Вот я и дождалась подходящего момента, чтобы сообщить Бену самое главное: если не существует романа, на котором он мог бы поставить свое имя, то, возможно, стоит воспользоваться случаем и запечатлеть собственную физиономию на обложке нового бестселлера Циннии Сельми. Но что-то удерживало меня. И я заговорила о том, как была изумлена, узнав, что одна из моих любимых писательниц – наш добрый знакомый.– Что меня удивляет, – Бен застегивал пуговицы на манжетах рубашки, – почему ты не рассказала мне об этом еще вчера. Насколько я тебя знаю, ты должна была ворваться в дом и с порога объявить новость.Я отвернулась от мужа и принялась заправлять постель.– По дороге домой, я заглянула в коттедж проведать Герту. Она была такой унылой, что я битый час уговаривала ее пообедать с нами. Но эта странная особа упорно твердила, что, если столкнется с Каризмой, который как две капли воды похож на ее мужа, нервный срыв ей обеспечен.– По-моему, она уже сорвалась со всех катушек.– Я беспокоюсь за Герту. Она показала мне фотографию своего Эрнста – приземистый лысый мужичонка, ни капли сходства с Каризмой, как я ни вертела снимок. Но любовь зла. И я подумала, может быть, лягушонок вовсе не превратился в прекрасного принца, когда та девушка из сказки поцеловала его… То есть превратился, но только в ее глазах. И все пятьдесят лет счастливой совместной жизни, пока он наконец не испустил дух, лягушонок спал на кувшинке в ванной. А она всюду представляла его как своего красавца мужа, косая сажень в плечах. Женщины каменели, опасаясь, как бы он не прыгнул им на юбку, а мужчины клялись, что больше никогда не притронутся к виски.– Ква-ква!Вот так всегда: на меня находит озарение, а Бен все сводит к детской забаве.– Я вовсе не тебя имела в виду. Все вокруг только и твердят о том, какой ты красивый. Если в нашей семье и есть лягушонок, так это я.– Теперь тебя одолел приступ ложной скромности?– Но ведь никто никогда не предлагал мне сняться для…– Ты это о чем?– Так… ни о чем. – Я лицемерно улыбнулась. – Просто немного отвлеклась. Но давай вернемся к тому, почему я не рассказала тебе про Глэдстона еще вчера. Если помнишь, после того как я вернулась домой, мы с тобой ни на секунду не оставались одни. Хорошо хоть Наяда и Паучеры ушли. Но то Ванесса сидела с нами, то я успокаивала миссис Швабухер – бедняжка до сих пор не может оправиться после встречи с Лестер-Смитом. Дети постоянно требовали внимания. И конечно, Каризма! Нельзя же было, предоставить его самому себе – мол, пусть себе стоит перед зеркалом и трясет гривой сколько душе угодно. День выдался утомительный, и к вечеру я уже спала на ходу.– Все-таки странная эта история с фотографом. – Бен натягивал свитер, и его голос звучал приглушенно.– То, что он так и не появился?– Именно. По словам миссис Швабухер, съемки на фоне Мерлин-корта были основной целью визита Каризмы. Отважный рыцарь защищает замок от врагов королевства. Но прошли все сроки, а фотографа нет как нет. И я не сказал бы, чтобы Каризма или миссис Швабухер особенно переживали по этому поводу.– Согласна. Но миссис Швабухер сама не своя в последнее время, и, наверное, это как-то действует на Каризму, который, судя по всему, к ней очень привязан. И как же ты объясняешь отсутствие фотографа?– Подозреваю, что разговоры о съемках служили дымовой завесой. – Бен плюхнулся на кровать, заложил руки за голову. – Не связано ли желание Каризмы участвовать в сборе средств для вашей затеи с Глэдстоном и его книгами?Весьма уместный вопрос. Момент истины приближался, и я сожалела, что так долго ходила вокруг да около. Дети, гости – все это пустые отговорки! Могла бы еще вчера ввести Бена в курс дела. Но как же не хочется признаваться в том, что тебя облапошили!– Когда миссис Швабухер заявила, что Каризма свободен только в эти выходные, – я накручивала край простыни на палец, – мне и в голову не пришло подвергать сомнению ее слова. Я была безумно благодарна, что он вообще согласился приехать. Времени на подготовку нам дали в обрез, но в таких местах, как Читтертон-Феллс, слухи распространяются со скоростью лесного пожара. – Я горестно вздохнула. – Надо же быть такой доверчивой! Я была тронута, когда миссис Швабухер сказала, что Каризма захочет пойти в церковь. И сирена не взвыла в моей голове, когда он спросил, дружим ли мы с соседями. Теперь-то понятно, что он частенько наводил разговор на Глэдстона Шипа, надеясь, что я предложу свести их.– Но почему он выбрал именно эти выходные? – Бен придвинулся ближе и взял меня за руку.– По словам Эвдоры, Каризма подгадал к визиту издателя. Именно его Глэдстон ждал в гости, собираясь обсудить книгу, которая вот-вот выйдет. «Рыцарь на все времена» – продолжение романа покойной Азалии Твайлайт, имевшего бешеный успех. Издатель отказывался до поры до времени называть имя автора, и в прессе шли горячие споры, доходившие до взаимных оскорблений, кто же получил заказ на этот лакомый кусочек. Да и то, что под именем Циннии Сельми скрывается Глэдстон Шип, также большой секрет.– И каким же образом Каризма стал обладателем этого секрета?– Ему предложили сняться для обложки.– Надо полагать, предложила женщина. – Бен откинулся на спину и искоса глянул на меня. – Какая-нибудь экзальтированная идиотка. Но почему Каризма, имея в кармане контракт на «Рыцаря», из кожи вон лез, чтобы познакомиться с Глэдстоном?– Причин могло быть сколько угодно!– Согласен. Но что об этом говорит Эвдора?– Глэдстон категорически не желает, чтобы Каризма украсил обложку его книги. Он уверяет, что Каризма совершенно не похож на героя и обложка не должна вводить читателя в заблуждение. Вроде бы персонаж Глэдстона, кроме приятной внешности и величия души, обладает еще и утонченностью, поэтому необузданность Каризмы автору претит. Рыцарь Глэдстона – среднего роста, с черными вьющимися волосами, довольно коротко подстриженными, а глаза его меняют цвет от изумрудного до темно-синего.– Следовательно, – здравомыслящий Бен даже не моргнул, – Каризме придется напялить парик, костюм-тройку и встать на колени.– Не говори глупостей! – рассердилась я. – Он не может поступиться своей внешностью, да и Глэдстон все равно бы не согласился. Эвдора говорит, что муж часами – нет, целыми днями! – вчитывался в контракт с издательством в надежде найти лазейку. Но у него нет права вето на обложку.Переведя дух, словно после тяжелой работы, я припомнила документы на журнальном столике в гостиной Эвдоры. Тогда, дав волю своему воображению, я решила, что эти бумаги имеют отношение к медицине.– По словам Эвдоры, Глэдстон страшно переживал. А когда Библиотечная Лига вздумала пригласить Каризму, он подумал, что его преследует злой рок. А еще эта необходимость лечь в больницу.– Что-нибудь серьезное?– Ему сделают обрезание.– Ох-х, – отозвался Бен.– Эвдора говорит, он давно должен был это сделать, и она очень расстроена… то есть не из-за обрезания, а потому что на мужа навалилось все и сразу.– Ты хочешь сказать, что Каризма примчался в Читтертон-Феллс, потому что лишился сна из-за нежелания Глэдстона видеть его на обложке романа? Неужто у нашего красавчика столь трепетное сердце?– Уж не знаю, какое у него сердце, но несколько дней назад Каризму известили, что этой работы ему не видать как своих ушей.– Элли, я что-то не улавливаю.– Все просто, как дважды два. Глэдстон впал в самую настоящую депрессию. Спицы и кастрюли валились у него из рук, и он пошел на крайний шаг: объявил издателю, что не считает себя более обязанным хранить в тайне свое настоящее имя. Пригрозил, что публично объявит, что он и есть Цинния Сельми. И ситуация немедленно приняла совсем иной оборот.– Наш друг сделал умный ход.– Издатель, – продолжала я, – умолял Глэдстона передумать, мол, тиражи «Рыцаря на все времена» катастрофически упадут, если станет известно, что автор романа мужчина. Мало того, мужчина, который носит серые вязаные джемперы и пишет в приходскую газету. Но Глэлстон уперся. Даже огромный букет, присланный издателем, и обещание повысить гонорар за следующую книгу Цинни Сельми не смягчили его. И позавчера Глэдстон получил следующее предложение: если он сохранит тайну своего псевдонима, Каризма не появится на обложке.– И миссис Швабухер тут же села в поезд и на всех парах двинула сюда, чтобы угостить тебя обедом в «Абигайль»! – Бен вскочил. – Не кажется ли тебе, дорогая, что она и ее обворожительный клиент проделали довольно грязный трюк?– Ну… Каризма тут ни при чем.– Ну разумеется!– По-твоему, получив щелчок по носу, он должен был смиренно отойти в сторонку?! Была задета его профессиональная гордость. Он – самая знаменитая модель в книжном мире, а «Рыцарь» непременно наделает много шума. Но… я немного обижена на миссис Швабухер: она могла бы рассказать мне о своих трудностях.– Утешайся тем, – ласково напомнил Бен, – что ее план провалился.– Их план не задался с самого начала: то свита отравилась, то фотограф куда-то пропал. Думаю, Каризма действительно хотел сниматься здесь. Глэдстон поселил своего героя в доме, очень похожем на наш. Если бы Каризма сфотографировался на фоне Мерлин-корта, у него, возможно, появился бы шанс уговорить Глэдстона.– А вчера ему опять не повезло. Когда он постучался к викарисе, никого не оказалось дома: – Бен был далек от сочувствия.– Он собирается сегодня на утреннюю службу, – вспомнила я. – Но Эвдора сказала, что Глэдстона в церкви не будет: он обедает с издателем, а нам, Бен, надо серьезно поговорить.– О меню их обеда?– Нет, об издателе. – Я с размаху села на стул, вытянула ноги и уставилась на носки шлепанцев. – Глэдстон хочет, чтобы ты познакомился с этим человеком и убедил его в своей невероятной фотогеничности. Что ты таращишь глаза? – Я старалась придерживаться добродушно-игривого тона. – Неужто до сих пор не сообразил, к чему я клоню? Издатель жаждет помириться с Глэдстоном и согласится на все. А Глэдстон желает, чтобы на обложке «Рыцаря» был ты!– Шутишь?!– По мнению Эвдоры, у тебя истинно геройская внешность.– У меня? – Бен с довольной улыбкой принялся изучать свое отражение в зеркале. Звездная болезнь уже началась?– Глэдстон сделал это потрясающее открытие, когда Ванесса шлепнулась в обморок в церкви, а ты подхватил ее.Я содрогнулась. И как это раньше до меня не дошло! Бен и Ванесса! Вот ключ ко всему. А как же я? Неужели окажусь на обочине жизни?! Бен затмит Каризму, а уж хищная Ванесса постарается почаще вертеться рядом с моим мужем. И тогда…– Итак, – мои глаза были закрыты, – тебя интересует это предложение?– Надо подумать. – Бен подошел ко мне сзади и чмокнул в макушку. – Что тебе известно о герое этой книги?– Вначале он пребывает где-то далеко от Мерлин-корта, или как там называется его дом в романе, – забормотала я, изо всех сил стараясь изгнать из головы образ Ванессы, млеющей в объятиях Бена. – Его корабль потерпел крушение, и он храбро обживает голый остров, заросший кокосовыми пальмами. С корабля он ничего не успел прихватить, если не считать роскошной блондинки. – Я снова вздрогнула.– Так мне придется позировать голышом?– Нет… По крайней мере черной повязкой на глаз тебя обеспечат.– Очень лестное предложение. Но я должен считаться с твоими чувствами, дорогая. Тебе понравится, если миллионы женщин станут пялиться на мою мускулистую грудь и укладываться со мной в постель?– Это было бы забавно, – соврала я, выдавив улыбку. – Ты ведь заработаешь кучу денег. И речь не идет о том, чтобы заниматься этим всю оставшуюся жизнь.– Верно! – Бен привлек меня к себе. – Да и стань я профессионалом, все равно не бросил бы ресторан. Надо быть реалистом, Элли: стоит появиться парочке морщин, как спрос на мои услуги покатится вниз. Хотя, – Бен внезапно разомкнул объятия, вернулся к зеркалу и втянул щеки, – я мог бы продлить свою карьеру модели, выкрасив волосы и сделав подтяжку лица.– Зачем останавливаться на полумерах? – Я уперла руки в бока, чтобы унять дрожь в пальцах. – Молодеть, так уж на всю катушку: сделать липосакцию, подтянуть живот. Но не будем забегать вперед. Прежде тебе необходимо встретиться с издателем, хотя, по словам Эвдоры, это всего лишь формальность. Обед назначен на час, и…– Ничего не выйдет. – Бен перестал строить глазки своему отражению и обернулся ко мне. – Я опоздаю на благотворительную акцию в библиотеку… если вообще смогу там появиться.– Тебе не обязательно туда идти. Правда, я не обижусь. Единственная проблема – близнецы. Я собиралась попросить… Ванессу остаться с ними, но вряд ли это получится.– Почему?– Потому что, – каким-то образом мне удалось взять бодрый тон, – Глэдстон пригласил на обед и Ванессу тоже. Он хочет, чтобы вы воссоздали ту позу, что дала вам золотой шанс. Ванесса – профессиональная модель, и, кто знает, возможно, ей предложат воплотить героиню. Не сомневаюсь, блистать на книжной обложке моей прелестной кузине понравится куда больше, чем кувыркаться на спортивных снарядах Джорджа Мэллоя.Бен не успел ответить. Дверь в спальню отворилась, и – помяните черта! – в комнату скользнула Ванесса – чудным видением, которое вернуло бы к жизни любого мужчину, потерпевшего кораблекрушение.– Ах, простите, – промурлыкала она, – я надеялась застигнуть вас в особо неприличный момент.Я улыбнулась кузине.– Тебе это удалось, мы как раз говорили о тебе.– Ну вот, опять я не вовремя, – Ванесса издала столь глубокий вздох, что ее абрикосовая юбка всколыхнулась, словно от порыва ветра, – но тебя просят к телефону, Элли. Некий полковник Лестер-Смит. Голос у него совершенно несчастный, так что поспеши его утешить, а Бен тем временем расскажет, каким образом я оказалась увлекательной темой вашей беседы. О детях не беспокойся, – кузина с насмешливым видом распахнула передо мной дверь и сделала книксен, – их ублажает целая компания. Прибыли Джордж с мамашей, и Каризма спустился вниз десять минут назад.– Элли, думаю, мы должны закончить разговор, – произнес мне вдогонку Бен.– А я думаю, – свирепо бросила я через плечо, – что ты должен переговорить с Ванессой, если не хочешь упустить свой шанс!Какое благородство с моей стороны! Вся беда в том, что мне ничего больше не оставалось, как демонстрировать благородство. Бен получил умопомрачительное предложение, такой шанс выпадает раз в жизни, и нет никаких надежд, что он им не воспользуется. И у меня даже нет ни малейших оснований осуждать Ванессу. Если она появится, на обложке «Рыцаря на все времена», то вовсе не потому, что гонялась за этой работой. Очаровательная кузина не виновата, что исключительно грациозно и женственно рухнула в обморок прямо на руки моему мужу.Боже! Должно быть, в эту минуту Бен и Ванесса репетируют выигрышную позу в моей спальне. И надо быть последней скотиной, чтобы не восхититься их трудолюбием. С такими мыслями я и схватила телефонную трубку.– Алло, – прощебетала я, как и подобает благородной, отказывающей себе во всем жене.– Простите, миссис Хаскелл, если оторвал вас от чего-нибудь важного. Холостяки частенько забывают, что в домах других людей кипит жизнь, – бесконечно печальным голосом произнес Лестер-Смит.Как бы мне хотелось развеселить его, поведав в красочных подробностях об изумительных диванных подушках из шотландки, которые украсят его новый дом, унаследованный от мисс Банч. Но, увы, я могла лишь пообещать, что займусь его жилищем в ближайшие дни.– Я звоню не по этому поводу, миссис Хаскелл.– Я так и думала.– Встреча с Евангелиной немного выбила меня из колеи. Я рад, что ее жизнь сложилась удачно. Она нашла в себе силы снова выйти замуж, и вроде бы за приличного парня. А теперь вот стала менеджером мировой знаменитости и, похоже, души в нем не чает.– Да, – пробормотала я.– Впрочем, чему тут удивляться.– Вы о Каризме?– Нет, о том, как она смотрела на меня тогда… в библиотеке. – Голос Лестер-Смита дрогнул. – Она смотрела на меня словно на совершенно чужого человека. Конечно, мы были женаты очень недолго. Обошлись даже без шумного развода. Брак под сурдинку аннулировали, и вся недолга.– У вас почти не было времени, чтобы подготовиться к встрече с миссис Швабухер, – осторожно проговорила я, опасаясь, как бы старый вояка не подумал, будто я утешаю его, словно малое дитя. – Что до Евангелины, когда вы внезапно появились в библиотеке, у нее, наверное, голова пошла кругом. На собрании мы вспоминали вас, но как «полковника», не называя фамилии. Уверена, ее реакция была вызвана шоком, а не тем, что она не могла…– …припомнить, кто я такой? Сожалею, миссис Хаскелл, что не оправдываю ваших ожиданий, но, боюсь, на благотворительной акции в память о мисс Банч меня не будет. Я не уверен, что смогу держаться как подобает офицеру и джентльмену.– Понятно, вы расстроены…– Вовсе нет, – удивился полковник. – Уж скорее, простите за выражение, чертовски зол. Подозреваю, что зря я деликатничал в нашу первую брачную ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29