Некоторые маленькие виды не брезгуют и насекомыми.
При слове «мышей» Дарий почувствовал дурноту. Все вокруг стало черно-белым и закружилось в бешеном хороводе, в глазах потемнело. В голове прозвучал полный безысходности крик, а перед глазами возникла страшная картина: в черной пасти исчезает маленькое, покрытое белой шерстью тело. Главный Хранитель испытал весь ужас, охвативший животное в последний миг жизни. Нет, нет спасения, яд парализует тело… Невозможно дышать… Вот в последний раз конвульсивно задергалась лапка и затихла уже навсегда…
Дарий, тяжело дыша, мотнул головой.
– Быть может, вы уже держите змею и теперь вас интересует корм для нее? – услужливо спросил продавец.
– Да, пожалуй, – сквозь силу сказал Дарий. В висках стучало, язык распух и ворочался во рту еле-еле, словно он несколько дней страдал от жажды. – У вас есть мыши?
– Дарий, что с тобой? – Мартин недоуменно посмотрел на гнома. – Зачем тебе мыши?
Дарий с не сходящим с лица выражением крайнего страдания ответил:
– Так надо, – и снова переключил свое внимание на продавца.
– Смотрите сюда, – продавец достал ящик и открыл крышку. – У меня здесь много жирных мышек.
Главный Хранитель уставился на разноцветный клубок. Мыши пищали и рвались к свету. Все, кроме одной, которая недвижимо сидела, забившись в угол. Это была белая мышь с черным, напоминающим треугольник пятном за левым ухом. Дарий без промедления указал на нее:
– Дайте эту. Сколько с меня?
– Всего одну? – огорчился продавец, намеревавшийся продать оптом весь ящик. – Один мелек.
Гном отдал ему мелкую медную монету и, протянув руку, забрал животное себе. Мышь тотчас уютно устроилась у него на ладони. Как только это произошло, в голове у Дария прояснилось, в окружающий мир вернулись краски и дышать снова стало легко и свободно.
– Ты непредсказуем, – сказал Мартин, пожимая плечами. – Хорошо, что тебе не пришло в голову купить пятиметрового подземного удава. Не представляю, как бы мы шли сейчас с ним в храм.
– Мне захотелось спасти это существо от мучительной смерти, – честно ответил Дарий, бережно прижимая мышь к груди.
– Тогда почему ты не купил их всех?
– Я не могу спасти всех.
– Да, у гномов на первом месте всегда стояла практичность, – согласился Мартин. – Мы почти пришли. Видишь вон то мрачное серое здание с высокой остроконечной башней? Это северное крыло Вечного храма.
– Но ведь нам нужно не сюда, а к парадному входу, который находится в центре храма.
– А с чего ты решил, что мы будем заходить с парадного хода? С черного, для монахов, будет в самый раз.
– Вряд ли я сойду за монаха, – пробормотал Дарий.
– Зато ты сойдешь за друга монаха, – усмехнулся Мартин, – а это ничуть не хуже. Вечный храм не такое уж недоступное место, каким некоторые его себе представляют. Но и не проходной двор, – добавил он, замети возле входа дюжего типа, сидящего на низкой скамеечке с кружкой для подаяний. Кружка была для отвода глаз – на самом деле монах был охранником.
– У тебя среди братьев в этом храме хорошая репутация? – спросил Дарий.
– Нормальная, – ответил Мартин. – Постой здесь, я хочу поговорить с этим громилой наедине.
Воспользовавшись тем, что Мартин оставил его одного, Дарий принялся рассматривать свою покупку. Мышь уселась на задние лапы и принялась деловито умываться, комично топорща усы и ритмично загребая обеими лапами над головой. Гном не смог сдержать улыбку. Почему он вдруг решил, что это и есть Матайяс? Словно затмение нашло. Да, приметы совпадают, но чего только не почудится в жаркий день.
– Дарий! Пойдем! – окликнул Мартин, дружески хлопнув по плечу охранника.
Гном поспешно посадил мышь в нагрудный карман. Мартин уже скрылся за массивной дверью. Дарий приветственно кивнул охраннику и последовал за другом. Стоило ему ступить на холодный каменный пол, как на гнома сразу нахлынули старые воспоминания о родной библиотеке. И хотя это место многим отличалось, общая атмосфера была схожей.
Кругом, куда ни посмотри, – добротный серый камень. Исключение составляли только маленькие внутренние дворики с садом и фонтанами. Узкие коридоры, лестницы, комнаты для посетителей, монашеские кельи. Молельни, алтари, и снова залы, лестницы… Вечный храм собрание разных религиозных организаций, соединенных между собой. Монахи всевозможных конфессий мирно сосуществуют под его крышей, объединенные Единой Великой Целью. Здесь чтят Свет и борются, кто, как может, с силами Тьмы. И над всем этим витает таинственная тень Затворника.
Им то и дело попадались братья Света – бесшумные фигуры в темных одеждах, следующие по своим делам. Когда очередной тихий шелест рясы и звук удаляющихся шагов замерли вдали, Дарий понял, что начинает замерзать. Первая приятная прохлада храма сменилась заметным холодом.
Где-то вдалеке послышалось мелодичное пение.
– О, мы на верном пути! – обрадовано сказал Мартин.
– Тут настоящий ледник, – пожаловался Дарий. – Что ты такое сказал охраннику, чтобы он меня пропустил?
– Правду. Что ты прибыл из далеких северных краев и у тебя важное дело к Затворнику.
– Так мы идем к нему?
– Нет, для начала нам нужно увидеться с братом Бренном. Он, если можно так выразиться, правая рука Затворника. Только он знает, где тот в каждый конкретный момент находится. – Мартин на миг остановился, прислушиваясь. Пение стало громче. – А кроме того, он дивный певчий.
Они подошли к маленькой двери, утопленной глубоко нишу. Дарий заметил, что в храме не только несущие стены, но и обычные простенки имеют завидную толщину.
– Подождем, пока они закончат петь. – Мартин зевнул. – Оттуда только один выход, поэтому мы его не упустим.
– А как ты его узнаешь?
Мартин усмехнулся:
– О, Бренна узнаешь и ты. Он в значительной степени отличается от остальных. Затворник обычных людей к себе в помощники не берет.
Пение достигло апогея, кто-то взял очень высокую ноту и неожиданно затих, словно не вынеся напряжения.
Дверь распахнулась. Из проема по одному стали ходить монахи. Мартин встрепенулся, всматриваясь в лица людей.
– Брат Бренн… – Он остановил высокого рыжеволосого человека с флейтой за поясом.
– Угадал. Но я тебя не знаю, – рыжий недоуменно почесал за ухом, – а у меня хорошая память. Я помню все исторические даты, включая доимперский период и могу без запинки читать молитвы в течение тридцати шести дней и ни разу не сбиться. Во всяком случае, я так думаю, хотя еще ни разу не пробовал. У тебя ко мне дело? Или, – он перевел взгляд на гнома, – у вас? – Бренн только сейчас обратил внимание на то, что Дарий не является монахом. – Что в этой части храма делает непосвященный? Безобразие!
– Спокойствие, – Мартин сложил руки в умиротворяющем жесте, – на это есть веские причины.
– А, тогда ладно, – сразу же согласился Бренн и беззаботно кивнул. – Выкладывайте во имя Света поскорее, что это за причина, иначе я обед пропущу. Кстати, занятия пением пробуждают жуткий аппетит, вы знаете?
– Я Главный Хранитель библиотеки одного крупного города на севере, – сказал Дарий. – Так случилось, что в мои руки попала проклятая книга. И она у меня с собой.
– Прощай, обед, – грустно заключил Бренн. – Здравый смысл мне подсказывает, что если это правда и у вас действительно есть эта книга, то вы захотите видеть Затворника, вернее, это Затворник захочет вас видеть, и, так как только я знаю, где он находится, мне предстоит стирать подошвы своих сандалий, бегая, словно ишак, по коридорам. А в это время мои пирожки с капустой исчезают в чужом желудке. Я ничего не упустил?
– Ничего, – подтвердил Мартин. – Именно поэтому нам посоветовали к тебе обратиться.
– Вы же не морочите мне голову, верно? – Бренн отошел чуть в сторону и с подозрением посмотрел на визитеров. – Проклятая книга, этот ужас рода человеческого, точно существует?
– Дать почитать? – съехидничал Мартин.
– Нет, пожалуй, обойдусь, – с гордым видом отказался монах.
– Она здесь. – Дарий достал сверток с книгой.
– Нет-нет, – Бренн энергично замахал руками, – спрячь ее немедленно! Затворнику показывай, а не мне. Я существо более примитивное, и мне такого сомнительного счастья не надо. Это он вдруг заинтересовался проклятыми книгами, словно в них действительно есть что-то интересное. – Монах вздохнул. – О чем это я?
– Ты сообщишь Затворнику о нашем приходе? – спросил Мартин.
– А как же? – удивился Бренн. – Прямо сейчас и сообщу. – Он крепко зажмурился и прижал пальцы к вискам. От напряжения его лоб покрылся испариной.
Друзья смотрели на него с интересом. Дарий знал о возможности передачи мыслей на расстоянии, но видеть подобное ему еще не приходилось.
– Фух! – облегченно выдохнул Бренн минуту спустя. – Не люблю я это делать. Словно вокруг всего Вернстока с тонной груза на плечах пробежал. Наставник говорит, что, не будь я таким ленивым, я мог бы двигать горы своими мозгами… Служа Свету, разумеется. Но, увы-увы, порок сильнее меня, хотя я с ним усердно борюсь.
– Что сказал Затворник? – нетерпеливо спросил Мартин, понимая, что, если дать Бренну волю, он может не один час болтать о вещах, не имеющих к делу никакого отношения.
– Он согласен поговорить с вами, – Бренн деловито потер руки, – и немедленно. Так что вам повезло. Счастливчики. Иной раз он может водить посетителей за нос неделями, ссылаясь на свою исключительную занятость.
– Дарий, желаю удачи. – Мартин похлопал гнома по плечу. – Не волнуйся, я буду молиться за тебя. Кроме того, мне необходимо зайти в зал Пятой Стороны света и успокоить свои мысли, так что скучать мне не придется.
– Спасибо, – поблагодарил его Дарий.
– За мной, за мной, не отставать! У нас есть время, но я хочу воспользоваться случаем и показать тебе кое-что интересное. – Бренн настойчиво потянул Дария за рукав. – Когда поговоришь с Затворником, обязательно дождись меня. Я отведу тебя обратно. Без провожатого здесь легко заблудиться.

Они шли через зал Оживающих Картин. Он был узким, длинным, мрачным и напоминал скорее заурядный храмовый коридор, стены которого вдруг кто-то решил украсить полотнами. Картины были необычными. Они были уникальны!
Все картины когда-то были написаны самим великим Марлом или его учениками. Стоило только подойти к одной из них поближе, как она оживала. Обычно всего на несколько секунд, но каждый раз представляя взору смотрящего что-то новое. Только работы самого Марла жили собственной жизнью достаточно долго. Один из его пейзажей мог развлекать несколько часов подряд, показывая легкие облачка, бабочек и диковинных животных. У картин было еще одно любопытное свойство, они оживали только перед тем, кого считали достойным. Это мог быть только добрый и честный человек. Этим свойством в старину нередко пользовались, чтобы обличить преступника, – картины были неизменно объективны.
При жизни Марла у его дома всегда стояли обожатели, мечтающие хоть одним глазком взглянуть на великого мастера. Но Марл вел уединенный образ жизни. И денег и славы у него было больше, чем ему было необходимо. Многие правители, повелевающие целыми народами, умоляли его написать их портрет. Иллюзия бессмертия в его творениях притягивала властителей, но не стоит слишком строго осуждать их за это – ведь, кроме этой надежды, они ничего не имели. Действительно, Марл иногда писал портреты, но всегда сам выбирал, кто будет на них изображен. Чем мастер руководствовался при выборе – личными мотивами или чем-то еще, никто не знает.
Бренн шел медленно. У них и так было достаточно времени, кроме того, он знал, что Дарий никогда не был здесь раньше, для гнома все тут в новинку, а эти картины стоили того, чтобы на них посмотреть. Еще монаху хотелось проверить, оживут ли картины под взглядом Дария. Бренн, таким образом, проверял всех, кто удостаивался чести видеть Затворника. Картины ожили, и теперь у Бренна не осталось сомнений насчет благих намерений гнома.
– У каждой из этих картин длинная история. Вот такой вот длины. – Монах широко развел руки в стороны. – Где они только не побывали… Жаль, что они только показывают, а не говорят. Их рассказы были бы очень занимательными и поучительными. Храму пришлось как следует постараться, чтобы собрать их все вместе. Монахам ради них пришлось объездить полсвета, но результат того стоит. Эта самое большое собрание из всех известных, – доверительно сообщил он гному.
Они неторопливо дошли почти до середины зала, все было нормально, как вдруг Дарий резко остановился и схватился рукой за грудь. Его сердце сжалось от резкой боли.
Главный Хранитель поднял глаза и… встретился взглядом с Судьбой. Пронизывающие ледяным холодом серые бездонные колодцы. Без конца и начала. Сама Вечность.
Дарий осторожно сделал шаг вперед. В один миг он осознал, что именно она – та, что предначертана ему. Это ее гном искал всю жизнь. Сердце никогда ему не принадлежало, оно всегда было обещано лишь ей одной. Его вторая половина.
Бренн осторожно тронул Дария за плечо.
– Что с тобой? – взволнованно спросил монах, – ты сильно побледнел.
– Кто это? – Гном указал на картину перед ним. Его рука дрожала, но Бренн этого не заметил.
– Это? – Монах взглянул на картину, словно увидел ее впервые. – Это Предсказательница. Была заметной фигурой в древности. Во всяком случае, в этих местах. А что? Чем она тебя так заинтересовала?
Как всегда неожиданно – картина ожила. Женщина чуть наклонила голову, ее взгляд потеплел, и она широко и искренне улыбнулась Дарию. Подул не слишком сильный ветер – складки одежды на женщине заколыхались, плащ стал развеваться. Она была по-настоящему красива. На вид ей было не больше тридцати, но глаза ее не давали обмануться – в них виднелась бесконечная мудрость, граничащая со знанием собственного бессмертия. Предсказательница приветственно кивнула Бренну. Тот почтительно ответил.
– Мы всегда здороваемся, когда она оживает, – объяснил Бренн Дарию.
Женщина немного подумала, а потом протянула маленький хрупкий цветок, который держала в руке, гному. Дарий знал, что это за растение, не раз видел его в книгах на картинках. Это был цветок элтана. У травников он почитался как символ душевного покоя и равновесия. В последний раз его видели в горах Элта много лет назад. Все они вымерзли в последнюю Долгую Зиму и исчезли навеки.
Женщина еще раз улыбнулась и сделала призывный жест. Гном завороженно протянул руку. Один миг, нежный синий цветочек поменял своего владельца. Дарий, затаив дыхание и не веря в реальность происходящего, смотрел на единственный в этом мире цветок элтана, лежащий на его раскрытой ладони. Бренн в остолбенении переводил взгляд с картины на Дария и обратно.
– Ничего себе! Как ты это сделал? Это же невозможно! Конечно, эта картина написана Марлом, но он не был всесильным! Может, ты скрытый маг? Темные силы! – Монах суеверно схватился за оберег – золотой солнечный диск, висящий у него на груди.
– Я… Я не знаю, как это получилось.
Гном дрожащими руками бережно держал цветок. Он был на грани того, чтобы зарыдать от отчаяния. Картина написана самим Марлом, даже не его учеником, а это значит – по меньшей мере две тысячи лет назад. Ну да, исчезнувший цветок, личность, принадлежащая прошлому… Впрочем, какая разница: две тысячи лет или пятьсот? Все равно он безнадежно опоздал.
Его любовь потеряна навсегда. Их разлучило время. Только теперь он начал отчасти понимать, что чувствовал Рихтер. Он нашел и потерял ее в один и тот же миг. Мир Дария рухнул.
Неожиданно картина на противоположной стене сорвалась с креплений и упала на пол.
– Что же это сегодня такое творится?! – Бренн подбежал к упавшей картине, бережно поднял ее и повесил на прежнее место. С творениями мастера следует обращаться предельно аккуратно. – Интересно, почему она упала? – недоуменно пробормотал он. – Крепления вроде бы в полном порядке.
На картине был изображен высокий человек в императорских доспехах. Художник сумел передать мрачность и одновременно грусть его взгляда. В мужчине чувствовалась колоссальная, но скрытая до поры до времени сила. Несомненно, этот человек стал правителем благодаря личным заслугам, а не семейной случайности, как это часто бывает. Под взглядом Дария изображение ожило: человек упал на колени и умоляюще протянул руки к цветку. Гному показалось, что мужчина просит его отдать цветок.
– А он кто? – чуть слышно спросил Дарий у монаха.
– Это Повелитель Ужаса, не проигравший ни одного сражения. – Бренн испуганно скользил взглядом по залу. Похоже, он и от остальных картин теперь ждал сюрпризов. – И он просит цветок элтана у тебя, Дарий. Странно… Легенды говорят, что он безумно любил Предсказательницу, но так и не смог быть с ней. Поэтому мы и повесили их портреты друг напротив друга. – Бренн рассказывал это автоматически, в то время как его мысли были заняты совсем другим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41