Эллиот выжидающе молчал, неуверенный, что стоит откровенничать.
– Надеюсь, ты не докучал ей своими приставаниями в саду? – заметил Хейден.
– Мужчина, решившийся докучать Федре Блэр, не доживет до утра.
Хейден хмыкнул. Эллиот тоже рассмеялся. Настроение у него улучшилось, хотя в груди по-прежнему ощущалась пустота, а на сердце лежала тяжесть.
– Черт! Я тут такое натворил, Хейден. Если Кристиан вдруг озаботился сплетнями, которые распускают о нашем семействе, его хватит удар, когда он узнает, какое развлечение я вот-вот подкину обществу.
– И мисс Блэр, насколько я понимаю, играет в нем главную роль?
– Со мной в паре. Налей мне бренди, и я расскажу тебе увлекательную и весьма поучительную историю. О желании и страсти, о соблазнении и опасности, о бракосочетании и…
– Бракосочетании?
– О да! О бракосочетании и разводе. И…
Хейден, деловито наливавший бренди, не заметил, что в воздухе повисла незаконченная фраза. Последние слова, однако, прозвучали в голове Эллиота. И на сердце у него стало еще тяжелее.
«И о любви».
Глава 22
Федра отложила карандаш и потерла уставшие глаза. Рукопись отца нуждалась в большей подготовке к печати, чем она ожидала. К концу его почерк стал очень неразборчивым, и представлялось маловероятным, что наборщики смогут разобрать отдельные буквы. Если так пойдет и дальше, ей придется работать над текстом еще целую неделю, а то и больше.
Она огляделась по сторонам. Немногочисленные посетители читального зала Британского музея сидели за столами, склонившись над книгами. В основном это были мужчины, не считая нескольких женщин.
Эллиота среди них не было. Эти паузы, когда она обводила взглядом зал в поисках Эллиота, превратились у нее в привычку. Они не могли встречаться наедине, но встреча в общественном месте не представляла опасности. Если бы он работал здесь одновременно с ней…
Совсем не обязательно здороваться или разговаривать. Достаточно просто видеться. Ей было бы приятно сознавать, что он находится в одном помещении с ней, даже если бы он сидел далеко и не поворачивал головы.
Федра закрыла глаза, и он предстал перед ее мысленным взором. Она ощущала вкус того последнего поцелуя, вдыхала его запах, чувствовала прикосновения его рук, скользивших по ее телу. Она смаковала эти воспоминания, переживая их заново.
Сколько времени пройдет, прежде чем они поблекнут? Она опасалась, что вместе с ними исчезнет часть ее души, и то и дело восстанавливала их в памяти.
– Федра, ты что, заснула? – раздался громкий шепот. Федра вздрогнула и открыла глаза, встретив любопытный взгляд женщины в модной шляпке, сидевшей напротив нее за столом.
– Алексия, что ты здесь делаешь?
– Мне сказали, что ты проводишь в читальном зале целые дни. – Алексия стрельнула глазами по сторонам и придвинулась ближе. Их шепот привлек внимание окружающих, и они недовольно покосились в их сторону.
– Давай выйдем. Мне нужно подышать свежим воздухом, – сказала Федра.
Алексия подождала, пока она сложила рукопись в папку и отнесла ее библиотекарю. Они вышли на улицу.
– Давай прогуляемся по Бедфорд-сквер, – предложила Федра.
– Значит, это и есть злополучная рукопись, – заметили Алексия, когда они направились к площади.
Сердце Федры упало.
– Они рассказали тебе о ней.
– У нас с Хейденом практически нет секретов друг от друга. Не стоит так расстраиваться, дорогая. Я пришла не затем, чтобы молить тебя о пощаде. Истербрук был бы рад, но я предпочитаю пропускать мимо ушей его намеки.
– Ты была первой, о ком я подумала, Алексия. Когда я прочла рукопись, меня не столько взволновала реакция твоего мужа и его братьев, сколько то, как это отразится на тебе.
– Это очень мило с твоей стороны, благодарю тебя. Тем не менее, я понимаю, что такое долг по отношению к семье. Дав слово отцу, ты не можешь выбирать, какую часть обещанного выполнить, а какую нет.
После того памятного обеда самообладание Федры пошатнулось, и великодушие подруги растрогало ее чуть ли не до слез. Алексия бросила на нее понимающий взгляд и ободряюще улыбнулась.
– Кто тебе сказал, что я работаю в читальном зале?
Алексия снова улыбнулась. На сей раз сочувствующе.
– Не он. Виконт Саттонли вернулся в Лондон, и тетя Генриетта по глупости последовала за ним, притащив с собой Кэролайн. Хейден в ярости. Он установил очень жесткие правила и поручил Истербруку проследить за их выполнением.
– Не могу себе представить, чтобы маркиз читал мораль девушке по поводу ее добродетели.
– Он не сказал ни слова, если верить тете Генриетте, пребывающей в крайнем расстройстве. Вместо этого он каждый день чистит дуэльные пистолеты на виду у Кэролайн.
Федра рассмеялась, представив себе эту картину.
– Представляю, как Генриетта расстроилась. Ведь ей почти удалось выдать свою дочь за титулованного господина.
– Вообще-то я не против ее возвращения. Это позволило и мне остаться в Лондоне. К тому же она как магнит притягивает всяческие сплетни. Между прочим, это она рассказала мне, что ты бываешь здесь.
– Лорд Эллиот посоветовал мне хранить рукопись в библиотеке музея. Он оказался мудрее меня. Уверена, прошлой ночью кто-то побывал в моем доме наверняка в поисках рукописи. – Федра спала и ничего не слышала, но, когда утром вошла в гостиную, комната выглядела не так, как обычно. Изменения были незначительны: венецианская шаль, прикрывавшая диван, постелена по-другому, книги на полках расставлены слишком аккуратно.
– Вряд ли это кто-то из нас, – заверила ее Алексия. – Для этого нет причин. Истербрук и Хейден знают, где ты хранишь рукопись.
Они добрались до Бедфорд-сквер и теперь прогуливались вокруг небольшого сквера, располагавшегося на площади. Окружающие дома выглядели скромными, но удобными, с одинаковыми опрятными фасадами и невысокими крышами, прекрасно сочетаясь с небольшими размерами площади. В таких домах обычно живут адвокаты, иностранные дипломаты и преуспевающие писатели.
– Эллиот собирается уехать из Лондона, – сообщила Алексия, как будто услышала вопрос, вертевшийся на кончике языка Федры.
Они прошли еще несколько шагов.
– Что тебе известно, Алексия?
– Больше, чем хотелось бы. Я не согласна с твоей философией, Федра. И никогда не притворялась, будто согласна, но теперь, боюсь, нам предстоит стать свидетелями настоящей катастрофы, которую она вызовет. Впрочем, ты никогда не пыталась обратить меня в свою веру, а я не пытаюсь обратить тебя в свою.
Она свернула в сквер и села на каменную скамью.
– Эллиот вчера разговаривал с Истербруком, и дело окончилось ссорой.
– Крупной ссорой?
– По словам тети Генриетты, королевской.
Федра села рядом с ней.
– Генриетта слышала, о чем они говорили?
– Генриетта не упустит возможности подслушать ссору за все сокровища мира. Но я убедила ее, что на этот раз она ослышалась. Видишь ли, она говорит, что ссора была по поводу брака.
– Наверняка она что-то не так поняла, – отозвалась Федра, уставившись на веточку плюща у ее ноги.
– Она говорит, что спор касался прав мужей. Если коротко, Истербрук говорил, что если между Эллиотом и тобой существует что-то похожее на брак, он должен воспользоваться своими правами и забрать издательский дом, который ты унаследовала.
– Если Эллиот не согласился, это очень благородно с его стороны.
– Что за странное замечание, Федра! Я думала, ты будешь смеяться при одном намеке, что тебя с Эллиотом могут связывать брачные отношения. – Она вопросительно склонила голову набок. – Так насколько велика будет эта катастрофа?
Федра предпочла бы, чтобы Алексия не использовала слово «катастрофа». Хотя как еще назвать ситуацию, грозившую уничтожить нечто ценное и принести горе?
Она коротко изложила подруге, как обстоят дела. Алексия выслушала ее с изумлением.
– Я согласна, что эти обеты следует признать недействительными, – сказала она. – Выходит, Хейден поделился со мной не всем. Однако то, что ты мне рассказала, объясняет эту записку.
Она поставила свою сумочку на колени, открыла и вытащила сложенный листок бумаги.
– Он просил передать это тебе. Не представляю почему, поскольку все они адвокаты.
На листке были написаны три имени. Одно Федра знала. Это было имя адвоката, представлявшего в суде графиню, желавшую развестись с мужем. Все это подробно обсуждалось в прессе, и Федра предположила, что ее кости будут так же перемывать в печати.
– Услуги этих господ мне не по карману.
– Хейден просил также передать, что сам договорится с ними. Теперь, когда ты ввела меня в курс дела, уверена, что он имел в виду оплату.
Выходит, родной брат Эллиота заплатит за разбирательство в суде. И это при том, что другой брат требует, чтобы он применил супружеские права, пусть даже сомнительные. Впрочем, Истербрук будет рад, если в конечном итоге их семья избавится от нее.
Наверное, Эллиот пришел к тому же выводу. И помощь Хейдена, возможно, означает, что он не будет оспаривать ее прошение.
Федра подавила укол разочарования, пронзивший ее глупое сердце. Сердца не способны ясно мыслить и принимать решения. Они предаются чувствам и не предвидят будущее. Конечно, печаль и сожаление еще не скоро оставят ее, но она не позволит ненадежным эмоциям двигать ее поступками.
Федра сунула листок в карман и перевела разговор на темы, которые отвлекли ее от мыслей об Эллиоте.
Мистер Петтегри так долго постукивал кончиками пальцев по своим многочисленным подбородкам, что эта привычка перестала казаться Федре признаком задумчивости. Она подозревала, что он дремлет с открытыми глазами.
– Что скажете, сэр? Мое прошение примут к рассмотрению в суде?
Даже этому вопросу понадобилось немало времени, чтобы пробиться к сознанию ее собеседника. Наконец толстые пальцы оставили в покое складки жира на его подбородке, склоненная набок седая голова выпрямилась.
– Это очень интересный случай, мисс Блэр. На редкость интересный. Я просто очарован теми нюансами и разночтениями, которые могут всплыть в ходе рассмотрения.
– Я в восторге, что предоставила вам поприще для увлекательной умственной работы. Однако мне хотелось бы получить некоторые заверения, что я вижу это дело в правильном свете.
Мистер Петтегри метнул в нее острый взгляд. Он был тучным коротышкой, с галстуком, казавшимся удавкой на его толстой шее, но взгляд его голубых глаз был весьма проницательным.
– Избранный вами путь займет массу времени. Что касается доказательств, то лучше всего представить письменные показания тех, кто был на церемонии. Одно это может потребовать нескольких месяцев. Вы уверены, что свидетели брачной церемонии подтвердят, что вас принудили?
– Да, одна женщина. Думаю, священник тоже понимал, что искреннего согласия не было, и чувствовал себя не слишком уютно во время церемонии.
– В том-то вся проблема. В ваших собственных словах. Что значит «искреннего согласия не было»? Что вы дали согласие, но неискренне. Суду не понравится подобная постановка вопроса. Сколько, по-вашему, найдется людей, которые заявят, что хотят развестись, потому что вышли замуж без искреннего согласия? И, тем не менее, ваша история подтверждает эту идею. Захватывающая ситуация.
– Надеюсь, достаточно захватывающая, чтобы вы взялись за это дело? – Петтегри был не первым в списке. Федра уже получила отказ от двух других.
Он устремил на нее скептический взгляд:
– Вы уверены, что лорд Эллиот расскажет ту же историю, что и вы? Это весьма существенно. Если он станет оспаривать вашу версию, суд отложит рассмотрение. Ведь он сын маркиза.
– Он ничего не сделал, чтобы претворить эти обеты в жизнь. Мы не живем как муж и жена. Он не сделал ничего, чтобы завладеть моей собственностью.
– Ну, если он не стал претендовать на собственность… В общем, дело обстоит так, мисс Блэр. Суд воспримет ваше прошение как попытку отменить брак, поспешно заключенный за границей. Подобные импульсивные браки случались и раньше, когда наши сограждане оказывались в странах с более теплым климатом и более страстным населением. А когда здравый смысл возвращался к ним, было слишком поздно.
– Эта ситуация не имеет к нам никакого отношения. Если мы и принесли брачные обеты, то только для того, чтобы меня не обвинили в преступлениях, которых я не совершала. Это был отчаянный шаг, предпринятый для моего спасения, только и всего.
Адвокат никак не отреагировал на это заявление.
– Остается еще ночь в башне, – сказал он. – Вас с лордом Эллиотом непременно спросят, были ли там сексуальные сношения. Если да, все дело будет поставлено под сомнение. – Он помедлил, пожевав губами. – Если эти отношения продолжились после вашего отъезда из Позитано, то… А если эта связь имела какие-либо последствия, ваш случай можно считать безнадежным.
Федра приготовилась к отказу. Есть и другие адвокаты, помимо этой троицы. Придется поискать менее придирчивого. В конечном итоге кто-нибудь увидит справедливость ее позиции.
– Кажется, вы не находите мое прошение заслуживающим вашего внимания, сэр?
– Я всего лишь рассказываю вам о возможных затруднениях. – Его круглое лицо расплылось в улыбке, а рука нарисовала в воздухе широкую дугу, охватывающую Федру. – В обычной ситуации это было бы напрасной тратой сил. Но вы ведь не обычная?
– Прошу прощения?
– Мисс Блэр, ваша антипатия к браку общеизвестна. Жизнь вашей матери стала притчей во языцех, а ваша собственная эксцентричность и пренебрежение к условностям не совсем то, с чем хотел бы связать себя отпрыск аристократического семейства. Если бы другая женщина заявила, что не давала согласия на брак с лордом Эллиотом Ротуэллом, суд поднял бы ее на смех. Но, учитывая ваше поведение и ваши принципы… – Он снова взмахнул рукой. – Думаю, суд будет склонен освободить лорда Эллиота от любых обязательств по отношению к вам. Я возьмусь за ваше прошение и позабочусь, чтобы его представлял в суде лучший поверенный. Думаю, это дело принесет мне немалую известность. – Перспектива прославиться подобным образом не улучшила настроения Федры. Она покинула Петтегри в состоянии той же печальной озадаченности, с которой пришла. Погода была прекрасная, и она направилась в Британский музей пешком.
Сунув руку в карман, она нащупала лежавшее там письмо. Эллиот прислал его пару дней назад, выражая беспокойство по поводу ее безопасности. Алексия рассказала ему о ночном вторжении в ее дом.
Тон письма был формальным, даже отчужденным, но ей показалось, что за его предостережениями скрывается что-то другое. Словно он хотел сказать: «Брось все это, приди ко мне, и тебе никогда не будет угрожать опасность».
Но ничего подобного в письме не было. Ни слов страсти, ни упоминаний о том, что они пережили вместе. Можно было подумать, что он пишет знакомой, с которой много лет не виделся.
Возможно, он не хотел рисковать, написав письмо, противоречащее ее прошению о разводе. А может, он уже изменил к ней свое отношение.
Едва ли она может винить его, если это действительно так. В конце концов, она сама выбрала свободу. Эллиот убедил себя в законности брачных обетов, которые они принесли, и наверняка был оскорблен ее отказом сделать то же самое. Вряд ли он когда-нибудь поймет, почему она так поступила.
Она и сама не понимала.
Само прикосновение к письму давало ей утешение. Прежде Федра никогда не чувствовала себя одинокой и не сомневалась в той жизни, которую вела, но теперь, лежа в постели по ночам, она изнывала от тоски и одиночества, не в состоянии приспособиться к агонии, которую причиняла ей разлука с Эллиотом. Боль прочно засела в душе, ни на минуту не утихая.
Федра вошла в читальный зал и взяла рукопись. Она уже начала ненавидеть этот ежедневный ритуал. Пачка страниц казалась ей тяжким грузом. Она бросила ее на стол и свирепо уставилась на рукописные страницы.
Воздух рядом с ней слегка шелохнулся, указывая на чье-то присутствие. Сердце Федры подскочило, и она закрыла глаза, упиваясь радостью, которая распространилась по ее телу, подобно лучам солнца, пробившимся сквозь тучи.
Обернувшись, она увидела Эллиота, выкладывавшего толстый том и папку с бумагами на соседний стол. Он удостоил ее улыбкой из тех, какими приветствуют знакомых, а не женщину, с которой он спал в одной постели.
– Мисс Блэр, приятно снова встретить вас. Я не знал, что вы все еще работаете здесь.
– Я почти закончила, лорд Эллиот.
Его глаза сверкнули, остановившись на рукописи, которая свела их вместе. Он указал на свой стол:
– Я тоже почти закончил. Надеюсь, я не закрою вам свет, если расположусь здесь? Я могу пересесть, если хотите.
– Сегодня солнечный день, и света хватит всем.
Эллиот кивнул, сел на свой стул, раскрыл книгу и бумаги и углубился в их изучение.
Федра тоже села и уставилась в рукопись, лежавшую перед ней. Она делала вид, будто читает, но строчки расплывались у нее перед глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33