– Ты видишь ее?
Я сначала спросил, а потом заметил, как смотрит на меня старший из Медведей. И мне стало стыдно. Будто я был детенышем-глупышом, еще не принятым в клан. Только детеныш говорит и делает такое, что имеющий наставника подумает и промолчит. Как промолчал старший воин, хоть тоже хотел спросить.
– Вижу, – ответил наставник, не оборачиваясь, будто мог взглядом удержать Ипшу на месте. – Попробую поговорить с ней. Вдруг она нам поможет.
И медленно пошел вперед, словно боялся спугнуть кого-то. Напрасно он этого боится. Ипши никогда не были пугливым кланом, скорее наоборот. А еще Ипши невероятно гордые. Длиннозубая может и не захотеть помогать нам. Мы чужаки для нее, почти как хосты или Ловчие. И то, что наставник помог ей, ничего не значит. Но он почему-то думает по-другому и, похоже, не сомневается, что Ипша станет говорить с ним. А вот знает ли она, где найти воду, в этом он не совсем уверен. Странно. Но, может, так и надо решать неразрешимые загадки? Скоро я это узнаю. Вот как вернется наставник, так и узнаю.
Или не так скоро, как я надеялся.
Наставник обошел Кугара, сел на песок, по-хитрому скрестив ноги, и просидел так от заката до первой луны.

23

Мерантос. Воин из клана Медведей
На закате стена санума стала почти незаметной, а потом и вовсе исчезла. Вместе с ней исчез неприятный, едва различимый скрип, к которому я уже начал привыкать. Мне даже стало чего-то не хватать, когда прекратилась «песня пустыни». Так красиво обозвал этот скрип незнакомец.
А сам мягкотелый как пошел говорить с Ипшей, так и продолжал с ней разговаривать. Сидя к нам спиной и не двигаясь. До восхода зеленой луны я его почти не видел. И если бы не чувствовал, как за мной следят из темноты – а это не спутаешь ни с чем! – то решил бы, что незнакомец привык спать сидя. А беседу с Ипшей он придумал, чтобы побыть одному.
Песок быстро остывал. Еще немного, и он станет холодить зад. Рядом нетерпеливо шевельнулся Игратос. Молодому надоело спать вполглаза и ждать неизвестно чего. Я беззвучно напомнил ему, что он носит воинский пояс, и попросил не позориться перед другим молодым воином. Чтобы тот не подумал, будто у Медведей нет хороших наставников.
Теперь Игратос злится, закрыв от меня свои мысли. Пускай! Ему это пойдет на пользу.
Охотник из клана Медведей может полдня лежать неподвижно, чтобы добыть пугливую горную козу. А настоящий воин обманет даже охотника. Ученик надевает пояс воина только тогда, когда охотники начинают принимать ученика за покрытый мхом валун.
Я был наставником Игратоса, а он был понятливым учеником. Хотя... больше терпения и выдержки ему не помешало бы. А плен и тесная клетка не сделали его характер лучше. Но все поправимо. Я рядом, мы на свободе, и у меня есть силы заниматься воспитанием. Терпение и выдержка нужны не только воину. Игратос еще не знает, что скоро перестанет носить воинский пояс. И не узнает до нашего возвращения. Я не хочу говорить, что старейшины решили на последнем Совете. Слишком много чужих ушей и чужих глаз рядом. Даже мне нужны были три дня одиночества, чтобы смириться с решением Совета. А что будет с Игратосом, когда он узнает?.. Пусть это случится среди камней и льда, и чтобы ничего живого не было поблизости. Совету совсем не нужна новая война кланов или чтобы Игратос погиб, подравшись с кем-то вроде нашего мягкотелого вожака.
Решение Совета мог передать и другой воин, но я так привык заботиться о Младшем, что вызвался сам. Его мать была последней женой моего отца, а Игратос – последним его детенышем. Детеныш еще не умел ходить, когда наш отец погиб. Жена отца по закону стала моей женой, а глупыш-сосунок – моим детенышем. Потом, когда детенышу пришла пора учиться, я стал его наставником, и он многому смог научиться. Я надеялся сделать из него вожака. Не Вождя! Ни у меня, ни у Игратоса нет того, что надо для настоящего. Вождя. А вот вожак из молодого мог бы получиться неплохой. Не хуже, чем из меня или из нашего отца.
Вождь нужен всегда – и в мирные дни, и в дни войны. За Вождем идут все – от Совета старейшин до последнего малыша, только что принятого в клан. А вожак нужен в дни войны, и за ним идут те, кто носит пояс воина. Вождь у клана один, а вожаков может быть много. Одним больше, одним меньше...
Игратос не станет вожаком. Теперь уже не станет. Так решил Совет. Так решил Вождь. Его приказу должны повиноваться все. Ослушавшийся изгоняется из клана. Ибо «...Вождь – это сердце клана, а мудрость Вождя – благо клана». Так меня учил старый Фастос. Этому же я учил Игратоса.
Если мне захочется уйти из жизни самым недостойным способом – я стану изгоем, а потом притворюсь, что не услышал Зовущую. Но пока до этого не дошло...
Последние мысли меня удивили. Будто их думал не я, а какой-то безумец. Может, это «песня пустыни» так подействовала? Или то, что рядом Зовущая из другого клана? Надо бы держаться от нее подальше и присматривать за Игратосом. Он впервые так близко от самки, желающей зачать детеныша. А такое соседство опаснее, чем встреча с Белой Смертью. Скажешь что-то не то или сделаешь – и Зовущая нападет. А как она может наказать назойливого самца, я уже видел. В такое трудно поверить, пока не увидишь. А Игратос нужен клану живым и здоровым. Как-то я сказал молодому, что лучше потереться об самку другого народа, чем об т'ангайю чужого клана. А если т'ангайя стала Зовущей, то лучше не попадаться ей на глаза. Хотя это не всегда помогает. Мне не помогало. Меня находили, звали, и я сразу откликался на Зов. Я никогда не злил Зовущих. Может, потому и дожил до сегодняшней ночи.
Надеюсь, Игратос помнит, чему я учил его. А если забыл, то я напомню.

24

Симорли. Воин из клана Котов
Песок рядом с наставником зашевелился и стал Ипшей, заметной на фоне низкой луны. Ипша быстро исчезла, только глаза сверкнули красным. Говорят, Ипши могут убить взглядом, если захотят. Эта даже не оцарапала меня. Или наставник позаботился обо мне и обо всех остальных?
– Чудно провел времечко, – сказал он, когда подошел и остановился между мной и Старшим из Медведей.
Оба воина, что притворялись спящими, тут же сели и стали смотреть на моего наставника. И оба молчали, словно им было совсем не интересно, о чем он так долго разговаривал с Ипшей.
– Что она тебе сказала?
Это спросила т'ангайя. Она тоже перестала притворяться спящей, но сидеть и молча ждать не захотела. Так поступают все т'ангайи, не только Зовущие. Мой прежний наставник говорил, что т'ангайи похожи на детенышей – им тоже все интересно – и не стоит злиться на них из-за этого. Так было всегда и так будет, пока живут т'анги. Т'ангайю не переделать. А еще наставник говорил, что если Зовущая чего-то хочет, то лучше дать ей это, а то она возьмет сама.
– Сказала она много интересного. – Мой новый наставник повернул голову к т'ангайе из клана Кугаров. – Но то, что нам надо, можно найти возле Старой дороги.
– Где это?
– Не очень далеко. Если санум не засыпал ее и если нам повезет, то найдем.
– А если нет?
Такое могла спросить только т'ангайя!
– А если нет, тогда нам не повезет.
Наставник шутит, и шутит опасно. С Зовущей лучше не шутить. Но, может быть, в клане наставника так принято или их Зовущие не так опасны, как наши?..
– Ну что, идем к Старой дороге? – спросил он, и все сразу зашевелились.
И я понял, что никто не скажет «нет», все пойдут. А еще я понял, о какой дороге говорила Ипша.
– Подождите! Туда нельзя!
Я успел встать перед наставником до того, как он пошел. И быстро заговорил, спеша сказать все, что знаю. Ведь если мне прикажут замолчать и идти, мне придется идти молча. Идти к Старой дороге.
– Это место проклято! Это дорога Хранителей. По ней давно никто не ходит. Повелители запретили...
Зовущая насмешливо фыркнула.
Я поперхнулся словами, будто куском непережеванного мяса. Сквозь кашель и слезы я посмотрел на наставника. Он не смеялся и даже не улыбался, как все остальные. Он услышал меня и теперь думал.
– Ну, а ты что скажешь? – спросил он Старшего Медведя.
С Младшим он не разговаривает и притворяется, что не замечает его. Хорошо притворяется, я так еще не умею. А вот отдыхать так, чтобы видеть сразу всех и чтобы никого не было за спиной – этому я уже научился. Вот посмотрел, как это делает наставник, и научился. Старший из Медведей тоже так умеет.
– Я согласен с т'ангайей, – ответил Старший. – Повелители много чего запрещают.
– А поточнее? – заинтересовался наставник, когда Медведь надолго замолчал.
А мы стояли и слушали ночную пустыню.
– Нам запрещают жить и умирать по нашим законам! – зло выдохнул воин.
– Зато мы можем умирать в Чаше Крови, – буркнул его молодой соплеменник.
– Еще они запретили нам наших чарутти. Но пока ни в один клан не пришли чарутти от Повелителей.
– Почему?
Большой т'анг злился и говорил тише и тише, но от его голоса у меня все дрожало внутри. Нет, не от страха, а так, как дрожит тропа над болотом. Наставник тоже тихо заговорил, и его вопрос вплелся в голос Медведя, как ветер в траву. Вплелся и качнул туда, куда ему надо.
– Почему запретили?.. Потому что чарутти могут снять ошейник с беглеца, могут защитить от Белой Смерти и приход Карающей могут предсказать раньше, чем она появится на небе, и... Чарутти многое могут. Клан без чарутти как воин без руки!
Медведь замолчал, тяжело дыша, но с каждым выдохом его злость уходила, растворялась в темноте.
Наставник молча ждал, и т'анг сказал уже совсем спокойно:
– А почему своих чарутти Повелители не присылают, этого я не знаю.
– А зачем? – Наставник не смеялся, но казалось, будто смеется. И не над воином-Медведем, а над самими Повелителями! – Чтобы они делали то же, что и ваши? Так у вас для этого свои чарутти есть. Только не говори мне, что от своих вы избавились в угоду Повелителям.
– Мы не избавились. Не знаю, как другие...
Медведь посмотрел на Кугаров, потом на меня.
– Пока хоть один Кугар жив, – начал Охотник, но т'ангайя перебила его:
– Мы защищаем нашу чарутти, как мать защищает детеныша!
– У Котов тоже есть чарутти, и мы оберегаем его. – Мне не хотелось, чтобы о моем клане думали плохо. Пусть Коты слабее Медведей и меньше Кугаров, но мы не глупцы и еду от отравы можем отличить. – Чарутти – это богатство клана, а Башня, Мост и Дорога – это запретные места, и если Повелители говорят...
– А если Повелители завтра скажут не дышать, Коты сделают, как они скажут?
Это спросил охотник-Кугар, красуясь перед Зовущей. Та фыркнула. Надо мной она смеялась или над Охотником, я не понял. Да это и не важно. Какой боец из Охотника, я не знаю, а как дралась Зовущая, видел. Но не вызывают Зовущих на поединок, даже обычных т'ангай не вызывают.
Подраться с Охотником я не успел, даже вызов ему бросить не смог. Я только начал рычать, Кугар еще не перестал ухмыляться, когда мой наставник рявкнул:
– Отдохнули? Сил девать некуда?! Тогда к Дороге! Бегом!
Этот голос заставил бы бежать и Повелителя. У меня просто сердце замерло, а четырехлапый Кугар вжался в песок. Потом наставник скользнул между мной и Медведем, выдохнул уже на бегу: «За мной!» – и мы сорвались с места, будто за нами гнался еще один санум.

25

Мерантпос. Воин из клана Медведей
Мы опять бежали. Незнакомец первым, за ним – воин из клана Котов, потом я, Игратос, Охотник и Зовущая. За несколько дней все уже привыкли занимать свои места и занимали их, не раздумывая и не споря. В этот раз мы бежали не от санума, а от драки, которую я давно уже ждал.
Бег сменился шагом, потом походным бегом, опять шагом... Опытный вожак умеет много пройти и сохранить силу воинов.
С вожаком нам повезло: незнакомец – опытный вожак (или как у его народа называют того, за кем идут воины?). Глядя на его размеренный и неутомимый шаг, я думал, что ему не раз приходилось вести за собой стаю, отдавать приказы, следить за порядком, прекращать драки между глупым молодняком, сбивать наглость с самоуверенных «стариков», видеть дальше, делать больше, помнить и думать за всю стаю. Обычные заботы любого вожака, я и сам часто выполнял их.
Вожак всегда должен знать, что нужно сделать, как и когда. Этим он и отличается от воина.
Удача улыбнулась мне: здесь, в пустыне, я всего лишь обычный воин. Только старше других. Игратос может думать и хотеть что угодно, но я не стану искать места вожака. В пустыне – не стану. Вот в горах... Но до гор еще нужно дойти.
Краем глаза заметил бегущую Ипшу. Где-то за нами хромал четырехлапый Кугар. Когда у ветра появлялся запах крови, Зовущая начинала идти медленнее, оглядываться, сбиваться с шага. Я не смотрел на нее, только слушал, и наш вожак не оглядывался, но идти он начинал медленнее. Хоть и не очень долго.
Не повезло Кугару. Четырехлапому идти по пустыне труднее, чем двуногому. Но пока на нем ошейник, ничего не изменишь.
Желтая луна уже прошла половину своего пути, а зеленая пряталась за верхушками холмов, когда вожак поднял руку, призывая к осторожности, и остановился. В пути мы не разговаривали, но привалы не всегда были безмолвными. На этот раз никто не издал ни звука. Все замерли, настороженно принюхиваясь и прислушиваясь.
Я не чуял опасности, но торопиться не стал – это не мой поход, не я веду стаю, а вокруг меня совсем чужие места.
Вожак молча подозвал воина из клана Котов, и оба склонились над чем-то. Потом Кот добежал до подножия холма, вернулся... Слов я не слышал, но на расстоянии ощутил настороженное внимание незнакомца и горячее нетерпение Кота. Как раскаленный на солнце камень и холодную тень за ним. Даже летом в горах не бывает слишком жарко. Иначе мы не носили бы такую густую шерсть.
Со стороны Игратоса потянуло сомнением и недоверием. Как ветром от ледника. Без слов я приказал Младшему приготовить копье, а еще поделился уверенностью и спокойствием, которые если и не переполняли меня, то хотя бы не оставляли.
Потом вожак подозвал меня, тоже без слов, и я смог рассмотреть, из-за чего он остановил стаю.
Ряды полузасыпанных ямок. Одни чуть больше, другие поменьше. Кажется, ничего особенного. Но когда я присмотрелся, то понял, что это следы, и они тянутся поперек нашей тропы. Похоже, нам придется добавить к ним свои. Если вожак не проложит другой путь.
И я повернулся к вожаку. Молча. Ведь не только смотреть на песок он позвал меня. Тихо хмыкнув, вожак заговорил:
– Караван. Прошли перед санумом. Туда, – он указал в темноту между холмами. – Их больше, чем нас. Есть верховые животные.
– Караван Ловчих?
Это первое, что просилось с языка.
– Нет, – быстро ответил молодой Кот. – Следы у их тварей другие.
А я продолжал смотреть на вожака, притворяясь, что не слышал Кота. У отряда может быть только один вожак – ему решать, ему и отвечать. Незнакомец понимающе усмехнулся и негромко сказал:
– Пока будем считать их обычным караваном. Но постараемся не попадаться на глаза.
– Рабы... – буркнул я словно бы сам себе.
Ни один караван не обходится без рабов. И без охраны. И охранники не откажутся от еще одного раба или от беглеца в ошейнике. Хоть один колдовской кнут в караване да найдется. А где за беглеца могут заплатить, знает любой караванщик.
– Можем стать, – согласился со мной вожак. – Если будем неосторожны. Пока нам по пути. Вот и пойдем по их следам. Только не очень быстро.
Разумный план. Наши следы смешаются со следами каравана. Ловчим будет труднее найти нас, даже если их твари такие хорошие нюхачи, как о них говорят.
По следам каравана мы шли почти до рассвета. Не очень быстро, как и обещал вожак. Четырехлапый уже не отставал от нас. Я постоянно чуял его запах.
Места вокруг медленно менялись: высокие холмы становились все ниже, их уже и холмами назвать было нельзя. Так, кучи слежавшегося песка, поросшие травой. Перед заходом зеленой луны сильно похолодало. Почти как в горах. Молодому Коту было холодно. Нашему вожаку тоже. Но согреться бегом он не захотел. А скоро и совсем остановился. Неожиданно и не предупреждая об опасности. Устроить привал он тоже не приказывал, вот мы и стояли молча, ждали. Потом вожак обернулся, зацепился взглядом за меня и за Кота. Я не стал гадать, зачем нас зовут. Подойду – узнаю. Вожак не делает глупостей или быстро перестает быть вожаком. Если он остановился, значит, надо стоять, если зовет – надо идти.
Мысли появлялись и исчезали, как ночные бабочки в костре, а ноги быстро несли к вожаку. Я остановился в шаге от него. Рядом молча замер Кот.
– Ну, и как вам это нравится?
Я уже начал привыкать к кривоватой усмешке незнакомца. Когда он так улыбался, о веселье можно было не думать.
Вот и сейчас ничего веселого я не увидел. Впереди лежала ровная поверхность, без единой травинки и... без следов каравана. Вид сверкающего под луной песка мне не понравился. После лавины остается очень похожий след и снег лежит так же ровно и красиво. Но можно сорваться в едва присыпанную трещину или разбудить еще одну лавину. И чем дольше я смотрел на песок впереди, тем меньше мне хотелось идти по нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41