Центр троянской обороны был смят.
Фланги пока держались. Там давление ахейцев еще не достигло предела.
Дэн
Итальянец во главе отряда, состоящего то ли из храбрецов, то ли из безумцев, бился у самой кромки воды. Три ахейских корабля уже горели, два других в спешном порядке уходили от берега, ожидая, пока подплывут остальные. В их сторону летели горящие стрелы.
Критские пираты не желали умирать на побережье.
Циклоп, о котором Гомер не написал ни строчки, бился с превосходящими его пока в три раза силами Нестора и не уступал ни метра. Песок уже не было видно, везде лежали тела. Кое-кто подавал признаки жизни, но мертвых было больше.
Ахилл рвался вперед, в пробитую им брешь пытались вклиниться мирмидонцы. Троянцы пропускали свирепого воина и тут же смыкали ряды, отсекая его от основного отряда.
На побережье наблюдалось уже больше сотни ахейских судов. Линия битвы растянулась на полтора километра. Обывателям был обеспечен прекрасный воскресный вечер.
Эту битву можно показывать сутки напролет, подавая на экран разные эпизоды, не обойдя вниманием ни одного героя. Настоящая находка для мистера Картрайта.
Бывший Домосед, носящий теперь гордую кликуху БМП (боевая машина Приамид), крушил ахейцев направо и налево. Его страшное копье несло смерть в каждом ударе. Лавагет давно уже потерял свой щит и принимал удары мечом, зажатым в левой руке. Я не верил, что такая манера боя вообще возможна, пока не увидел БМП в действии.
Троянцы демонстрировали чудеса доблести и стойкости, но сдержать натиск ахейцев они все равно не могли. Пройдет еще полчаса, может быть, час, и численное преимущество армии Агамемнона станет подавляющим и погребет под собой горстку отчаянных троянцев.
Хаос.
Наблюдать битву целиком было невозможно.
Не помогал ни крупный, ни общий план.
Можно только выхватывать отдельные ее фрагменты и пытаться сложить из них целую картину.
– Стоп, – сказал я, и Макс послушно нажал на паузу. – Можешь увеличить вон ту часть?
– Пожалуйста. Кого ты там высмотрел?
– Что это за парень?
– Троянец. Я должен всех знать в лицо?
– Я никогда не видел его раньше.
– В Трое живет больше тридцати тысяч человек.
– Посмотри на него внимательно. Если ты скажешь мне, что он простой воин, то я готов проглотить собственный окурок.
Лучник стоял на огромном валуне, коих было множество на побережье Трои, и дарил смерть завоевателям. Он был красив. Талия если не осиная, то очень близка к таковой, широкие плечи, гордая осанка. Длинные черные волосы уложены в аккуратную прическу.
Аристократические черты лица, выражение надменное, чуть ли не презрительное.
Он прикрывал отход центральной части армии обороняющихся.
Странно, но на лучнике не было доспехов. Вообще никаких. Ни панциря, ни шлема. Руки и ноги тоже ничем не прикрыты, на ногах обычные сандалии, разве что очень дорогие. Туника белая с золотой вышивкой.
Оружия, кроме лука, при нем никакого не наблюдалось. Зато лук был здоровый, в полтора раза больше лука Лаэртида.
И лук, и стрелы почему-то блестели на солнце.
Серебром и золотом, соответственно.
Полковник Трэвис
Лучник появился внезапно, или я просто проморгал его появление на поле битвы. Только что валун был пуст и его обтекала река отступающих троянцев, и вот на нем уже стоит этот красавчик с луком чуть ли не в человеческий рост.
Скорострельность у лучника была просто бешеная. Стрелы срывались с его тетивы с интервалом не больше секунды, и парень абсолютно не заботился о прицеле. Просто стрелял как будто в никуда.
Тем не менее каждая его стрела несла смерть
Лица я не видел – слишком далеко. Зато прекрасно видел атлетическую фигуру без доспехов и видел, что он положил уже более полусотни человек.
Лучник и красавец.
Парис, подумал я.
Захватить мерзавца в плен и вынудить троянцев закончить войну почетным миром. Пусть они будут проигравшими, зато живыми.
В следующую секунду я уже мчался по песку, по возможности закрываясь щитом.
Дэн
– Полковник Трэвис тоже заметил нашего парня, – сказал я.
– Какого черта он лезет в драку? Возомнил себя ахейцем? Или он хочет умереть за три с половиной тысячелетия до собственного рождения?
– Мы скоро узнаем, чего он хочет, – сказал я. – Движется он достаточно целеустремленно.
Реалити-шоу «Троя»
День высадки ахейского флота
Агамемнон и Менелай
Флагман ахейцев находится в полусотне метров от берега, его царственные пассажиры стоят на носу и обозревают побоище на побережье.
– Сегодня побережье станет нашим, – говорит Агамемнон.
Менелай не отрываясь смотрит на берег. Ищет своего обидчика, но Париса сегодня нет в битве. Он остался под надежной защитой стен.
– Завтра мы войдем в Трою, – говорит Агамемнон. – Никто не устоит перед мощью моего войска.
– Нашего войска, брат, – поправляет его Менелай.
– Нашего, – соглашается Агамемнон. – Мы сотрем с лица земли этот город. Зевс с нами.
– А Аполлон, похоже, нет.
Полковник Трэвис
Сорок метров до лучника.
Я не вступал в схватки с троянцами, просто отбрасывал их в сторону и бежал дальше. Мной овладела только одна мысль – пленить Париса.
Убрать главный повод к войне. Заплатить жизнью Париса за жизнь города. Приам не будет продолжать войну, зная, что его сын в плену.
Или будет?
Об этом можно подумать позже. Сейчас надо захватить гаденыша в плен.
Тридцать метров.
Он заметил меня. Стрела сорвалась с тетивы и понеслась в мою сторону, я едва успел прикрыться щитом.
Ощущение было такое, что в обитый кожей кусок дерева вонзилась не стрела, а копье. Удар был страшной силы, и моя левая рука на мгновение онемела.
Двадцать метров.
Черт побери! На этот раз мне показалось, что в щит мне приложили боевым молотом Теламонида.
Дэн
– Наш незнакомец похож на Париса, – сказал Макс.
– Только фигурой. Черты лица совсем не парисовские, да и этот и старше раза в два. – Кроме того, Парис остался в городе. Сейчас они с Приамом стоят на Скейской башне и наблюдают, как передовые (или тыловые?) отряды отступающих троянцев входят в город, – Может, это какой-нибудь очередной внебрачный сын Приама, появившийся в городе незадолго перед началом войны?
– Что-то я не заметил его приезда. Явообще не видел, как он оказался на поле боя. Может, стоит отмотать назад и посмотреть?
– Подожди. Отмотать назад мы всегда успеем. Давай сначала посмотрим, чем это закончится.
Полковник Трэвис
Третью стрелу я принимать на щит не стал. Пригнулся, и она пролетела у меня над головой.
Судя по звуку, угодила кому-то в грудь.
И только в трех метрах от валуна я заметил, что стоит на нем совсем не Парис, хорошо знакомый мне по сеансам наблюдения. Этого лучника я не знал.
Но останавливаться уже поздно.
Безграничное удивление было написано на лице незнакомого стрелка, когда я запрыгнул на валун и оказался с ним рядом. Он не успел наложить на тетиву четвертую стрелу, она была зажата в его правой руке, и он попытался меня ею заколоть.
Я увернулся, не теряя инерции, и со всей дури врезал лучнику в челюсть.
Это уже было не удивление. Это был ужас.
Лучник на какой-то миг буквально завис на моем кулаке, а потом полетел назад. Но до земли он почему-то не долетел. В воздухе что-то сверкнуло, резко запахло озоном, и лучник исчез.
Дэн
– Вот теперь можешь отмотать назад, – сказал я. – Секунд на тридцать.
– Вуаля.
Я еще раз посмотрел, как Алекс со всей своей широкой полковничьей души прикладывает неведомого лучника в челюсть. Голова лучника откидывается, сам он начинает полет назад, роняя лук и взмахивая руками, и…
Растворяется во вспышке света.
– Лук, – потребовал я. – Лук самым крупный планом, который может дать твоя игрушка.
– Пожалуйста.
Изображением лука я любовался секунд тридцать, все это время Макс любовался моим профилем.
– Стрелу в стоп-кадр.
Стрела повисла в воздухе в десяти сантиметрах от выпустивших ее пальцев. Красивая такая стрела, сверкающая желтым цветом, отбрасывающим блик на лицо полковника Трэвиса.
– Ты стал специалистом-оружейником?
– Тебе ничего не кажется странным?
– Многое. Особенно в последнее время.
– Я имею в виду в этой стреле.
– Что с этой стрелой? Обычная стрела. Прямая. Желтой краской покрашена.
– А лук какой краской покрашен?
– Серебристой.
– Тебе это ничего не напоминает?
– Послушай, друг, – сказал Макс, – хватит говорить загадками. Я – всего лишь обычный тупой телевизионщик, чей круг интересов органичен профессиональной деятельностью, а ты – настоящий светоч знаний. Что с этим парнем?
– Сребролукий и златострелый, – сказал я. – Максимилиан, я поздравляю вас с тем, что вы это видели, и поздравляю полковника Трэвиса с тем, что он это сделал. Это ведь был Аполлон.
Полковник Трэвис
Размышлять о странностях поведения троянского лучника оказалось некогда. В какой-то момент я обнаружил, что стою на вершине валуна совершенно один и что воины Илиона жаждут составить мне компанию. Пришлось вынимать меч из ножен и тактично давать им понять, что в настоящую минуту мне хочется одиночества.
Минут через пять они мое желание поняли и отступили в сторону города. Ахейцы не особо утруждали себя преследованием, даже самые отпетые оптимисты не мыслили ворваться в Трою на пятках ее отступающих защитников. Программа-минимум была выполнена, побережье поменяло хозяина.
Единственным, кто преследовал троянцев до самого города, был Ахиллес. Ну что ж, значит, ему дольше всех возвращаться к лагерю.
В Трою он ворваться не успел, ворота захлопнули перед его носом, а самого героя угостили сотней безвредных для него стрел.
Я остался сидеть на валуне и размышлять. Вокруг суетились ахейцы, сумевшие выбраться из битвы без ущерба или легко раненные. В своих разговорах они упоминали имена трех главных героев дня: Одиссея, Ахиллеса и, как ни странно, вашего покорного слуги.
Лаэртид прославился тем, что первым высадился на берег и остался жив.
Ахилл – тем, что убил больше всех троянцев и обратил защитников города в бегство.
И я – тем, что трижды устоял перед самим Аполлоном, а потом вынудил его покинуть поле боя.
Вот вам ваши долгожданные боги, мистер Картрайт.
Реалити-шоу «Троя»
Берег Троады. Вечер после высадки ахейского войска
Агамемнон и Менелай
Братья Атриды идут по песку, который еще недавно был полем боя. Ахейцы подбирают своих раненых и стаскивают в кучи убитых. Скоро запылают погребальные костры.
– Это было легко, – говорит Менелай.
– Я не могу понять, почему Феб выступил против нас, – говорит Агамемнон. – Троянцы когда-то оскорбили его, не заплатив за работу.
– Пути богов неисповедимы.
– Все прорицатели сообщали мне, что боги на нашей стороне, – говорит Агамемнон. – Зевс обещал нам свою поддержку. Я не могу поверить, что Феб решил выступить против Громовержца.
– Люди говорят, что видели в наших рядах Афину.
– Хорошо, что они так говорят, – сообщает Агамемнон. – Плохо, что на самом деле ее не было. Мне не слишком нравится происходящее.
– Ахиллес обратил в бегство войско Гектора.
– Наконец-то мальчишка начинает оправдывать свою репутацию.
– Чужеземец снова проявил себя выше всяких похвал.
– Обратил в бегство Аполлона? Разве смертному такое под силу?
– Что ты хочешь сказать, брат? Что он из Дюжины Олимпа?
– Он не похож на бога, – говорит Агамемнон. – Да и кто готов бросить вызов любимому сыну Зевса? Арес? Я видел Ареса на полях сражений, это не он. Гефест – хромец, Гермес – не воин и никогда не решился бы на такое. Дионис?
– А старшие?
– Он не из старших, это точно, – говорит Агамемнон. – И я не думаю, что он из олимпийцев.
– Он принял две стрелы на щит, – говорит Менелай. – А от третьей увернулся. Кто может увернуться от Разящего? Аполлон – бог лучников. Не было случая, чтобы он промахнулся. До сегодняшнего дня не было.
– Даже Аполлон не помешает тому, чей путь благословлен самим Зевсом, – говорит Агамемнон, имея в виду самого себя. – А к чужеземцу надо присмотреться.
Полковник Трэвис
Я так и сидел бы на том валуне до самой ночи, если бы меня не нашел Лаэртид.
– Пошли, – сказал он. – В моем лагере есть шатер и для тебя. Думаю, вряд ли Пелид будет рад тебя видеть.
– Почему?
– Он ревнует.
– Забавно.
– Если тебя это позабавит, он также ревнует и меня. Мы отняли у него часть славы, Алекс.
– Я не помню, что совершал что-то славное.
– Ага. Он обратил в бегство троянцев, а ты – самого Аполлона. Теперь ему придется изрядно потрудиться, чтобы сравняться с тобой.
– Чушь.
Одиссей пожал плечами:
– Пойдем. Аргосцы разбивают лагерь неподалеку. Кто-то должен сообщить Диомеду, что война началась.
Я двигался на автомате, стараясь фиксировать внимание на том, чем занят в настоящий момент. Думать не хотелось. Хотелось плюнуть на всю эту бодягу и вернуться во Флориду, забиться в свое бунгало, курить сигары, купаться в соленой воде, не окрашенной кровью, пить коньяк и забыть существование амбициозного проекта под названием «Реалити-шоу «Троя».
Вот мы бредем по лагерю ахейцев под аккомпанемент доносящихся со всех сторон стонов, вот мы снимаем доспехи и смываем кровь с наших тел в шатре Одиссея, вот, уже облаченные в чистые одежды, бредем через лагерь аргосцев, благо стонов тут не слышно, ибо гетайры опоздали к раздаче.
Клеад нерешительно топтался у огромного шатра ванакта Аргоса, явно не зная, что делать дальше. Очевидно, его хозяин не был в состоянии отдавать распоряжения.
– Ванакт там? – Одиссей указал на шатер.
– Нет, – сказал Клеад. – Ванакт на корабле. Я не решаюсь его будить.
– Как видишь, я тоже пророк, Алекс, – сказал Одиссей. – Я думаю, если мы не разбудим Тидида до окончания войны, он может на нас обидеться.
Клеад рассказал нам, что Диомед однажды выползал из каюты, когда первые корабли приставали к берегу, произнес короткую напутственную речь и завалился обратно. Похоже, что сделал он это на автопилоте, так и не проснувшись. Аргосцы разбили лагерь, развели костры для приготовления пищи и обустраивали быт, а их предводитель бессовестно продолжал дрыхнуть в своей каюте.
Мы поднялись на борт, разыскали каюту Диомеда и вылили на последнего ведро зачерпнутой за бортом воды.
– Души ваши в Тартар, – пробормотал Диомед, поворачиваясь на другой бок. – Шли бы вы отсюда, кем бы вы ни были.
– Я – Одиссей, – сказал Лаэртид. – Со мной Алекс, сын Виктора.
– Не врите. Сын Виктора плывет на корабле Ахилла, а моего друга сослали на противоположное крыло. Самозванцы. Клеад!
– Клеад на берегу, – сообщил Одиссей.
– На каком берегу? – осведомился Тидид.
– На троянском.
– В каком смысле?
– Мы приплыли, – сказал Одиссей.
– Куда?
– В Трою, – терпеливо сказал Одиссей.
– Зачем?
– Воевать.
– С кем?
– С троянцами.
– Вы шутите, надеюсь?
– Свое чувство юмора я оставил на Итаке.
– Чудесно. Троя взята?
– Пока нет.
– Так приходите, когда возьмете.
– А ты не хочешь поучаствовать в осаде?
– Нет, – исчерпывающе высказался Диомед и попытался захрапеть.
– Алекс, принеси еще воды.
– Легко, – сказал я, не двигаясь с места.
– Шутка в стиле козопасов, – сказал Диомед, но сел на своей постели. Выглядел он, как и положено, помятым и раздраженным. – Что я пропустил?
– Самую малость, – сказал Одиссей. – Сражение, которое длилось три часа. Мы захватили побережье. Пелид убил сотню троянцев. На стороне Илиона выступал сам Аполлон, но доблестный Алекс обратил его в бегство. Агамемнон закатывает пирушку по поводу победы. Ты тоже приглашен.
– У меня есть свои моральные устои, – сказал Диомед. – Я не пью с Атридами.
– Пожалуй, они единственные люди на земле, с которыми ты не пьешь.
– Чушь. Еще я не пью с троянцами.
– Потому что они тебя не приглашают.
– Может быть. – На известие об Аполлоне Диомед никак не среагировал. Очевидно, в те времена, точнее в эти времена, было принято, что боги повсеместно вмешиваются в разборки смертных. – Боюсь, прежде чем они додумаются пригласить меня на попойку, мы их всех убьем.
– Все может быть. – сказал Одиссей. – Пошли на берег, Тидид, твои слуги уже наверняка приготовили еду.
– Еду? Ты шутишь, друг. Лично меня мучит не голод, а жажда.
Реалити-шоу «Троя»
Троя. Вечер после высадки ахейского войска
Приам, Гектор, Эней и Циклоп
Все четверо сидят в пустой пиршественной зале. На столах только вода для омовения рук и вино для принятия внутрь. Приам во главе стола, он хмурится. Гектор потягивает вино, Эней пытается отмыть с лица слой копоти и засохшей крови.
– Я все равно считаю, что мы отдали побережье Агамемнону слишком легко, – говорит Приам.
Циклоп смотрит в пол. Сегодня он ранен трижды – в правое бедро, бок и левую руку.
Эней опускает голову в чашу.
– Легко? – спрашивает Гектор. – Напротив, я считаю, что мы слишком долго тянули с отступлением и потери превысили все ожидаемые пределы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Фланги пока держались. Там давление ахейцев еще не достигло предела.
Дэн
Итальянец во главе отряда, состоящего то ли из храбрецов, то ли из безумцев, бился у самой кромки воды. Три ахейских корабля уже горели, два других в спешном порядке уходили от берега, ожидая, пока подплывут остальные. В их сторону летели горящие стрелы.
Критские пираты не желали умирать на побережье.
Циклоп, о котором Гомер не написал ни строчки, бился с превосходящими его пока в три раза силами Нестора и не уступал ни метра. Песок уже не было видно, везде лежали тела. Кое-кто подавал признаки жизни, но мертвых было больше.
Ахилл рвался вперед, в пробитую им брешь пытались вклиниться мирмидонцы. Троянцы пропускали свирепого воина и тут же смыкали ряды, отсекая его от основного отряда.
На побережье наблюдалось уже больше сотни ахейских судов. Линия битвы растянулась на полтора километра. Обывателям был обеспечен прекрасный воскресный вечер.
Эту битву можно показывать сутки напролет, подавая на экран разные эпизоды, не обойдя вниманием ни одного героя. Настоящая находка для мистера Картрайта.
Бывший Домосед, носящий теперь гордую кликуху БМП (боевая машина Приамид), крушил ахейцев направо и налево. Его страшное копье несло смерть в каждом ударе. Лавагет давно уже потерял свой щит и принимал удары мечом, зажатым в левой руке. Я не верил, что такая манера боя вообще возможна, пока не увидел БМП в действии.
Троянцы демонстрировали чудеса доблести и стойкости, но сдержать натиск ахейцев они все равно не могли. Пройдет еще полчаса, может быть, час, и численное преимущество армии Агамемнона станет подавляющим и погребет под собой горстку отчаянных троянцев.
Хаос.
Наблюдать битву целиком было невозможно.
Не помогал ни крупный, ни общий план.
Можно только выхватывать отдельные ее фрагменты и пытаться сложить из них целую картину.
– Стоп, – сказал я, и Макс послушно нажал на паузу. – Можешь увеличить вон ту часть?
– Пожалуйста. Кого ты там высмотрел?
– Что это за парень?
– Троянец. Я должен всех знать в лицо?
– Я никогда не видел его раньше.
– В Трое живет больше тридцати тысяч человек.
– Посмотри на него внимательно. Если ты скажешь мне, что он простой воин, то я готов проглотить собственный окурок.
Лучник стоял на огромном валуне, коих было множество на побережье Трои, и дарил смерть завоевателям. Он был красив. Талия если не осиная, то очень близка к таковой, широкие плечи, гордая осанка. Длинные черные волосы уложены в аккуратную прическу.
Аристократические черты лица, выражение надменное, чуть ли не презрительное.
Он прикрывал отход центральной части армии обороняющихся.
Странно, но на лучнике не было доспехов. Вообще никаких. Ни панциря, ни шлема. Руки и ноги тоже ничем не прикрыты, на ногах обычные сандалии, разве что очень дорогие. Туника белая с золотой вышивкой.
Оружия, кроме лука, при нем никакого не наблюдалось. Зато лук был здоровый, в полтора раза больше лука Лаэртида.
И лук, и стрелы почему-то блестели на солнце.
Серебром и золотом, соответственно.
Полковник Трэвис
Лучник появился внезапно, или я просто проморгал его появление на поле битвы. Только что валун был пуст и его обтекала река отступающих троянцев, и вот на нем уже стоит этот красавчик с луком чуть ли не в человеческий рост.
Скорострельность у лучника была просто бешеная. Стрелы срывались с его тетивы с интервалом не больше секунды, и парень абсолютно не заботился о прицеле. Просто стрелял как будто в никуда.
Тем не менее каждая его стрела несла смерть
Лица я не видел – слишком далеко. Зато прекрасно видел атлетическую фигуру без доспехов и видел, что он положил уже более полусотни человек.
Лучник и красавец.
Парис, подумал я.
Захватить мерзавца в плен и вынудить троянцев закончить войну почетным миром. Пусть они будут проигравшими, зато живыми.
В следующую секунду я уже мчался по песку, по возможности закрываясь щитом.
Дэн
– Полковник Трэвис тоже заметил нашего парня, – сказал я.
– Какого черта он лезет в драку? Возомнил себя ахейцем? Или он хочет умереть за три с половиной тысячелетия до собственного рождения?
– Мы скоро узнаем, чего он хочет, – сказал я. – Движется он достаточно целеустремленно.
Реалити-шоу «Троя»
День высадки ахейского флота
Агамемнон и Менелай
Флагман ахейцев находится в полусотне метров от берега, его царственные пассажиры стоят на носу и обозревают побоище на побережье.
– Сегодня побережье станет нашим, – говорит Агамемнон.
Менелай не отрываясь смотрит на берег. Ищет своего обидчика, но Париса сегодня нет в битве. Он остался под надежной защитой стен.
– Завтра мы войдем в Трою, – говорит Агамемнон. – Никто не устоит перед мощью моего войска.
– Нашего войска, брат, – поправляет его Менелай.
– Нашего, – соглашается Агамемнон. – Мы сотрем с лица земли этот город. Зевс с нами.
– А Аполлон, похоже, нет.
Полковник Трэвис
Сорок метров до лучника.
Я не вступал в схватки с троянцами, просто отбрасывал их в сторону и бежал дальше. Мной овладела только одна мысль – пленить Париса.
Убрать главный повод к войне. Заплатить жизнью Париса за жизнь города. Приам не будет продолжать войну, зная, что его сын в плену.
Или будет?
Об этом можно подумать позже. Сейчас надо захватить гаденыша в плен.
Тридцать метров.
Он заметил меня. Стрела сорвалась с тетивы и понеслась в мою сторону, я едва успел прикрыться щитом.
Ощущение было такое, что в обитый кожей кусок дерева вонзилась не стрела, а копье. Удар был страшной силы, и моя левая рука на мгновение онемела.
Двадцать метров.
Черт побери! На этот раз мне показалось, что в щит мне приложили боевым молотом Теламонида.
Дэн
– Наш незнакомец похож на Париса, – сказал Макс.
– Только фигурой. Черты лица совсем не парисовские, да и этот и старше раза в два. – Кроме того, Парис остался в городе. Сейчас они с Приамом стоят на Скейской башне и наблюдают, как передовые (или тыловые?) отряды отступающих троянцев входят в город, – Может, это какой-нибудь очередной внебрачный сын Приама, появившийся в городе незадолго перед началом войны?
– Что-то я не заметил его приезда. Явообще не видел, как он оказался на поле боя. Может, стоит отмотать назад и посмотреть?
– Подожди. Отмотать назад мы всегда успеем. Давай сначала посмотрим, чем это закончится.
Полковник Трэвис
Третью стрелу я принимать на щит не стал. Пригнулся, и она пролетела у меня над головой.
Судя по звуку, угодила кому-то в грудь.
И только в трех метрах от валуна я заметил, что стоит на нем совсем не Парис, хорошо знакомый мне по сеансам наблюдения. Этого лучника я не знал.
Но останавливаться уже поздно.
Безграничное удивление было написано на лице незнакомого стрелка, когда я запрыгнул на валун и оказался с ним рядом. Он не успел наложить на тетиву четвертую стрелу, она была зажата в его правой руке, и он попытался меня ею заколоть.
Я увернулся, не теряя инерции, и со всей дури врезал лучнику в челюсть.
Это уже было не удивление. Это был ужас.
Лучник на какой-то миг буквально завис на моем кулаке, а потом полетел назад. Но до земли он почему-то не долетел. В воздухе что-то сверкнуло, резко запахло озоном, и лучник исчез.
Дэн
– Вот теперь можешь отмотать назад, – сказал я. – Секунд на тридцать.
– Вуаля.
Я еще раз посмотрел, как Алекс со всей своей широкой полковничьей души прикладывает неведомого лучника в челюсть. Голова лучника откидывается, сам он начинает полет назад, роняя лук и взмахивая руками, и…
Растворяется во вспышке света.
– Лук, – потребовал я. – Лук самым крупный планом, который может дать твоя игрушка.
– Пожалуйста.
Изображением лука я любовался секунд тридцать, все это время Макс любовался моим профилем.
– Стрелу в стоп-кадр.
Стрела повисла в воздухе в десяти сантиметрах от выпустивших ее пальцев. Красивая такая стрела, сверкающая желтым цветом, отбрасывающим блик на лицо полковника Трэвиса.
– Ты стал специалистом-оружейником?
– Тебе ничего не кажется странным?
– Многое. Особенно в последнее время.
– Я имею в виду в этой стреле.
– Что с этой стрелой? Обычная стрела. Прямая. Желтой краской покрашена.
– А лук какой краской покрашен?
– Серебристой.
– Тебе это ничего не напоминает?
– Послушай, друг, – сказал Макс, – хватит говорить загадками. Я – всего лишь обычный тупой телевизионщик, чей круг интересов органичен профессиональной деятельностью, а ты – настоящий светоч знаний. Что с этим парнем?
– Сребролукий и златострелый, – сказал я. – Максимилиан, я поздравляю вас с тем, что вы это видели, и поздравляю полковника Трэвиса с тем, что он это сделал. Это ведь был Аполлон.
Полковник Трэвис
Размышлять о странностях поведения троянского лучника оказалось некогда. В какой-то момент я обнаружил, что стою на вершине валуна совершенно один и что воины Илиона жаждут составить мне компанию. Пришлось вынимать меч из ножен и тактично давать им понять, что в настоящую минуту мне хочется одиночества.
Минут через пять они мое желание поняли и отступили в сторону города. Ахейцы не особо утруждали себя преследованием, даже самые отпетые оптимисты не мыслили ворваться в Трою на пятках ее отступающих защитников. Программа-минимум была выполнена, побережье поменяло хозяина.
Единственным, кто преследовал троянцев до самого города, был Ахиллес. Ну что ж, значит, ему дольше всех возвращаться к лагерю.
В Трою он ворваться не успел, ворота захлопнули перед его носом, а самого героя угостили сотней безвредных для него стрел.
Я остался сидеть на валуне и размышлять. Вокруг суетились ахейцы, сумевшие выбраться из битвы без ущерба или легко раненные. В своих разговорах они упоминали имена трех главных героев дня: Одиссея, Ахиллеса и, как ни странно, вашего покорного слуги.
Лаэртид прославился тем, что первым высадился на берег и остался жив.
Ахилл – тем, что убил больше всех троянцев и обратил защитников города в бегство.
И я – тем, что трижды устоял перед самим Аполлоном, а потом вынудил его покинуть поле боя.
Вот вам ваши долгожданные боги, мистер Картрайт.
Реалити-шоу «Троя»
Берег Троады. Вечер после высадки ахейского войска
Агамемнон и Менелай
Братья Атриды идут по песку, который еще недавно был полем боя. Ахейцы подбирают своих раненых и стаскивают в кучи убитых. Скоро запылают погребальные костры.
– Это было легко, – говорит Менелай.
– Я не могу понять, почему Феб выступил против нас, – говорит Агамемнон. – Троянцы когда-то оскорбили его, не заплатив за работу.
– Пути богов неисповедимы.
– Все прорицатели сообщали мне, что боги на нашей стороне, – говорит Агамемнон. – Зевс обещал нам свою поддержку. Я не могу поверить, что Феб решил выступить против Громовержца.
– Люди говорят, что видели в наших рядах Афину.
– Хорошо, что они так говорят, – сообщает Агамемнон. – Плохо, что на самом деле ее не было. Мне не слишком нравится происходящее.
– Ахиллес обратил в бегство войско Гектора.
– Наконец-то мальчишка начинает оправдывать свою репутацию.
– Чужеземец снова проявил себя выше всяких похвал.
– Обратил в бегство Аполлона? Разве смертному такое под силу?
– Что ты хочешь сказать, брат? Что он из Дюжины Олимпа?
– Он не похож на бога, – говорит Агамемнон. – Да и кто готов бросить вызов любимому сыну Зевса? Арес? Я видел Ареса на полях сражений, это не он. Гефест – хромец, Гермес – не воин и никогда не решился бы на такое. Дионис?
– А старшие?
– Он не из старших, это точно, – говорит Агамемнон. – И я не думаю, что он из олимпийцев.
– Он принял две стрелы на щит, – говорит Менелай. – А от третьей увернулся. Кто может увернуться от Разящего? Аполлон – бог лучников. Не было случая, чтобы он промахнулся. До сегодняшнего дня не было.
– Даже Аполлон не помешает тому, чей путь благословлен самим Зевсом, – говорит Агамемнон, имея в виду самого себя. – А к чужеземцу надо присмотреться.
Полковник Трэвис
Я так и сидел бы на том валуне до самой ночи, если бы меня не нашел Лаэртид.
– Пошли, – сказал он. – В моем лагере есть шатер и для тебя. Думаю, вряд ли Пелид будет рад тебя видеть.
– Почему?
– Он ревнует.
– Забавно.
– Если тебя это позабавит, он также ревнует и меня. Мы отняли у него часть славы, Алекс.
– Я не помню, что совершал что-то славное.
– Ага. Он обратил в бегство троянцев, а ты – самого Аполлона. Теперь ему придется изрядно потрудиться, чтобы сравняться с тобой.
– Чушь.
Одиссей пожал плечами:
– Пойдем. Аргосцы разбивают лагерь неподалеку. Кто-то должен сообщить Диомеду, что война началась.
Я двигался на автомате, стараясь фиксировать внимание на том, чем занят в настоящий момент. Думать не хотелось. Хотелось плюнуть на всю эту бодягу и вернуться во Флориду, забиться в свое бунгало, курить сигары, купаться в соленой воде, не окрашенной кровью, пить коньяк и забыть существование амбициозного проекта под названием «Реалити-шоу «Троя».
Вот мы бредем по лагерю ахейцев под аккомпанемент доносящихся со всех сторон стонов, вот мы снимаем доспехи и смываем кровь с наших тел в шатре Одиссея, вот, уже облаченные в чистые одежды, бредем через лагерь аргосцев, благо стонов тут не слышно, ибо гетайры опоздали к раздаче.
Клеад нерешительно топтался у огромного шатра ванакта Аргоса, явно не зная, что делать дальше. Очевидно, его хозяин не был в состоянии отдавать распоряжения.
– Ванакт там? – Одиссей указал на шатер.
– Нет, – сказал Клеад. – Ванакт на корабле. Я не решаюсь его будить.
– Как видишь, я тоже пророк, Алекс, – сказал Одиссей. – Я думаю, если мы не разбудим Тидида до окончания войны, он может на нас обидеться.
Клеад рассказал нам, что Диомед однажды выползал из каюты, когда первые корабли приставали к берегу, произнес короткую напутственную речь и завалился обратно. Похоже, что сделал он это на автопилоте, так и не проснувшись. Аргосцы разбили лагерь, развели костры для приготовления пищи и обустраивали быт, а их предводитель бессовестно продолжал дрыхнуть в своей каюте.
Мы поднялись на борт, разыскали каюту Диомеда и вылили на последнего ведро зачерпнутой за бортом воды.
– Души ваши в Тартар, – пробормотал Диомед, поворачиваясь на другой бок. – Шли бы вы отсюда, кем бы вы ни были.
– Я – Одиссей, – сказал Лаэртид. – Со мной Алекс, сын Виктора.
– Не врите. Сын Виктора плывет на корабле Ахилла, а моего друга сослали на противоположное крыло. Самозванцы. Клеад!
– Клеад на берегу, – сообщил Одиссей.
– На каком берегу? – осведомился Тидид.
– На троянском.
– В каком смысле?
– Мы приплыли, – сказал Одиссей.
– Куда?
– В Трою, – терпеливо сказал Одиссей.
– Зачем?
– Воевать.
– С кем?
– С троянцами.
– Вы шутите, надеюсь?
– Свое чувство юмора я оставил на Итаке.
– Чудесно. Троя взята?
– Пока нет.
– Так приходите, когда возьмете.
– А ты не хочешь поучаствовать в осаде?
– Нет, – исчерпывающе высказался Диомед и попытался захрапеть.
– Алекс, принеси еще воды.
– Легко, – сказал я, не двигаясь с места.
– Шутка в стиле козопасов, – сказал Диомед, но сел на своей постели. Выглядел он, как и положено, помятым и раздраженным. – Что я пропустил?
– Самую малость, – сказал Одиссей. – Сражение, которое длилось три часа. Мы захватили побережье. Пелид убил сотню троянцев. На стороне Илиона выступал сам Аполлон, но доблестный Алекс обратил его в бегство. Агамемнон закатывает пирушку по поводу победы. Ты тоже приглашен.
– У меня есть свои моральные устои, – сказал Диомед. – Я не пью с Атридами.
– Пожалуй, они единственные люди на земле, с которыми ты не пьешь.
– Чушь. Еще я не пью с троянцами.
– Потому что они тебя не приглашают.
– Может быть. – На известие об Аполлоне Диомед никак не среагировал. Очевидно, в те времена, точнее в эти времена, было принято, что боги повсеместно вмешиваются в разборки смертных. – Боюсь, прежде чем они додумаются пригласить меня на попойку, мы их всех убьем.
– Все может быть. – сказал Одиссей. – Пошли на берег, Тидид, твои слуги уже наверняка приготовили еду.
– Еду? Ты шутишь, друг. Лично меня мучит не голод, а жажда.
Реалити-шоу «Троя»
Троя. Вечер после высадки ахейского войска
Приам, Гектор, Эней и Циклоп
Все четверо сидят в пустой пиршественной зале. На столах только вода для омовения рук и вино для принятия внутрь. Приам во главе стола, он хмурится. Гектор потягивает вино, Эней пытается отмыть с лица слой копоти и засохшей крови.
– Я все равно считаю, что мы отдали побережье Агамемнону слишком легко, – говорит Приам.
Циклоп смотрит в пол. Сегодня он ранен трижды – в правое бедро, бок и левую руку.
Эней опускает голову в чашу.
– Легко? – спрашивает Гектор. – Напротив, я считаю, что мы слишком долго тянули с отступлением и потери превысили все ожидаемые пределы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35