Анастасия огляделась вокруг. Она была одна, кроме нее, дверь открыть было некому. «Должно быть, приехала та женщина», – подумала девушка. Поставив таз и кувшин на ступеньку, она подошла к двери и распахнула ее.
Глава 8
На пороге стояли трое – низенькая полная женщина в бархатном платье, отделанном кружевами, и двое высокорослых худощавых мужчин в кожаных куртках и штанах, с револьверами в руках. Чуть сзади стояли с винтовками еще двое, крест-накрест опоясанные патронташами. Свет из двери осветил всю группу довольно ярко, и их угрожающий вид заставил Анастасию содрогнуться. Впрочем, она тут же отнесла это впечатление на счет усталости, волнения и своего богатого воображения.
– Я Исабель Дамита, – сказала с хорошо различимым акцентом женщина. – Вы посылали за мной осмотреть рану Шеффилда Спенсера.
По ее гладкому лицу трудно было определить, сколько ей лет, и, хотя в черных как вороново крыло волосах отчетливо виднелась широкая полоса седины, отсутствие морщин на шее говорило о том, что она еще молода.
– Я очень рада. Проходите, пожалуйста, – улыбнулась ей Анастасия.
Девушка отступила в сторону, и троица вошла в дом. Двое с винтовками остались снаружи, встав по обе стороны парадной двери. Прямо часовые какие-то, мелькнуло в голове у Анастасии. На подъездной аллее вяло цокали копытами несколько лошадей и стояла двухместная легкая коляска. Озноб страха снова пробежал вдоль спины Анастасии, но она решительно подняла голову и захлопнула дверь.
Обернувшись к вошедшим, девушка поразилась неприкрытому изумлению, написанному на их лицах. Они впервые разглядели ее как следует: в дверях можно было различить только силуэт. Неожиданно Анастасия поняла, что они совершенно не ожидали ее здесь встретить, и ей пришлось по душе удивление этих людей, до этого таких самоуверенных и кичливых. Затем она вспомнила, зачем они здесь, и, тряхнув головой, улыбнулась всем троим:
– Меня зовут Анастасия Спенсер. Спасибо, что смогли приехать.
Троица продолжала ее разглядывать, а затем пожилой мужчина с сильной проседью в соломенных волосах сказал низким громким голосом:
– Сюрприз так сюрприз! Не знал, что у Спенсера есть дочь. Я – Ти Эл Латимер, а это мой сын Лукас.
В голосе его прозвучала неприкрытая гордость. Анастасия вежливо поклонилась. Под их пристальными взглядами ей было не по себе.
– Рада знакомству. Я только что приехала и, как видите, даже переодеться не успела.
– Бедняжка, – сочувственно заметила Исабель Дамита. – И так за своего папочку переживает. Как он?
– Не очень хорошо. Может быть, подниметесь к нему?
– Конечно!
– Позвольте, я вас провожу, – предложила Анастасия и повернулась к мужчинам: – Если не возражаете, то можете обождать на кухне. Там есть горячий кофе и еда.
– Спасибо. Звучит заманчиво, – ответил Люк Латимер, пользуясь возможностью привлечь к себе внимание девушки.
Выглядел он весьма импозантно – аристократические черты, темные волосы и темные глаза, оливковый цвет лица. Картину довершал наряд в испанском стиле – черные кожаные штаны и куртка, украшенные двумя рядами серебряных заклепок, и широкий серебряный пояс. Револьвер он носил низко на бедре в богато отделанной серебром кобуре. «Вполне может сойти за красавца», – подумала Анастасия, однако взгляд его ей совсем не понравился, и девушка поспешно отвернулась.
Все как бы не обратили внимания на то, что в помещении не на что присесть, и дружно двинулись к лестнице. Когда они начали подниматься, Анастасия уловила наверху лестницы какое-то движение. Подняв глаза, она увидела стоящего в тени Хока. Выражение его лица заставило ее засомневаться, тот ли это человек, который делил с ней невзгоды долгого путешествия. Хок смотрел на вошедших холодным взглядом стервятника, выследившего наконец долгожданную добычу, и больше напоминал хищную птицу, чем человека.
Она проследила за его взглядом и увидела, что упирается он прямо в грубое морщинистое лицо Ти Эл Латимера. Тот, правда, Хока не заметил и обратился к Анастасии:
– Мы будем на кухне. Если потребуется помощь, позовите.
– Спасибо, позовем непременно, – поблагодарила девушка и показала мужчинам, как пройти на кухню.
Когда они с Исабель Дамитой начали подниматься на второй этаж, их догнал Хулио с тазом горячей воды и чистыми тряпками. Анастасия посмотрела по сторонам, надеясь увидеть Хока, но тот куда-то исчез, и она даже начала сомневаться, а не привиделось ли ей все это. Если Хок стоял здесь, куда он мог деться? И зачем ему прятаться?
– Очень хорошо, что вы уже вскипятили воду и приготовили перевязку, – похвалила Исабель Хулио. Анастасия постаралась на время забыть про Хока и сосредоточиться на помощи отцу.
– Нам хотелось как можно больше сделать, чтобы помочь вам, – объяснила Анастасия и добавила: – Мы бесконечно вам благодарны за то, что вы приехали.
– Надеюсь, что сумею помочь.
– Я тоже, – согласилась Анастасия, полная надежд на лучшее. Пройдя через холл, они подошли к двери комнаты отца и вошли.
Увидев их, Лорели вскочила с края постели, где просидела все это время.
– Слава Всевышнему, вы приехали!
Во второй раз за этот вечер Исабель Дамита не смогла скрыть изумления и в недоумении посмотрела на Анастасию.
– Позвольте мне представить вам мою мать, Лорели Спенсер. Мама, это Исабель Дамита, она приехала помочь папе.
– Рада знакомству, миссис Дамита.
– Мисс Дамита, мэм.
– О, простите, мисс Дамита.
– Я свояченица Ти Эл Латимера. Рада познакомиться с вами. Но давайте все же посмотрим, как там Шеффилд Спенсер.
Исабель и Лорели подошли к кровати, а Хулио поставил таз с горячей водой на стул. Рядом он положил чистые тряпки для перевязки. После этого отошел к двери и поманил Анастасию пальцем. Когда девушка подошла к нему, он зашептал ей на ухо:
– Сеньорита, если я вам больше не нужен, позвольте мне сходить домой. Дети уже давно проголодались да и хотят узнать, что здесь происходит. Меня с самого утра не было. Пока приготовлю им поесть, время пройдет, глядишь, хорошие новости появятся. Если что случится, сразу дайте нам знать. Пожалуйста.
– Конечно, Хулио. Спасибо вам за заботу. Идите. Мы все вряд ли чем можем сейчас помочь – остается только сидеть и ждать.
– Здесь вот еще вода для мистера Райдера. Мне ее отнести?
– Не надо, я сама отнесу. Идите, Хулио.
Мексиканец благодарно кивнул и вышел из комнаты.
Анастасия посмотрела в сторону кровати, на которой лежал отец. Лорели и Исабель склонились над ним так низко, что ничего нельзя было разглядеть. Ясное дело, им обеим теперь не до нее. Можно отнести Хоку воду в его комнату и потом оставаться где-нибудь поблизости на тот случай, если она понадобится. На Анастасию вдруг навалилась страшная усталость. Ничего не осталось – ни чувств, ни переживаний – ничего. С трудом переставляя ноги, она понесла Хоку воду для умывания, молясь в душе, чтобы все закончилось хорошо и она наконец смогла бы заползти под одеяло на свежие простыни и погрузиться в благословенный сон. Но сейчас об этом нечего и мечтать. Она скорее всего все равно не сможет сомкнуть глаз.
Анастасия толкнула дверь комнаты Хока. Там стоял полумрак – горела всего одна свеча, неверным светом выхватывая из темноты мужской силуэт. Анастасия не могла отделаться от ощущения, что это совсем незнакомый ей человек, а тот Хок, которого она знала, всего лишь игра ее фантазии, что не мудрено после всех переживаний, выпавших на ее долю в этот вечер.
Наконец она решилась нарушить молчание:
– Хок, я принесла воду для умывания.
Ни звука в ответ. Анастасия заметила, что кто-то принес сюда таз и кувшин, которые она оставила внизу на ступеньках лестницы. Она прошла через комнату и налила воду в таз, который стоял на полу около груды небрежно сваленных одеял и простынь. Анастасия принялась разбирать их, чтобы устроить для Хока постель.
– Не надо, Анастасия, – негромко попросил Хок из темноты. Он стоял у окна и смотрел на задний двор.
– Почему? Тебе же нужно место, где спать.
– Не нужно. Сомневаюсь, что смогу сегодня спать. Оставь. Иди сюда. Ты же чертовски устала.
– Нет... Да, устала. Все так непривычно. А тут еще с папой несчастье. Как ты думаешь, он будет жить?
– Если сам этого захочет, то скорее всего да. Только поправляться будет долго.
– Тогда он точно поправится.
Анастасия поправила рукой волосы, вдруг сообразив, что за вид у нее сейчас, после стольких дней путешествия и неразберихи последних часов.
Хок заметил движение ее руки.
– Ты, как всегда, выглядишь прекрасно. Любой мужчина это сразу заметит, даже те двое, что торчат на кухне.
Анастасия смущенно рассмеялась:
– Сомневаюсь, что сейчас кого-то может заинтересовать мой вид.
– Мужчина всегда замечает, как выглядит женщина, – возразил Хок. – Не может не замечать. Для неге это все равно как дышать.
Смущенная его словами, Анастасия неуверенно проговорила:
– Мне, пожалуй, пора.
– Не уходи. Подойди ко мне.
Ей не понравились командные нотки в его голосе, но тем не менее она подошла. Хок протянул руку, взял ее за плечо и привлек к себе.
– Ты не представляешь, какое это мучение – быть рядом с тобой и не иметь возможности прикоснуться к тебе, – прошептал он, пристально вглядываясь ей в лицо. – Господи, обнимать тебя, Анастасия, любить тебя – чего еще можно желать? Но мы теперь в твоем доме, и я не знаю, есть ли у меня право говорить об этом. Может быть, ты отвернешься от меня, оттолкнешь из боязни, что кто-то увидит, заметит, пойдут пересуды?
– Я не очень понимаю, о чем ты говоришь.
– Черт возьми, все ты прекрасно понимаешь!
– Ты об этом в последнее время даже и не заговаривал...
– А те двое внизу?
– Мужчины, которые на кухне? И что? Какое они ко мне имеют отношение? Хок, о чем ты вообще говоришь?
– Вот об этом, – коротко ответил он и заключил Анастасию в объятия. Поймав ее губы, он впился в них с такой силой, что сделал больно и ей, и себе, но остановиться уже не мог.
Анастасия забилась в его руках, но он лишь крепче прижал ее к себе, не давая двигаться и дышать.
Потом его губы оторвались от ее рта и отправились в путешествие по щекам, носу, глазам, покрывая короткими нежными поцелуями все лицо, и через некоторое время вновь прижались к губам. Анастасия немного расслабилась и, обвив руками его шею, упивалась чувством близости, о которой исподволь мечтала. Хок легонько лизнул уголок ее рта, и Анастасия рассмеялась низким, чувственным смехом, родившимся у нее где-то в груди.
– Господи, Хок, как же мне теперь смотреть на других мужчин, если ты будешь рядом?
Хок напрягся, слегка отстранился и пытливо посмотрел ей в глаза:
– А если меня не будет рядом?
Анастасия растерялась. О чем он? Собирается скоро уехать?
– Я... – начала было она, но он оборвал ее:
– Ничего не говори.
И вновь приник к ее губам, на этот раз с такой силой, что они невольно раздвинулись и Анастасия почувствовала, как его язык скользнул ей в рот откровенной и требовательной лаской. Они все теснее прижимались друг к другу, дыхания их смешивались в одно. Невольно обоим вспомнилась ночь на берегу Колорадо, им захотелось оказаться там вновь, без стесняющей одежды, и познать гораздо больше, чем поцелуй украдкой.
– Анастасия, Анастасия, – страстно прошептал Хок, поднимая голову. – Один Господь знает, как я хочу быть с тобой.
Руки его скользнули вдоль ее спины вниз, легли на бедра, и он еще теснее прижал девушку к себе. Анастасия остро чувствовала его желание, его стремление быть с ней и не могла не откликнуться.
– Я тоже хочу быть с тобой, Хок, – прошептала она, ощущая, как тело полнится волнующим желанием близости. Это получилось само собой – она потянулась губами к его губам и принялась целовать их мягкими короткими поцелуями, вызывая Хока на ответные действия.
Отклик не замедлил прийти. Хок снова крепко прижал Анастасию к себе, приник к ее рту и на этот раз принялся слегка покусывать язык. Поцелуй длился и длился, и желание неудержимо охватывало обоих влюбленных. Хок вытащил заколки из ее прически, и золотистая масса волос водопадом заструилась вдоль спины. Он подхватил длинные пушистые пряди, намотал их на запястья, и теперь Анастасия не могла освободиться от его настойчивых поцелуев, хотя и не знала, желает она этого или нет.
Анастасия гладила выпуклые мышцы на груди Хока, чувствуя, как они напрягаются от ее прикосновений. Потом, удивляясь собственной смелости и ловкости, расстегнула несколько пуговиц у него на рубашке и, гордая собой, скользнула ладонями под шершавую ткань. Ладони ее легли прямо ему на соски, которые неожиданно для нее превратились в два плотных бугорка.
– Господи, Анастасия, – выдохнул Хок. Он прервал поцелуй и осторожно коснулся губами нежной мочки ее уха. – Ты что, вознамерилась свести меня с ума?
– Да. Да! Боже мой, Хок, я хочу тебя любить!
– Я тоже, Анастасия, я тоже...
Они уже начали опускаться на пол, когда Анастасия вспомнила, где они, собственно, находятся и что происходит вокруг. Она уперлась руками в грудь Хока.
– Не здесь, Хок. И не сейчас. Пожалуйста. Он резко отстранил ее от себя.
– Начало уже положено.
– О чем ты?
– Дело в том, что... Ладно, не важно. Поправь прическу, Анастасия. У тебя сейчас трудные времена, а я поступаю, как законченный эгоист. Тебя в любой момент могут позвать.
«А любит ли меня Хок? – мелькнуло в голове у Анастасии. – Или он всего лишь хочет, чтобы я отдалась ему, и все?» Думая об этом, она все же последовала его совету и начала приводить себя в порядок, радуясь, что так быстро сумела взять себя в руки. Подойдя к тазу, девушка наскоро ополоснула руки, плеснула две-три пригоршни воды в лицо, как смогла, отряхнула пропылившееся дорожное платье и почувствовала себя почти нормально.
Повернувшись к нему, она улыбнулась, заметив, как пристально он следил за каждым ее движением. Ей показалось странным, что, приводя себя в порядок, она не испытывала ни неудобства, ни смущения от присутствия Хока. Может быть, оттого, что им вдвоем уже довелось пройти через многое.
– Когда закончишь разглядывать меня, сам ополоснись. Хотя я, пожалуй, принесу тебе свежей воды.
– Я никогда не устану любоваться тобой, Анастасия, – очень серьезно сказал Хок.
От его слов у нее вдоль спины пробежал приятный озноб. Может быть, он в самом деле любит ее?
– И не морочь себе голову свежей водой для меня.
– Давай спустимся вниз и перекусим. Ты же наверняка проголодался.
– Нет. Спешка ни к чему, можно поесть и позже. Я пока посижу здесь, чтобы никому не мешать. А ты бы сходила проведала отца.
Анастасия поняла, что он не уступит, и не стала настаивать.
– Хорошо. Я скоро вернусь.
Он отрешенно кивнул, думая о чем-то своем.
Анастасия вышла из комнаты, тихонько прикрыла за собой дверь и направилась к отцу, размышляя о том, как сильно изменился Хок за эти несколько часов: Но когда она вошла в комнату своих родителей, все мысли мигом вылетели у нее из головы. Женщины, по-прежнему склоненные над ее отцом, подняли головы на скрип открывшейся двери, и Анастасия увидела, что они улыбаются. В ноздри ей вдруг ударил сильный запах спиртного.
– Как он? – немного растерянно спросила она. Спиртным пахло от Шеффилда Спенсера. Услышав вопрос, он поднял одну бровь и ответил заплетающимся языком:
– Чего вы там шепчетесь, а? Я вроде как еще не умер и пока не собираюсь, ясно? От пулевого ранения еще никто не умирал. Пара дней, и я буду как огурчик, ясно? Потом, это, я хочу понян... понянчить своих внучат!
У Анастасии зарделись от смущения щеки. Она еще больше покраснела, когда при мысли о будущем ребенке почему-то сразу подумала о Хоке. Тем не менее набралась смелости ответить:
– С внучатами пока погодим. Сначала мне нужно мужа подыскать.
Отец расплылся в пьяной ухмылке, попытался захохотать и тут же скривился от боли:
– Ха! Это, Стейси, как раз самое легкое! Ты такая же красавица, как и твоя мамочка, и, клянусь, не менее шустрая. За мужем дело не станет.
– Господи, Спенс! Как ты можешь шутить в таком состоянии? – воскликнула Лорели.
– А я вовсе не шучу, – возразил, хитро сощурившись, Спенсер. – Кроме того, от вашего ковыряния у меня в пузе я проголодался как волк.
– Мы не так чтобы уж очень сильно и ковырялись, сеньор Спенсер, – заметила Исабель Дамита, сверкнув черными глазами. – Мы всего лишь вытащили пулю и слегка вас заштопали, вот и все.
– Ты представляешь, Стейси! – театрально закатил глаза Спенсер. – Как только беспомощный мужчина попадает в руки женщин, они тут же...
Не выдержав, Лорели рассмеялась. Анастасия уже и не помнила, когда мать так искренне и весело в последний раз смеялась. Она повнимательнее пригляделась к ней и поразилась, насколько та вдруг стала выглядеть моложе. Скорбные складки в углах губ пропали, глаза сияли счастьем. Она, несомненно, очень устала после долгой дороги и всего, что пережила по приезде, но в каждом ее движении сквозили радость и легкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36