Осознав, что она пялит глаза на его грудь, Сара резко подняла голову и встретилась с его взглядом. – Делом, – повторила она. – Речь идет о кровати…
– Хотите ее опробовать?
Она на некоторое время осталась стоять с раскрытым ртом.
– Я… Да вы никак сошли с ума!
– Нисколько. – Он одарил ее озорной усмешкой. Мальчишеская ямочка на щеке контрастировала с очень взрослым изгибом губ.
– Мистер Донован, вы отвлекаетесь от предмета разговора, – проговорила она, разглаживая юбку дрожащими руками. Какие ощущения можно испытать, если погладить упругую, обнаженную плоть? Она отбросила эту шальную мысль. – Если бы я могла привлечь ваше внимание всего лишь на несколько минут…
Он схватил ее за запястье и потянул к себе. Сара вскрикнула, уперлась в его мускулистые руки, но он обхватил ее ладонями за бедра. Быстрее, чем Сара успела моргнуть, Джек притянул ее к своему теплому, влажному телу и наклонил голову к ее уху.
– Забудьте о деле, – пробормотал он, и Сара ощутила его дыхание над своей самой чувствительной плотью. Она не могла справиться с дрожью, которая овладела ею.
– Мистер Донован… – Становилось все труднее думать и дышать. – Если бы я могла привлечь ваше внимание…
– Могу сказать, что вы его уже привлекли. – Донован провел рукой по ее бедру, затем погладил по заду. – Пошли на кровать.
– Нет! – Сара уперлась ему в грудь обеими руками и оттолкнула его. Он позволил ей освободиться. – Джек Донован, вы презренный тип!
– А вы, Сара, вся мокрая.
Сара посмотрела на переднюю часть своей блузки, и ее глаза округлились от ужаса, поскольку она увидела, что тонкая батистовая ткань сделалась почти прозрачной. Ее соски воспрянули и дерзко торчали. Она быстро скрестила руки на своей груди.
Донован засмеялся. Сара посмотрела на него волком, затем сорвала со спинки стула жилет и швырнула его в Донована.
– Я докопаюсь до всех ваших секретов, Джек Донован! – прошипела она. Щеки у нее полыхали, но голову она держала гордо, когда, повернувшись, выходила из кухни.
Донован провожал ее взглядом. Он отметил светлую с медовым отливом косу, которая покачивалась на ее спине, а затем чисто по-мужски оценил точеные округлости пониже. Эта женщина могла быть несносной язвой, однако обладала великолепными формами во всех необходимых местах.
Он покачал головой. При каждой встрече влечение между ними разгоралось не на шутку, и единственный способ удержать ее на расстоянии – это вести себя с ней до неприличия дерзко. По этой причине он постоянно испытывал желание уложить Сару на ближайшую горизонтальную поверхность и утолить страсть, которую испытывал всякий раз, когда она оказывалась поблизости.
Может быть, причиной его вожделения служило то, как она неодобрительно поджимала губы, или страсть вспыхивала из-за ее глаз, которые становились огромными и круглыми в момент, когда Сара испытывала шок. И Джеку определенно нравился тот румянец, который, когда Сара пребывала в смятении, разливался со щек вниз по шее. Когда-нибудь он должен будет проследить, насколько далеко распространяется этот румянец. Ему хотелось расстегнуть эту накрахмаленную блузку, стянуть строгие, монотонного цвета юбки, распустить косу и заставить хозяйку этих вещей стонать и желать его так же, как желал ее он. Никогда еще ни одну другую женщину Джек не хотел так страстно, как Сару.
Но он не мог заполучить ее.
Сара была слишком занята в «Бэрр кроникл», чтобы у нее оставалось время для дома и очага. Сейчас ранчо было в полном порядке, и пришло самое время обзавестись женой. Но Джеку нужна была женщина, которая удовлетворится приготовлением еды, ведением хозяйства и воспитанием детей. Он инстинктивно чувствовал, что Сара будет горячей и необузданной в постели, ее темперамент и тело вполне отвечали его вкусу, но у него не было ни малейшего желания завоевывать ее внимание, конкурируя с газетой. Кроме того, эта женщина слишком умна. Она мгновенно его раскусит, а этого он меньше всего хотел. Не говоря уж о том, что женщины-газетчицы всегда суют свой нос в дела других людей – и его в том числе. Пристальное внимание с ее стороны – это тот риск, который Джек Донован не мог позволить.
Нет, единственная женщина, на которой он никогда не женится, – это как раз Сара Калхоун.
Глава 2
В субботу городок Бэрр гудел от возбуждения в ожидании предстоящего праздника. Штат Вайоминг пережил суровую зиму, и приход весны просветлил сердце каждого жителя, хотя погода оставалась – по сезону – все еще прохладной. А отметить праздник собирались танцами.
Сара стояла в комнате, прислушиваясь к восторженным выкрикам. Поскольку дом Калхоунов и офис газеты соприкасались друг с другом тыльными сторонами, то звуки легко долетали до нее с Мейн-стрит. Над Бэрром слышался шум и треск, словно его накрыло одеяло с молниями.
Сара разложила на кровати коричневое платье из поплина, тоже готовясь к празднику. Она намеревалась припереть Джека Донована к стенке и узнать, какие тайны скрывает его мглистое прошлое. Интуиция подсказывала ей, что там было нечто значительное, и рассказ об этом вознесет «Бэрр кроникл» вверх, превратив из крохотной еженедельной газетенки в такую, которая будет расходиться по всему штату.
Сара размечталась. Задача ее обещала быть трудной, поскольку этот человек был просто невыносимым. Всякий раз, когда она пыталась разговорить Донована, он совершал что-нибудь такое, чтобы ее разозлить. В амбаре он швырнул в нее целые вилы сена, в парикмахерской испачкал с ног до головы бритвенным кремом. При воспоминании о других случаях у нее начинало полыхать лицо от стыда. Чтобы получить ответы, требовались мужество и упорство, и ей необходимо будет удерживать Джека от необузданных поступков. Но Сара уже приняла вызов.
Послышался легкий стук в дверь.
– Войдите.
Дверь приоткрылась, и вошла ее мать.
– О Господи, ты еще не одета. – Джун Калхоун прошествовала от двери к середине комнаты. – Полюбуйся. Славно, не правда ли?
Сара уставилась на красивое небесно-голубое атласное платье, которое мать держала в руках. Серовато-бежевое кружево окаймляло квадратной формы декольте, которое было глубже, чем декольте в любом платье Сары. Такие же кружева украшали нижний рубец платья и рукава, их местами оживляли крошечные бантики. Это было удивительное произведение, созданное для вечернего выхода.
– Это платье Сюзанны, – пробормотала Сара. – Оно мне не подойдет.
Лицо матери расплылось в улыбке.
– Я переделала его на твою фигуру, – возразила мать, прикладывая платье к Саре. – Ты выглядишь в нем потрясающе!
Голубые глаза матери светились от гордости, которую Сара не решилась погасить. После смерти своего мужа Джун Калхоун занялась шитьем, чтобы как-то свести концы с концами. Она начала с элементарного штопанья и шитья, но за три года преуспела и стала придумывать фасоны платьев, которые носили многие женщины Бэрра. Удовлетворение работой помогло ей справиться с горем.
Сара задумчиво потрогала пальцем кружева.
– Это замечательная работа, мама.
– Я хотела, чтобы у тебя было что надеть, кроме этого твоего поплина.
Сара перевела взгляд со своего платья, разложенного на кровати, на то, которое мать держала в руках.
– Я думаю, что должна надеть поплиновое платье, – мягко сказала она. – Оно не такое броское. В конце концов, я иду в интересах газетах…
– Вздор! – Мать положила новое платье на кровать рядом с традиционным поплиновым. Отведя назад прядь седеющих волос, она стала разглядывать оба. Даже Сара вынуждена была признать, что новое платье отличалось от старого примерно так, как наряд павлина отличался от окраса сидящей на яйцах курицы. – Нет никаких причин для того, чтобы ты распростилась с надеждой и мечтой, как это свойственно другим молодым леди твоего возраста, – добавила мать.
– Есть очень даже веская причина, – возразила Сара не без горечи. – Люк Петри, помнишь?
На Сару нахлынули старые воспоминания.
– Этот? – Мать пренебрежительно махнула рукой. – Это было столько лет тому назад.
– У людей в этом городе хорошая память. Если я появлюсь на танцах, вся разряженная в шелк и кружева, разговоров хватит на несколько недель. – Сара взяла мать за руку. – Мама, я не Сюзанна. Она могла бы надеть это, чтобы блеснуть.
– Она определенно могла бы. Твоя сестра никогда не позволяла праздно трепать языками на ее счет. – Улыбнувшись, Джун выдернула руку и подняла коричневое поплиновое платье. – Я его унесу.
– Мама… – Однако ее протест не был услышан, мать решительно вышла из комнаты, оставив Сару наедине с красивым платьем.
Несмотря на искреннюю надежду матери найти ей мужа, Сара давным-давно приняла как данность, что ни один мужчина не возьмет ее в жены. После той неосторожности, случившейся три года назад, которая стала причиной смерти ее отца.
С того времени она стала самой уважаемой из граждан, одевалась в одежду скромных тонов, никогда не обнажала даже самой малости груди или лодыжки. Она всецело отдала себя служению маленькой газетки Макгенри Калхоуна, поклявшись сделать ее лучшей в целом штате. И она никогда не проявляла никакого интереса к мужчинам, который мог бы дать пищу для сплетен. Спустя некоторое время Сара вообще пришла к заключению, что она обойдется в жизни без мужчин.
Ее тактика сработала. Скандал наконец утих. Несмотря на то что на ее имени осталась некоторая помарка, женщины Бэрра больше не переходили на другую сторону улицы, когда по ней шла она. И мужчины, и женщины отдали ей дань уважения как деловой женщине. Однако если она появится в обществе в таком вызывающем платье, это, вне всякого сомнения, снова породит слухи.
У нее защемило сердце. Как бы ей хотелось не обращать внимания на то, что думают о ней люди. Мама права: Сюзанна определенно не обращала бы.
Глубоко вздохнув, Сара села на кровать и задумалась о своей жизнерадостной старшей сестре. Красота Сюзи заставляла молодых людей Бэрра из кожи лезть, чтобы услужить ей. Она оставила после себя целый шлейф разбитых сердец, когда уехала в Сан-Франциско навстречу своей мечте – сделаться певицей.
Но разбитые сердца сильно отличаются от разбитых судеб.
Сара погладила рукой лазурного цвета атлас. Мать немало потрудилась, чтобы переделать это платье. Подчиняясь неизбежности, Сара встала и принялась расстегивать пуговицы своего повседневного платья из миткаля.
Что ж, люди будут говорить. И одним из них будет Джек Донован.
В ночи звучали музыка и смех, сопровождаемые шарканьем ног по деревянной танцевальной площадке. Свет от ламп падал на раскрасневшиеся и улыбающиеся лица пар, которые танцевали под звуки веселого рила, исполняемого Мортом на концертино, Джонни на банджо и Гейбриелом на гармонике.
Донован стоял неподалеку от площадки. Одетый во все черное, за исключением серебристого вышитого жилета и белой рубахи, он чувствовал себя не в своей тарелке, подобно азартному игроку, оказавшемуся на молитвенном собрании.
Пытаясь приобщиться к царящему вокруг веселью, он стал протискиваться через толпу, обмениваясь со всеми приветствиями и в то же время оставаясь в душе одиноким. Он окидывал взглядом незамужних леди города, ожидая какого-то внутреннего толчка, некоей интуитивной подсказки, которая даст понять, что он нашел именно ту женщину. Однако, несмотря на заигрывающие улыбки и многозначительные косые взгляды женщин, ни с одной из них не пролетела та заветная искра, которой он ждал.
Донован сделал два круга и снова остановился на прежнем месте, чувствуя себя обескураженным, несмотря на внешнюю уверенность. Он провел пальцем по тугому воротнику. Мамы некоторых девиц смотрели на него взглядом, который вполне можно назвать хищным. Он чувствовал себя более комфортно на природе, где был наедине со свои мыслями, нежели здесь, в условиях «цивилизации».
– Ты только посмотри на нее. – Чей-то злобный шепот привлек его внимание. Он посмотрел на Эммалин Тремонт, одну из двух стоящих перед ним молодых женщин, которая наклонила голову к уху сестры. – Как она может появляться в таком виде на публике?
– Да, вырядилась, – подхватила Джулиана Тремонт с явной насмешкой. – Я говорила тебе, что у нее сердце шлюхи.
– Я знала, что она нисколько не изменилась, – прошипела Эммалин. – Это после всего того, что она наделала…
Донован нахмурился, а сестры продолжали осуждать попавшую им на язык женщину. Хотя сестры Тремонт были самыми большими сплетницами в городе, он рассматривал младшую из них, Джулиану, в качестве одной из кандидаток на роль жены. Сейчас же он решительно вычеркнул ее из этого списка. Его жена никогда не будет ощущать радость при виде несчастья другого человека.
Эммалин бросила понимающий взгляд на сестру.
– От этих девиц Калхоун одни неприятности.
Калхоун. Донован вздрогнул, словно укушенный змеей. Ведь они не могут говорить о Саре? Об этой мисс, заявляющей «Я не нуждаюсь в мужчинах, и моя жизнь – это газета»? Этой мисс, которая застегнута на все пуговицы до самого подбородка? Мисс Саре Калхоун? Нет, должно быть, он неправильно расслышал имя.
– И как только Джун позволила ей появиться в таком виде? – фыркнула Джулиана.
– Каждый находящийся здесь мужчина захочет проводить ее домой, – мудро предупредила Эммалин.
Заинтригованный Донован прошел мимо сестер. Куда-то подевалась чопорная и неприступная редакторша газеты, вместо нее стояло невыразимо соблазнительное видение. Голубое платье на Саре выгодно подчеркивало ее женственные формы, которые ни один мужчина не преминет заметить. Лиф с низким декольте обрисовывал ее полные груди и талию, которая была не шире его ладоней. Донован всегда считал Сару миловидной, но сегодня ее красота ошеломила его. Добавьте характер и ум к этой очаровательной упаковке – и вот вам настоящая женщина.
Что-то откровенно чувственное шевельнулось в нем, его мышцы напряглись, заныли чресла. Она была именно та женщина.
Нет! Его мысли пошли не в том направлении. Меньше всего он хотел, чтобы его женой стала сующая свой нос в его дела Сара Калхоун. Ни в коем случае он не станет рассматривать ее в качестве невесты, как бы соблазнительно она ни выглядела в этом платье.
Сестры Тремонт продолжали злословить по адресу Сары, и каждое новое оскорбление подбрасывало очередное полено в костер их злобы. Инстинкты выживания сдерживали желание Донована защитить Сару. Но дело решило слово «проститутка». К черту инстинкт выживания! Он мог как угодно относиться к дерзкой мисс Калхоун, но он не мог стоять и слушать, как ее поносили разными именами, которых она явно не заслуживала, хотя он не раз давал ей для этого шанс. Донован откашлялся. И обе женщины повернулись к нему.
– Боже мой! – Джулиана, улыбаясь, поправила свои темные волосы и юбки. – Мистер Донован, вы меня так напугали! Я не слышала, когда вы подошли ко мне сзади.
– Простите, мисс Джулиана. – Он впервые заметил морщины, которые разбегались от ее рта. Зная, что она уже миновала стадию девичьего расцвета, он до этого времени не отдавал себе отчета в том, что грубоватость черт ее лица происходит от желчного характера.
Эммалин спросила:
– Вы только что пришли, мистер Донован?
– Нет. Я уже был здесь какое-то время. – Донован с удовлетворением заметил, как помрачнело дотоле радостное лицо.
– В самом деле? – Джулиана бросила нервный взгляд на сестру.
Донован в улыбке обнажил зубы.
– Да, я стоял здесь, любуясь самой красивой женщиной в городе.
Джулиана залилась румянцем.
– Ну что вы, мистер Донован…
– Я думаю, что должен набраться смелости, чтобы поговорить с ней. Прошу простить меня, леди! – Вежливо кивнув, он протиснулся вперед мимо сестер Тремонт. Их возмущенные вздохи доставили ему дополнительное удовлетворение, когда он подошел к краю танцевальной площадки и остановился перед Сарой.
Ее белокурые волосы были собраны на голове, отдельные колечки спускались к ушам и шее. При свете ламп цвет ее кожи напоминал изысканный фарфор.
Сара подняла на него глаза – они были такого же оттенка, как небо в Монтане. В течение некоторого времени Джек Донован не мог отвести взор. Он почувствовал некий вызов, который заставил его остаться, вместо того чтобы отойти. Идущий ей нежный румянец набежал на щеки, когда Донован скользнул с головы до ног по ее фигуре одобрительным взглядом.
– Ну что ж, мисс Калхоун, – сказал он. – Вы хотели моего внимания. Похоже, вы его заполучили.
Под его пронзительным взглядом тело у Сары покрылось гусиной кожей.
– Кажется, я обратила на себя внимание всех и каждого, – вздохнула она. – Вы подошли, чтобы подтвердить слухи?
Он не ответил, а просто протянул руку.
– Потанцуйте со мной.
Сара заколебалась, чувствуя шепотки и понимающие взгляды со стороны окружающей толпы. Она перевела взгляд с протянутой руки на его лицо, спрашивая себя, дерзнет ли она поддаться искушению и станцевать с дьяволом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Хотите ее опробовать?
Она на некоторое время осталась стоять с раскрытым ртом.
– Я… Да вы никак сошли с ума!
– Нисколько. – Он одарил ее озорной усмешкой. Мальчишеская ямочка на щеке контрастировала с очень взрослым изгибом губ.
– Мистер Донован, вы отвлекаетесь от предмета разговора, – проговорила она, разглаживая юбку дрожащими руками. Какие ощущения можно испытать, если погладить упругую, обнаженную плоть? Она отбросила эту шальную мысль. – Если бы я могла привлечь ваше внимание всего лишь на несколько минут…
Он схватил ее за запястье и потянул к себе. Сара вскрикнула, уперлась в его мускулистые руки, но он обхватил ее ладонями за бедра. Быстрее, чем Сара успела моргнуть, Джек притянул ее к своему теплому, влажному телу и наклонил голову к ее уху.
– Забудьте о деле, – пробормотал он, и Сара ощутила его дыхание над своей самой чувствительной плотью. Она не могла справиться с дрожью, которая овладела ею.
– Мистер Донован… – Становилось все труднее думать и дышать. – Если бы я могла привлечь ваше внимание…
– Могу сказать, что вы его уже привлекли. – Донован провел рукой по ее бедру, затем погладил по заду. – Пошли на кровать.
– Нет! – Сара уперлась ему в грудь обеими руками и оттолкнула его. Он позволил ей освободиться. – Джек Донован, вы презренный тип!
– А вы, Сара, вся мокрая.
Сара посмотрела на переднюю часть своей блузки, и ее глаза округлились от ужаса, поскольку она увидела, что тонкая батистовая ткань сделалась почти прозрачной. Ее соски воспрянули и дерзко торчали. Она быстро скрестила руки на своей груди.
Донован засмеялся. Сара посмотрела на него волком, затем сорвала со спинки стула жилет и швырнула его в Донована.
– Я докопаюсь до всех ваших секретов, Джек Донован! – прошипела она. Щеки у нее полыхали, но голову она держала гордо, когда, повернувшись, выходила из кухни.
Донован провожал ее взглядом. Он отметил светлую с медовым отливом косу, которая покачивалась на ее спине, а затем чисто по-мужски оценил точеные округлости пониже. Эта женщина могла быть несносной язвой, однако обладала великолепными формами во всех необходимых местах.
Он покачал головой. При каждой встрече влечение между ними разгоралось не на шутку, и единственный способ удержать ее на расстоянии – это вести себя с ней до неприличия дерзко. По этой причине он постоянно испытывал желание уложить Сару на ближайшую горизонтальную поверхность и утолить страсть, которую испытывал всякий раз, когда она оказывалась поблизости.
Может быть, причиной его вожделения служило то, как она неодобрительно поджимала губы, или страсть вспыхивала из-за ее глаз, которые становились огромными и круглыми в момент, когда Сара испытывала шок. И Джеку определенно нравился тот румянец, который, когда Сара пребывала в смятении, разливался со щек вниз по шее. Когда-нибудь он должен будет проследить, насколько далеко распространяется этот румянец. Ему хотелось расстегнуть эту накрахмаленную блузку, стянуть строгие, монотонного цвета юбки, распустить косу и заставить хозяйку этих вещей стонать и желать его так же, как желал ее он. Никогда еще ни одну другую женщину Джек не хотел так страстно, как Сару.
Но он не мог заполучить ее.
Сара была слишком занята в «Бэрр кроникл», чтобы у нее оставалось время для дома и очага. Сейчас ранчо было в полном порядке, и пришло самое время обзавестись женой. Но Джеку нужна была женщина, которая удовлетворится приготовлением еды, ведением хозяйства и воспитанием детей. Он инстинктивно чувствовал, что Сара будет горячей и необузданной в постели, ее темперамент и тело вполне отвечали его вкусу, но у него не было ни малейшего желания завоевывать ее внимание, конкурируя с газетой. Кроме того, эта женщина слишком умна. Она мгновенно его раскусит, а этого он меньше всего хотел. Не говоря уж о том, что женщины-газетчицы всегда суют свой нос в дела других людей – и его в том числе. Пристальное внимание с ее стороны – это тот риск, который Джек Донован не мог позволить.
Нет, единственная женщина, на которой он никогда не женится, – это как раз Сара Калхоун.
Глава 2
В субботу городок Бэрр гудел от возбуждения в ожидании предстоящего праздника. Штат Вайоминг пережил суровую зиму, и приход весны просветлил сердце каждого жителя, хотя погода оставалась – по сезону – все еще прохладной. А отметить праздник собирались танцами.
Сара стояла в комнате, прислушиваясь к восторженным выкрикам. Поскольку дом Калхоунов и офис газеты соприкасались друг с другом тыльными сторонами, то звуки легко долетали до нее с Мейн-стрит. Над Бэрром слышался шум и треск, словно его накрыло одеяло с молниями.
Сара разложила на кровати коричневое платье из поплина, тоже готовясь к празднику. Она намеревалась припереть Джека Донована к стенке и узнать, какие тайны скрывает его мглистое прошлое. Интуиция подсказывала ей, что там было нечто значительное, и рассказ об этом вознесет «Бэрр кроникл» вверх, превратив из крохотной еженедельной газетенки в такую, которая будет расходиться по всему штату.
Сара размечталась. Задача ее обещала быть трудной, поскольку этот человек был просто невыносимым. Всякий раз, когда она пыталась разговорить Донована, он совершал что-нибудь такое, чтобы ее разозлить. В амбаре он швырнул в нее целые вилы сена, в парикмахерской испачкал с ног до головы бритвенным кремом. При воспоминании о других случаях у нее начинало полыхать лицо от стыда. Чтобы получить ответы, требовались мужество и упорство, и ей необходимо будет удерживать Джека от необузданных поступков. Но Сара уже приняла вызов.
Послышался легкий стук в дверь.
– Войдите.
Дверь приоткрылась, и вошла ее мать.
– О Господи, ты еще не одета. – Джун Калхоун прошествовала от двери к середине комнаты. – Полюбуйся. Славно, не правда ли?
Сара уставилась на красивое небесно-голубое атласное платье, которое мать держала в руках. Серовато-бежевое кружево окаймляло квадратной формы декольте, которое было глубже, чем декольте в любом платье Сары. Такие же кружева украшали нижний рубец платья и рукава, их местами оживляли крошечные бантики. Это было удивительное произведение, созданное для вечернего выхода.
– Это платье Сюзанны, – пробормотала Сара. – Оно мне не подойдет.
Лицо матери расплылось в улыбке.
– Я переделала его на твою фигуру, – возразила мать, прикладывая платье к Саре. – Ты выглядишь в нем потрясающе!
Голубые глаза матери светились от гордости, которую Сара не решилась погасить. После смерти своего мужа Джун Калхоун занялась шитьем, чтобы как-то свести концы с концами. Она начала с элементарного штопанья и шитья, но за три года преуспела и стала придумывать фасоны платьев, которые носили многие женщины Бэрра. Удовлетворение работой помогло ей справиться с горем.
Сара задумчиво потрогала пальцем кружева.
– Это замечательная работа, мама.
– Я хотела, чтобы у тебя было что надеть, кроме этого твоего поплина.
Сара перевела взгляд со своего платья, разложенного на кровати, на то, которое мать держала в руках.
– Я думаю, что должна надеть поплиновое платье, – мягко сказала она. – Оно не такое броское. В конце концов, я иду в интересах газетах…
– Вздор! – Мать положила новое платье на кровать рядом с традиционным поплиновым. Отведя назад прядь седеющих волос, она стала разглядывать оба. Даже Сара вынуждена была признать, что новое платье отличалось от старого примерно так, как наряд павлина отличался от окраса сидящей на яйцах курицы. – Нет никаких причин для того, чтобы ты распростилась с надеждой и мечтой, как это свойственно другим молодым леди твоего возраста, – добавила мать.
– Есть очень даже веская причина, – возразила Сара не без горечи. – Люк Петри, помнишь?
На Сару нахлынули старые воспоминания.
– Этот? – Мать пренебрежительно махнула рукой. – Это было столько лет тому назад.
– У людей в этом городе хорошая память. Если я появлюсь на танцах, вся разряженная в шелк и кружева, разговоров хватит на несколько недель. – Сара взяла мать за руку. – Мама, я не Сюзанна. Она могла бы надеть это, чтобы блеснуть.
– Она определенно могла бы. Твоя сестра никогда не позволяла праздно трепать языками на ее счет. – Улыбнувшись, Джун выдернула руку и подняла коричневое поплиновое платье. – Я его унесу.
– Мама… – Однако ее протест не был услышан, мать решительно вышла из комнаты, оставив Сару наедине с красивым платьем.
Несмотря на искреннюю надежду матери найти ей мужа, Сара давным-давно приняла как данность, что ни один мужчина не возьмет ее в жены. После той неосторожности, случившейся три года назад, которая стала причиной смерти ее отца.
С того времени она стала самой уважаемой из граждан, одевалась в одежду скромных тонов, никогда не обнажала даже самой малости груди или лодыжки. Она всецело отдала себя служению маленькой газетки Макгенри Калхоуна, поклявшись сделать ее лучшей в целом штате. И она никогда не проявляла никакого интереса к мужчинам, который мог бы дать пищу для сплетен. Спустя некоторое время Сара вообще пришла к заключению, что она обойдется в жизни без мужчин.
Ее тактика сработала. Скандал наконец утих. Несмотря на то что на ее имени осталась некоторая помарка, женщины Бэрра больше не переходили на другую сторону улицы, когда по ней шла она. И мужчины, и женщины отдали ей дань уважения как деловой женщине. Однако если она появится в обществе в таком вызывающем платье, это, вне всякого сомнения, снова породит слухи.
У нее защемило сердце. Как бы ей хотелось не обращать внимания на то, что думают о ней люди. Мама права: Сюзанна определенно не обращала бы.
Глубоко вздохнув, Сара села на кровать и задумалась о своей жизнерадостной старшей сестре. Красота Сюзи заставляла молодых людей Бэрра из кожи лезть, чтобы услужить ей. Она оставила после себя целый шлейф разбитых сердец, когда уехала в Сан-Франциско навстречу своей мечте – сделаться певицей.
Но разбитые сердца сильно отличаются от разбитых судеб.
Сара погладила рукой лазурного цвета атлас. Мать немало потрудилась, чтобы переделать это платье. Подчиняясь неизбежности, Сара встала и принялась расстегивать пуговицы своего повседневного платья из миткаля.
Что ж, люди будут говорить. И одним из них будет Джек Донован.
В ночи звучали музыка и смех, сопровождаемые шарканьем ног по деревянной танцевальной площадке. Свет от ламп падал на раскрасневшиеся и улыбающиеся лица пар, которые танцевали под звуки веселого рила, исполняемого Мортом на концертино, Джонни на банджо и Гейбриелом на гармонике.
Донован стоял неподалеку от площадки. Одетый во все черное, за исключением серебристого вышитого жилета и белой рубахи, он чувствовал себя не в своей тарелке, подобно азартному игроку, оказавшемуся на молитвенном собрании.
Пытаясь приобщиться к царящему вокруг веселью, он стал протискиваться через толпу, обмениваясь со всеми приветствиями и в то же время оставаясь в душе одиноким. Он окидывал взглядом незамужних леди города, ожидая какого-то внутреннего толчка, некоей интуитивной подсказки, которая даст понять, что он нашел именно ту женщину. Однако, несмотря на заигрывающие улыбки и многозначительные косые взгляды женщин, ни с одной из них не пролетела та заветная искра, которой он ждал.
Донован сделал два круга и снова остановился на прежнем месте, чувствуя себя обескураженным, несмотря на внешнюю уверенность. Он провел пальцем по тугому воротнику. Мамы некоторых девиц смотрели на него взглядом, который вполне можно назвать хищным. Он чувствовал себя более комфортно на природе, где был наедине со свои мыслями, нежели здесь, в условиях «цивилизации».
– Ты только посмотри на нее. – Чей-то злобный шепот привлек его внимание. Он посмотрел на Эммалин Тремонт, одну из двух стоящих перед ним молодых женщин, которая наклонила голову к уху сестры. – Как она может появляться в таком виде на публике?
– Да, вырядилась, – подхватила Джулиана Тремонт с явной насмешкой. – Я говорила тебе, что у нее сердце шлюхи.
– Я знала, что она нисколько не изменилась, – прошипела Эммалин. – Это после всего того, что она наделала…
Донован нахмурился, а сестры продолжали осуждать попавшую им на язык женщину. Хотя сестры Тремонт были самыми большими сплетницами в городе, он рассматривал младшую из них, Джулиану, в качестве одной из кандидаток на роль жены. Сейчас же он решительно вычеркнул ее из этого списка. Его жена никогда не будет ощущать радость при виде несчастья другого человека.
Эммалин бросила понимающий взгляд на сестру.
– От этих девиц Калхоун одни неприятности.
Калхоун. Донован вздрогнул, словно укушенный змеей. Ведь они не могут говорить о Саре? Об этой мисс, заявляющей «Я не нуждаюсь в мужчинах, и моя жизнь – это газета»? Этой мисс, которая застегнута на все пуговицы до самого подбородка? Мисс Саре Калхоун? Нет, должно быть, он неправильно расслышал имя.
– И как только Джун позволила ей появиться в таком виде? – фыркнула Джулиана.
– Каждый находящийся здесь мужчина захочет проводить ее домой, – мудро предупредила Эммалин.
Заинтригованный Донован прошел мимо сестер. Куда-то подевалась чопорная и неприступная редакторша газеты, вместо нее стояло невыразимо соблазнительное видение. Голубое платье на Саре выгодно подчеркивало ее женственные формы, которые ни один мужчина не преминет заметить. Лиф с низким декольте обрисовывал ее полные груди и талию, которая была не шире его ладоней. Донован всегда считал Сару миловидной, но сегодня ее красота ошеломила его. Добавьте характер и ум к этой очаровательной упаковке – и вот вам настоящая женщина.
Что-то откровенно чувственное шевельнулось в нем, его мышцы напряглись, заныли чресла. Она была именно та женщина.
Нет! Его мысли пошли не в том направлении. Меньше всего он хотел, чтобы его женой стала сующая свой нос в его дела Сара Калхоун. Ни в коем случае он не станет рассматривать ее в качестве невесты, как бы соблазнительно она ни выглядела в этом платье.
Сестры Тремонт продолжали злословить по адресу Сары, и каждое новое оскорбление подбрасывало очередное полено в костер их злобы. Инстинкты выживания сдерживали желание Донована защитить Сару. Но дело решило слово «проститутка». К черту инстинкт выживания! Он мог как угодно относиться к дерзкой мисс Калхоун, но он не мог стоять и слушать, как ее поносили разными именами, которых она явно не заслуживала, хотя он не раз давал ей для этого шанс. Донован откашлялся. И обе женщины повернулись к нему.
– Боже мой! – Джулиана, улыбаясь, поправила свои темные волосы и юбки. – Мистер Донован, вы меня так напугали! Я не слышала, когда вы подошли ко мне сзади.
– Простите, мисс Джулиана. – Он впервые заметил морщины, которые разбегались от ее рта. Зная, что она уже миновала стадию девичьего расцвета, он до этого времени не отдавал себе отчета в том, что грубоватость черт ее лица происходит от желчного характера.
Эммалин спросила:
– Вы только что пришли, мистер Донован?
– Нет. Я уже был здесь какое-то время. – Донован с удовлетворением заметил, как помрачнело дотоле радостное лицо.
– В самом деле? – Джулиана бросила нервный взгляд на сестру.
Донован в улыбке обнажил зубы.
– Да, я стоял здесь, любуясь самой красивой женщиной в городе.
Джулиана залилась румянцем.
– Ну что вы, мистер Донован…
– Я думаю, что должен набраться смелости, чтобы поговорить с ней. Прошу простить меня, леди! – Вежливо кивнув, он протиснулся вперед мимо сестер Тремонт. Их возмущенные вздохи доставили ему дополнительное удовлетворение, когда он подошел к краю танцевальной площадки и остановился перед Сарой.
Ее белокурые волосы были собраны на голове, отдельные колечки спускались к ушам и шее. При свете ламп цвет ее кожи напоминал изысканный фарфор.
Сара подняла на него глаза – они были такого же оттенка, как небо в Монтане. В течение некоторого времени Джек Донован не мог отвести взор. Он почувствовал некий вызов, который заставил его остаться, вместо того чтобы отойти. Идущий ей нежный румянец набежал на щеки, когда Донован скользнул с головы до ног по ее фигуре одобрительным взглядом.
– Ну что ж, мисс Калхоун, – сказал он. – Вы хотели моего внимания. Похоже, вы его заполучили.
Под его пронзительным взглядом тело у Сары покрылось гусиной кожей.
– Кажется, я обратила на себя внимание всех и каждого, – вздохнула она. – Вы подошли, чтобы подтвердить слухи?
Он не ответил, а просто протянул руку.
– Потанцуйте со мной.
Сара заколебалась, чувствуя шепотки и понимающие взгляды со стороны окружающей толпы. Она перевела взгляд с протянутой руки на его лицо, спрашивая себя, дерзнет ли она поддаться искушению и станцевать с дьяволом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28