На ее прелестном личике появилось забавное чопорное выражение, противоречившее озорному блеску огромных сияющих глаз.
— О, вы ведь сами понимаете, что воспитанный, светский человек никогда не явится с визитом ни слишком рано, чтобы не показаться назойливым, ни слишком поздно, что уже будет просто невежливо! Мама как раз решила, что на следующей неделе папа приедет в Стэньон с утренним визитом!
Жервез был настолько поражен, что едва нашел в себе силы заметить:
— Уверяю вас, я вовсе не счел бы визит вашего отца слишком ранним! К тому же, считаю, нет ни малейшей необходимости вашему батюшке так себя затруднять. Я с радостью сам нанесу ему визит! Если я посажу вас на моего коня, окажете ли вы мне такую любезность и позволите ли проводить вас до дому?
Девушка вскочила с земли и, подхватив перепачканный в болотной грязи длинный подол амазонки, перебросила его через руку.
— О, конечно! Вы и в самом деле это сделаете? Ох, я вам так признательна!
Теперь, когда девушка стояла рядом с ним, она показалась ему совсем воздушной, совсем маленькой, но очень пропорционально сложенной.
Ее движения, хоть и порывистые, поражали изысканной грацией. Эрлу даже посчастливилось на мгновение увидеть изящную лодыжку. Девушка воткнула букетик примул в петличку своего платья, и там, смешиваясь с ее светлыми локонами, они оказались, как решил Жервез, удивительно на месте. Он легко усадил ее в седло. Она каким-то образом ухитрилась перекинуть согнутую ногу через луку седла и с довольной улыбкой объявила, что чувствует себя прекрасно.
— Ну, а теперь скажите, куда вас отвезти, — спросил, улыбаясь, Жервез.
— В Виссенхерст-Грейндж. Это только в миле отсюда, так что вам не придется ехать на другой конец света, не бойтесь!
— Я был бы только рад этому, поверьте! Но скажите, неужели же вы так и собирались сидеть тут на берегу до скончания века?
— О, конечно же нет! Уверена, когда-нибудь они все-таки заметили бы, что меня нет, и отправились бы на поиски! — жизнерадостно заявила она. — Когда Красотка явится в конюшню, поднимется такой переполох, любо-дорого посмотреть! Держу пари, они поднимут по тревоге всех наших людей и начнут прочесывать окрестности! — Ее губки капризно оттопырились.
Девушка произнесла все это бездумно, словно избалованный ребенок, и эрл понял, что, скорее всего, это плоды родительского воспитания. Немного строже он поинтересовался, известно ли ее родителям, что она не позаботилась взять с собой грума, и успел взглянуть на нее как раз вовремя, чтобы заметить, как она ребячливо надулась.
— О боже, да кто на это обращает внимание в такой глуши, как у нас! Естественно, в городе я бы этого не сделала! Ах, и как это меня угораздило вообще сесть на эту маленькую чертовку?! Да еще умудриться перелететь прямо через ее голову! Знаете, лорд Сент-Эр, хотите — верьте, хотите — нет, но я не так уж часто падаю с лошади!
— О чем вы говорите? Даже самые лучшие наездники частенько оказываются на земле! — с жаром заверил эрл. — Мой знакомый, владелец Кворна, когда я раньше жил в Стэньоне, говорил, что падает за год раз пятьдесят!
— Ах, так вы, должно быть, говорите о мистере Эштоне Смите? Сейчас в Мелтоне только о нем и разговоров! Да вы и сами это знаете! Наверное, слышали, как ваш брат убивался, что ему пришлось уехать из Кворидон-Холл? А ведь это был его последний сезон вместе с Кворном — он уезжает в Линкольншир, охотиться у Бертонов, а ведь это немало миль между ним и Мартином. Бедняжка будет скучать!
— Мартин и в самом деле не раз упоминал о нем, — вспомнил Жервез, бросив на нее странный взгляд. — Но что бы он там ни говорил, а от Стэньона до Рипэма пятьдесят миль. Так что ему ничего не остается, как напроситься в Маркет-Рэйзен, если, конечно, он чувствует, что в силах вытерпеть общество Бертона хотя бы день.
— Мартин один из горячих сторонников мистера Смита. Однако многие из его приятелей, кто охотится вместе с ним, жалуются, что он уж слишком тщательно прочесывает лес в поисках дичи. Да еще, говорят, он не любит бить влет, как это принято у нас в Лестершире.
— А вы сами любите охотиться?
Она бросила на него кокетливый взгляд:
— Безумно! Особенно когда вокруг носятся гончие! Между прочим, я торжественно пообещала папе быть паинькой!
— Надеюсь, вы всегда держите слово?
— Конечно, обычно я очень хорошая!
— Простите за дерзость, вы, безусловно, можете считать меня полным идиотом, но я уверен, что никогда в жизни не встречался с вашим отцом. Так что, когда мы встретимся, я даже не знаю, как к нему обращаться!
— Мой папа — сэр Томас Болдервуд, — тут же сообщила она. — Ничего удивительного, что вы раньше не встречались, потому что мы переехали в Виссенхерст всего несколько лет назад. А вы, насколько я знаю, все это время были за границей?
— Я благодарен судьбе за то, что она привела сэра Томаса в Линкольншир.
Его слова были приняты со смехом. Девушка покачала головой. Она была молода, и комплименты доставляли ей огромное удовольствие, но уже достаточно опытна, чтобы не выдавать этого. Они все еще кружили ей голову, но она уже привыкла ко всеобщему обожанию, хотя с детской доверчивостью призналась эрлу, что следующий лондонский сезон будет для нее первым.
— Все эти званые вечера, конечно же, в счет не идут. А ведь мне прошлой весной исполнилось восемнадцать, и, несмотря на это, еле-еле удалось убедить маму, что мне уже пора выезжать! Представляете, даже тетушка Каролина, обычно такая строгая и ворчливая, и то уговаривала маму! И вот наконец-то я буду представлена ко двору, начну выезжать, ездить на бал в «Олмак», бывать в Опере и везде-везде!
А эрл, который к тому времени уже достаточно хорошо понял, что его хорошенькая спутница принадлежит к аристократическим кругам, ломал себе голову, почему же его досточтимая мачеха ни разу ни единым словом не упомянула о ее семье? Перебирая в голове бесчисленный список имен тех, кто оставил свои карточки на элегантном подносе в передней Стэньона, он, сколько ни силился, так и не смог вспомнить имени сэра Томаса Болдервуда. Но к тому времени, как копыта Клауда застучали по мостовой той самой деревни, которую они должны были миновать, чтобы добраться до Виссенхерст-Грейндж, в голову его закрались неясные подозрения, что подобная забывчивость графини отнюдь не случайна, и виноват в этом не кто иной, как его сводный брат, с которым они неожиданно столкнулись нос к носу. Мартин в обществе молодого джентльмена в куртке спортивного покроя и свободно повязанном галстуке, ни о чем не подозревая, ехал им навстречу. При виде разрумянившейся всадницы на спине Клауда он, казалось, прирос к земле. Брови его немедленно взлетели вверх.
— Марианна! — воскликнул Мартин. — Откуда ты? Что это значит?! Какого дьявола ты на лошади Сент-Эра?!
— Ну, видишь ли, эта упрямая Красотка, на которой я решила прокатиться, вдруг ни с того ни с сего сбросила меня в какое-то мерзкое болото, а потом еще и ускакала! — весело отозвалась девушка. — И если бы не любезность лорда Сент-Эра, сидеть бы мне, несчастной, до сих пор там или тащиться пешком по грязной дороге!
— Жаль, что меня там не было! — заявил Мартин.
— И меня! — весьма галантно присоединился его спутник.
— И слава богу, что вас не было! Думаете, я была бы в восторге, если бы мой замечательный кувырок через лошадиную голову кто-нибудь наблюдал? Ах, простите, лорд Сент-Эр! Полагаю, вы знакомы с мистером Уорбойсом?
Но Мартин, прервав обмен любезностями между своим приятелем и старшим братом, нетерпеливо продолжил:
— Но ведь ты же могла погибнуть! Просто не знаю, что теперь скажет леди Болдервуд! Давай я провожу тебя домой! — Но в эту минуту до него, должно быть, наконец дошло, что он ведет себя глупо. Мартин обернулся к брату и с некоторым нажимом в голосе спросил: — Ты, должно быть, будешь рад, Сент-Эр, если сможешь продолжать свой путь?
— Я и так продолжаю мой путь, — отозвался эрл, с лица которого все еще не сходило удивленное выражение. — Должен сказать тебе, Мартин, что нахожу тебя несколько утомительным!
— Клянусь Юпитером, так оно и есть! — воскликнул, правда чуть более вежливо, мистер Уорбойс. — Да и любой бы на вашем месте сказал именно так! И я тоже! — Перехватив на лету гневный взгляд, брошенный на него Мартином, он чуть сник и поспешно добавил: — То есть… вообще-то я имел в виду… какой у вас замечательный гунтер, Сент-Эр! Просто загляденье, дьявол меня побери! Какие ноги! А какие великолепные плечи, просто чудо! И рост! То, что надо для нашей деревенской глуши!
— О, он просто очарователен! — поддержала его Марианна, похлопав Клауда по лоснившейся шее. — И ничуть не возражает против того, чтобы я сидела на нем таким невообразимым способом. Держу пари, это самый благовоспитанный конь на всем белом свете!
— Ну, мой Трубадур вел бы себя ничуть не хуже! — пробурчал Мартин.
Мистер Уорбойс не нашел в себе сил промолчать:
— Ничуть не бывало! Ни он, ни мой Вояка не позволили бы усадить ее в седло. У этой зверюги, я хочу сказать, у Трубадура, просто жуткий норов!
— Да он вышколен в сто раз лучше твоего! — фыркнул Мартин, ринувшись на защиту своего коня.
— Вояка, — уверенно заявил Уорбойс, — вел бы себя смирно, как ягненок, если бы Марианна сидела у него на спине.
— Да ты спятил, если уверен в этом!
— Ничуть! На Вояке часто ездила моя сестра. А твой Трубадур еще ни разу в жизни не чувствовал на себе женщину.
— Это легко поправить!
— Прошу прощения, — миролюбиво вмешался эрл, — думаю, вы не станете возражать, если мы с молодой леди проследуем своей дорогой, а вы на свободе решите ваш спор между собой? Боюсь, мисс Болдервуд рискует простудиться.
Мартин бросил на него исполненный презрения взгляд, но его приятель с готовностью отозвался:
— Клянусь Юпитером, так оно и случится! Ветер режет как ножом! Нет никакого смысла стоять на месте. Абсолютно никакого!
— Я отправляюсь с вами! — пылко заявил Мартии, поворачивая лошадь.
— Да, умоляю вас! — воскликнула Марианна в восторге от подобного рыцарского служения. — Папа и мама будут так рады вас видеть! А вы, мистер Уорбойс?
— Если бы вас нашел я, а не Сент-Эр, — упрямо заявил Мартин, — тогда бы вы убедились, что Трубадур под седлом тих, как ягненок.
— Послушай, дорогой мой мальчик, раз уж это тебя так волнует, почему бы тебе не решить этот вопрос немедленно? — предложил Жервез. — Вы не согласитесь пересесть к нему, мисс Болдервуд? Боюсь, иначе нам бедного Мартина не убедить.
Лицо Мартина приняло одновременно удивленное и пристыженное выражение. Он никогда не был особенно высокого мнения об уме и выдержке старшего брата, но, тем не менее, все же не ожидал, что тот с такой легкостью откажется от своих преимуществ. Торжествующая улыбка скользнула по его губам. Мартин спешился, но все же недостаточно быстро — Жервез уже успел подхватить Марианну на руки и поставить на землю. Через мгновение ее уже усадили в седло на спину Трубадуру, эрл опять вскочил верхом на Клауда, а Мартин, который уже протянул было руку, чтобы взять коня под уздцы, слишком поздно понял, что всадник всегда имеет некоторое преимущество перед пешеходом. Жервез, опередивший леди всего на пару шагов, мог легко беседовать с ней, в то время как он, едва поспевавший за ними, должен был прилагать неимоверные усилия, чтобы привлечь ее внимание, да еще каждый раз задирать при этом голову и несколько раз повторять, иначе его просто не слышали. Кокетливый разговор, который Марианна между тем завела с эрлом, привел его в бешенство. К тому же ему не раз и не два выпадал случай убедиться, что рыцарская галантность брата пришлась девушке весьма по вкусу. Сделав несколько безуспешных попыток вовлечь ее в разговор, он, в конце концов, погрузился в мрачное молчание и едва удержался, когда это утомительное путешествие подошло к концу, чтобы не щелкнуть по носу своего приятеля. Мистер Уорбойс, ставший невольным свидетелем его поражения, оказался настолько бестактным, что, воспользовавшись минуткой, пока Марианна провожала эрла к дверям Виссенхерст-Трейндж, украдкой шепнул Мартину на ухо:
— Выше нос, малыш! Не беда, что твой план не удался! А этот малый, должен сказать честно, не дурак! Тут ему и карты в руки!
Благополучное возвращение Марианны под родительский кров приветствовал целый хор голосов. Кроме родителей, на крыльцо высыпали все — и слуги, и дворецкий, и управляющий, даже старая нянька, утирая счастливые слезы, благодарила Небеса за спасение ее любимицы.
Весть о том, что Красотка неожиданно вернулась в конюшню без своей наездницы, только что достигла дома. Одного из лакеев немедленно послали предупредить грумов и конюхов, которые уже седлали лошадей, что необходимо отправляться на поиски. Сэр Томас стоял на крыльце, громовым голосом требовал подать ему коня, одновременно натягивал сапоги и выкрикивал приказания слугам — все это вперемешку.
Но теперь он был вынужден оставить это, чтобы прижать дочь к груди, горячо и пылко поблагодарить ее спасителя. Его супруга, хоть и несколько более сдержанно, тоже поблагодарила эрла. Судя по их словам, они вряд ли бы смогли испытывать большую признательность, даже если бы Сент-Эр спас их дочь от какой-то неведомой, но смертельной опасности. Что же до самой виновницы этого переполоха, то она и смеялась, и каялась, и конечно же была немедленно прощена. Мать увела ее наверх снять порванную и грязную амазонку. Сэр Томас крикнул, чтобы в гостиную, куда он пригласил эрла, немедленно принесли вина, в то время как Мартин, стиснув зубы, вдруг объявил, что теперь, когда убедился, что Марианну благополучно вернули родителям, он намерен удалиться.
— Само собой, мой мальчик, само собой! Что толку попусту терять время? — добродушно отозвался сэр Томас. — Конечно, мы всегда рады видеть тебя в Виссенхерсте, и тебя тоже, Барни, но сейчас нам не до вас! Прошу вас сюда, милорд! Подумать только, ведь я был уверен, что мне еще предстоит ждать знакомства с вами целую неделю, а вы тут как тут! Стало быть, мне нет никакой нужды ехать с визитом. Я ведь, знаете ли, небольшой охотник до всех этих светских обязанностей!
Почувствовав, что от него попросту хотят избавиться, Мартин отвесил величественный поклон и вышел из дома, сопровождаемый по пятам мистером Уорбойсом, который не нашел ничего лучше, как шепнуть:
— Не стоит вешать носа, старина! Послушайся доброго совета, уезжай, да поскорее! Жаль, конечно, что твоему брату пришла охота поехать в эту сторону, но что толку торчать здесь и путаться у него иод ногами? Самое последнее дело, скажу я тебе! К тому же, дьявол его забери, и красивый же этот малый, твой братец! Чертовски хорош собой, да еще и титул впридачу!
— Если он рассчитывает, что я просто так уступлю ему Марианну… — сквозь зубы процедил Мартин.
— Но у тебя же нет ни малейших оснований подозревать, что он на это надеется, — примирительно сказал мистер Уорбойс. — Хотя, похоже, она ему приглянулась!
Мартин резко обернулся. Огонь ярости, пылавший в глубине его черных глаз, способен был привести в замешательство кого угодно.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ну, раз уж ты меня спрашиваешь… — начал мистер Уорбойс с таким видом, будто сделал открытие величайшей важности. — Если хочешь, я и сам не знаю, что имел в виду! Сказал и сказал! Со мной это бывает, это, если хочешь знать, у нас семейное. Точь-в-точь мой дядюшка. Тот тоже сам не знал, что говорил, пока не обнаружил в один прекрасный день, что как-то незаметно женился. А все потому, что болтал!
— О, к дьяволу твоего дядюшку! — сердито пробурчал Мартин.
— Да что толку, милый мой? Старый джентльмен много лет назад ударился в религию и стал таким ханжой, каких еще поискать! В аду таким не место — можешь не сомневаться! Вот тетушка — это да! В жизни не встречал такой странной особы!
— Почему бы тебе не заткнуться? Ты мне до смерти надоел со своими родственничками! — взорвался Мартин звенящим от едва сдерживаемого бешенства голосом.
— Ничего не имею против, старина! Сам терпеть не могу говорить о них. Но если ты решил, что можешь задирать передо мною нос, приятель, то предупреждаю сразу — даже не думай об этом!
— Дьявольщина! С чего бы я стал это делать, скажи на милость?!
— Понятия не имею, — откровенно признался мистер Уорбойс. — Так, решил предупредить на всякий случай!
А в это самое время сэр Томас провел эрла в гостиную, усадил в удобное кресло и, налив бокал превосходной мадеры, принялся расспрашивать более подробно о той поистине бесценной услуге, которую молодой человек оказал его дочери. Добродушно посмеиваясь и потирая руки, он выслушал рассказ до конца и проворчал себе под нос:
— Вот ведь кокетка! Ну, я ей задам, можете не сомневаться! Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, я всегда так говорю, хотя и надеюсь, что ее матушка задаст ей жару за то, что негодная девчонка ускользнула из дому без грума!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39