– Нет, курю, – сказал Браун. – Просто я не люблю курить их по утрам.– Почему? Утро, вечер – какая разница?– Видите ли, я обычно позволяю себе выкурить сигару после ленча и вечером – после обеда.– А вы не возражаете, если я закурю?– Бога ради, курите себе на здоровье.Батиста удовлетворенно кивнул, откусил кончик сигары и выплюнул его прямо в бочку с какими-то промасленными тряпками, стоящую рядом со столом, заваленным бумагами вперемешку с инструментом. Он раскурил сигару, выпустил длинную струю дыма и с наслаждением откинулся в старом вращающемся кресле.– Значит, если я правильно понял, мистер Векслер обращался за помощью в вашу фирму, и вы оказали ему какую-то услугу незадолго до того, как с ним произошло это несчастье в книжном магазине. Так, мистер Батиста?– Совершенно верно, – подтвердил Батиста. – И тут вы правы на все сто процентов.– Ив чем состояла эта услуга?– Ему выправили помятое крыло, а потом закрасили.– Работу вы производили лично?– Нет, нет. Это делал мой специалист по кузовам и окраске. Да и работа была пустяковой. Какой-то придурок зацепил машину Джо, когда она стояла припаркованной прямо напротив его лавки. Вот он и пригнал эту машину сюда и я...– Кто-то ударил его машину?– Да. Но ничего серьезного. Знаете – небольшая вмятина и поцарапана краска. Бэдди все быстро исправил.– Бэдди?– Да, парень, который занимается у меня выправкой кузовов и окраской.– А кто оплачивал работу – мистер Векслер или тот, кто наехал на его машину?– Ну, честно говоря, пока что никто за нее не уплатил. Просто я выписал на прошлой неделе счет Джо. Конечно же, я не мог знать, что его застрелят. Послушайте, я могу ждать этих денег сколько угодно. У его жены и без этого достаточно забот и огорчений.– Значит, счет за работу вы предъявили мистеру Векслеру?– Да. Джо ведь не знал, кто это в него впоролся. Ну, понимаете, он возвращается однажды с ленча и видит, что на машине его появилась вмятина. Вот он и пригнал ее сюда, а мы тут привели ее быстренько в порядок. Бэдди отличный работник. Он работает у меня не больше месяца, но я вижу, что он намного лучше того парня, что раньше был на его месте.– А не мог бы я поговорить с ним?– Конечно, можете. Можете поговорить с ним прямо сейчас. Он сейчас занят ремонтом старого “форда”. Это здесь, на заднем дворе, вы сразу его там найдете.– А как его фамилия?– Мэннерс. Бэдди Мэннерс.– Благодарю вас, – сказал Браун. Он извинился и направился во дворик за гаражом.Высокий мускулистый мужчина в забрызганном краской комбинезоне красил с помощью пульверизатора синий “форд” с откидным верхом. Он бросил взгляд на приближающегося Брауна, но решив, по-видимому, что тот не к нему, не прервал своей работы.– Мистер Мэннерс? – спросил Браун.Мэннерс выключил пистолет распылителя и вопросительно посмотрел на Брауна.– Да?– Я из полиции, – сказал Браун. – Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.– Из полиции? – переспросил Мэннерс. Он в недоумении пожал плечами. – Конечно, валяйте, задавайте свои вопросы.– Насколько мне известно, вы тут делали для Джозефа Векслера определенную работу.– Для кого?– Для Джозефа Векслера.– Векслер, Векслер... А, да, “шевроле”, пятьдесят девятая модель. Да, совершенно верно. Выправка левого переднего крыла и шпаклевка с окраской. Правильно. Я, знаете, запоминаю их по машинам, – улыбнулся он.– Значит, как я понимаю, вам неизвестно, что произошло с мистером Векслером, не так ли?– Зато мне известно, что произошло с его машиной, – сказал Мэннерс.– Видите ли, он погиб в пятницу.– Надо же, так влипнуть, – проговорил Мэннерс, и лицо его сразу стало серьезным. – Весьма сожалею об этом. Он немного помолчал и спросил: – Несчастный случай?– Нет, его убили. Вы что, газет не читаете, мистер Мэннерс?– Да видите ли, этот уик-энд я был довольно занят, потому что ездил в Бостон. Я, собственно, оттуда, и мне так нужно было повидаться со своей девушкой, понимаете? Вот у меня и не было времени заглянуть в газеты.– А вы хорошо знали мистера Векслера? Мэннерс пожал плечами.– Встречался я с ним всего два раза. Первый раз, когда он пригнал сюда машину, а второй – когда он пришел сюда как раз когда я ее красил. Он сказал тогда, что оттенок не совсем тот. Ну, я тогда заново смешал краску, подобрал колер и выкрасил заново. Вот, собственно, и все наше знакомство.– И больше вы никогда не встречались с ним?– Нет, никогда. Значит, он умер, да? Да, паршиво. А ведь он показался мне довольно симпатичным человеком. Симпатичным для такого еврейчика, естественно.Браун спокойно поглядел прямо в глаза Мэннерсу.– Почему вы так говорите о нем? – спросил он.– Ну, просто потому, что он показался мне симпатичным, – пожал плечами Мэннерс.– Я спрашиваю, почему вы назвали его “еврейчиком”?– А, это? А как же его еще прикажете называть? И потом, вы разговаривали с ним хоть раз? С ума сойти можно. Говорит так, будто он только что приехал в Америку!– А эта покраска, которую вы делали для него... вы спорили с ним насчет этого колера?– Спорил? Нет, просто он сказал, что колер не совсем подходит к остальной окраске. Я сказал тогда, что – ладно, я подберу немного иначе. Вот, собственно, и все. Колер вообще бывает довольно сложно правильно подобрать, сами знаете. Так что я сделал как сумел. Мэннерс снова пожал плечами. – Я думаю, он остался доволен. Во всяком случае, он ничего не сказал, когда забирал машину.– Так значит, вы потом еще раз разговаривали с ним?– Нет, я видел его только эти два раза. Но если бы ему работа не понравилась, я бы наверняка узнал об этом от своего хозяина. Вот я и решил, что он доволен.– А когда вы ездили в Бостон, мистер Мэннерс?– В пятницу после работы.– А в котором часу?– Ну, работу свою я закончил где-то около трех. Так что я успел на поезд, отходивший в шестнадцать десять.– Вы ехали один или с кем-нибудь?– Один, – сказал Мэннерс.– А как фамилия вашей девушки? Ну, той, что в Бостоне.– А зачем это?– Просто интересно.– Мэри Нельсон. Она проживает в Уэст-Ньютоне. Если вы думаете, что я вам соврал насчет поездки в Бостон...– Я не думаю, что вы солгали.– Вы всегда можете проверить.– Может быть, и проверим.– Прекрасно, – Мэннерс пожал плечами. – А как его убили – этого еврейчика?– Кто-то застрелил его.– Надо же, паршивая штука, – сказал Мэннерс, сочувственно качая головой. – А он показался мне вполне приличным человечком.– Да, вы правы. Так что позвольте, мистер Мэннерс, поблагодарить вас и простите, пожалуйста, что я вынужден был прервать вашу работу.– Да нет, ничего страшного, – сказал Мэннерс. – Всегда к вашим услугам.Браун вернулся ко входу в гараж. Батиста в этот момент заправлял бензином очередной автомобиль. Браун подождал, пока он отпустит клиента.– А в котором часу Мэннерс закончил работу в пятницу? – спросил Браун после того, как клиент отъехал.– Ну, примерно в половине третьего или в три, что-то вроде этого, – сказал Батиста.Браун кивнул.– А как насчет этой покраски, которую он делал для Векслера. Векслер что – жаловался вам?– Ну, у него было замечание насчет первого колера, который подобрал Бэдди. Он не очень подходил к старой окраске. Но мы все сделали как нужно.– Они не ссорились?– Нет, насколько мне известно. Меня как раз не было здесь, когда Джо приходил смотреть и сказал об этом Бэдди. Но Бэдди вообще спокойный парень. Просто он составил новый колер, более подходящий к прежней окраске машины, и все сделал как надо.Браун снова кивнул.– Ну, что ж, большое спасибо, мистер Батиста. – Не стоит благодарности, – ответил Батиста. – Вы в самом деле отказываетесь от сигары? Не стесняйтесь, возьмите хоть одну, – он широко улыбнулся. – Выкурите ее после ленча. * * * Карелла находился в это время в управлении полиции в центре города, где детективам демонстрировали задержанных накануне правонарушителей.Уиллис с утра был в бегах, встречаясь с известными наркоманами района, пытаясь найти среди них того, кто мог бы сообщить ему хоть что-нибудь о наркомане по имени Энтони Ла-Скала.Ди-Мэо отправился на розыски еще двух выявленных по картотеке преступников, которые в свое время были арестованы Бертом Клингом, получили свой срок и были выпущены из тюрьмы в прошлом году.Сам Клинг в это время находился в похоронном бюро, где они вместе с Ралфом Таунсендом делали последние приготовления к похоронам Клер, которые должны были состояться на следующий день.Поэтому Боб О’Брайен был совершенно один в дежурке, когда зазвонил телефон. Он рассеянно снял трубку, поднес ее к уху и сказал в микрофон: “Восемьдесят седьмой полицейский участок. О’Брайен слушает”. Звонок этот застал его прямо на середине отчета, который он старательно печатал, подробно излагая результаты своего длительного пребывания в качестве осведомителя на работе в парикмахерской. Все его мысли были сосредоточены на содержании отчета, однако сержант Дейв Мэрчисон вывел его из задумчивости.– Боб, это говорит Дейв снизу, я сижу сейчас на коммутаторе. Только что мне позвонил патрульный Оливье, совершающий обход Южных.– Ну и?..– На тротуаре он обнаружил Мейера в бессознательном состоянии и сильно избитого.– Кого?– Мейера.– Нашего Мейера?– А какого же еще? Конечно, нашего Мейера.– Господи, да что же это творится? Что они там – открыли охотничий сезон на полицейских? Так где, ты говоришь, его нашли?– Да я уже отправил туда санитарную машину. Он скорее всего сейчас на пути в больницу.– А кто это сделал, Дейв?– Понятия не имею. Патрульный сказал, что он валялся там в луже собственной крови.– Слушай, мне, наверное, лучше сразу поехать к нему в больницу. Дейв, не позвонишь ли лейтенанту? А кроме того, постарайся срочно направить сюда кого-нибудь, чтобы сидел на телефоне, ладно? Я ведь тут совершенно один.– Ты хочешь, чтобы я позвонил кому-нибудь и вызвал на работу.– Не знаю уж, что тебе и сказать. Ведь тут наверху обязательно должен дежурить хотя бы один детектив.Знаешь, ты лучше поговори об этом с лейтенантом. Мне чертовски не хотелось бы портить кому-то выходной.– Ладно, я переговорю с лейтенантом. А пока, может быть, Мисколо посидит там у вас?– Да, попроси пока его. Так какая, ты говоришь, это больница?– Главная городская.– Немедленно выезжаю туда. Большое спасибо, Дейв.– Хорошо, – сказал Мэрчисон и повесил трубку.О’Брайен, опустив трубку, выдвинул верхний ящик стола, достал оттуда револьвер, пристегнул кобуру к поясу, набросил пиджак и шляпу и театрально раскланялся с пустой комнатой. Сбежав вниз по лестнице, он помахал рукой сидевшему там Мерчисону и выбежал на залитую октябрьским солнцем улицу.Да, неплохое начало у этой недели, ничего не скажешь.Понедельник – день тяжелый. Глава 10 Терри Гленнон был задержан в четыре часа дня. К этому времени в дежурном помещении успела собраться уже целая компания здоровенных детективов, которые с напускным безразличием приглядывались к парнишке в наручниках, требовавшему объяснения, за что это его приволокли в участок.Боб О’Брайен, который взял на себя роль самого любезного из полицейских, приступил к объяснениям: Мы приволокли тебя в полицейский участок потому, что мы считаем, что именно ты вместе со своими дружками избил сегодня до полусмерти одного из наших полицейских. Надеюсь, ты удовлетворен ответом?– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сказал Гленнон.– Я говорю о полицейском в ранге детектива, которого зовут Мейером Мейером, – любезно продолжил свои пояснения О’Брайен. – Сейчас он находится в Центральной городской больнице, где ему оказывают помощь. Он получил множество ссадин, кровоподтеков, подозревают также сотрясение мозга. Ну, как – картина постепенно проясняется?– И все равно – я не знаю, о чем вы толкуете.– Ну, что ж, прекрасно. Можешь играть в молчанку, – сказал О’Брайен. – Времени у нас достаточно. Во время ленча я съездил в больницу, и Мейер сам сообщил мне, что сегодня он нанес визит на квартиру Гленнонов, где молодой парень по имени Терри Гленнон очень рассердился на то, что детектив Мейер позволил себе разговаривать с его матерью. Мать, по словам Мейера, отпустила несколько саркастических замечаний по поводу некоторых друзей ее сына. Понимаете, о чем идет речь, Гленнон?– Да, я помню, как он приходил.– Вот видите, а, может, вы теперь постараетесь припомнить, куда это вы пропали после того, как ваши дружки напали целой группой на Мейера?– Никуда я не пропадал. Я гулял себе в своем квартале. А кроме того, ни на кого я не нападал – ничего подобного не было.– В вашем квартале тебя не было, Гленнон. Мы разыскивали тебя с самого полудня.– Ну, я прошвырнулся немножко, – сказал Гленнон. – Ну и что из этого?– Ничего особенного, – вмешался в разговор Карелла. – Каждый имеет право прогуляться. Закон этого не запрещает. – Он мило улыбнулся и спросил. – А куда ты направился после того, как вышел из дома, припомни-ка, Гленнон?– Я пошел в центр.– И куда именно ты пошел в центре? – спросил Уиллис.– Я зашел в кондитерскую.– В какую именно кондитерскую? – спросил Браун.– В ту, что на углу.– И сколько ты там пробыл? – спросил Ди-Мэо.– Не знаю. Час, а может – два. Откуда мне знать?– Да, лучше было бы припомнить поточнее, – сказал О’Брайен. – Зачем вы избили Мейера?– Я никого не избивал.– А кто избивал?– Не знаю.– Ты когда-нибудь слышал о Клер Таунсенд?– Да.– Где и когда?– Мать моя говорила о ней. И этот полицейский, который приходил к нам, тоже о ней справлялся.– Сам ты с ней знаком?– Нет.– А знаешь человека по имени Джо Векслер?– Нет.– А Энтони Ла-Скала?– Нет.– А Герберта Лэнга?– Нет.– Зачем ты избивал Мейера?– Я никого не избивал.– А почему твоей матери не нравятся твои дружки?– Откуда я могу знать? Можете спросить у нее самой.– Ее-то мы обязательно спросим. Но сейчас я спрашиваю об этом тебя.– Я не знаю, почему она их не любит.– Ты состоишь в какой-нибудь банде, Гленнон?– Нет.– Значит, вы там у себя называете это клубом? И как же называется ваш клуб, а, Гленнон? Клуб атлетизма и светского общения, да?– Нигде я не состою. И ничего никак не называю, потому что нигде не состою.– Это ребята из твоей компании помогли тебе расправиться с Мейером?– Никакой компании у меня нет.– А сколько человек там было?– Я вообще не знаю, о чем вы тут толкуете. Я просто пошел себе в центр и...– И что же ты сделал потом? Вернулся и стал поджидать Мейера на лестнице?– ...и потолкался там в кондитерской...– И решили избить его, как только он выйдет от твоей матери?– ...часа два, а может быть и больше, а потом пошел себе немного прогуляться.– А где ты ел свой ленч?– Что?– Где завтракал?– Ну, взял горячую сосиску на Баркер-стрит.– А ну-ка, покажи свои руки.– Зачем?– Покажи руки, кому сказано! – рявкнул на него Карелла.О’Брайен взял руки Гленнона в свои и повертел, рассматривая их с обеих сторон.– Ну вот все, что нам было нужно, – сказал он. – Эти ссадины на костяшках пальцев дают полную картину.Однако Гленнон не попался на эту удочку. Он упрямо молчал, глядя в пол. Если он и был среди тех, кто избивал Мейера обрезками труб, то он решил не выдавать себя.– Мы запрем тебя тут на время, чтобы ты поразмыслил на досуге, – сказал Уиллис. – Думаю, тебе здесь понравится.– Вы не имеете права сажать меня, – сказал Гленнон.– Ты так считаешь? Ну, сейчас увидишь, – сказал Уиллис. – Стив, я думаю, нужно будет опять выйти на эту старушку и узнать у нее имена дружков ее сына.– Оставьте мою мать в покое! – выкрикнул Гленнон.– Да? А иначе ты и нас побьешь, так?– Оставьте в покое мать, слышите? Хозяин в доме я! Когда отец умер, я остался в семье единственным мужчиной. Так что вам лучше держаться от нее подальше.– Да, тоже мне мужчина, – сказал Браун. – Вот посидишь тут у нас в темной с дюжиной других парней, а мы подождем и...– Ничего вы не дождетесь и никуда я не пойду! А вы держитесь подальше от матери!– Заприте его, – сказал О’Брайен.– Вы не имеете права меня сажать, сами знаете. У вас нет никаких оснований.– Оснований у нас сколько угодно.– Да? И какие же?– Задержан по подозрению, – отозвался Браун, пользуясь старым испытанным приемом.– И в чем же меня подозревают?– Мы подозреваем, что ты просто дерьмо собачье – доволен? И, кто-нибудь, заберите его отсюда поскорее.Забрать его взялся Ди-Мэо. Резким рывком за наручники он поднял его со стула, протолкнул сквозь дверцу в перегородке и, не давая ни на секунду приостановиться, быстро повел его в подвальные камеры.– А у его мамаши обязательно спроси еще и об этом, – сказал О’Брайен, обращаясь к Карелле и доставая из кармана какой-то листок. – Мейер передал мне это, когда я был у него в больнице.– А что это?О’Брайен протянул ему листок, вырванный из блокнота Мейера. На листке было написано: “КЛЭР. СУББОТА. ПЕРВАЯ ЮЖНАЯ, ДОМ 271.”Карелла внимательно прочитал текст.– А откуда Мейер взял это?– Эта записка была приколота к дощечке у телефона в квартире Гленнонов.– Хорошо, мы обязательно спросим у нее об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19