Ей в голову пришла еще одна мысль.
– А как насчет Ледо? Ты имеешь какое-то отношение к его решению? – прищурившись, спросила Мэдди.
Поколебавшись, Итан признался:
– Да, я не хотел, чтобы ты обручилась с кем-то прежде, чем я вернусь за тобой.
– Снова ложь? Есть еще что-нибудь, о чем я должна знать? Какие еще тайны ты скрываешь от меня?
– Есть еще тайны. Десяти лет хватило на достаточное количество нехороших поступков. Не хочется обременять тебя деталями, если ты, конечно, не будешь настаивать, но знай, что действовал я так, чтобы, в конце концов, восторжествовало добро. А иногда… я даже делал то, чем ты могла бы гордиться.
Мэдди знала, что он мог совершать геройские поступки, когда хотел, а мог также поступать как негодяй. Она потерла виски.
– Пожалуй, хватит с тебя, – тут же встревожено сказал Итан. – У тебя голова болит?
– Со мной будет все в порядке. Я просто хочу покончить со всем этим. Хочешь еще что-то рассказать мне? – спросила она ослабевшим голосом, надеясь, что ему нечего добавить.
Он вздохнул:
– Мэдди, я понимаю, что обидел тебя. Как думаешь, ты сможешь простить меня? Не сию минуту, но, может быть, со временем?
– Как я могу после всей той лжи поверить, что ты говоришь сейчас правду? Дай мне основание, Итан. Я хочу поверить.
Он пригладил пальцами волосы.
– Я не знаю, почему ты должна верить мне или простить меня, разве только потому, что… я люблю тебя, – угрюмо сказал он. – Скажи, что я должен сделать, чтобы вернуть тебя, и я сделаю.
Казалось, тысяча разных чувств, вступивших в борьбу за первенство, нахлынула на нее. Она все еще таила обиду на Итана за обман. Но также испытывала стыд и разочарование в отношении поступков своих родителей.
Кроме того, Мэдди испытывала неловкость за то, что ничего не желала знать об этом, лишь бы и дальше жить вместе.
Но более всего ее донимала… усталость.
– Прежде чем принимать какое-то решение, я хочу выздороветь, набраться сил. – При этом ее влекло только в одно место. – Отвези меня в Карийон.
Мэдди тосковала по этому месту, страстно хотела вернуться к той жизни, какую вела здесь, в Карийоне. Прошло несколько недель с тех пор, как она находилась в поместье, но это была совсем не та жизнь, что прежде.
Сидя перед зеркалом и расчесывая на ночь волосы, Мэдди размышляла о проведенном здесь времени. Напряженные отношения с Итаном выматывали ее. Он держался холодно. Она испытывала неловкость. Похоже, они не знали, как вести себя при общении друг с другом.
Каждый раз, когда она гуляла по саду, набираясь сил на свежем воздухе и радуясь новым цветам и росткам, она чувствовала, что он следит за ней, чуть ли не осязала его страстное желание. Как-то она ощутила себя достаточно окрепшей, чтобы покататься на своей лошади, и Итан составил ей компанию, держась, все время рядом и оставаясь молчаливым спутником. Если Мэдди останавливалась, желая нарвать цветов, он бросался к ней, чтобы помочь слезть с седла. Поддерживая ее, он раз за разом все дольше удерживал ее в своих руках, пожирая глазами с высоты своего роста.
А на этой неделе, когда Итан получил известие, что Коррин нашли и она направляется к ним, в Карийон, Мэдди так обрадовалась, что обняла его. Похоже, ему совсем не хотелось выпускать ее из объятий, даже когда она попыталась высвободиться. В конце концов, он отпустил ее, но замкнулся и, видимо, обиделся.
Оказалось, что Коррин потеряла сознание от удара, когда яростно дралась за Мэдди, после чего покидавшие город друзья вывезли ее с собой. Но сейчас у нее все в порядке и она уже на пути сюда. Беспокойство за Коррин долгое время тяготило Мэдди, а теперь эта тяжесть спала.
С каждым днем Мэдди все яснее представляла себе, какое будущее устроило бы ее. Она хотела поговорить с Итаном о принятом решении, но он, видимо, предпочитал уклоняться от обсуждения. Каждый раз, когда она подходила с серьезным выражением лица, его охватывала тревога, и он менял тему разговора или покидал комнату.
Ее крутой горец, похоже, испытывал неуверенность, а Мэдди, в свою очередь, не знала, как вести себя с ним.
Она с вздохом встала из-за туалетного столика и легла в просторную пустую кровать. Ей мучительно не хватало его, и она с трудом заснула.
Иногда ночами снаружи начинал громыхать гром, и Мэдди, задыхаясь, подскакивала в кровати. По щекам у нее текли слезы, вызванные самыми кошмарными снами изо всех, какие ей когда-либо снились.
Ей снилось, что она оказалась одна на побережье и никак не могла найти Итана. Шла по берегу и, огибая скалы, с каждым поворотом все больше удалялась от него, несмотря на то, что ей очень хотелось его найти…
Вот и сейчас сверкнула молния. Надвигалась гроза, и на нее накатил страх. Мэдди встала с кровати. Неужели Итан не слышал ее крик?
Она поспешила в его комнату, но его там не было. С нарастающей тревогой рыскала она по дому в поисках Итана, пока не заметила свет в оранжерее. Мэдди сбежала вниз по лестнице и по крытой дорожке направилась туда.
Внутри громко шумел котел. Она знала, что Итан сможет наладить его! Но где же он? Переведя дух, она крикнула:
– Итан?
Издав протяжный свист, котел смолк, и из-под него показался Итан. Уронив на пол инструменты, он бросился к ней.
– Что случилось? – тревожно спросил он, схватив ее за плечи.
– Н-ничего… – Она чувствовала себя глупо в сложившейся ситуации. Вела себя как испуганная девчонка.
– Из-за грозы, да? – Он поднял лицо к стеклянному потолку. – Я ничего не слышал из-за шума.
– Наверное. Что ты здесь делаешь так поздно?
– Хотел сделать тебе сюрприз – наладить, наконец, эту штуковину. – Он погладил ее плечи. – Что тебя беспокоит, девочка? Скажи мне.
Она посмотрела на него и неожиданно для себя сказала:
– Что случилось с нами? Что мы делаем?
– Хочешь правду? – спросил Итан, нежно проведя пальцем по ее щеке.
– Правду, – решительно кивнув, ответила она. Он вздохнул:
– Я даю тебе время разобраться во всем, потому что… жутко боюсь, что ты скажешь о желании уехать от меня.
– Уехать? Разве я собиралась куда-то?
– А ты не хочешь? У тебя теперь есть собственное поместье. И ты говорила, что, как только окрепнешь, примешь окончательное решение по поводу наших отношений.
– Почему же ты ничего не говорил?
– Я не хочу, чтобы ты уехала. Я, правда, не хочу этого. Но и не хочу влиять на твое решение. После всего происшедшего: смерти Беа и ребенка, – все считают, что ты испытала слишком сильное потрясение, и мне сказали, что я невольно оказываю на тебя нежелательное давление, принуждая поступить так, как мне хотелось бы. А я не хочу подталкивать тебя к решению, о котором ты можешь потом пожалеть. – Перехватив ее взгляд, Итан добавил: – Для меня это не мимолетное увлечение.
– А если я пыталась сказать тебе, что решила предоставить нам еще один шанс? Что я хочу остаться здесь, в Карриклиффе или в другом месте, где мы могли бы начать все сначала?
Итан посмотрел на нее так, словно она ударила его, и опустил руки.
– Даже после всего, что ты узнала?
– Послушай, Итан, я признаю, что у меня еще есть вопросы, остались кое-какие страхи. Но не думаю, что нам нужно обязательно разобраться во всем до того, как я… получу назад своего мужа. А я очень хочу, чтобы мой муж вернулся ко мне.
– Ты… – у него сорвался голос, – значит, ты остаешься со мной?
– Моя жизнь связана с тобой. Я просто хочу вернуться в ту жизнь. Имей в виду, нам все еще предстоит довести дело до конца, но ты заслужил этот шанс.
– Как? Ты прощаешь меня? Были моменты, когда мне это казалось невозможным.
– С каждым днем, проведенным здесь, многое становилось яснее, – пробормотала Мэдди, в то время как дождь забарабанил по стеклянной крыше. – Для того чтобы простить тебя, достаточно было вспомнить, как самоотверженно ты ринулся в ад, чтобы спасти меня. А потом я вспомнила, как приятно нам было в те славные дни, когда мы были вместе. – Она обняла его за шею и, поддавшись безудержному порыву, слегка прижалась к его теплому и твердому телу. У них участилось дыхание, проснулась страсть, в то время как снаружи нарастал шум набиравшего силу шторма. – Как тебе нравится такое начало?
Итан обхватил большой ладонью ее затылок, от чего она всегда таяла.
– Если это означает, что ты возвращаешься ко мне, то мне это нравится. – Другая его рука скользнула за спину и начала нежно мять ее ягодицы.
Не на шутку разыгравшийся снаружи ливень заливал стекла оранжереи потоками воды, но Мэдди, как ни странно, было совсем не страшно. Почему-то на этот раз гроза не представлялась ей концом света. Ей казалось, что разбушевавшаяся стихия отражает интенсивность вновь вспыхнувшего между ними чувства. Его черные глаза сулили жаркое и основательное слияние, и она знала, что ее глаза умоляли его именно об этом.
Итан приподнял согнутым пальцем ее подбородок.
– На этот раз, надеюсь, я правильно понял тебя.
– Уверена в этом, Шотландец. – Мэдди подняла на него глаза, вложив во взгляд всю любовь, какую испытывала к нему. – Поэтому ты остаешься той темной лошадкой, на которую я ставлю.
– Ну вот, ты уже смотришь на меня как раньше. Ведь муж может и привыкнуть к таким взглядам.
– Бьюсь об заклад, что придется, – улыбнувшись, ответила она.
Эпилог
Карриклифф, Шотландия
Пасхальное воскресенье 1865 года
Итан Маккаррик был старшим братом и главой процветающей семьи.
Он удобно расположился в тени старого дуба, откуда обозревал раскинувшуюся перед ним обширную поляну. Здесь были все: его мать, братья, а также их жены и дети. Все присоединились к ним с Мэдди по случаю состоявшихся на Пасху крестин.
Мэдди смеялась, сидя на одеяле с двумя старшими из их трех изумительных детей. У всех детей были ярко-синие глаза и черные волосы.
Их первому сыну Литу, появление на свет которого отняло у Итана несколько лет жизни, хотя Мэдди не находила роды такими уж трудными, шел уже седьмой год. Он был умным, как его мать, и крупнее многих двенадцатилетних ребят. Трехлетняя Катриона была маленьким бесенком с тонкими, как у матери, чертами лица, которая уже научилась вызывать жалость к себе. Третьего, младенца, Итан прижимал к себе. Почему-то малыш лучше засыпал именно у него на руках. Они назвали его Ниллом, в честь одного из любимых необузданных двоюродных братьев Итана, который все еще совершал грабительские набеги на континентальную часть Европы с бывшей бандой наемников Корта.
Итан сдержанно отнесся к появлению первого сына в связи с тем, что Мэдди уделяла заботам о младенце слишком много времени, обделяя Итана своим вниманием. Потом сын начал плачем требовать его внимания и, как и мать, проявлял радость, когда Итан входил в комнату.
Никого из детей Итана не отпугивал шрам на его лице, и они ничего не знали о темном прошлом их отца.
Материнство было по душе Мэдди, и она в отличие от Сильвии была любящей и заботливой матерью. Она могла простить Сильвии отсутствие любви и заботы о ней, но только не то, как та поступила с Итаном.
Мэдди как-то призналась в этом Итану, и он понял, что она обрела с ним новую семью, и они готовы до последнего дыхания защищать друг друга и своих детей.
Они сыграли еще одну, грандиозную свадьбу здесь, в Карриклиффе, поскольку Итан хотел показать всем, какая у него очаровательная невеста. На торжествах присутствовали все Уэйленды, включая Куина, который не менее десяти раз напоминал Итану, что предупредил его о необходимости бережного отношения к Мэдди…
Перехватив устремленный на нее взгляд Итана, Мэдди одарила его своей неподражаемой улыбкой. От этой улыбки у него всегда учащалось сердцебиение. Он полагал, что любит ее сильнее, чем может выдержать его бренное тело, но давно смирился с этим. Все ночи напролет крепко сжимал ее в объятиях, и сердцу становилось до боли тесно в груди.
Итан знал, что его братья и мать поражались тому, что он оказался таким любящим мужем и отцом. Братья могли находиться вдали от семей, а Итан не мог.
Хью с Джейн пока ограничились одним четырехлетним сыном и решили немного выждать до зачатия следующего ребенка. Хью непонятно почему захотел назвать своего сына в честь Итана, и Джейн, что не менее удивительно, позволила ему. Итан до сих пор ломал голову по поводу этого их необъяснимого решения. Мальчик был для них светом в окошке, и они много путешествовали втроем. В замок приехали только из-за крестин Нилла.
У Корта с Аннелией было трое детей: сын Алекс и две дочери – малютка Фиона и только что начавшая ходить Элизабет, но на подходе был уже четвертый ребенок. Корт любил своих детей, и каждый раз клялся, что это будет последний. Аннелия только улыбалась и принималась за вязание.
Мать Итана восхищалась всеми своими внуками и внучками, на появление которых она никогда не рассчитывала, и часто говорила, что в каждом из них видела что-то, от их дедушки Лита. В настоящий момент пятеро из них устроили на поляне засаду на нее.
Мэдди покинула одеяло и подошла к Итану.
– Ну что, Нилл готов переместиться в колыбельку? – спросила она. – Или пора вызывать дополнительную помощь? – Коррин, старая подруга Мэдди, жила в их имении. Отказавшись от должности управляющей, она стала няней их детей. Коррин настолько искусно справлялась со своими обязанностями, что другие семьи, потеряв стыд, пытались увести ее от них.
– Он крепко спит, – сказал Итан, потом не удержался и, хихикнув, добавил: – Храпит, совсем как ты.
Она легонько ткнула его кулаком в грудь.
– Я не храплю, Шотландец. – Она взяла ребенка на руки и поцеловала на сон грядущий, прежде чем уложить в стоявшую рядом в тени колыбель. Итан раскрыл объятия ей навстречу, и она запросто уселась ему на колени. Он прижал Мэдди к себе. Она вздохнула:
– Я люблю тебя, Итан.
Он прильнул губами к ее нагретым солнцем волосам, с наслаждением вдыхая ее аромат.
– А я как люблю тебя, девочка. – Подумав немного, он спросил: – Если бы я прямо сейчас мог подарить тебе все, что угодно, что бы ты выбрала?
– Это просто. Вот эту жизнь. – Мэдди обвела рукой все вокруг: играющих детей и всю их семью, сильную и здоровую.
Он взял в ладони ее лицо, и ее синие глаза потеплели, едва она взглянула на него.
– Договорились, – сказал Итан, нежно целуя ее в губы. – Дарю все это тебе, Мэдди Маккаррик.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32