– Каждый раз, когда находили тело девушки? Вы представляете, как часто мне пришлось бы звонить? И как скоро люди стали бы считать меня чудаком?
Он был прав. Ник Коста повидал много дел о без вести пропавших и знал, что бывает, когда расследование заходит в тупик: ни тела, ни каких-либо зацепок или предположений о том, как человек исчез. Слишком часто складывалась ситуация, когда безутешные родители одолевали полицию, которая стремилась сплавить их в службу психологической помощи, где, в сущности, только и могли им как-то помочь.
– Так вы уверены? – снова спросил Уоллис. – Абсолютно уверены?
– Да, – подтвердил Фальконе.
– Но ведь в газетах вроде бы говорилось, что телу много лет?
– Это была ошибка патологоанатома, – нахмурился Фальконе. – Тело лежало в торфе, из-за чего было трудно провести нормальные тесты. Кроме того, я был в отпуске, так что поблизости не оказалось участников первоначального расследования, которые сумели бы сложить вместе два и два.
– Каждый может ошибиться, – согласился Уоллис. – Чего вы хотите от меня?
– Мне нужно, чтобы вы проехали в полицейский участок для опознания.
Уоллис покачал головой.
– Какой смысл опознавать труп через шестнадцать лет? Тем более что вы и так уже все знаете.
– Это не то, что вы думаете, – вмешался Коста.
– Отчего же? Ее снимок печатали в газетах. В свое время я видел его. Но то, что у вас есть, – не моя приемная дочь. Это труп. Я договорюсь насчет погребения. Я ее увижу, когда мы оба будем готовы.
– Нет! – твердо сказал Фальконе. – Это невозможно. Речь идет об убийстве, синьор Уоллис. Тело не вернут до тех пор, пока я не разрешу. Если мы отдадим кого-то под суд... – В его голосе звучала неуверенность, и это почувствовали все.
– Если... – пристально глядя на него, повторил Уоллис. – Мне нужно, чтобы вы вспомнили то время. Нам придется вновь открыть дело. У нас есть записи, но возможно, вы сообщите нечто новое.
– Мне нечего вам сообщить, – немедленно ответил Уоллис. – Ничего нового. Тогда я рассказал все, что знал. Теперь помню еще меньше, и, может быть, это к лучшему.
– А вы подумайте! – предложил Коста.
– Мне не о чем думать.
– Девушка была убита, – напомнил Коста. – Жестоко убита. Вероятно, в ходе какого-то ритуала.
– Ритуала? – удивленно заморгал Уоллис.
– Древнеримского ритуала. Вероятно, дионисийского, – с надеждой продолжил Коста. – В Помпеях есть одно место – Вилла загадок. Некий университетский профессор написал об этом книгу. Вы ее читали?
Уоллис склонил свою коротко стриженную голову. Что-то в этой идее его заинтриговало.
– Я в курсе исторических фактов, но не гипотез. Я ничего не знаю ни о каких дионисийских ритуалах.
Коста взглянул на Фальконе. На вилле было полно предметов имперского периода – ведь она построена на месте древнего храма. Насколько ему было известно, Уоллис шесть месяцев в году увлеченно занимался историей и просто не мог обойти эту тему.
– Мистер Уоллис, – тихо сказал Фальконе. – Может, это совпадение, но пропала еще одна девушка. Возможно, она с кем-то сбежала. Также возможно – и я говорю об этом не более уверенно, чем о первом варианте, – что кто-то продолжает исполнять те ритуалы, во время которых была убита ваша приемная дочь. Вероятно, одно и то же лицо. Вы не предполагаете, каким образом Элеанор могла узнать об этом культе?
На бесстрастном лице Уоллиса появилось удивление:
– Вы что, шутите? Она была слишком умной, чтобы связываться с такой ерундой. Кроме того, я бы об этом что-нибудь знал, разве не так?
– А вы не знали? – спросил Коста. – Тот день, когда она пропала, был такой же, как и все?
Уоллис окинул его мрачным взглядом.
– Я все рассказал вам шестнадцать лет назад. В тот день она села на свой мотороллер и поехала в лингвистическую школу. Я проводил ее взглядом, и знаете что? Я в самом деле беспокоился. Такой ребенок едет на мотороллере по центру Рима. Я беспокоился, что кто-то может ее сбить. Какой я был сообразительный, правда?
Фальконе подал ему одну из фотографий, взятых в квартире Миранды Джулиус: счастливо улыбающаяся Сюзи неподалеку от Кампо. Реакция была необычной: кажется, это шокировало Уоллиса больше, чем все, до сих пор сказанное. На его лице отразилась та самая боль, которую Коста видел у ворот по видеофону. Закрыв глаза, он почти минуту молчал.
Потом по очереди окинул их взглядом:
– Что за ерунда? Вы считаете, что можете взять меня на такие вот трюки? – Он покачал головой, не в силах продолжать.
– Это не трюк, – тщательно подбирая слова, сказал Коста. – Это девушка, которая только что исчезла. Она с кем-то встречалась. С кем-то, кто убедил ее сделать татуировку на плече, точно такую же, как у Элеанор. Кто-то уговорил ее принять участие в этих ритуалах, обещав нечто необычное. Семнадцатого марта – в тот самый день, когда пропала Элеанор. Вы ее не знаете?
Внимательно его выслушав, Уоллис вновь взглянул на фотографию и вернул ее Фальконе.
– Нет. Извините меня – мне не следовало терять самообладание. Просто девушка напомнила Элеанор. Ее волосы... такие же светлые. Только и всего. Думаю, именно этого вы и добивались.
Фальконе проигнорировал его гневный взгляд.
– Мне нужна правда. Вот почему мы здесь. И ничего больше.
– Для меня это уже прошлое. Это у вас должны быть какие-то идеи. – Казалось, Уоллис умолял оставить его в покое.
– Никаких, – горько сказал Фальконе. – Труп. Несколько совпадений. – Он пристально посмотрел на Уоллиса: – И вы.
– От меня вам не будет никакой пользы, инспектор. От меня никому не будет пользы. Я просто старик, пытающийся вновь обрести равновесие. Моя приемная дочь давно умерла. Видимо, это действительно так. Невозможно поверить, что они вот так могут просто исчезнуть, выйти замуж, родить детей и ни разу не позвонить. Дайте мне ее оплакать. А теперь еще эта пропавшая девушка. Если я смогу что-нибудь сделать, я сделаю – обещаю вам это.
– Мне нужно, чтобы вы приехали в участок, – заволновался Фальконе. – Опознали тело. Просмотрели показания, которые тогда дали...
– Показания, которые я дал шестнадцать лет назад! Сейчас мне нечего к ним добавить.
– Бывает, сэр, – прервал его Коста, – лучше вспоминается, когда видишь вещи в отдаленной перспективе. Мелкие детали, которые раньше ничего не значили, теперь становятся важными.
– Нет, – твердо сказал Уоллис. – Мне уже тогда хватило всей этой чепухи. Послушайте, я что, под подозрением? Может, мне нужно проконсультироваться с адвокатом?
– Если вам этого захочется, – ответил Фальконе. – В том, что касается меня, вы вне подозрений.
– Тогда вы не сможете заставить меня пойти с вами. Не забывайте, джентльмены, – я ведь получил диплом юриста.
Меня направили учиться люди, которые отчаянно нуждались в адвокатах. Пусть это было американское право, но общий подход мне известен. Не надо со мной шутить, я этого не допущу. Наша встреча подошла к концу. Я выберу похоронное бюро, которое будет вести переговоры насчет тела. Когда вы будете готовы, я похороню ребенка.
Уоллис хлопнул в ладоши. В комнату вошла девушка в белом халате и склонила голову, ожидая приказаний.
– Джентльмены уходят, Акико. Проводите их, пожалуйста.
Поклонившись, девушка выразительно посмотрела на дверь.

* * *

– "Давайте договоримся. Я не вскрываю трупы, а вы не допрашиваете потенциальных свидетелей". Кем это Фальконе себя возомнил? Если бы не я, он не знал бы и половину того, что знает сейчас. Конечно, благодарности от него не дождешься. Просто немного уважения – и на том спасибо.
Тереза Лупо сидела за рулем своего вишневого «сеат-леон», со скоростью 160 километров в час мчавшегося по автостраде мимо аэропорта Фьюмичино в сторону побережья. Ее замечания были адресованы болтающемуся на лобовом стекле оранжевому коту Гарфилду, усыпанному серым табачным пеплом. Кот был ее постоянным спутником во время одиноких путешествий и умел хорошо слушать.
Пока она ехала на работу, слова Фальконе не выходили у нее из головы. Они не покидали ее и когда она составляла предварительный отчет о теле из болота, основанный всего на нескольких исследовательских процедурах. Тереза искренне надеялась, что это не повлияло на ее объективность. По сути дела, к тому, что они уже знали о трупе, добавить было нечего. Девушка умерла от того, что кто-то перерезал ей горло. Ножевое ранение, определила Тереза, было гораздо более аккуратным, чем во времена Древнего Рима. Коллекцию зерен и семян она направила эксперту по растениям во Флоренцию. Все это были бесспорные факты, и, хотя утром планировалось провести более тщательное вскрытие, Тереза Лупо инстинктивно чувствовала, что ничего мало-мальски ценного это уже не даст. Все те обрывки информации, которые помогали им в обычных случаях – нити материи, краска, волосы, следы крови и прежде всего ДНК, – либо вообще отсутствовали, либо были уничтожены ржавыми кислыми водами, омывавшими тело несчастной девочки.
Терезу чрезвычайно раздражало скептическое отношение Фальконе к ее первоначальной теории. Ну, пусть девушка умерла не две тысячи лет назад, как она сначала думала, а всего шестнадцать. Но ведь ее догадка, что все это как-то связано с загадочными обрядами культа Диониса, по-прежнему оставалась на повестке дня. Обнимая напряженную, нервную Миранду Джулиус в ее квартире в Театро ди Марчелло, Тереза понимала, что Ник прав. Кто и почему исчез вместе с Сюзи? Эта часть головоломки все еще требовала объяснений. Вероятно, она являлась самой главной – ведь Сюзи, как они считали, все еще была жива.
Фальконе отнесся ко всему как обычный полицейский. Может, он и прав – как это всегда бывает. Тем не менее Тереза не могла отделаться от мысли, что они ведут некий интеллектуальный спор, который требует своего разрешения. Завтра, когда Сюзи Джулиус наверняка не появится, Фальконе мог бы, если бы захотел, послать людей на улицы для ее поиска. Он мог бы направить ее фотографии на телевидение и в газеты, в надежде, что кто-то ее узнает. Эти действия, считала она, были бы вполне уместными, хотя и немного запоздалыми. Однако Фальконе упускал из виду гораздо более важный вопрос. Элеанор Джеймисон кто-то вовлек в древний ритуал, которому уже две тысячи лет. Почему? Что за люди могли так поступить? Что ими двигало? И наконец, – с ее точки зрения, это был весьма существенный момент, – откуда они черпали свои идеи? Неужели существует некая инструкция, передаваемая из поколения в поколение? И если да, то кем?
У Терезы Лупо не выходила из головы Миранда Джулиус. Она не представляла себе, каково это – быть матерью, – а инстинкт подсказывал, что никогда и не узнает. И все же она ощущала те сильнейшие эмоции, которые испытывала женщина, сидевшая на софе в этой безликой квартире, похожей на жилище одинокого человека. Возможно, Миранда была плохой матерью. Или девочка, упрямая и взбалмошная, играла в какую-то свою игру. Розыски без вести пропавших часто связаны с детским капризом. Но их это не касается. Они обязаны действовать так, словно совершено самое страшное преступление, пока Сюзи Джулиус не вернется к своей матери.
Или действительно не вернется.
Вот почему она словно сумасшедшая мчится по автостраде в сторону Остии. Вот почему игнорирует правила, поставив под угрозу собственную карьеру. Нужно больше узнать о том, что столь мало интересует Фальконе: почему кто-то решил возродить к жизни эти древние ритуалы?
На эту тему стоило говорить только с одним человеком – профессором Римского университета Рандольфом Кирком. Его книга по-прежнему тревожила ее воображение, не говоря уже о том, что была единственной научной работой по данной проблеме из всего, что она смогла найти. Собственно, наполовину научной, наполовину популярной. Складывалось впечатление, что Кирк знает ответы абсолютно на все вопросы, но не хочет их выдавать. Возможно, где-то есть продолжение. И ей позволят с ним ознакомиться, когда она попадет на раскопки, где, как выяснилось, сегодня работает Рандольф Кирк.
Она съехала с автострады, чтобы свериться с картой. Отсюда было рукой подать до того места, где нашли тело девушки, – два-три километра. В голове мелькнула одна мысль, но она тут же отогнала ее прочь. Через пять минут она уже была возле участка по проведению археологических раскопок Остии Антики. Участок был обнесен забором с колючей проволокой. Надавив на кнопку звонка, Тереза усомнилась, что его кто-нибудь услышит. За изгородью удалось разглядеть лишь пару передвижных домиков, припаркованных неподалеку.
Через некоторое время показалась одинокая фигура – лысый мужчина лет пятидесяти, с редкой бородкой, очками с толстыми стеклами и отсутствующим взглядом. Рандольф Кирк оказался примерно одного с ней роста. Румяные щеки, нос, похожий на розовую подушечку для булавок – вероятно, от пьянства. Шел он странной переваливающейся походкой, словно у него были проблемы с бедренными суставами. Вместо ожидаемого костюма в стиле «сафари» на нем были просторные дешевые джинсы и блекло-зеленая ветровка. Тереза не могла сдержать разочарования. Она-то надеялась встретить кого-то вроде Индианы Джонса – небрежную, но романтическую натуру. Возможно, раскопки старых домов не привлекают к себе подобный тип людей.
И тут профессор чихнул, и так громко, что мог бы разбудить мертвых. Тереза непроизвольно закрыла глаза, опасаясь быть оплеванной. Когда она их открыла, Рандольф Кирк ковырял в своем большом красном носу так ожесточенно, словно самый последний наркоман, весь покрытый темными наколками, напоминающими непонятные иероглифы.
– Профессор Кирк? – спросила она, улыбаясь и пытаясь выбросить из головы назойливые слова «Сопливый Нос, Сопливый Нос».
– Да? – оглянулся он.
Тереза решила, что Кирк здесь один. Неужели одинокая женщина может так напугать?
– Тереза Лупо. Я вам звонила. Насчет книги.
По телефону она здорово ему польстила – тем, кто пишет книги, это всегда нравится.
– Ой, простите! – ахнул он и атаковал замок с помощью* целой связки ключей. – Я так невежлив! Пожалуйста, входите. Очень рад вас видеть.
Он говорил с тем четким акцентом, с которым говорят по-итальянски образованные англичане – например, ученые из Кембриджа и Оксфорда, считающие себя выше местного сленга и просторечия.
Кирк снова оглушительно чихнул.
– Проклятый холод! Ненавижу.
Тереза последовала за ним, соблюдая должную дистанцию. Они прошли мимо раскопанных остатков древней виллы, покрытых лесами и брезентом, и двинулись дальше, к одному из двух передвижных домиков. Там Кирк провел ее в свой кабинет, где царил полный беспорядок. Везде валялись бумаги, куски камня, фотографии росписей. Сквозь единственное маленькое окошко едва пробивался свет. Профессор тут же плюхнулся в старое кожаное кресло, выглядевшее так, словно его тоже вытащили из раскопа. Тереза пристроилась на стоявшем напротив ненадежном металлическом табурете, очевидно, предназначенном для студентов. Когда профессор предложил ей банку теплой колы, она отказалась.
– Вам понравилась книга?
– Очень понравилась, профессор. Она раскрыла мне глаза. Знаете, я всегда считала этот период истории чрезвычайно интересным, но вы пролили свет на многие неизвестные мне аспекты.
– Да! – вздохнул он и запил колой несколько таблеток. – Вы преувеличиваете. А знаете, я так и не получил за это никаких денег. Проклятый издатель заплатил мне за рукопись гроши, отпечатал несколько экземпляров и спрятал их где-то в гараже. Просто чудо, что вы ее нашли.
– Чудеса иногда случаются.
– Случаются, – согласился он и приветственно поднял банку.
Тереза посмотрела в окно. Вокруг не было ни души.
– Что, сегодня раскопок нет?
– Остальная часть группы на неделю отбыла на практику в Германию. Я приехал, чтобы заняться кое-какой канцелярской писаниной.
– А вам обязательно было выходить на работу? Учитывая эпидемию гриппа и все такое прочее?
– Просто необходимо, – сказал Кирк и добавил с некоторой помпезностью: – Знаете, я ведь все-таки заведующий кафедрой!
– Ну конечно! – сочувственно отозвалась она, не в силах отвести взгляд от носового платка, который снова был пущен в ход.
– Хотите ее увидеть?
– Кого?
– Нашу Виллу загадок, что же еще? Обычно мы никого не пускаем без разрешения. И бываем в этих вопросах весьма щепетильными. Вы не представляете, сколько воруют! Лишь пару недель назад возле ворот рыскали двое американцев с металлоискателем – можете себе представить? Пришлось послать пару ребят, чтобы их отпугнуть.
– Понятно. Может быть, потом.
Кажется, профессор был разочарован реакцией Терезы. Она должна была проявить больше энтузиазма.
– Конечно, она не так знаменита, как вилла в Помпеях, но не менее интересна.
– Она так же велика?
– О да! Возможно, даже больше – это выяснится, когда закончим раскопки.
– А они такими и были?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41