Водитель же, похоже, как будто специально выбрал маршрут, проходящий по самым оживленным улицам, чтобы плестись еле-еле в плотном потоке машин.
Во время очередной остановки в боковом окне возникла чья-то наглая физиономия, после чего последовал вопрос:
- А тут, случайно, нет никого по имени Мария?
Компания подвыпивших юнцов, стоявших неподалеку, разразилась дружным хохотом, и пьяная рожа молча удалилась.
Теодор вздрогнул от неожиданности, но затем пришел в себя и предусмотрительно немного приподнял стекло. Сегодня на улицах будет особенно много пьяных, особессно в том районе, куда он направлялся, по другую сторону от Центральной площади. Внезапно он вспомнил, что у него есть подарок для Лелии, и уже мысленно представляя себя показывающим ей свои новые наброски и готовые картины, приосанился и велел таксисту поторопиться. Лелия умела слушать, она была хорошим критиком и ещё лучшей любовницей! Теодор думал о том, что она была именно той женщиной, о которой мечтает любой мужчина. Да уж, такие, как она встречаются нечасто: привлекательная женщина, надежный друг, женщина, способная выслушать и ободрить, а к тому же умеющая ещё хорошо готовить, и, самое главное, с пониманием относящаяся к его частым сменам настроения, приступам одиночества и прочим душевным порывам, когда порой он заявлялся к ней в четыре часа утра, иногда из-за того, что у него было отвратительное настроение, навевавшее мысли о самоубийстве, а в другой раз и потому, что он чувствовал себя бесконечно счастливым и хотел во что бы то ни стало поделиться с ней своей радостью. И все-таки глупо пытаться возводить такую женщину в ранг абстрактного идеала. Это была Лелия, просто его Лелия. Единственная в своем роде, ибо второй такой женщины, наверное, не существовало на всем белом свете.
Теодор подумал и о том, что Рамон тоже может оказаться у нее. Не исключено, что он даже остался там на ночь. Хотя, все-таки вряд ли она именно в этот вечер оставит его у себя, да и к тому же он в любом случае постучит в дверь, прежде, чем войти.
Такси доставило его по нужному адресу. Расплатившись с водителем, Теодор вышел из машины и забрал свой багаж. Ночью этот квартал представлял собой довольно мрачное зрелище: все магазинчики были закрыты, а старые дома отгораживались от погруженной во мрак, пустынной улицы высокими, наглухо запертыми воротами. В доме Лелии ворота запирались на щеколду изнутри, но их можно было открыть при помощи палочки, просунув её в щель между створками. Палочка для этой цели - плоская жердочка от деревянной птичей клетки - обычно стояла тут же в уголке, прислоненная к стене. Вот и теперь она оказалась на своем привычном месте, так что Теодору оставалось лишь взять её в руки и поднять щеколду. Он оказался в маленьком, загроможденном дворике, где единственным источником света были лишь несколько освещенных окон в верхних этажах. Взглянув наверх, Теодор увидел, что в окне у Лелии тоже горит свет. Он вошел под каменную арку без двери и начал свое восхождение вверх по лестнице. Лелия жила на третьем этаже. Пройдя по длинному коридору, он в конце концов остановился перед её дверью и постучал.
Ответа не последовало.
- Лелия? - тихонько окликнул он. - Это я, Теодор. Открой!
Обычно она не открывала дверь тем, кого не хотела видеть, но Теодор не входил в эту категорию посетителей. Иногда же она просто читала что-нибудь интересное, и если в это время он стучался к ней, и даже был при этом не один, а вместе с Рамоном, то она могла помедлить ещё две-три минутки, и лишь потом шла открывать, зная, что они никуда не уйдут, а будут терпеливо дожидаться её за дверью.
Теодор постучал более настойчиво.
- Рамон?... Это Теодор!
Он толкнул запертую дверь, жалея о том, что не прихватил с собой её ключа. Ключ от её квартиры он обычно носил с собой, но по какой-то причине, возможно, желая хоть ненадолго почувствовать себя совершенно свободным от нее, перед отлетом в Оахаку снял его со своей связки ключей. Фрамуга над дверью дверью была приоткрыта. Теодор встал на цыпочки и толкнул створку, отчего та распахнулась настежь.
- Лелия? - снова позвал он, глядя на открытое окошко.
Возможно, она пошла в гости к кому-нибудь из соседей или просто вышла, чтобы позвонить. Он придвинул чемодан вплотную к стене, поставил на него ногу и осторожно подтянулся. Просунув голову в открытое окошко, огляделся по сторонам, прикидывая, на что придется приземляться, если ему все-таки удастся пробраться внутрь. Из-за приоткрытой двери спальни выбивался приглушенный свет ночника, но и его было достаточно, чтобы заметить красный пуфик, стоявший всего в каких-нибудь двух футах от двери. На какое-то мгновение он замер, напряженно прислушиваясь, не слышно ли шагов на лестнице. Не хватало ещё только, чтобы кто-либо из жильцов ненароком застал его за этим занятием - пытающимся пролезть через фрамугу над дверью в квартиру Лелии. Но все было тихо, лишь где-то играло радио. Опершись руками о пыльный нижний край деревянной рамы, он просунул голову в квартиру, после чего подтянулся, отталкиваясь ногами от чемодана. Уже налегая животом на нижний край окна, практически перегнувшись пополам, Теодор ненадолго замешкался, начиная подумывать о том, а не вылезти ли ему обратно. Боль заставила сделать его следующее движение, и он, извиваясь, стал постепенно пролезать вперед, пока его руки уже не опирались о дверь со стороны квартиры, каблуки касались верхнего края рамы, а кровь ударила в голову. Он безуспешно попытался просунуть через окошко правое колено. Но из этого ничего не вышло. Тогда, не выпуская из виду красный пуфик, он просто выпрямил ноги и медленно соскользнул вниз, с грохотом обрушиваясь на пол.
Теодор встал, отряхивая ладони и обводя счастливым взглядом такую знакомую, просторную комнату, по стенам которой были развешаны постоянно сменявшие друг друга рисунки и эскизы, а затем отпер дверь и внес свои вещи. Включил торшер, стоявший рядом с диваном. На длинном столике лежал букет белых гвоздик, которые следовало бы поставить в вазу. На том же столе стояла также бутылка бокарди, его любимого рома, и он подумал о том, что Лелия, должно быть, купила её специально для него. Он прошел по маленькому коридорчику мимо кухни и остановился на пороге спальни. Она была там. И уже спала.
- Лелия?
Она лежала на кровати лицом вниз, а на подушке расплывалось огромное кровавое пятно, похожее на алый ореол вокруг её головы с черными локонами.
- Лелия! - Он одним прыжком подскочил к кровати и сорвал с неё тонкое розовое покрывало.
Пятна крови алели на её белой блузке; в крови была и правая рука, на которой он заметил ужасную, глубокую рану. Рана была ещё влажной. Задыхаясь и дрожа, Теодор осторожно взял её за плечи и перевернул. Представшее его глазам зрелище заставило его в ужасе отшатнуться. Ее лицо было обезображено до неузнаваемости.
Теодор обвел взглядом комнату. Угол у ковра на полу был завернут. Это было единственное проявление беспорядка. Окно же оказалось распахнутым настежь, что было так непохоже на Лелию. Теодор подошел к окну и выглянул на улицу. Окно выходило во двор, но забраться сюда с земли было совершенно невозможно. Но вот с крыши... Квартира Лелии находилась на предпоследнем этаже, а всего в нескольких дюймах от её окна проходила водосточная труба, заканчивавшаяся чуть повыше окна нижнего этажа. Теодор уже сто раз говорил ей о том, чтобы она поставила себе на окно решетку. На окнах всех квартир на этаже Лелии, а также в окнах верхнего этажа такие решетки уже имелись. Но теперь уже было слишком поздно вспоминать об этом. В следующий момент его охватило отчаяние. Он опустился на стул и закрыл лицо руками.
И вдруг его осенило: это дело рук Рамона. Ну конечно же! У Рамона был вспыльчивый характер. Ему самому и прежде уже несколько раз доводилось вставать между Рамоном и Лелией, когда Рамон в приступе безудержного гнева был готов ударить её. Наверняка и на этот раз они поссорились из-за какого-нибудь пустяка, думал Теодор, или же, возможно, Лелия не оценила по достоинству какой-нибудь его подарок... Нет, наверное, между ними произошло нечто гораздо более ужасное, нечто такое, что сейчас и вообразить было трудно, но он был почти уверен в том, что это дело рук Рамона. У Рамона тоже был ключ о её квартиры. Он мог запросто войти через дверь.
- Аи-айииии! - внезапно послышался визгливый вопль в коридоре, и тут же последовал тяжелый удар в дверь.
Теодор бросился к двери и одним рывком распахнул её. За ней никого не было, лишь слышались чьи-то удаляющиеся торопливые шаги, сбегающие вниз по лестнице. Теодор не раздумывая бросился следом, он был уже на площадке первого этажа, когда услышал скрежет деревянных ворот о бетонное покрытие дорожки. Выбежав на тротуар, огляделся по сторонам. Ему удалось заметить лишь двоих мужчин, чинно прогуливавшихся по противоположной стороне улицы и о чем-то мирно беседовавших. Теодор обвел взглядом погруженный в темноту двор. Но ведь он на самом деле слышал, как скрипнули деревянные ворота. Мучимый осознанием собственной беспомощности, а также смутно подозревая, что, возможно, зря он все это делает, он все же вернулся обратно и снова поднялся наверх. Если это и был убийца, даже если и в самом деле был он, то все равно не было никакого смысла бежать за ним на улицу, не имея к тому же ни малейшего представления о том, в какую сторону тот мог направиться. А возможно, это был никакой и не убийца, а просто хулиган с улицы или один из подгулявших гостей с вечеринки, что была в самом разгаре в одной из квартир выше этажом. Но если это все-таки был убийца, а он его упустил...
Перестепив порог квартиры Лелии, Теодор остановился. Он должен действовать разумно. Первым делом нужно вызвать полицию. Во-вторых, взять под охрану квартиру, чтобы никто не мог проникнуть сюда и уничтожить отпечатки пальцев. И, наконец, разыскать Рамона и позаботиться о том, чтобы он заплатил жизнью за то, что натворил.
Теодор вышел из квартиры и закрыл за собой дверь, собираясь дойти до закусосчной, находившейся в двух кварталах, где был установлен телефон, но спустившись всего на два лестничных марша, он столкнулся с соседкой Лелии.
- Добрый вечер, дон Теодоро! - приветствовала его женщина. - С праздником...
- Вы знаете, что Лелия умерла? - выпалил Теодор. - Ее убили! В её собственной квартире!
- Аааааа! - вскрикнула женщина, прикрывая рот рукой.
Тут же открылись две двери. Послышались голоса:
- В чем дело? Что случилось? Кого убили?
После этого Теодору пришлось со всех ног мчаться вверх по лестнице, с которой он только что спустился, обратно в квартиру Лелии, потому что дверь оставалась незапертой, и в неё уже успели забежать двое мужчин.
- Ну пожалуйста! - взмолился Теодор. - Вы должны немедленно выйти отсюда! Здесь нельзя ничего трогать! Тут могут быть отпечатки пальцев! - Но все эти увещевания не возымели никакого действия, и, наверное, десятка полтора человек успели заглянуть в спальню и, испуганно вскрикнув, отшатнуться от двери и выбежать обратно, в ужасе прикрывая глаза руками.
- Ну просто как дети малые! - по-английски фыркнул Теодор, наблюдая за ними.
Сеньора де Сильва вызвалась позвонить в полицию из своей квартиры, но прежде чем уйти, она сказала Теодору:
- Кажется, я слышала кое-что. Это было часов около одиннадцати вечера, может, чуть раньше. Какой-то грохот на крыше. Но потом он стих, и больше ничего слышно не было. Во всяком случае, звона разбитого стекла я не слышала.
- Так ни одного стекла и не было разбито, - поспешно отозвался Теодор. - А что ещё вы слышали?
- Ничего! - Она испуганно глядела на него широко распахнутыми глазами. - Я просто услышала грохот. Как будто кто-то пытался перелезть через крышу. Короче, там, на крыше кто-то был. Но я не выглядывала из окна. А нужно было бы поглядеть, что там такое. Пресвятая Богородица!
- А вы не слышали за стеной шума борьбы?
- Нет. А, может быть, и слышала. Я не уверена. Хотя вполне могла слышать!
- Тогда будьте так любезны, идите и вызовите полицию, - попросил её Теодор. - А я останусь здесь и прослежу, чтобы больше сюда никто не заходил.
В коридоре под дверью тем временем уже собралась целая толпа любопытстных, главным образом состоявшая из уличных мальчишек. Некоторые из зевак находились в изрядном подпитии. Теодор закрыл дверь сразу же, как только ему удалось убедить одного из юнцов отцепиться от косяка.
Затем он опустился на красный пуфик, обратившись лицом к двери и стал дожидаться приезда полиции. Он думал о Рамоне, о его благочестивой католической душе, оказавшейся в плену у страсти к Лелии. Рамон терзался и мучился из-за того, что не мог жениться на ней, но, в то же время, и бросить, оставить её тоже было превыше его сил. Теодор, по крайней мере, дважды слышал, как в минуту отчаяния или в приступе гнева, вызванного каким-нибудь обидным словцом, неосторожно оброненным Лелией, Рамон говорил: "Ей-Богу, Тео, если я сейчас же не брошу её, то мне не останется ничего иного, как только наложить на себя руки!" Ну, или что-то в этом роде. Не велика разница, размышлял Теодор, убить себя или объект своего вожделения. С психологической точки зрения между ними порой не проводят различий. Выходит, этот негодяй убил её вместо себя!
Глава 2
Приезд полиции ознаменовался оглушительным воем сирены. Судя по раздавшемуся в подъезде грохоту, можно было подумать, что по лестнице поднимается целый взвод солдат, на самом же деле полицейских оказалось всего трое: офицер, невысокий толстячок лет пятидесяти, перепоясанный широким ремнем в стиле Сэма Брауни, к которому с обеих сторон было прицеплено по кобуре, а вместе с ним двое высоких молодых полицейских в форме цвета хаки. Выхватив из кобуры пистолет, толстяк направил его на Теодора.
- К стене, - скомандовал он. Затем, сделав знак одному из полицейских присмотреть из Теодором, сам направился в спальню, чтобы взглянуть на труп.
Толпа из коридора начала понемногу просачиваться в комнату. Люди с интересом глазели по сторонам и многозначительно перешептывались между собой.
Один за другим, ни на мгновение не оставляя Теодора без присмотра, оба юных полицейских также наведались в спальню, чтобы взглянуть на Лелию. Один из них не сдержался и присвистнул, настолько сильное впечатление произвело на него увиденное. Они вышли обратно, их лица были суровы, а взгляды холодны.
- Ваше имя? - задал вопрос офицер, доставая из кармана карандаш и лист бумаги. - Возраст?... Вы являетесь гражданином Мексики?
- Да. Полноправным, - с достоинством подтвердил Теодор.
- Уберите отсюда всю эту публику! Чтобы никто и ничего здесь не трогал! - крикнул офицер, обращаясь к полицейским.
Толпа тем временем уже начинала понемногу просачиваться в спальню.
- Вы признаетесь в совершении этого преступления? - продолжал допрос офицер.
- Нет! Это же я и вызвал вас сюда! Я нашел ее!
- Род занятий?
Теодор смущенно запнулся.
- Художник.
Офицер окинул его критическим взглядом. А затем обратился к невысокому, смуглому человеку, которого Теодор не заметил, хотя тот и стоял в первом ряду толпы зевак.
- Капитан Саусас, может, желаете сами продолжить?
Человек сделал шаг вперед. На нем была темная шляпа и темный расстегнутый плащ. В зубах - сигарета. Он глядел на Теодора, но взгляд его умных карих глаз был отрешенным.
- Как вы оказались здесь сегодня вечером?
- Я пришел её проведать, - ответил Теодор. - Она моя знакомая.
- В котором часу вы пришли сюда?
- Примерно с полчаса назад. Около часа ночи.
- И она вас впустила?
- Нет!... В её окне горел свет. Я постучал, но на мой стук никто не отозвался. - Теодор исподволь взглянул на один из револьверов, дуло которого слегка дрогнуло и снова оказалось направленным в его сторону. - Я подумал, что, может быть, она заснула... или вышла, чтобы позвонить. И тогда я забрался в квартиру через окошко над дверью. Обнаружив её мертвой, я тут же отправился вызывать полицию. На лестнице мне встретилась сеньора... сеньора...
- Сеньора де Сильва, - подсказал Саусас.
- Вот-вот, - подхватил Теодор. - Я сказал ей, что случилось, и она сама вызвалась позвонить в полицию.
Собравшаяся в гостиной толпа безмолвствовала, с невозмутимым видом наблюдая за происходящим и прислушиваясь к диалогу Теодора и Саусаса - руки сложены на груди, постные, равнодушные лица - но Теодор достаточно долго прожил в Мексике, чтобы научиться угадывать истинные эмоции, скрытые под напускным безразличием. Эти люди почти не сомневались в том, это сделал именно он. Взглянув на двоих молодых полицейский, все ещё державших его на прицеле, по выражению их лиц Теодор понял, что они считают так же.
- Кем вы доводились убитой женщине? - задал очередной вопрос Саусас. Никаких записей или пометок в блокноте он не делал.
- Просто другом, - ответил Теодор, слыша, как по толпе пронесся удивленный шепоток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34