смысл
должен здесь храниться в
форме слов, и поэтому из-
менения в формулировке бу-
дут замечены.
Судя по результатам это-
го последнего эксперимента
и его интерпретации, идея
образного представления
пригодна в качестве гипоте-
зы, объясняющей понимание
языка. Такого мнения при-
держивается Пайвио (Pai-
vio, 1971), который считает,
что образы играют важней-
шую роль в понимании и
запоминании информации,
передаваемой с помощью
языка. Иначе говоря, он по-
лагает, что мы понимаем
словесные сообщения благо-
даря тем образам, которые
они способны вызывать, осо-
бенно если эти сообщения
конкретны. Конечно, существуют и другие теории понимания
языка (речи) и его смысла; подобных теорий так много, что
рассмотреть их все в этой книге было бы невозможно. Одна-
ко здесь следует указать, что теории семантической памяти.
обсуждавшиеся в гл. 8, касаются сведений, передаваемых с
помощью языка; таким образом, они описывают понимание
языка без использования образов.
Может создаться впечатление, что мы уже располагаем
вполне убедительными данными в пользу существования в
ДП представлений <изобразительного> типа. Поэтому сейчас
очень уместно будет рассмотреть противоположные точки
зрения. В сущности, споры о том, хранится ли информация в
ДП в образной форме, ведутся в психологии уже давно (об-
зор см. Paivio, 1971). Но в последние годы интерес к ним
возродился в связи с появлением новых, более детализиро-
ванных теорий, связывающих эту проблему с современной
когнитивной психологией.
Рис. 12.3, Вероятность правильного
узнавания абстрактных и конкретных
предложений при семантических
(смысловых) и лексических (только
зашена слов) изменениях (Begg а.
Paivio, 1969).
Зрительные представления в долговременной памяти
ВОЗРАЖЕНИЯ ПРОТИВ ГИПОТЕЗЫ ОБРАЗОВ
Здравый смысл может заставить нас усомниться в пра-
вильности теории, которая утверждает, что в долговременной
памяти хранятся образы, особенно если предполагается, что
эти образы выглядят совершенно так же, как и объекты ре-
ального мира. Пылышин (Pylyshyn, 1973) указал на ряд
серьезных трудностей, с которыми сталкивается эта теория.
Прежде всего возникает вопрос о том, на что похожи эти мыс-
ленные образы. Если они и в самом деле точно отображают
воспринимаемую нами информацию, то, очевидно, таких об-
разов должно быть очень много. Поскольку мы можем вос-
принимать с помощью зрения практически неограниченное
число различных сцен, ДП должна была бы располагать не-
ограниченным пространством для хранения детальных копий
всех этих сцен. Неясно также, как можно использовать все
эти хранящиеся в памяти образы. Они должны каким-то пу-
тем извлекаться из памяти, а для этого необходимо повторно
воспринимать и анализировать их, чтобы <увидеть>, что в
них содержится. Но если эти образы приходится снова вос-
принимать, то их можно было бы с тем же успехом хранить
в уже <обработанной> в .процессе восприятия форме, а не про-
сто в виде точных копий виденных сцен. Еще один вопрос
состоит в том, каким образом слово могло бы открывать до-
ступ к определенной картине: ведь одно и то же слово может
относиться к очень большому числу картин - как узнать,
какую именно следует извлечь из памяти? Пылышин, учиты-
вая все эти моменты, считает, что образы-или как бы мы
их ни называли-должны храниться в памяти в виде про-
дуктов некоего анализа, а не в виде необработанных сенсор-
ных данных. Но в таком случае они не могут в точности ко-
пировать внешний мир, лежащий за пределами сенсорного
регистра, а должны быть больше похожи на описание вос-
принятого. Это не значит, что у людей нет субъективных
представлений <изобразительного> характера; это лишь озна-
чает, что наличие таких представлений не говорит непремен-
но о хранении соответствующей информации в образной
форме: такой вывод был бы ошибочным.
Андерсон и Боуэр (Anderson a. Bower, 1973) поддержива-
ют точку зрения Пылышина. По их мнению, те следы памяти,
которые мы могли бы считать образными, не отличаются от
тех, которые мы считаем <чисто вербальными>. В созданной
ими модели АПЧ все содержащиеся в долговременной памяти
сведения могут быть представлены в виде высказываний-
абстрактных структур, составленных из связанных между со-
бой понятий. Такая модель дает возможность объяснить на-
личие в памяти и вербальных, и образных кодов (в соответ-
ствии с принятыми нами терминами). То, из чего состоят
высказывания (узлы и ассоциации),-достаточно абстракт-
но и выходит за пределы таких понятий, как <вербальный>
или <образный>. При помощи высказываний можно описы-
вать сведения как о словах, так и об образах.
Помимо логических возражений против существования в
памяти образов есть и экспериментальные данные в пользу
единой теории образных и вербальных процессов (т. е. в
пользу того, что оба процесса в основе своей сходны - что
это не две четко разграниченные формы представления ин-
формации). Хотя первоначальные данные Боуэра, касавшиеся
заучивания парных ассоциаций и использования образов,
лучше согласовались с гипотезой о двух формах кодирования,
результаты его последующих работ говорят в пользу единого
механизма.
В одном из экспериментов (Bower a. Winzenz, 1970) было
обнаружено, что, когда испытуемым в задаче с парными ас-
социациями предлагали использовать в качестве посредников
предложения, это оказывалось столь же эффективным, как и
использование образов. Такие предложения должны связы-
вать между собой элементы пары (как в неоднократно при-
водившемся примере <собака, едущая на велосипеде>). Еще
более удивительно, что если испытуемым иногда предлагают
закреплять ассоциации с помощью предложений, а иногда-
с. помощью образов, они плохо помнят, какой из этих методов
они применяли (Bower а. о., 1972). Казалось бы, если в одном
случае формируются образы, а в другом-предложения, то
испытуемые смогут сказать, каким они воспользовались по-
средником для связывания парных слов. На самом же деле
они не в состоянии провести четкое различие между ними. Это
заставляет думать, что <образы> ничем не отличаются от
того, что возникает при использовании предложений. По мне-
нию Боуэра, предлагают ли испытуемому использовать
образы или предложения, его в обоих случаях побуждают к
поискам и кодированию осмысленных взаимосвязей между
заданными словами. Боуэр полагает, что именно образование
смысловых связей, а не какой-то мысленный образ облегчает
запоминание парных ассоциаций; потому-то эти два типа
опосредования и дают одинаковый эффект.
Уайзмен и Нейссер (Wiseman a. Neisser, 1971) представи-
ли другие экспериментальные данные, свидетельствующие о
единстве образного и вербального кодирования. Они показы-
вали испытуемым серии так называемых картинок Муни, ко-
торые можно получить, убирая часть контуров с изображе-
ний различных сцен. Разобраться, что именно изображено на
Зрительные представления в долговременной памяти 287
таких картинках, довольно трудно, но иногда все же удается
понять их сюжет, несмотря на искажение. Рассматривая кар-
тинки, испытуемые пытались разгадать их смысл. Затем про-
водилась проверка на узнавание, в которой дистракторами
служили другие картинки того же типа. При этом Уайзмен
и Нейссер установили, что узнавание бывало успешным
только в тех случаях, когда испытуемые при первом предъяв-
лении данной картинки давали ей какую-то интерпретацию,
а при проверке на узнавание вновь интерпретировали ее та-
ким же образом. В других случаях (когда картинку не уда-
валось интерпретировать при первом предъявлении или же
при проверке) эффективность узнавания была очень низкой.
Эти результаты позволяют предполагать, что узнавание осно-
вано не на сравнении картинок, предъявляемых при провер-
ке, с хранящимися в памяти образными следами. Для пра-
вильного узнавания важно, чтобы испытуемые при проверке
интерпретировали картинку так же, как при первом предъяв-
лении. Просто увидеть картинку, идентичную предъявленной
ранее, для правильного узнавания недостаточно. Во время
1 проверки испытуемые, по-видимому, не сравнивали подлежа-
щие узнаванию картинки с хранящимися в ДП сценами, не
получившими интерпретации; они, очевидно, сопоставляли
свои прежние выводы относительно содержания этих карти-
нок со своей текущей интерпретацией. Это говорит в пользу
того, что испытуемые сохраняли информацию о результатах
проведенного ими анализа данного стимула, а не копию сти-
мула.
Данные, полученные Нелсоном, Метцлером и Ридом (Nel-
son а. о., 1974), тоже свидетельствуют против идеи о сохра-
нении в ДП детализированных копий картинок. Эти авторы
указывают, что подобная идея часто выдвигалась для объяс-
нения поразительной способности испытуемых узнавать кар-
тинки, предъявлявшиеся им в прошлом (см., например,
Shepard, 1967); иными словами, предполагалось, что превос-
ходство образной памяти над вербальной обусловлено боль-
шей детальностью сохраняемой в памяти информации о кар-
тинках. А в таком случае узнавание любой детали должно
приводить к узнаванию всей картинки, что и дает картинкам
преимущество по сравнению с относительно скудной словес-
ной информацией. Для проверки этой гипотезы Нелсон и его
сотрудники провели эксперименты, в которых информация
об одной и той же сцене была представлена стимулами четы-
рех различных типов (рис. 12.4): одной фразой, рисунком,
не содержащим деталей, подробным рисунком и фотографи-
ей. Каждому испытуемому предъявляли один из этих четырех
стимулов, а затем проводили пробу на узнавание. Оказалось,
Глава I
что эффективность узнавания в экспериментах с любым из
трех образных стимулов была выше, чем с вербальным сти-
мулом. При этом результаты узнавания для всех трех образ-
ных стимулов были одинаковыми; иначе говоря, большая
детализация не облегчала узнавания. Эти результаты озна-
Рис. 12.4. Пример сцены, которую можно представить одной фразой (А),
рисунком, не содержащим деталей (Б), подробным рисунком (В) и фото-
графией (Г) (Nelson а. о., 1974).
чают, что превосходство памяти на картинки не обусловлено
хранением в ДП их детализированных копий. Более того, воз-
никает сомнение в том, хранятся ли вообще образные стиму-
лы в ДП в виде неких картин. Одинаковая легкость узнава-
ния недетализированных и детализированных картинок согла-
суется с представлением о том, что в памяти испытуемых
хранились интерпретации, а не <изображения> стимулов.
Зрительные представления в долговременной памяти 289
В данном случае эти интерпретации, по-видимому, были до-
статочно абстрактны и потому одинаково пригодны в каче-
стве описаний для картинок с разной степенью детализации.
Представление о том, что в основе понимания речи лежат
образы, также вызвало возражения. Критике подверглась, в
частности, гипотеза Бегга и Пайвио (Begg a. Paivio, 1969)
о том, что конкретные предложения могут быть представле-
ны в памяти образами, а абстрактные-словами. Прежде
всего оказалось, что результаты Бегга и Пайвио трудно вос-
производимы (см., например, Tieman, 1971), и была высказа-
на мысль, что использованные ими абстрактные и конкрет-
ные предложения различались по таким факторам, как понят-
ность и степень наглядности (Johnson а. о., 1972). Со своей
стороны Фрэнке и Брэнсфорд (Franks a. Bransford, 1972)
подвергли сомнению гипотезу образного кодирования. Они
провели эксперимент, сходный с их более ранним исследова-
нием, касавшимся вербальной абстракции (см. гл. 9) (Brans-
ford a. Franks, 1971). Как помнит читатель, в этой более
ранней работе испытуемым предъявляли группы предложе-
ний, созданных путем различных сочетаний четырех простых
фраз. При последующей проверке узнавание предложений
зависело от того, сколько в них сочеталось идей из числа
содержавшихся в четырех исходных фразах, а не от того,
предъявлялись ли эти предложения на самом деле. Из этого
Фрэнке и Брэнсфорд заключили, что испытуемый, восприняв
исходную группу фраз, интегрировал содержавшуюся в них
информацию и закладывал на хранение некую обобщенную
версию; на этой последней он и основывал свое суждение при
узнавании, а поэтому чем больше исходных простых идей
содержало предложение (и тем самым - чем оно больше по-
ходило на интегрированную форму), тем легче оно <узнава-
лось> как старое.
В своей ранней работе Брэнсфорд и Фрэнке (Bransford
a. Franks, 1971) использовали конкретные предложения. Ис-
ходя из представлений Бегга и Пайвио, следовало бы ожи-
дать, что с абстрактными предложениями результаты будут
иными; ведь эти авторы считают, что абстрактные предложе-
ния хранятся в вербальной форме и соответственно изменения
формулировок выявляются в них легче, чем изменения смыс-
ла. А это должно означать, что в эксперименте Фрэнкса и
Брэнсфорда эффективность узнавания в случае абстрактных
предложений была бы выше. Однако вопреки этому экспери-
мент с абстрактными предложениями (Franks a. Bransford,
1972) дал такие же результаты, как и с конкретными пред-
ложениями. Из этого вытекает, что те и другие перерабаты-
IQ-466
Глава 12
ваются в памяти сходным образом. В целом все эти данные
свидетельствуют против гипотезы о роли образов в запоми-
нании предложений.
СУЩЕСТВУЮТ ЛИ ВСЕ-ТАКИ <ОБРАЗЫ>?
ВОЗМОЖНЫЙ ПУТЬ К РАЗРЕШЕНИЮ
ПРОТИВОРЕЧИЯ
Если гипотеза образного кодирования несостоятельна, на
что, по-видимому, указывают изложенные выше логические
доводы и экспериментальные данные, то что же остается?
Как можно объяснить влияние образности на эффективность
запоминания? И почему нам часто кажется, что у нас возни-
кают яркие мысленные образы? Один из ответов на вопрос
о том, почему инструкции, рекомендующие испытуемым со-
здавать себе образы запоминаемых элементов, и высокие ве-
личины ОП (<образной представимости> слов) могут облег-
чать запоминание, предложили Андерсон и Боуэр (Anderson
a. Bower, 1973). По их мнению, в условиях, способствующих
созданию образов, информация, которая кодируется и закла-
дывается на хранение в ДП, более насыщенна и более дета-
лизирована в концептуальном отношении. В таком случае
разница между образной и необразной формами хранения
связана с детальностью кодирования, а не с каким-то каче-
ственным различием, подобным различию между картинами
и словами. Семантически более насыщенные <образные> ко-
ды легче поддаются извлечению, чем и объясняется их бла-
гоприятный эффект при заучивании слов.
Для того чтобы объяснить наши субъективные впечатле-
ния относительно мысленных картин, вернемся к концепции
<рабочего пространства> в кратковременной памяти. В гл. 7
были рассмотрены данные о существовании в КП зрительных
кодов. Эти коды могли бы возникать вслед за предъявлени-
ем какого-либо зрительного стимула или же строиться на
основе информации, хранящейся в ДП. Если в ДП хранится
не зрительный образ, а какое-то более абстрактное описание
виденной сцены, то этого все же может быть достаточно для
создания в КП кода, напоминающего картину (аналогичные
соображения высказывал Pylyshyn, 1973). Этот-то воссоздан-
ный <образ> и мог бы лежать в основе субъективного пред-
ставления о возникающих у нас мысленных картинах. Сле-
дует, однако, отметить, что, поскольку такого рода образ
создается из информации, содержащейся в ДП, он не может
быть более детальным, чем эта информация. Поэтому он в
лучшем случае представляет собой абстрагированную копию
Зрительные представления в долговременной памяти 291
зрительно воспринятой сцены. Воспользовавшись терминоло:-
гией Шепарда, мы могли бы сказать, что он находится в от-
ношении изоморфизма второго порядка к этой сцене. Однако
эксперименты Шепарда с мысленным поворотом (рассмот-
ренные в гл. 7) показывают, что образы в некоторых случаях
очень сходны с теми внешними объектами, которым оии со-
ответствуют.
Из всего сказанного выше ясно, что есть веские доводы
как за, так и против существования образов. Это не должно
вызывать удивления: как уже отмечалось, проблема мыслен-
ных образов-одна из наиболее старых среди спорных про-
блем психологии, и можно думать, что она будет оставаться
спорной еще довольно долго. Но, несмотря на все противоре-
чия, можно сформулировать некоторые основные положения
относительно зрительной памяти. Во-первых, нельзя считать,
что внешний мир представлен в долговременной памяти в ви-
де картин, соответствующих объектам во всех деталях; такую
возможность, по-видимому, следует исключить, исходя как из
логических соображений, так и из экспериментальных дан-
ных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
должен здесь храниться в
форме слов, и поэтому из-
менения в формулировке бу-
дут замечены.
Судя по результатам это-
го последнего эксперимента
и его интерпретации, идея
образного представления
пригодна в качестве гипоте-
зы, объясняющей понимание
языка. Такого мнения при-
держивается Пайвио (Pai-
vio, 1971), который считает,
что образы играют важней-
шую роль в понимании и
запоминании информации,
передаваемой с помощью
языка. Иначе говоря, он по-
лагает, что мы понимаем
словесные сообщения благо-
даря тем образам, которые
они способны вызывать, осо-
бенно если эти сообщения
конкретны. Конечно, существуют и другие теории понимания
языка (речи) и его смысла; подобных теорий так много, что
рассмотреть их все в этой книге было бы невозможно. Одна-
ко здесь следует указать, что теории семантической памяти.
обсуждавшиеся в гл. 8, касаются сведений, передаваемых с
помощью языка; таким образом, они описывают понимание
языка без использования образов.
Может создаться впечатление, что мы уже располагаем
вполне убедительными данными в пользу существования в
ДП представлений <изобразительного> типа. Поэтому сейчас
очень уместно будет рассмотреть противоположные точки
зрения. В сущности, споры о том, хранится ли информация в
ДП в образной форме, ведутся в психологии уже давно (об-
зор см. Paivio, 1971). Но в последние годы интерес к ним
возродился в связи с появлением новых, более детализиро-
ванных теорий, связывающих эту проблему с современной
когнитивной психологией.
Рис. 12.3, Вероятность правильного
узнавания абстрактных и конкретных
предложений при семантических
(смысловых) и лексических (только
зашена слов) изменениях (Begg а.
Paivio, 1969).
Зрительные представления в долговременной памяти
ВОЗРАЖЕНИЯ ПРОТИВ ГИПОТЕЗЫ ОБРАЗОВ
Здравый смысл может заставить нас усомниться в пра-
вильности теории, которая утверждает, что в долговременной
памяти хранятся образы, особенно если предполагается, что
эти образы выглядят совершенно так же, как и объекты ре-
ального мира. Пылышин (Pylyshyn, 1973) указал на ряд
серьезных трудностей, с которыми сталкивается эта теория.
Прежде всего возникает вопрос о том, на что похожи эти мыс-
ленные образы. Если они и в самом деле точно отображают
воспринимаемую нами информацию, то, очевидно, таких об-
разов должно быть очень много. Поскольку мы можем вос-
принимать с помощью зрения практически неограниченное
число различных сцен, ДП должна была бы располагать не-
ограниченным пространством для хранения детальных копий
всех этих сцен. Неясно также, как можно использовать все
эти хранящиеся в памяти образы. Они должны каким-то пу-
тем извлекаться из памяти, а для этого необходимо повторно
воспринимать и анализировать их, чтобы <увидеть>, что в
них содержится. Но если эти образы приходится снова вос-
принимать, то их можно было бы с тем же успехом хранить
в уже <обработанной> в .процессе восприятия форме, а не про-
сто в виде точных копий виденных сцен. Еще один вопрос
состоит в том, каким образом слово могло бы открывать до-
ступ к определенной картине: ведь одно и то же слово может
относиться к очень большому числу картин - как узнать,
какую именно следует извлечь из памяти? Пылышин, учиты-
вая все эти моменты, считает, что образы-или как бы мы
их ни называли-должны храниться в памяти в виде про-
дуктов некоего анализа, а не в виде необработанных сенсор-
ных данных. Но в таком случае они не могут в точности ко-
пировать внешний мир, лежащий за пределами сенсорного
регистра, а должны быть больше похожи на описание вос-
принятого. Это не значит, что у людей нет субъективных
представлений <изобразительного> характера; это лишь озна-
чает, что наличие таких представлений не говорит непремен-
но о хранении соответствующей информации в образной
форме: такой вывод был бы ошибочным.
Андерсон и Боуэр (Anderson a. Bower, 1973) поддержива-
ют точку зрения Пылышина. По их мнению, те следы памяти,
которые мы могли бы считать образными, не отличаются от
тех, которые мы считаем <чисто вербальными>. В созданной
ими модели АПЧ все содержащиеся в долговременной памяти
сведения могут быть представлены в виде высказываний-
абстрактных структур, составленных из связанных между со-
бой понятий. Такая модель дает возможность объяснить на-
личие в памяти и вербальных, и образных кодов (в соответ-
ствии с принятыми нами терминами). То, из чего состоят
высказывания (узлы и ассоциации),-достаточно абстракт-
но и выходит за пределы таких понятий, как <вербальный>
или <образный>. При помощи высказываний можно описы-
вать сведения как о словах, так и об образах.
Помимо логических возражений против существования в
памяти образов есть и экспериментальные данные в пользу
единой теории образных и вербальных процессов (т. е. в
пользу того, что оба процесса в основе своей сходны - что
это не две четко разграниченные формы представления ин-
формации). Хотя первоначальные данные Боуэра, касавшиеся
заучивания парных ассоциаций и использования образов,
лучше согласовались с гипотезой о двух формах кодирования,
результаты его последующих работ говорят в пользу единого
механизма.
В одном из экспериментов (Bower a. Winzenz, 1970) было
обнаружено, что, когда испытуемым в задаче с парными ас-
социациями предлагали использовать в качестве посредников
предложения, это оказывалось столь же эффективным, как и
использование образов. Такие предложения должны связы-
вать между собой элементы пары (как в неоднократно при-
водившемся примере <собака, едущая на велосипеде>). Еще
более удивительно, что если испытуемым иногда предлагают
закреплять ассоциации с помощью предложений, а иногда-
с. помощью образов, они плохо помнят, какой из этих методов
они применяли (Bower а. о., 1972). Казалось бы, если в одном
случае формируются образы, а в другом-предложения, то
испытуемые смогут сказать, каким они воспользовались по-
средником для связывания парных слов. На самом же деле
они не в состоянии провести четкое различие между ними. Это
заставляет думать, что <образы> ничем не отличаются от
того, что возникает при использовании предложений. По мне-
нию Боуэра, предлагают ли испытуемому использовать
образы или предложения, его в обоих случаях побуждают к
поискам и кодированию осмысленных взаимосвязей между
заданными словами. Боуэр полагает, что именно образование
смысловых связей, а не какой-то мысленный образ облегчает
запоминание парных ассоциаций; потому-то эти два типа
опосредования и дают одинаковый эффект.
Уайзмен и Нейссер (Wiseman a. Neisser, 1971) представи-
ли другие экспериментальные данные, свидетельствующие о
единстве образного и вербального кодирования. Они показы-
вали испытуемым серии так называемых картинок Муни, ко-
торые можно получить, убирая часть контуров с изображе-
ний различных сцен. Разобраться, что именно изображено на
Зрительные представления в долговременной памяти 287
таких картинках, довольно трудно, но иногда все же удается
понять их сюжет, несмотря на искажение. Рассматривая кар-
тинки, испытуемые пытались разгадать их смысл. Затем про-
водилась проверка на узнавание, в которой дистракторами
служили другие картинки того же типа. При этом Уайзмен
и Нейссер установили, что узнавание бывало успешным
только в тех случаях, когда испытуемые при первом предъяв-
лении данной картинки давали ей какую-то интерпретацию,
а при проверке на узнавание вновь интерпретировали ее та-
ким же образом. В других случаях (когда картинку не уда-
валось интерпретировать при первом предъявлении или же
при проверке) эффективность узнавания была очень низкой.
Эти результаты позволяют предполагать, что узнавание осно-
вано не на сравнении картинок, предъявляемых при провер-
ке, с хранящимися в памяти образными следами. Для пра-
вильного узнавания важно, чтобы испытуемые при проверке
интерпретировали картинку так же, как при первом предъяв-
лении. Просто увидеть картинку, идентичную предъявленной
ранее, для правильного узнавания недостаточно. Во время
1 проверки испытуемые, по-видимому, не сравнивали подлежа-
щие узнаванию картинки с хранящимися в ДП сценами, не
получившими интерпретации; они, очевидно, сопоставляли
свои прежние выводы относительно содержания этих карти-
нок со своей текущей интерпретацией. Это говорит в пользу
того, что испытуемые сохраняли информацию о результатах
проведенного ими анализа данного стимула, а не копию сти-
мула.
Данные, полученные Нелсоном, Метцлером и Ридом (Nel-
son а. о., 1974), тоже свидетельствуют против идеи о сохра-
нении в ДП детализированных копий картинок. Эти авторы
указывают, что подобная идея часто выдвигалась для объяс-
нения поразительной способности испытуемых узнавать кар-
тинки, предъявлявшиеся им в прошлом (см., например,
Shepard, 1967); иными словами, предполагалось, что превос-
ходство образной памяти над вербальной обусловлено боль-
шей детальностью сохраняемой в памяти информации о кар-
тинках. А в таком случае узнавание любой детали должно
приводить к узнаванию всей картинки, что и дает картинкам
преимущество по сравнению с относительно скудной словес-
ной информацией. Для проверки этой гипотезы Нелсон и его
сотрудники провели эксперименты, в которых информация
об одной и той же сцене была представлена стимулами четы-
рех различных типов (рис. 12.4): одной фразой, рисунком,
не содержащим деталей, подробным рисунком и фотографи-
ей. Каждому испытуемому предъявляли один из этих четырех
стимулов, а затем проводили пробу на узнавание. Оказалось,
Глава I
что эффективность узнавания в экспериментах с любым из
трех образных стимулов была выше, чем с вербальным сти-
мулом. При этом результаты узнавания для всех трех образ-
ных стимулов были одинаковыми; иначе говоря, большая
детализация не облегчала узнавания. Эти результаты озна-
Рис. 12.4. Пример сцены, которую можно представить одной фразой (А),
рисунком, не содержащим деталей (Б), подробным рисунком (В) и фото-
графией (Г) (Nelson а. о., 1974).
чают, что превосходство памяти на картинки не обусловлено
хранением в ДП их детализированных копий. Более того, воз-
никает сомнение в том, хранятся ли вообще образные стиму-
лы в ДП в виде неких картин. Одинаковая легкость узнава-
ния недетализированных и детализированных картинок согла-
суется с представлением о том, что в памяти испытуемых
хранились интерпретации, а не <изображения> стимулов.
Зрительные представления в долговременной памяти 289
В данном случае эти интерпретации, по-видимому, были до-
статочно абстрактны и потому одинаково пригодны в каче-
стве описаний для картинок с разной степенью детализации.
Представление о том, что в основе понимания речи лежат
образы, также вызвало возражения. Критике подверглась, в
частности, гипотеза Бегга и Пайвио (Begg a. Paivio, 1969)
о том, что конкретные предложения могут быть представле-
ны в памяти образами, а абстрактные-словами. Прежде
всего оказалось, что результаты Бегга и Пайвио трудно вос-
производимы (см., например, Tieman, 1971), и была высказа-
на мысль, что использованные ими абстрактные и конкрет-
ные предложения различались по таким факторам, как понят-
ность и степень наглядности (Johnson а. о., 1972). Со своей
стороны Фрэнке и Брэнсфорд (Franks a. Bransford, 1972)
подвергли сомнению гипотезу образного кодирования. Они
провели эксперимент, сходный с их более ранним исследова-
нием, касавшимся вербальной абстракции (см. гл. 9) (Brans-
ford a. Franks, 1971). Как помнит читатель, в этой более
ранней работе испытуемым предъявляли группы предложе-
ний, созданных путем различных сочетаний четырех простых
фраз. При последующей проверке узнавание предложений
зависело от того, сколько в них сочеталось идей из числа
содержавшихся в четырех исходных фразах, а не от того,
предъявлялись ли эти предложения на самом деле. Из этого
Фрэнке и Брэнсфорд заключили, что испытуемый, восприняв
исходную группу фраз, интегрировал содержавшуюся в них
информацию и закладывал на хранение некую обобщенную
версию; на этой последней он и основывал свое суждение при
узнавании, а поэтому чем больше исходных простых идей
содержало предложение (и тем самым - чем оно больше по-
ходило на интегрированную форму), тем легче оно <узнава-
лось> как старое.
В своей ранней работе Брэнсфорд и Фрэнке (Bransford
a. Franks, 1971) использовали конкретные предложения. Ис-
ходя из представлений Бегга и Пайвио, следовало бы ожи-
дать, что с абстрактными предложениями результаты будут
иными; ведь эти авторы считают, что абстрактные предложе-
ния хранятся в вербальной форме и соответственно изменения
формулировок выявляются в них легче, чем изменения смыс-
ла. А это должно означать, что в эксперименте Фрэнкса и
Брэнсфорда эффективность узнавания в случае абстрактных
предложений была бы выше. Однако вопреки этому экспери-
мент с абстрактными предложениями (Franks a. Bransford,
1972) дал такие же результаты, как и с конкретными пред-
ложениями. Из этого вытекает, что те и другие перерабаты-
IQ-466
Глава 12
ваются в памяти сходным образом. В целом все эти данные
свидетельствуют против гипотезы о роли образов в запоми-
нании предложений.
СУЩЕСТВУЮТ ЛИ ВСЕ-ТАКИ <ОБРАЗЫ>?
ВОЗМОЖНЫЙ ПУТЬ К РАЗРЕШЕНИЮ
ПРОТИВОРЕЧИЯ
Если гипотеза образного кодирования несостоятельна, на
что, по-видимому, указывают изложенные выше логические
доводы и экспериментальные данные, то что же остается?
Как можно объяснить влияние образности на эффективность
запоминания? И почему нам часто кажется, что у нас возни-
кают яркие мысленные образы? Один из ответов на вопрос
о том, почему инструкции, рекомендующие испытуемым со-
здавать себе образы запоминаемых элементов, и высокие ве-
личины ОП (<образной представимости> слов) могут облег-
чать запоминание, предложили Андерсон и Боуэр (Anderson
a. Bower, 1973). По их мнению, в условиях, способствующих
созданию образов, информация, которая кодируется и закла-
дывается на хранение в ДП, более насыщенна и более дета-
лизирована в концептуальном отношении. В таком случае
разница между образной и необразной формами хранения
связана с детальностью кодирования, а не с каким-то каче-
ственным различием, подобным различию между картинами
и словами. Семантически более насыщенные <образные> ко-
ды легче поддаются извлечению, чем и объясняется их бла-
гоприятный эффект при заучивании слов.
Для того чтобы объяснить наши субъективные впечатле-
ния относительно мысленных картин, вернемся к концепции
<рабочего пространства> в кратковременной памяти. В гл. 7
были рассмотрены данные о существовании в КП зрительных
кодов. Эти коды могли бы возникать вслед за предъявлени-
ем какого-либо зрительного стимула или же строиться на
основе информации, хранящейся в ДП. Если в ДП хранится
не зрительный образ, а какое-то более абстрактное описание
виденной сцены, то этого все же может быть достаточно для
создания в КП кода, напоминающего картину (аналогичные
соображения высказывал Pylyshyn, 1973). Этот-то воссоздан-
ный <образ> и мог бы лежать в основе субъективного пред-
ставления о возникающих у нас мысленных картинах. Сле-
дует, однако, отметить, что, поскольку такого рода образ
создается из информации, содержащейся в ДП, он не может
быть более детальным, чем эта информация. Поэтому он в
лучшем случае представляет собой абстрагированную копию
Зрительные представления в долговременной памяти 291
зрительно воспринятой сцены. Воспользовавшись терминоло:-
гией Шепарда, мы могли бы сказать, что он находится в от-
ношении изоморфизма второго порядка к этой сцене. Однако
эксперименты Шепарда с мысленным поворотом (рассмот-
ренные в гл. 7) показывают, что образы в некоторых случаях
очень сходны с теми внешними объектами, которым оии со-
ответствуют.
Из всего сказанного выше ясно, что есть веские доводы
как за, так и против существования образов. Это не должно
вызывать удивления: как уже отмечалось, проблема мыслен-
ных образов-одна из наиболее старых среди спорных про-
блем психологии, и можно думать, что она будет оставаться
спорной еще довольно долго. Но, несмотря на все противоре-
чия, можно сформулировать некоторые основные положения
относительно зрительной памяти. Во-первых, нельзя считать,
что внешний мир представлен в долговременной памяти в ви-
де картин, соответствующих объектам во всех деталях; такую
возможность, по-видимому, следует исключить, исходя как из
логических соображений, так и из экспериментальных дан-
ных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43