Фотография была сделана еще до того, как стало заметным разрушительное действие его болезни. Он выглядел веселым, здоровым, жизнерадостным. Оба смеялись: Лизетта – над маленькой собачонкой, которая носилась вокруг них, лаяла и виляла хвостом; Адам же смотрел на Лизетту и радовался ее смеху; на лице его было написано такое безмолвное обожание, что у нее всякий раз ком подкатывал к горлу при виде этого снимка.
Вот и сейчас ее глаза наполнились слезами. Господи, до чего же он был сердечный, внимательный, заботливый! Таких людей больше нет…
Лизетта вдруг вскинула голову и увидела стоящего радом Джейка. Он смотрел на нее без всякого выражения, потом протянул ей кружку с молоком.
– Выпейте.
Элементарный долг вежливости требовал поблагодарить его, и Лизетта, гладя, как он ставит кружку на журнальный столик, пробормотала:
– Спасибо.
В глубине души у нее еще теплилась надежда, что он сразу уйдет, но Джейк подошел и встал у нее за спиной, и в который раз она почувствовала, как бешено забилось сердце.
– Я провожу вас.
– Куда торопиться?
Лизетта резко повернулась.
– Я устала, у меня болит голова, я хочу спать!
Он наклонился, прижал руки к ее щекам и усмехнулся, когда она отпрянула от него как от чумы. Взгляд его словно проникал в самые сокровенные глубины ее существа, и когда она уже была близка к обмороку, Джейк стал вытаскивать оставшиеся шпильки из полураспущенных волос!
Боже, что он с ней делает! Его руки легкими движениями массировали ей виски, подбираясь к болевой точке. Несколько томительных секунд – и она закрыла глаза, растворившись в каком-то неведомом блаженстве.
Это просто от массажа, и больше ни от чего, твердила Лизетта, заведомо зная, что лжет самой себе. Он намеренно вторгается в зоны ее чувственности, хочет лишить ее воли, способности сопротивляться.
Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы отодвинулась, не поддалась этому колдовству; да-да, он, как средневековый колдун, сглазил ее, опутал своими чарами, и нет с ним никакого сладу.
Она могла бы сейчас запросто отклониться назад, прижаться к нему всем телом, пусть его руки берут в плен не только голову, но и остальное, пусть делает с ней все… все, что хочет. Она уже почти чувствовала его губы в ложбинке у основания шеи, а груди налились в сладком предвкушении ласк, и отвердевшие соски предательски выступали сквозь ткань платья.
Что это? Что с ней происходит? Ведь она только что его ненавидела!
Но внезапно пальцы Джейка сами остановились; он убрал руки, оставив ее с ощущением безвозвратной потери.
– Ну что, вам легче?
Тягучий голос вернул ее к действительности. Лизетта поспешно отошла от него, испугавшись, как бы он не догадался о ее порочных мыслях.
– Благодарю вас.
Неужели этот хриплый, сдавленный голос принадлежит ей?! Ну почему, почему она не может держать себя в руках?!
Лизетта молча двинулась в прихожую. Джейк за ней. Пульс ее опять участился; она будто отсчитывала в безумном наваждении каждое его биение.
– Доброй ночи, Лизетта! – мягко проговорил Джейк, наклоняясь к ней.
Она скорее почувствовала, нежели увидела, его ослепительную улыбку в полутьме, прежде чем он наградил ее еще одним поцелуем.
Потом он быстро прошел мимо нее к лифту, и Лизетта мгновенно захлопнула дверь. Губы горели от мимолетного прикосновения. Она побрела обратно в гостиную. Кружка молока с бренди так и стояла на журнальном столике. Лизетта медленно выпила его; оно было еще чуть теплым и принесло ей желанное успокоение.
Затем она вошла в спальню, не зажигая света, разделась и скользнула под одеяло, мгновенно провалившись в глубокой сон.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Лизетта, как и обещала себе, проснулась поздно. Взглянув на часы, быстро встала, приняла душ, натянула джинсы и свитер. Они с Луизой договорились вместе пообедать, после чего Лизетта должна была проводить мать в аэропорт.
Позавтракав по-спартански – одними фруктами, Лизетта целый час приводила в поряцок квартиру, потом села отдохнуть в кресло с чашкой кофе. Тут тишину нарушил пронзительный писк телефона. Лизетта нахмурилась и подняла трубку.
– Поужинаем сегодня вместе? – раздался тягучий голос на другом конце провода.
Ни тебе «здрасьте», ни кто говорит – какое самомнение!
– Я занята вечером, – холодно ответила Лизетта.
От мягкого, хрипловатого смеха мурашки пошли по коже.
– Освободитесь!
– Не могу! – Черт возьми, что он себе позволяет?!
– Луиза просила меня присмотреть за вами, пока она в отъезде.
Maman, как ты могла?!
– Ни обедать, ни ужинать я с вами не собираюсь! А если вы не перестанете меня преследовать, я перееду на эту неделю к маме. И вообще, не смейте приближаться к моей двери. Я вас на порог не пущу!
Закончив эту гневную тираду, Лизетта нажала на рычаг.
Еще три недели назад жизнь текла так спокойно, безмятежно. У нее интересная работа, уютный дом, а если и приходили иногда мысли о страстной любви, то она тут же отгоняла их, уверяя себя, что прекрасно может без этого обойтись.
Появление Джейка внесло сумятицу во все ее прежние представления, заставило усомниться в том, такова ли она в действительности, какой до сих пор себя считала.
Черт возьми, это самокопание рано или поздно приведет к стрессу! Прежде она могла сосредоточиться на многих вещах, теперь все ее интересы были связаны только с Джейком Холлингсуортом.
Когда загудел зуммер домофона, возвещая о прибытии Луизы, она уже успела подогреть бульон и булочки в духовке и накрыть на стол. Через минуту Луиза попала в ее объятия.
– Marnan! Сколько у нас времени? Часа два?
– Немного меньше.
– Тогда сразу садимся за стол! – решила Лизетта. Она взяла у матери пальто и повесила его на спинку стула.
– Ну как ты, cherie? – заботливо спросила мать. – Прошла голова?
– Oui, maman. – Лизетта лучезарно улыбнулась. – Главное – хорошо выспаться. – Она действительно спала как убитая: должно быть, Джейк вчера добавил слишком много бренди в молоко.
За обедом они весело болтали, обсуждали предстоящие балы и приемы, и ни одна словом не обмолвилась о Джейке.
Как только в аэропорту объявили рейс, Лизетта расцеловалась с матерью и махала ей, пока та не скрылась из виду, после чего повернулась и пошла к машине.
Объятая каким-то странным беспокойством, она, вместо того чтобы сразу вернуться в Турак, поехала в сторону центра. Дома ее ждали неизученные документы, ненаписанные письма и куча неглаженого белья, но она решила, что все это можно отложить. К тому же, если она поедет домой, Джейк, Чего доброго, явится проверить, не обманула ли она его насчет занятого вечера.
Немного поколебавшись, Лизетта склонилась в пользу кино, хотя не помнила, чтобы когда-нибудь ходила туда одна. Кажется, машинистка на работе хвалила какую-то романтическую комедию; название она сразу вспомнит, как только поглядит на афиши. Легкое развлечение как раз то, что ей сейчас нужно.
К счастью, с парковкой проблем не возникло, и она вошла в темный зал через минуту после начала сеанса. Сюжет сразу ее захватил, актеры играли превосходно, то же самое можно было сказать о съемках. Фильм так ей понравился, что Лизетта даже была разочарована, когда на экране поплыли финальные титры.
Неподалеку от кинотеатра она увидела ресторанчик и, привлеченная аппетитными запахами, вошла.
Ужином она осталась довольна, правда, ее раздражала группа разнузданных юнцов; не удовлетворившись заигрываниями с официанткой, они перенесли свое внимание на других посетителей, и Лизетта уж было подумала, что пора бы администрации вмешаться, как компания с шумом вывалилась на улицу.
Лизетта расправилась с едой; кофе ей показался безвкусным, и она не стала его пить. Расплатившись, она повесила на плечо сумку и направилась к выходу.
Улица была темная; взглянув на низко нависшее чернильное небо, Лизетта поспешила к машине: ей вовсе не улыбалось попасть под дождь. Но, как только свернула за угол, невольно замедлила шаг: возле ее «БМВ» крутились как раз те самые хулиганы.
Притворись, будто не замечаешь их, внушала себе Лизетта вопреки инстинкту самосохранения, побуждавшему ее вернуться обратно, главное – быстро открыть дверцу и скользнуть внутрь, а в машине они тебя уже не достанут.
Но спустя секунду она поняла, что надо было послушаться инстинкта. В ушах звенели пьяные непристойности, и хотя ключ у нее был наготове, вставить его в замок она не успела.
Чья-то рука сорвала с ее плеча сумку, Лизетта вскрикнула, позвала на помощь. Страх прибавил ей сил, она даже сумела применить несколько выученных приемов самозащиты, но силы явно были неравны, и вскоре ее сшибли с ног.
Острая боль пронзила ее, и больше она уже ничего не помнила.
В забытьи она испытывала чувство блаженной легкости, вызванное транквилизатором. Вокруг нее хлопотали люди; сильные пальцы взяли ее за кисть и, подержав немного, отпустили.
Странно, что она не ощущает боли, хотя должна была бы ощущать – это она сознавала, сама не понимая почему. Лизетта с трудом разлепила глаза, но веки налились неимоверной тяжестью, и она их опустила.
Через некоторое время сознание вновь вернулось к ней, она услышала рядом голоса и обнаружила, что лежит в залитой светом комнате.
– Ну что, проснулись? – окликнул ее бодрый женский голос.
Лизетта, заморгав, сконцентрировала взгляд на дружелюбно улыбающемся лице.
– Вы помните, что с вами произошло?
Она про себя повторила вопрос. Сперва перед мысленным взором промелькнул калейдоскоп событий, потом они сложились в цельную картину.
– Помню. Все до тех пор, пока не потеряла сознание. Что со мной?
– Вывих плечевого сустава, две трещины на ребрах и много ушибов. – Женщина сочувственно ей улыбнулась. – Ваш муж ждет за дверью. Сейчас его позову.
Муж? Но ее муж умер! Лизетт открыла рот, чтобы объяснить это сиделке, – но та уже вышла, и через минуту в комнату вошел Джейк.
Лизетта настороженно следила за ним, пока он огибал кровать. Лицо, как всегда, непроницаемое, но во всей позе чувствуется напряженность. Лизетта нервно передернулась.
– Ну Как вы?
Она вытянула руки поверх одеяла.
– Вроде переломов нет.
– Какого черта вас понесло разгуливать в одиночестве по глухим переулкам?
Он не сумел скрыть раздражения, хотя и пытался. А какого черта ему здесь надо?
– Избавьте меня от ваших нравоучений!
– Хорошо еще, что ваши права выписаны на двойную фамилию и в них имеется домашний адрес! Когда полиция стала разыскивать ближайших родственников, они вышли на меня.
Она огляделась и отметила богатое убранство палаты.
– На общественную больницу не похоже.
– Нет. Я перевез вас в частную клинику.
Конечно, он все может, ему все подвластно! По ее телу пробежала дрожь.
– А мама… – Лизетту охватила паника при мысли, что ее матери уже сообщили о случившемся. – Я не хочу. Чтоб она об этом знала, пока я не поправлюсь. У меня ведь ничего серьезного, правда? Она два года не отдыхала, зачем ее волновать без нужды?
– А если она позвонит вам домой?
– Ну и что? Подумает, я где-нибудь ужинаю. Там включен автоответчик. А утром я ей позвоню.
Взгляд Джейка скользил по ее бледному лицу, на котором лихорадочно блестели глаза.
Его присутствие подавляло Лизетту. Ослабевшая после вчерашней травмы, она не могла больше переносить это эмоциональное напряжение.
Она закрыла глаза, чтобы не видеть его, и вздрогнула, услышав, как он хрипло выругался.
– Уходите, – устало проговорила она. – У меня от вас мигрень.
– Вам ничего не нужно?
Лизетта только помотала головой.
Джейк вышел, и она блаженно откинулась на подушки. Постель была большая и мягкая; ее хрупкая фигурка утопала в ней.
Через несколько минут вошла сиделка, засуетилась возле Лизетты, испытывая священный ужас перед человеком, который только что покинул палату. Три часа назад, когда на «скорой» эту худышку доставили из общественной больницы, он буквально перевернул все тут вверх дном, требуя вмешательства лучших специалистов. Даже чопорная матрона владелица и та пришла в трепет.
Ловкими, уверенными движениями сиделка поправила подушки, сделала пациентке болеутоляющий укол и тихонько удалилась, чтобы продолжить обход.
Проснулась Лизетта уже утром; ощущение легкости исчезло, и на смену ему пришла тупая боль во всем теле. Даже дышать было трудно.
Сразу после завтрака ее осмотрел доктор. На вопрос Лизетты, как долго ее здесь продержат, последовал весьма странный ответ:
– Мистер Холлингсуорт распорядятся, чтобы до завтра вас не выписывали.
– Меня интересует ваше мнение.
– По-моему, можно и сегодня, но только если вы будете выполнять предписания.
– Какие?
– Неделю не двигать рукой и находиться в состоянии полного покоя и отдыха.
– Я сама доберусь до дома, – заявила Лизетта.
– А мистер Холлингсуорт? Вы даже не поставите его в известность?
– Я хочу сделать ему сюрприз.
– Хорошо, я поручу сестре оформить выписку. А вас прошу пока не покидать палату.
Смысл последней просьбы дошел до нее, только когда перед ней предстал Джейк, заслонивший собою все свободное пространство. Вид у него был по обыкновению непроницаемый, но Лизетту это не обмануло.
– Что вам здесь понадобилось? – напустилась на него она.
Он взглядом пригвоздил ее к месту.
– У доктора хватило ума мне позвонить. Вам бы это, конечно, в голову не пришло.
Он был взбешен, но пытался держать себя в руках.
– Я сама о себе позабочусь! – с вызовом проговорила Лизетта.
Он оценивающе оглядел ее фигурку.
– По-моему, вы переоцениваете свои силы.
– Вам незачем было приезжать, я бы прекрасно добралась на такси.
Джейк, пытаясь сдержаться, засунул руки в карманы и угрожающе понизил голос:
– А чем вы расплатитесь с водителем? Сумочку-то вашу похитили.
Она только теперь вспомнила, что ее ограбили.
– Моя машина…
– С машиной все в порядке: ее перегнали в гараж. Но поскольку все ключи пропали, я велел сменить замки и в машине, и в квартире. – Он чуть помедлил. – Ну, если вы готовы, можно ехать.
Они прошли через приемный покой, и Лизетта опять-таки с опозданием осознала, что и счет за лечение оплатил Джейк. От этой мысли ей стало не по себе.
Его «ягуар» стоял у входа; Джейк помог ей устроиться на сиденье, потом обошел машину и сел за руль.
Домой они ехали в полном молчании, и только когда он, открыв новым ключом дверь квартиры, вошел следом, Лизетта неуверенно запротестовала.
– Я приготовлю поесть, и пожалуйста, не спорьте!
– Но я не голодна, мне хотелось бы побыть одной, если вы не против.
– Я против.
Она изумленно раскрыла глаза.
– То есть?
– Вы раньше времени выписались из больницы. Доктор ни в коем случае этого бы не позволил, если б не знал, что за вами есть кому ухаживать.
– Надеюсь, вы не хотите сказать, что останетесь здесь? – в ужасе спросила она.
– Только на несколько дней. Впрочем, если вы предпочитаете вызвать Луизу…
– Нет! Ни за что! Я не могу лишить ее отдыха. Да и к чему? Я уже вполне сносно себя чувствую и не нуждаюсь в ее уходе.
– Тогда вам придется терпеть мое присутствие, – заявил Джейк.
– Еще чего! – От волнения она не находила слов. – Что я, сама не справлюсь?
Будь у него кнут, подумала Лизетта, он бы высек меня за строптивость. Пора бы уже привыкнуть к тому, что перечить ему бесполезно и опасно.
– И каким же образом?
Она упрямо вздернула подбородок.
– Вы можете пользоваться только одной рукой, – продолжал он. – Сомневаюсь, что вы умеете одной рукой, скажем, открывать консервные банки. И потом… – у него в глазах мелькнула дьявольская усмешка, – объясните мне, как вы собираетесь раздеваться?
Она вспыхнула как спичка.
– Да я скорее сгорю в геенне огненной, чем позволю вам помогать мне в этом!
– Хорошо, тогда ступайте на кухню, а я посмотрю, как вы справитесь с готовкой.
И пойду, сказала она себе, даже если сдохну от боли!
На кухне Лизетта достала хлеб, масло, несколько яиц и сыр. Поставила сковородку на плиту, разбила в миску яйца.
Как ни странно, у нее получился сносный омлет; еще она сделала тосты и сварила кофе в кофеварке.
Джейк ястребиным оком следил за ней, готовый вмешаться при первых признаках ее слабости. У Лизетты ныло плечо, каждый вздох отдавался мучительной болью в подреберье, но она твердо решила не подавать вида.
– Так, – сказал он после ужина. – Теперь идите раздевайтесь.
Лизетта без звука прошла в спальню и плотно закрыла дверь. Корчась и стиснув зубы, джинсы она кое-как сняла, а вот с вязаным джемпером дело оказалось потруднее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Вот и сейчас ее глаза наполнились слезами. Господи, до чего же он был сердечный, внимательный, заботливый! Таких людей больше нет…
Лизетта вдруг вскинула голову и увидела стоящего радом Джейка. Он смотрел на нее без всякого выражения, потом протянул ей кружку с молоком.
– Выпейте.
Элементарный долг вежливости требовал поблагодарить его, и Лизетта, гладя, как он ставит кружку на журнальный столик, пробормотала:
– Спасибо.
В глубине души у нее еще теплилась надежда, что он сразу уйдет, но Джейк подошел и встал у нее за спиной, и в который раз она почувствовала, как бешено забилось сердце.
– Я провожу вас.
– Куда торопиться?
Лизетта резко повернулась.
– Я устала, у меня болит голова, я хочу спать!
Он наклонился, прижал руки к ее щекам и усмехнулся, когда она отпрянула от него как от чумы. Взгляд его словно проникал в самые сокровенные глубины ее существа, и когда она уже была близка к обмороку, Джейк стал вытаскивать оставшиеся шпильки из полураспущенных волос!
Боже, что он с ней делает! Его руки легкими движениями массировали ей виски, подбираясь к болевой точке. Несколько томительных секунд – и она закрыла глаза, растворившись в каком-то неведомом блаженстве.
Это просто от массажа, и больше ни от чего, твердила Лизетта, заведомо зная, что лжет самой себе. Он намеренно вторгается в зоны ее чувственности, хочет лишить ее воли, способности сопротивляться.
Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы отодвинулась, не поддалась этому колдовству; да-да, он, как средневековый колдун, сглазил ее, опутал своими чарами, и нет с ним никакого сладу.
Она могла бы сейчас запросто отклониться назад, прижаться к нему всем телом, пусть его руки берут в плен не только голову, но и остальное, пусть делает с ней все… все, что хочет. Она уже почти чувствовала его губы в ложбинке у основания шеи, а груди налились в сладком предвкушении ласк, и отвердевшие соски предательски выступали сквозь ткань платья.
Что это? Что с ней происходит? Ведь она только что его ненавидела!
Но внезапно пальцы Джейка сами остановились; он убрал руки, оставив ее с ощущением безвозвратной потери.
– Ну что, вам легче?
Тягучий голос вернул ее к действительности. Лизетта поспешно отошла от него, испугавшись, как бы он не догадался о ее порочных мыслях.
– Благодарю вас.
Неужели этот хриплый, сдавленный голос принадлежит ей?! Ну почему, почему она не может держать себя в руках?!
Лизетта молча двинулась в прихожую. Джейк за ней. Пульс ее опять участился; она будто отсчитывала в безумном наваждении каждое его биение.
– Доброй ночи, Лизетта! – мягко проговорил Джейк, наклоняясь к ней.
Она скорее почувствовала, нежели увидела, его ослепительную улыбку в полутьме, прежде чем он наградил ее еще одним поцелуем.
Потом он быстро прошел мимо нее к лифту, и Лизетта мгновенно захлопнула дверь. Губы горели от мимолетного прикосновения. Она побрела обратно в гостиную. Кружка молока с бренди так и стояла на журнальном столике. Лизетта медленно выпила его; оно было еще чуть теплым и принесло ей желанное успокоение.
Затем она вошла в спальню, не зажигая света, разделась и скользнула под одеяло, мгновенно провалившись в глубокой сон.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Лизетта, как и обещала себе, проснулась поздно. Взглянув на часы, быстро встала, приняла душ, натянула джинсы и свитер. Они с Луизой договорились вместе пообедать, после чего Лизетта должна была проводить мать в аэропорт.
Позавтракав по-спартански – одними фруктами, Лизетта целый час приводила в поряцок квартиру, потом села отдохнуть в кресло с чашкой кофе. Тут тишину нарушил пронзительный писк телефона. Лизетта нахмурилась и подняла трубку.
– Поужинаем сегодня вместе? – раздался тягучий голос на другом конце провода.
Ни тебе «здрасьте», ни кто говорит – какое самомнение!
– Я занята вечером, – холодно ответила Лизетта.
От мягкого, хрипловатого смеха мурашки пошли по коже.
– Освободитесь!
– Не могу! – Черт возьми, что он себе позволяет?!
– Луиза просила меня присмотреть за вами, пока она в отъезде.
Maman, как ты могла?!
– Ни обедать, ни ужинать я с вами не собираюсь! А если вы не перестанете меня преследовать, я перееду на эту неделю к маме. И вообще, не смейте приближаться к моей двери. Я вас на порог не пущу!
Закончив эту гневную тираду, Лизетта нажала на рычаг.
Еще три недели назад жизнь текла так спокойно, безмятежно. У нее интересная работа, уютный дом, а если и приходили иногда мысли о страстной любви, то она тут же отгоняла их, уверяя себя, что прекрасно может без этого обойтись.
Появление Джейка внесло сумятицу во все ее прежние представления, заставило усомниться в том, такова ли она в действительности, какой до сих пор себя считала.
Черт возьми, это самокопание рано или поздно приведет к стрессу! Прежде она могла сосредоточиться на многих вещах, теперь все ее интересы были связаны только с Джейком Холлингсуортом.
Когда загудел зуммер домофона, возвещая о прибытии Луизы, она уже успела подогреть бульон и булочки в духовке и накрыть на стол. Через минуту Луиза попала в ее объятия.
– Marnan! Сколько у нас времени? Часа два?
– Немного меньше.
– Тогда сразу садимся за стол! – решила Лизетта. Она взяла у матери пальто и повесила его на спинку стула.
– Ну как ты, cherie? – заботливо спросила мать. – Прошла голова?
– Oui, maman. – Лизетта лучезарно улыбнулась. – Главное – хорошо выспаться. – Она действительно спала как убитая: должно быть, Джейк вчера добавил слишком много бренди в молоко.
За обедом они весело болтали, обсуждали предстоящие балы и приемы, и ни одна словом не обмолвилась о Джейке.
Как только в аэропорту объявили рейс, Лизетта расцеловалась с матерью и махала ей, пока та не скрылась из виду, после чего повернулась и пошла к машине.
Объятая каким-то странным беспокойством, она, вместо того чтобы сразу вернуться в Турак, поехала в сторону центра. Дома ее ждали неизученные документы, ненаписанные письма и куча неглаженого белья, но она решила, что все это можно отложить. К тому же, если она поедет домой, Джейк, Чего доброго, явится проверить, не обманула ли она его насчет занятого вечера.
Немного поколебавшись, Лизетта склонилась в пользу кино, хотя не помнила, чтобы когда-нибудь ходила туда одна. Кажется, машинистка на работе хвалила какую-то романтическую комедию; название она сразу вспомнит, как только поглядит на афиши. Легкое развлечение как раз то, что ей сейчас нужно.
К счастью, с парковкой проблем не возникло, и она вошла в темный зал через минуту после начала сеанса. Сюжет сразу ее захватил, актеры играли превосходно, то же самое можно было сказать о съемках. Фильм так ей понравился, что Лизетта даже была разочарована, когда на экране поплыли финальные титры.
Неподалеку от кинотеатра она увидела ресторанчик и, привлеченная аппетитными запахами, вошла.
Ужином она осталась довольна, правда, ее раздражала группа разнузданных юнцов; не удовлетворившись заигрываниями с официанткой, они перенесли свое внимание на других посетителей, и Лизетта уж было подумала, что пора бы администрации вмешаться, как компания с шумом вывалилась на улицу.
Лизетта расправилась с едой; кофе ей показался безвкусным, и она не стала его пить. Расплатившись, она повесила на плечо сумку и направилась к выходу.
Улица была темная; взглянув на низко нависшее чернильное небо, Лизетта поспешила к машине: ей вовсе не улыбалось попасть под дождь. Но, как только свернула за угол, невольно замедлила шаг: возле ее «БМВ» крутились как раз те самые хулиганы.
Притворись, будто не замечаешь их, внушала себе Лизетта вопреки инстинкту самосохранения, побуждавшему ее вернуться обратно, главное – быстро открыть дверцу и скользнуть внутрь, а в машине они тебя уже не достанут.
Но спустя секунду она поняла, что надо было послушаться инстинкта. В ушах звенели пьяные непристойности, и хотя ключ у нее был наготове, вставить его в замок она не успела.
Чья-то рука сорвала с ее плеча сумку, Лизетта вскрикнула, позвала на помощь. Страх прибавил ей сил, она даже сумела применить несколько выученных приемов самозащиты, но силы явно были неравны, и вскоре ее сшибли с ног.
Острая боль пронзила ее, и больше она уже ничего не помнила.
В забытьи она испытывала чувство блаженной легкости, вызванное транквилизатором. Вокруг нее хлопотали люди; сильные пальцы взяли ее за кисть и, подержав немного, отпустили.
Странно, что она не ощущает боли, хотя должна была бы ощущать – это она сознавала, сама не понимая почему. Лизетта с трудом разлепила глаза, но веки налились неимоверной тяжестью, и она их опустила.
Через некоторое время сознание вновь вернулось к ней, она услышала рядом голоса и обнаружила, что лежит в залитой светом комнате.
– Ну что, проснулись? – окликнул ее бодрый женский голос.
Лизетта, заморгав, сконцентрировала взгляд на дружелюбно улыбающемся лице.
– Вы помните, что с вами произошло?
Она про себя повторила вопрос. Сперва перед мысленным взором промелькнул калейдоскоп событий, потом они сложились в цельную картину.
– Помню. Все до тех пор, пока не потеряла сознание. Что со мной?
– Вывих плечевого сустава, две трещины на ребрах и много ушибов. – Женщина сочувственно ей улыбнулась. – Ваш муж ждет за дверью. Сейчас его позову.
Муж? Но ее муж умер! Лизетт открыла рот, чтобы объяснить это сиделке, – но та уже вышла, и через минуту в комнату вошел Джейк.
Лизетта настороженно следила за ним, пока он огибал кровать. Лицо, как всегда, непроницаемое, но во всей позе чувствуется напряженность. Лизетта нервно передернулась.
– Ну Как вы?
Она вытянула руки поверх одеяла.
– Вроде переломов нет.
– Какого черта вас понесло разгуливать в одиночестве по глухим переулкам?
Он не сумел скрыть раздражения, хотя и пытался. А какого черта ему здесь надо?
– Избавьте меня от ваших нравоучений!
– Хорошо еще, что ваши права выписаны на двойную фамилию и в них имеется домашний адрес! Когда полиция стала разыскивать ближайших родственников, они вышли на меня.
Она огляделась и отметила богатое убранство палаты.
– На общественную больницу не похоже.
– Нет. Я перевез вас в частную клинику.
Конечно, он все может, ему все подвластно! По ее телу пробежала дрожь.
– А мама… – Лизетту охватила паника при мысли, что ее матери уже сообщили о случившемся. – Я не хочу. Чтоб она об этом знала, пока я не поправлюсь. У меня ведь ничего серьезного, правда? Она два года не отдыхала, зачем ее волновать без нужды?
– А если она позвонит вам домой?
– Ну и что? Подумает, я где-нибудь ужинаю. Там включен автоответчик. А утром я ей позвоню.
Взгляд Джейка скользил по ее бледному лицу, на котором лихорадочно блестели глаза.
Его присутствие подавляло Лизетту. Ослабевшая после вчерашней травмы, она не могла больше переносить это эмоциональное напряжение.
Она закрыла глаза, чтобы не видеть его, и вздрогнула, услышав, как он хрипло выругался.
– Уходите, – устало проговорила она. – У меня от вас мигрень.
– Вам ничего не нужно?
Лизетта только помотала головой.
Джейк вышел, и она блаженно откинулась на подушки. Постель была большая и мягкая; ее хрупкая фигурка утопала в ней.
Через несколько минут вошла сиделка, засуетилась возле Лизетты, испытывая священный ужас перед человеком, который только что покинул палату. Три часа назад, когда на «скорой» эту худышку доставили из общественной больницы, он буквально перевернул все тут вверх дном, требуя вмешательства лучших специалистов. Даже чопорная матрона владелица и та пришла в трепет.
Ловкими, уверенными движениями сиделка поправила подушки, сделала пациентке болеутоляющий укол и тихонько удалилась, чтобы продолжить обход.
Проснулась Лизетта уже утром; ощущение легкости исчезло, и на смену ему пришла тупая боль во всем теле. Даже дышать было трудно.
Сразу после завтрака ее осмотрел доктор. На вопрос Лизетты, как долго ее здесь продержат, последовал весьма странный ответ:
– Мистер Холлингсуорт распорядятся, чтобы до завтра вас не выписывали.
– Меня интересует ваше мнение.
– По-моему, можно и сегодня, но только если вы будете выполнять предписания.
– Какие?
– Неделю не двигать рукой и находиться в состоянии полного покоя и отдыха.
– Я сама доберусь до дома, – заявила Лизетта.
– А мистер Холлингсуорт? Вы даже не поставите его в известность?
– Я хочу сделать ему сюрприз.
– Хорошо, я поручу сестре оформить выписку. А вас прошу пока не покидать палату.
Смысл последней просьбы дошел до нее, только когда перед ней предстал Джейк, заслонивший собою все свободное пространство. Вид у него был по обыкновению непроницаемый, но Лизетту это не обмануло.
– Что вам здесь понадобилось? – напустилась на него она.
Он взглядом пригвоздил ее к месту.
– У доктора хватило ума мне позвонить. Вам бы это, конечно, в голову не пришло.
Он был взбешен, но пытался держать себя в руках.
– Я сама о себе позабочусь! – с вызовом проговорила Лизетта.
Он оценивающе оглядел ее фигурку.
– По-моему, вы переоцениваете свои силы.
– Вам незачем было приезжать, я бы прекрасно добралась на такси.
Джейк, пытаясь сдержаться, засунул руки в карманы и угрожающе понизил голос:
– А чем вы расплатитесь с водителем? Сумочку-то вашу похитили.
Она только теперь вспомнила, что ее ограбили.
– Моя машина…
– С машиной все в порядке: ее перегнали в гараж. Но поскольку все ключи пропали, я велел сменить замки и в машине, и в квартире. – Он чуть помедлил. – Ну, если вы готовы, можно ехать.
Они прошли через приемный покой, и Лизетта опять-таки с опозданием осознала, что и счет за лечение оплатил Джейк. От этой мысли ей стало не по себе.
Его «ягуар» стоял у входа; Джейк помог ей устроиться на сиденье, потом обошел машину и сел за руль.
Домой они ехали в полном молчании, и только когда он, открыв новым ключом дверь квартиры, вошел следом, Лизетта неуверенно запротестовала.
– Я приготовлю поесть, и пожалуйста, не спорьте!
– Но я не голодна, мне хотелось бы побыть одной, если вы не против.
– Я против.
Она изумленно раскрыла глаза.
– То есть?
– Вы раньше времени выписались из больницы. Доктор ни в коем случае этого бы не позволил, если б не знал, что за вами есть кому ухаживать.
– Надеюсь, вы не хотите сказать, что останетесь здесь? – в ужасе спросила она.
– Только на несколько дней. Впрочем, если вы предпочитаете вызвать Луизу…
– Нет! Ни за что! Я не могу лишить ее отдыха. Да и к чему? Я уже вполне сносно себя чувствую и не нуждаюсь в ее уходе.
– Тогда вам придется терпеть мое присутствие, – заявил Джейк.
– Еще чего! – От волнения она не находила слов. – Что я, сама не справлюсь?
Будь у него кнут, подумала Лизетта, он бы высек меня за строптивость. Пора бы уже привыкнуть к тому, что перечить ему бесполезно и опасно.
– И каким же образом?
Она упрямо вздернула подбородок.
– Вы можете пользоваться только одной рукой, – продолжал он. – Сомневаюсь, что вы умеете одной рукой, скажем, открывать консервные банки. И потом… – у него в глазах мелькнула дьявольская усмешка, – объясните мне, как вы собираетесь раздеваться?
Она вспыхнула как спичка.
– Да я скорее сгорю в геенне огненной, чем позволю вам помогать мне в этом!
– Хорошо, тогда ступайте на кухню, а я посмотрю, как вы справитесь с готовкой.
И пойду, сказала она себе, даже если сдохну от боли!
На кухне Лизетта достала хлеб, масло, несколько яиц и сыр. Поставила сковородку на плиту, разбила в миску яйца.
Как ни странно, у нее получился сносный омлет; еще она сделала тосты и сварила кофе в кофеварке.
Джейк ястребиным оком следил за ней, готовый вмешаться при первых признаках ее слабости. У Лизетты ныло плечо, каждый вздох отдавался мучительной болью в подреберье, но она твердо решила не подавать вида.
– Так, – сказал он после ужина. – Теперь идите раздевайтесь.
Лизетта без звука прошла в спальню и плотно закрыла дверь. Корчась и стиснув зубы, джинсы она кое-как сняла, а вот с вязаным джемпером дело оказалось потруднее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14