Незаметно наступил рассвет. Танский монах проснулся и сказал:
- Я пойду с Сунь У-куном во дворец, чтобы обменять подорожное свидетельство, и скоро вернусь.
Сюань-цзан облачился в свою парадную рясу, расшитую парчой, надел шапку, приосанился и направился во дворец. Сунь У-кун тоже привел в порядок свое одеяние, набедренную повязку из тигровой шкуры и холщовый халат, достал подорожное свидетельство и отправился вслед за наставником.
- Отчего же вы не берете с собой этих оборотней? - спросил Чжу Ба-цзе.
- Погоди, мы сперва доложим о себе, а за этими двумя пришлют стражников, чтобы доставить их на суд! - отвечал на ходу Сунь У-кун.
Вся дорога до самых дворцовых ворот была застроена величавыми постройками и дворцами, украшенными красными птицами и желтыми драконами.
Дойдя до восточных ворот главного дворца, Танский монах вежливо поклонился начальнику караульной стражи и обратился к нему с такими словами:
- Осмелюсь побеспокоить тебя, господин мой, просьбой. Передай, пожалуйста, правителю, что я хочу его лично повидать и попросить засвидетельствовать мое проходное свидетельство. Я, бедный монах, из великого Танского государства в восточных землях и по повелению моего императора иду за священными книгами.
Начальник стражи отправился докладывать правителю и, приблизившись к трону, сказал:
- У ворот дворца стоят два монаха. Они совершенно непохожи на наших. Говорят, что явились с материка Джамбудвипа, где находится Танское государство, и идут на Запад за священными книгами по велению самого Танского императора. Они хотят лично повидать тебя, мой царь и повелитель, чтобы ты им засвидетельствовал проходное свидетельство.
Правитель выслушал его и велел ввести монахов.
Наставник повел за собой Сунь У-куна ко двору. Все гражданские и военные чины пришли в ужас при виде Сунь У-куна. Одни говорили, что это обезьяна в образе монаха, другие находили, что он точь-в-точь похож на бога Грома. У всех бегали мурашки по спине и никто не осмеливался подолгу рассматривать Сунь У-куна. Сюань-цзан подошел к ступенькам трона и совершил церемонный поклон, а Сунь У-кун отошел в сторону, скрестил руки на груди и даже не пошевельнулся.
Танский монах обратился к правителю царства Цзисай:
- Я, бедный монах, - начал он, - явился сюда с южного материка Джамбудвипа, на котором расположено государ - ство моего повелителя, Танского императора. Он послал меня на Запад в страну Индию, чтобы я предстал перед Буддой в его храме Раскатов грома, поклонился ему и попросил у него священные книги. Путь мой лежит через твое уважаемое государство, но я не смею пройти его самовольно. У меня есть при себе проходное свидетельство, которое прошу тебя засвидетельствовать и разрешить мне продолжить путь.
Правитель с радостью выслушал Танского монаха, велел провести его в парадный зал с золотыми колокольцами и усадил в кресло, расшитое дорогими вышивками. Войдя в зал, Танский монах обеими руками вручил проходное свидетельство правителю, после чего поблагодарил его за милость и лишь теперь решился сесть в присутствии государя.
Правитель ознакомился с проходным свидетельством и очень обрадовался.
- Когда твой правитель, государь великого Танского царства, тяжело заболел, ему посчастливилось найти тебя, высокочтимого монаха, который не испугался трудностей далекого пути и смело отправился на поклон к Будде за священными книгами. А вот у меня здесь монахи - негодяи и разбойники: только и помышляют о том, как бы погубить государство и свалить с трона своего повелителя.
При этих словах Танский монах молитвенно сложил руки и воскликнул:
- Откуда же тебе известно, что у твоих монахов столь преступные помыслы?
- Представь себе, что это так! - отвечал правитель. - Должен тебе сказать, что мое царство раньше занимало первое место среди всех прочих государств в западных землях. Сюда постоянно ездили чужеземцы из разных стран с богатыми дарами. И все наше благополучие зиждилось на монастыре Золотое сияние, вернее, на его замечательной пагоде с золотой кровлей. Она днем и ночью излучала дивное сияние, разноцветными лучами возносившееся к небу. Но вот совсем недавно разбойники-монахи этого монастыря тайком похитили все сокровища пагоды, и уже третий год как пагода потускнела и не излучает дивного сияния. Поэтому чужеземцы перестали являться сюда со своими приношениями. Ух, и зол же я на этих монахов!
Танский монах снова сложил ладони рук и сказал:
- Желаю тебе многих лет царствования! Но позволь мне напомнить тебе мудрое изречение: «Незначительная ошибка может привести к серьезному заблуждению»! Я, бедный монах, вчера поздно вечером прибыл в твою благословенную страну и как только вошел в ворота, увидел целую толпу жалких монахов, их было более десяти человек, - все с колодками на шее. Я спросил их, за что они наказаны, и монахи рассказали мне, что живут в монастыре Золотое сияние и страдают совершенно невинно. Я отправился к ним в монастырь, тщательно все проверил и убедился, что эти бедные монахи действительно ни в чем не повинны. Ночью я занялся уборкой пагоды, и мне удалось изловить тех чертей-разбойников, которые похитили все сокровища пагоды.
Правитель государства очень обрадовался.
- Где же эти разбойники? - живо спросил он.
- Они связаны и находятся в монастыре, - отвечал Танский монах.
Правитель тотчас же велел выдать золотую табличку, на которой был приказ:
«Немедленно повелеваю страже отправиться в монастырь Золотое сияние, взять чертей-разбойников, привязанных проволокой, и доставить сюда для допроса».
Тогда Танский монах снова заговорил:
- Желаю тебе десять тысяч лет царствовать! - начал он. - Прошу тебя послать с ними и моего ученика: так будет более надежно.
- А где твой ученик? - спросил повелитель.
Танский монах указал на Сунь У-куна:
- Вон стоит в стороне, у яшмовой лестницы.
Повелитель взглянул на Сунь У-куна и в сильном испуге произнес:
- Как же это у тебя, благообразного монаха, такой страшный ученик?
Сунь У-кун услышал эти слова и громко ответил:
- Ваше величество! Нельзя судить о человеке по его на ружности, так же как глубину моря нельзя измерить ведрами! Хотел бы я посмотреть, как благообразные, которые вам так нравятся, изловили бы чертей-разбойников?
Тут правитель успокоился и повеселел:
- Ты совершенно прав, - сказал он, - для меня важнее всего изловить похитителей и вернуть драгоценности пагоды, а у кого какой вид - мне безразлично.
После этого он велел подать придворный паланкин, приказал страже усадить туда со всякими почестями ученика Танского монаха и отправиться вместе с ним за разбойниками.
Большой придворный паланкин был подан моментально вместе с огромным желтым зонтом. Начальник стражи отрядил почетную стражу из старших и средних чинов дворцовой охраны; восемь носильщиков подняли паланкин с Сунь У-куном, а восемь сменных носильщиков побежали рядом, прокладывая путь в толпе зевак и разгоняя их грозными окриками. Процессия проследовала прямо в монастырь Золотое сияние. Весь город встревожился, и улицы были запружены народом: всем хотелось поглядеть на диковинного монаха и чертей-разбойников.
Чжу Ба-цзе и Ша-сэн услышали крики охраны, разгонявшей толпу, и решили, что за ними едут гонцы от правителя государства. Они поспешили навстречу, но оказалось, что это прибыл Сунь У-кун, восседая в придворном паланкине. Дурень Чжу Ба-цзе не удержался и прыснул со смеху.
- Братец! - насилу проговорил он, задыхаясь от смеха. - Наконец-то ты в своем настоящем облике.
Сунь У-кун слез с паланкина, опираясь на Чжу Ба-цзе, и строгим тоном спросил его:
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ну как же? - продолжал смеяться Чжу Ба-цзе. - Тебя несли сюда под желтым зонтом в роскошном паланкине восемь носильщиков. Разве это не царские почести? Вот почему я и сказал, что ты предстал в своем настоящем виде.
- Ну, полно тебе смеяться, - строго осадил его Сунь У-кун.
Затем он отвязал обоих оборотней и передал их страже.
Тут Ша-сэн обратился к Сунь У-куну с просьбой:
- Братец, ты и меня взял бы с собой во дворец! Возьми, а?
- Нет, оставайся лучше здесь и стереги нашу поклажу и коня, - отвечал Сунь У-кун.
Но монахи поддержали Ша-сэна:
- Ступайте все вместе, почтенные монахи! - заговорили они. - Пусть вас облагодетельствует наш повелитель. А мы тут за всем присмотрим и сбережем все в полной сохранности!
- Ну, раз так, - сказал Сунь У-кун, - пойдемте все вместе к повелителю и попросим его освободить вас.
Чжу Ба-цзе схватил за шиворот одного оборотня, Ша-сэн - другого, Великий Мудрец Сунь У-кун сел в паланкин, и эта необычная процессия направилась во дворец.
Вскоре они достигли яшмовых ступеней трона, и Сунь У-кун доложил правителю:
- По вашему повелению разбойники доставлены во дворец. Правитель сошел с трона и в сопровождении Танского монаха, а также своей многочисленной свиты из гражданских и военных чинов вышел поглядеть на оборотней. Один из них был с острой свирепой мордой, черной спиной и острыми клыками, а другой - толстобрюхий, гладкий, с огромным ртом и длинными ушами.
Хотя у них были ноги, и они могли передвигаться на них, но по всему было видно, что это не люди.
- Откуда вы взялись, разбойники? - спросил их повелитель. - Где ваше пристанище? Давно ли занимаетесь грабежом в моем царстве? В каком году похитили сокровища моей пагоды? Сколько вас всех в вашей шайке? Как зовут? Отвечайте на все без утайки!
Оборотни опустились на колени перед повелителем. У каждого из них из шеи сочилась кровь, но они, видимо, не ощущали никакой боли.
- Три года тому назад, - начали рассказывать оборотни, - в первый день седьмого месяца появился недалеко отсюда, примерно в ста десяти ли, царь драконов по прозванию Мудрейший, который поселился в этом государстве, в юго-восточной окраине, со всеми своими многочисленными сородичами. Там есть озеро, которое зовется Лазоревые волны. Оно расположено на горе Каменный хаос. У царя драконов есть дочь необыкновенной красоты, которая пленяет всех. Ей подыскали жениха, и он вошел зятем в дом царя драконов. Зовут его Девятиголовый. Нет равных ему в различных чарах и волшебствах. И вот, узнав про чудеса твоей драгоценной пагоды, он вместе со своим тестем, царем драконов, ограбил ее. Сперва они напустили кровавый дождь, а потом уже выкрали из пагоды пепел Будды. Сокровища пагоды хранятся теперь во дворце царя драконов, а царевне к тому же удалось выкрасть у матери небесного владыки грибовидное растение, которое она выращивает на дне озера. Мы сами - мелкие сошки и состоим на службе у царя драконов. Он послал нас сюда на разведку. Сегодня ночью нас схватили. Вот все, что мы можем показать; и это сущая правда!
- А почему вы скрываете свои имена? - спросил правитель. Один из оборотней отвечал:
- Меня зовут Бэньборба, а его Баборбэнь. Я оборотень сома, а он - угря.
После этого правитель приказал стражникам отвести оборотней в тюрьму и издал указ, в котором говорилось:
«Помиловать монахов монастыря Золотое сияние и снять с них колодки и цепи. Велеть стольничьему приказу устроить пиршество во дворце Цилиня в честь благочестивых монахов, изловивших разбойников. Предлагаю всем обратиться с просьбой к праведным монахам изловить главарей разбойников».
Тотчас по получении этого указа были приготовлены всевозможные постные и скоромные яства. Правитель государства пригласил Танского монаха и его спутников во дворец Цилиня, где вступил с ним в дружескую беседу.
- Как величать вас? - учтиво спросил он Танского монаха.
Тот почтительно сложил руки и ответил:
- Меня, бедного монаха, зовут по фамилии Чэнь. Монашеское имя мое - Сюань-цзан. Мой государь удостоил меня высокой чести носить ту же фамилию, что и его династия. Прозвище мое «Трипитака».
- А как величать твоих уважаемых учеников? - спросил вслед за тем повелитель государства.
- У моих учеников нет еще заслуженных прозвищ, - отвечал Танский монах. - Старшего зовут Сунь У-кун, второго - Чжу У-нэн, а младшего - Ша У-цзин. Эти имена были пожалованы им бодисатвой Гуаньинь, богиней, которая обитает на Южном море. Когда они признали меня своим учителем и изъявили желание быть спутниками-последователями, я стал звать их так: Сунь У-куна - Странником-богомолом, Чжу У-нэна - Чжу Ба-цзе - блюстителем восьми заповедей, а Ша У-цзина - просто монахом.
Правитель выслушал Сюань-цзана, а затем предложил ему занять почетное место на пиру. Сунь У-кун сел слева от наставника, а Чжу Ба-цзе и Ша-сэн - справа. Гостям были поданы исключительно постные блюда и закуски, фрукты и чай. Место выше Сюань-цзана занял правитель, которому были поданы скоромные угощения. Ниже более ста мест были уставлены тоже скоромными блюдами. Там разместились гражданские и военные чины.
Сановники поблагодарили государя за проявленную милость, покаялись в ложном обвинении монахов и затем заняли свои места.
Правитель поднял бокал, но Танский монах не осмелился выпить и распивал слабое вино со своими учениками. Внизу играл оркестр, состоящий из струнных и духовых инструментов. Это был оркестр придворной музыкальной школы.
Посмотрели бы вы, читатель, как вел себя Чжу Ба-цзе! Кажется, он дал полную волю своему неумеренному аппетиту. Он поглощал разные блюда с жадностью голодного волка или тигра. Всю еду и фрукты, которые стояли неподалеку от него, он съел один. Вскоре подали дополнительные блюда, но он опять накинулся на них, словно еще ничего не ел, и очистил все блюда без остатка. Он ни разу не отказывал разносящим вино ни в единой чарке. Веселый пир продолжался весь день почти до самого вечера. Танский монах поблагодарил за богатое угощение. Правитель государства стал упрашивать его остаться.
- Этот пир был устроен в знак благодарности за поимку оборотней-разбойников, - сказал он.
Затем он велел стольничьему приказу:
- Живей приготовьте угощение во дворце Цзяньчжангун. Там мы обратимся к праведному монаху еще с одной просьбой - изловить главарей разбойников и придумать способ, как вернуть драгоценности, похищенные из пагоды.
- Если вы хотите, чтобы мы изловили главарей разбойников, то для этого вовсе не нужно устраивать еще один пир, - сказал Танский монах. - Позвольте нам на этом закончить праздник, поблагодарить за угощение и распрощаться с вами. Мы сейчас же отправимся на поимку главарей!
Но правитель ни за что не соглашался. Он во что бы то ни стало хотел отправиться во дворец Цзяньчжангун и снова сесть за стол с яствами. Пришлось последовать за ним. Поднимая полную чару с вином, он сказал:
- Кто из вас, праведные монахи, возглавит мое войско для покорения и поимки главарей разбойников?
Танский монах подсказал:
- Пусть идет мой старший ученик и последователь Сунь У-кун.
Великий Мудрец сложил руки в знак согласия и вежливо поклонился.
- Сколько же тебе понадобится людей и коней, если ты, уважаемый Сунь У-кун, решил отправиться в этот поход? И когда ты думаешь покинуть город? - спросил правитель.
Тут Чжу Ба-цзе не вытерпел и закричал во весь голос:
- Для чего ему люди и кони и зачем устанавливать определенное время? Разрешите мне с моим старшим братом Сунь У-куном прямо с этого пира, пока мы сыты и пьяны, отправиться за главарями разбойников и приволочь их сюда своими руками!
Танский монах очень обрадовался.
- Ну, Чжу Ба-цзе, - сказал он, - ты за последнее время стал очень старательным!
- Раз на то пошло, - добавил Сунь У-кун, - то пусть Ша-сэн остается здесь и охраняет нашего наставника, а мы вдвоем живо слетаем и мигом явимся обратно.
- Как же так? - удивился правитель государства, - вы не хотите брать с собой ни людей, ни коней! Может, вам пригодится какое-либо оружие?
- Ваше оружие, - засмеялся Чжу Ба-цзе, - нам не пригодится. У нас есть свое.
Правитель государства, услышав это, возликовал, поднял огромный кубок с вином и стал прощаться с обоими монахами.
- Нет, пить больше нельзя! - отказался Сунь У-кун. - Прошу тебя, прикажи стражникам выдать нам обоих чертей. Мы их возьмем с собой в качестве проводников.
Правитель отдал соответствующее распоряжение, и просьба Сунь У-куна была тут же исполнена. Каждый монах схватил по оборотню, и вместе с ними, уцепившись за порыв ветра, монахи исчезли из виду, направившись прямо на юго-восток. О читатель! Вы и представить себе не можете, как были поражены правитель и его свита, когда увидели это чудо, свершившееся перед их глазами. Теперь только они вполне убедились, что имеют дело не с простыми монахами, а с праведным наставником и его учениками.
Если вы хотите знать, удалось ли им поймать главарей разбойников и каким образом, то прочтите следующую главу.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ,
повествующая о том, какой разгром учинили два монаха во дворце царя драконов, и о том, как с помощью Эрлана и его братьев они расправились с нечистью и вернули похищенные драгоценности
Мы остановились на том, как правитель государства Цзи-сай и все его придворные высших и низших рангов увидели настоящее чудо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
- Я пойду с Сунь У-куном во дворец, чтобы обменять подорожное свидетельство, и скоро вернусь.
Сюань-цзан облачился в свою парадную рясу, расшитую парчой, надел шапку, приосанился и направился во дворец. Сунь У-кун тоже привел в порядок свое одеяние, набедренную повязку из тигровой шкуры и холщовый халат, достал подорожное свидетельство и отправился вслед за наставником.
- Отчего же вы не берете с собой этих оборотней? - спросил Чжу Ба-цзе.
- Погоди, мы сперва доложим о себе, а за этими двумя пришлют стражников, чтобы доставить их на суд! - отвечал на ходу Сунь У-кун.
Вся дорога до самых дворцовых ворот была застроена величавыми постройками и дворцами, украшенными красными птицами и желтыми драконами.
Дойдя до восточных ворот главного дворца, Танский монах вежливо поклонился начальнику караульной стражи и обратился к нему с такими словами:
- Осмелюсь побеспокоить тебя, господин мой, просьбой. Передай, пожалуйста, правителю, что я хочу его лично повидать и попросить засвидетельствовать мое проходное свидетельство. Я, бедный монах, из великого Танского государства в восточных землях и по повелению моего императора иду за священными книгами.
Начальник стражи отправился докладывать правителю и, приблизившись к трону, сказал:
- У ворот дворца стоят два монаха. Они совершенно непохожи на наших. Говорят, что явились с материка Джамбудвипа, где находится Танское государство, и идут на Запад за священными книгами по велению самого Танского императора. Они хотят лично повидать тебя, мой царь и повелитель, чтобы ты им засвидетельствовал проходное свидетельство.
Правитель выслушал его и велел ввести монахов.
Наставник повел за собой Сунь У-куна ко двору. Все гражданские и военные чины пришли в ужас при виде Сунь У-куна. Одни говорили, что это обезьяна в образе монаха, другие находили, что он точь-в-точь похож на бога Грома. У всех бегали мурашки по спине и никто не осмеливался подолгу рассматривать Сунь У-куна. Сюань-цзан подошел к ступенькам трона и совершил церемонный поклон, а Сунь У-кун отошел в сторону, скрестил руки на груди и даже не пошевельнулся.
Танский монах обратился к правителю царства Цзисай:
- Я, бедный монах, - начал он, - явился сюда с южного материка Джамбудвипа, на котором расположено государ - ство моего повелителя, Танского императора. Он послал меня на Запад в страну Индию, чтобы я предстал перед Буддой в его храме Раскатов грома, поклонился ему и попросил у него священные книги. Путь мой лежит через твое уважаемое государство, но я не смею пройти его самовольно. У меня есть при себе проходное свидетельство, которое прошу тебя засвидетельствовать и разрешить мне продолжить путь.
Правитель с радостью выслушал Танского монаха, велел провести его в парадный зал с золотыми колокольцами и усадил в кресло, расшитое дорогими вышивками. Войдя в зал, Танский монах обеими руками вручил проходное свидетельство правителю, после чего поблагодарил его за милость и лишь теперь решился сесть в присутствии государя.
Правитель ознакомился с проходным свидетельством и очень обрадовался.
- Когда твой правитель, государь великого Танского царства, тяжело заболел, ему посчастливилось найти тебя, высокочтимого монаха, который не испугался трудностей далекого пути и смело отправился на поклон к Будде за священными книгами. А вот у меня здесь монахи - негодяи и разбойники: только и помышляют о том, как бы погубить государство и свалить с трона своего повелителя.
При этих словах Танский монах молитвенно сложил руки и воскликнул:
- Откуда же тебе известно, что у твоих монахов столь преступные помыслы?
- Представь себе, что это так! - отвечал правитель. - Должен тебе сказать, что мое царство раньше занимало первое место среди всех прочих государств в западных землях. Сюда постоянно ездили чужеземцы из разных стран с богатыми дарами. И все наше благополучие зиждилось на монастыре Золотое сияние, вернее, на его замечательной пагоде с золотой кровлей. Она днем и ночью излучала дивное сияние, разноцветными лучами возносившееся к небу. Но вот совсем недавно разбойники-монахи этого монастыря тайком похитили все сокровища пагоды, и уже третий год как пагода потускнела и не излучает дивного сияния. Поэтому чужеземцы перестали являться сюда со своими приношениями. Ух, и зол же я на этих монахов!
Танский монах снова сложил ладони рук и сказал:
- Желаю тебе многих лет царствования! Но позволь мне напомнить тебе мудрое изречение: «Незначительная ошибка может привести к серьезному заблуждению»! Я, бедный монах, вчера поздно вечером прибыл в твою благословенную страну и как только вошел в ворота, увидел целую толпу жалких монахов, их было более десяти человек, - все с колодками на шее. Я спросил их, за что они наказаны, и монахи рассказали мне, что живут в монастыре Золотое сияние и страдают совершенно невинно. Я отправился к ним в монастырь, тщательно все проверил и убедился, что эти бедные монахи действительно ни в чем не повинны. Ночью я занялся уборкой пагоды, и мне удалось изловить тех чертей-разбойников, которые похитили все сокровища пагоды.
Правитель государства очень обрадовался.
- Где же эти разбойники? - живо спросил он.
- Они связаны и находятся в монастыре, - отвечал Танский монах.
Правитель тотчас же велел выдать золотую табличку, на которой был приказ:
«Немедленно повелеваю страже отправиться в монастырь Золотое сияние, взять чертей-разбойников, привязанных проволокой, и доставить сюда для допроса».
Тогда Танский монах снова заговорил:
- Желаю тебе десять тысяч лет царствовать! - начал он. - Прошу тебя послать с ними и моего ученика: так будет более надежно.
- А где твой ученик? - спросил повелитель.
Танский монах указал на Сунь У-куна:
- Вон стоит в стороне, у яшмовой лестницы.
Повелитель взглянул на Сунь У-куна и в сильном испуге произнес:
- Как же это у тебя, благообразного монаха, такой страшный ученик?
Сунь У-кун услышал эти слова и громко ответил:
- Ваше величество! Нельзя судить о человеке по его на ружности, так же как глубину моря нельзя измерить ведрами! Хотел бы я посмотреть, как благообразные, которые вам так нравятся, изловили бы чертей-разбойников?
Тут правитель успокоился и повеселел:
- Ты совершенно прав, - сказал он, - для меня важнее всего изловить похитителей и вернуть драгоценности пагоды, а у кого какой вид - мне безразлично.
После этого он велел подать придворный паланкин, приказал страже усадить туда со всякими почестями ученика Танского монаха и отправиться вместе с ним за разбойниками.
Большой придворный паланкин был подан моментально вместе с огромным желтым зонтом. Начальник стражи отрядил почетную стражу из старших и средних чинов дворцовой охраны; восемь носильщиков подняли паланкин с Сунь У-куном, а восемь сменных носильщиков побежали рядом, прокладывая путь в толпе зевак и разгоняя их грозными окриками. Процессия проследовала прямо в монастырь Золотое сияние. Весь город встревожился, и улицы были запружены народом: всем хотелось поглядеть на диковинного монаха и чертей-разбойников.
Чжу Ба-цзе и Ша-сэн услышали крики охраны, разгонявшей толпу, и решили, что за ними едут гонцы от правителя государства. Они поспешили навстречу, но оказалось, что это прибыл Сунь У-кун, восседая в придворном паланкине. Дурень Чжу Ба-цзе не удержался и прыснул со смеху.
- Братец! - насилу проговорил он, задыхаясь от смеха. - Наконец-то ты в своем настоящем облике.
Сунь У-кун слез с паланкина, опираясь на Чжу Ба-цзе, и строгим тоном спросил его:
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ну как же? - продолжал смеяться Чжу Ба-цзе. - Тебя несли сюда под желтым зонтом в роскошном паланкине восемь носильщиков. Разве это не царские почести? Вот почему я и сказал, что ты предстал в своем настоящем виде.
- Ну, полно тебе смеяться, - строго осадил его Сунь У-кун.
Затем он отвязал обоих оборотней и передал их страже.
Тут Ша-сэн обратился к Сунь У-куну с просьбой:
- Братец, ты и меня взял бы с собой во дворец! Возьми, а?
- Нет, оставайся лучше здесь и стереги нашу поклажу и коня, - отвечал Сунь У-кун.
Но монахи поддержали Ша-сэна:
- Ступайте все вместе, почтенные монахи! - заговорили они. - Пусть вас облагодетельствует наш повелитель. А мы тут за всем присмотрим и сбережем все в полной сохранности!
- Ну, раз так, - сказал Сунь У-кун, - пойдемте все вместе к повелителю и попросим его освободить вас.
Чжу Ба-цзе схватил за шиворот одного оборотня, Ша-сэн - другого, Великий Мудрец Сунь У-кун сел в паланкин, и эта необычная процессия направилась во дворец.
Вскоре они достигли яшмовых ступеней трона, и Сунь У-кун доложил правителю:
- По вашему повелению разбойники доставлены во дворец. Правитель сошел с трона и в сопровождении Танского монаха, а также своей многочисленной свиты из гражданских и военных чинов вышел поглядеть на оборотней. Один из них был с острой свирепой мордой, черной спиной и острыми клыками, а другой - толстобрюхий, гладкий, с огромным ртом и длинными ушами.
Хотя у них были ноги, и они могли передвигаться на них, но по всему было видно, что это не люди.
- Откуда вы взялись, разбойники? - спросил их повелитель. - Где ваше пристанище? Давно ли занимаетесь грабежом в моем царстве? В каком году похитили сокровища моей пагоды? Сколько вас всех в вашей шайке? Как зовут? Отвечайте на все без утайки!
Оборотни опустились на колени перед повелителем. У каждого из них из шеи сочилась кровь, но они, видимо, не ощущали никакой боли.
- Три года тому назад, - начали рассказывать оборотни, - в первый день седьмого месяца появился недалеко отсюда, примерно в ста десяти ли, царь драконов по прозванию Мудрейший, который поселился в этом государстве, в юго-восточной окраине, со всеми своими многочисленными сородичами. Там есть озеро, которое зовется Лазоревые волны. Оно расположено на горе Каменный хаос. У царя драконов есть дочь необыкновенной красоты, которая пленяет всех. Ей подыскали жениха, и он вошел зятем в дом царя драконов. Зовут его Девятиголовый. Нет равных ему в различных чарах и волшебствах. И вот, узнав про чудеса твоей драгоценной пагоды, он вместе со своим тестем, царем драконов, ограбил ее. Сперва они напустили кровавый дождь, а потом уже выкрали из пагоды пепел Будды. Сокровища пагоды хранятся теперь во дворце царя драконов, а царевне к тому же удалось выкрасть у матери небесного владыки грибовидное растение, которое она выращивает на дне озера. Мы сами - мелкие сошки и состоим на службе у царя драконов. Он послал нас сюда на разведку. Сегодня ночью нас схватили. Вот все, что мы можем показать; и это сущая правда!
- А почему вы скрываете свои имена? - спросил правитель. Один из оборотней отвечал:
- Меня зовут Бэньборба, а его Баборбэнь. Я оборотень сома, а он - угря.
После этого правитель приказал стражникам отвести оборотней в тюрьму и издал указ, в котором говорилось:
«Помиловать монахов монастыря Золотое сияние и снять с них колодки и цепи. Велеть стольничьему приказу устроить пиршество во дворце Цилиня в честь благочестивых монахов, изловивших разбойников. Предлагаю всем обратиться с просьбой к праведным монахам изловить главарей разбойников».
Тотчас по получении этого указа были приготовлены всевозможные постные и скоромные яства. Правитель государства пригласил Танского монаха и его спутников во дворец Цилиня, где вступил с ним в дружескую беседу.
- Как величать вас? - учтиво спросил он Танского монаха.
Тот почтительно сложил руки и ответил:
- Меня, бедного монаха, зовут по фамилии Чэнь. Монашеское имя мое - Сюань-цзан. Мой государь удостоил меня высокой чести носить ту же фамилию, что и его династия. Прозвище мое «Трипитака».
- А как величать твоих уважаемых учеников? - спросил вслед за тем повелитель государства.
- У моих учеников нет еще заслуженных прозвищ, - отвечал Танский монах. - Старшего зовут Сунь У-кун, второго - Чжу У-нэн, а младшего - Ша У-цзин. Эти имена были пожалованы им бодисатвой Гуаньинь, богиней, которая обитает на Южном море. Когда они признали меня своим учителем и изъявили желание быть спутниками-последователями, я стал звать их так: Сунь У-куна - Странником-богомолом, Чжу У-нэна - Чжу Ба-цзе - блюстителем восьми заповедей, а Ша У-цзина - просто монахом.
Правитель выслушал Сюань-цзана, а затем предложил ему занять почетное место на пиру. Сунь У-кун сел слева от наставника, а Чжу Ба-цзе и Ша-сэн - справа. Гостям были поданы исключительно постные блюда и закуски, фрукты и чай. Место выше Сюань-цзана занял правитель, которому были поданы скоромные угощения. Ниже более ста мест были уставлены тоже скоромными блюдами. Там разместились гражданские и военные чины.
Сановники поблагодарили государя за проявленную милость, покаялись в ложном обвинении монахов и затем заняли свои места.
Правитель поднял бокал, но Танский монах не осмелился выпить и распивал слабое вино со своими учениками. Внизу играл оркестр, состоящий из струнных и духовых инструментов. Это был оркестр придворной музыкальной школы.
Посмотрели бы вы, читатель, как вел себя Чжу Ба-цзе! Кажется, он дал полную волю своему неумеренному аппетиту. Он поглощал разные блюда с жадностью голодного волка или тигра. Всю еду и фрукты, которые стояли неподалеку от него, он съел один. Вскоре подали дополнительные блюда, но он опять накинулся на них, словно еще ничего не ел, и очистил все блюда без остатка. Он ни разу не отказывал разносящим вино ни в единой чарке. Веселый пир продолжался весь день почти до самого вечера. Танский монах поблагодарил за богатое угощение. Правитель государства стал упрашивать его остаться.
- Этот пир был устроен в знак благодарности за поимку оборотней-разбойников, - сказал он.
Затем он велел стольничьему приказу:
- Живей приготовьте угощение во дворце Цзяньчжангун. Там мы обратимся к праведному монаху еще с одной просьбой - изловить главарей разбойников и придумать способ, как вернуть драгоценности, похищенные из пагоды.
- Если вы хотите, чтобы мы изловили главарей разбойников, то для этого вовсе не нужно устраивать еще один пир, - сказал Танский монах. - Позвольте нам на этом закончить праздник, поблагодарить за угощение и распрощаться с вами. Мы сейчас же отправимся на поимку главарей!
Но правитель ни за что не соглашался. Он во что бы то ни стало хотел отправиться во дворец Цзяньчжангун и снова сесть за стол с яствами. Пришлось последовать за ним. Поднимая полную чару с вином, он сказал:
- Кто из вас, праведные монахи, возглавит мое войско для покорения и поимки главарей разбойников?
Танский монах подсказал:
- Пусть идет мой старший ученик и последователь Сунь У-кун.
Великий Мудрец сложил руки в знак согласия и вежливо поклонился.
- Сколько же тебе понадобится людей и коней, если ты, уважаемый Сунь У-кун, решил отправиться в этот поход? И когда ты думаешь покинуть город? - спросил правитель.
Тут Чжу Ба-цзе не вытерпел и закричал во весь голос:
- Для чего ему люди и кони и зачем устанавливать определенное время? Разрешите мне с моим старшим братом Сунь У-куном прямо с этого пира, пока мы сыты и пьяны, отправиться за главарями разбойников и приволочь их сюда своими руками!
Танский монах очень обрадовался.
- Ну, Чжу Ба-цзе, - сказал он, - ты за последнее время стал очень старательным!
- Раз на то пошло, - добавил Сунь У-кун, - то пусть Ша-сэн остается здесь и охраняет нашего наставника, а мы вдвоем живо слетаем и мигом явимся обратно.
- Как же так? - удивился правитель государства, - вы не хотите брать с собой ни людей, ни коней! Может, вам пригодится какое-либо оружие?
- Ваше оружие, - засмеялся Чжу Ба-цзе, - нам не пригодится. У нас есть свое.
Правитель государства, услышав это, возликовал, поднял огромный кубок с вином и стал прощаться с обоими монахами.
- Нет, пить больше нельзя! - отказался Сунь У-кун. - Прошу тебя, прикажи стражникам выдать нам обоих чертей. Мы их возьмем с собой в качестве проводников.
Правитель отдал соответствующее распоряжение, и просьба Сунь У-куна была тут же исполнена. Каждый монах схватил по оборотню, и вместе с ними, уцепившись за порыв ветра, монахи исчезли из виду, направившись прямо на юго-восток. О читатель! Вы и представить себе не можете, как были поражены правитель и его свита, когда увидели это чудо, свершившееся перед их глазами. Теперь только они вполне убедились, что имеют дело не с простыми монахами, а с праведным наставником и его учениками.
Если вы хотите знать, удалось ли им поймать главарей разбойников и каким образом, то прочтите следующую главу.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ,
повествующая о том, какой разгром учинили два монаха во дворце царя драконов, и о том, как с помощью Эрлана и его братьев они расправились с нечистью и вернули похищенные драгоценности
Мы остановились на том, как правитель государства Цзи-сай и все его придворные высших и низших рангов увидели настоящее чудо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66