На распродаже за него не выручить и пяти пенни. Мутное, все в пятнах. Да и если на то пошло, размер не самый удобный. Зараз разве что кончик носа увидишь… – Я понимала, что миссис Гигантс говорит это для самоуспокоения, но все равно ощутила приступ раздражения, особенно когда она прибавила: – Я бы чувствовала себя гораздо хуже, имей эта стекляшка хоть какую-нибудь ценность.
Я знала, сколь ценным это зеркало было для Джонаса. Он получил его в подарок от матери, когда ему было девять лет. Возможно, понимая, что они недолго еще пробудут вместе, она сказала сыну, что если он вдруг почувствует себя одиноким, то стоит ему только взглянуть в зеркало, и он увидит там ее. Будучи достаточно взрослым, Джонас догадался, что она имеет в виду их сходство. А вскоре девятилетний мальчик стоял у окна второго этажа и смотрел, как поднимают на катафалк гроб матери. Впоследствии он сделал открытие – если стоять перед зеркалом и смотреть на него под определенным углом, чуточку прикрыв глаза, то в прозрачной глубине можно увидеть женскую фигуру. Иногда мать возилась на кухне, в большом белом фартуке. Но чаще всего он видел, как она бежит по саду, а в синее небо навстречу солнцу взмывает воздушный змей.
Я смотрела, как миссис Гигантс топчется, сметая осколки, и слезы наворачивались на глаза. Слабое утешение, но хотя бы раму удастся сохранить.
– Я ее починю!
Едва я положила остатки зеркала на туалетный столик, как зазвонил телефон. Радуясь возможности уйти, я пробежала по галерее и сняла трубку.
– О, это вы, – недовольно буркнула Рокси Мэллой, словно ожидала, что ей ответит Папа Римский. – Судя по вашему голосу, миссис Хаскелл, вы еще не пришли в себя после моего ухода. Постарайтесь взять себя в руки ради детей и своего драгоценного муженька. Послушайте, – голос ее смягчился, – поставьте в своей спальне мое фото, если думаете, что это поможет.
– Как хорошо, что вы позвонили! – облегченно вздохнула я. – Как дела у Джорджа с Ванессой и у крошки Розы? Я уж начала беспокоиться.
– Давайте подождем, когда о необыкновенной жизни Рокси Мэллой снимут фильм. – Голос моей бывшей правой руки вдруг помрачнел. – У зрителей слезы просыхать не будут, хотя я не представляю, кто обладает подходящими очарованием и внешностью, чтобы исполнить главную роль. Впрочем, меня это не волнует. Так или иначе, мне нечего рассчитывать, что Ее Величество поздравит меня со столетним юбилеем.
Это уже не лезло ни в какие ворота. Неужели я разговариваю с той самой Рокси Мэллой, которая некогда заключила соглашение с костлявой, что отныне и вовек они будут игнорировать друг друга? Зная свою кузину Ванессу, я ничуть не удивлюсь, если она пригрозила прикончить свекровь, прикоснись та к ее помаде. Но Рокси так просто на испуг не возьмешь – она и команду профессиональных палачей обратила бы в бегство. Так что же творится в этой лондонской квартире?
– Скажите же, что происходит! – взмолилась я.
– Вы, как всегда, все превратно поняли, – сурово ответила Рокси. – Я оторвалась от неотложных дел и решила вам звякнуть только потому, что, по словам Гертруды Гигантс, она собиралась сегодня прийти в Мерлин-корт. Хотелось выяснить, что с ней стряслось. Она позвонила мне вчера вечером. Чуть не плача. Сроду такой ее не видела. Но из-за этих проклятых автомобилей, которые носятся под окнами как угорелые, я смогла уловить лишь отдельные слова. Гертруда твердила о каком-то ужасном открытии, о том, что не знает, как теперь поступить. И как я отношусь к тому, чтобы созвать внеочередное собрание АДРЧФ.
– А вы не попросили миссис Гигантс повторить? – Мне не хотелось, чтобы голос прозвучал нетерпеливо, но, к несчастью, опустилась на стул, на котором явно похозяйничали близнецы. В мою многострадальную задницу впилось с десяток кинжалов. Я подскочила и глянула на стул. На сиденье мирно лежали детали от металлического конструктора. И почему я раньше не замечала, что они напоминают опасные бритвы?
– Естественно, я собиралась выяснить подробности, – с ангельским терпением пояснила Рокси, – но тут, как назло, разоралась крошка Роза и мне пришлось спешно закругляться.
– Ничего страшного, вы можете поговорить с миссис Гигантс сейчас. Она как раз убирается в комнате Джонаса.
– Стоит ли отвлекать ее от дел?
– Не беспокойтесь. Подождите минутку, пойду позову ее.
– Только учтите, миссис Хаскелл, я не могу торчать у телефона целый день!
Подгоняемая этим напутствием, я протараторила миссис Гигантс, что Рокси Мэллой хочет с ней поговорить. На долю секунды угрюмое лицо новой домработницы просветлело. И тут я уверилась: произошло что-то и в самом деле невероятное, если пальцы этой женщины дрогнули и выпустили любимое зеркало Джонаса. Но миссис Гигантс покачала головой.
– Правила АДРЧФ, – сообщила она, – запрещают во время работы беседовать по телефону на личные темы, за исключением случаев крайней необходимости.
– Но я же не против, – возразила я. – А миссис Мэллой утверждает, что это очень важно.
Бесполезно. Миссис Гигантс стояла с совком в руке, несгибаемая словно дуб, который и напоминала. Когда я выходила из комнаты, мне показалось, будто она прошептала: «Лучше смерть, чем бесчестие!» Разумеется, Рокси уже повесила трубку. Или нас разъединили. Жизнь полна случайностей, которые до поры до времени кажутся несущественными.
Глава третья
Вновь подметают пол, чтобы убрать мусор, который нападал с потолка и стен.
На следующий день, в воскресенье, небо заволокли низкие тучи, напоминавшие промокшие шерстяные одеяла, которые повесили сушиться и забыли снять. Ветер стонал подвыпившей белугой, а моросящий дождь с удручающей монотонностью заливал окна. Весна казалась таким же благим пожеланием, как и надежды Рокси Мэллой вернуться в Мерлин-корт. Возможно, если бы я отправилась этим утром в церковь, мне удалось бы более оптимистично взглянуть на свою дальнейшую жизнь. Проснулась я вялой и все утро слонялась по комнатам дохлой рыбиной, а перед самым выходом из дома выяснилось, что потеряла сумочку. Перевернув все вверх дном, я отыскала пропажу и тут же потеряла снова. Бен, вдоволь поупражнявшись в остроумии на мой счет, посоветовал мне остаться в Мерлин-корте и насладиться тишиной и покоем. С мужьями вечно так. Они всегда знают, когда нам чего-то не хочется, и делают все, чтобы облегчить дорогу в ад.
К счастью, у меня имелось одно дело, позволявшее чувствовать себя праведницей. Я только что закончила возню с кухонными шкафами. Полки сияли первозданной чистотой, а от блеска посуды рябило в глазах. В ее зеркальных боках самая последняя карга отразилась бы писаной красавицей. Кстати, о зеркалах. Как я и ожидала, Джонаса до крайности расстроила оплошность миссис Гигантс. Я не стала говорить о разбитом зеркале до ее ухода, иначе от его рева несчастная женщина бежала бы, как Наполеон от русских морозов, и вряд ли я когда-нибудь еще увидела бы ее в своем доме. Джонас сыпал проклятиями до глубокой ночи, призывая на голову бедной миссис Гигантс всевозможные кары, и требовал, чтобы ее безразмерные ноги никогда не переступали порог Мерлин-корта. Но о самом зеркале помалкивал. И это было хуже всего.
Чай, который я приготовила для Джонаса, стянул Бен. Бесцельно побродив по кухне и вдоволь налюбовавшись новехонькими занавесками, я намазала маслом несколько тостов и плюхнула в розетку побольше меду. Джонас обожал мед. Его матушка разводила пчел, и с тех пор мед был его любимым лакомством. Я вздохнула. Бедняга, и почему миссис Гигантс грохнула именно его старенькое зеркало, а не то уродство в раме красного дерева, что висит в холле?
Пару разу пнув дверь и не получив ответа, я решительно вошла в комнату Джонаса. Ярко-алый ковер, покрывавший пол, самым непостижимым образом сочетался с бледно-зелеными попугаями на стенах. Возможно, потому, что ни того, ни другого попросту не было видно. Комната смахивала на склад антикварной рухляди. Комоды и комодики, мамонтообразные шифоньеры и худосочные этажерки, пузатые тумбочки и кресла-уродцы стояли всюду, куда ни глянь. И везде громоздились стопки книг, старых газет и загадочных коробок.
Я медленно, держа поднос на вытянутых руках, пробралась меж залежей хлама к гигантской кровати черного дерева. Джонас неподвижно покоился в самом центре деревянного чудища. На одно жуткое мгновение мне показалось, что он умер, – уж больно выразительно были сложены руки на груди. Но в следующий миг Джонас вернулся в мир живых, энергично всхрапнув, и я от облегчения едва не выронила поднос.
Спихнув со стула стопку книжек, я поставила поднос и присела на краешек кровати. У меня был замечательный муж и два любимых чада, пусть и несколько шкодливых, но в женском сердце хватает укромных уголков не только для ближайших родственников. Я любила Джонаса, и если бы не почувствовала, что вот-вот чихну, то еще минут пять изображала бы херувима на гранитном надгробии. Но внезапное пробуждение вряд ли благотворно скажется на долголетии нашего Джонаса, поэтому, подхватив невостребованный поднос, я на цыпочках прокралась обратно на кухню. Через минуту там же появился Бен. В своем роскошном новом плаще он походил на рекламу из журнала «Польза свежего воздуха».
– Нет ничего лучше любящей и заботливой жены, – вздохнул мой ненаглядный, вожделенно поглядывая на поднос.
Я улыбнулась и загородила тосты.
– Извини, но это завтрак Джонаса. Хотела накормить его, но он спит. Как насчет подостывшего чая? Есть еще обрезки тостов.
– Спасибо, дорогая, но после церковной службы я выпил кофе с печеньем.
– Прекрасно! – отозвалась я с энтузиазмом. – А где Эбби и Тэм?
– Эта парочка нечестивцев?! – Бен расстегнул мокрый плащ. – Сунул их в чашу для пожертвований. Проповедь была такой проникновенной и страстной, что во мне вдруг пробудился ревностный христианин. Кроме того, твой отпрыск то и дело нырял под скамью и изучал, что у дам под юбками.
– Куда ты подевал моих детей? – Я схватила хлебный нож. Бен нырнул за холодильник. Я сунула нож в мойку.
– Ладно-ладно, скажу всю правду, – пропищал мой муж из укрытия. – Близнецы очаровали Клариссу Уитком, ту милую женщину, что недавно поселилась неподалеку от нас, в «Дикой яблоне». Да и она им понравилась. Мисс Уитком оказалась настолько добра, что предложила угостить наших оглоедов обедом. Я решил, что ты не станешь возражать.
Я изумленно уставилась на него.
– Но, Бен, мы же совсем не знаем мисс Уитком!
– Я видел, как ты с ней разговаривала, – обиженно буркнул Бен. – Кроме того, она надеется, что ты поможешь ей с оформлением дома.
– Ну… – Я зыркнула на тосты. Что-то масло подтаяло, не пора ли их ликвидировать? – Все это, конечно, так, а вдруг она убийца, маньячка или ведьма? Всякое, знаешь ли, бывает. – Пожалуй, съем кусочек. Джонас будет рад со мной поделиться.
– То же самое, Элли, можно сказать о любом из жителей Читтертон-Феллс. Согласен, за детьми нужен глаз да глаз, но вряд ли от них убудет, если полдня посидят на шее у милейшей особы средних лет. Но если это тебя тревожит, сейчас же приведу их!
Бен выбрался из-за холодильника, поцеловал меня и принялся застегивать плащ.
– Не надо, – улыбнулась я. – Схожу за ними, когда ты удерешь на работу. Просто в последние дни нервы разыгрались. Наверное, из-за Джонаса. Я не паникерша, которая впадает в истерику при виде черного кота, но, честно говоря, разбитое зеркало не дает мне покоя.
– Все от переутомления, – ответствовал мой супруг с истинно мужским легкомыслием. – Эта оргия с весенней уборкой вытянула из тебя все соки, а уход Рокси окончательно подкосил. Отчего бы тебе не позвонить ей и не позлословить часок-другой?
– Так и поступлю! Правда, почему-то наши телефонные беседы длятся обычно не больше двух минут. Младенец Ванессы оказался на редкость требовательным существом. Вчера не успела я сказать, что миссис Гигантс занята, как Рокси повесила трубку. Я перезвонила, так Рокси принялась орать как оглашенная – мол, по моей милости она чуть не грохнула малышку головой о телефонную полку.
Бен покачал головой.
– Мне кажется, Рокси Мэллой совершила огромную ошибку, переехав к Джорджу с Ванессой. Но она ведь упряма, как стадо ослов.
– Ты прав. Мне кажется, там творится что-то неладное. Жизнь с моей кузиной Ванессой, конечно, не сахар, но Рокси ведет себя чересчур странно. Она же любопытна как сорока. В нормальных обстоятельствах лишь угроза очутиться на электрическом стуле могла бы помешать ей выяснить, что стряслось с ее подругой миссис Гигантс.
– Наверняка Рокси вечером позвонила ей домой, – отмахнулся Бен, вырывая у меня тост, – и уж отвела душу в болтовне.
– Надеюсь, так и есть. – Я натянуто улыбнулась. – Будем думать, что треволнения миссис Гигантс – это буря в стакане воды. И в следующий раз у нее не будет все валиться из рук. Хотя, честно говоря, я не особенно и возражала бы, расколоти она парочку супниц, которые я вчера откопала.
Роясь в самых дальних углах кухонных шкафов, куда еще не ступала нога человека, я наткнулась на эту жуть – фарфоровых уродцев, подаренных к свадьбе и старательно потерянных тотчас после отправки почтовой открытки с благодарностью. Правда, кое-что я купила сама, в те дни, когда шныряла по магазинам, позабыв мозги дома. В таких случаях кажется, что висящее в витрине детское платьице придется тебе впору, а стадо слоников из самой натуральной коровьей кости, украшенных черными атласными седлами с бахромой, будут замечательно смотреться на каминной полке.
– О чем задумалась? – полюбопытствовал Бен.
– О том, что отныне вступаю на стезю экономической добродетели. Не потрачу ни пенни лишнего! – Мгновение я упивалась своей праведностью. – Теперь мой девиз: «Ни трат, ни желаний! «Даже чистящие средства сама могу смешивать. Помнишь ту зеленую книжицу, что я нашла на чердаке? Ту, что принадлежала Абигайль? Так вот, собираюсь над ней сегодня покорпеть и выудить оттуда парочку рецептов.
На лбу у Бена появилась складка.
– Это мерзавец Фредди напугал тебя своим душещипательным рассказом о печальной участи ресторана? И ты тут же представила, как мы бредем по улицам, продавая бельевые прищепки?
– Дорогой, меня волнует, насколько ты обеспокоен судьбой ресторана.
Я с тревогой взглянула на любимого, но в следующий миг тревога сменилась паникой. Лицо Бена сковал невыразимый ужас, словно моего благоверного уже ввергли в пучину нищеты.
– Это не мой! – пробормотал он, ожесточенно роясь в карманах.
Боже! Вот он, предвестник грядущих невзгод, – для начала Бен тронулся умом.
– О чем ты говоришь?
– В церкви было душно, я снял плащ и положил его на спинку скамьи. Хотя постой, то же самое сделал и полковник Лестер-Смит. Он сидел рядом со мной. Его плащ тоже бежевого цвета. Черт! Наверное, я перепутал и прихватил плащ полковника вместо своего.
Ужас Бена был неподделен. Еще бы! Полковник Лестер-Смит слыл редкостным педантом и чистюлей. От его глаз не укроются ни эти мокрые пятна, ни тем более неопрятная складка на воротнике.
– Ты уверен, что перепутал плащи? – Я старательно затряслась, изображая высшую степень страха. – Все плащи на свете похожи.
– Обшлага! – Бен вытянул руки, словно собираясь всунуть их в наручники. – Пуговицы другие! И взгляни, – дрожащими пальцами он отогнул полу, – подкладка! Она коричневая… А у меня в сине-зеленую клетку.
Я покровительственно похлопала Бена по плечу.
– Милый, не стоит впадать в панику. Вряд ли полковник Лестер-Смит помчался в полицию. А может, этот педант сам похитил твой плащ? Во всяком случае, он ведь ничего тебе не сказал, когда выходил из церкви. Значит, не заметил подмены.
– Странно. – Беспокойство Бена сменилось недоумением. – Лестер-Смит такой зануда… Трудно представить, чтобы он не обнюхал плащ, прежде чем надеть… Но это точно его плащ! Смотри… – он вновь отогнул полу. – Вот инициалы.
– Действительно странно, – согласилась я. – Но, возможно, сегодня мысли Лестер-Смита были заняты чем-то другим. Могу позвонить ему.
Несколько секунд Бен обескураженно пялился на меня, затем пробормотал, что нужно, мол, спешить на работу. Там, конечно, ошивается Фредди, присматривает, чтобы никто не стащил крышу или ступеньки от крыльца, но толку от него мало. Бен на секунду припал ко мне со страстью человека, чудом спасшегося после кораблекрушения, и обреченно шагнул к двери. В последний миг он остановился как вкопанный, осторожно стащил похищенный плащ и впрыгнул в свою старенькую синюю куртчонку.
Странные существа эти мужчины. Они могут свергать и создавать правительства, перекраивать карту мира, начинать войны с таким видом, словно это партия в гольф, – и все в один день. Но когда речь заходит о том, чтобы вернуть в магазин бракованный баллончик с кремом для бритья или повиниться в случайной оплошности, у них начинают трястись коленки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28