страдавшим плоскостопием, по коридору. Слуга, в котором, по-видимому, свойственное всем в этом доме чванство находилось в постоянной борьбе с инстинктом бессловесного раба, остановился перед дверью в самом конце коридора и осведомился, что передать его светлости. Виконт назвался, и он, отворив дверь, повторил имя посетителя громким и равнодушным голосом.
– А? Что такое?! – неприязненно воскликнул лорд Неттлкумб. – Я не желаю его видеть! Какого черта вы приводите сюда посетителей, не поставив меня в известность? Скажите, пусть убирается!
– Боюсь, вам придется сделать это самому, сэр, – сказал виконт, закрыв дверь перед носом у слуги и шагнув вперед. – Сожалею, что вы не получили моей карточки. Я послал вам ее, но суровая леди внизу рассудила иначе и оставила ее себе.
– Эта проклятая любопытная кошка! – свирепо выкрикнул лорд Неттлкумб. – Она с дурацким упорством пытается облапошить меня! Но я – не какой-нибудь пентюх, которого можно ощипать догола, я так ей и сказал! Лгунья! Болтунья! Дрянь! – Он внезапно успокоился и проворчал: – Что вы хотели?
– Сказать вам несколько слов, сэр, – холодно произнес виконт.
– Ну, а я не желаю с вами разговаривать! Я ни с кем не желаю разговаривать! Если вы Десфорд, вы – сын старого Рокстона, а он не относится к числу моих друзей, как вам должно быть известно!
– Разумеется, известно, – отозвался виконт, положив свои перчатки, шляпу и трость из ротанга на низенький столик.
Эта выразительная демонстрация намерений привела Неттлкумба в такую ярость, что он почти простонал:
– Не делайте этого! Уходите! Зачем вы меня терзаете? Я больной старик, измученный бесконечными неприятностями! Я не желаю, чтобы ко мне вламывались незнакомцы, слышите, вы!
– Сожалею, что вы неважно себя чувствуете, – вежливо произнес Десфорд, – и постараюсь не тратить ваше время и силы попусту, но я обязан поговорить с вами по одному касающемуся вас вопросу…
– Если вы пришли от моего сына Джонаса, не теряйте времени зря! – перебил Неттлкумб, подозрительно прищурив бесцветные глаза.
– Нет, – ответил Десфорд; его спокойный тон выразительно контрастировал с возбужденными выкриками Неттлкумба. – Я пришел по просьбе вашей внучки.
– Что за вздор! – сразу же завопил старик. – Джонас в состоянии сам позаботиться о своем потомстве, так что обращайтесь к нему, а я умываю руки!..
– Я говорю не о дочери мистера Джонаса Стина, сэр, а о единственном ребенке вашего младшего сына.
Костлявые кисти милорда судорожно стиснули подлокотники кресла:
– У меня нет младшего сына!
– По моим сведениям, вполне возможно, что в настоящий момент это соответствует действительности, – сказал Десфорд.
– Ха! Умер, значит? Хорошая он штучка! – злобно произнес Неттлкумб. – А для меня он мертв много лет, и если вы полагаете, что я собираюсь возиться с каким-то его ребенком, вы заблуждаетесь!
– Я именно так и думаю, и не заблуждаюсь, сэр. Когда вы услышите, в каком отчаянном положении находится ваша внучка, вы не откажетесь оказать ей помощь. Ее мать умерла, когда она была ребенком, отец поместил ее в школу в Бате. Сначала он платил за ее пребывание там, хоть и не слишком аккуратно, и время от времени навещал ее. Но и оплата, и посещения прекратились…
– Мне все это известно, – перебил Неттлкумб. – Эта женщина написала мне. Она требовала, чтобы я заплатил ей за содержание девчонки! Какое нахальство! Я ответил: пусть обратится к родне ее матери, а от меня она ни гроша не получит!
– Она последовала вашему совету, сэр, и написала леди Багл, но не думаю, чтобы и от этой дамы ей перепал хотя бы грош, – сухо продолжал Десфорд. – Леди Багл, увидев в этом прекрасную возможность получить в дом бесплатную служанку, забрала мисс Стин к себе в Хэмпшир, скрывая свои корыстные побуждения за мнимым великодушием. В благодарность за свою доброту она требовала от девушки рабской преданности и бесчисленных услуг, не только для себя, но и для всех членов своей многочисленной семьи. Положение мисс Стин было достойным сожаления: она страстно желала отблагодарить тетушку, из милости взявшую сироту под свой кров, и без жалоб выполняла любую порученную ей работу – латала белье, бегала с поручениями старших сестер, присматривала за младшими… И она бы с наслаждением по-прежнему обслуживала всю семью, если б только тетушка проявляла к ней хоть немного доброты. Но этого не было, и бедная девочка чувствовала себя такой несчастной, что решилась убежать из дому и просить о защите вас, сэр.
Неттлкумб хмуро слушал эту речь, время от времени бормоча себе под нос замечания и непрерывно ерзая в кресле; наконец он не выдержал и завопил:
– Это не моя забота! Я строго предупредил этого каналью, моего сына, что будет, если он не переменится! Ну а теперь – что посеешь, то и пожнешь!
– Но урожай собирает не он, – напомнил виконт. – Ни в чем не повинная девочка расплачивается за легкомыслие отца.
– Читайте Библию, молодой человек! – торжествующе отрезал Неттлкумб. – За грехи отцов расплачиваются дети! Что скажете на это?
Достойный ответ готов был сорваться с губ Десфорда, но тут дверь отворилась, и в комнату вплыла средних лет дородная особа, прощебетавшая с заметным простонародным выговором:
– Ну, что за неожиданность! Когда старая Тэбби с первого этажа, имеющая нахальство величать себя миссис Нанни – как будто кто-то поверит, что она была замужем! – сказала, что у милорда гость, я чуть не упала, потому что мы ведь никого не принимаем… Ну, мы снова разбушевались, да, милорд?
Милорд отозвался на это жизнерадостное увещевание грозным рычанием. Что касается Десфорда, удивление новоприбывшей особы не шло в сравнение с его собственным. Она говорила так, словно была хорошо с ним знакома, хотя сам он был уверен, что никогда в жизни не видел эту женщину. Он терялся в догадках, пытаясь понять, кто она. Фамильярность, с которой она держалась с Неттлкумбом, позволяла предположить, что это нанятая стариком сиделка; но это предположение сразу же отпало после беглого взгляда на задорно взбитые рыжие кудри и высоко сидящую на них шляпку. Сиделку в такой вызывающе модной шляпе близко не подпустили бы к больному, да и трудно было бы этой женщине выдать себя за сиделку в вычурном пурпурном платье с массой лент и бантов.
Видимо, замешательство отразилось на его лице, потому что дама жеманно улыбнулась и игривым тоном произнесла:
–У меня перед вами преимущество, не так ли? Вы меня не знаете, а я вас знаю, потому что видела вашу карточку. Так что милорду нет нужды представлять вас.
Принужденный к исполнению своих светских обязанностей, лорд Неттлкумб кислым тоном произнес:
– Лорд Десфорд – леди Неттлкумб. Нечего так смотреть на меня! – добавил он, когда Десфорд недоверчиво уставился на него. – Мне нет необходимости искать вашего одобрения!
– Конечно, нет! – сказал Десфорд, оправившись от потрясения. – Примите мои поздравления, сэр. Леди Неттлкумб, ваш покорный слуга!
Он поклонился и, увидев у себя перед носом руку, протянутую леди Неттлкумб, поднес ее к губам (именно такое желание она недвусмысленно выразила жестом).
– Как вам удалось найти нас, милорд? – спросила она. – А мы-то хотели взять да исчезнуть на наш медовый месяц! Дело не в том, что я не рада нашему знакомству, лучшего гостя на свадьбе и желать невозможно!
– Прекрати болтать глупости, Мария! – раздраженно произнес Неттлкумб. – Он пришел не с поздравлениями! Он вообще не знал, что мы женаты, когда вломился сюда! Все, чего он хочет, – это повесить мне на шею отпрыска беспутного Уилфреда, чего я категорически не желаю.
– Вы ошибаетесь, сэр! – ледяным тоном произнес виконт. – Меньше всего мне хотелось бы видеть мисс Стин в доме, где она – нежеланный гость! Цель моего приезда – сообщить вам, что она – ваша внучка, позволю себе напомнить – находится в бедственном положении, потому что у нее нет знакомых в Лондоне, и некому прийти к ней на помощь, кроме вас, сэр! Что с ней станется – это я оставляю дорисовать вашему воображению!
– Ей незачем было убегать из дома тети, – сердито произнес Неттлкумб. – Совершенная глупость! Ужасное поведение! Впрочем, трудно ожидать чего-то другого от дочери прохвоста, которого я отказываюсь называть своим сыном! – Он повернулся к новобрачной. – Мария, он говорит о дочери Уилфреда; ты помнишь, в какую ярость я пришел, когда какая-то школьная директриса вздумала потребовать у меня – у меня! – денег за обучение девчонки? Ну, а теперь, если позволите… – Внезапно он умолк, его взгляд остановился на шали, которую леди Неттлкумб набросила на плечи. – Это что-то новое! – произнес он, обвиняюще наставив на нее палец. – Откуда взялась эта вещь?
– Я ее купила, – смело ответила новоявленная леди, все еще улыбаясь – но эта улыбка отличалась от прежней слегка выдвинутым подбородком и опасным блеском в глазах. – И не пытайтесь сделать вид, будто не помните, что разрешили мне купить себе новую шаль сегодня утром.
– Но это шелк! – простонал он.
– Норвичский шелк, – подтвердила она, самодовольно поглаживая ткань. – Ну, нечего шуметь, милорд! Вы же не хотите, чтобы ваша жена ходила в дешевом тряпье, как какая-нибудь лавочница!
Выражение его лица вряд ли могло подтолкнуть кого-либо к такому заключению; его светлость трагическим тоном объявил, что скоро будет разорен, если его деньги станут тратить подобным образом, и с упреком добавил, что ожидал от своей супруги большей бережливости. Десфорд вскоре почувствовал себя невольным и забытым свидетелем разгорающейся супружеской ссоры. Из всего сказанного он мог без особого удивления заключить, что лорд Неттлкумб женился на своей экономке. Почему – оставалось пока неясным; причина обнаружилась позже. Но можно было догадаться, что в роли невесты милорда экономка по своей скупости не уступала его светлости; а теперь, подцепив старика на крючок, она смело отступила от своих прежних принципов. Наблюдая, как она отвечает милорду, все с той же упрямой усмешкой и опасным блеском в глазах, Десфорд решил, что очень скоро лорд Неттлкумб окажется под башмаком у жены. На секунду виконт подумал, что недурно было бы заручиться ее поддержкой, но сразу же отбросил эту мысль: леди Неттлкумб интересовалась только собственными делами. Он не видел и тени женственности в ее глазах, и крупицы нежности за ее деревянной улыбкой.
Ссора закончилась так же внезапно, как и вспыхнула: Миледи наконец вспомнила о присутствии Десфорда и воскликнула:
– О, что подумает лорд Десфорд, если мы будем спорить из-за чепухи, не стоящей выеденного яйца?! Вы должны извинить нас, милорд! Все говорят, что первый год брака очень трудный, но с моим первым мужем я не знала ссор, кроме разве что любовных размолвок, и, надеюсь, со вторым мне будет не хуже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27