Мало разбудить человека, мало
дать ему какой-то импульс, сообщить инерцию движения к цели. Нужно считать
необходимым еще и поддержать его. Поэтому новые и новые импульсы вы
обязательно должны получить за счет общения, которое у нас возникает,
которое будет затем пролонгировано, с авторами гениальных книг, созданных
самыми светлыми умами за всю историю человечества.
Одно что-либо точит нас подспудно, а значит, нам движенье суждено:
спасает это самое "одно" от роковой незыблемости студня,
в душе подрагивающего нудно - тогда она - тарелка. Видно дно сквозь
слой желе. И тот, кто был родной, чужеет вдруг, в тебе почуяв трутня...
Останься другом, друг! Не отмахнись от сил, нас непокоящих, и вниз, в
обманный рай, ко лжи не устремляйся,
и с вечною тревогой подружись, и чтобы длилась подлинная жизнь, ты с
противоположною сверяйся.
Этот мой сонет, может быть, и выражает ту диалектику, о которой я
говорил сегодня, подходя к ней с технологической стороны. Здесь же я
попытался выразить состояние человека, испытывающего вечно и непрерывно
некоторые обиды и недовольства; с которых, как вы помните, я начал сегодня
свое выступление.
Думаю, что в заключение первой половины нашей встречи можно прочесть
еще и такой сонет:
Стал голос мой невьющимся от боли, и тяжела высказыванья прядь, и
хочется словечкам дыбом встать на голове навеки хмурой доли
от ужаса, внушенного юдолью, когда как будто не на что пенять,
- и днем остался день, и пядь есть пядь, и все пространство - то же,
что дотоле...
А мы поем, смеемся, иль молчим, иль плачем, если кто невозвратим, такой
- увы! - в конце конец бесследный,
хоть мы нарочно превращались в грязь, чтоб мог он отпечататься,
пройдясь, здесь, в бытии, где чересчур офсетно.
Итак, мы установили связь между движениями внутренними и движениями
внешними, которые могут исполнять органы нашего тела, в том числе руки, ноги
и т. д. К этому же числу мы необычным образом отнесем и речевой аппарат.
Почему необычным? Да потому что обычно мы не можем наблюдать за теми
движениями, которые у нас во рту, то есть то, что в раннем детстве, учась
говорить на родном языке, неосознанно наблюдают детки малые, мы во взрослом
состоянии довольно-таки плохо осуществляем. Потому и трудно нам, наверное,
учиться, что мы не можем понять " простой истины: человек в силу специфики и
сущности своего существа лучше всего может работать со своим подсознанием
тогда, когда находится в состоянии очень активного, интенсивного
бодрствования. Это во-первых. И, во-вторых, тогда, когда он "; работает над
движениями, осознавая их, как над причиной ангуасса; ибо, если смотреть на
психическую картину, абсолютно каждое движение начинается с маленького
ангуасса. Прежде чем рождается навык, рождается полная беспомощность,
которая проявляется как тревожное состояние; потому что мы неполностью
осознаем физиологическую, двигательную, моторную, локомоторную подоплеку
движения. Таким образом, чем больше мы знаем о природе движения, чем больше
мы отстраняемся от собственного движения, наблюдая его, тем больше мы
освобождаемся и тем быстрее получаем навык. Существуют обратные связи,
которые очень интересно наблюдать, пытаясь воспитать в себе собственное
умение.
Что же мы наблюдаем здесь прежде всего? Да то самое диалектическое
становление, так набившее оскомину еще со времен школы. Но раньше мы видели
в этом больше абстрактности, а сейчас, если вы попробуете заниматься
собственно навыком вы вдруг Ощутите как что-то становится в вас, и
происходит неожиданный переход количественных изменений в качественные.
Естественно, при соответствующей сумме накоплений этих количественных
изменений. Об этом мы немного позже будем говорить как о счетчике, как о
скачке в другое.
Теперь вернемся к изготовкам. Если раньше мы представляли Движение
очень физиологично, то теперь представим схематично. То есть, чтобы
плодотворно работать над определенным рядом Движений, мы должны вынести наш
речевой аппарат, уклад по-русски говоря, наружу, постаравшись изо всех сил
представить себе, что все пробуемое нами будет пробоваться речевым аппаратом
как бы вне нас. Обычно я советую представить это в нашем внутреннем
ландшафте с огромным количеством неба, где совершенно ничего нет, кроме
того, что мы задумали. Тот, кто очень много знает, имеет чулан вместо
ландшафта, вместо неба и пения птиц, потрясающую (меня, например)
невозможность абстрагироваться от многих бытовых вещей, что приводит к
подверженности очень тяжелым патологическим последствиям. Поэтому давайте
сейчас грамотно пользоваться имагинативной сферой, воображением,
представлением.
А теперь рассмотрим сериал движений, которые отсутствуют в русском
языке, являясь камнем преткновения во французском, например, или немецком
языках. В немецком языке есть три буквы, которые принимают "Umlaut",
"умлаут" (две точки или две черточки сверху) - это а, б, и, что совершенно
меняет их произношение. Работая над исполнением лабиализованных, сгубленных
гласных звуков, которые и вызывают наибольшую трудность, мы Г1\'лем говорить
о последних двух, обозначающихся в международной фонетической транскрипции
как foe. er] и [у, у]- Итак, какое движение нужно исполнить, чтобы
произнести.. и" с умлаут или "и"? Нужно, как советуют опытные говоруны на
этих языках. вытянуть вперед на два микрона губы и сказать русский звук "и "
([i] - в международной фонетической транскрипции) с твердым приступом.
Сразу но ходу. что такое.. твердый приступ", "Knacklaut" по-немецки?
Этот звук имеет свое место, пожалуй, только в алфавитах семитских языков, в
частности в арабском (fain]). В русском языке он произносится нами по тысяче
раз в день, но обозначен не как согласный звук, а как некий факультативный
призвук. Я думаю, что совершенно напрасно, его нужно было бы трактовать
именно как согласный, потому что он и есть согласный, барьерный звук:,, Ах,
какая прекрасная погода! " Слышите: "Ax! "" - это и есть твердый приступ,
для произнесения которого мы напрягаем некоторые части речевого аппарата.
Какие - вы уже можете проанализировать сами, тут все довольно просто.
Итак, используя эти сведения, мы. чтобы произнести,,!! ", про износим
[i] и вытягиваем губы, завершая движение с помощью твердого приступа.
Сильный приступ гласного в немецком языке встречается, как правило, в начале
слова, мешая слиянию дан ного слова с предыдущим в одну звуковую группу, что
вызывает, кстати, эффект резкой обрывчатости немецкой речи. Таким образом,
мы разбиваем движение на части, рассматривая все очень уподробненно,
подготовившись сначала, представив весь сериал, настроив себя, чувствуя свои
ощущения, до последней капли осознавая их - только после этого у нас
получится движение, не | затуманенное психическими напряжениями, свободное,
раскован-, ное, прекрасное! Можно, конечно, не осознавать, и до конца дней
своих произносить, сцепив зубы, с головной болью от воспоминания oDeutsche
Sprache. Какие там чтения Гёте, когда я на дух его. не переношу! Отсюда, с
этой подробности видения каждого движения, с увеличительного стекла, здесь
находящегося, из твоего внимания к этому движению отлитого, берет начало
свобода, берет начало твое высокое состояние при чтении "Фауста" Гёте; или
"Доктора Фаустуса" Томаса Манна. Вот как все обстоит на самом деле. Потом вы
убедитесь в этом. Во всяком случае те, кто за основу возьмут приемы и
методики, которые будут предлагаться, обязательно дойдут до цели без тех
страшных, неправильных, усилий, перед лицом которых мы обычно оказываемся.
Наконец, теперь перейдем к звуку, который ставится благодаря движению
русского "э". Сделаем это для начала без всяких настроек, поставим номинал -
звук в абстрактной форме. На два микрона вытягиваем вперед губы и ставим с
Knacklaut'ом, с твердым приступом, звук [ц\: [е-е-е-е-е] - пауза, вытянуть
губы - [0]. Теперь к произнесению "и" и "б" добавим еще одно движение -
поставим эти звуки с настройкой.
Если к каждому микродвижению подходить так аналитично, мы обеспечим
абсолютную осознанность, а следовательно, свободу. И беспатологическое
обучение. Это тем более очень важно при самообучении, потому что приобрести
психическое напряжение очень легко. За счет того, например, что у тебя все
мышцы работают, а нужно всего лишь напряжение крайней.
Итак, [и]: настраиваемся через манок, включаем фокусировку. >>Dresden"
- [<гг]. А теперь, если убрать Knacklaut и изменить фокусировку на
французскую, получим [дг] французский: "Mon cher ami" - [ef]. Вот для чего
нам нужен был номинал - звук безнастроечный. Теперь у нас есть два звука:
один немецкий, другой - французский. Безнастроечный номинал, который мы
делали с вами, в природе не существует, это была как бы редукция для нашего
удобства. Заметьте, какая технология - свести все к элементарному, как в
бухгалтерии, разложить по полочкам. Я думаю, это придется по душе
рационалистам. Но вместе с тем такая технологическая база обеспечит высокое
состояние в будущем.
Когда человек доходит до звука [и] во французском языке в его трех
испостасях, он в девяноста девяти случаях из ста закрывает учебник. Наши
обыкновенные Иван Иванович или Марья Ивановна закрывают обязательно, потому
что понять это с по-мощью наших замечательных учебников совершенно
невозмож-но. А одна из причин заключается в том, что даже такой прилич-ный
учебник, который именован "Французский язык для всех", дает, как и
большинство других, почти везде и всегда результи-рующие фазы. Там, где
случайно затесалось изображение начала движения, [т] например, изготовка
просто совпадает с результацией. Несмотря на то, что авторы стоят как бы на
пороге предчув-ствия этого закона, они не дают изготовки, потому что ими не
от-крыт закон фокусировки, который вам уже известен.
Теперь смотрите внимательно. Во французском языке есть звук, который
обозначается как перевернутое русское "е": [а]. Звук, обозначаемый точно
таким же знаком, есть и в английском, и в немецком языках и встречается
только в безударном положе-нии. Звукодвижения же, обозначаемые этим знаком,
во всех трех языках совершенно различные. И попробуйте без культуры
движе-ния речевого аппарата произнести их точно! Нужна определенная
технология движений, которая поставит все точки над "i". Какая изготовка
будет у этого звука, когда мы произнесем его по-фран-цузски? Отвечаю:
изготовка о-умляутная, вы знаете ее - это "е" с вытянутыми губами. Все!
Неужели тяжело это запомнить на всю жизнь, чтобы не уподобляться Ивану
Ивановичу и Марье Ивано-вне? Но стоп! Тут есть еще одно затруднение. Во
французском языке есть еще один звук с о-умляутной изготовкой - звук [ое],
заметьте, это тоже [is], но он звучит совершенно по-другому. Вы спросите:
почему результация другая? Сложный вопрос. Но до-биться во всех трех случаях
нужной результации - вполне посиль-ная задача, когда мы знаем изготовку.
Дело в том, что звук [ в открытом сло-
\-------- re: [ilWleW
pare^/le^e]. Звук [ее] - " открытый, артикуляционный аппарат как бы
распахивается, натыкаясь на согласный, потому что [ое] встречается, в
основном, в закрытом слоге. Можно по анало-
гии сравнить произнесение звука "а" в русском языке в словах,,
ша-лу-нъя" тл"ша-нс", например. Первое "а" будет проходящим закрытым, второе
- натыкается на преграду из двух согласных и открывается.
И,, наконец, [ э "i беглый. Артикуляиионно он сходен со звуком [ое],
изготовка этих звуков общая: кончик языка упирается в ниж-ние зубы. губы
округлены и выдвинуты вперед. Но г э ] никогда не стоит под ударением,
проявляя в результирующей фазе краткость и меньшую напряженность в
произнесении: [1э ^а] - он смягчает-ся как бы, ретушируется, микшируется,
ослабляется. Это самый характерный звук французского языка. Если русский,
произнося слово "стол" подчеркивает твердость "л" призвуком,, ьг", то
фран-цуз закончит "table" еле заметным огублением [э ], а в словосоче-тании
"votre рёге" [уэ1гэфег] разделит этим звуком три столкнув-шиеся согласные,
чтобы смягчить и украсить их звучание. Зани-маясь постановкой звукодвижений,
нам нужно ориентироваться именно на движения, а не на результацию, читая эти
движения по знакам, как по нотам. Я останавливаюсь сейчас только на уз-ловых
моментах, все остальное вы разберете сами, остальные слу-чаи легко решаются
самостоятельно. Главное - вникнуть в спектр трудностей (При помощи наших,
уже известных вам, приемов все решается как бы автоматически).
Пойдем дальше. Кое-что вы поверхностно запомнили из того, что вам было
интересно, а теперь нужно брать учебники и начи-нать тренировать уже не
только звукодвижения. а и некоторые словодвижения, чуть-чуть с запозданием
одновременно зани-маясь словодвижениями. При этом нужно, конечно, иметь в
виду исполнение законов культуры движений речевого аппарата.
Первый закон звучит следующим образом: "Если мы произво-дим какое-либо
движение, следующую фазу можно начать, только осмыслив ее. При этом
напряжение мышц задерживается до осоз-нания следующей фазы". Эта общая
формулировка закона куль-туры движений, который называется "Постановка
движения". Если же мы возьмем частный случай, то это будет постановка речи,
постановка порождения речи. И эта постановка чрезвычай-но важна. Например,
для того, чтобы сказать слово,, coeur" [koe: r] - "сердце", я должен сначала
медленно (и чем медленнее я это сделаю в начале пути, тем быстрее,
баснословно быстрее, я достиг-ну приличных результатов на этом поприще, то
есть смогу произ-носить что-то свободно, без зажатостей, без сомнений,
достаточ-но правильно или, " как говорят, в зоне правильного) поставить [k],
заметив, что изготовка звука [k] производится на свет Божий при помощи
перефокусировки русского звука "к", который имеет тот же номинал, что и
французский. Итак, "Эй, ты! " - "к", "Моп cher ami" - [k1. И даже какой-то
оттенок мягкости появится, не свойственный для аналогичного русского звука.
Значит, я должен сделать как бы пред-иктовую локомоторную внутреннюю
операцию, я должен создать изготовку, и только это будет гарантировать мне -
что? - свободу, потому что осознание и есть свобода. Итак, мы поставили звук
Гк], и я знаю теперь, что он не может тянуться - здесь здравый смысл тут же
вступает в свои права. Поэтому я должен сразу же приготовить изготовку
Гое"|. Я готовлю ее медленно, про себя, вытянув на два микрона губы. Теперь
я могу произнести [к], поставленное Сое] не мешает его произнесению - и у
меня получается сразу два звука. Видите, я исполнил требование, которое
содержится в очень императивном законе: "Ни в коем случае нельзя произносить
во время тренировок то, что ты еще не поставил, не приобрел как навык, не
осознавая следующей фазы движения". И теперь, когда я буду произносить этот
пресловутый французский [г], который по изготовке одинаков с "г" русским в
словах "Господи "и "ога"или "г" украинским, кроме слов "гудзики", "гонок",
"гедэь" (следите за ходом мысли? ), я не испытываю никаких угрызений и у
меня есть возможность тренировать движения и психическую эластичность, ибо
тренировать движение только через аудицию - значит загонять себя в угол.
поэтому мы срочно прекращаем этим заниматься, выйдя из угла, а заодно и из
чулана. Итак, [koe: r], проверим тысячу раз: "Моп cher ami" - fkoe: r], и
этот украинский "г" вдруг становится хриплым, потому что я перенастроился
через фокусировку, через манок. Единственное условие - манок должен
исполняться далеко не формально, у кого он не получается, кто чувствует
какие-то неполадки с манком, тот непременно должен его поставить. Еще не
было такого человека, который бы не смог это сделать, ибо если у тебя
сгибается палец - ты гениален, ты можешь овладеть движением, осознав его. И
это не индивидуальная одаренность, это не индивидуальная гениальность - мы
все обладаем бесценным даром совершать осознанные движения.
А теперь давайте разберем еще несколько звуков, которые | связаны с
элементарными движениями как языка и прочих частей s речевого аппарата, так
и, конечно, гештальтов, потому что локомоторика сама по себе есть образ.
Человек наблюдательный, снизошедший, наконец, к себе, сподобившийся внимания
самого;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
дать ему какой-то импульс, сообщить инерцию движения к цели. Нужно считать
необходимым еще и поддержать его. Поэтому новые и новые импульсы вы
обязательно должны получить за счет общения, которое у нас возникает,
которое будет затем пролонгировано, с авторами гениальных книг, созданных
самыми светлыми умами за всю историю человечества.
Одно что-либо точит нас подспудно, а значит, нам движенье суждено:
спасает это самое "одно" от роковой незыблемости студня,
в душе подрагивающего нудно - тогда она - тарелка. Видно дно сквозь
слой желе. И тот, кто был родной, чужеет вдруг, в тебе почуяв трутня...
Останься другом, друг! Не отмахнись от сил, нас непокоящих, и вниз, в
обманный рай, ко лжи не устремляйся,
и с вечною тревогой подружись, и чтобы длилась подлинная жизнь, ты с
противоположною сверяйся.
Этот мой сонет, может быть, и выражает ту диалектику, о которой я
говорил сегодня, подходя к ней с технологической стороны. Здесь же я
попытался выразить состояние человека, испытывающего вечно и непрерывно
некоторые обиды и недовольства; с которых, как вы помните, я начал сегодня
свое выступление.
Думаю, что в заключение первой половины нашей встречи можно прочесть
еще и такой сонет:
Стал голос мой невьющимся от боли, и тяжела высказыванья прядь, и
хочется словечкам дыбом встать на голове навеки хмурой доли
от ужаса, внушенного юдолью, когда как будто не на что пенять,
- и днем остался день, и пядь есть пядь, и все пространство - то же,
что дотоле...
А мы поем, смеемся, иль молчим, иль плачем, если кто невозвратим, такой
- увы! - в конце конец бесследный,
хоть мы нарочно превращались в грязь, чтоб мог он отпечататься,
пройдясь, здесь, в бытии, где чересчур офсетно.
Итак, мы установили связь между движениями внутренними и движениями
внешними, которые могут исполнять органы нашего тела, в том числе руки, ноги
и т. д. К этому же числу мы необычным образом отнесем и речевой аппарат.
Почему необычным? Да потому что обычно мы не можем наблюдать за теми
движениями, которые у нас во рту, то есть то, что в раннем детстве, учась
говорить на родном языке, неосознанно наблюдают детки малые, мы во взрослом
состоянии довольно-таки плохо осуществляем. Потому и трудно нам, наверное,
учиться, что мы не можем понять " простой истины: человек в силу специфики и
сущности своего существа лучше всего может работать со своим подсознанием
тогда, когда находится в состоянии очень активного, интенсивного
бодрствования. Это во-первых. И, во-вторых, тогда, когда он "; работает над
движениями, осознавая их, как над причиной ангуасса; ибо, если смотреть на
психическую картину, абсолютно каждое движение начинается с маленького
ангуасса. Прежде чем рождается навык, рождается полная беспомощность,
которая проявляется как тревожное состояние; потому что мы неполностью
осознаем физиологическую, двигательную, моторную, локомоторную подоплеку
движения. Таким образом, чем больше мы знаем о природе движения, чем больше
мы отстраняемся от собственного движения, наблюдая его, тем больше мы
освобождаемся и тем быстрее получаем навык. Существуют обратные связи,
которые очень интересно наблюдать, пытаясь воспитать в себе собственное
умение.
Что же мы наблюдаем здесь прежде всего? Да то самое диалектическое
становление, так набившее оскомину еще со времен школы. Но раньше мы видели
в этом больше абстрактности, а сейчас, если вы попробуете заниматься
собственно навыком вы вдруг Ощутите как что-то становится в вас, и
происходит неожиданный переход количественных изменений в качественные.
Естественно, при соответствующей сумме накоплений этих количественных
изменений. Об этом мы немного позже будем говорить как о счетчике, как о
скачке в другое.
Теперь вернемся к изготовкам. Если раньше мы представляли Движение
очень физиологично, то теперь представим схематично. То есть, чтобы
плодотворно работать над определенным рядом Движений, мы должны вынести наш
речевой аппарат, уклад по-русски говоря, наружу, постаравшись изо всех сил
представить себе, что все пробуемое нами будет пробоваться речевым аппаратом
как бы вне нас. Обычно я советую представить это в нашем внутреннем
ландшафте с огромным количеством неба, где совершенно ничего нет, кроме
того, что мы задумали. Тот, кто очень много знает, имеет чулан вместо
ландшафта, вместо неба и пения птиц, потрясающую (меня, например)
невозможность абстрагироваться от многих бытовых вещей, что приводит к
подверженности очень тяжелым патологическим последствиям. Поэтому давайте
сейчас грамотно пользоваться имагинативной сферой, воображением,
представлением.
А теперь рассмотрим сериал движений, которые отсутствуют в русском
языке, являясь камнем преткновения во французском, например, или немецком
языках. В немецком языке есть три буквы, которые принимают "Umlaut",
"умлаут" (две точки или две черточки сверху) - это а, б, и, что совершенно
меняет их произношение. Работая над исполнением лабиализованных, сгубленных
гласных звуков, которые и вызывают наибольшую трудность, мы Г1\'лем говорить
о последних двух, обозначающихся в международной фонетической транскрипции
как foe. er] и [у, у]- Итак, какое движение нужно исполнить, чтобы
произнести.. и" с умлаут или "и"? Нужно, как советуют опытные говоруны на
этих языках. вытянуть вперед на два микрона губы и сказать русский звук "и "
([i] - в международной фонетической транскрипции) с твердым приступом.
Сразу но ходу. что такое.. твердый приступ", "Knacklaut" по-немецки?
Этот звук имеет свое место, пожалуй, только в алфавитах семитских языков, в
частности в арабском (fain]). В русском языке он произносится нами по тысяче
раз в день, но обозначен не как согласный звук, а как некий факультативный
призвук. Я думаю, что совершенно напрасно, его нужно было бы трактовать
именно как согласный, потому что он и есть согласный, барьерный звук:,, Ах,
какая прекрасная погода! " Слышите: "Ax! "" - это и есть твердый приступ,
для произнесения которого мы напрягаем некоторые части речевого аппарата.
Какие - вы уже можете проанализировать сами, тут все довольно просто.
Итак, используя эти сведения, мы. чтобы произнести,,!! ", про износим
[i] и вытягиваем губы, завершая движение с помощью твердого приступа.
Сильный приступ гласного в немецком языке встречается, как правило, в начале
слова, мешая слиянию дан ного слова с предыдущим в одну звуковую группу, что
вызывает, кстати, эффект резкой обрывчатости немецкой речи. Таким образом,
мы разбиваем движение на части, рассматривая все очень уподробненно,
подготовившись сначала, представив весь сериал, настроив себя, чувствуя свои
ощущения, до последней капли осознавая их - только после этого у нас
получится движение, не | затуманенное психическими напряжениями, свободное,
раскован-, ное, прекрасное! Можно, конечно, не осознавать, и до конца дней
своих произносить, сцепив зубы, с головной болью от воспоминания oDeutsche
Sprache. Какие там чтения Гёте, когда я на дух его. не переношу! Отсюда, с
этой подробности видения каждого движения, с увеличительного стекла, здесь
находящегося, из твоего внимания к этому движению отлитого, берет начало
свобода, берет начало твое высокое состояние при чтении "Фауста" Гёте; или
"Доктора Фаустуса" Томаса Манна. Вот как все обстоит на самом деле. Потом вы
убедитесь в этом. Во всяком случае те, кто за основу возьмут приемы и
методики, которые будут предлагаться, обязательно дойдут до цели без тех
страшных, неправильных, усилий, перед лицом которых мы обычно оказываемся.
Наконец, теперь перейдем к звуку, который ставится благодаря движению
русского "э". Сделаем это для начала без всяких настроек, поставим номинал -
звук в абстрактной форме. На два микрона вытягиваем вперед губы и ставим с
Knacklaut'ом, с твердым приступом, звук [ц\: [е-е-е-е-е] - пауза, вытянуть
губы - [0]. Теперь к произнесению "и" и "б" добавим еще одно движение -
поставим эти звуки с настройкой.
Если к каждому микродвижению подходить так аналитично, мы обеспечим
абсолютную осознанность, а следовательно, свободу. И беспатологическое
обучение. Это тем более очень важно при самообучении, потому что приобрести
психическое напряжение очень легко. За счет того, например, что у тебя все
мышцы работают, а нужно всего лишь напряжение крайней.
Итак, [и]: настраиваемся через манок, включаем фокусировку. >>Dresden"
- [<гг]. А теперь, если убрать Knacklaut и изменить фокусировку на
французскую, получим [дг] французский: "Mon cher ami" - [ef]. Вот для чего
нам нужен был номинал - звук безнастроечный. Теперь у нас есть два звука:
один немецкий, другой - французский. Безнастроечный номинал, который мы
делали с вами, в природе не существует, это была как бы редукция для нашего
удобства. Заметьте, какая технология - свести все к элементарному, как в
бухгалтерии, разложить по полочкам. Я думаю, это придется по душе
рационалистам. Но вместе с тем такая технологическая база обеспечит высокое
состояние в будущем.
Когда человек доходит до звука [и] во французском языке в его трех
испостасях, он в девяноста девяти случаях из ста закрывает учебник. Наши
обыкновенные Иван Иванович или Марья Ивановна закрывают обязательно, потому
что понять это с по-мощью наших замечательных учебников совершенно
невозмож-но. А одна из причин заключается в том, что даже такой прилич-ный
учебник, который именован "Французский язык для всех", дает, как и
большинство других, почти везде и всегда результи-рующие фазы. Там, где
случайно затесалось изображение начала движения, [т] например, изготовка
просто совпадает с результацией. Несмотря на то, что авторы стоят как бы на
пороге предчув-ствия этого закона, они не дают изготовки, потому что ими не
от-крыт закон фокусировки, который вам уже известен.
Теперь смотрите внимательно. Во французском языке есть звук, который
обозначается как перевернутое русское "е": [а]. Звук, обозначаемый точно
таким же знаком, есть и в английском, и в немецком языках и встречается
только в безударном положе-нии. Звукодвижения же, обозначаемые этим знаком,
во всех трех языках совершенно различные. И попробуйте без культуры
движе-ния речевого аппарата произнести их точно! Нужна определенная
технология движений, которая поставит все точки над "i". Какая изготовка
будет у этого звука, когда мы произнесем его по-фран-цузски? Отвечаю:
изготовка о-умляутная, вы знаете ее - это "е" с вытянутыми губами. Все!
Неужели тяжело это запомнить на всю жизнь, чтобы не уподобляться Ивану
Ивановичу и Марье Ивано-вне? Но стоп! Тут есть еще одно затруднение. Во
французском языке есть еще один звук с о-умляутной изготовкой - звук [ое],
заметьте, это тоже [is], но он звучит совершенно по-другому. Вы спросите:
почему результация другая? Сложный вопрос. Но до-биться во всех трех случаях
нужной результации - вполне посиль-ная задача, когда мы знаем изготовку.
Дело в том, что звук [ в открытом сло-
\-------- re: [ilWleW
pare^/le^e]. Звук [ее] - " открытый, артикуляционный аппарат как бы
распахивается, натыкаясь на согласный, потому что [ое] встречается, в
основном, в закрытом слоге. Можно по анало-
гии сравнить произнесение звука "а" в русском языке в словах,,
ша-лу-нъя" тл"ша-нс", например. Первое "а" будет проходящим закрытым, второе
- натыкается на преграду из двух согласных и открывается.
И,, наконец, [ э "i беглый. Артикуляиионно он сходен со звуком [ое],
изготовка этих звуков общая: кончик языка упирается в ниж-ние зубы. губы
округлены и выдвинуты вперед. Но г э ] никогда не стоит под ударением,
проявляя в результирующей фазе краткость и меньшую напряженность в
произнесении: [1э ^а] - он смягчает-ся как бы, ретушируется, микшируется,
ослабляется. Это самый характерный звук французского языка. Если русский,
произнося слово "стол" подчеркивает твердость "л" призвуком,, ьг", то
фран-цуз закончит "table" еле заметным огублением [э ], а в словосоче-тании
"votre рёге" [уэ1гэфег] разделит этим звуком три столкнув-шиеся согласные,
чтобы смягчить и украсить их звучание. Зани-маясь постановкой звукодвижений,
нам нужно ориентироваться именно на движения, а не на результацию, читая эти
движения по знакам, как по нотам. Я останавливаюсь сейчас только на уз-ловых
моментах, все остальное вы разберете сами, остальные слу-чаи легко решаются
самостоятельно. Главное - вникнуть в спектр трудностей (При помощи наших,
уже известных вам, приемов все решается как бы автоматически).
Пойдем дальше. Кое-что вы поверхностно запомнили из того, что вам было
интересно, а теперь нужно брать учебники и начи-нать тренировать уже не
только звукодвижения. а и некоторые словодвижения, чуть-чуть с запозданием
одновременно зани-маясь словодвижениями. При этом нужно, конечно, иметь в
виду исполнение законов культуры движений речевого аппарата.
Первый закон звучит следующим образом: "Если мы произво-дим какое-либо
движение, следующую фазу можно начать, только осмыслив ее. При этом
напряжение мышц задерживается до осоз-нания следующей фазы". Эта общая
формулировка закона куль-туры движений, который называется "Постановка
движения". Если же мы возьмем частный случай, то это будет постановка речи,
постановка порождения речи. И эта постановка чрезвычай-но важна. Например,
для того, чтобы сказать слово,, coeur" [koe: r] - "сердце", я должен сначала
медленно (и чем медленнее я это сделаю в начале пути, тем быстрее,
баснословно быстрее, я достиг-ну приличных результатов на этом поприще, то
есть смогу произ-носить что-то свободно, без зажатостей, без сомнений,
достаточ-но правильно или, " как говорят, в зоне правильного) поставить [k],
заметив, что изготовка звука [k] производится на свет Божий при помощи
перефокусировки русского звука "к", который имеет тот же номинал, что и
французский. Итак, "Эй, ты! " - "к", "Моп cher ami" - [k1. И даже какой-то
оттенок мягкости появится, не свойственный для аналогичного русского звука.
Значит, я должен сделать как бы пред-иктовую локомоторную внутреннюю
операцию, я должен создать изготовку, и только это будет гарантировать мне -
что? - свободу, потому что осознание и есть свобода. Итак, мы поставили звук
Гк], и я знаю теперь, что он не может тянуться - здесь здравый смысл тут же
вступает в свои права. Поэтому я должен сразу же приготовить изготовку
Гое"|. Я готовлю ее медленно, про себя, вытянув на два микрона губы. Теперь
я могу произнести [к], поставленное Сое] не мешает его произнесению - и у
меня получается сразу два звука. Видите, я исполнил требование, которое
содержится в очень императивном законе: "Ни в коем случае нельзя произносить
во время тренировок то, что ты еще не поставил, не приобрел как навык, не
осознавая следующей фазы движения". И теперь, когда я буду произносить этот
пресловутый французский [г], который по изготовке одинаков с "г" русским в
словах "Господи "и "ога"или "г" украинским, кроме слов "гудзики", "гонок",
"гедэь" (следите за ходом мысли? ), я не испытываю никаких угрызений и у
меня есть возможность тренировать движения и психическую эластичность, ибо
тренировать движение только через аудицию - значит загонять себя в угол.
поэтому мы срочно прекращаем этим заниматься, выйдя из угла, а заодно и из
чулана. Итак, [koe: r], проверим тысячу раз: "Моп cher ami" - fkoe: r], и
этот украинский "г" вдруг становится хриплым, потому что я перенастроился
через фокусировку, через манок. Единственное условие - манок должен
исполняться далеко не формально, у кого он не получается, кто чувствует
какие-то неполадки с манком, тот непременно должен его поставить. Еще не
было такого человека, который бы не смог это сделать, ибо если у тебя
сгибается палец - ты гениален, ты можешь овладеть движением, осознав его. И
это не индивидуальная одаренность, это не индивидуальная гениальность - мы
все обладаем бесценным даром совершать осознанные движения.
А теперь давайте разберем еще несколько звуков, которые | связаны с
элементарными движениями как языка и прочих частей s речевого аппарата, так
и, конечно, гештальтов, потому что локомоторика сама по себе есть образ.
Человек наблюдательный, снизошедший, наконец, к себе, сподобившийся внимания
самого;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26