Ц уточнил Алексей.

Ц Попытаемся, Ц махнул рукой Тартищев и строго посмотрел на Алексея.
Ц Никогда не загадывай наперед, иначе не сбудется.
Ц Темно больно, Ц с сожалением произнес Вавилов. Ц У фонтана ни одного
фонаря. Специально, мерзавцы, глухое место выбрали. И подходы все просмат
риваются.
Засаду можно устроить только в кустах у забора. А они низкие и редкие. За в
ерсту наших углядят.
Ц Встретить мы его встретим за забором, чего в кустах без толку сидеть,
Ц сказал Тартищев. Ц К этому времени деньги у него будут на руках. Облож
им его кольцом, никуда не денется!
Ц А что потом?
Ц А потом Ц суп с котом! Ц рассердился Тартищев. Ц Нужно так его взять,
чтобы он от неожиданности дар речи потерял. И в мгновение ока растрясти е
го на признание. Кто?
Что? Где? Когда?
Ц Ну а если все-таки случайный человек за деньгами придет? Ц спросил Ал
ексей.
Ц Не придет, Ц буркнул Тартищев, Ц а если придет, то непременно поблизо
сти кто-то из шайки отираться будет. Так что ночью сегодня всем спать не п
ридется. Ц Он потер ладонью шрам на лбу. Ц Хорошо, если только этой ночью
… Ц И посмотрел на Вавилова. Ц Ну что, господин Кулибин, давай думай: что с
мастерить, чтобы посланца в обморок уронить?
Ц Да я уж вроде придумал, Ц тот с ухмылкой посмотрел на Тартищева, Ц так
ого мы еще не делали.
Ц Что там еще? Ц Федор Михайлович потер ладони. Ц Говори, вижу, терпения
нет.
Ц Прежде всего мне нужна веревка… Ц начал Иван.

Иван и Алексей поднимались вверх по мощенной булыжником улице Озерной, к
оторая выводила к китайскому кварталу, прозванному в Североеланске «Ша
нхаем», вероятно, в силу скученности его населения, обилию лавочек с кита
йскими товарами и несколькими полулегальными опиумокурильнями. Иногда
полиция устраивала в «Шанхае» облавы, задерживала нескольких содержат
елей притонов и подпольных борделей, где предлагались чисто азиатские, н
еподвластные российскому уму утехи для клиентов и потому расценивалис
ь как самый непотребный разврат. Но через несколько дней задержанные бла
гополучно покидали «арестантскую» и возвращались к своим весьма прибы
льным делам. По слухам, сам губернатор не гнушался пригласить в свой дом з
а городом смуглых розовощеких китаянок, чтобы помассировали они его нач
инающее стареть тело, умаслили его благовониями, а слух нежными песнопен
иями.
Так что «Шанхай» продолжал жить своей жизнью, особенно шумной и кипучей
в ночное время, когда ни один полицейский не смел сунуться туда в одиночк
у. По темноте здесь то и дело вспыхивали перестрелки, неимоверный сброд п
ереполнял грязные улицы и трактирчики, размалеванные китаянки из срамн
ых домов цеплялись к прохожим на каждом углу, семеня за ними маленькими, и
сковерканными в детстве ногами. Шуршали под ногами циновки притонов, а в
быстрых пальцах пачки ассигнаций… Нарасхват шли тибетские рецепты от д
урных болезней, и тут же за ширмой китайский лекарь срывал с зубов золоты
е коронки в уплату карточного долга, стлался сладкий дым опиумокурилен.

Но в дневное время в китайском квартале было тихо и мирно, все лавочки сто
яли с широко открытыми дверями, а с порога низко кланялись и умильно улыб
ались узкоглазые владельцы в неизменных шелковых халатах и в круглых че
рных шапочках на головах: «Мадама, заходи! Капитана, заходи! Моя товара луч
че всех! Шибка харесий товара!» И заходили, и покупали. В китайских лавчонк
ах всегда можно найти то, что тебе на сей момент нужно просто позарез. Вот
поэтому Алексей с Иваном и отправились в китайский квартал.
Им как раз позарез нужны были реквизиты, с помощью которых Вавилов собир
ался устроить небольшой спектакль возле фонтана.
Солнце зависло над вершиной горы Кандат, когда они миновали табачную фаб
рику, за которой и начинался «Шанхай». Над ней стоял забористый махорочн
ый запах, от которого першило в горле и свербило в носу. Чихнув пару раз, Ва
вилов вытер заслезившиеся глаза:
Ц У меня батя самосад курил. Убойный! Он его самопалом называл и в подвал
е для крепости томил. Это чтоб свет не попадал… Так я его с пятнадцати лет
смолил и ни разу не чихнул. А здесь точно сглазил кто. Как мимо пробегаю, дю
жину раз чихну! Слабею, что ли? Ц Он закашлялся и прикрикнул на Алексея:
Ц Давай живее! Ц Он вдруг прервался и прошептал:
Ц Смотри, Анфиска! Дочка Никодима!
Но Алексей уже и сам заметил двухколесную повозку с длинными оглоблями,
которую тащил здоровенный жилистый китаец в низко надвинутой на глаза с
оломенной шляпе, синей рубахе из грубой далембы
Даба, далемба Ц грубая хл
опчатобумажная ткань.
и широких штанах, едва достающих ему до щиколоток. На ногах у китайц
а были веревочные сандалии с деревянными подошвами, которые звонко шлеп
али его по пяткам.
Анфиса была вся в черном, даже шляпка Ц черная, с густой вуалью, закинутой
на букетик желтых искусственных цветов на полях Ц единственно яркое пя
тно, но оно не украшало, а лишь сильнее подчеркивало и бледность щек, и дли
нный нос их владелицы.
Ц Опять опий ездила курить, паршивка! Ц покачал головой Вавилов, провож
ая взглядом странного возницу и его застывшую, как изваяние, пассажирку.
Ц Рикша Ц ее лакей.
А говорят, еще и любовник. С нее станется. Спит со всем, что движется. И с рик
шей своим желтопузым, и с садовником, а по зиме нашла себе девку. Та вся в че
рной коже ходила и с хлыстом. Немка, что ли, была. По-русски ни бельмеса.
Рыжая, жилистая. По обличью мужик и мужик. По весне напилась и под лихача п
опала. После этого Анфиска себе рикшу и завела. А он ее приучил опий курить
.
Ц Ты прямо чудеса какие-то рассказываешь, Ц улыбнулся Алексей, Ц неуж
то Никодим Корнеич управы на нее не найдет?
Ц Да про их баталии весь город знает! Никодим ревет, а она на него визжит т
ак, что вся округа разбегается. Замужем она, была за владельцем канатной ф
абрики Коростылевым. Купец он был солидный, но в наших местах новый.
Поэтому и не расчухал, что к чему. Наверняка думал: страшная, зато богатая.
И в дальних поездках спокойнее будет, кто ж на такую крокодилу позарится,
пока он в отлучке. Никодим даже не скрывал, что шибко радовался, когда Анфи
ску за него спихнул. Приданое приличное дал, чтобы скорее от любимой дочу
рки избавиться. Только, Ц Иван мелко захихикал и затряс головой, Ц ей чт
о шло что ехало. Замужем ли, холостая Ц без разницы! Не успеет Корнила Мат
веевич за порог ступить, как вокруг нее кавалеров Ц точно мух на коровье
й лепешке.
Ц Отчего у нее муж умер?
Ц Утонул он прошлой зимой на Байкале. Вроде как сани под лед ушли. Пурга б
ыла сильная, не успели спасти.
Анфиска после его смерти развернулась. Все мужнино состояние чуть ли не
в одночасье в карты спустила, дом заложила и на папенькины хлеба вернула
сь. А у него с ней никакого ладу. Скандалят сто раз на дню. Никодим ног под со
бой от счастья не чуял, когда она свою половину отгородила. Опять стал ей ж
ениха подыскивать. Но местных даже на богатое приданое не заманишь. Никт
о с этой оторвой связываться не хочет.
Ц А что ж тогда она мне заявила, что по улицам не гуляет? Я чуть было ее не п
ожалел. Думал, это свирепый папенька ее взаперти держит по какой-то причи
не.
Ц Удержишь ее, как же! Ц Иван сплюнул себе под ноги. Ц А по улице она и впр
авду не ходит, Ц он весело подмигнул Алексею, Ц да и зачем ей ходить, если
собственный выезд имеется, Ц кивнул он в сторону удалившейся с их глаз п
арочки.
Они миновали еще несколько столь же кривых и грязных улочек, и Иван показ
ал Алексею на низкое здание с узкими окнами. Изнутри их закрывали бамбук
овые жалюзи, а над крыльцом висел расписанный иероглифами грязно-розовы
й бумажный фонарь.
Ц Вот отсюда Анфиска и ехала, Ц пояснил Иван, он вопросительно посмотре
л на Алексея. Ц Давай в чайную зайдем, перекусим.
В грязной чайной, в которой они заказали себе горячего соевого молока и з
еленого чая с пампушками, народу было немного. В углу тщедушный китаец пр
и помощи палочек расправлялся с лапшой, неподалеку двое оборванцев рука
ми запихивали в рот серое месиво Ц вареную чумизу, сдабривая ее соевым с
оусом и запивая ханшином. Воняло чесноком, застоявшимся перегаром и горе
лым маслом, на котором жарились свиные ребрышки и уши, любимое лакомство
местных обитателей.
Алексей с интересом огляделся и поймал взгляд еще одного посетителя чай
ной, который сидел на корточках у самого порога, прикрывшись рваной дерю
жкой, из-под которой торчала его голова с непременной сальной косицей и т
ощие, обтянутые выцветшей дабой колени.
Заметив взгляд Алексея, он вскочил на ноги и, беспрестанно кланяясь и по-с
обачьи преданно заглядывая в глаза, защебетал по-воробьиному звонко и б
ыстро:
Ц Капитана, мала-мала чохи ю?
Мелкая китайская монета с дыркой.
.
Ц Ю, ю, Ц отозвался вместо Алексея Иван, Ц что надо?
Китаец радостно затряс головой, а глазки-щелки совсем затерялись в скла
дках морщинистой грязно-желтой кожи.
Ц Поехали кабак, голый папа смотри… Папа ходи так-так, Ц вскидывая кост
лявые ноги, китаец припустил по кругу, растеряв при этом сандалии.
Алексей вытаращил глаза. Вавилов, заметив его изумление, рассмеялся.
Ц Какой к дьяволу «папа»? Букву «б» стервец не выговаривает! Ц Он грозн
о посмотрел на китайца и рявкнул:
Ц Отвяжись, вражье семя!
Алексей расхохотался. Иван вторил ему, вытирая выступившие на глазах сле
зы тыльной стороной ладони. Просмеявшись, он вытащил из кармана жилета ч
асы, глянул на них и деловито произнес:
Ц Побежали уже!
Они вышли из чайной. Солнце спустилось к дальним горам, окрасив тайгу в ра
знообразные оттенки желтого цвета. Словно огромный ковш расплавленног
о золота плеснули и на старый пихтач, и на редкие кедровые куртины, выделя
вшиеся на фоне темного глухолесья светлой зеленью пышных крон. Они пошли
быстрым шагом в гору.
Затем повернули налево и остановились перед убогой лавчонкой, чье крыль
цо ушло в землю от старости. Иван окинул ее внимательным взглядом и весел
о сказал:
Ц Вот сюда нам и надо!..
И они спустились в ее глубины.

Глава 4

Черная, как мантия фокусника, ночь накрыла Североеланск. Звезды, будто по
добранные на заказ, крупные и яркие, мерцали и перемигивались между собо
й, в грош не ставя своих соперников Ц городские фонари, извечно тусклые и
чадившие газом. Иногда одна, а то другая звездочка вдруг срывались с мест
а, устремлялись к земле и, прочертив огненный след, вспыхивали в последни
й раз и гасли, после чего небо казалось еще темнее, глубже и таинственнее.

Городские шумы постепенно стихли, парк опустел, и лишь неподалеку от Зел
еного театра слышны были звуки шаркающей по дорожкам метлы дворника, и е
го сердитое бурчание, и тяжелые вздохи. Вечером в театре был аншлаг Ц дав
али премьеру новой оперетты, затем пили шампанское за приму Елену Барчев
скую, за ее изумительный голос и красоту.
И конечно же, прорва пустых, частью разбитых бутылок от шампанского «Аи»,
которые заполонили все подходы к эстраде театра, хорошего настроения дв
орнику не прибавила.
Вскоре вся труппа в сопровождении поклонников Барчевской загрузилась
в экипажи и отправилась кутить в кабинеты на Миллионной улице.
До полуночи оставалось чуть меньше часа, когда к парку подъехала пролетк
а, из которой выбралась едва стоящая на ногах парочка: высокий кавалер, по
виду смахивающий на чиновника средней руки, и его дама Ц вертлявая деви
ца в вызывающе ярком платье со множеством рюшей на груди и в соломенной ш
ляпке. Дворник проводил их мрачным взглядом. Дама, повиснув на локте свое
го кавалера, громко и заливисто хохотала, а он, склонившись к ней, изредка
бросал короткие фразы, отчего дама и вовсе заходилась в смехе и еще тесне
е прижималась к его плечу. Углубившись в темную аллею, парочка совсем уж п
о-бесстыжему обнялась, а кавалер, склонившись к даме, отгородился от пост
оронних взглядов шляпой. Заметив сей галантный маневр, дворник сплюнул и
направился в противоположную от поздних визитеров сторону.
Парочка тем временем миновала фонтан и свернула на глухую, упиравшуюся в
забор аллею. Свет звезд сюда не добирался, теряясь в густых кронах тополе
й. Дама уже не хохотала во весь голос, лишь иногда тихо взвизгивала и что-т
о торопливо шептала, на что кавалер ее отвечал не менее быстро и частью вз
волнованно.
Ближе к полуночи на главную аллею парка въехала черная, блестевшая свежи
м лаком карета. Из нее с трудом вылез мужчина на костылях и, поминутно черт
ыхаясь, заковылял к фонтану… Через некоторое время он вернулся к экипажу
…
Дворник проводил карету взглядом, засмолил цигарку и, подхватив под мышк
у метлу и совок на длинной ручке, направился к летней читальне. Устроивши
сь на одной из соседних с ней скамеек, он вытащил из-за пазухи початую бут
ылку мадеры, которую обнаружил на сцене Зеленого театра.
Пить пришлось из горлышка, но подобное неудобство дворника не смутило. М
инут через десять он принялся насвистывать «Камаринскую» и даже притоп
ывать и прихлопывать в такт изрядно повеселевшим мыслям.
Прошло еще некоторое время. Угас шепоток на укромной аллее. Откинувшись
головой на спинку скамьи, умолк дворник… И только ленивый брех собак да ж
естяной шелест тополиной листвы иногда прерывали тишину и покой август
овской ночи.
От реки наползала зябкая сырость, пахло водорослями и лягушками, а с запа
да накатились вдруг рваной пеленой тучи, и заморосил мелкий дождь. Дворн
ик чертыхнулся и залез под скамью, где вскоре и захрапел, примостив под го
лову крепкий кулак. Но дождик, так и не пробившись сквозь кроны тополей, пр
екратился так же неожиданно, как и начался.
И, судя по тому, что кавалер с дамой не покинули своего убежища, дождя они д
аже не заметили…
Где-то вдалеке несколько раз быстро процокали копыта, вероятно, разъезж
ались последние гости ресторана «Бела-Вю», который находился в двух ква
рталах от парка. Собачонка непонятной породы выскочила из кустов, шумно
почесала задней лапой за ухом и припустила рысцой по аллее.
Добежав до спящего дворника, она некоторое время покрутилась возле него
, обнюхала пустую бутылку и шарахнулась в сторону, когда та звонко ударил
ась о камень и покатилась.
Собачонка деловито шмыгнула в кусты и через пару минут объявилась уже у
фонтана. Доли секунды она сновала у его подножия… И вдруг громкий хлопок,
а следом оглушительный взрыв слились в одно с истошным собачьим визгом.

Собачонка сиганула в кусты. А над фонтаном взметнулись вверх один за дру
гим четыре огненных столба и рассыпались с треском и шипением на множест
во ярчайших звезд и звездочек, расцветив небо великолепным фейерверком.

Из-под скамьи выбрался очумевший дворник и, схватив лопату наперевес, бр
осился к фонтану. Из кустов выскочила дама. Высоко подхватив юбки, так, что
стали видны длинные голенастые ноги без чулок, она рванула следом, на два
корпуса обошла дворника и остановилась напротив груды кирпичей. Их неза
долго до наступления сумерек привезли и сгрузили с телеги два мрачных му
жика в грязных армяках.
Чаша фонтана явно нуждалась в ремонте. Мужики обошли ее несколько раз и п
опинали ногами, проверяя на прочность старую кладку. Она не поддалась, но
отвалились несколько кусков штукатурки. Мужики задумчиво покачали гол
овами и уехали. Но даму интересовала как раз куча кирпичей. Именно оттуда
взлетели в небо столбы огня, оставив после себя сильный запах пороха: кис
ловатый и едкий.
Ц Ну, елки точеные, зеленая тайга! Ц выкрикнула в сердцах дама неожидан
но мужским голосом и с досадой посмотрела на подбежавшего дворника. Ц В
от же сучья порода! Такой спектакль нам провалила! Ц Она оглянулась на ку
сты. Ц Что у тебя?
Ц Сбежала, шельма! Ц Кавалер вынырнул из зарослей, отряхнул колени от п
рилипшего к ним мелкого мусора, сорвал с рукава колючую гроздь репейника
и удрученно покачал головой. Ц Все насмарку!
Дворник подошел к фонтану, пошарил у его основания, достал сверток, завер
нутый в темную тряпицу, и передал его кавалеру.
Ц Забирай, теперь это без надобности.
Дама неприлично выругалась, задрала юбки еще выше и, нисколько не тушуяс
ь, потянула свой наряд через голову, явив свету мужскую исподнюю рубаху и
закатанные выше колен брюки. И голосом Вавилова угрюмо произнесла:
Ц Начальство на подходе…
Кавалер и дворник дружно оглянулись. От ворот парка стремительно прибли
жался Тартищев. Бежал он молча, но троица у фонтана вдруг нервно переглян
улась, и бывшая дама обреченно пробормотала:
Ц Определенно полный завал!
1 2 3 4 5 6 7