– Конечно. Завтра.
– Почему ты это делаешь? – спросил он.
– Потому что все, что происходит в Королевстве – это обман, вот и все. Но, в основном, потому, что мертв невиновный человек. Мне нравился Уилл Кушер. – Она помолчала. – И его жена тоже.
Ей необязательно было добавлять последние слова, но Уиндер был рад, что она это сделала. Он сказал:
– Ты можешь потерять работу.
Керри улыбнулась: – Всегда можно найти другую работу.
Казалось, это хороший момент для того, чтобы растопить лед, и Джо попытался это сделать: по-братски он клюнул Керри в щеку.
– Джо, – прошептала она, – ты целуешься, как попугай.
– Я немного нервничаю.
Медленно она повлекла его к кровати.
– Почему, – спросила она, хихикая, – почему ты так нервничаешь, мальчик?
– Я, правда, не знаю…
Ее грудь прижалась к его ребрам, поистине замечательное ощущение. Уиндер решил, что мог бы провести всю оставшуюся жизнь в таком положении.
Керри сказала:
– Я дам тебе несколько уроков. Урок номер один: как ласкать индейскую девушку.
– Начинай, – ответил Уиндер, – я весь внимание.
– Теперь делай, как я скажу.
– Все, что угодно, – согласился он.
Пока они целовались, Уиндера посетила мысль, которая прорастала, как гриб в той единственной части его мозга, которая не была охвачена страстью.
Мысль была такова: «Если я буду следовать этим урокам, нам не потребуется пистолет».
22
Педро Луз был в логове Фрэнсиса Кингсбэри, он издавал какое-то раздраженное мычание, потом сказал Чуррито:
– Выглядит так, как будто мы занимаемся бизнесом.
Кингсбэри положил трубку и сказал:
– Решено. «Манки Маунтэйн», ровно в четыре. Перед бабуинами.
«Манки Маунтэйн» был маленьким парком, урезанной имитацией почтенных обезьяньих джунглей. Для Педро Луза это название звучало, как идеальное место, где можно убить пару ворюг. С фырканьем Кингсбэри сказал:
– Это задницы. Кто знает, где они берут свои остроумные идеи. Может быть, из телевизора.
– Что такое это «Манки Маунтэйн»? – спросил Чуррито.
– Парк, в котором, как говорит название, живут, в основном, обезьяны. Две тысячи чертовых тварей бегают по всему парку.
Кингсбэри не любил обезьян и намеренно воспрепятствовал плану создания Павильона Приматов в Волшебном Королевстве. Он чувствовал, что человекообразные обезьяны только сократят доходы; Дисней тоже избегал их: во-первых, они кусаются, а во-вторых, от них воняет, как из канализационной трубы. Кингсбэри заключил:
– Если они так остроумны, то…
Педро Луз шумно сосал открытый конец трубочки. Он купил в оптовом медицинском магазине в Перрайне дюжину ампул с пятипроцентным раствором глюкозы. Затем прикладом своего кольта он растер наркотические таблетки в порошок и всыпал его в пластиковые ампулы. Никто в спорте никогда не слышал о получении допинга таким способом; Педро Луз хвастался, что это целиком его идея и он никогда не консультировался с доктором. Единственное, что доставляло ему беспокойство, было использование иглы. Педро Луз избегал инъекций. Принимая наркотик, он обычно выдергивал иглу и вставлял трубочку прямо в рот.
Сидя в доме Кингсбэри, он опять мог почувствовать это магическое влияние таблеток на его организм. С ними приходила сила, а с силой – уверенность. Педро Луз ничего не боялся. Он чувствовал себя так, как будто шел навстречу едущему автобусу. Чуррито кивнул на Педро и произнес: – Даже обезьяны не такие дураки.
– Кончай, – зарычал Педро.
Чуррито, казалось, были безразличны вулканические смены настроения, которые случались с Педро каждые несколько часов.
Кингсбэри сказал: – Вы, ребята, сейчас не расслабляйтесь. Есть работа. Я хочу, чтобы эти трахнутые задницы не стояли у меня за спиной. Не ссорьтесь между собой, я имею в виду – поберегите энергию для настоящей работы.
Педро Луз ответил: – Не беспокойтесь.
Зазвонил телефон, и Кингсбэри взял трубку. По-видимому, звонок был издалека, потому что Кингсбэри начал кричать. Что-то насчет дорожного происшествия, в котором пострадал важный транспорт с рыбой. Звонивший наезжал на Кингсбэри, а Кингсбэри бормотал извинения, в том духе, что кое-какое количество денег уже наготове. Кингсбэри повесил трубку и сказал: – Это был Гонконг. Немного запороли кошачьей пищи, но я уладил это дельце и не дал ему хода. Черт подери, получат они назад свои деньги.
– У моего дяди был рыбный магазин, – вставил Педро Луз, – это очень тяжелый бизнес.
Без предупреждения в комнату вошла миссис Кингсбэри. На ней были надеты терракотовые шорты для тенниса и лимонного цвета бикини. Она кивнула Чуррито, который сымитировал мурлыканье кота. Педро Луз уставился на него. Она сказала:
– Фрэнки, мне нужно немного денег на мои уроки.
Чуррито пояснил:
– Я даю ей уроки. Пытаюсь, точнее.
Кингсбэри произнес:
– Да я только недавно – вчера, вроде бы – давал тебе. Как будто двести баксов.
– Это было вчера, – взгляд миссис Кингсбэри переместился на Педро Луза. – Что с ним такое?
– Одна из его сокрушительных диет, – ответил ей муж.
Чуррито сказал:
– Да, заставь свои мускулы расти и твой член повиснет, как лапша.
Педро Луз покраснел:
– Это всего лишь витамины. – Он жадно вгрызся в конец трубочки, как будто это был кусок вяленого мяса.
– Какие витамины? – спросила жена Кингсбэри.
– Для мужчин, – ответил Педро Луз. – Исключительно мужские витамины.
Как всегда, это было настоящее испытание для него – находиться в одной комнате с миссис Кингсбэри и ее феноменальной грудью. Педро Луз оставил занятия сексом три года назад, в связи с ложным убеждением, что эякуляция – это напрасная трата драгоценных гормонов. Каким-то образом Педро Луз получил фальшивое представление о том, что сперма – это чистые гормоны. В результате, когда популярный культуристский журнал написал, что средний сексуально активный мужчина выделяет приблизительно 19,6 галлонов спермы на протяжении всей жизни, Педро Луз тут же отказался от секса. Для такого человека, как Педро Луз, эта статистика была шоковой. Расходовать драгоценные капли мужского топлива на развлечения и удовольствия было фривольным, вредным и прямо противоположным замыслу Божьему занятием; как могло это влиять на что-нибудь, кроме ослабления тела?
Когда это произошло, фруктово-витаминная диета ослабила сексуальную силу Педро Луза. Воздержание не показалось ему трудным, за исключением моментов, когда рядом была миссис Кингсбэри.
– Я не люблю игл, – объявила она. – Мне не нравится, как они колются.
Чуррито опять начал сладострастно мычать. Педро Луз сказал:
– Со временем на это перестаешь обращать внимание.
Он показал миссис Кингсбэри, как он пользуется своим изобретением. Ее муж протянул ей чек на 100 долларов, и она распрощалась.
– Ушла наконец-то, – произнес Кингсбэри. – Педро, ты показал своему приятелю ее фотографию на поле для гольфа? Ту, которую мы сделали в Балтиморе?
– Я видел, – сказал Чуррито. – В гостиной.
– Теперь о деле. Эти задницы – меня не интересуют детали. Вообще не интересуют.
В прошлый раз он тоже не был в курсе деталей, в тот раз, когда они избили пожилую леди. Хотя Чуррито ворчал, что надо бы полегче, насилие служило терапией для Педро, своего рода выходом из дурмана.
– Я сомневаюсь, что в этом обезьяньем месте будет чересчур людно, – говорил Кингсбэри, – не считая бабуинов, конечно.
– Мы будем осторожны, – заверил его Педро Луз.
– Если попадетесь, без обиды, но я вас не знаю. Никогда раньше не видел ваших рож.
– Мы не попадемся.
Кингсбэри разглядывал свои пальцы.
– Я дам вам список. Ничего не делайте, пока не получите бумаги назад. А уж потом…
Педро Луз посмотрел на часы и сказал, что пора идти.
* * *
Единственная проблема, по мнению Бада Шварца, была в том, что он и его партнер никогда до этого не занимались шантажом. Фактически, он не был уверен, шантаж это или вымогательство, если рассматривать с юридической точки зрения.
– Назови это торговлей, – сказал Денни Поуг.
Бад улыбнулся. «Неплохо, – подумал он. – Торговля так торговля».
Они ждали в наемном «Катлэсе» на стоянке перед «Манки Маунтэйн». Хромированный пистолет миссис Кингсбэри лежал на сиденье между ними. Никто из них не хотел до него дотрагиваться.
– О, Боже, как я ненавижу оружие, – произнес Бад.
– Как твоя рука?
– Неплохо. А твоя нога?
– Прекрасненько, – Денни открыл сумку и маслянистый запах горячего жареного мяса наполнил машину. Бад опустил окно и был контратакован неодолимым обезьяньим «благоуханием».
Жуя, Денни сказал:
– Не могу забыть того парня, друга Молли.
– Увалень. Манеры отсутствуют.
– Я только надеюсь, что он не возвратится.
– Мы оба надеемся.
Бад Шварц искал глазами «Сааб». По телефону Кингсбэри сказал, что будет на темно-синем «Саабе», с затемненными окнами. Пока такой машины не было видно. Он спросил партнера:
– Ты когда-нибудь «делал» «Сааб»?
– Нет, у них у всех сигнализация, – ответил Денни. – Как радар – так я слышал. Только посмотри на них, и она включается. Так же и с «Педро». Я только посвистывал, когда мимо них проходил.
В две минуты пятого Бад сказал, что пора приготовиться. И живо положил пистолет к себе в карман.
– Оставь бумаги под сиденьем, – сказал он. – Торговля будет после того, как получим деньги.
В билетной кассе они купили карту «Манки Маунтэйн».
– Э, да у них тут даже горилла есть, – удивился Денни. – Зовут Брут. На картинке выглядит неплохо.
– Очаровательно, – откликнулся Бад. – Он достаточно узнал о животных. В последнее время Денни проводил очень много часов, просматривая передачи о жизни дикой природы. Это было все, о чем он говорил, он и Молли, и Бад уже лез на стенку. Однажды вечером, вместо игры в кости, он вынужден был сидеть и смотреть 1,5 часа на проклятых колибри. Баду они казались похожими на моль с клювом, у него голова шла кругом, когда он смотрел такие чертовы вещи. Денни это, напротив, захватывало. Тот факт, что колибри обитают и в Северном Кей Ларго, усилил его чувство ненависти по отношению к Френсису. Кингсбэри.
Они подошли к «Дереву бабуинов», и Денни спросил:
– Почему ты выбрал это место, Бад?
– Потому что публики мало. Только так нужно заниматься вымогательством.
– Ты уверен?
Посетитель, шедший по «Манки Маунтэйн», был окружен как бы проволочным тоннельчиком, и это создавало ощущение, как будто люди были в клетках, в то время как дикие твари оставались на свободе. Бад неуютно чувствовал себя в таком положении. Над его головой бегали и верещали обезьяны, прося орехи и печенье, которые Бад не счел нужным приобрести тут же. Нетерпеливые животные – ревуны, гиббоны, макаки – разозлились в секунду. Они скалили желтые зубы, злобно шипели и трясли проволоку. Когда Денни приподнялся, чтобы дать одной из них сверкающий десятицентовик, она испражнилась в его волосы.
– Ну, теперь ты доволен? – спросил Бад.
– Черт, не могу поверить, – Денни перестал полоскать свою голову под струей фонтана. – Этих чертовых обезьян никогда не кормили, что ли?
Над ними собирались, полные злости, ненасытные попрошайки, и их число подвалило уже к трем дюжинам. Бад и Денни закрыли свои головы руками и остаток пути до «Дерева бабуинов» они пробежали бегом. Бад облегченно вздохнул, когда ему удалось избежать назойливого писка и дождя обезьяньих фекалий. Со вздохом он опустился на скамейку рядом с японской семьей. Ров с коричневой мутной водой отделял их от суматошной бабуинской колонии, жившей на большом дереве.
Денни спросил:
– Знаешь, почему они не разрешают другим обезьянам быть рядом с бабуинами?
– Почему?
– Потому что бабуины едят их.
– О, какая это потеря! – с издевкой произнес Бад.
– Пошли посмотрим Брута.
– Денни, у нас здесь дело. А теперь заткнись, если не возражаешь.
Японец-муж, по всей вероятности, разобрал, по крайней мере, одно слово по-английски, так как пристально посмотрел на Бада. Японка-жена, которая не поняла сквернословное замечание, знаками объяснила, что хотела бы фотографию всей семьи на фоне рва. Бад жестами показал, что его товарищ окажет им эту честь. Денни Поуг за свою жизнь стащил множество «Никонов», но у него никогда не было возможности их использовать. Он сделал несколько снимков японцев. На заднем плане было множество бабуинов с дикими глазами.
После того, как японцы ушли, Денни сказал: – Здесь было две сотни баксов – «Никон» с автофокусом. У меня есть парень в Кэрол-Сити, который специализируется исключительно на продаже камер, и ничего другого.
– Я сказал тебе, Денни. Мы с этим завязали. Мы начали новую карьеру, – голос Бада звучал не так уверенно, как ему хотелось бы. – Ну где же Кингсбэри?
Денни сел рядом с Бадом на скамейку: – Так сколько он собирается принести?
– Я сказал ему 50, – Бад никак не мог подавить дрожь в голосе. – 50 тысяч, если он когда-нибудь покажется.
* * *
Первое, что заметили Педро Луз и Чуррито около «Манки Маунтэйн», был запах, который Чуррито сравнил с могильным. Потом появился настойчивый шум самих созданий, прилипших к проволоке и протягивающих миниатюрные коричневые лапки в надежде получить еду. Чуррито вытащил сигарету «Мальборо» и протянул ее одному резусу, который понюхал ее и швырнул обратно. Педро не показалось это ни капли смешным. Вообще, было удачей то, что обезьяны в основном сидели с другой стороны решетки. Каждый раз, когда одна из них появлялась над его головой, Педро Луз подпрыгивал и дико грозил кулаками. Сцена повторялась каждые несколько секунд, на всем пути к «Дереву бабуинов».
Ворюги – это, должно быть, были они, грязные деревенщины – сидели на скамейке. Больше никого рядом не было. Педро Луз шепнул Чуррито: – Не забудь выудить у них ключи от их машины. Они оставили чертовы бумаги в машине.
– А что, если нет?
– Оставили. А теперь тихо.
Денни не обратил на них никакого внимания. Он разглагольствовал о телевизионной программе, в которой показали, как самец-бабуин убивает зебру, вот какой силой они обладали. Обезьяна, которая может убить лошадь!
Бад непрерывно оглядывался вокруг; он заметил двух новых мужчин. Высокий был беспокойным. Сложен, как медведь, но это еще не самое плохое, самым плохим были его глаза. Бад мог распознать наркомана за две мили. Второй тоже не был сюрпризом, глаза скучные и холодные, но, по крайней мере, он был нормальных размеров.
Что привлекло к себе внимание Бада – так это был маленький кейс, который нес мужчина пониже.
– Приготовься, – сказал он Денни.
– Но это не Кингсбэри.
– Не пропусти трюк.
– Бад, мне это не нравится.
– Правда? – Бад встал и поманил двух незнакомцев. – Где старик?
– А где бумаги? – спросил Педро Луз.
– А где деньги?
Чуррито приподнял кейс. Он был чем-то наполнен, возможно, там лежали 50 тысяч наличными.
– А теперь, – сказал Педро Луз, – где эти чертовы бумаги?
– Мы отдадим их только старику и больше никому.
Педро Луз оглянулся назад, чтобы убедиться, что вокруг нет туристов. В тот же момент его рука метнулась к ремню, где был прикреплен кольт. Не успел он его выхватить, как что-то уперлось в его правое ухо. Это был другой пистолет. «Ворюга с пистолетом!» Педро Луз был взбешен.
Бад Шварц произнес: – Не двигаться.
Денни был начеку. Чуррито засмеялся. – Прекрасная работа,– сказал он Педро Лузу. – Просто отличная.
– Я буду меток, – проговорил Бад.
Вены на шее Педро Луза двигались, как комок змей. Он закипал и ждал момента. Дуло пистолета упиралось ему прямо в ухо, но он не чувствовал этого. Стараясь, чтобы у него не заплетался язык, он сказал: – Не нажимай, подонок.
– Я не шучу,– Бад произнес это так высоко, что не узнал собственный голос – Не скули, а то я могу вышибить тебе мозги. И объясни это своему другу.
Чуррито выглядел довольно безразличным к происходящему. Он пожал плечами и отдал кейс Денни.
– Открой,– сказал Бад.
Педро еще раз спросил: – Где бумаги? – он ожидал, что ворюги скоро будут не в состоянии отвечать на вопросы, так как намеревался убить их. А возможно, и Чуррито тоже.
Даже бабуины почувствовали неладное, так как замолчали, сидя на своих ветках. Дени открыл кейс и продемонстрировал Баду то, что там лежало: подгузники.
– Это очень плохо, – сказал Бад. И это, действительно, было очень плохо. Он не имел понятия, что делать дальше. Денни вытащил один подгузник и начал его исследовать, как будто искал что-то внутри.
Наконец-то наркотики стали действовать на Педро. Распираемый какими-то необычайными силами, он объявил, что не допустит, чтобы какая-то дурацкая пуля разрушила план мистера Кингсбэри. Он отодвинулся настолько, что смог дотянуться и схватить ворюгу за руку. Они стали бороться, Луз заорал: – Ну, стреляй в меня, сволочь! Стреляй же!
Краем глаза Бад увидел, как Денни бежит по направлению к гориллам – может, он хотел позвать на помощь кого-нибудь из них.
Педро Луз так вывернул руку Баду, как будто хотел сломать-ее, словно спичку;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35