Видя свою победу, она улыбнулась. Но тут же поняла, что за это ей придется дорого заплатить.
Глава 4
- На сегодня все, Джон.
Этот парень выполнял любую работу по дому - от дворецкого до сторожа. На самом деле Густав Доминик не нанимал этого бывшего моряка, не доверяя работающим за жалованье. Преданность за деньги не купишь. Поэтому к каждому работающему на него он имел свой подход.
Джон кивнул и закрыл дверь спальни. Уверенный, что под присмотром слуги все в доме будет в порядке, Густав, нахмурившись, повернулся к Джой Мари. Она отступила.
- Я… Я не знала, что придет брат моего мужа. Честное слово, я ему не писала. И никому не говорила, куда мы едем. Я все сделала так, как ты сказал. Пожалуйста, Густав…
- Дрэйк Дэлтон. Он что-то вынюхивает о тебе, - двинулся на нее Густав, и она снова попятилась. - И обо мне.
- Прости, - она протянула к нему руки.
- И ты хочешь меня убедить, что ты здесь ни при чем?
- Да, я не знаю, как он нас нашел.
- Он мог нас найти, только если ты ему написала.
- Нет! Клянусь, я не делала этого, - почти закричала она.
- Я никому не говорил, куда мы едем, но он каким-то образом узнал. - Его глаза сузились. - Может быть, ты все-таки сказала об этом своему любовнику?
- Любовнику? - Она отступила еще дальше. - Мы с Дрэйком - любовники?
- Да. Вы были с ним в постели после того, как умер его брат? - наступал на нее Густав.
- Нет! - Злость, страх, боль - все отразилось у нее на лице. - Как ты такое мог подумать?! Я же говорила тебе, что была в постели только с мужем. Мы с Дрэйком были… Мы как брат и сестра. Друзья.
- Такая красавица, как ты? И такой богатырь, как он? Будучи на ранчо одни? - Его глаза злобно заблестели. - На ранчо, где мужчина подолгу не видит другой женщины? Ты что, считаешь меня дураком?
- Пожалуйста, верь мне, - медленно отступая от него, она дошла до кровати. Дальше идти было некуда. - Густав, это правда! Я люблю тебя! Только тебя!
Он резко ударил ее по щеке, так что дернулась голова. Когда она снова посмотрела на него, левая щека начала медленно краснеть. Она подняла руку. Не для защиты, а в мольбе.
Он ударил ее по другой щеке. Теперь от удара вздрогнуло все ее тело. Но она снова посмотрела на него. Из ее больших голубых глаз потекли слезы.
- Мне больно. - В ее голосе по-прежнему не было ни злости, ни попытки оправдаться. Только смущение.
- Ты меня вынудила. Я не хотел бить тебя, но не выношу лжи. Мы не должны обманывать друг Друга.
- Я не лгу, пожалуйста…
Он ударил ее в живот, и она медленно осела на пол. Он отступил, освобождая место для ее распластавшегося тела.
- Итак, Джой Мари, Дрэйк Дэлтон был твоим любовником?
Она не ответила. Она лишь глубоко дышала, стараясь совладать с болью.
Раздался резкий звук - Густав ударил ее носком ботинка.
Она вздрогнула.
- Да, если ты так говоришь.
- Нет, это ты так говоришь.
- Да.
- Ну и что в этом плохого? - Поставив ее на ноги, он убрал упавшие ей на лицо волосы и, мягко поцеловав в обе щеки, улыбнулся. - Я не имею ничего против твоих прежних любовных похождений, Джой Мари. Я только не хочу, чтобы ты меня обманывала. Если у тебя какие-нибудь проблемы с Дрэйком Дэлтоном, я должен об этом знать. И я должен знать о нем побольше, чтобы как можно скорее отделаться от него. Ты понимаешь меня? Она провела языком по губам и кивнула. Нежно поцеловав ее в губы, он снова улыбнулся.
- Я должен знать обо всем, что было между вами. Был он с тобой мягок или настойчив, удовлетворял он только свою похоть или старался доставить удовольствие и тебе.
Джой Мари закусила губу.
- Я хочу знать, что ему больше нравится: твои поцелуи или объятия. Он занимался этим с тобой в постели или прямо на траве? Он хотел, чтобы вас видели другие?
Она отрицательно покачала головой. У нее в глазах стояли слезы. Но удивленной она не выглядела.
- Нет? - Его глаза возбужденно заблестели. - Нет, ты мне все расскажешь. Или, еще лучше, покажешь, как вы делали это с Дрэйком Дэлтоном. С этим техасским юнцом.
- Но, Густав, он уедет. Я прослежу за этим. Мы даже не будем о нем вспоминать.
- Как это все невинно. Как прекрасно. Но конечно, не целомудренно. - На минуту Густав задумался, потом толкнул ее на кровать. - Мне пришлось много работать, чтобы стать тем, кто я сегодня, и никакой техасский юнец меня не остановит.
- Я люблю тебя. Он для меня ничего не значит. Все в прошлом. Сейчас для меня не существует никого, кроме тебя. - Она улыбнулась, лежа на кровати, стараясь его задобрить. - Иди же ко мне, Густав. Покажи, как сильно ты меня любишь.
Нахмурившись, он достал из кармана кристалл.
- Сейчас ты мне покажешь, чему тебя научил этот юнец. Тогда я буду знать, как с ним поступить. Потому что, зная страсти человека, я знаю и самого человека.
Положив ее на мягкие подушки, он начал покачивать у нее перед лицом кристаллом. Голубые глаза расширились, как только он стал медленно произносить слова, парализуя ее волю:
- Думай лишь о том, чтобы уснуть. Тебе хочется спать, очень хочется спать. Ты устала. Твои веки становятся тяжелыми, очень тяжелыми. Тело тяжелеет. Ты хочешь спать. Вот так. Думай только о том, чтобы уснуть. Только уснуть.
Она моргнула. В глазах появилось беспокойство, и она попыталась подняться. Он снова толкнул ее на подушки:
- Расслабься, Джой Мари. Доверься мне, доверься своей любви. И она расслабилась. Он продолжал раскачивать кристалл.
- Вот так. Спи. Твои веки стали тяжелыми. Расслабься. Ты чувствуешь умиротворение, сонливость. Тебе хочется спать, - монотонно говорил он. Она медленно закрыла глаза.
Он пощупал ей пульс. В норме. Она была очень хороша, но нельзя позволить ей стать угрозой для него. Он прошел через многое, чтобы стать тем, кем был сейчас, и не допустит, чтобы какая-то техасская сволочь встала у него на пути. Он убрал кристалл и вновь повернулся к ней.
- Теперь, Джой Мари, вспомни о страсти. О первых днях с твоим мужем. Подумай о наслаждении слившихся тел.
Она застонала и, вцепившись пальцами в простыню, замотала головой.
- Подумай обо мне, Джой Мари. О человеке, приносящем тебе счастье сегодня. О человеке, выполняющем каждое твое желание. Подумай о желании Дрэйка Дэлтона, о страсти твоего мужа. Все мы - один и тот же человек.
Ее глаза открылись, соски стали упругими от желания, чувственные губы медленно расплылись в улыбке. Она медленно подняла слабую руку и поманила его к себе. Да, Джой Мари Дэлтон была той самой женщиной, которая ему нужна. Он нежно провел рукой по ее лицу и вытащил заколки из длинных волос. Запустив руку в волосы, он дернул за локон, болью напомнив, что она целиком в его власти - ее жизнь, ее страсть, ее радости и печали.
Сейчас он ее хотел, но по опыту знал, что скоро она ему надоест. Когда это произойдет, он по-прежнему будет пользоваться ее телом, но получать от этого все меньше радости и удовольствия. Это было трудно представить, но он знал, что будет именно так.
Но сейчас существовали только власть и желание. Он взял лежащее у постели длинное перо и провел по ее шее и по груди, видя, как реагирует на это тело. Оно выгнулось, подавшись вперед, на коже выступил нежный румянец. Щекоча ее кожу, он чувствовал свою власть, полный контроль над ней и ощущал, как эта власть усиливается. Да, он сделает так, чтобы она его захотела. Будет это по ее воле или против, не имеет значения. Она будет принадлежать ему, пока он этого хочет.
Он снова посмотрел на ее округлую скрытую одеждой грудь. Зная, что находится под платьем, он играл с ней, с собой, возбуждая ее и себя. Потом стал медленно расстегивать ей бюстгальтер.
С ней было легко с самого начала. Она хорошо поддавалась гипнозу - отчасти от своего одиночества, но в основном благодаря его привлекательности и, конечно же, способности к гипнозу.
Конечно, она не была ему так уж необходима. Скорее, она награда. Он удивился, найдя в диком Техасе такую прелестную чувственную женщину. У дилижанса сломалась ось, когда он ехал на побережье из пыльного городка, носящего название Систердэйл, и им пришлось остановиться. Джой Мари возвращалась домой с покупками. Тогда они и познакомились. Он рассказал ей о гипнозе, и она поддалась его чарам. Техас он покидал крайне довольный, увозя с собой Джой Мари вместе с деньгами ранчо.
Он пожинал плоды долгой работы, начавшейся еще во Франции. Скоро он заберет Джой Мари на остров Мартиника, где у него плантации сахарного тростника. Принадлежащий Франции остров на юге Багамов как нельзя лучше подходил ему, имеющему французское подданство. Может быть, со временем остров целиком станет его собственностью, и тогда он заживет там королем. Там, на Мартинике, Джой Мари придется делать все, что он захочет, там она уже не сможет никуда сбежать. И тогда, возможно, он медленно выведет ее из гипноза и посмотрит, как она будет реагировать на то положение, в котором оказалась.
Но все это будет потом. Сейчас для него самое важное - насладиться жарким телом Джой Мари. Тогда он узнает больше и о Дрейке Дэлтоне. Он прошептал еще несколько слов, и она, войдя еще глубже в транс, застонав, потянулась к нему. Ее тело стало еще горячее. Предназначалась ли ее страсть мертвому мужу, которого она до сих пор любила, или брату ее мужа, не имело для него значения.
Он снял с нее бюстгальтер и стянул сорочку, обнажая грудь. Потер упругие соски, сначала осторожно, потом все сильнее и сильнее, пока она не поморщилась от боли. Он улыбнулся. Ее реакция напомнила о его власти, о том, как он эту власть получил.
Он изучал гипнотизм и гипноз в Париже, в школе Чаркота. Он был знаком с результатами опытов и других гипнотизеров. Приобретая достаточно знаний, он понял, что не хочет ни помогать другим, чем обычно занималось большинство врачей, ни продолжать проводить опыты или писать статьи, доказывая значение и действенность гипноза скептически настроенным медикам.
Густав был выходцем из обедневшей аристократической семьи и хотел денег, власти и такой жизни, какую его семья потеряла после революции. Он быстро понял, что гипноз ему поможет. Но только не во Франции и не в Англии. В Америке лучше относились к подобным новшествам, и он отправился к ее берегам. Проводя сеансы, переезжая из города в город, он вскоре приобрел деньги и известность.
В Новом Орлеане была его последняя остановка. Проведя за несколько недель множество групповых и индивидуальных сеансов, ему удалось убедить местных медиков, что гипноз можно использовать наряду с хлороформом. А сеансы с участием Джой Мари в качестве медиума и правда были очень интересны.
Так или иначе, скоро он уедет на Мартинику, взяв с собой Джой Мари. Улыбнувшись, он снова посмотрел на ее тело, прошептал еще несколько слов, и она вдруг начала его раздевать. Ее охватила страсть, и ничего больше для нее не существовало. Он позволил ей себя раздеть, удивившись, как быстро возникло в ней желание. Была ли она такой же страстной с мужем или Дрэйком Дэлтоном? Вряд ли. Джой Мари была очень внушаема, но над ней довлели запреты, поэтому увидеть ее настоящую страсть можно было, только воздействуя на ее подсознание.
Сейчас для нее не существовало ничего, кроме страсти, и не было женщины, которая могла бы с ней сравниться. Она притянула его к себе, нежно проведя руками по его спине. Внезапно он тоже ее захотел и уже не мог сдерживать своего желания. Задрав рубашку, он раздвинул ей ноги. Он не позволял ей носить штанишек, и теперь его охватила безумная страсть.
Услышав доносившиеся сверху из открытого окна стоны и вздохи Джой Мари, Джон поднял голову и стиснул кулаки. Перед ним возникла картина:
Джой Мари под этим французом, и он овладевает ее телом.
От этой мысли ему становилось плохо. Но он не сделал ничего, чтобы остановить происходящее в спальне. Джой Мари - не его, и никогда не будет ему принадлежать. Джон не мог ни защитить ее, ни даже чем-нибудь помочь. Он не мог даже к ней прикоснуться, потому что он - человек Густава Доминика и телом, и душой.
Джой Мари была счастлива. Но только потому, что не знала, какое будущее ждет ее. Джон же видел их раньше, женщин, которых Густав превращал в рабынь, используя свой кристалл, свое очарование и тело. Они влюблялись в него, но француз не любил никого и никому не давал никаких обещаний. В конце концов он всегда их бросал.
Джона это не касалось, но он видел, что Густав может заполучить любую женщину и быть с ней до тех пор, пока она ему не надоест.
Прежде это Джона не волновало. Но те женщины не были похожи на Джой Мари. Они сами были не без греха, не страдали, потеряв любимого мужа, и не были одиноки. У Джона тоже было жестокое сердце. Но Джой Мари запала ему в душу, чего не было с ним уже очень давно, а может быть, даже никогда.
Любовь была ему не нужна, и он не любил Джой Мари. Но чувствовал ответственность, волновался за нее. Это было предательством по отношению к Густаву. Джон разрывался между ними, но пока ничего не делал. Джой Мари счастлива, Густав доволен. От него требовалось лишь их охранять, а это он умел делать хорошо.
Крики Джой Мари стали громче, и Джон отошел подальше, стараясь думать о чем-нибудь другом. С Дрэйком Дэлтоном могут быть проблемы. Да и с Селеной Морган, наверное, тоже. А этого допустить нельзя. До отплытия на Мартинику оставалось совсем немного времени, и ничто не должно сорвать планы. На острове все будет хорошо. Возможно, Густав даже женится на Джой Мари и сделает ее хозяйкой своего особняка. Тогда Джон сможет любоваться ею всегда. От этой мысли ему сделалось грустно.
Когда стоны Джой Мари стали особенно громкими, у Джона на лбу появилась испарина, и он уже не мог не думать о том, как это прекрасно - владеть ею. Ему, а не Густаву. Он обругал себя за крамольные мысли.
Густав спас ему жизнь. Это случилось в Англии, в таверне ливерпульских доков. Всю жизнь, напиваясь, он устраивал скандалы. Густав ему помог: одного уложил пулей, а остальные разбежались. Джон был не дурак, и когда Густав предложил ему работу, он, конечно же, согласился.
Он обязан Густаву жизнью. И даже большим.
Свое он отплавал, потерял левую руку, а потом чуть не расстался с жизнью от начавшейся лихорадки. В доках работы для него не было. Он пытался доказать, что все еще человек, но вскоре понял: ему суждено доживать остаток дней с протянутой рукой или, в лучшем случае, перебиваться случайными заработками. Не мог он вернуться и домой в Денмарк и предстать перед родственниками и друзьями калекой, которого будут постоянно жалеть, стать им обузой.
И он клял свою гордыню.
Теперь он был человеком Густава Доминика. Регулярно ел, спал на чистых простынях. У него были деньги, на которые, когда захочется, он мог выпить или найти женщину. Единственное, что от него требовалось, - охранять француза. С этой работой он справлялся хорошо и был спокоен до тех пор, пока Густав не привез в Новый Орлеан Джой Мари. С этого момента Джон не находил себе места.
Теперь он думал лишь о том, как бы ее обнять. Да не только обнять, черт возьми! Думать об этом было глупо, даже опасно, но это не имело значения. Он отчаянно ее хотел, даже не подозревал раньше, что его может охватить такая страсть.
А Густав теперь казался ему лишь… обольстителем, разрушителем, пожирателем женщин.
Надежды не было. Джой Мари никогда не согласится быть с калекой, с человеком, не способным обеспечить ей тот уровень жизни, который она заслуживала. С человеком, который не может даже привести ее в свой дом, где и так тесно от многочисленной родни.
Да. Меньше всего на свете Джой Мари был нужен однорукий Джон Дэйн.
Глава 5
- Эта работа требует точности, правда? Роза крошила высушенные листья в маленький красный бархатный мешочек.
- Да!
Селена мельком взглянула на рабочий стол.
Все ее внимание было приковано к входной двери. - Ты договорилась пойти на ленч с невесткой Дрэйка Дэлтона, чтобы спасти наш бизнес? - Роза добавила в мешочек измельченный фиалковый корень. Ее голос звучал скептически.
- Дрэйк попросил меня помочь.
- Селена, ты ничего о них не знаешь. Я думала, ты просто хочешь проверить на нем любовное снадобье, а потом его забудешь. Если ты влезешь в эту историю, то забыть его тебе будет непросто.
- Никуда я не влезу.
Роза подняла на Селену глаза.
- Но ведь ты собираешься на ленч с Джой Мари Дэлтон?
Селена встала, прошла по комнате и снова повернулась к Розе.
- Дрэйк беспокоился о Джой Мари и попросил меня поговорить с ней. Так что…
- Он ее любит?
- Не знаю.
- Это важно.
- Я понимаю. - Селена рассеянно наматывала на палец длинную зеленую ленту. - И все же, чем больше я узнаю о прошлом Дрэйка, тем лучше. Джой Мари может рассказать мне намного больше, чем сам Дрэйк. Ведь происходит что-то странное.
- Что ты имеешь в виду?
- Во-первых, Дрэйк сказал, что Густав не дает ему встретиться с Джой Мари. Во-вторых, почему вдруг Густав Доминик сделал ее своей ассистенткой? И в-третьих, почему Дрэйк так о ней беспокоится?
- Понятно. Твое доброе сердце неспокойно, тебе кажется, что она попала в беду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31