Этого никто не знает, но Хутты вообще-то очень любят петь.
Увидев лезущее из болота чудище поганое, богатыри воодушевились, заорали еще громче и принялись стрелять в него из луков.
Реджи, воспитывавшийся по принципу «один выстрел – минимум одна смерть», оценил их стрельбу как недостаточно точную. Из четырех стрел только три попадали в цель.
Большого значения это в любом случае не имело. Стрелы не могли пробить толстую шкуру Джаббы. Они отскакивали от гангстера и падали в грязь.
Реджи вычеркнул из своего мысленного списка нож и арбалет. Хотя, подумал он, с арбалетом можно было поэкспериментировать. Если взять стрелы с термическими наконечниками, смазанными цианидом. Увы, времени на замену наконечников и смазывание их цианидом не было.
Кто-то может подумать, что арсенал стрелков в их таинственных саквояжах поистине безграничен, но это не так. В них находится только то оружие, которое стрелки туда заранее положили, и эта величина является конечной.
У Реджи имелись и арбалет, и термические наконечники для стрел, и цианид. Но только по отдельности. А собирать их все вместе и делать это именно сейчас Реджи посчитал нецелесообразным.
Богатыри были людьми неглупыми. После того как двадцатая по счету стрела отскочила от Джаббы Хутта, они кое-что себе сообразили и убрали луки с глаз долой.
Муромец вытащил свое знаменитое гигантское копье. Младшие богатыри раздвинулись в стороны, предоставляя старшому оперативный простор.
Муромец размахнулся, фирменно хэкнул и швырнул копье.
Вот и все, успел подумать Реджи, пока копье дырявила воздух. Массы этой дуры должно хватить, чтобы пробить насквозь средних размеров африканского слона, а Джабба Хутт, при всех своих габаритах, все-таки поменьше. И увернуться он тоже не сможет. Даже если он обладает подвижностью Джеки Чана. Нижняя часть его туловища все еще пребывала в объятиях болотной тины.
Джабба Хутт и не думал уворачиваться. Вместе этого он выхватил свой бластер и сжег копье на подлете.
Эффектно, подумал Реджи.
Второй голубой луч полетел в грудь Илье Муромцу. В последний момент богатырь успел поднять своего скакуна на дыбы, и бедная коняшка получила свое. Над болотом поплыл запах жареного мяса.
Реджи поморщился. Он не мог не признать эффективность подобного метода, но такой стиль поведения ему претил. Стрелки предпочитали уворачиваться от пуль сами, а не закрываться посторонними.
Муромец ловко соскочил с падающего коня и схватился за булаву. Алеша с Добрыней тоже спешились, обнажили мечи и прикрылись щитами.
– Это будет жестко! – заявил Илья Муромец и полез в болото.
Такое решение Реджи одобрил. В крайнем случае можно будет поднырнуть под луч бластера. Хотя он сам не стал бы бросаться с оружием ближнего боя на противника, оснащенного космическим бластером.
– Хырр тырр мырр! Это будет жестко!

– сказал Джабба и вытащил второй бластер.
Интересно, а сколько у него осталось зарядов, подумал Реджи. Любые аккумуляторы, пусть даже и сделанные в другой галактике и в другое время, имеют обыкновение садиться в самый неподходящий для своего обладателя момент.
Богатырей в Триодиннадцатом царстве было много, все они время от времени вляпывались в разные истории, веселые, лихие, зачастую смертельно опасные, но в учебники по истории попали считанные единицы. И эти трое, принявшие неравный бой на болоте, были лучшими из всех.
Несмотря на явное технологическое превосходство одной стороны, бой шел на равных. Пылали камыши, шипела испаряемая лучами бластеров вода, поднимались в небо струи пара. Джабба Хутт стрелял не переставая, богатыри прыгали, вертелись ужами на раскаленной сковороде, подныривали под смертоносные лучи, с каждым финтом сокращая отделяющее их от цели расстояние.
Реджи оценил шансы богатырей как неплохие. Разумеется, при непосредственном контакте чудище кого-нибудь из них наверняка зажарит, но шансов выиграть бой у него нет. От удара боевой палицей или тяжелым мечом Хутту не спастись.
Реджи вытащил из саквояжа винтовку. По большому счету на богатырей ему было плевать. Но если он не внесет свою лепту в этот бой, головы чудовища, равно как и указания местонахождения Кощеевой смерти, ему не видать.
А богатыри могли на какое-то время стать полезными союзниками. Они же местные, должны хорошо знать и дороги, и населяющий страну люд. Ведь еще неизвестно, как далеко придется тащиться за обещанным нанимателям яйцом.
Реджи стрелял, не целясь. Учителя позаботились о том, чтобы он воспринимал винтовку как продолжение своей руки, а когда вы делаете что-то рукой, вам нет необходимости за ней приглядывать Двусмысленная фраза. Интересно, что автор имел в виду (прим. ред.)

… Вот только не надо гнусных намеков! Ничего такого автор в виду не имел! (Прим. авт.)

… А о чем же тогда идет речь? (Прим. ред.)

… О почесывании левой пятки, например. Кстати, редакторам не идет такое ехидное выражение лица (прим. авт.).

… На себя посмотри! (Прим. ред.)

… Господа, прекратите этот балаган! (Прим. ГЛАВНОГО редактора.)

… Что бы автор там себе ни писал, последнее слово всегда останется за нами! (Прим. ред.)

… Да что вы о себе возо… (Прим. авт.)

… И так будет с каждым! (Прим. ред.)


На болоте царил такой шум, что выстрел из «ремингтона» никто не услышал. Бластер выпал из перебитой правой руки Джаббы Хутта и скрылся в мутной воде.
– Мырр бырр фырр Врешь, не возьмешь

, – прохрипел Джабба, пытаясь определить, откуда в него стреляли.
В этот момент подоспевший Алеша Попович всадил ему меч под ребро, а напрыгнувший с фланга Муромец отоварил булавой по башке.
– Бырр Ой, что-то мне нехорошо.

! – сказал Джабба Хутт и рухнул в воду. Для пущей уверенности Муромец приложил его еще пару раз палицей, а потом богатыри подхватили гангстера под руки и потащили тушу к берегу. Когда они добрались до твердой земли и бросили труп Хутта к копытам уцелевших двух лошадей, из ближайших кустов вышел Реджи, небрежно держа винтовку на сгибе левой руки.
– Ну что, пацаны, поговорим? – спросил он.
– Отчего ж и не поговорить, с хорошим-то человеком, – сказал Илья Муромец, плюнув себе на ладонь и нащупывая рукоять висевшей на богатырском поясе булавы.

ГЛАВА 9

Куда идем мы с Пятачком – большой-большой секрет.
Винни-Пух


Трое – человек-волшебник, человек-стрелок и человек-дракон – шли по петляющей между холмами тропе и вели светские, ни к чему не обязывающие разговоры.
– Я должен отметить, а вы не можете отрицать тот факт, что человечество – абсолютно бесперспективная и тупиковая ветвь развития, – заявил Бозел. – Затратив много сил, как умственных, так и физических, на создание драконов, эльфов, грифонов и мантикор, Творец отдохнул во время работы над людьми, орками и гоблинами. Однако у орков и гоблинов перед людьми есть неоспоримое преимущество. Они естественны. Они не окружают свою жизнь бесконечным количеством бессмысленных ритуалов, они не налагают на себя никаких ограничений. Если орк хочет пить, он берет воду. Если орк хочет есть, он берет мясо. Если орк хочет любви, он берет женщину.
– Орки – варвары, – заметил Гарри.
– Да! – с энтузиазмом воскликнул Бозел. – Этим они и замечательны! Для недолговечных, ущербных, неполноценных в духовном плане существ варварство является естественным и единственно правильным образом существования. Возьмем, к примеру, эльфов. Эльфы теоретически бессмертны. Они не стареют и не знают болезней. Самая распространенная среди эльфов смерть – это смерть от руки человека. Или орка. А поскольку эльфы не обладают вашей врожденной склонностью крушить все вокруг себя, воюют они редко и живут долго. А когда ты живешь тысячи лет, ты можешь заниматься чем угодно и рано или поздно достигнешь в этом совершенства. Ты можешь слагать стихи, писать прозу или картины, строить дома, ковать мечи и при этом развиваться духовно. Когда ты бессмертен, ты можешь достичь всего. А чего ты можешь достичь, когда срок твоей жизни – лет восемьдесят, и до этого возраста доживают считанные счастливчики? Сколько тебе лет, волшебник?
– Двадцать шесть.
– А тебе, стрелок?
– Не знаю, – сказал Джек. – Я побывал в слишком большом количестве миров, время в которых течет по-разному. Так что мне может быть и двадцать шесть, и полторы тысячи лет.
– По-твоему, дело только в продолжительности жизни? – спросил Гарри. – Если так, то я хочу тебя разочаровать. Волшебники живут долго. Тысяча лет для нас – не предел.
– Волшебники – это люди, которые черной завистью завидуют эльфам и пытаются им подражать, – отрезал Бозел. – К тому же какой процент волшебников доживает до названного тобой возраста? Дай мне статистические данные, если хочешь продолжать дискуссию.
– Процентов десять, – признался Гарри. Это были цифры официальной статистики, но Гарри подозревал, что на самом деле процент еще ниже. Колледж выпускал по сорок волшебников в год, а стариков вроде Горлогориуса можно было пересчитать по пальцам правой руки Фродо Бэггинса.
– Десять процентов, – фыркнул Бозел. – Это слишком мелкие цифры, чтобы оперировать ими в масштабах человечества. Вы плодитесь, как кролики, но совершенно не умеете жить. Это свойственно всем недолговечным расам. У вас просто нет времени, чтобы учиться.
– Значит, мы ни в чем не виноваты, – сказал Гарри.
– Ха! – сказал Бозел. – Ни в чем они не виноваты, как же. Вы, человеки, никогда не признаете за собой никакой вины. Вам легче свалить все на природу, ошибки эволюции или происки окружающих. Вы живете недолго, но вместо того, чтобы наслаждаться хотя бы этим небольшим отведенным вам сроком, вы сами усложняете свою жизнь настолько, что ее и жизнью-то нельзя назвать. Вы придумали для себя игру под названием «цивилизация» и упоенно играете по правилам, которые только вам и понятны. Мужчина полюбил женщину. Женщина полюбила мужчину. Это нормально и естественно. Что становится их следующим шагом? У всех народов, кроме вашего, любящие друг друга мужчина и женщина делают ребенка. А что делаете вы? Вместо того, чтобы заняться процессом воспроизводства, вы бежите в церковь или мэрию и просите какого-то совершенно незнакомого и постороннего вам человека «узаконить» ваш союз. Какой закон вы имеете при этом в виду?
– Человеческий.
– Но в этой ситуации имеет смысл только один закон – закон природы. Однако если мужчина и женщина следуют этому закону, наплевав на искусственные ритуалы, их объявляют чуть ли не преступниками. Где в этом смысл? Где логика? Разве клятва, данная перед лицом постороннего человека, может быть крепче клятвы, которую люди дают друг другу наедине? Разве укрепит она союз любящих сердец, разве она поможет сохранить любовь и пронести ее через все жизненные невзгоды?
– Ты слишком сентиментален для дракона, – заметил Джек.
– Я выслушал слишком много слезливых и слюнявых романтиков, которых ваши так называемые законы привели ко мне на обед, – сказал Бозел. – Я слышал так много историй о несчастной любви, которая стала несчастной именно из-за отношения вашего общества к влюбленным, что могу уже писать книги на эту тему. Даже в стихах. «Нет повести печальней в этом мире, чем повесть о Руслане и Людмиле». Кстати, эти имена хорошо сочетаются между собой. Надо будет подкинуть идею кому-нибудь из грядущих поэтов… Так о чем я говорил, прежде чем отвлекся на рассуждения о любви?
– О несовершенстве человеков, – сказал Джек.
– Вот именно. Человеки несовершенны. И вместо того чтобы упрощать свою жизнь, они ее всячески осложняют. Возьмем, к примеру, нашу с вами ситуацию. Если опустить некоторые частности, это одна из самых банальных ситуаций, которые только возникают во множественной Вселенной.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Гарри.
– С чего все началось? – продолжал Бозел. – Кучка условно хороших парней желает разобраться с кучкой парней, условно нехороших. Мы не будем сейчас останавливаться на разборе, почему одни парни хорошие, а другие нет. История расставит все по своим местам. В смысле, победитель укажет истории место, где ей положено стоять. Условно хорошие парни – это весьма могущественные персоны типа старикана Горлогориуса, который недавно почтил нас своим визитом. Условно нехорошие парни – тоже не самые слабые личности типа негодяя Негориуса, которому собираемся нанести визит мы сами. И вместо того чтобы встретиться в каком-нибудь отдаленном месте и тупо подраться между собой с целью выявления самого живучего, они придумывают целый ритуал – квест. Квест изначально ставит стороны в неравные условия. В то время как негодяй Негориус сидит в хорошо укрепленном месте под защитой армии своих приспешников, Горлогориус должен развить бешеную деятельность. Причем сам он в поход не пойдет. О нет, его роль – это роль идейного вдохновителя, этакого замполита, который учит всех, как правильно сражаться и любить Родину, а сам при этом сидит в тылу и любит пожрать. Горлогориусы, Мерлины, Каролинусы Каролинус – маг, фигурирующий в серии романов о рыцаре-драконе Гордона Диксона. Надеюсь, нет нужды уточнять, кто такие Мерлин и Гэндальф (прим. авт.).

и Гэндальфы мира сего никогда не ходят на врага самолично. Они посылают в опасные земли других разумных существ, как правило, далеко не столь могущественных, как они сами. Горлогориусы нашего мира прекрасно сознают, что посылают этих других парней на верную смерть. Но так уж заведено, это все часть ритуала. Гэндальф никогда не встанет во весь рост и не попытается выбить Саурону Саурон – харизматичный злодей, от которого за годы противостояния с силами Добра остался один только глаз. При этом автору до сих пор остается непонятным тот факт, что Саурон охотился за Кольцом Всевластья. Учитывая анатомическое строение Саурона, автору очень трудно представить, что Саурон собирался делать с этим кольцом. Впрочем, факт охоты за бесполезным предметом можно объяснить отсутствием у Саурона мозга (прим. авт.).

единственный глаз. Скажите мне, где был Гэндальф, когда Исилдур (предок Арагорна Потомок Исиддура (прим. авт.).

) обломал свой меч о Кольцо Всевластья Крайне ценный магический артефакт. Кстати, один из первых (прим. авт.).

? Отсиживался на Валиноре Типа рай. Более подробное описание Валинора читайте в трактате Дж. Р. Р. Толкина «Сильмариллион» (прим. авт.).

или бухал в «Гарцующем пони» Кабак (прим. авт.).

с Баттербуром Кабатчик (прим. авт.).

?
– Извини, – сказал Гарри. – Я потерял нить твоих рассуждений. Видишь ли, я не знаю, кто такой этот Гэндальф, о котором ты говоришь.
– Не знаешь, кто такой Гэндальф? – до крайности удивился Бозел. – Да какой ты после этого волшебник?
– А ты знаешь, кто такой Джеймс Эккерт Джеймс Эккерт, барон де Малеконтри – рыцарь-дракон, герой фэнтезийного сериала Гордона Диксона (прим. авт.).

? – осведомился Гарри.
– Впервые слышу.
– Ну и какой ты после этого дракон?
– Я знаю, кто такой Гэндальф, – вмешался стрелок. – И ты не прав, Бозел. Гэндальф принимал участие в походе и делил с другими все тяготы и лишения. А потом он принял удар на себя и бился с Балрогом на Морийском мосту.
– Отмазка, – сказал Бозел. – Гэндальф – не просто волшебник. Он по определению – полубог. Что для полубога какой-то там огненный демон? Плюнуть и растереть, и сразу забыть. Он просто использовал схватку с Балрогом как предлог, чтобы отстать от остальных и не подставлять шею под прочие опасности Бозел ошибается. Схватка с Балрогом на самом деле оказалась нешуточной для Гэндальфа. Это косвенно подтверждает «левел ап», который Гэндальф получил после победы над огненным бичом, из Серого став Белым (прим. авт.).

. Но Балрог с этим Гэндальфом, вернемся лучше к нашим баранам. К квестам то есть. Итак, хорошие парни решили разобраться с плохими и выставили вместо себя целую команду. Но кто придумал, что именно хорошие парни должны идти в логово плохих, а не наоборот? Кто этот Магомет, который приравнял Сауронов и Негориусов этого мира к горе? Почему мы не можем сидеть в какой-нибудь комфортной крепости, предаваясь обжорству и пьяному разгулу, в то время как голодный и злой Негориус забарывает по дороге к нам встающие на его пути силы Света? Почему, как только доходит до дела, мудрые и добрые отходят в сторону, а мелкие, темные и гадкие сплачивают ряды и встают все как один?
– Потому что они – трусы, – сказал Гарри. – Истинному герою не нужно иметь вокруг себя толпу для того, чтобы ощущать себя героем. Неужели ты сам чувствовал бы себя лучше, если бы за тобой шла целая армия?
– Да.
– Ну ты не слишком правильный герой. Ведь ты – дракон.
– А ты – волшебник второго уровня, – огрызнулся Бозел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32