Завязался веселый разговор о семейных и хозяйственных делах и тех незначительных новостях, которые появились с последней встречи. Криспиан вскоре оживился, принялся поддразнивать Фрэнсис и смешить Фрэнка, и даже развеселил мать, но Сэм видел, что и Криспиан озабочен целью неожиданного визита.Наконец с едой было покончено, слуги убрали со стола и разошлись по комнатам. Фрэнсис неохотно отправилась спать; Криспиан принес лютню. Четверо взрослых расселись у огня, готовясь приятно провести последний час дня. Когда Сэм закурил трубку, а Криспиан заиграл тихую, напевную мелодию, в которую вплетались потрескивания поленьев в камине и завывания ветра в дымоходе, Анна произнесла:– Ну, Фрэнсис, полагаю, теперь ты расскажешь нам, что привело тебя сюда в такой холодный день?– Конечно, вы знаете, что Парламент вновь созван? – начал Фрэнк.– Да, но только Господу известно, зачем это понадобилось, – ответил Сэм. – Неужели Парламент стал менее испорченным с тех пор, как Ламберт разогнал его?– Нет, сэр, – покачал головой Фрэнк, – но несколько правителей лучше, чем один Ламберт, который, будь его воля, объявил бы себя лордом-протектором. Говорят, он противился созыву Парламента.– Тогда кто же решил это? – удивился Сэм.– Генерал Монк, а к нему присоединился генерал Флитвуд, которому совсем не нравилось подчиняться Ламберту. Парламент объявил Монка главнокомандующим трех королевств, и сейчас он собирает войско у границы, чтобы начать поход через Англию.Сэм вскочил.– Господи помилуй, ты говоришь так, как будто одобряешь это!– Одобряю ли я действия Монка? Конечно, сэр.– Ты хочешь, чтобы сюда вторглась армия под предводительством человека, известного в качестве самого ревностного последователя Кромвеля? Но ведь ты проклинал Ламберта, когда тот собирался сделать то же самое?– Отец, послушайте Фрэнка, пусть он объяснит, – попросил Криспиан.Наступила тишина, Криспиан даже прижал ладонью струны лютни. Сэм медленно опустился на стул, и Фрэнсис спокойно продолжал:– Верно, сэр, – Монк был сторонником Кромвеля. Но так же верно и то, что его войско – самое образцовое во всех трех королевствах. Отчасти оно стало таким потому, что оказалось изолированным в Шотландии, вдали от беспорядков, раздирающих другие армии, но и потому, что сам Монк – честный и принципиальный человек.– И чрезмерно тщеславный, – добавил Сэм. – Вторгаться в собственную страну, подобно... подобно французу – во главе армии завоевателей...– Нет, сэр, прошу прощения. Это не тщеславие. Монк не ищет славы для себя, он хочет помочь стране и народу. Он поддерживал Кромвеля только потому, что верил в его правоту и надеялся создать сильное и справедливое правительство. Теперь же он желает восстановить порядок и разделить власть, оставшуюся после смерти Кромвеля. Со своим войском он захватит Лондон, отбив его у Ламберта, и созовет свободный Парламент.Свободный Парламент! Эти слова прозвучали в тишине комнаты, как песня. Сколько же времени прошло с тех пор, как в Англии был такой Парламент?– Но удастся ли ему сделать это? – после минутного молчания поинтересовался Сэм. – Даже Кромвель при всей своей власти не решился на такой шаг.– Теперь другие времена, – ответил Фрэнсис. – Народ устал от правления солдат, ему надоели фанатики и проповедники, черные и красные плащи, беспорядок и бесправие. Свободный Парламент направит в нужное русло его стремления и желания.– Свободный Парламент мог бы вызвать в Англию короля, – спокойно добавил Криспиан.Как по сигналу, в этот момент пламя разгорелось ярче, взметнувшись вверх. В его золотистом отсвете Сэм оглядел лица собравшихся в комнате и увидел, что все они одержимы одной и той же мыслью.– А Монк согласится на это? – спросил Сэм.– Не знаю, – покачал головой Фрэнк. – Он никогда не говорил об этом. Полагаю, он хочет большего, чем просто узаконенное правительство. Но если Парламент пожелает вызвать короля, Монк не осмелится протестовать.– Ну, ладно, – наконец проговорил Сэм. – И что же ты хочешь от меня? Хотя, как мне кажется, я уже догадываюсь...Фрэнк с жаром проговорил:– Сэр, генерал Монк подтягивает войска к границе. Он отстраняет от командования всех подозрительных офицеров, проверяет людей и наводит строгий порядок, а теперь еще создает дополнительный полк в своем лагере у Голдстрим, возле самой границы. Это будет лучший полк его армии, и он созывает добровольцев. Я собираю своих людей, чтобы присоединиться к Монку, и приехал просить вас сделать то же самое.Сэм улыбнулся и кивнул:– Так вот оно что! Я так и думал. Ты ведь знаешь, что мои люди сражались с Монтрозом за короля. Как же я могу просить их пойти с Монком и воевать за Парламент?– Это уже другой Парламент, отец, – воскликнул Криспиан.– Мои люди тоже сражались за короля, – напомнил Фрэнсис. – Отцы многих из них погибли на Марстоне, вместе с моим отцом.– И как же ты объяснишь им? – поинтересовался Сэм.– Я уже объяснил, что Парламент восстановит права тех, кто не принял республику. Права монархистов тоже будут восстановлены.Сэм перевел глаза со смуглого, мужественного лица Фрэнка на оживленного и возбужденного Криспиана. Криспиан надеялся возглавить отряд, собранный отцом. Неужели он мог отважиться на долгий поход в разгар зимы – Криспиан, который так любил покой и уют, чье полное тело постоянно нежилось у камина, как только выпадал снег? Анна, не отрываясь, смотрела на пляшущие языки пламени в камине. Она не желала выдавать свои чувства, но поскольку многие члены ее семьи погибли, сражаясь за короля, она явно желала восстановить их права. Сэм принял решение.– Хорошо, Фрэнк, я спрошу своих людей, но не смогу отправить их насильно. Если кто-нибудь из них пожелает присоединиться к твоему отряду, я охотно отпущу их.– Благодарю, сэр. А вы сами? Сэм покачал головой.– Прошло уже немало лет с тех пор, как я воевал, и нога причиняет мне немало хлопот даже дома. Но я могу предложить тебе в качестве лейтенанта своего сына, если он не против.Фрэнк широко улыбнулся и взглянул на Криспиана, который вскочил, слегка побледнев.– Вы отпускаете меня? Я могу уехать с Фрэнком? О, благодарю вас, отец!Схватив Сэма за руку, Криспиан благодарно пожал ее, и на его лице отразилась такая неподдельная радость, что Сэм почувствовал прилив любви к сыну – такой сильной любви, которую не испытывал с тех пор, как Криспиан был ребенком. Юноши завели оживленный разговор о своих планах, а Сэм с удовольствием наблюдал за ними. Он был настолько поражен радостью Криспиана, что пропустил тень недовольства, промелькнувшую на лице Анны, впрочем, быстро исчезнувшую.
...Генерал Монк принял их в своей квартире в маленьком приграничном городишке Голдстрим. Это был приземистый человек с живым, свежим лицом и такой короткой шеей, что казалось, будто его голова сидит прямо на плечах. Очевидно, в юности генерал был весьма привлекательным. Он поднял голову, когда вошли двое юношей, и оглядел их непроницаемыми темными глазами. Генерал был скрытным человеком, обычно его лицо не выражало никаких чувств.Увидев генерала, Криспиан отступил назад, искренне радуясь тому, что может предоставить право вести разговор Фрэнку. Из-за погоды им понадобилась целая неделя, чтобы добраться сюда из Тодс-Нов через Редесдейл и перевал в Чевиотских горах, а потом спустившись через Джед и Тевиот в долину Твида. Эта неделя совершенно изменила Криспиана. Он обнаружил, что довольно трудно не отставать от других, проводить долгие часы в седле, не жалуясь при этом, терпеть холодный неуют ночных лагерей и принимать разумные решения. В первый же день пути его ноги и руки оказались обмороженными и причиняли мучительную боль; на третий день Криспиан с трудом мог вскарабкаться в седло, все его тело болезненно ныло, требуя привычного покоя.Несмотря на это, он старался терпеть, поглядывая на своего мужественного кузена и подавляя невольные стоны боли из желания не подводить Фрэнка. Заветной мечтой Криспиана теперь было достигнуть Голдстрима, где, вероятно, можно будет где-нибудь выспаться и передохнуть неделю-другую, обедая и ужиная в привычное время. Однако в городе их сразу же остановил патруль, и Фрэнк потребовал немедленной встречи с генералом; когда он попросил Криспиана сопровождать его, последний только распрямил ноющую спину и, прихрамывая, двинулся следом. И вот теперь они оказались лицом к лицу с человеком, который командовал единственной действующей армией в королевстве. Криспиан счел этого человека отвратительным, но его восхищение Фрэнком достигло немыслимых высот, когда тот выпрямился и спокойно проговорил:– Генерал, мы привели вам двадцать человек, жителей приграничных мест. Мы хотим присоединиться к вашему походу на Лондон.Монк равнодушно изучал обоих.– Ваше имя, сэр, – наконец проговорил он. Фрэнк подтянулся.– Генерал, я – Фрэнсис Морлэнд из Тодс-Нов, мой отец был в отряде «белых плащей» лорда Ньюкасла. Он погиб в битве у Марстона. Это мой кузен Криспиан Симондс, отец которого сражался в том же отряде.Даже если сказанное удивило или обрадовало Монка, он не выказал этого.– «Ягнята Ньюкасла», так? – переспросил он. Быстро оглядев Криспиана, он вновь обратил взгляд на Фрэнка. – Не в первый раз слышу имя Морлэнда. – Я был генералом лорда Кромвеля. Как семья отнеслась к вашему желанию присоединиться ко мне?Фрэнк шагнул вперед.– Сэр, я думаю, что нет смысла продолжать вражду. Семья полностью одобряет мои действия.– Ваша семья – известные роялисты, – решительно заявил Монк.– Генерал, я слышал... то есть мы слышали...– На слухи нельзя полагаться, мастер Морлэнд, – перебил Монк. – Я отправляюсь в Лондон, чтобы восстановить свободный Парламент, и ничего более. Я не роялист. Меня не волнует престолонаследование, законность и божественное право. Я борюсь за порядок, мир и закон; мое единственное желание – иметь сильное и справедливое правительство. Поверьте мне, мастер Морлэнд, я бы вручил бразды правления и серому ослу, если бы знал, что это принесет Англии мир и порядок.– Да, сэр, – решительно сказал Фрэнк.Монк вертел в пальцах перо, отсутствующим взглядом наблюдая за его движением. У него оказались удивительно тонкие и красивые руки. Наконец он поднял глаза.– Вы еще хотите присоединиться ко мне после всего того, что было сказано?Фрэнк понял, что они приняты, и радость оживила его лицо.– Да, сэр, с удовольствием!– Отлично. Добро пожаловать к нам. Завтра ваш отряд начнет учения. Мой секретарь просмотрит список вашего отряда.Кивком головы генерал отпустил их. На улице юноши от радости пожали друг другу руки.– Когда он упомянул про роялистов, я уже решил, что он отошлет нас, – произнес Криспиан. – Клянусь Святой Девой, он стреляный воробей, так ведь?– Я уверен, что в глубине души он такой же роялист, как и мы, но слишком осторожен, чтобы сказать об этом, пока он не поймет, откуда ветер дует. Как бы там ни было, Крисп, мы здесь, и это главное. А теперь пора подумать о том, где нам разместиться, – он усмехнулся и хлопнул кузена по спине. – Что скажешь насчет горячей ванны? Если только таковая найдется в Голдстрим.– Господи, да если здесь имеется такая роскошь, я ее носом учую! – воскликнул Криспиан, – а потом...– Что-нибудь съедим! – закончил за него Фрэнк. – Ты совсем отощал, кузен, и разве это дело? В конце концов, впереди у нас долгий поход на юг.– Не надо! – застонал Криспиан. – При слове «поход» все мои кости мгновенно начинают ныть – каждая на свой лад. Внутри меня настоящая полифония боли!
На следующее утро они приступили к занятиям, а второго января 1660 года вся армия Монка, численностью превышающая семь тысяч человек, покинула лагерь и пересекла Твид, начиная первый этап похода на Лондон.Пока они шли по северным землям, никто не оказывал сопротивления – наоборот, к армии каждый день присоединялись новые отряды. К тому времени, как армия достигла Йорка, где должна была встретиться с огромным войском лорда Фэрфакса, всем стало ясно: что бы ни говорил Монк, никто не поверил, что он не собирается звать в Англию короля. В каждом отряде, в каждом попутном постоялом дворе вовсю обсуждали это. Люди говорили, что Монк состоял в переписке с королем больше года, а когда пришла весть, что король Карл перевел свой изгнанный двор в Бреда, в Нидерланды, все решили, что это было сделано по совету Монка для того, чтобы король оказался поближе к Англии. В тавернах люди открыто пили за здоровье короля, чего не делали уже лет десять; в некоторых церквях священники и прихожане возносили молитвы за его величество. Обнаружилось, что множество безымянных постоялых дворов носят название «Королевская корона», и в каждой деревушке на ветру трепетало по крайней мере одно знамя с ярко размалеванным и приукрашенным портретом короля, которого не видел еще никто из его подданных.На подступах к Лондону армия замедлила свое движение и проявила осторожность, поскольку войско Ламберта, хотя и почти развалившееся, представляло собой значительную силу; каждый день вперед высылались разведывательные отряды. Но когда Монк подошел еще ближе к столице, стало ясно, что Ламберт не решится выступить против него, чтобы не началась новая гражданская война. К тому времени в Англии пролилось уже достаточно крови, и кроме того, день ото дня становилось все очевиднее, что народ на стороне Монка и ожидает возвращения короля с нетерпением, доходящим почти до неистовства. Все те, кто осмеливался выражать свое недовольство, крепко рисковали; поэтому когда третьего февраля армия Монка наконец-то вошла в Лондон, ей не только не препятствовали, но устроили торжественную встречу.Фрэнк был разочарован оттого, что ему не пришлось проявить себя в бою, а Криспиан несказанно радовался этому. В походе он несколько погрубел и похудел, но ничто так и не смогло уничтожить его любовь к удобствам. Оказавшись в Лондоне, оба юноши отправились на поиски своего дяди Ричарда, отца Ральфа, который жил в столице уже с 1650 года, действуя, как управляющий состоянием семьи. Ричард Морлэнд оказался известной личностью в Сити, и кузенам сразу сообщили его адрес на Милк-стрит, где Ричард снимал дом.Найти его не составило труда, поскольку в нем единственном на узкой, сумрачной улочке не было лавки на нижнем этаже. Весьма ощутимый запах навоза перекрывал обычную вонь лондонских улиц, из-за дома доносилось приглушенное мычание коров, которых содержали во дворе. Оглядев дом, Криспиан сморщил нос.– Он выгладит не слишком внушительно, – с сомнением проговорил он. – Ты уверен, что нам сказали верный адрес?Фрэнк пожал плечами.– В Лондоне все выглядит не слишком внушительно. Мы привыкли к просторам приграничных равнин, только и всего. Мне этот дом кажется гораздо лучше других, которые мы видели.– Конечно, – подтвердил Криспиан, осматривая высокое, узкое строение. Оно было большей частью деревянным и источало своеобразный запах, непривычный для тех, кто жил в каменных домах. Верхний этаж дома выступал над улицей, заслоняя свет и воздух, в котором чувствовалась густая вонь сточной канавы, бегущей посреди улицы, и бесчисленных куч грязи вокруг нее. Только крыша, возвышающаяся над остальными зданиями, освещалась солнцем, и Криспиан с тоской посмотрел на нее.– Давай постучим, – предложил он. – Я бы хотел поскорее убраться с этой улицы.На их стук открыла служанка, которая спросила имена юношей и сразу же провела их в опрятную, уютную гостиную, где их встретил мужчина с песчаного цвета волосами и аккуратными усиками, элегантно одетый в черный камзол, из-под которого виднелась белая полотняная рубашка, черные сборчатые брюки, черные туфли и чулки; большой кружевной воротник был единственным свидетельством богатства его обладателя. Мужчина бросился к юношам, улыбаясь и протягивая руки.– Как я ждал вас! Вы ведь прибыли с армией Монка? Я Ричард Морлэнд.Фрэнк представился и представил своего кузена, радуясь сердечности такого приема. Он никогда прежде не видел своего дядю, но много слышал о нем. В свое время Ричард Морлэнд был весьма известен, причем большинство его поступков свидетельствовали о приверженности к пуританам, и Фрэнк рассчитывал по меньшей мере на двусмысленный прием. Пораженный, он позволил представить себя миниатюрной, темноглазой даме, каштановые волосы которой были аккуратно убраны под кружевной чепец, а одежда отличалась той же строгой элегантностью, что и одежда Ричарда.– Моя жена, Люси, – сказал Ричард и подозвал двоих застенчивых мальчиков пяти и семи лет, которых дама, очевидно, учила читать по книге, лежащей на столе. – Мои сыновья, Кловис и Эдуард. Вы пообедаете с нами? Дорогая, отправь служанку за вином и печеньем.Пока Люси звонила, зовя служанку, Ричард усадил гостей, скрыв свое удивление их потрясенным видом. Лучше других он знал, какие повороты случались в его карьере и какими неблагоприятными были его знакомства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
...Генерал Монк принял их в своей квартире в маленьком приграничном городишке Голдстрим. Это был приземистый человек с живым, свежим лицом и такой короткой шеей, что казалось, будто его голова сидит прямо на плечах. Очевидно, в юности генерал был весьма привлекательным. Он поднял голову, когда вошли двое юношей, и оглядел их непроницаемыми темными глазами. Генерал был скрытным человеком, обычно его лицо не выражало никаких чувств.Увидев генерала, Криспиан отступил назад, искренне радуясь тому, что может предоставить право вести разговор Фрэнку. Из-за погоды им понадобилась целая неделя, чтобы добраться сюда из Тодс-Нов через Редесдейл и перевал в Чевиотских горах, а потом спустившись через Джед и Тевиот в долину Твида. Эта неделя совершенно изменила Криспиана. Он обнаружил, что довольно трудно не отставать от других, проводить долгие часы в седле, не жалуясь при этом, терпеть холодный неуют ночных лагерей и принимать разумные решения. В первый же день пути его ноги и руки оказались обмороженными и причиняли мучительную боль; на третий день Криспиан с трудом мог вскарабкаться в седло, все его тело болезненно ныло, требуя привычного покоя.Несмотря на это, он старался терпеть, поглядывая на своего мужественного кузена и подавляя невольные стоны боли из желания не подводить Фрэнка. Заветной мечтой Криспиана теперь было достигнуть Голдстрима, где, вероятно, можно будет где-нибудь выспаться и передохнуть неделю-другую, обедая и ужиная в привычное время. Однако в городе их сразу же остановил патруль, и Фрэнк потребовал немедленной встречи с генералом; когда он попросил Криспиана сопровождать его, последний только распрямил ноющую спину и, прихрамывая, двинулся следом. И вот теперь они оказались лицом к лицу с человеком, который командовал единственной действующей армией в королевстве. Криспиан счел этого человека отвратительным, но его восхищение Фрэнком достигло немыслимых высот, когда тот выпрямился и спокойно проговорил:– Генерал, мы привели вам двадцать человек, жителей приграничных мест. Мы хотим присоединиться к вашему походу на Лондон.Монк равнодушно изучал обоих.– Ваше имя, сэр, – наконец проговорил он. Фрэнк подтянулся.– Генерал, я – Фрэнсис Морлэнд из Тодс-Нов, мой отец был в отряде «белых плащей» лорда Ньюкасла. Он погиб в битве у Марстона. Это мой кузен Криспиан Симондс, отец которого сражался в том же отряде.Даже если сказанное удивило или обрадовало Монка, он не выказал этого.– «Ягнята Ньюкасла», так? – переспросил он. Быстро оглядев Криспиана, он вновь обратил взгляд на Фрэнка. – Не в первый раз слышу имя Морлэнда. – Я был генералом лорда Кромвеля. Как семья отнеслась к вашему желанию присоединиться ко мне?Фрэнк шагнул вперед.– Сэр, я думаю, что нет смысла продолжать вражду. Семья полностью одобряет мои действия.– Ваша семья – известные роялисты, – решительно заявил Монк.– Генерал, я слышал... то есть мы слышали...– На слухи нельзя полагаться, мастер Морлэнд, – перебил Монк. – Я отправляюсь в Лондон, чтобы восстановить свободный Парламент, и ничего более. Я не роялист. Меня не волнует престолонаследование, законность и божественное право. Я борюсь за порядок, мир и закон; мое единственное желание – иметь сильное и справедливое правительство. Поверьте мне, мастер Морлэнд, я бы вручил бразды правления и серому ослу, если бы знал, что это принесет Англии мир и порядок.– Да, сэр, – решительно сказал Фрэнк.Монк вертел в пальцах перо, отсутствующим взглядом наблюдая за его движением. У него оказались удивительно тонкие и красивые руки. Наконец он поднял глаза.– Вы еще хотите присоединиться ко мне после всего того, что было сказано?Фрэнк понял, что они приняты, и радость оживила его лицо.– Да, сэр, с удовольствием!– Отлично. Добро пожаловать к нам. Завтра ваш отряд начнет учения. Мой секретарь просмотрит список вашего отряда.Кивком головы генерал отпустил их. На улице юноши от радости пожали друг другу руки.– Когда он упомянул про роялистов, я уже решил, что он отошлет нас, – произнес Криспиан. – Клянусь Святой Девой, он стреляный воробей, так ведь?– Я уверен, что в глубине души он такой же роялист, как и мы, но слишком осторожен, чтобы сказать об этом, пока он не поймет, откуда ветер дует. Как бы там ни было, Крисп, мы здесь, и это главное. А теперь пора подумать о том, где нам разместиться, – он усмехнулся и хлопнул кузена по спине. – Что скажешь насчет горячей ванны? Если только таковая найдется в Голдстрим.– Господи, да если здесь имеется такая роскошь, я ее носом учую! – воскликнул Криспиан, – а потом...– Что-нибудь съедим! – закончил за него Фрэнк. – Ты совсем отощал, кузен, и разве это дело? В конце концов, впереди у нас долгий поход на юг.– Не надо! – застонал Криспиан. – При слове «поход» все мои кости мгновенно начинают ныть – каждая на свой лад. Внутри меня настоящая полифония боли!
На следующее утро они приступили к занятиям, а второго января 1660 года вся армия Монка, численностью превышающая семь тысяч человек, покинула лагерь и пересекла Твид, начиная первый этап похода на Лондон.Пока они шли по северным землям, никто не оказывал сопротивления – наоборот, к армии каждый день присоединялись новые отряды. К тому времени, как армия достигла Йорка, где должна была встретиться с огромным войском лорда Фэрфакса, всем стало ясно: что бы ни говорил Монк, никто не поверил, что он не собирается звать в Англию короля. В каждом отряде, в каждом попутном постоялом дворе вовсю обсуждали это. Люди говорили, что Монк состоял в переписке с королем больше года, а когда пришла весть, что король Карл перевел свой изгнанный двор в Бреда, в Нидерланды, все решили, что это было сделано по совету Монка для того, чтобы король оказался поближе к Англии. В тавернах люди открыто пили за здоровье короля, чего не делали уже лет десять; в некоторых церквях священники и прихожане возносили молитвы за его величество. Обнаружилось, что множество безымянных постоялых дворов носят название «Королевская корона», и в каждой деревушке на ветру трепетало по крайней мере одно знамя с ярко размалеванным и приукрашенным портретом короля, которого не видел еще никто из его подданных.На подступах к Лондону армия замедлила свое движение и проявила осторожность, поскольку войско Ламберта, хотя и почти развалившееся, представляло собой значительную силу; каждый день вперед высылались разведывательные отряды. Но когда Монк подошел еще ближе к столице, стало ясно, что Ламберт не решится выступить против него, чтобы не началась новая гражданская война. К тому времени в Англии пролилось уже достаточно крови, и кроме того, день ото дня становилось все очевиднее, что народ на стороне Монка и ожидает возвращения короля с нетерпением, доходящим почти до неистовства. Все те, кто осмеливался выражать свое недовольство, крепко рисковали; поэтому когда третьего февраля армия Монка наконец-то вошла в Лондон, ей не только не препятствовали, но устроили торжественную встречу.Фрэнк был разочарован оттого, что ему не пришлось проявить себя в бою, а Криспиан несказанно радовался этому. В походе он несколько погрубел и похудел, но ничто так и не смогло уничтожить его любовь к удобствам. Оказавшись в Лондоне, оба юноши отправились на поиски своего дяди Ричарда, отца Ральфа, который жил в столице уже с 1650 года, действуя, как управляющий состоянием семьи. Ричард Морлэнд оказался известной личностью в Сити, и кузенам сразу сообщили его адрес на Милк-стрит, где Ричард снимал дом.Найти его не составило труда, поскольку в нем единственном на узкой, сумрачной улочке не было лавки на нижнем этаже. Весьма ощутимый запах навоза перекрывал обычную вонь лондонских улиц, из-за дома доносилось приглушенное мычание коров, которых содержали во дворе. Оглядев дом, Криспиан сморщил нос.– Он выгладит не слишком внушительно, – с сомнением проговорил он. – Ты уверен, что нам сказали верный адрес?Фрэнк пожал плечами.– В Лондоне все выглядит не слишком внушительно. Мы привыкли к просторам приграничных равнин, только и всего. Мне этот дом кажется гораздо лучше других, которые мы видели.– Конечно, – подтвердил Криспиан, осматривая высокое, узкое строение. Оно было большей частью деревянным и источало своеобразный запах, непривычный для тех, кто жил в каменных домах. Верхний этаж дома выступал над улицей, заслоняя свет и воздух, в котором чувствовалась густая вонь сточной канавы, бегущей посреди улицы, и бесчисленных куч грязи вокруг нее. Только крыша, возвышающаяся над остальными зданиями, освещалась солнцем, и Криспиан с тоской посмотрел на нее.– Давай постучим, – предложил он. – Я бы хотел поскорее убраться с этой улицы.На их стук открыла служанка, которая спросила имена юношей и сразу же провела их в опрятную, уютную гостиную, где их встретил мужчина с песчаного цвета волосами и аккуратными усиками, элегантно одетый в черный камзол, из-под которого виднелась белая полотняная рубашка, черные сборчатые брюки, черные туфли и чулки; большой кружевной воротник был единственным свидетельством богатства его обладателя. Мужчина бросился к юношам, улыбаясь и протягивая руки.– Как я ждал вас! Вы ведь прибыли с армией Монка? Я Ричард Морлэнд.Фрэнк представился и представил своего кузена, радуясь сердечности такого приема. Он никогда прежде не видел своего дядю, но много слышал о нем. В свое время Ричард Морлэнд был весьма известен, причем большинство его поступков свидетельствовали о приверженности к пуританам, и Фрэнк рассчитывал по меньшей мере на двусмысленный прием. Пораженный, он позволил представить себя миниатюрной, темноглазой даме, каштановые волосы которой были аккуратно убраны под кружевной чепец, а одежда отличалась той же строгой элегантностью, что и одежда Ричарда.– Моя жена, Люси, – сказал Ричард и подозвал двоих застенчивых мальчиков пяти и семи лет, которых дама, очевидно, учила читать по книге, лежащей на столе. – Мои сыновья, Кловис и Эдуард. Вы пообедаете с нами? Дорогая, отправь служанку за вином и печеньем.Пока Люси звонила, зовя служанку, Ричард усадил гостей, скрыв свое удивление их потрясенным видом. Лучше других он знал, какие повороты случались в его карьере и какими неблагоприятными были его знакомства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42