– Выглядит интригующе,– одобрительно заметила миссис Эйбл.
Да, Александр сказал, что готов встретиться с тобой в половине одиннадцатого,– вспомнила Оливия.– Сделать несколько снимков и немного поболтать.
– А-а.– Милли внезапно ощутила дурноту.– Отлично.
– Тебе бы не мешало чуть-чуть подкраситься – сказала Оливия, критическим взглядом окинув дочь.– Солнышко, что-то не так?
– Нет-нет, все нормально.
– Да, Андреа.– Оливия вновь поднесла к уху телефонную трубку.– Я получила твое сообщение. Честно говоря, оно меня встревожило.
Трясущимися руками Милли принялась вскрывать целлофановую упаковку, чувствуя, как внутри у нее всплывают и лопаются пузырьки паники. Она не хочет видеть этого фотографа. Ей, как ребенку, хочется убежать прочь и стереть его из памяти.
– Ну, в таком случае Дереку придется купить визитку Визитка – род мужской одежды для официальных мероприятий в виде короткого однобортного сюртука с закругленными, расходящимися спереди полами.

,– резко проговорила Оливия в трубку.– Андреа, это торжественный прием, а не какая-нибудь захудалая свадьба в церковном приходе. Нет, элегантная пиджачная пара не подойдет.– Обернувшись к дочери, миссис Хэвилл мученически закатила глаза.– Что там? – одними губами произнесла она, показывая на коробку.
Милли вытащила два дорожных несессера фирмы «Луи Вуитон» и молча уставилась на них.
Очередной дорогостоящий презент. Она попыталась улыбнуться, изобразить радость, но все забивал растущий, пульсирующий страх. Милли не хотела опять чувствовать на себе этот пытливый взгляд; она мечтала спрятаться до тех пор, пока их с Саймоном официально не объявят мужем и женой.
– О-о! – восхитилась Оливия.
– Никогда не видела ничего подобного,– высказалась миссис Эйбл.– Джеффри, только посмотри, какой великолепный свадебный подарок. Кто же это прислал, милочка?
Милли взглянула на карточку.
– Я о таких не слыхала.
– Наверное, друзья Гарри,– заключила Оливия и положила трубку.
– Вот уж свадьба так свадьба! – Миссис Эйбл изумленно покачала головой.– Будет что порассказать, когда вернемся домой.
– Я ведь уже говорила вам,– самодовольно произнесла Оливия, подходя к плите.– Органиста мы специально выписали из Женевы. Безусловно, он лучший. А когда Милли войдет в церковь, трое трубачей протрубят в фанфары.
– Надо же, фанфары! – всплеснула руками миссис Эйбл и повернулась к Милли.– Ну точь-в-точь как принцесса!
– Дорогая, хочешь яичницу? – спросила миссис Хэвилл.
– Нет, спасибо,– отозвалась Милли.– Достаточно кофе.
– Еще не отошла от вчерашнего вечера,– беззаботно прощебетала Оливия, разбивая в сковороду яйца.– Ужин был замечательный, правда, Милли? – Она послала улыбку миссис Эйбл.– Надо признать, Гарри – прекрасный хозяин.
– Я слыхала, его деловые ужины – нечто сверхизысканное,– поделилась миссис Эйбл.
– Несомненно. Но, разумеется, когда приглашены только мы, все иначе.– Оливия мечтательно улыбнулась, согретая приятными воспоминаниями.– Никаких чопорных церемоний, мы просто наслаждаемся обществом друг друга: едим, пьем вино, беседуем…– Она покосилась на чету Эйбл – внимательно ли они ее слушают.– Если уж на то пошло, Гарри – один из самых близких наших друзей, а совсем скоро мы породнимся.
– Подумать только! – воскликнул мистер Эйбл.– Гарри Пиннакл – ваш родственник. А вы – всего лишь хозяйка домашней гостиницы.
– Домашней гостиницы высшего класса! – негодующе выпалила Оливия.– Большая разница, знаете ли.
– Джефф! – сердито зашипела на мужа миссис Эйбл.– Должно быть, вы часто обедаете вместе.
– Ну-у…– протянула миссис Хэвилл, смягчаясь, и неопределенно взмахнула в воздухе вилкой с куском яичницы.
«Дважды,– подумала Милли.– Ты была у Пиннаклов дважды».
– По-всякому бывает.– Оливия любезно улыбнулась миссис Эйбл.– Какого-то определенного расписания у нас нет. Порой Гарри на несколько недель уезжает из страны, а когда возвращается, предпочитает отдохнуть в компании друзей.
– Вы бывали в его лондонском доме? – поинтересовалась миссис Эйбл.
– Нет,– с сожалением призналась Оливия.– Зато Милли была. И там, и на вилле во Франции. Да, дорогая?
– Да,– сухо ответила Милли.
– Недурной взлет для девушки,– заметил мистер Эйбл.– Раз-два – ив кругу избранных.
– Милли и сама не из бедной семьи,– немедленно вспыхнула Оливия.– Ты ведь привыкла общаться с самыми разными людьми, правда, солнышко? В школьные годы,– прибавила она, с довольным видом глядя на миссис Эйбл,– вместе с Милли училась настоящая арабская принцесса. Не помнишь, как ее звали?
– Мне пора.
Терпение у Милли лопнуло. Она встала из-за стола, так и не притронувшись к кофе.
– Правильно,– одобрила мать.– Иди и займись макияжем. На встрече с Александром ты должна выглядеть на все сто.
– Да,– едва слышно ответила Милли. У двери она задержалась.– Изабел не звонила мне с утра?
– Нет,– покачала головой Оливия.– Наверное, перезвонит позже.
В десять сорок Александр появился на пороге гостиной.
– Привет, Милли. Извини, что опоздал.
Нервы Милли сжались в тугой комок, как будто ей предстоял экзамен или посещение дантиста.
– Ничего страшного,– сказала она и отложила в сторону журнал, который якобы читала.
– Отлично,– пропела Оливия, входя вслед за молодым человеком.– Как будет лучше, Александр, у окна или за пианино?
– Пожалуй, так, как есть,– высказал мнение фотограф, с прищуром глядя на девушку, сидевшую на диване.– Но сначала мне нужно поставить свет.
– Кто-нибудь желает кофе? – спросила Оливия.
– Я приготовлю.– Милли вскочила и, не оглядываясь, вылетела из комнаты.
По пути в кухню она мельком посмотрелась в зеркало: сухая кожа, затравленный взгляд – да уж, счастливая невеста… Вонзив ногти в ладони, Милли заставила себя широко улыбнуться своему отражению. Все будет хорошо. Если ей удастся держать себя в руках, все будет хорошо.
К тому времени, когда Милли вернулась, гостиная превратилась в профессиональную фотостудию. На полу лежала белая простыня, стойки с белыми зонтиками и лампами окружали диван, на котором восседала Оливия. Миссис Хэвилл смущенно улыбалась в объектив.
– Устроилась твоим дублером, дорогая,– живо сообщила она дочери.
– Волнуешься? – обратился Александр к Милли.
– Ничуточки,– равнодушно ответила она.
– Дай-ка мне взглянуть на твои ногти, солнышко,– потребовала миссис Хэвилл, встав с дивана.– Если на фото будет видно твое обручальное кольцо…
– С ногтями все в порядке,– огрызнулась Милли, не дав матери взять ее за руку.
Она села на диван и посмотрела на Александра со всей невозмутимостью, какую только смогла изобразить.
– Неплохо,– кивнул фотограф.– Теперь расслабься. Разожми руки.– Он окинул ее критическим взглядом.– Нельзя ли убрать волосы с лица?
– Вспомнила! – воскликнула Оливия.– Фотографии, о которых я вам говорила. Пойду принесу их.
– Угу,– рассеянно произнес Александр.– Так, Милли, откинься назад и улыбайся.
Милли поймала себя на том, что бессознательно выполняет все указания. Растянув губы в улыбке, она почувствовала, что напряжение немного отпустило ее, и с наслаждением погрузилась в диванные подушки. Александр, казалось, был полностью поглощен установкой фотоаппарата. Все намеки на то, что они раньше встречались, были забыты. Нет повода для переживаний, с облегчением вздохнула Милли. Все будет хорошо.
Она взглянула на свое кольцо, сверкавшее на пальце, и передвинула ноги, сменив позу на более изящную.
– Вот! – Запыхавшаяся Оливия протянула Александру альбом.– Фотографии Изабел как раз перед окончанием университета. Мы считаем эти снимки великолепными, но хотелось бы услышать мнение профессионала. Что скажете?
– Неплохо,– буркнул Александр, мимоходом заглянув в альбом.
– В самом деле? – расцвела миссис Хэвилл и перелистнула страницу назад.– Это снова Изабел. И вот еще.– Она продолжала листать страницы назад.– А это Милли, примерно в то же время – лет десять назад, наверное. Вы только посмотрите на ее прическу!
– Неплохо,– механически повторил Александр. Он уже собрался отвернуться, но тут его взгляд упал на фотографию Милли.– Погодите-ка.
Молодой человек взял альбом у Оливии, несколько мгновений таращился на фото, затем ошеломленно перевел взгляд на Милли.
– Представляете, обрезала волосы и осветлилась, а нам ни словечка! – весело щебетала миссис Хэвилл.– Милли тогда была такой своевольной девчонкой! А сейчас и не скажешь, да?
– Угу. Ни за что бы не поверил.– Александр, словно загипнотизированный, не отрывал глаз от фотографии.– Невеста…– вполголоса проговорил он как будто сам себе.
Милли похолодела, к горлу подкатил тошнотворный страх. Он вспомнил, вспомнил ее… Впрочем, если он будет держать рот на замке, все еще может уладиться. Если только он будет молчать.
– Да уж,– протянул Александр, наконец оторвавшись от альбома.– Разница впечатляющая,– добавил он, слегка улыбнувшись Милли.
Та лишь в ужасе смотрела на него. Внутри у нее все переворачивалось.
– Все из-за волос,– не унималась Оливия.– Как только сменишь прическу, тут же полностью преображаешься. Вот когда я носила пышный пучок с начесом…
– Мне кажется, дело не только в прическе,– промолвил фотограф.– Как ты думаешь, Милли? Только в цвете волос? Или в чем-то еще?
Он поймал ее взгляд, и Милли уставилась на него, как кролик на удава.
– Н-не знаю,– наконец выдавила она.
– Интересно, правда? – прищурился Александр и кивнул на альбом.– Десять лет назад ты одна, сейчас – совершенно другая.– Он принялся заряжать пленку.– А я тут как тут.
– Вот, взгляните, какая замечательная фотография.– Оливия сунула альбом под нос Александру.– Это Изабел в школьной пьесе.
– Кстати, Милли,– небрежно произнес он, не обращая внимания на Оливию,– забыл спросить, ты в первый раз выходишь замуж?
Ну разумеется, в первый! – со смехом ответила за дочь миссис Хэвилл.– Неужели, глядя на нее, можно предположить, что это уже второй брак? Милли еще не так стара!
– Трудно угадать,– сказал Александр, продолжая настраивать аппарат.– Особенно в наши дни.
Внезапно сверкнула молния вспышки. Милли вздрогнула, точно ужаленная. Фотограф выглянул из-за объектива.
– Расслабься.– На его лице промелькнула усмешка.– Если получится.
Оливия в умилении сжала руки перед собой.
– Солнышко, ты выглядишь прелестно!
– В последнее время я часто фотографирую на свадьбах, когда люди женятся во второй раз. Поэтому и спросил.– Александр замолчал и посмотрел на Милли в объектив.– Но это не ваш случай.
– Нет,– одними губами ответила Милли,– не наш.
– Занятно,– пробормотал фотограф.
Милли с опаской покосилась на мать, однако на лице у Оливии застыло выражение вежливого безразличия, появлявшееся всякий раз, когда постояльцы ее домашней гостиницы обсуждали компьютерные программы или динамику курса иены. Поймав взгляд дочери, миссис Хэвилл понимающе кивнула и сделала вид, что смотрит в другую сторону.
– Ну, я пойду,– шепнула она.
– Хорошо,– сказал Александр.– Теперь поверни голову влево. Замечательно.
Короткая вспышка вновь осветила гостиную. Дверь за Оливией тихонько закрылась.
– Итак, Милли,– произнес фотограф,– признавайся, куда ты девала первого мужа?
Перед глазами у Милли поплыло, каждый мускул тела напрягся. Она не моргая смотрела в объектив.
– Расслабь руки, ты слишком сильно их стиснула. Постарайся успокоиться.– Александр сделал еще несколько снимков.– Ну же, рассказывай.
– Не понимаю, о чем ты,– хрипло выговорила она.
Молодой человек расхохотался.
– Слушай, придется тебе выдумать что-нибудь поинтереснее.– Он пересек комнату и поправил один из белых зонтиков.– Ты прекрасно знаешь, о чем я. И, судя по всему, кроме меня, никто не в курсе. Любопытно… Попробуй скрестить ноги. Левую руку положи на колено, так, чтобы было видно кольцо. А другой рукой подопри подбородок.
Щелкнула вспышка. Милли невидящими глазами смотрела перед собой, в отчаянии пытаясь придумать какой-нибудь остроумный ответ, чтобы осадить этого нахала, поставить его на место, но мысли были бессвязны, паника полностью парализовала ее мозг. Страх пригвоздил к дивану, оставив лишь способность подчиняться командам.
– Первый брак у нас вроде не запрещен, так в чем проблема? Это обстоятельство может не понравиться жениху? Или его папочке? – Александр сделал серию снимков и зарядил новую пленку.– Ты поэтому держишь все в секрете? – На секунду он задумался.– Или, может быть, история имеет продолжение, а? Пожалуйста, подвинься чуть-чуть вперед.
Милли послушно подвинулась. По спине у нее бегали мурашки.
– Между прочим, я сохранил старую фотографию: ты на ступеньках, в свадебном платье. Отличный вышел кадр. Я даже хотел повесить его на стену в рамочке.
Вспышка осветила гостиную. От страха у Милли закружилась голова. Ее мысли перенеслись в Оксфорд, в тот день десять лет назад: толпы туристов, щелканье фотоаппаратов, они с Алланом на крыльце регистрационного бюро, она охорашивает перышки, улыбается в объективы… Как она могла быть такой дурой? Как…
– Конечно, сейчас ты выглядишь совершенно иначе,– продолжал Александр.– Я мог и не узнать тебя.
Милли заставила себя поднять глаза и встретить его взгляд.
– Ты меня не узнал.– В ее голосе послышался едва заметный оттенок мольбы.– Ты меня не узнал.
Не уверен, дорогуша, не уверен,– покачал головой фотограф.– Заводить секреты от будущего мужа нехорошо, Милли.– Он стянул с себя толстовку и небрежно кинул ее в угол.– Разве бедняга не заслуживает того, чтобы знать правду? Может, кто-то должен ему все рассказать? Губы Милли зашевелились, но она не издала ни звука. Никогда в жизни ей не было так страшно.
– О, превосходно! – воскликнул Александр, опять приникнув к аппарату.– Только постарайся не хмурить лоб.– Он ухмыльнулся.– Думай о хорошем.

Казалось, прошла целая вечность, пока фотосессия не закончилась.
– Отлично,– подытожил Александр,– можешь идти.
Милли встала с дивана и молча уставилась на фотографа. Если взмолиться, упросить его, может быть, он смягчится. А может, наоборот…
Ее бросило в дрожь. Нет, рисковать нельзя.
– Ты что-то хотела? – осведомился Александр, убирая аппарат в футляр.
– Нет,– соврала Милли. На мгновение их глаза встретились, и в ее взгляде промелькнул страх.– Спасибо.
Девушка поспешила к двери, заставила себя спокойно повернуть ручку и выскользнула в коридор. Покинув гостиную, она чуть не разрыдалась от облегчения. Что теперь делать? Милли на секунду прикрыла глаза, потом вновь открыла их и протянула руку к телефону. Номер она уже знала наизусть.
«Здравствуйте,– послышалось в трубке.– Если вы хотите оставить сообщение для Изабел Хэвилл, пожалуйста, говорите после гудка».
Милли разъяренно швырнула трубку и в отчаянии уставилась на телефон. Ей надо с кем-то поговорить. Она больше не выдержит.
Вдруг ее осенило, и она снова сняла трубку.
– Эсме? Это Милли. Можно мне прийти к тебе?

Крестная мать Милли жила в большом, со вкусом обставленном доме в северной части города. Дом отстоял от дороги и был окружен садом с высокими стенами. Эсме открыла дверь, и две ее поджарые светло-бежевые гончие выбежали на снег, принялись радостно скакать вокруг гостьи и бросаться ей на грудь.
– Ну-ну, пошли прочь, негодники! – воскликнула Эсме с порога.– Оставьте бедняжку Милли в покое. Ей хочется поплакать.
– Так заметно? – удивилась девушка.
– Нет, конечно.– Крестная глубоко затянулась сигаретным дымом и оперлась на дверной косяк. Темные глаза оценивающе посмотрели на Милли.– Но ты не имеешь привычки беспричинно звонить мне среди бела дня и просить о немедленной встрече. Полагаю, что-то стряслось.
Под проницательным взором Милли внезапно застеснялась.
– Не совсем,– помявшись, сказала она, рассеянно гладя собак по головам.– Просто мне нужно с кем-то поговорить, а Изабел улетела…
– О чем?
– Да я и сама не знаю.– Милли сглотнула.– Обо всем.
Эсме пыхнула сигаретой.
– Обо всем? Занятно. Пожалуй, тебе лучше войти.
Огонь в камине весело потрескивал, душистый аромат, исходивший от керамического кувшина с глинтвейном, заполнял гостиную. Милли передала Эсме пальто и с удовольствием опустилась на диван, в сотый раз поражаясь, что такая утонченная и элегантная женщина приходится родней ее скучному отцу.
Эсме Ормерод была троюродной сестрой Джеймса Хэвилла, ее родители относились к более состоятельной ветви семьи. Она выросла в Лондоне, и Джеймс общался с ней довольно редко. Однако примерно в то же время, когда родилась Милли, Эсме перебралась в Бат и нанесла Джеймсу визит вежливости. Оливия, польщенная знакомством с новой, эксцентричной родственницей мужа, тут же попросила ее быть крестной матерью Милли, рассчитывая таким образом сделаться подругой Эсме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28