— Рэйко! — крикнул он. — Иди к окну!
Он бросился из дома и увидел, как Рэйко спускается по деревянному столбу, служащему опорой для балкона. Теперь клубы дыма повалили из окон и через отверстие в крыше. Задыхаясь и хрипя, Сано потянулся и обнял Рэйко, та, содрогаясь от кашля, упала ему на грудь. На ближайшей пожарной башне ударил колокол. С женой на руках Сано неуверенной походкой двинулся по переулку навстречу свежему воздуху и собиравшейся толпе. Примчалась бригада пожарных, одетых в кожаные туники и шлемы, оснащенных ведрами воды.
— Не ходите туда! — крикнул Сано. — Ядовитые пары!
В толпе раздались возгласы. Пожарные выломали дверь магазина и начали заливать его водой. Сано с Рэйко осел наземь. Детективы растянулись, а Хирата, пошатываясь, побрел к «Доброй удаче». Через несколько минут он приковылял назад.
— Там никого нет. Лев скрылся.
Сано мысленно выругался и спросил Рэйко:
— Цела?
Внезапные крики и стук копыт заставили толпу рассеяться.
— Более или менее. — Кашляя, Рэйко указала на бегущего человека: — Смотри!
Это был тот, что вошел в лапшичную. Только не сутулый и седой, а с нормальной выправкой и стрижкой под ноль. Ветхое кимоно распахнулось, открыв мускулистые грудь и ноги, синие от татуировок. За бандитом гнались всадники в одеждах, украшенных гербом клана Токугава в виде трилистника мальвы.
— Лев! — воскликнул Хирата.
Лицо с широким носом и оскаленным ртом выражало страх.
Группа воинов сёгуна торопилась с противоположного конца переулка.
— Откуда они взялись? — удивился Сано.
Предводитель всадников, закованный в броню, размахнулся копьем и плашмя ударил Льва по спине. Воины мгновенно окружили бандита. Спрыгнув с коней, всадники схватили его и связали ему руки.
— Ты арестован! — провозгласил предводитель.
Сано словно молнией поразило. «Канцлер Янагисава!»
* * *
Сано, Рэйко и Хирата сидели в гостиной резиденции сёсакан-самы сёгуна в замке Эдо и пили чай, который выводит яд из организма. Двери были раздвинуты, чтобы в комнату поступал свежий воздух из сада. Сано казалось, что он весь пропитан ядовитыми парами. Страшно болела голова. Просто чудо, что они не задохнулись.
— Янагисава преследует меня с того самого дня, как я поселился в замке! — произнес он звенящим от ярости голосом. — Он вновь и вновь пытается убить меня, как прошлой осенью, когда я расследовал убийство госпожи Харуме. Он испробовал все возможные методы, чтобы избавиться от меня, включая ссылку и обвинение в государственной измене. Я терпел его выходки два года. Все, с меня хватит! Напав на Рэйко, он зашел слишком далеко.
— Значит, вы уверены, что ответственность за бомбы несет канцлер? — спросил Хирата.
Сано мрачно кивнул:
— Его появление на месте происшествия не могло быть случайным. Кроме того, он совсем не удивился, найдя нас там, скорее был разочарован, что мы живы. Видимо, кто-то донес ему о наших планах, и он воспользовался благоприятным моментом.
Вошедший слуга встал на колени и поклонился:
— Пожалуйста, простите, что я перебиваю вас, хозяин, но сёгун желает видеть вас немедленно.
— Что хочет его превосходительство?
— Посыльный сказал только, что дело не терпит отлагательств.
— Отлично. У меня тоже к сёгуну важное дело. Слуга удалился.
Сано прочитал беспокойство на лицах жены и помощника.
— Вы собираетесь рассказать сёгуну о Янагисаве? — спросил Хирата.
— Я не могу бесконечно делать вид, будто не замечаю происков канцлера; рано или поздно он до меня доберется, — ответил Сано. — Пора объявить ему войну.
— Канцлер будет отрицать все, что ты скажешь, — вступила в разговор Рэйко. — Он сильнее возненавидит тебя за то, что ты пожалуешься на него сёгуну. Может быть, не стоит усугублять печальные обстоятельства?
— Я вынужден защищаться, — отозвался Сано, — само по себе положение не исправится.
* * *
Во дворце сёгуна охранники провели его в длинный зал для официальных приемов, озаренный светильниками, которые свешивались с потолка. Все окна были закрыты. На помосте, обложенном подушками, восседал Цунаёси Токугава, одетый в темное кимоно и черную цилиндрическую шапку. Справа и слева от помоста тянулся двухуровневый настил. Почетное место справа от сёгуна, на верхнем настиле, занимал сидящий на коленях канцлер. Цунаёси и Янагисава молча смотрели, как Сано подходит к ним. Утомленное аристократическое лицо сёгуна было задумчивым и хмурым. В темных влажных глазах канцлера таилась враждебность.
Досада обострила гнев Сано: он надеялся переговорить с Цунаёси наедине. Но откладывать беседу не имело смысла: наверняка Янагисава не ограничится одной атакой.
— А-а, сёсакан Сано, — холодно протянул сёгун и поманил его веером. — Прошу вас, присоединяйтесь к нам.
Сано почувствовал, что ему грозят неприятности.
— Благодарю, ваше превосходительство, — произнес он, опустился на колени на своем обычном месте, на верхнем уровне настила слева от сёгуна, и поклонился своему господину. Затем он отдал поклон второму должностному лицу в государстве:
— Добрый вечер, досточтимый канцлер.
— Добрый вечер, — сухо обронил Янагисава.
— Я вызвал вас по очень важным причинам, — обратился сёгун к Сано. — Как это ни прискорбно, я должен сказать, что чрезвычайно... э-э... разочарован вашей неспособностью схватить Льва из Кантё. Мне только что доложили: оказывается, вы с подчиненными сегодня вечером пьянствовали в Табачном переулке, да еще... э-э... устроили пожар, в то время как пресловутый Лев находился прямо у вас под носом! Ваша полная профессиональная непригодность вынудила канцлера Янагисаву вмешаться в дело и схватить разбойника самому. Он продемонстрировал... э-э... смекалку и инициативу, которых вам не хватает.
Сано с ужасом понял, что его предчувствие оправдывается. Янагисава обманул доверчивого Цунаёси, приписав себе основную заслугу в поимке Льва. Сёгун, похоже, вообще не знает о вражде между сёсаканом и канцлером. Хотя кодекс Бусидо запрещает противоречить своему господину, Сано кинулся восстанавливать истину.
— Все было не совсем так, — осторожно начал он.
Янагисава вежливо осведомился:
— Вы имеете в виду, что его превосходительство допустил оплошность, и намереваетесь его поправить?
Сано именно это и хотел сделать, но, увидев, как лицо сёгуна потемнело от раздражения, поспешно сказал:
— Нет, конечно, нет. Я просто собирался изложить свою версию событий.
Поднятая рука Цунаёси заставила его замолчать.
— В этом нет необходимости. Истина... э-э... очевидна. Вы не справились со своими обязанностями. Я горько ошибся в вас.
Выговор больно задел Сано. Какая несправедливость: одна осечка — в которой он совершенно неповинен — перечеркивает все его заслуги в прошлом! Однако возражать было опасно, и он склонил голову:
— Примите мои глубочайшие извинения, ваше превосходительство.
По чести Сано был нанесен удар. Теперь его, возможно, лишат должности или даже жизни.
— Однако, — сказал сёгун, — я решил дать вам шанс смыть... э-э... позор.
Отсрочка приговора, а также тень разочарования, омрачившая на секунду бесстрастный лик Янагисавы, обрадовали Сано.
— Это подводит меня к следующей причине, по которой я вас вызвал, — сообщил сёгун.
Он кивнул слуге, тот вышел из комнаты и быстро вернулся, ведя за собой самурая в кольчуге с красными гербами рода Токугава на кирасе. Самурай сел на колени на нижнем уровне настила.
— Капитан Мори, — представил его сёгун. — Посланец из канцелярии моего... э-э... сёсидая в Мияко.
Прежняя столица в отличие от других городов управлялась не даймё, а специальным представителем, который всегда принадлежал к клану Токугава.
— Капитан только что приехал... э-э... с тревожными вестями. Э-э... — То ли память подвела Цунаёси, то ли слова вылетели из головы, но он дал знак приезжему: — Повторите то, что рассказали мне.
Капитан Мори доложил:
— Шестнадцать дней назад внезапно умер Бокудэн Коноэ, Левый министр императора. Ему было всего сорок восемь лет, и он отличался отменным здоровьем. Сёсидай предполагает, что министр пал жертвой каких-то грязных интриг. Он уже велел начать расследование, но подумал, что в сложившихся обстоятельствах лучше получить совет из Эдо.
В душе Сано переплелись надежда и уныние, он понял, что сёгун собирается послать его в Мияко. Новое дело позволяло восстановить честь и репутацию. Тем не менее он не хотел уезжать и предоставлять канцлеру Янагисаве свободу действий. Наверняка тот примется угрожать Рэйко и дискредитировать Сано в глазах Цунаёси.
— Даже если министра Коноэ убили, разве не полиция сёсидая обязана расследовать преступление в Мияко? — сказал Сано, пытаясь отсрочить приказ, которого он не мог ослушаться. — Могу я спросить, почему это дело так заботит ваше превосходительство?
В соответствии с традицией императорский двор занимал в Японии особое положение. Император считался потомком синтоистских богов, создавших Вселенную. Ему принадлежало право утверждать бакуфу, сформированное сёгуном. И все. Далее власть императора не распространялась. Так повелось с тех пор, как император Го-Ёдзэй нарек Иэясу Токугаву сёгуном и тем самым освятил режим, установившийся в стране. Соответственно и министры императорского двора были опереточными. Они могли только вздыхать по тому могуществу, которым обладали их далекие предшественники. Поэтому смерть Коноэ, сколь таинственной она ни казалась, не должна была взволновать Цунаёси. Он вообще никогда не бывал в Мияко. Тем не менее сёгун горестно вздохнул:
— Ситуация... э-э... не столь проста, как можно подумать, сёсакан Сано. Левый министр Коноэ был осведомителем мецукэ.
Сано внутренне напрягся. Мецукэ — тайная полиция — собирала сведения по всей Японии, следила за каждым подданным, чья деятельность хоть в малейшей степени угрожала клану Токугава. Сано не слишком удивился тому, что приближенный императора являлся шпионом. Где только стукачей не было! Аои, например, служила настоятельницей фамильного храма сёгунов. Однако он прекрасно понимал, что могло стоять за гибелью министра.
— Пятнадцать лет назад Коноэ убил человека по имени Риодзэн, — сказал капитан Мори. — Его должны были пытать, судить и казнить, но правительство нашло ему лучшее применение.
Для Сано это означало, что бакуфу замяло дело об убийстве, когда Коноэ согласился наушничать на коллег.
— Не исключено, его что смерть связана с тем преступлением. А может быть, вызвана разборками внутри императорского двора.
— Или имеет отношение к его тайным обязанностям, — сказал Сано, ломая голову над тем, как издалека защитить жену. — Однако, ваше превосходительство...
— Дело и впрямь очень серьезное, — перебил сёгун. — Возможно, нам угрожает большая опасность. Поезжайте в Мияко, сёсакан, выясните... э-э... правду о смерти Левого министра Коноэ и... э-э... нейтрализуйте наших врагов, если такие обнаружатся.
Сано бросил взгляд на Янагисаву. Глаза канцлера были непроницаемыми. «Наверняка задумывает что-то против меня», — со страхом подумал Сано.
— Тысяча благодарностей за ваше великодушие, — ответил он сёгуну. — Меня единственно заботит, как бы не случилось здесь беды в мое отсутствие.
Пока Сано подыскивал слова, чтобы обрисовать свое положение, сёгун сказал:
— Увы!.. Я вынужден пойти на... э-э... риск. Впрочем, надеюсь... э-э... ваш старший помощник подменит вас на время расследования.
— Мудрое решение, ваше превосходительство, — поклонился Янагисава. — Я всецело поддерживаю вашу блестящую идею послать в Мияко именно сёсакана Сано. Не сомневаюсь, что Совет старейшин одобрит ваш выбор.
Цунаёси просиял, и Сано потерял малейшую надежду на то, чтобы убедить сёгуна в подлости канцлера. Оставался единственный способ победить Янагисаву — выполнить поручение с неоспоримым успехом.
— Я уже направил в Мияко посыльного с известием о том, что вы едете, — сказал сёгун. — А теперь прощайте, милейший... э-э... сёсакан.
Провожаемый насмешливым взглядом канцлера, Сано покинул зал. Перед ним были тридцать дней дороги в Мияко и обратно плюс время, которое потребуется на расследование. Как же ему будет не хватать общества Хираты и советов Рэйко! Оставить жену на произвол Янагисавы? Да в случае чего ее не спасут ни сто детективов, ни отец-судья! Миновав продуваемые ветром галереи дворца, Сано направился к своей резиденции. И тут его озарила гениальная мысль. Осуществление ее было связано с определенными трудностями, однако она выглядела прекрасным решением проблемы.
* * *
В ванной комнате Рэйко водила по телу губкой, натертой брикетом из рисовых отрубей, а две служанки мыли ей голову. Когда волосы стали поскрипывать под умелыми пальцами, Рэйко сделала знак служанкам остановиться и погрузилась в глубокую кадушку, рассчитывая, что теплая вода смоет не только мыло, но и беспокойство. Однако тревога не проходила.
Трудясь бок о бок над расследованиями, Рэйко и Сано стали ближе друг другу, чем это принято в традиционной самурайской паре, нарушили исконное разделение семейных обязанностей: мужчине — государева служба, а женщине — домашнее хозяйство. Даже на расстоянии между ними не прерывалась связь, и теперь Рэйко чувствовала: у Сано что-то не так. Как ей хотелось пойти к сёгуну вместе с ним! Но в том-то и заключался парадокс — она могла помогать Сано, но не имела права бывать там, где он появлялся по долгу службы. Иногда Рэйко сожалела о том, что получила странное, на сторонний взгляд, воспитание, ибо оно обрекло ее на вечные страдания из-за неудовлетворенных амбиций.
Вдовый отец дал любимой и единственной дочери образование, которое обычно получали сыновья именитых родителей. Она преуспела в чтении китайской классической литературы, каллиграфии, математике, истории, философии, юриспруденции, политической теории и боевых искусствах. В детстве она мечтала о полной приключений жизни. Она с презрением относилась к большинству женщин, родившихся только для того, чтобы выйти замуж, ублажать супругов и растить детей. К счастью, с Сано она избежала подобной участи. После некоторых колебаний он принял ее помощь в делах. Однако слишком часто все заканчивалось тем, что она сидела дома, завидуя мужской свободе.
Рэйко выбралась из кадушки. Пока служанки промокали ее полотенцами и умягчали душистыми маслами кожу, расчесывали черепаховыми гребнями волосы, она размышляла уже на другую тему.
Согласно многовековым устоям, основной долг жены — подарить мужу наследника. Несмотря на всю свою эмансипацию, Рэйко страстно хотела ребенка. Между тем замужем она почти год, а беременности нет как нет. Неужели она бесплодна?
В прошлом месяце у нее случилась задержка. Она обрадовалась, что носит наследника, но ничего не сказала Сано, боясь: вдруг придется разочаровать? Лучше подождать еще месяц, а уж потом порадовать мужа доброй вестью.
Когда Сано вернулся, Рэйко сидела в спальне, завернувшись в домашний шелковый халат, и сушила волосы на ночном ветерке.
— Что сказал сёгун? — громко спросила она.
Сано опустился на колени рядом с ней. Услышав о клевете Янагисавы и о недовольстве Цунаёси, Рэйко нахмурилась. Удар по чести мужа больно отозвался в ее душе.
— Правда, у меня есть шанс все поставить на место, — попробовал утешить ее Сано. — Сёгун посылает меня в Мияко для выяснения причины смерти придворного министра.
Рэйко охватило смятение. Резиденция императора так далеко, и сколько продлится разлука, неизвестно. От слез заблестели глаза, похожие на лепестки лилии. Однако Рэйко не позволила себе расплакаться. Она поняла, как много значит для Сано грядущее расследование, и не захотела обременять своей печалью мужа.
Отвернув лицо, Рэйко поднялась и тихо произнесла:
— Пойду соберу тебе вещи.
Сано поймал ее за руку:
— Я решил, мы вместе отправимся в Мияко.
— Что?! — Рэйко чуть не подпрыгнула от восторга: жены, как правило, не сопровождали мужей в поездках. Она смущенно посмотрела на Сано.
Он улыбнулся:
— Ты отказываешься помочь мне с этим делом?
— О нет! — Рэйко бросилась Сано на шею.
Он крепко обнял ее и расцеловал.
— Я всегда мечтала о странствиях, — призналась Рэйко. — Какое замечательное приключение!
— Мне еще нужно выправить для тебя проездные бумаги, — сказал Сано, отпуская ее. — Это может вылиться в целую проблему.
Бакуфу запрещало высокопоставленному самураю путешествовать с семьей, предпочитая держать родственников в заложниках, на случай если самурай взбунтуется. Но возможное препятствие не обескуражило Рэйко, как и предполагаемая беременность. Она мысленно похвалила себя за то, что не проговорилась мужу о задержке регул. Новость наверняка изменит решение Сано. А зачем? Она сильная и здоровая, легкая авантюра ей не повредит.
— Думаю, влиятельные друзья окажут тебе содействие.
— На многое не рассчитывай, — предупредил Сано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Он бросился из дома и увидел, как Рэйко спускается по деревянному столбу, служащему опорой для балкона. Теперь клубы дыма повалили из окон и через отверстие в крыше. Задыхаясь и хрипя, Сано потянулся и обнял Рэйко, та, содрогаясь от кашля, упала ему на грудь. На ближайшей пожарной башне ударил колокол. С женой на руках Сано неуверенной походкой двинулся по переулку навстречу свежему воздуху и собиравшейся толпе. Примчалась бригада пожарных, одетых в кожаные туники и шлемы, оснащенных ведрами воды.
— Не ходите туда! — крикнул Сано. — Ядовитые пары!
В толпе раздались возгласы. Пожарные выломали дверь магазина и начали заливать его водой. Сано с Рэйко осел наземь. Детективы растянулись, а Хирата, пошатываясь, побрел к «Доброй удаче». Через несколько минут он приковылял назад.
— Там никого нет. Лев скрылся.
Сано мысленно выругался и спросил Рэйко:
— Цела?
Внезапные крики и стук копыт заставили толпу рассеяться.
— Более или менее. — Кашляя, Рэйко указала на бегущего человека: — Смотри!
Это был тот, что вошел в лапшичную. Только не сутулый и седой, а с нормальной выправкой и стрижкой под ноль. Ветхое кимоно распахнулось, открыв мускулистые грудь и ноги, синие от татуировок. За бандитом гнались всадники в одеждах, украшенных гербом клана Токугава в виде трилистника мальвы.
— Лев! — воскликнул Хирата.
Лицо с широким носом и оскаленным ртом выражало страх.
Группа воинов сёгуна торопилась с противоположного конца переулка.
— Откуда они взялись? — удивился Сано.
Предводитель всадников, закованный в броню, размахнулся копьем и плашмя ударил Льва по спине. Воины мгновенно окружили бандита. Спрыгнув с коней, всадники схватили его и связали ему руки.
— Ты арестован! — провозгласил предводитель.
Сано словно молнией поразило. «Канцлер Янагисава!»
* * *
Сано, Рэйко и Хирата сидели в гостиной резиденции сёсакан-самы сёгуна в замке Эдо и пили чай, который выводит яд из организма. Двери были раздвинуты, чтобы в комнату поступал свежий воздух из сада. Сано казалось, что он весь пропитан ядовитыми парами. Страшно болела голова. Просто чудо, что они не задохнулись.
— Янагисава преследует меня с того самого дня, как я поселился в замке! — произнес он звенящим от ярости голосом. — Он вновь и вновь пытается убить меня, как прошлой осенью, когда я расследовал убийство госпожи Харуме. Он испробовал все возможные методы, чтобы избавиться от меня, включая ссылку и обвинение в государственной измене. Я терпел его выходки два года. Все, с меня хватит! Напав на Рэйко, он зашел слишком далеко.
— Значит, вы уверены, что ответственность за бомбы несет канцлер? — спросил Хирата.
Сано мрачно кивнул:
— Его появление на месте происшествия не могло быть случайным. Кроме того, он совсем не удивился, найдя нас там, скорее был разочарован, что мы живы. Видимо, кто-то донес ему о наших планах, и он воспользовался благоприятным моментом.
Вошедший слуга встал на колени и поклонился:
— Пожалуйста, простите, что я перебиваю вас, хозяин, но сёгун желает видеть вас немедленно.
— Что хочет его превосходительство?
— Посыльный сказал только, что дело не терпит отлагательств.
— Отлично. У меня тоже к сёгуну важное дело. Слуга удалился.
Сано прочитал беспокойство на лицах жены и помощника.
— Вы собираетесь рассказать сёгуну о Янагисаве? — спросил Хирата.
— Я не могу бесконечно делать вид, будто не замечаю происков канцлера; рано или поздно он до меня доберется, — ответил Сано. — Пора объявить ему войну.
— Канцлер будет отрицать все, что ты скажешь, — вступила в разговор Рэйко. — Он сильнее возненавидит тебя за то, что ты пожалуешься на него сёгуну. Может быть, не стоит усугублять печальные обстоятельства?
— Я вынужден защищаться, — отозвался Сано, — само по себе положение не исправится.
* * *
Во дворце сёгуна охранники провели его в длинный зал для официальных приемов, озаренный светильниками, которые свешивались с потолка. Все окна были закрыты. На помосте, обложенном подушками, восседал Цунаёси Токугава, одетый в темное кимоно и черную цилиндрическую шапку. Справа и слева от помоста тянулся двухуровневый настил. Почетное место справа от сёгуна, на верхнем настиле, занимал сидящий на коленях канцлер. Цунаёси и Янагисава молча смотрели, как Сано подходит к ним. Утомленное аристократическое лицо сёгуна было задумчивым и хмурым. В темных влажных глазах канцлера таилась враждебность.
Досада обострила гнев Сано: он надеялся переговорить с Цунаёси наедине. Но откладывать беседу не имело смысла: наверняка Янагисава не ограничится одной атакой.
— А-а, сёсакан Сано, — холодно протянул сёгун и поманил его веером. — Прошу вас, присоединяйтесь к нам.
Сано почувствовал, что ему грозят неприятности.
— Благодарю, ваше превосходительство, — произнес он, опустился на колени на своем обычном месте, на верхнем уровне настила слева от сёгуна, и поклонился своему господину. Затем он отдал поклон второму должностному лицу в государстве:
— Добрый вечер, досточтимый канцлер.
— Добрый вечер, — сухо обронил Янагисава.
— Я вызвал вас по очень важным причинам, — обратился сёгун к Сано. — Как это ни прискорбно, я должен сказать, что чрезвычайно... э-э... разочарован вашей неспособностью схватить Льва из Кантё. Мне только что доложили: оказывается, вы с подчиненными сегодня вечером пьянствовали в Табачном переулке, да еще... э-э... устроили пожар, в то время как пресловутый Лев находился прямо у вас под носом! Ваша полная профессиональная непригодность вынудила канцлера Янагисаву вмешаться в дело и схватить разбойника самому. Он продемонстрировал... э-э... смекалку и инициативу, которых вам не хватает.
Сано с ужасом понял, что его предчувствие оправдывается. Янагисава обманул доверчивого Цунаёси, приписав себе основную заслугу в поимке Льва. Сёгун, похоже, вообще не знает о вражде между сёсаканом и канцлером. Хотя кодекс Бусидо запрещает противоречить своему господину, Сано кинулся восстанавливать истину.
— Все было не совсем так, — осторожно начал он.
Янагисава вежливо осведомился:
— Вы имеете в виду, что его превосходительство допустил оплошность, и намереваетесь его поправить?
Сано именно это и хотел сделать, но, увидев, как лицо сёгуна потемнело от раздражения, поспешно сказал:
— Нет, конечно, нет. Я просто собирался изложить свою версию событий.
Поднятая рука Цунаёси заставила его замолчать.
— В этом нет необходимости. Истина... э-э... очевидна. Вы не справились со своими обязанностями. Я горько ошибся в вас.
Выговор больно задел Сано. Какая несправедливость: одна осечка — в которой он совершенно неповинен — перечеркивает все его заслуги в прошлом! Однако возражать было опасно, и он склонил голову:
— Примите мои глубочайшие извинения, ваше превосходительство.
По чести Сано был нанесен удар. Теперь его, возможно, лишат должности или даже жизни.
— Однако, — сказал сёгун, — я решил дать вам шанс смыть... э-э... позор.
Отсрочка приговора, а также тень разочарования, омрачившая на секунду бесстрастный лик Янагисавы, обрадовали Сано.
— Это подводит меня к следующей причине, по которой я вас вызвал, — сообщил сёгун.
Он кивнул слуге, тот вышел из комнаты и быстро вернулся, ведя за собой самурая в кольчуге с красными гербами рода Токугава на кирасе. Самурай сел на колени на нижнем уровне настила.
— Капитан Мори, — представил его сёгун. — Посланец из канцелярии моего... э-э... сёсидая в Мияко.
Прежняя столица в отличие от других городов управлялась не даймё, а специальным представителем, который всегда принадлежал к клану Токугава.
— Капитан только что приехал... э-э... с тревожными вестями. Э-э... — То ли память подвела Цунаёси, то ли слова вылетели из головы, но он дал знак приезжему: — Повторите то, что рассказали мне.
Капитан Мори доложил:
— Шестнадцать дней назад внезапно умер Бокудэн Коноэ, Левый министр императора. Ему было всего сорок восемь лет, и он отличался отменным здоровьем. Сёсидай предполагает, что министр пал жертвой каких-то грязных интриг. Он уже велел начать расследование, но подумал, что в сложившихся обстоятельствах лучше получить совет из Эдо.
В душе Сано переплелись надежда и уныние, он понял, что сёгун собирается послать его в Мияко. Новое дело позволяло восстановить честь и репутацию. Тем не менее он не хотел уезжать и предоставлять канцлеру Янагисаве свободу действий. Наверняка тот примется угрожать Рэйко и дискредитировать Сано в глазах Цунаёси.
— Даже если министра Коноэ убили, разве не полиция сёсидая обязана расследовать преступление в Мияко? — сказал Сано, пытаясь отсрочить приказ, которого он не мог ослушаться. — Могу я спросить, почему это дело так заботит ваше превосходительство?
В соответствии с традицией императорский двор занимал в Японии особое положение. Император считался потомком синтоистских богов, создавших Вселенную. Ему принадлежало право утверждать бакуфу, сформированное сёгуном. И все. Далее власть императора не распространялась. Так повелось с тех пор, как император Го-Ёдзэй нарек Иэясу Токугаву сёгуном и тем самым освятил режим, установившийся в стране. Соответственно и министры императорского двора были опереточными. Они могли только вздыхать по тому могуществу, которым обладали их далекие предшественники. Поэтому смерть Коноэ, сколь таинственной она ни казалась, не должна была взволновать Цунаёси. Он вообще никогда не бывал в Мияко. Тем не менее сёгун горестно вздохнул:
— Ситуация... э-э... не столь проста, как можно подумать, сёсакан Сано. Левый министр Коноэ был осведомителем мецукэ.
Сано внутренне напрягся. Мецукэ — тайная полиция — собирала сведения по всей Японии, следила за каждым подданным, чья деятельность хоть в малейшей степени угрожала клану Токугава. Сано не слишком удивился тому, что приближенный императора являлся шпионом. Где только стукачей не было! Аои, например, служила настоятельницей фамильного храма сёгунов. Однако он прекрасно понимал, что могло стоять за гибелью министра.
— Пятнадцать лет назад Коноэ убил человека по имени Риодзэн, — сказал капитан Мори. — Его должны были пытать, судить и казнить, но правительство нашло ему лучшее применение.
Для Сано это означало, что бакуфу замяло дело об убийстве, когда Коноэ согласился наушничать на коллег.
— Не исключено, его что смерть связана с тем преступлением. А может быть, вызвана разборками внутри императорского двора.
— Или имеет отношение к его тайным обязанностям, — сказал Сано, ломая голову над тем, как издалека защитить жену. — Однако, ваше превосходительство...
— Дело и впрямь очень серьезное, — перебил сёгун. — Возможно, нам угрожает большая опасность. Поезжайте в Мияко, сёсакан, выясните... э-э... правду о смерти Левого министра Коноэ и... э-э... нейтрализуйте наших врагов, если такие обнаружатся.
Сано бросил взгляд на Янагисаву. Глаза канцлера были непроницаемыми. «Наверняка задумывает что-то против меня», — со страхом подумал Сано.
— Тысяча благодарностей за ваше великодушие, — ответил он сёгуну. — Меня единственно заботит, как бы не случилось здесь беды в мое отсутствие.
Пока Сано подыскивал слова, чтобы обрисовать свое положение, сёгун сказал:
— Увы!.. Я вынужден пойти на... э-э... риск. Впрочем, надеюсь... э-э... ваш старший помощник подменит вас на время расследования.
— Мудрое решение, ваше превосходительство, — поклонился Янагисава. — Я всецело поддерживаю вашу блестящую идею послать в Мияко именно сёсакана Сано. Не сомневаюсь, что Совет старейшин одобрит ваш выбор.
Цунаёси просиял, и Сано потерял малейшую надежду на то, чтобы убедить сёгуна в подлости канцлера. Оставался единственный способ победить Янагисаву — выполнить поручение с неоспоримым успехом.
— Я уже направил в Мияко посыльного с известием о том, что вы едете, — сказал сёгун. — А теперь прощайте, милейший... э-э... сёсакан.
Провожаемый насмешливым взглядом канцлера, Сано покинул зал. Перед ним были тридцать дней дороги в Мияко и обратно плюс время, которое потребуется на расследование. Как же ему будет не хватать общества Хираты и советов Рэйко! Оставить жену на произвол Янагисавы? Да в случае чего ее не спасут ни сто детективов, ни отец-судья! Миновав продуваемые ветром галереи дворца, Сано направился к своей резиденции. И тут его озарила гениальная мысль. Осуществление ее было связано с определенными трудностями, однако она выглядела прекрасным решением проблемы.
* * *
В ванной комнате Рэйко водила по телу губкой, натертой брикетом из рисовых отрубей, а две служанки мыли ей голову. Когда волосы стали поскрипывать под умелыми пальцами, Рэйко сделала знак служанкам остановиться и погрузилась в глубокую кадушку, рассчитывая, что теплая вода смоет не только мыло, но и беспокойство. Однако тревога не проходила.
Трудясь бок о бок над расследованиями, Рэйко и Сано стали ближе друг другу, чем это принято в традиционной самурайской паре, нарушили исконное разделение семейных обязанностей: мужчине — государева служба, а женщине — домашнее хозяйство. Даже на расстоянии между ними не прерывалась связь, и теперь Рэйко чувствовала: у Сано что-то не так. Как ей хотелось пойти к сёгуну вместе с ним! Но в том-то и заключался парадокс — она могла помогать Сано, но не имела права бывать там, где он появлялся по долгу службы. Иногда Рэйко сожалела о том, что получила странное, на сторонний взгляд, воспитание, ибо оно обрекло ее на вечные страдания из-за неудовлетворенных амбиций.
Вдовый отец дал любимой и единственной дочери образование, которое обычно получали сыновья именитых родителей. Она преуспела в чтении китайской классической литературы, каллиграфии, математике, истории, философии, юриспруденции, политической теории и боевых искусствах. В детстве она мечтала о полной приключений жизни. Она с презрением относилась к большинству женщин, родившихся только для того, чтобы выйти замуж, ублажать супругов и растить детей. К счастью, с Сано она избежала подобной участи. После некоторых колебаний он принял ее помощь в делах. Однако слишком часто все заканчивалось тем, что она сидела дома, завидуя мужской свободе.
Рэйко выбралась из кадушки. Пока служанки промокали ее полотенцами и умягчали душистыми маслами кожу, расчесывали черепаховыми гребнями волосы, она размышляла уже на другую тему.
Согласно многовековым устоям, основной долг жены — подарить мужу наследника. Несмотря на всю свою эмансипацию, Рэйко страстно хотела ребенка. Между тем замужем она почти год, а беременности нет как нет. Неужели она бесплодна?
В прошлом месяце у нее случилась задержка. Она обрадовалась, что носит наследника, но ничего не сказала Сано, боясь: вдруг придется разочаровать? Лучше подождать еще месяц, а уж потом порадовать мужа доброй вестью.
Когда Сано вернулся, Рэйко сидела в спальне, завернувшись в домашний шелковый халат, и сушила волосы на ночном ветерке.
— Что сказал сёгун? — громко спросила она.
Сано опустился на колени рядом с ней. Услышав о клевете Янагисавы и о недовольстве Цунаёси, Рэйко нахмурилась. Удар по чести мужа больно отозвался в ее душе.
— Правда, у меня есть шанс все поставить на место, — попробовал утешить ее Сано. — Сёгун посылает меня в Мияко для выяснения причины смерти придворного министра.
Рэйко охватило смятение. Резиденция императора так далеко, и сколько продлится разлука, неизвестно. От слез заблестели глаза, похожие на лепестки лилии. Однако Рэйко не позволила себе расплакаться. Она поняла, как много значит для Сано грядущее расследование, и не захотела обременять своей печалью мужа.
Отвернув лицо, Рэйко поднялась и тихо произнесла:
— Пойду соберу тебе вещи.
Сано поймал ее за руку:
— Я решил, мы вместе отправимся в Мияко.
— Что?! — Рэйко чуть не подпрыгнула от восторга: жены, как правило, не сопровождали мужей в поездках. Она смущенно посмотрела на Сано.
Он улыбнулся:
— Ты отказываешься помочь мне с этим делом?
— О нет! — Рэйко бросилась Сано на шею.
Он крепко обнял ее и расцеловал.
— Я всегда мечтала о странствиях, — призналась Рэйко. — Какое замечательное приключение!
— Мне еще нужно выправить для тебя проездные бумаги, — сказал Сано, отпуская ее. — Это может вылиться в целую проблему.
Бакуфу запрещало высокопоставленному самураю путешествовать с семьей, предпочитая держать родственников в заложниках, на случай если самурай взбунтуется. Но возможное препятствие не обескуражило Рэйко, как и предполагаемая беременность. Она мысленно похвалила себя за то, что не проговорилась мужу о задержке регул. Новость наверняка изменит решение Сано. А зачем? Она сильная и здоровая, легкая авантюра ей не повредит.
— Думаю, влиятельные друзья окажут тебе содействие.
— На многое не рассчитывай, — предупредил Сано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31