Я знаю, за Довер-Хаус установлено наблюдение драгун, но они не засекли никаких признаков контрабандного товара.
— Нет, не засекли, сэр, но когда тот, новый молодой служака попал в это богом забытое место, он, похоже, вбил себе в голову, что с побережья контрабандные товары поступают именно в Довер-Хаус и там хранятся. Их перевозят на судах в безлунные ночи. Ведь товар должен храниться где-то некоторое время, пока луна не выйдет. Потом его перевозят в Лондон. К тому времени их и след простыл — и разрази меня гром, таможенник покусает локти, особенно после того, как пропустит хорошую пинту пива! — ведь здесь повсюду тайные тропы контрабандистов. По крайней мере, их тут так называют, но они не что иное, как сточные канавы.
— А в полнолуние выставляют посты, чтобы пронаблюдать, не выносится ли чего из дома?
— Нет, бесполезно, мастер Хьюго. Слышал, что выставляют, но если туда ничего не привозили, значит, нечего и увозить. Здесь поблизости расквартировано не больше полуэскадрона драгун до самой прибрежной полосы на севере — это не слишком много. И я слышал, тут полно других мест, за которыми следовало бы понаблюдать. Но я вам одно скажу, сэр. — Джон-Джозеф замолчал, кивнув в подтверждение своих слов.
Хьюго терпеливо ждал продолжения, и несколько минут спустя, за которые он, казалось, успел передумать не одну мысль, Джон-Джозеф продолжил:
— Этот молодой офицер береговой охраны не так уж глуп, как можно подумать. Но со времени последнего контрабандного переброса товаров, когда он со своими драгунами изображали из себя первоапрельских дураков, погнавшись за несколькими телегами с хворостом по дороге на Писмарш, в то время как, по слухам, контрабанду увезли у них прямо из-под носа из места, расположенного неподалеку отсюда, могу присягнуть, он теперь глаз не спустит со Сперстоу! Клоттоп, главный конюх его светлости, сказал мне, что драгуны дошли до того, что принимают каждый куст на призрак. Вот смеху-то было, когда двое вояк — они ведь невежественные парни — прибежали сами не свои в «Синий лев» и стали клясться и божиться, что вокруг Довер-Хаус бродит что-то бестелесное и воет так, что в жилах стынет кровь. А после того как туда отправился сержант с еще одним парнем, никаких призраков уже не было и в помине. — Он кисло улыбнулся. — Сержант наткнулся лишь на ухмыляющегося Сперстоу, который гордо указал ему на нарушение частных владений.
— Так это был Сперстоу, закутавшийся в простыню! — сказал Хьюго. — Я так и думал.
— Нет, мастер Хьюго. Все не так: это был не Сперстоу. Это верно, потому что, когда драгуны видели привидение, Сперстоу высовывался из окна и спрашивал: «Кто там?»
— Ну и ну! — медленно произнес Хьюго. Он помолчал, а потом задумчиво посмотрел на Джона-Джозефа и сказал: — Смотри в оба и держи ушки на макушке!
— Ага, а язык — за зубами. Может, это просто глупый мальчишка так шутит, мастер Хьюго?
— Может быть, — согласился Хьюго. — Думаю, как-нибудь ночью я сам схожу в Довер-Хаус.
Джон-Джозеф хмыкнул:
— Для этого потребуется вся храбрость, ведь сейчас лунные ночи. Я пойду с вами.
— Черт побери, не пойдешь! Ты думаешь, я боюсь привидений?
— Нет, не привидений, сэр.
— Я пойду один! Спасибо, Джон-Джозеф.
Прошло несколько дней, прежде чем восковая луна предложила достаточно света, чтобы можно было предпринять успешный полуночный визит в сад, расположенный вокруг Довер-Хаус. Майор отправился туда, но не увидел ничего настораживающего, если не считать Сперстоу, который вышел из дома (как он сам потом сказал), чтобы посмотреть, кто это там шляется по саду. Поскольку майор обходил дом прямо под окнами и знал, что даже в потемках его большую фигуру нельзя спутать ни с кем другим, он усомнился в правдивости дворецкого, но сказал, что сожалеет, если напугал Сперстоу.
— Я пришел увидеть это ваше привидение, но, кажется, оно меня стесняется.
— Вам не следует слушать все эти разговоры в деревне, сэр. Это все глупости! По крайней мере, я лично его никогда не видел, — сказал ехидно Сперстоу.
— Могу дать руку на отсечение, что не видели, — подтвердил майор.
О своей экспедиции он не сказал никому, кроме Антеи. Она посмотрела на него с нескрываемым восхищением и воскликнула:
— Совершенно один? И вам не было страшно? Ни чуточки?
— Нет, я был храбр, словно лев, — заверил он ее.
Антея рассмеялась:
— Могу поспорить, что так оно и было! И вы не видели и не слышали ничего ужасного?
— Нет, но меня там явно не ждали, — сказал Хьюго. — В следующий раз, возможно, я что-нибудь и увижу.
— Вы верите, будто там, кроме Сперстоу, нет никаких привидений? Если это так, он никогда не осмелится попытаться обмануть вас — особенно если уже знает, что вы не боитесь прогуливаться вокруг дома посреди ночи. И на что вы надеялись? Узнать, не используют ли контрабандисты Довер-Хаус? Или поймать привидение?
— Ну, хотелось бы и то и другое.
— Несомненно! Мисс Мелкинторп это, наверное, поправилось бы.
— Кому?… — спросил в растерянности Хьюго. Антея широко открыла глаза:
— Но, мой дорогой кузен! Это уж слишком! Мисс Амелии Мелкинторп!
— Мисс Аме… — Хьюго резко замолк, и Антея с радостью заметила, что он еще не окончательно утратил способность краснеть. — А! Она!…
— Вы же, конечно, не могли забыть про свою невесту?! — воскликнула потрясенная Антея.
— Ну, так уж получилось, — признался Хьюго, потирая нос. — Видите ли, я такой: с глаз долой — из сердца вон!
Мисс Дэрракотт, сообразив, что майор снова поддался влиянию худшей стороны своей натуры, произнесла зловеще:
— Неужели?…
Он кивнул и ласковым взглядом ответил на ее косой взгляд.
— Эй, учтите, я не могу забыть барышню, к которой долгое время питал чувства. — Хьюго вздохнул. — Все дело в том, что я обманулся в своих чувствах. Конечно, она была так красива! Неудивительно, что я ею увлекся…
— Осмелюсь предположить, весь Йоркшир был у ее ног, — сказала Антея. — Помню, я подумала, когда вы мне ее описывали, что она, вероятно, самое прелестное создание, какое только можно себе вообразить. Если уж точно, то слишком прелестное, чтобы существовать на этом свете. Есть что-то особенно очаровательное в карих глазах и черных кудрях, верно?
— Нет, — сказал он укоризненно. — Вы говорите о другой. У Амелии голубые глаза и золотые косы.
Антея поперхнулась.
— Все дело в том, что, когда я стану пэром, мне будет нужна не такая жена. Да и не захочет она уехать из Хаддерсфильда — из-за своей матушки, знаете ли.
— Но ее матушка, — сказала Антея ободряюще, — может приехать сюда и жить с вами.
— Нет, ничего не получится. Она прикована к постели, — изобретательно объяснил майор. — Кроме того, мы не пара друг другу. Не стоит даже и думать о том, что его светлость примет ее — такого никогда не будет.
— Но, кузен, неужели вы хотите ее бросить? — спросила Антея с явным осуждением.
— Да нет, похоже, — согласился он. — Просто я буду вынужден избавиться от нее, если можно так выразиться.
— Боже правый! Неужели убить?…
— Не пугайтесь, — сказал он доверительно. — Никто ни о чем никогда не узнает.
— Если только… О, если бы я только смогла сделать то, что так давно хочу сделать! — воскликнула Антея. — Если бы вы были хоть на несколько дюймов пониже…
— Нет, пусть это вас не останавливает, любовь моя, — сказал он с надеждой. — Мне ничего не стоит приподнять вас. По правде говоря, лучшего и желать нельзя.
Вспыхнув от ярости, Антея возразила:
— Я не имела в виду поцелуи!
Хьюго уныло вздохнул.
— Этого-то я и боялся, — сказал он, печально качая головой. — Я был совершенно ошеломлен, но сказал себе: «Давай, парень! Она никогда не подавала тебе надежды, так что ты ничего не теряешь». Поэтому…
— Кузен Хьюго, вы невыносимы! — сказала потрясенная Антея.
Ужаснувшись, он ответил:
— Вы совершенно правы: так и есть, любовь моя. Мне нужен кто-то, кто вовремя схватил бы меня за руку. Это правда. Конечно же, если бы Амелия была совсем другой девушкой… более похожей на вас… она как раз мне подошла, но…
— Кузен Хьюго! — прервала его Антея, почувствовав, что давно пора поставить его на место. — Вы можете дурачить кого угодно, но только не меня!
— Вы думаете, мне это не известно, любовь моя? — сказал он, улыбаясь ей так, что она занервничала.
— Вы выдумали Амелию Мелкинторп, потому что боялись, что вам придется сделать мне предложение, — продолжала Антея, благоразумно игнорируя его попытку вставить хоть слово. — И если вы думаете…
— Нет, вы не правы, и еще как, барышня!
— Да ну? Тогда, возможно, кузен, вы объясните мне, почему вы ее выдумали? И не думайте, — добавила она ехидно, — что я поверю хоть одному вашему слову!
— Вы хотите сказать, что я лжец? — спросил уязвленный Хьюго.
— Да! — упрямо отвечала Антея.
— Так я и думал, — сказал Хьюго, впадая в расстроившее все ее планы уныние.
Мисс Дэрракотт, осознав, что не может контролировать свой голос, опустила глаза и прикусила зубами дрожащую нижнюю губу.
Немного приободрившись, потерянное создание, стоящее перед ней, сказало доверительно:
— А как все было, любовь моя? К тому времени, когда вы повели меня осматривать картинную галерею, я впал в такую тоску под всеми этими хмурыми взглядами, что чувствовал себя так одиноко… так мерзко — я себя за всю свою жизнь так не чувствовал.
— Что за чушь! — выдавила из себя Антея, потрясенная, но не потерявшая решительности.
— Не стану отрицать: старик устроил мне хорошую встряску, когда рассказал о том, что у него на уме, — настаивал Хьюго, продвигаясь ближе к делу. — Мне показалось, что есть только один-единственный выход: уносить ноги до того, как на меня наденут хомут. Изо всех гордых, своевольных женщин…
— Да, но я… Вы же п-п-прекрасно знаете, п-п-почему я…
— Вы сидели рядом со мной за обеденным столом и ни разу даже не посмотрели на меня, — вспомнил он. — И кроме «да» и «нет», вы не сказали ни одного слова, если не считать одного раза, когда вы спросили: «Неужели?» Я думал, что вы такая жестокая. Я тогда, клянусь, просто потерял голову от страха…
— Ничего подобного! Вы ее совсем не теряли!
— Я потерял голову от страха, — упрямо повторил Хьюго. — У меня сердце было в пятках, а вы!… Вы даже не сочли нужным быть со мной вежливой, о проявлении же обычного дружелюбия и речи не шло.
— Не думайте, что я не понимаю, что вы просто-напросто пытаетесь привести меня в смущение. Вам же было наплевать на нас на всех!
— Однако, когда вы рассказали мне о том, как обстояли дела на самом деле, — продолжал Хьюго, — я понял, что ошибся в вас. Именно тогда вы улыбнулись мне в первый раз. Эй, барышня, у вас прелестная улыбка! Возможно, вы об этом не знаете, но она начинается у вас в глазах. В них появляется такой озорной блеск…
— С меня достаточно! — прервала его Антея, сурово подавляя в себе сильное желание воодушевить майора развить эту приятную тему.
— Я только пытаюсь объяснить, как я дошел до того, что придумал Амелию, — отозвался Хьюго обиженным голосом. — Все дело в том, что, когда вы улыбаетесь мне, меня словно по мозгам бьет: я чувствую, что должен каким-то образом заставить вас прекратить держать меня на расстоянии.
— Неужели вы имеете наглость предположить, что стоит мне только улыбнуться, и вы захотите жениться на мне?
— Нет! Я не говорил ничего подобного, — запротестовал Хьюго. — Я хотел всего лишь, чтобы вы стали мне другом. В действительности, — добавил он с вдохновенным видом, — у меня не было выбора! Не скажу, что я с большей радостью остановил бы свой выбор на тетушке Аурелии, заметьте…
— Да прекратите вы эту гнусность! — попросила Антея с болью в голосе. — Вам явно не хватает воспитания или… или приличного вкуса. И поделом вам, если вы не нашли ничего лучшего, чем сосредоточиться на мне! Обещаю, вы горько об этом пожалеете.
— Ага, я об этом знаю, — согласился майор. — Что у меня будет за собачья жизнь! Вы все время наезжаете на меня, и я не сомневаюсь, что будете продолжать. А если учесть, что вы такая мегера, то…
— Вот уж точно! Так почему же вы так хотите жениться на мегере? — поинтересовалась Антея, воспользовавшись случаем.
— Э, барышня, я-то думал, вы знаете! — ответил он с округлившимися от удивления глазами. — Чтобы угодить его светлости, конечно.
Чувства мисс Дэрракотт грозили перелиться через край. Ни одна резкая отповедь, которая была готова сорваться с ее губ, не казалась ей адекватной ситуации. Она смотрела снизу вверх в кипящем страстями бессилии на своего мучителя, видела, что он наблюдает за ней с одобрительным и в то же время осуждающим блеском в глазах, и, наконец, решила, что единственный способ отомстить ему — отплатить той же монетой. Поэтому Антея произнесла с действительно похвальным спокойствием:
— Едва ли есть необходимость говорить вам, что и я придерживаюсь того же мнения, но, как ни стараюсь, не могу с этим примириться.
— Что вы, любовь моя, не говорите этого! — ответил он, приободрившись. — Наверняка меня нелегко проглотить, но вы слишком смелы, чтобы вас остановила такая мелочь.
Антея покачала головой.
— Да вы мне на один зуб! — заявила она. — Но должна сказать, что я по характеру не только злобная мегера, но и корыстная к тому же. Я решительно настроена выйти замуж за состоятельного человека. Очень состоятельного!
— Ну, у меня полно медяков, — заверил ее Хьюго.
— Меня интересует только золото, — сказала Антея надменно. — И более того, я не имею никакого желания жить в Довер-Хаус.
— Ну, могу предложить дом в Йоркшире, если вы сочтете, что вам это придется по вкусу. Я намеревался продать его, но…
— У вас действительно есть дом в Йоркшире? — осведомилась Антея подозрительно.
— Само собой разумеется, есть, любовь моя.
— Ничего само собой разумеющегося нет! Вы здесь наплели столько вопиющей лжи, что нет ни малейших оснований доверять вашим словам. И где находится этот дом?
— На краю верескового болота, рядом с Хаддерсфильдом. В этом-то все и дело! Когда мой дед оставил старый дом рядом с прядильной фабрикой, мы все переехали жить в Аксби-Хаус. Он стоял в сельской местности, но город все разрастался и разрастался, а теперь, когда закончилась война, он расстраивается еще больше. Я едва узнал это место, когда вернулся домой в конце войны. Не думаю, что он вам понравится, любовь моя.
— Вовсе не понравится! Я хочу дом в Лондоне, конечно в лучшем его районе!
— Ну, об этом можно не беспокоиться, — весело заверил ее Хьюго.
— У нас никогда ничего подобного не будет. То есть я хочу сказать, что мы не сможем иметь дом в Лондоне, потому что им уже владеет мой дядюшка Мэтью.
— А разве нет других домов в столице?
— Господи боже мой, ну конечно! Какая я глупая! Мне следовало бы догадаться, что вы намерены купить шикарный дом.
— По правде говоря, нет. Я намеревался его снять.
— Нет-нет, это мелко! Потом вы скажете, что не намерены иметь больше одного дома в деревне.
— Нет, не скажу! Я хочу дом в Лестершире!
— О, в таком случае мне нечего добавить, потому что я бы предпочла поселиться на Луне, подальше от вас.
— Вы этого вовсе не хотите, любовь моя! Нет, вы сказали не подумавши, — рассуждал он. — Это же слишком далеко от столицы.
У Антеи вырвался непроизвольный смешок:
— Мне следовало бы знать, что у вас на все есть ответ. Как вы считаете, не слишком ли много мы тут наговорили чепухи?
— Лично я никакой чепухи не говорил, барышня. Я бы достал вам луну с неба и забросал бы вас звездами, если бы мог, — сказал Хьюго, взял ее за руку и поцеловал. — Вы ведь не удовлетворились бы меньшим, верно?
— Вы… вы говорите ерунду, — еле вымолвила Антея, внезапно почувствовав, что у нее перехватывает дыхание.
Антея была неопытна в искусстве флирта, но ей, конечно, не раз приходило в голову, что у ее великана кузена есть перед ней преимущество. Его методы ухаживания, судя по тем знаниям, которые она приобрела за время единственного сезона, проведенного в Лондоне, были оригинальны, но она ни на минуту не допускала, что его намерения могут быть серьезными. Никогда не заглядывала она и в свое сердце. После начального недоверия Антея приняла майора как приятеля, с которым ей на удивление легко и в компании которого ей всегда на редкость весело. Он не был героем смутных девических грез, а лишь простым и земным человеком, на которого можно положиться. Теперь она с ужасом поняла, что этот огромный и с первого взгляда простодушный незваный гость воспользовался ее неопытностью. Он продвигался незаметными, но быстрыми шагами от положения незнакомца, к которому следовало относиться с осторожностью, до положения близкого друга, которому можно надежно довериться и который стал незаменимым ее утешением. Антея недолго верила в существование красавицы мисс Мелкинторп, но мысль о том, чтобы самой выйти замуж за майора, до настоящего момента не приходила ей в голову. Ясно, это необходимо тщательно обдумать. Отняв у майора свою руку, она сказала шутливо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Нет, не засекли, сэр, но когда тот, новый молодой служака попал в это богом забытое место, он, похоже, вбил себе в голову, что с побережья контрабандные товары поступают именно в Довер-Хаус и там хранятся. Их перевозят на судах в безлунные ночи. Ведь товар должен храниться где-то некоторое время, пока луна не выйдет. Потом его перевозят в Лондон. К тому времени их и след простыл — и разрази меня гром, таможенник покусает локти, особенно после того, как пропустит хорошую пинту пива! — ведь здесь повсюду тайные тропы контрабандистов. По крайней мере, их тут так называют, но они не что иное, как сточные канавы.
— А в полнолуние выставляют посты, чтобы пронаблюдать, не выносится ли чего из дома?
— Нет, бесполезно, мастер Хьюго. Слышал, что выставляют, но если туда ничего не привозили, значит, нечего и увозить. Здесь поблизости расквартировано не больше полуэскадрона драгун до самой прибрежной полосы на севере — это не слишком много. И я слышал, тут полно других мест, за которыми следовало бы понаблюдать. Но я вам одно скажу, сэр. — Джон-Джозеф замолчал, кивнув в подтверждение своих слов.
Хьюго терпеливо ждал продолжения, и несколько минут спустя, за которые он, казалось, успел передумать не одну мысль, Джон-Джозеф продолжил:
— Этот молодой офицер береговой охраны не так уж глуп, как можно подумать. Но со времени последнего контрабандного переброса товаров, когда он со своими драгунами изображали из себя первоапрельских дураков, погнавшись за несколькими телегами с хворостом по дороге на Писмарш, в то время как, по слухам, контрабанду увезли у них прямо из-под носа из места, расположенного неподалеку отсюда, могу присягнуть, он теперь глаз не спустит со Сперстоу! Клоттоп, главный конюх его светлости, сказал мне, что драгуны дошли до того, что принимают каждый куст на призрак. Вот смеху-то было, когда двое вояк — они ведь невежественные парни — прибежали сами не свои в «Синий лев» и стали клясться и божиться, что вокруг Довер-Хаус бродит что-то бестелесное и воет так, что в жилах стынет кровь. А после того как туда отправился сержант с еще одним парнем, никаких призраков уже не было и в помине. — Он кисло улыбнулся. — Сержант наткнулся лишь на ухмыляющегося Сперстоу, который гордо указал ему на нарушение частных владений.
— Так это был Сперстоу, закутавшийся в простыню! — сказал Хьюго. — Я так и думал.
— Нет, мастер Хьюго. Все не так: это был не Сперстоу. Это верно, потому что, когда драгуны видели привидение, Сперстоу высовывался из окна и спрашивал: «Кто там?»
— Ну и ну! — медленно произнес Хьюго. Он помолчал, а потом задумчиво посмотрел на Джона-Джозефа и сказал: — Смотри в оба и держи ушки на макушке!
— Ага, а язык — за зубами. Может, это просто глупый мальчишка так шутит, мастер Хьюго?
— Может быть, — согласился Хьюго. — Думаю, как-нибудь ночью я сам схожу в Довер-Хаус.
Джон-Джозеф хмыкнул:
— Для этого потребуется вся храбрость, ведь сейчас лунные ночи. Я пойду с вами.
— Черт побери, не пойдешь! Ты думаешь, я боюсь привидений?
— Нет, не привидений, сэр.
— Я пойду один! Спасибо, Джон-Джозеф.
Прошло несколько дней, прежде чем восковая луна предложила достаточно света, чтобы можно было предпринять успешный полуночный визит в сад, расположенный вокруг Довер-Хаус. Майор отправился туда, но не увидел ничего настораживающего, если не считать Сперстоу, который вышел из дома (как он сам потом сказал), чтобы посмотреть, кто это там шляется по саду. Поскольку майор обходил дом прямо под окнами и знал, что даже в потемках его большую фигуру нельзя спутать ни с кем другим, он усомнился в правдивости дворецкого, но сказал, что сожалеет, если напугал Сперстоу.
— Я пришел увидеть это ваше привидение, но, кажется, оно меня стесняется.
— Вам не следует слушать все эти разговоры в деревне, сэр. Это все глупости! По крайней мере, я лично его никогда не видел, — сказал ехидно Сперстоу.
— Могу дать руку на отсечение, что не видели, — подтвердил майор.
О своей экспедиции он не сказал никому, кроме Антеи. Она посмотрела на него с нескрываемым восхищением и воскликнула:
— Совершенно один? И вам не было страшно? Ни чуточки?
— Нет, я был храбр, словно лев, — заверил он ее.
Антея рассмеялась:
— Могу поспорить, что так оно и было! И вы не видели и не слышали ничего ужасного?
— Нет, но меня там явно не ждали, — сказал Хьюго. — В следующий раз, возможно, я что-нибудь и увижу.
— Вы верите, будто там, кроме Сперстоу, нет никаких привидений? Если это так, он никогда не осмелится попытаться обмануть вас — особенно если уже знает, что вы не боитесь прогуливаться вокруг дома посреди ночи. И на что вы надеялись? Узнать, не используют ли контрабандисты Довер-Хаус? Или поймать привидение?
— Ну, хотелось бы и то и другое.
— Несомненно! Мисс Мелкинторп это, наверное, поправилось бы.
— Кому?… — спросил в растерянности Хьюго. Антея широко открыла глаза:
— Но, мой дорогой кузен! Это уж слишком! Мисс Амелии Мелкинторп!
— Мисс Аме… — Хьюго резко замолк, и Антея с радостью заметила, что он еще не окончательно утратил способность краснеть. — А! Она!…
— Вы же, конечно, не могли забыть про свою невесту?! — воскликнула потрясенная Антея.
— Ну, так уж получилось, — признался Хьюго, потирая нос. — Видите ли, я такой: с глаз долой — из сердца вон!
Мисс Дэрракотт, сообразив, что майор снова поддался влиянию худшей стороны своей натуры, произнесла зловеще:
— Неужели?…
Он кивнул и ласковым взглядом ответил на ее косой взгляд.
— Эй, учтите, я не могу забыть барышню, к которой долгое время питал чувства. — Хьюго вздохнул. — Все дело в том, что я обманулся в своих чувствах. Конечно, она была так красива! Неудивительно, что я ею увлекся…
— Осмелюсь предположить, весь Йоркшир был у ее ног, — сказала Антея. — Помню, я подумала, когда вы мне ее описывали, что она, вероятно, самое прелестное создание, какое только можно себе вообразить. Если уж точно, то слишком прелестное, чтобы существовать на этом свете. Есть что-то особенно очаровательное в карих глазах и черных кудрях, верно?
— Нет, — сказал он укоризненно. — Вы говорите о другой. У Амелии голубые глаза и золотые косы.
Антея поперхнулась.
— Все дело в том, что, когда я стану пэром, мне будет нужна не такая жена. Да и не захочет она уехать из Хаддерсфильда — из-за своей матушки, знаете ли.
— Но ее матушка, — сказала Антея ободряюще, — может приехать сюда и жить с вами.
— Нет, ничего не получится. Она прикована к постели, — изобретательно объяснил майор. — Кроме того, мы не пара друг другу. Не стоит даже и думать о том, что его светлость примет ее — такого никогда не будет.
— Но, кузен, неужели вы хотите ее бросить? — спросила Антея с явным осуждением.
— Да нет, похоже, — согласился он. — Просто я буду вынужден избавиться от нее, если можно так выразиться.
— Боже правый! Неужели убить?…
— Не пугайтесь, — сказал он доверительно. — Никто ни о чем никогда не узнает.
— Если только… О, если бы я только смогла сделать то, что так давно хочу сделать! — воскликнула Антея. — Если бы вы были хоть на несколько дюймов пониже…
— Нет, пусть это вас не останавливает, любовь моя, — сказал он с надеждой. — Мне ничего не стоит приподнять вас. По правде говоря, лучшего и желать нельзя.
Вспыхнув от ярости, Антея возразила:
— Я не имела в виду поцелуи!
Хьюго уныло вздохнул.
— Этого-то я и боялся, — сказал он, печально качая головой. — Я был совершенно ошеломлен, но сказал себе: «Давай, парень! Она никогда не подавала тебе надежды, так что ты ничего не теряешь». Поэтому…
— Кузен Хьюго, вы невыносимы! — сказала потрясенная Антея.
Ужаснувшись, он ответил:
— Вы совершенно правы: так и есть, любовь моя. Мне нужен кто-то, кто вовремя схватил бы меня за руку. Это правда. Конечно же, если бы Амелия была совсем другой девушкой… более похожей на вас… она как раз мне подошла, но…
— Кузен Хьюго! — прервала его Антея, почувствовав, что давно пора поставить его на место. — Вы можете дурачить кого угодно, но только не меня!
— Вы думаете, мне это не известно, любовь моя? — сказал он, улыбаясь ей так, что она занервничала.
— Вы выдумали Амелию Мелкинторп, потому что боялись, что вам придется сделать мне предложение, — продолжала Антея, благоразумно игнорируя его попытку вставить хоть слово. — И если вы думаете…
— Нет, вы не правы, и еще как, барышня!
— Да ну? Тогда, возможно, кузен, вы объясните мне, почему вы ее выдумали? И не думайте, — добавила она ехидно, — что я поверю хоть одному вашему слову!
— Вы хотите сказать, что я лжец? — спросил уязвленный Хьюго.
— Да! — упрямо отвечала Антея.
— Так я и думал, — сказал Хьюго, впадая в расстроившее все ее планы уныние.
Мисс Дэрракотт, осознав, что не может контролировать свой голос, опустила глаза и прикусила зубами дрожащую нижнюю губу.
Немного приободрившись, потерянное создание, стоящее перед ней, сказало доверительно:
— А как все было, любовь моя? К тому времени, когда вы повели меня осматривать картинную галерею, я впал в такую тоску под всеми этими хмурыми взглядами, что чувствовал себя так одиноко… так мерзко — я себя за всю свою жизнь так не чувствовал.
— Что за чушь! — выдавила из себя Антея, потрясенная, но не потерявшая решительности.
— Не стану отрицать: старик устроил мне хорошую встряску, когда рассказал о том, что у него на уме, — настаивал Хьюго, продвигаясь ближе к делу. — Мне показалось, что есть только один-единственный выход: уносить ноги до того, как на меня наденут хомут. Изо всех гордых, своевольных женщин…
— Да, но я… Вы же п-п-прекрасно знаете, п-п-почему я…
— Вы сидели рядом со мной за обеденным столом и ни разу даже не посмотрели на меня, — вспомнил он. — И кроме «да» и «нет», вы не сказали ни одного слова, если не считать одного раза, когда вы спросили: «Неужели?» Я думал, что вы такая жестокая. Я тогда, клянусь, просто потерял голову от страха…
— Ничего подобного! Вы ее совсем не теряли!
— Я потерял голову от страха, — упрямо повторил Хьюго. — У меня сердце было в пятках, а вы!… Вы даже не сочли нужным быть со мной вежливой, о проявлении же обычного дружелюбия и речи не шло.
— Не думайте, что я не понимаю, что вы просто-напросто пытаетесь привести меня в смущение. Вам же было наплевать на нас на всех!
— Однако, когда вы рассказали мне о том, как обстояли дела на самом деле, — продолжал Хьюго, — я понял, что ошибся в вас. Именно тогда вы улыбнулись мне в первый раз. Эй, барышня, у вас прелестная улыбка! Возможно, вы об этом не знаете, но она начинается у вас в глазах. В них появляется такой озорной блеск…
— С меня достаточно! — прервала его Антея, сурово подавляя в себе сильное желание воодушевить майора развить эту приятную тему.
— Я только пытаюсь объяснить, как я дошел до того, что придумал Амелию, — отозвался Хьюго обиженным голосом. — Все дело в том, что, когда вы улыбаетесь мне, меня словно по мозгам бьет: я чувствую, что должен каким-то образом заставить вас прекратить держать меня на расстоянии.
— Неужели вы имеете наглость предположить, что стоит мне только улыбнуться, и вы захотите жениться на мне?
— Нет! Я не говорил ничего подобного, — запротестовал Хьюго. — Я хотел всего лишь, чтобы вы стали мне другом. В действительности, — добавил он с вдохновенным видом, — у меня не было выбора! Не скажу, что я с большей радостью остановил бы свой выбор на тетушке Аурелии, заметьте…
— Да прекратите вы эту гнусность! — попросила Антея с болью в голосе. — Вам явно не хватает воспитания или… или приличного вкуса. И поделом вам, если вы не нашли ничего лучшего, чем сосредоточиться на мне! Обещаю, вы горько об этом пожалеете.
— Ага, я об этом знаю, — согласился майор. — Что у меня будет за собачья жизнь! Вы все время наезжаете на меня, и я не сомневаюсь, что будете продолжать. А если учесть, что вы такая мегера, то…
— Вот уж точно! Так почему же вы так хотите жениться на мегере? — поинтересовалась Антея, воспользовавшись случаем.
— Э, барышня, я-то думал, вы знаете! — ответил он с округлившимися от удивления глазами. — Чтобы угодить его светлости, конечно.
Чувства мисс Дэрракотт грозили перелиться через край. Ни одна резкая отповедь, которая была готова сорваться с ее губ, не казалась ей адекватной ситуации. Она смотрела снизу вверх в кипящем страстями бессилии на своего мучителя, видела, что он наблюдает за ней с одобрительным и в то же время осуждающим блеском в глазах, и, наконец, решила, что единственный способ отомстить ему — отплатить той же монетой. Поэтому Антея произнесла с действительно похвальным спокойствием:
— Едва ли есть необходимость говорить вам, что и я придерживаюсь того же мнения, но, как ни стараюсь, не могу с этим примириться.
— Что вы, любовь моя, не говорите этого! — ответил он, приободрившись. — Наверняка меня нелегко проглотить, но вы слишком смелы, чтобы вас остановила такая мелочь.
Антея покачала головой.
— Да вы мне на один зуб! — заявила она. — Но должна сказать, что я по характеру не только злобная мегера, но и корыстная к тому же. Я решительно настроена выйти замуж за состоятельного человека. Очень состоятельного!
— Ну, у меня полно медяков, — заверил ее Хьюго.
— Меня интересует только золото, — сказала Антея надменно. — И более того, я не имею никакого желания жить в Довер-Хаус.
— Ну, могу предложить дом в Йоркшире, если вы сочтете, что вам это придется по вкусу. Я намеревался продать его, но…
— У вас действительно есть дом в Йоркшире? — осведомилась Антея подозрительно.
— Само собой разумеется, есть, любовь моя.
— Ничего само собой разумеющегося нет! Вы здесь наплели столько вопиющей лжи, что нет ни малейших оснований доверять вашим словам. И где находится этот дом?
— На краю верескового болота, рядом с Хаддерсфильдом. В этом-то все и дело! Когда мой дед оставил старый дом рядом с прядильной фабрикой, мы все переехали жить в Аксби-Хаус. Он стоял в сельской местности, но город все разрастался и разрастался, а теперь, когда закончилась война, он расстраивается еще больше. Я едва узнал это место, когда вернулся домой в конце войны. Не думаю, что он вам понравится, любовь моя.
— Вовсе не понравится! Я хочу дом в Лондоне, конечно в лучшем его районе!
— Ну, об этом можно не беспокоиться, — весело заверил ее Хьюго.
— У нас никогда ничего подобного не будет. То есть я хочу сказать, что мы не сможем иметь дом в Лондоне, потому что им уже владеет мой дядюшка Мэтью.
— А разве нет других домов в столице?
— Господи боже мой, ну конечно! Какая я глупая! Мне следовало бы догадаться, что вы намерены купить шикарный дом.
— По правде говоря, нет. Я намеревался его снять.
— Нет-нет, это мелко! Потом вы скажете, что не намерены иметь больше одного дома в деревне.
— Нет, не скажу! Я хочу дом в Лестершире!
— О, в таком случае мне нечего добавить, потому что я бы предпочла поселиться на Луне, подальше от вас.
— Вы этого вовсе не хотите, любовь моя! Нет, вы сказали не подумавши, — рассуждал он. — Это же слишком далеко от столицы.
У Антеи вырвался непроизвольный смешок:
— Мне следовало бы знать, что у вас на все есть ответ. Как вы считаете, не слишком ли много мы тут наговорили чепухи?
— Лично я никакой чепухи не говорил, барышня. Я бы достал вам луну с неба и забросал бы вас звездами, если бы мог, — сказал Хьюго, взял ее за руку и поцеловал. — Вы ведь не удовлетворились бы меньшим, верно?
— Вы… вы говорите ерунду, — еле вымолвила Антея, внезапно почувствовав, что у нее перехватывает дыхание.
Антея была неопытна в искусстве флирта, но ей, конечно, не раз приходило в голову, что у ее великана кузена есть перед ней преимущество. Его методы ухаживания, судя по тем знаниям, которые она приобрела за время единственного сезона, проведенного в Лондоне, были оригинальны, но она ни на минуту не допускала, что его намерения могут быть серьезными. Никогда не заглядывала она и в свое сердце. После начального недоверия Антея приняла майора как приятеля, с которым ей на удивление легко и в компании которого ей всегда на редкость весело. Он не был героем смутных девических грез, а лишь простым и земным человеком, на которого можно положиться. Теперь она с ужасом поняла, что этот огромный и с первого взгляда простодушный незваный гость воспользовался ее неопытностью. Он продвигался незаметными, но быстрыми шагами от положения незнакомца, к которому следовало относиться с осторожностью, до положения близкого друга, которому можно надежно довериться и который стал незаменимым ее утешением. Антея недолго верила в существование красавицы мисс Мелкинторп, но мысль о том, чтобы самой выйти замуж за майора, до настоящего момента не приходила ей в голову. Ясно, это необходимо тщательно обдумать. Отняв у майора свою руку, она сказала шутливо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39