А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

одновременно с появлением чавинской культуры получила распространение в Перу до той поры неизвестная здесь кукуруза, между тем как в Месоамерике ее выращивали уже за две тысячи лет до этого. Но существуют и совсем другие мнения. Некоторые из перуанских ученых считают, что какая-то часть чавинян ушла на север - к Мексиканскому заливу, где и стала известна под новым именем ольмеков. Другие ученые, например крупнейший перуанский археолог индейского происхождения Хулио Сесар Тельо, полагают, будто культура чавинян родилась за Андами - в Амазонии; эту версию подкрепляет и упомянутый культ ягуара. Впрочем, все это лишь догадки, хоть и не лишенные интереса. И пока новые археологические открытия не помогут объяснить загадку чавинской «революции», имеется достаточно оснований считать, что у нее были местные корни. Наконец, напомним, что чавинская культура получила распространение на весьма обширной территории побережья и внутриматериковых районов (особенно на севере Перу), и поэтому мы по праву можем назвать ее первой универсальной культурой андской области.
В еликолепные традиции распространенной почти по всем Андам чавинской культуры воспринимают и развивают в дальнейшем более молодые андские культуры (преимущественно прибрежных областей). Но от чавинской культуры они отличаются тем, что сфера их распространения ограничена. Нередко воздействие их простиралось всего лишь на две-три соседние долины. Установить точно период существования этих культур весьма затруднительно. К тому же в Южной Америке еще не закончена полностью датировка с применением радиоактивного углерода С14. Из местных культур, пришедших на смену чавинской культуре, заслуживают внимания прежде всего те, чьи следы мы встречаем на южном побережье Перу. Наиболее значительна так называемая культура паракас, развившаяся непосредственно из чавинской. Лучшее доказательство этого - тот факт, что на многих сосудах, относящихся к древнейшему периоду паракасской культуры, мы находим уже знакомый нам орнаментальный мотив - похожего на кошку хищника, столь почитавшегося чавинянами.
Н едружелюбная к человеку природа засушливого перуанского побережья сохранила для будущих поколений богатые клады паракасской культуры. На полуострове Паракас были обнаружены два чрезвычайно богатых места погребения, относящиеся ко временам расцвета этой культуры. Одно из них, получившее название Паракасских пещер, представляет собой систему подземных келий, вытесанных в прибрежной скале на глубине примерно восьми метров, В этих кельях ровными рядами лежат мумии древних жителей полуострова, завернутые в прекрасно сохранившуюся материю. В каждой келье было найдено по нескольку десятков таких мумий (в одной даже пятьдесят пять).
У крашения и другие предметы, обнаруженные в Паракасских пещерах, свидетельствуют о том, что обработка металлов была единственным развитым видом местного ремесленного производства. Наряду с чистым золотом паракасские золотых дел мастера применяли и сплав золота с медью. Однако найденная там же керамика довольно примитивна. Эти люди все еще пользовались орудиями труда, изготовленными из камня или из кости (например, костяными ножами).
Н о помимо предметов, которые мы находим в захоронениях паракасской культуры, заслуживают внимания и сами мумии. У абсолютного большинства их черепа не только деформированы, но и подвергнуты трепанации. Сначала американисты предполагали, что эти черепа проломлены в битве. Ведь в древнем Перу одним из наиболее распространенных видов оружия была так называемая макана, напоминающая булаву. Из шарообразного утолщения на конце ее (первоначально каменного, а позднее бронзового) выступало несколько острых шипов. И действительно, шипы обнаруженных здесь же макан в нескольких случаях весьма точно соответствовали проломам на черепах паракасских мумий.
Н о сегодня ученые более склонны думать, что «трепанированные» черепа - результат какого-то особого культа паракасских индейцев. Черепа эти показывают вместе с тем, какое развитие еще в доинкский период получила в Центральных Андах медицина. Паракасские врачи (или, может быть, жрецы?) умели, например, извлечь из открытого черепа обломки костей, давящие на мозг и вызывающие паралич. Для такого медицинского вмешательства они, естественно, должны были иметь соответствующие хирургические инструменты. Такого рода инструменты - пинцеты, обсидиановые ножи, иглы, скальпели, даже турникеты для зажимания кровеносных сосудов - и были найдены (притом не только в Паракасе).
О тверстия в черепной кости, пробитые во время религиозных обрядов или в бою, индейские хирурги закрывали золотыми пластинками. Но свои хирургические инструменты они изготовляли из камня и кости. Инструменты эти настолько совершенны, что была даже предпринята попытка испробовать их в работе. Два перуанских врача провели с безупречными результатами несколько хирургических операций, используя инструменты и приемы, применявшиеся хирургами из Паракаса.
К несколько более поздней эпохе относится другое известное место погребений этой культуры, получившее название Некрополь. Оно также было открыто на Паракасском полуострове. В 1925 году уже упоминавшийся нами американист из перуанских индейцев Хулио Тельо в результате длительных раскопок открыл небольшой подземный городок. В гробницах, сделанных из камня и необожженных кирпичей, он нашел 429 мумий, подобных тем, что были обнаружены в Паракасских пещерах. На многих из них были золотые подвески, а у некоторых золотые украшения были вставлены в уши, ноздри, рот. В могилы умерших родственники клали также каменные топоры, красивые гончарные изделия и большой запас всякой снеди. Но гордостью паракасских могил являются ткани, в которые одеты и завернуты покойники. Эти ткани расписаны великолепным многоцветным орнаментом - стилизованными изображениями птиц, зверей и диковинных страшилищ. Паракасские красильщики умели изготовлять замечательные по яркости краски, особенно синюю, зеленую, желтую и коричневую. И вообще паракасские ткани из Некрополя, по мнению специалистов, можно признать наиболее искусными текстильными изделиями древности.
С паракасской культурой тесно связана другая важная локальная культура - наска (100-500 годы н. э.), следы которой мы встречаем в долине того же названия, а также в долине Ика в южном Перу. Но если паракасскую культуру мы лучше всего знаем до ее замечательным тканям, то наска оставила нам превосходные гончарные изделия. Без помощи гончарного круга здесь создавались совершенные по форме, покрытые глазурью сосуды. Основной цвет керамики наска - ярко-красный, но наряду с красным гончары культуры наска использовали еще десять цветов.
Н осители культуры наска не оставили после себя ни роскошных дворцов, ни святилищ, ни пирамид. Эти индейцы явно были прежде всего хорошими земледельцами, хорошими ремесленниками и не проявили особых способностей в качестве градостроителей или создателей государств. Однако именно с этой культурой связаны два удивительных открытия, которые еще не получили исчерпывающего объяснения. Первое из них - загадочная постройка, которой современные перуанцы дали название Ла-Эстакериа. В среднем течении реки Наска совершенно правильными рядами стоят десятки и сотни стволов альгарробы (сладкого стручечника). Центром удивительного памятника является четырехугольник, образуемый 12 рядами стволов по 20 «колонн» в каждом. В абсолютно сухой местности, где за целый день не подует ветерок, сооружение из стволов сладкого стручечника сохранилось в точно таком же виде, каким оно было создано более тысячи лет назад носителями культуры наска. Между собой археологи обычно называют этот удивительный памятник Деревянным Стоунхенджем. Настоящий, английский Стоунхендж был, безусловно, связан по своему назначению с календарем. Однако назначения индейской Эстакерии ученые еще до конца не выяснили.
Н еподалеку от морского берега, в области Наска, в долине Пампа-де-Пальпа, имеющей 70 километров в длину и 2 в ширину, в послевоенные годы было сделано, очевидно, одно из самых поразительных открытий во всей Южной Америке. Эта неширокая многокилометровая долина испещрена множеством мелких углублений, составляющих ровные линии, и покрыта бесконечными рядами камней, также составляющими прямые линии, расходящиеся от холмов, пригорков и других возвышенных мест. Многие линии идут параллельно друг другу или образуют замкнутые пространства, по окраске отличающиеся от поверхности Пампа-де-Пальпа. В других местах мы находим такого же рода огромные спирали.
Э ти странные ряды камней и цепочки углублений заставили наконец исследовательницу Марию Рейче посмотреть на всю долину сверху, с борта самолета. И тому, что она увидела, трудно было даже поверить. Кроме различных линий, ее взору представились огромные изображения птиц, пауков, рыб, змей, обезьян, лисиц и других животных. А поскольку эти гигантские изображения животных можно обозреть лишь с высоты птичьего полета, с «неба», напрашивается предположение, что создатели каменных рисунков адресовали их тем, кто живет на небесах, то есть своим богам.
А вторы этой уникальной галереи, по всей видимости, тоже принадлежали к индейцам наска, населявшим эту область полтора тысячелетия назад. При этом сами изображения, запечатлевшие в этой галерее посреди пустыни животных, вероятно, почитавшихся священными, в точности соответствуют тем, какие мы видим на прославленной керамике наска.
О бозрение местности с самолета позволило американистам сделать еще одно открытие. Они увидели выложенные из камней прямые линии во много сотен метров длиной. Некоторые из них идут параллельно друг другу, иные перекрещиваются, третьи образуют огромные треугольники. Перуанская американистка Мария Рейче, попытавшаяся первой распутать клубок этой таинственной каменной геометрии, установила, что 23 прямые линии, очевидно важнейшие, расходятся из общего центра - из квадрата с трехметровым основанием. Одна из этих прямых указывает положение солнца в момент равноденствия, две другие - солнцестояние. Длина большинства прямых в точности равна 182 метрам. Иные же имеют протяженность в 26 метров. Наконец, здесь встречаются линии длиной в несколько километров.
Т аким образом, создается впечатление, что эта фантастическая галерея была и своеобразным календарем для земледельческого населения южного Перу. Но как сумели эти древние индейцы настолько точно провести прямые линии по поверхности Пампа-де-Пальпа? И откуда они могли наблюдать свое совершенное произведение, если нигде по соседству нельзя обнаружить ни одной сколько-нибудь значительной горы? Кто руководил этой работой? Какой-то гениальный астроном? Или, быть может, зодчие? Или, наконец, жрецы, обращавшиеся с молитвами к животным-божествам, изображенным в этой долине?
П римерно в то же время, когда возникло это удивительное творение, в пору, когда в этой области южного побережья Перу расцветала культура наска, на севере, на территории, ранее принадлежавшей носителям чавинской культуры, рождается новая значительная культура - мочика. Как и носители других высоких индейских культур перуанского побережья, мочика живут лишь в оазисах, возникших в долинах прибрежных рек. Таких оазисов здесь 24, причем один оазис отделен от другого совершенно мертвой зоной пустыни.
О днако неширокая регулярно затопляемая рекой долина, подобно долине Нила в Древнем Египте, давала своему индейскому населению прекрасный урожай. Кукуруза тут созревала дважды в год. К тому же воды близ побережья Перу относятся к числу богатейших на свете. Щедрое море предоставляло здесь мочика множество рыбы и морских моллюсков. И действительно, мочика оставили после себя целые пирамиды раковин.
Н о они оставили нам и настоящие пирамиды. Особенно примечательны две великолепные пирамиды, воздвигнутые неподалеку от нынешнего перуанского города Трухильо. Одна из них, посвященная солнцу и именуемая ныне Уака-дель-Соль, была, вероятно, самой большой индейской постройкой на перуанском побережье. Длина ее равнялась четверти километра, а ширина превышала 140 метров. Соседствующая с ней Уака-де-ла-Луна, как мы видим из ее испанского названия, была посвящена луне.
П ирамида солнца и после завоевания Перу конкистадорами оставалась самым крупным сооружением на всем перуанском побережье, значительно превосходившим построенные в то время католические храмы. (Христианским священникам это не нравилось, и они попытались разрушить пирамиду, направив на нее поток запруженной реки, что им, к счастью, не удалось. Однако вода открыла тогда под наносом песка великолепные серебряные обрядовые предметы, а также большую золотую статую. Было это в 1602 году, и работами руководил некий Монтальва.) Но мочика строили не только храмы. В их государстве возводились различные общественно полезные здания и сооружения. Стоит упомянуть хотя бы о дорогах мочика, которые делались необычайно широкими, хотя их строители не были знакомы с применением колеса. Остатки этих дорог можно видеть еще и сегодня в долине Чикама. Поскольку ширина дорог у мочика всегда была в точности равна 9,8 метра, а каждая сторона некоторых их пирамид, относящихся к той же поре, равняется 98 метрам, мы можем предположить, что 98 дециметров, или 9,8 метра, были основной мерой длины у мочика. Следует также упомянуть о разветвленной системе каналов, с помощью которых мочикские земледельцы орошали поля. Один из таких каналов, отводивший воду из реки Чикама, имел в длину 113 километров, а близ Аскопы мочика построили самый настоящий акведук высотой 15 метров.
И сключительно большой интерес не только для специалистов, но и для каждого культурного человека представляют рисунки на керамике мочика. Можно сказать с полным основанием, что на этих рисунках запечатлена вся их многогранная культура. Мы видим тут рыбаков и крестьян, воинов и танцовщиков; по изображениям нам стала известна одежда мочика, их музыкальные инструменты, их домашние животные - лама и собака, их оружие, способы их прядения и ткачества и т. д. Благодаря тем же рисункам мы узнали, что они возделывали различные культурные растения - кукурузу, маниок, тыкву, хлопок. На той же керамике мы находим и рисунки, весьма необычные в истории индейского искусства, - воспроизведение различного рода сексуальных извращений.
Н аконец, благодаря той же керамике мы кое-что узнали и об общественном устройстве в стране мочика. Демократической монолитности розового общества здесь давно уже пришел конец. Об этом свидетельствует, например, керамическая статуэтка, одновременно служившая сосудом, представляющая собой фигурку раба (может быть, военнопленного?) с деревянным ярмом на шее. Наряду с этим найдены десятки сосудов, на которых запечатлены сцены из жизни верховного властителя и областных правителей. На нескольких сосудах представлен способ передвижения властителя: четверо согбенных рабов несут его на великолепных, богато украшенных носилках, а от солнечного зноя его охраняют большими зонтами. Керамика мочика с полной очевидностью свидетельствует (и это важно для дальнейшего развития индейской цивилизации в Андах, которая достигнет вершины в государстве инков), что у мочика уже существовало классовое расслоение. Верховный властелин (кич) был прежде всего высшим военным предводителем. На керамике он нередко изображен как юноша. Ему были подчинены правители отдельных долин (алаэк). К привилегированным классам, видимо, принадлежали и определенные группы частных собственников». На одном из найденных сосудов мы видим изображение ткацкой мастерской; ткачи трудятся здесь под присмотром то ли мастера, то ли хозяина. На нижнем конце общественной лестницы находились слуги, а еще ниже - рабы. В мочикском обществе имела место развитая специализация труда. Керамика показывает нам крестьян, рыбаков, лекарей, мудрецов, воинов, ткачей, музыкантов и т. д. Женщины изображались на сосудах значительно реже, чем мужчины. И притом, если не считать сексуальных сцен, всегда лишь как исполнительницы домашней работы.
П ривилегированные лица украшали себя знаками своего достоинства буквально с головы до пят. Высшая группа - военачальники - носила на голове особое покрывало, украшенное птичьими перьями, маленькими золотыми полумесяцами и т. п. Они носили также золотые или медные серьги и плащ, испещренный различными геометрическими фигурами. Эти фигуры, скорее всего, были «гербами» привилегированных семей, переходящими по наследству. Обуви мочика не носили, но на ногах их наиболее «видных деятелей», изображенных на керамике, мы замечаем некое подобие носков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65