– Странно, но я никогда бы не отнесла Ролло к бессловесным созданиям. Раздражающий, действующий на нервы, но умеющий говорить.
– Слово «бессловесный» следует трактовать как «не понимающий смысла», – Кит отпил глоток. – Что-что, а болтать он умеет.
Беседа о птице проходила в мирной обстановке. Но за этим обычным разговором крылось громадное пространство, похожее на смертельно опасный коралловый риф, ждущий, пока на него не налетит корабль-беседа. Мисс Линделл прекрасно понимала это и не чувствовала уверенности, что хочет покинуть безопасные воды.
Кит, тем не менее, не собирался направлять разговор в опасное русло. Поворачивая в руке бокал, он пробормотал:
– Мне было бы очень любопытно узнать о твоих взаимоотношениях с моим отцом.
Итак, то, чего она так боялась, началось. Если отрицать существование каких бы то ни было взаимоотношений, Сейбр не поверит ей. Если же сказать, как она оценивает внимание герцога к своей персоне, он тоже ей не поверит. Итак, какой же ответ следует дать? Что она не знает, почему герцог Тремейнский заваливает ее подарками и уделяет ей излишне много внимания? Что, возможно, он просто выражает признательность дочери делового партнера? Все это выглядело наигранным и надуманным. Растерявшись, девушка молчала.
Тишина становилась все более невыносимой, Кит внимательно разглядывал лицо собеседницы.
– Понимаю, – наконец пробормотал он, но глаза и тон голоса говорили об обратном. Поставив наполовину пустой бокал на стол, мужчина присел на край стола и впился взглядом в ее лицо. – Не могу сказать, чтобы меня удивил твой отказ объясниться. Может, лучше мне сказать, как я понимаю эту ситуацию? Анжела с жаром произнесла:
– Ты не представляешь себе… Тут собеседник, подняв руку, остановил ее на полуслове:
– Не надо. От отрицания до признания всего один шаг. Раньше я тоже попадал в подобные ситуации.
Мисс Линделл знала, что он имеет в виду, но не желала, чтобы Сейбр проводил параллели между ней и Сьюзан, так бессердечно предавшей его. Поднявшись, Анжела проговорила:
– Я знаю все, что мне положено знать, но я не та женщина. Нет, теперь выслушай меня. Все не то, за исключением твоего извращенного восприятия ситуации. Из всего слышанного я поняла, что твой отец лишь пытается продемонстрировать… отсутствие любви у твоих нареченных невест. Мне кажется, он делает это весьма успешно, хотя и не совсем приличными средствами. Неужели от твоего внимания ускользнул тот факт, что он не женился ни на одной из них?
– Глупый ребенок, – вздохнул Кит, когда девушка на мгновение замолчала, чтобы перевести дыхание. – Он не женился на Сьюзан, потому что все еще был женат на моей мачехе. Я не думал, что отец предложил бы ей женитьбу, только положение любовницы. Это по праву можно считать единственным случаем, когда я посочувствовал Эйлин. А она этого так никогда не оценила. У таких, как она, всегда мало времени, чтобы по достоинству оценить то, что они не создали.
– Эйлин, – словно эхо повторила блондинка, – кто эта Эйлин?
– Была тут одна… Ты что, не слушаешь? Это моя мачеха, заместитель, преемница матери, которая постаралась превратить мою жизнь в ад. Похоже, я приговорен страдать от женщин, считающих своим долгом испробовать на мне все свои новые изощренные пытки.
Анжела вспомнила пляж, океан, солнце и Турка, рассказывающего о жизни своего капитана. Эйлин – его мачеха, даже дружелюбный гигант считал ее злобной ведьмой. Но это лишь частично объясняло желание Сейбра смешать ее в одну кучу с другими изменницами, и Анжела не смогла с этим примириться.
Не сводя с него презрительного взгляда, девушка отчетливо проговорила:
– Не пора ли перестать плакать о прошлом. Неужели надо себя вести подобно капризному ребенку? Мне кажется, ты должен с радостью встречать любовь и ласку, которую тебе предлагают, а не сводить с ума подозрениями тех, кто пытается любить тебя.
Анжела вовсе не хотела столь откровенно выражать свои чувства, но слова у нее уже вырвались и назад их воротить было невозможно. Кит смотрел на нее широко открытыми глазами, выражение которых она боялась расшифровать. В его взгляде читалось удивление от ее дерзости и ярость от обвинения.
– Я не могу найти слов, – спокойным голосом, что больше всего поразило собеседницу, произнес он. – Один из нас явно опоздал на корабль, но вот кто, никак не могу понять.
– Тогда, – сказала девушка, стараясь придерживаться предложенного им вида метафор, – мы купим билет на другой корабль.
К ее удивлению, Сейбр рассмеялся:
– Ты всегда была борцом и не сдавалась без боя, Анжела. Я понял это сразу, как только увидел тебя на «Испытании».
Не желая заострять внимание на том факте, что она с силой погрузила колено в наиболее уязвимую часть его тела, мисс Линделл торопливо проговорила:
– Ты хочешь, чтобы я сидела сложа руки и покорно ждала?
– О нет, дорогая, я никогда этого не хотел. Прозвучал первый намек, указывающий на смягчение его гнева, и Анжела облегченно вздохнула.
– Тогда, Кит пожалуйста, дай нам обоим шанс извлечь уроки из прошлого вместо того, чтобы повторять его.
В голубых глазах Сейбра промелькнуло нечто неуловимое, такое, что она не смогла понять. Может, из-за постоянной качки корабля фонарь, изменив положение, как-то по-иному осветил его лицо? Но девушка уловила в них боль и слабую надежду, прежде чем мужчина впустил вниз ресницы. Когда он отвел взгляд, от огорчения ей захотелось заплакать.
Не контролируя себя, она поднялась и подошла к Киту, положила руку на его плечо, затем медленно опустила ее ниже. Под пальцами ощущались развитые мускулы. Сейбр бросил на нее нетерпеливый взгляд, затем убрал ее руку.
– Не надо, Анжела, бесполезно. Иди домой и забудь о прошлом. Я тоже так поступлю.
– Но… но я не могу.
Девушка судорожно вздохнула, когда мужчина вновь отвел глаза. Лицо Кита превратилось в холодную, застывшую маску. Боже, как добраться до него, когда он возвел стену между ними?
Она попыталась вновь:
– Кит, пожалуйста. Я не могу отказываться от любви, когда есть еще один шанс.
– Черт, – рявкнул Сейбр, поворачиваясь и схватив ее руки. – Неужели ты не слушаешь меня? Ты была права, ничего не изменилось: я не изменился, ты не изменилась, мой отец, Лондон. Те же самые люди вращаются в тех же кругах, делая те же самые вещи. Боже, если я останусь в Лондоне, я сойду с ума. А ты никогда не уедешь. Это твой мир, Анжела, не мой, уже не мой. Да и был ли он когда-нибудь моим? Я приехал сюда, чтобы отыскать ответы на вопросы, которые, может, совсем не такие, как я хотел, но я получил ответы на большинство из них. На другие… – он поднял глаза и посмотрел куда-то мимо нее, немного разжав пальцы. – На другие, – мягко продолжил Сейбр – я так и не узнаю ответа, как предупреждал меня Турк. Черт бы его побрал.
В его голосе звучала такая боль, что Анжела наклонилась и положила голову ему на плечо. Она слышала его дыхание, затем мужчина обнял ее, запрокинул ей голову и начал целовать. У девушки голова пошла кругом, теперь все потеряло свою значимость, кроме его объятий и поцелуев.
Скользя рукой по его шее, Анжела зарывалась пальцами во влажные, темные волосы, слегка завивающиеся у основания шеи. Он пах морем и ветром – такой знакомый, ставший родным аромат, напоминавший ей теплые тропические ночи, песчаные пляжи и чувственный ритм волн, разбивающихся о берег. – Кит, – прошептала она, – обними меня. Он застыл на мгновение, затем поднял голову, внимательно глядя на нее. Снаружи раздался звон колокола. Корабль плавно покачивался из стороны в сторону, заставляя фонарь бросать длинные тени то по стене, то по полу, то по лицам обнявшейся парочки. Ролло сонно проскрежетал что-то, захлопал крыльями И сунул голову под крыло.
Набрав в легкие воздуха, Сейбр поднял девушку и, подойдя к постели, осторожно положил. Кровать прогнулась под его весом, когда он, наклонившись, поцеловал ее, нежно водя – губами по ее полуоткрытым губам. Анжела провела по таким знакомым очертаниям склоненного над ней лица, по шраму, тянувшемуся от брови до щеки. Затем нежные проворные пальчики коснулись точеных губ мужчины. Он схватил ее руку и осторожно укусил за большой палец.
– О, Кит, – прошептала мисс Линделл, и Сейбр улыбнулся ей. Она положила свободную руку на расстегнутый ворот рубашки и начала расстегивать пуговицы. Тонкая ткань хранила влажность и прохладу ночного воздуха, но обнаженная кожа горела, словно в жаркий солнечный день.
Дойдя до последней пуговицы на талии, девушка широко открыла глаза. Кит вздохнул и поднялся, одарив ее сардонической усмешкой, от которой у нее перехватило дыхание и в горле встал комок.
– Как это понимать, – небрежно спросил он, – как любовь или как желание? Мне надо знать точное определение, вдруг пригодится в будущем.
Анжела быстро села, чувствуя себя так, будто на нее вылили ушат ледяной воды. Кит поднял бровь и схватил ее за подбородок.
– Итак, что это, радость моя?
Она сбросила его руку и поднялась на ноги, сгорая от смущения и гнева. Сейбр славился своим умением придираться к словам и бить противника его же собственным оружием – словами, вылетевшими из того в порыве гнева, ярости или страсти. А она сама пыталась соблазнить Кита его же собственными уловками. Почему мисс Линделл считала, что ее слова и поступки не безразличны Киту Сейбру или Кристиану Шеридану, кем там он решит себя назвать?
Вздохнув, попытавшись успокоиться и небрежно пожав плечами, Анжела процедила:
– Разве это имеет значение? Ну все равно, ты испортил настроение. Не понимаю, откуда у тебя репутация нежного любовника. Может, какой-нибудь другой слух базируется на достоверном факте, не знаю, но этот явно нет.
– Я огорчен.
Его циничное замечание заставило ее подбородок взметнуться:
– Конечно. Ну, если ты намереваешься повторить прошлое, то я просто теряю время. Кит прищурился:
– Я получил урок, – холодно произнес он, и от звука его голоса девушка затрепетала, – и я не собираюсь повторять ошибки, что бы ты там ни думала.
Мужчина поднялся и подошел к Анжеле, схватив ее за подбородок, однако его хватка оказалась на удивление мягкой и нежной.
– Однажды я думал, что можно избежать прошлого. Но я не могу этого сделать, дорогуша, никто не может. Его не избежать и не изменить. И только безрассудные идиоты могут не обращать на это внимания.
Отпустив ее подбородок, Сейбр отступил на шаг, и девушка попыталась удержать горячие слезы.
– Хорошо, – удалось выдавить ей. – Покончили со старым, теперь принимаемся за новое. Думаю, тебе пора идти и догонять прекрасную княгиню Вильерс. Эта новизна ощущений взбодрит тебя. У тебя ведь не было таких в прошлом? Поэтому это что-то новое, непривычное, а?
Анжела хотела, чтобы ее слова прозвучали насмешливо и цинично, как и его, но, к ее изумлению, Кит хрипло рассмеялся:
– Итак, ты слышала о княгине Вильерс? Мне следовало давно догадаться. Сплетни – достойное занятие достопочтенных лондонских бездельников, – рот пирата скривился в усмешке. – Не давай себя обмануть, малышка. Княгиня вовсе не новое явление в моей жизни, мы знакомы очень давно, дольше, чем с любой другой женщиной.
Анжела, уже не желающая да и не находящая сил остановиться, продолжала:
– Тогда это правда? Ты встречался с ней?
– Всякий раз, когда она допускает это. Она помешана на том, чтобы мужчины бегали за ней. Мгновение здесь, взгляд там, и плутовка такова, оставляя умирающие от жажды жертвы ждать следующей капли. О да, эта часть вполне достоверна. Говорят, я преследую ее?
Анжела уныло кивнула, и Кит еще злобнее усмехнулся:
– Ай-ай-ай. Наверно, надо было бы вас познакомить сегодня. Если бы я знал, что ты шпионишь за мной, то наверняка бы так и поступил.
Вспоминая красавицу в экипаже, мисс Линделл задала вопрос, хотя уже заранее знала ответ:
– В экипаже, это была княгиня?
– Да. Красавица, не правда ли? Пожалуй, никто не сможет так великолепно выглядеть в ее годы. На ее лице есть всего несколько знаков, выдающих возраст – морщинка-другая, начинающая желтеть кожа, однако не буду утруждать себя деталями.
– Нет, – прошептала девушка, пытаясь нащупать края накидки и натянуть на себя, словно стараясь уберечь себя от боли, пронзающей тело и мозг. – Не надо утруждать. Мне надо идти.
Каким-то образом там очутился Дилан, и его голос направил ее из каюты Кита на палубу, и его слова успокоили ее возбужденные, взвинченные нервы и дрожь, пробегавшую по всему телу. Она мало что помнила об обратной поездке домой, о том, как ее укладывала в постель Эмили. Все смешалось в одно большое, расплывчатое пятно, кроме отчетливого голоса Кита, разбившего все надежды, которые у нее еще оставались.
Глава 23
– Неужели это простое совпадение, что Анжела Линделл так удивительно похожа на Эйлин? – небрежно спросил Чарльз Шеридан.
Напрягшись, Кит угрюмо бросил:
– Что ты, во имя дьявола, хочешь этим сказать?
Герцог пожал плечами и, скрестив руки на груди, подошел к окну кабинета.
– Только то, – проговорил он, – что твое отношение к Анжеле зависит от этого. Ты думаешь, что она такая же расчетливая, как Эйлин. А это, сын мой, может быть и не так. По двуличности только Вивиан годится к этой роли, но она находится вне пределов досягаемости простого смертного, ты не сможешь достать ее.
Пожав плечами. Кит сказал:
– Меня удивляет тот факт, что ты женился на таких дьявольских женщинах. Я очень часто размышлял о мужестве или глупости человека, который мог предпринять такой отчаянный шаг.
Герцог, улыбаясь, повернулся:
– Да? А если это было вызвано любовью? Вивиан Сен-Женевьев было только четырнадцать, когда мы поженились. И я никогда прежде не видел ее, только в день брачной церемонии, – Чарльз задумался, вспоминая прошлое, слабая улыбка все еще блуждала на его лице. – Можешь этому не верить, но для меня это была любовь с первого взгляда. Мне тогда исполнилось семнадцать, и мысль связать свою судьбу с девушкой из французского предместья не очень привлекала меня. Но Вивиан изменила мою точку зрения и перевернула мою жизнь, поставив ее с ног на голову в очень короткое время.
– Похоже, у нее есть такое качество. Улыбка на лице Шеридана стала еще шире:
– Да, действительно. Я наделял ее некоторыми не свойственными ей качествами, считал ее безмозглым созданием, но она доказала мне, что я глубоко ошибался. Твое появление на свет только освободило ее от обязанности родить наследника, и Вивиан с головой погрузилась в новую для нее жизнь. Она начала интересоваться политикой, отдавая предпочтение своей стране, и меня со всех сторон окружили проблемы. Как уберечь жену от того, чтобы она не совала свою, а заодно и мою голову в петлю? Говорю тебе, этого было вполне достаточно, чтобы даже менее нервный человек, чем я, сошел с ума.
Кит сочувственно улыбнулся. В последнее время его отношения с отцом несколько улучшились, хотя нормальными их по-прежнему назвать было трудно. Разговоры обычно начинались по необходимости. Но сейчас беседа велась довольно непринужденно, наверное, из-за бренди, что Кит выпил после обеда.
Подняв бокал, он проговорил:
– Она все еще способна свести меня с ума. Шеридан посмотрел на него:
– Вот как? Итак, скажи мне, как ты сумел найти ее? Она такая же любящая мать, какой ты ее запомнил? – мужчина отодвинул кресло, уселся на стол и еще раз изучающе осмотрел сына.
Тот пробормотал:
– Едва ли. Мои воспоминания ограничиваются лишь памятью шестилетнего мальчика. Глядя на них с расстояния в двадцать четыре года, я понимаю, что отрывочные воспоминания о моем детстве могут неправильно отражать действительность.
– Я так и знал, что ты когда-нибудь придешь к этому выводу. Все эти годы ты блуждал между вымыслом и фактом. У меня на то, чтобы отделить правду от вымысла, ушло несколько лет. Даже когда я вновь нашел тебя, я верил, что Вивиан совершила самое ужасное преступление против своего ребенка. Когда я понял, что это не так, я почувствовал громадное облегчение. Ко мне вернулась вера в материнские чувства.
Кит молчал, и герцог, вернувшись в кресло, взглянул на сына:
– Кристиан, – мягко проговорил он, – твоя мать не заботилась о тебе, но никогда жестоко с тобой не обращалась. Она любила тебя по-своему. Вивиан была слишком молода, сильна духом и фанатично любила свою родную страну. Не суди ее строго, твоя мать такая, какая есть.
– Как и мы все, – Сейбр отпил бренди и, опустив бокал, уставился на темную жидкость. Мысленно он вознес хвалы бенидиктинским монахам, изготовившим сей чудесный напиток. Бренди, если употреблять его в небольших количествах, ослабляет напряжение, уносит прочь тревоги и печали. Сейбр прописал бы его всем людям для поднятия духа. Бывало, что напиток помогал стереть из памяти финальную сцену прощания с Анжелой, что, казалось, сделать было невозможно.
Припоминая душераздирающую сцену, мужчина закрыл глаза и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Слово «бессловесный» следует трактовать как «не понимающий смысла», – Кит отпил глоток. – Что-что, а болтать он умеет.
Беседа о птице проходила в мирной обстановке. Но за этим обычным разговором крылось громадное пространство, похожее на смертельно опасный коралловый риф, ждущий, пока на него не налетит корабль-беседа. Мисс Линделл прекрасно понимала это и не чувствовала уверенности, что хочет покинуть безопасные воды.
Кит, тем не менее, не собирался направлять разговор в опасное русло. Поворачивая в руке бокал, он пробормотал:
– Мне было бы очень любопытно узнать о твоих взаимоотношениях с моим отцом.
Итак, то, чего она так боялась, началось. Если отрицать существование каких бы то ни было взаимоотношений, Сейбр не поверит ей. Если же сказать, как она оценивает внимание герцога к своей персоне, он тоже ей не поверит. Итак, какой же ответ следует дать? Что она не знает, почему герцог Тремейнский заваливает ее подарками и уделяет ей излишне много внимания? Что, возможно, он просто выражает признательность дочери делового партнера? Все это выглядело наигранным и надуманным. Растерявшись, девушка молчала.
Тишина становилась все более невыносимой, Кит внимательно разглядывал лицо собеседницы.
– Понимаю, – наконец пробормотал он, но глаза и тон голоса говорили об обратном. Поставив наполовину пустой бокал на стол, мужчина присел на край стола и впился взглядом в ее лицо. – Не могу сказать, чтобы меня удивил твой отказ объясниться. Может, лучше мне сказать, как я понимаю эту ситуацию? Анжела с жаром произнесла:
– Ты не представляешь себе… Тут собеседник, подняв руку, остановил ее на полуслове:
– Не надо. От отрицания до признания всего один шаг. Раньше я тоже попадал в подобные ситуации.
Мисс Линделл знала, что он имеет в виду, но не желала, чтобы Сейбр проводил параллели между ней и Сьюзан, так бессердечно предавшей его. Поднявшись, Анжела проговорила:
– Я знаю все, что мне положено знать, но я не та женщина. Нет, теперь выслушай меня. Все не то, за исключением твоего извращенного восприятия ситуации. Из всего слышанного я поняла, что твой отец лишь пытается продемонстрировать… отсутствие любви у твоих нареченных невест. Мне кажется, он делает это весьма успешно, хотя и не совсем приличными средствами. Неужели от твоего внимания ускользнул тот факт, что он не женился ни на одной из них?
– Глупый ребенок, – вздохнул Кит, когда девушка на мгновение замолчала, чтобы перевести дыхание. – Он не женился на Сьюзан, потому что все еще был женат на моей мачехе. Я не думал, что отец предложил бы ей женитьбу, только положение любовницы. Это по праву можно считать единственным случаем, когда я посочувствовал Эйлин. А она этого так никогда не оценила. У таких, как она, всегда мало времени, чтобы по достоинству оценить то, что они не создали.
– Эйлин, – словно эхо повторила блондинка, – кто эта Эйлин?
– Была тут одна… Ты что, не слушаешь? Это моя мачеха, заместитель, преемница матери, которая постаралась превратить мою жизнь в ад. Похоже, я приговорен страдать от женщин, считающих своим долгом испробовать на мне все свои новые изощренные пытки.
Анжела вспомнила пляж, океан, солнце и Турка, рассказывающего о жизни своего капитана. Эйлин – его мачеха, даже дружелюбный гигант считал ее злобной ведьмой. Но это лишь частично объясняло желание Сейбра смешать ее в одну кучу с другими изменницами, и Анжела не смогла с этим примириться.
Не сводя с него презрительного взгляда, девушка отчетливо проговорила:
– Не пора ли перестать плакать о прошлом. Неужели надо себя вести подобно капризному ребенку? Мне кажется, ты должен с радостью встречать любовь и ласку, которую тебе предлагают, а не сводить с ума подозрениями тех, кто пытается любить тебя.
Анжела вовсе не хотела столь откровенно выражать свои чувства, но слова у нее уже вырвались и назад их воротить было невозможно. Кит смотрел на нее широко открытыми глазами, выражение которых она боялась расшифровать. В его взгляде читалось удивление от ее дерзости и ярость от обвинения.
– Я не могу найти слов, – спокойным голосом, что больше всего поразило собеседницу, произнес он. – Один из нас явно опоздал на корабль, но вот кто, никак не могу понять.
– Тогда, – сказала девушка, стараясь придерживаться предложенного им вида метафор, – мы купим билет на другой корабль.
К ее удивлению, Сейбр рассмеялся:
– Ты всегда была борцом и не сдавалась без боя, Анжела. Я понял это сразу, как только увидел тебя на «Испытании».
Не желая заострять внимание на том факте, что она с силой погрузила колено в наиболее уязвимую часть его тела, мисс Линделл торопливо проговорила:
– Ты хочешь, чтобы я сидела сложа руки и покорно ждала?
– О нет, дорогая, я никогда этого не хотел. Прозвучал первый намек, указывающий на смягчение его гнева, и Анжела облегченно вздохнула.
– Тогда, Кит пожалуйста, дай нам обоим шанс извлечь уроки из прошлого вместо того, чтобы повторять его.
В голубых глазах Сейбра промелькнуло нечто неуловимое, такое, что она не смогла понять. Может, из-за постоянной качки корабля фонарь, изменив положение, как-то по-иному осветил его лицо? Но девушка уловила в них боль и слабую надежду, прежде чем мужчина впустил вниз ресницы. Когда он отвел взгляд, от огорчения ей захотелось заплакать.
Не контролируя себя, она поднялась и подошла к Киту, положила руку на его плечо, затем медленно опустила ее ниже. Под пальцами ощущались развитые мускулы. Сейбр бросил на нее нетерпеливый взгляд, затем убрал ее руку.
– Не надо, Анжела, бесполезно. Иди домой и забудь о прошлом. Я тоже так поступлю.
– Но… но я не могу.
Девушка судорожно вздохнула, когда мужчина вновь отвел глаза. Лицо Кита превратилось в холодную, застывшую маску. Боже, как добраться до него, когда он возвел стену между ними?
Она попыталась вновь:
– Кит, пожалуйста. Я не могу отказываться от любви, когда есть еще один шанс.
– Черт, – рявкнул Сейбр, поворачиваясь и схватив ее руки. – Неужели ты не слушаешь меня? Ты была права, ничего не изменилось: я не изменился, ты не изменилась, мой отец, Лондон. Те же самые люди вращаются в тех же кругах, делая те же самые вещи. Боже, если я останусь в Лондоне, я сойду с ума. А ты никогда не уедешь. Это твой мир, Анжела, не мой, уже не мой. Да и был ли он когда-нибудь моим? Я приехал сюда, чтобы отыскать ответы на вопросы, которые, может, совсем не такие, как я хотел, но я получил ответы на большинство из них. На другие… – он поднял глаза и посмотрел куда-то мимо нее, немного разжав пальцы. – На другие, – мягко продолжил Сейбр – я так и не узнаю ответа, как предупреждал меня Турк. Черт бы его побрал.
В его голосе звучала такая боль, что Анжела наклонилась и положила голову ему на плечо. Она слышала его дыхание, затем мужчина обнял ее, запрокинул ей голову и начал целовать. У девушки голова пошла кругом, теперь все потеряло свою значимость, кроме его объятий и поцелуев.
Скользя рукой по его шее, Анжела зарывалась пальцами во влажные, темные волосы, слегка завивающиеся у основания шеи. Он пах морем и ветром – такой знакомый, ставший родным аромат, напоминавший ей теплые тропические ночи, песчаные пляжи и чувственный ритм волн, разбивающихся о берег. – Кит, – прошептала она, – обними меня. Он застыл на мгновение, затем поднял голову, внимательно глядя на нее. Снаружи раздался звон колокола. Корабль плавно покачивался из стороны в сторону, заставляя фонарь бросать длинные тени то по стене, то по полу, то по лицам обнявшейся парочки. Ролло сонно проскрежетал что-то, захлопал крыльями И сунул голову под крыло.
Набрав в легкие воздуха, Сейбр поднял девушку и, подойдя к постели, осторожно положил. Кровать прогнулась под его весом, когда он, наклонившись, поцеловал ее, нежно водя – губами по ее полуоткрытым губам. Анжела провела по таким знакомым очертаниям склоненного над ней лица, по шраму, тянувшемуся от брови до щеки. Затем нежные проворные пальчики коснулись точеных губ мужчины. Он схватил ее руку и осторожно укусил за большой палец.
– О, Кит, – прошептала мисс Линделл, и Сейбр улыбнулся ей. Она положила свободную руку на расстегнутый ворот рубашки и начала расстегивать пуговицы. Тонкая ткань хранила влажность и прохладу ночного воздуха, но обнаженная кожа горела, словно в жаркий солнечный день.
Дойдя до последней пуговицы на талии, девушка широко открыла глаза. Кит вздохнул и поднялся, одарив ее сардонической усмешкой, от которой у нее перехватило дыхание и в горле встал комок.
– Как это понимать, – небрежно спросил он, – как любовь или как желание? Мне надо знать точное определение, вдруг пригодится в будущем.
Анжела быстро села, чувствуя себя так, будто на нее вылили ушат ледяной воды. Кит поднял бровь и схватил ее за подбородок.
– Итак, что это, радость моя?
Она сбросила его руку и поднялась на ноги, сгорая от смущения и гнева. Сейбр славился своим умением придираться к словам и бить противника его же собственным оружием – словами, вылетевшими из того в порыве гнева, ярости или страсти. А она сама пыталась соблазнить Кита его же собственными уловками. Почему мисс Линделл считала, что ее слова и поступки не безразличны Киту Сейбру или Кристиану Шеридану, кем там он решит себя назвать?
Вздохнув, попытавшись успокоиться и небрежно пожав плечами, Анжела процедила:
– Разве это имеет значение? Ну все равно, ты испортил настроение. Не понимаю, откуда у тебя репутация нежного любовника. Может, какой-нибудь другой слух базируется на достоверном факте, не знаю, но этот явно нет.
– Я огорчен.
Его циничное замечание заставило ее подбородок взметнуться:
– Конечно. Ну, если ты намереваешься повторить прошлое, то я просто теряю время. Кит прищурился:
– Я получил урок, – холодно произнес он, и от звука его голоса девушка затрепетала, – и я не собираюсь повторять ошибки, что бы ты там ни думала.
Мужчина поднялся и подошел к Анжеле, схватив ее за подбородок, однако его хватка оказалась на удивление мягкой и нежной.
– Однажды я думал, что можно избежать прошлого. Но я не могу этого сделать, дорогуша, никто не может. Его не избежать и не изменить. И только безрассудные идиоты могут не обращать на это внимания.
Отпустив ее подбородок, Сейбр отступил на шаг, и девушка попыталась удержать горячие слезы.
– Хорошо, – удалось выдавить ей. – Покончили со старым, теперь принимаемся за новое. Думаю, тебе пора идти и догонять прекрасную княгиню Вильерс. Эта новизна ощущений взбодрит тебя. У тебя ведь не было таких в прошлом? Поэтому это что-то новое, непривычное, а?
Анжела хотела, чтобы ее слова прозвучали насмешливо и цинично, как и его, но, к ее изумлению, Кит хрипло рассмеялся:
– Итак, ты слышала о княгине Вильерс? Мне следовало давно догадаться. Сплетни – достойное занятие достопочтенных лондонских бездельников, – рот пирата скривился в усмешке. – Не давай себя обмануть, малышка. Княгиня вовсе не новое явление в моей жизни, мы знакомы очень давно, дольше, чем с любой другой женщиной.
Анжела, уже не желающая да и не находящая сил остановиться, продолжала:
– Тогда это правда? Ты встречался с ней?
– Всякий раз, когда она допускает это. Она помешана на том, чтобы мужчины бегали за ней. Мгновение здесь, взгляд там, и плутовка такова, оставляя умирающие от жажды жертвы ждать следующей капли. О да, эта часть вполне достоверна. Говорят, я преследую ее?
Анжела уныло кивнула, и Кит еще злобнее усмехнулся:
– Ай-ай-ай. Наверно, надо было бы вас познакомить сегодня. Если бы я знал, что ты шпионишь за мной, то наверняка бы так и поступил.
Вспоминая красавицу в экипаже, мисс Линделл задала вопрос, хотя уже заранее знала ответ:
– В экипаже, это была княгиня?
– Да. Красавица, не правда ли? Пожалуй, никто не сможет так великолепно выглядеть в ее годы. На ее лице есть всего несколько знаков, выдающих возраст – морщинка-другая, начинающая желтеть кожа, однако не буду утруждать себя деталями.
– Нет, – прошептала девушка, пытаясь нащупать края накидки и натянуть на себя, словно стараясь уберечь себя от боли, пронзающей тело и мозг. – Не надо утруждать. Мне надо идти.
Каким-то образом там очутился Дилан, и его голос направил ее из каюты Кита на палубу, и его слова успокоили ее возбужденные, взвинченные нервы и дрожь, пробегавшую по всему телу. Она мало что помнила об обратной поездке домой, о том, как ее укладывала в постель Эмили. Все смешалось в одно большое, расплывчатое пятно, кроме отчетливого голоса Кита, разбившего все надежды, которые у нее еще оставались.
Глава 23
– Неужели это простое совпадение, что Анжела Линделл так удивительно похожа на Эйлин? – небрежно спросил Чарльз Шеридан.
Напрягшись, Кит угрюмо бросил:
– Что ты, во имя дьявола, хочешь этим сказать?
Герцог пожал плечами и, скрестив руки на груди, подошел к окну кабинета.
– Только то, – проговорил он, – что твое отношение к Анжеле зависит от этого. Ты думаешь, что она такая же расчетливая, как Эйлин. А это, сын мой, может быть и не так. По двуличности только Вивиан годится к этой роли, но она находится вне пределов досягаемости простого смертного, ты не сможешь достать ее.
Пожав плечами. Кит сказал:
– Меня удивляет тот факт, что ты женился на таких дьявольских женщинах. Я очень часто размышлял о мужестве или глупости человека, который мог предпринять такой отчаянный шаг.
Герцог, улыбаясь, повернулся:
– Да? А если это было вызвано любовью? Вивиан Сен-Женевьев было только четырнадцать, когда мы поженились. И я никогда прежде не видел ее, только в день брачной церемонии, – Чарльз задумался, вспоминая прошлое, слабая улыбка все еще блуждала на его лице. – Можешь этому не верить, но для меня это была любовь с первого взгляда. Мне тогда исполнилось семнадцать, и мысль связать свою судьбу с девушкой из французского предместья не очень привлекала меня. Но Вивиан изменила мою точку зрения и перевернула мою жизнь, поставив ее с ног на голову в очень короткое время.
– Похоже, у нее есть такое качество. Улыбка на лице Шеридана стала еще шире:
– Да, действительно. Я наделял ее некоторыми не свойственными ей качествами, считал ее безмозглым созданием, но она доказала мне, что я глубоко ошибался. Твое появление на свет только освободило ее от обязанности родить наследника, и Вивиан с головой погрузилась в новую для нее жизнь. Она начала интересоваться политикой, отдавая предпочтение своей стране, и меня со всех сторон окружили проблемы. Как уберечь жену от того, чтобы она не совала свою, а заодно и мою голову в петлю? Говорю тебе, этого было вполне достаточно, чтобы даже менее нервный человек, чем я, сошел с ума.
Кит сочувственно улыбнулся. В последнее время его отношения с отцом несколько улучшились, хотя нормальными их по-прежнему назвать было трудно. Разговоры обычно начинались по необходимости. Но сейчас беседа велась довольно непринужденно, наверное, из-за бренди, что Кит выпил после обеда.
Подняв бокал, он проговорил:
– Она все еще способна свести меня с ума. Шеридан посмотрел на него:
– Вот как? Итак, скажи мне, как ты сумел найти ее? Она такая же любящая мать, какой ты ее запомнил? – мужчина отодвинул кресло, уселся на стол и еще раз изучающе осмотрел сына.
Тот пробормотал:
– Едва ли. Мои воспоминания ограничиваются лишь памятью шестилетнего мальчика. Глядя на них с расстояния в двадцать четыре года, я понимаю, что отрывочные воспоминания о моем детстве могут неправильно отражать действительность.
– Я так и знал, что ты когда-нибудь придешь к этому выводу. Все эти годы ты блуждал между вымыслом и фактом. У меня на то, чтобы отделить правду от вымысла, ушло несколько лет. Даже когда я вновь нашел тебя, я верил, что Вивиан совершила самое ужасное преступление против своего ребенка. Когда я понял, что это не так, я почувствовал громадное облегчение. Ко мне вернулась вера в материнские чувства.
Кит молчал, и герцог, вернувшись в кресло, взглянул на сына:
– Кристиан, – мягко проговорил он, – твоя мать не заботилась о тебе, но никогда жестоко с тобой не обращалась. Она любила тебя по-своему. Вивиан была слишком молода, сильна духом и фанатично любила свою родную страну. Не суди ее строго, твоя мать такая, какая есть.
– Как и мы все, – Сейбр отпил бренди и, опустив бокал, уставился на темную жидкость. Мысленно он вознес хвалы бенидиктинским монахам, изготовившим сей чудесный напиток. Бренди, если употреблять его в небольших количествах, ослабляет напряжение, уносит прочь тревоги и печали. Сейбр прописал бы его всем людям для поднятия духа. Бывало, что напиток помогал стереть из памяти финальную сцену прощания с Анжелой, что, казалось, сделать было невозможно.
Припоминая душераздирающую сцену, мужчина закрыл глаза и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40