Бонапарт не забыл этот верноподданнический поступок.
Мэтленд усмехнулся.
— Вы полагаете, что этот Дюрок восстал из мертвых, чтобы вновь принести себя в жертву? И, воскреснув, стал к тому же двойником Бонапарта?
Аннели, затаив дыхание, бросила взгляд на Бэрримора, но тот сверлил глазами Эмори, опасаясь, как бы он не испортил ему карьеру в Уайтхолле такими откровениями. Поделился бы ими лучше со своими друзьями на борту «Интрепида».
Эмори откинулся на стуле и скрестил на груди руки.
— Возможно, мое предположение вам кажется абсурдным. Тогда пригласите Бонапарта к себе в каюту выпить бокал бренди. И если я ошибаюсь, то сразу сдамся. Но если я прав, вы спасете британское правительство от позора, и это будет подвиг.
— Пригласить Бонапарта сюда, чтобы установить его личность? Будь я проклят, сэр, но вы сошли с ума, не говоря уже о том, что он ни за что не согласится покинуть свою каюту.
— А вы скажите ему, что приехала мадам Мирон выразить ему свое уважение, и он, не раздумывая, согласится.
— Кто такая, черт возьми, эта мадам Мирон? — спросил Мэтленд, невольно переведя взгляд с Уитерспуна на Бэрримора. Те покачали головами.
— Мирон — это имя, которым он пользовался во время своего шестилетнего романа с мадемуазель Жорж, актрисой. Он уже наверняка слышал, что на борт при весьма странных обстоятельствах поднялась молодая леди.
— Неужели он поверит, что британское адмиралтейство разрешило подняться на борт куртизанке? Это уже слишком, Олторп!
— Вряд ли сам Бонапарт поверил бы, но этот человек может проявить любопытство. А его советники, если они собираются продолжать этот маскарад, не хотят никаких осложнений и не откажут мадемуазель в аудиенции.
Мэтленд наполнил бокал, но не дотронулся до него, а постучал пальцами по столу.
— Бэрримор говорит, что от удара по голове вы потеряли память.
— Уверяю вас, сэр, память вернулась ко мне, правда, иногда болит голова. А вообще-то я в полном порядке. Мэтленд продолжал барабанить пальцами по столу.
— Мне также доложили о недавнем аресте некоего Франческо Киприани, корсиканского патриота, большого любителя резать по ночам людям горло. Его нашли связанным, с кляпом во рту в одном из домов Торки, избитого и покалеченного. Он истекал кровью, когда его доставили в больницу, и с тех пор он находится в бреду, все время повторяя, что в него стреляла женщина, награждая ее соответствующими эпитетами. По описанию она очень похожа на мисс Фэрчайлд. — Он пристально посмотрел на Аннели. — Что скажете, мисс?
— Он пытался нас убить, — не задумываясь, ответила Аннели. — Хотя ему было приказано убить мистера Олторпа, но он решил покончить заодно и со мной.
Мэтленд еще больше нахмурился.
— Я знаком с вашим отцом, юная леди. Он знает о том, чем вы занимаетесь?
Аннели сжала руки на коленях.
— У меня давно не было возможности поговорить с ним, даже повидаться, сэр.
— Ваш брат здесь, в Торбее, вам это известно?
— Энтони? Здесь? Но почему?..
— Мне докладывают обо всех, кто приезжает и уезжает. Виконт Ормонт прибыл из Лондона ранним утром с лордом Уэстфордом и полковником Рупертом Рэмзи.
— Они, должно быть, уже здесь, — заметил Бэрримор.
— Я получил донесение с пометкой «срочно». Рэмзи, в частности, уведомил меня о том, что гарнизон у Берри-Хэда в полной боевой готовности, и клянется, что ни Олторп, ни его корабль не приблизятся к гавани и на сто ярдов. Несомненно, он видел «Интрепид» и наверняка уже отплывает, пока мы тут разговариваем.
— Я никогда с ним не встречался, но кажется, он проявляет большое рвение в работе, — заметил Эмори.
— Уэстфорд весьма высокого мнения о вашей изобретательности, сэр. Он говорит, что у вас хватило наглости появиться на маскараде в Карлтон-Хаусе без приглашения, за вами охотились две сотни вооруженных солдат, но вам удалось уйти.
Эмори провел кончиками пальцев по ссадинам на щеке.
— Уверяю вас, это было не так просто, как он думает.
— И еще вы увели корабль из Грэйвсенда? Эмори был поражен осведомленностью капитана.
— Я здесь не для того, чтобы выкрасть вашего заключенного. Что касается «Интрепида», то в случае опасности моему лейтенанту приказано поднять паруса.
Мэтленд снова застучал пальцами по столу. Фальшивые депеши, наемники, самозванцы… благовоспитанные молодые леди, переодетые моряками, авантюристы-капитаны, плетущие интриги…
— Проклятие! Создается впечатление, что меня разыгрывают. Лейтенант Уитерспун, принесите самые тяжелые, кандалы, которые у нас имеются.
— Есть, сэр!
— Затем передайте мой поклон генералу Бонапарту и спросите, не может ли он уделить мне пару минут своего драгоценного времени.
— Сэр? — Молодой офицер выглядел озадаченным.
— Выполняйте приказ, мистер Уитерспун!
— Есть, сэр! Так точно, сэр! А… э-э… если он не захочет?
— Тогда наденьте на него кандалы и приведите силой. — Ведь он заключенный, а не примадонна.
— Есть, сэр!
Лейтенант исчез за дверью, а капитан опорожнил свои бокал и аккуратно поставил на стол.
— Молите Бога, чтобы я не пожалел об этом, сэр, — сказал он тихо, едва сдерживая гнев, не то я за себя не ручаюсь.
Он хотел еще что-то сказать, но резкий свист наверху оповестил о прибытии на палубу новых гостей.
Капитан попросил извинить его, а двое лейтенантов, которые все это время стояли за Дверью, вошли внутрь.
Аннели изо всех сил старалась приободриться. Эмори смотрел на нее с улыбкой, но это было слабым утешением. Неужели узник на борту «Беллерофонта» действительно не Наполеон Бонапарт? Неудивительно, что Эмори ни словом не обмолвился об этом ни ей, ни Бэрримору. В противном случае их просто не было бы здесь.
Эмори подошел к ней и прислонился к стене рядом с двумя лейтенантами, не спускавшими с него глаз. Аннели было не по себе. Хоть бы Эмори не заметил, что она не верит в то, что вместо Наполеона на корабле кто-то другой.
Бэрримор стоял, заложив руки за спину, сжимая и разжимая кулаки, однако лицо его оставалось холодным и спокойным. Она вновь перевела взгляд на его руки и тут заметила, что массивное золотое кольцо, которое он по привычке вертел на пальце, когда сердился, исчезло. Аннели очень надеялась, что он не потерял семейную реликвию в гавани Грэйвсенда. Не хватало только, чтобы в пропаже обвинили Эмори, вдобавок ко всем его остальным грехам В коридоре послышалось слабое движение. Капитан выглянул из-за занавески, и в каюте появились лорд Уэст-форд, полковник Рэмзи и Энтони Фэрчайлд, который выглядел очень смущенным.
— Господи Иисусе! — воскликнул Энтони, поспешив к Аннели. Она уже поднялась ему навстречу, а он едва не задушил ее в своих объятиях. — Глупая девчонка, ты хоть знаешь, что нам пришлось пережить за эти последние несколько дней? Я изо всех сил пытался скрыть самое худшее от мамы. Богом клянусь. Врал ей, что ты заболела и осталась у бабушки Флоренс еще на неделю, но когда прошел слух о твоих приключениях в Карлтон-Хаусе, я уже ничего не мог сделать и через полчаса маму отвезли домой на носилках. К утру новости распространились по всему Лондону, и папа с трудом удержал ее, чтобы она не выбросилась из окна.
— Мне так жаль, Энтони. Я…
— Что это? Что это? — Обнимая ее, он почувствовал, что за поясом у нее пистолет, и пришел в ужас.
— Я могу объяснить…
— Пистолет, Господи! У моей сестры пистолет! — Он выхватил его у нее из-за пояса и потряс им в воздухе. — Вы знали об этом, сэр? — гневно спросил он у Бэрримора. — Знали?
Маркиз лишь развел руками.
— Вы взяли на себя ответственность, когда увезли ее из Карлтон-Хауса, — заявил Энтони, — и я требую объяснений!
Лорд Уэстфорд выхватил у Энтони пистолет и положил на стол — Уверен, этому есть объяснение. Наберитесь терпения и выслушайте меня, — сказал Эмори.
— Ода, Энтони, пожалуйста, — взмолилась Аннели, — послушай, что скажет Эмори…
— Эмори? Не сомневайся, с ним я тоже посчитаюсь. Где он, этот мерзавец?
Кипя от ярости, Энтони пересек комнату, бросился на Эмори и ударил его по лицу с такой силой, что тот зашатался, затем снова ударил и разбил ему в кровь губу. Эмори даже не уклонялся от ударов. И лишь когда Уэстфорд оттащил от него Энтони, потрогал пальцем разбитую губу — Хватит! — заорал Мэтленд. — Я не потерплю такого на своем корабле! У вас есть все основания отомстить за испорченную репутацию своей сестры, Ормонт, но только не здесь.
— Вам придется с этим подождать, — сказал полковник Рэмзи, размахивая какой-то бумагой — У меня ордер на ваш арест, Эмори Олторп. Вас обвиняют в измене родине, подстрекательстве, пиратстве и убийстве! Я арестую всех людей на вашем корабле. — Он повернулся к Мэтленду:
— После того, как вы, капитан, наденете на него цепи и передадите его мне, вы направите свои пушки на «Интрепид» и потребуете, чтобы он сдался!
— Я требую, чтобы его передали мне, — вмешался лорд Уэстфорд, достав еще один документ. — И поскольку мои приказы исходят из Уайтхолла, они, естественно, превыше всего.
— В данный момент я его никому не передам, — резко ответил Мэтленд. — И у меня нет намерений направлять пушки на кого бы то ни было. Мистер Уитерслун! Куда вы, черт побери, запропастились?
Лейтенант стоял у двери с серым лицом.
— Я… э-э… генерал желает выказать вам свое почтение, сэр.
Позади лейтенанта стояли Наполеон Бонапарт и два его помощника, бывший маршал Анри-Грасьен Бертран и полковник Шарль-Тристан де Монтолон.
— Мы не вовремя, капитан? — поинтересовался Бертран, явно довольный разыгравшимся скандалом. — Мы можем вернуться, когда все уляжется.
— Считайте, что все уже улеглось, — сказал Мэтленд, обводя всех многозначительным взглядом. — Входите, пожалуйста.
Маршал подождал, пока Энтони рванулся и встал рядом с сестрой, потом отступил и поклонился тени позади него.
Генерал Наполеон Бонапарт, император Франции и властитель континента, с важным видом вошел в каюту, заложив руки за спину. Темно-зеленая форма едва сходилась на выпирающем животе.
Аннели очень удивилась. Она знала, что Наполеон маленького роста и без лестницы не может взобраться на лошадь, но он оказался еще ниже, чем она себе представляла, — едва ли пяти футов ростом. Более того, у него были пухлые щеки и двойной подбородок. Волосы, скорее рыжие, чем каштановые, падали ему на лоб, закрывая брови. Глаза, завораживающие даже мужчин, остановились на Аннели. Она подбежала к Бэрримору, когда началась драка, и ее локоны переливались золотом в лучах солнца, проникающего в окно позади нее.
Маршал Бертран наклонился, чтобы прошептать что-то на ухо Бонапарту, но тот жестом остановил его:
— Мне сказали, что я увижу мадам Мирон, но тут только эта… эта неизвестная женщина. Это шутка, капитан?
— К сожалению, мне не до шуток, генерал. Я пригласил вас, чтобы прояснить кое-какие вопросы, касающиеся вашего ареста.
— Моей сдачи, капитан. Я сдался в соответствии с законами военного времени. Более того, я нахожу неуместными спекуляции но этому поводу и полагаю, что вы не вправе действовать подобным образом. Когда закончите свои игры, можете снова обратиться ко мне. А сейчас у меня на столе стынет очень вкусный бараний окорок.
Он повернулся, чтобы уйти, и тут взгляд его упал на Эмори. Из губы у него капала кровь, на рубашке образовалось несколько красных пятен. Генерал узнал его и, потрясенный, остановился. Но быстро оправился от шока, заметив с улыбкой:
— В следующий раз попробуйте уклониться от удара, месье.
— Спасибо за совет, полковник Дюрок, — тихо произнес Эмори. — В следующий раз я подставлю для удара сердце.
В серых глазах генерала мелькнуло удивление. Или страх?
— Вы не знаете, с кем разговариваете, месье. — вмешался маршал Бертран.
— О да. Простите, ошибся. Когда вы отреклись от испанского престола, вас не лишили чина генерала, хотя ваш брат был недоволен, что вы позволили Веллингтону изгнать вас с полуострова.
— Мы не станем отвечать на столь дерзкое заявление, месье, — раздраженно произнес Бертран. — Дайте его превосходительству пройти.
— Будь это его превосходительство, я бы так и поступил, — сказал Эмори, — но передо мной другой человек.
Он тяжеловат для этой роли; правда, его брат стал здорово полнеть, с тех пор как объявил себя императором Франции. И волосы у него светлее, а подбородок покруглее, но если смотреть на него на поле боя через подзорную трубу, то не заметишь, что это не Бонапарт.
— Не Бонапарт? — воскликнул Мэтленд.
— Да, капитан. Позвольте представить вам генерала Жозефа Бонапарта, — четко произнес Эмори. — Он старше Наполеона на год, но сходство у них поразительное, что может кого угодно ввести в заблуждение.
Кровь отлила от лица Бертрана.
— Вы ошибаетесь, сэр, — возразил он.
— Вы просто глупы, Бертран, полагая, что сможете провести абсолютно всех.
— Капитан, — французский офицер повернулся к Мэтленду, — я требую, чтобы этого сумасшедшего немедленно увели.
— Каковы ваши планы? — спросил Эмори. — Дождаться, пока ваш брат благополучно доберется до Америки, прежде чем разоблачить себя перед всем миром? Сколько вы заплатили Ренару за то, чтобы попасть на этот корабль, где вы полностью изолированы, а шансы быть разоблаченным минимальны?
Бэрримор, находившийся в шоке, как и остальные, и все время молчавший, а упор посмотрел на лорда Уэстфорда.
— Это была ваша идея, — сказал он. — Вы настаивали на его изоляции.
— На изоляции — да, и на ограничении его передвижения тоже, — ответил Уэстфорд, несколько удивленный. — Нельзя было допустить, чтобы он снова сбежал, — он взглянул на Эмори, — когда местонахождение Олторпа было неизвестно. Господи Боже мой, не думаете же вы, что…
— Он думает, что в курятнике завелась лисичка, сэр, и что ее надо найти, — тихо произнес Эмори. — По документам мы с капитаном установили, что у человека по имени Ренар есть доступ к министерству иностранных дел и он хорошо знаком с шифрами для секретных депеш.
Уэстфорд был в отчаянии. Он резко повернулся и уставился на полковника Рэмзи.
— Ренар. Иисусе… мы вместе учились в Оксфорде. — прошептал он. — Ты получил кличку Лис за то, что прятал женщин в комнате, приводил их и выводил в любое время дня и ночи. До последнего времени ты работал в Лондоне, вне министерства.
Рэмзи сделал шаг назад, выхватил из-за пояса пистолет и взвел курок, прежде чем кто-либо успел его остановить.
— Нет, — сказал он. — Нет, сэр. Я не стану козлом отпущения.
— Это вы хотели найти козла отпущения, — заметил Бэрримор. — Потому и гонялись за Олторпом.
— Да, я хотел поймать этого мерзавца. — прошипел Рэмзи. — Предателя и хладнокровного убийцу! Эмори сдвинул брови.
— Вы уже во второй раз обвиняете меня в убийстве, сэр. Возможно, я и совершал какие-то противозаконные действия, но я никогда никого не убивал. Только в честной борьбе, когда моей жизни или жизни моих людей угрожала опасность.
— Никогда?
— Нет. — Эмори бросил взгляд на Аннели. — Никогда, черт побери — Тогда ко всем вашим преступлениям можно прибавить еще и ложь, потому что есть трое свидетелей вашего преступления. Они видели, как вы задушили безоружного мужчину, это было в Плимуте. Они проследили, как вы возвращались к кораблю, с которого был открыт огонь по представителям власти. Вы подняли паруса и отчалили не попрощавшись. Человек, которого вы оставили истекать кровью в грязной канаве, был моим братом, сэр, и в день его похорон я поклялся сделать то же самое с вами.
Лицо Эмори потемнело, и, глядя на него, Аннели почувствовала, как болезненно сжалось сердце. Она знала, что это Шеймас Тернбулл задушил молодого пьяного лорда, который до смерти забил собаку. Она хорошо это помнила. А теперь вину переложили на Эмори.
— Опустите пистолет, — посоветовал Уэстфорд. — Если Олторп повинен в смерти вашего брата, обещаю, он за это ответит.
— Эмори не виноват! — выступив вперед, вскрикнула Аннели. — Он этого не делал!
— А кто вы такая, чтобы свидетельствовать? — заорал Рэмзи с пеной у рта. — Вы пали так низко, что легли в постель с этим негодяем, стали не только его подстилкой, но и сообщницей!
Энтони бросился к Рэмзи, нанес ему удар в плечо и приподнял, но не успел отшвырнуть к стене. Грянул выстрел, пуля пробила одно окно, в остальных задрожали стекла. Второй выстрел прозвучал почти в ту же секунду — пуля продырявила Рэмзи лоб. Полковник задержал взгляд на дымящемся пистолете в вытянутой руке Бэрримора и замертво упал на пол.
— Господи Боже! — Мэтленд перевел взгляд с маркиза на труп, потом снова на маркиза. — Господи Боже, сэр, вы убили его!
— А вы предпочли бы, чтобы он кого-нибудь убил? — Бэрримор опустил пистолет, который Энтони отобрал у сестры. Маркиз подождал, пока из ствола выйдет дым, и положил пистолет обратно на стол. — Думаю, он догадался, что его предательство раскрыто.
— Вы все сумасшедшие, — заявил Бонапарт из-за широких спин Бертрана и Монтолона. — Позвольте мне вернуться в мою каюту немедленно, я требую!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30