До следующего осталось, – я посмотрел на часы, – семнадцать минут.
– Так это происходит прямо сейчас?
– Да, если не брать во внимание тот факт, что это происходило почти три с половиной тысячи лет назад.
– Семнадцать минут, говоришь?
– Да.
– Почему Ахилл не утонул?
– Не знаю. Может быть, он святой.
– Я привык верить своим глазам, – сказал Макс. – И законам физики. Если человек падает в море, он не обязательно тонет. Но он хотя бы ПОГРУЖАЕТСЯ.
– Я в курсе.
– И что ты об этом думаешь?
– Что нам не стоит показывать это в рамках реалити-шоу. Потому как в виде сериала все непонятности можно было бы объяснить спецэффектами.
– Когда это должно пойти в эфир?
– И это ты у меня спрашиваешь? Кто тут режиссер?
– Завтра утром, – ответил на свой вопрос Макс. – Но, судя по важности события, пойдет оно не утром, а в праймтайм. А как проявили себя остальные герои?
– Не знаю. После того как я посмотрел ЭТО, ничто больше не вызывает моего интереса.
Полковник Трэвис
Троянский лавагет был воином экстра-класса. Однажды он меня почти достал, и лезвие его меча царапнуло мой правый бицепс. Оборона троянца вообще была выше всяких похвал, я пока даже представить не мог, как ее можно пробить.
Периферийным зрением я видел, что корабль Аякса перехвачен вражеским судном, а еще два троянских корабля спешат на выручку своему флагману. Через пару минут они будут здесь, и даже непотопляемый Ахилл не сможет спасти свою команду.
– Эвдор! – заорал я, не зная, жив ли он еще.
– Да, господин.
Оказывается, жив.
– Уводи людей на корабль!
– А вы, господин?
– Отплывайте, это приказ! И подбери Ахилла!
Я не слышал, что Эвдор буркнул в ответ, зато увидел, как он буквально силой перебрасывает рвущегося в бой Патрокла через борт. Мирмидонцы последовали за ним, возвращаясь на свой корабль. Троянцы провожали их только взглядами. Основное внимание было приковано к нашему с Гектором поединку.
Гектор сделал шаг назад и опустил свой меч.
– Ты доблестный воин, – сказал он. – Лучший из всех, с кем я когда-либо сражался. Я запомню твое имя, Алекс, сын Виктора.
– Давай лучше закончим то, что начали.
Он покачал головой:
– Уплывай. Не иди под Трою. Это глупая война, и вы обретете в нашем городе только смерть.
– Разумные слова, – сказал я. – Но я не могу.
– Жаль.
Черт побери, как же он быстр. Железный меч пробил мой доспех и чуть не удалил мне аппендикс, если бы в последнюю секунду – да нет, микросекунду – я не успел отскочить назад.
И споткнулся о труп.
Я сгруппировался еще в полете и приземлился на спину. Гектор занес надо мной меч, я закрылся своим, и бронза разлетелась на куски под ударом железа.
Я пнул Гектора в колено.
Троянец свалился на палубу рядом со мной, и украшенный двумя рогами шлем «а-ля Македонский» слетел с его головы. Наши лица оказались на одном уровне буквально в полуметре друг от друга, и мы посмотрели друг другу в глаза.
– Хорошо, – сказал я спустя долгих десять секунд. – Я ухожу.
Он медленно кивнул.
Мы поднялись на ноги одновременно. Ахейцев на палубе не наблюдалось, а троянцы держались от нас на почтительном расстоянии.
– Возвращайся домой, сын Виктора.
– Не могу, – сказал я, и правды в моем ответе было больше, чем мне хотелось бы.
– Жаль, – снова сказал он и вложил меч в ножны. – Надеюсь, под Троей мы не встретимся.
– Кто знает, – сказал я.
Он кивнул.
Пелид наконец-то добился своего, и в пробоину хлынула вода. Флагман начал заваливаться на борт, и я еле удержался на ногах.
В следующий миг я уже перепрыгивал через борт корабля и приземлялся на палубе «Ахиллеса», больно ударившей по ногам. Три взмаха веслами – и наши корабли разошлись в море, как могут расходиться только в море корабли.
Дэн
– Мы не можем это показывать, – сказал Макс.
– Почему? Только потому, что этого нет у Гомера?
– Мы не можем это показывать, – повторил главный режиссер. – Неужели ты сам этого не понимаешь, Дэн?
– Не понимаю, – сказал я. – У нас тут вроде как реалити-шоу. Так давай показывать реальность, сколь бы странной она ни была.
– Мы не можем это показывать, – сказал Макс.
– Сходил бы ты к врачу, – сказал я. – Тебя клинит.
– Ты не понимаешь.
– Не понимаю что?
– Киборг – основная звезда нашего шоу. Герой из героев, богоравный воин, величайший из всех и на все времена… Так мы его позиционировали.
– Ага, – сказал я.
– Ты мог бы говорить свое «ага» чуть менее язвительно, – сказал Макс. – Все знают, что Киборг должен убить Гектора.
– Должен. Только позже.
– Но Гектор расправился с ним походя, как с мальчишкой. И выбросил за борт.
– Однако Киборг не утонул. Что характеризует его с не слишком хорошей стороны.
– Мы не можем показывать звезду в таком ракурсе.
– С какой стати? И кто назначил его звездой? В конце концов, никто не платит ему гонорар, не дублирует трюки и не пишет сценарий. К тому же он все-таки совершил подвиг. Утопил флагман.
– Угу, тот еще подвиг. Мы не можем это показывать. А что там творит твой полковник? Ты назначил его античным героем, а меня забыл предупредить? Какого черта он вообще поперся на абордаж? И зачем полез на Гектора?
– Скажи спасибо, что он его не убил.
– Спасибо, – сказал Макс. – Какого дьявола он вообще там делает? В прошлом?
– Выполняет личное распоряжение мистера Картрайта. Хочешь обсудить это с мистером Картрайтом?
– Не хочу.
– Тогда не ори. Не убил же он Гектора.
– Угу. Не убил. Чуть. Но мог.
– Мог. Подозреваю, что он может и не такое.
– Где его вообще откопали? И в каком роде войск он был полковником?
– В стройбате.
Моего специфического русского юмора Макс не понял.
Реалити-шоу «Троя»
Ахейский флот. Восьмой день плавания
Флагманский корабль ахейского флота
Агамемнон и Менелай
– Что тебя так беспокоит, брат? – спрашивает Менелай.
Он возлежит на мехах на корме флагмана и ест жареное мясо. Жир стекает по его бороде.
Агамемнон меряет шагами палубу. От борта до борта тридцать два шага. Вождь вождей не останавливается ни на минуту.
– Что меня беспокоит? – спрашивает он. – Меня беспокоят события сегодняшнего утра, Менелай.
– Флот Трои? Он больше не доставит нам никаких проблем. Мы его потопили.
– Семьдесят шесть кораблей отправились к Посейдону, – говорит Агамемнон. – Еще с десяток мы сожгли. Но впередсмотрящие видели на горизонте шестнадцать парусов уходящих кораблей Трои.
– Мы разбили флот Трои, – говорит Менелай.
– Разбили? Да, разбили. У нас было в десять раз больше кораблей.
– Это была атака самоубийц. Мы победили, брат.
– Ты знаешь, сколько кораблей потеряли мы?
– Около сотни, – безразлично говорит Менелай.
– Сто шестьдесят! Мы даже не смогли разменять корабли один к одному!
– Мы выиграли.
– Гектор ушел! Мы заплатили двумя кораблями за каждый троянский! Богоравный герой Ахиллес, который кровь из носу должен был быть на нашей стороне, – сопливый мальчишка! Во всем флоте только и разговоров о том, как Гектор выкинул его за борт!
– Ахиллес потопил корабль Гектора, – говорит Менелай.
– После того как проиграл бой! После того как мирмидонцы еле унесли ноги с флагмана! После того как этот проклятый чужеземец чуть не убил троянского лавагета! Но он не захотел его убивать! Он позволил ему уйти!
– Нас там не было, – говорит Менелай. – Мы не знаем, что было на самом деле. Я не верю, что этот чужеземец всерьез мог биться с Приамидом.
– Дело не в том, что там было и во что веришь ты, – чуть успокаивается Агамемнон. – Дело в том, во что верят люди, которые составляют нашу армию. А они смеются над Ахиллом, которого раньше чуть ли не боготворили. И они смеются надо мной, ведь именно я пригласил Ахилла в наши ряды. А еще они говорят, что Агамемнон – глупец, который не послушал мудрых людей. Они говорят, что этот хитрозадый Лаэртид предупреждал меня об опасности быть атакованными флотом троянцев, но я его не послушал.
– Так он был прав.
– В глазах людей вождь должен быть непогрешим. Вождь не имеет права на ошибку.
– Все мы смертны, брат. И все мы ошибаемся.
– Только не я!
– Агамемнон, брат, ты – человек. Не бог.
– Лаэртид знал, – говорит Агамемнон. – Он не догадывался, не предполагал, он знал наверняка. Он может видеть будущее. Может быть, он – бог?
– Одиссей не бог, – говорит Менелай. – Все дело в этом чужеземце, Алексе, сыне Виктора. О нем говорят, что он может видеть все на земле. Таков дар, врученный ему богами.
– Чушь! Я не верю.
– Дело не в том, во что веришь ты, – говорит Менелай. – Дело в том, во что верят люди, составляющие твою армию.
– Не так я видел начало этой войны, – признается Агамемнон.
– Троянцы показали, что они не трусы, – говорит Менелай. – Они не будут отсиживаться за стенами Илиона.
– Не будут, – мрачно говорит Агамемнон.
Реалити-шоу «Троя»
Ахейский флот. Восьмой день плавания
Правое крыло ахейского флота
Диомед
– Клеад, вина!
Диомед лежит в своей каюте. Вокруг беспорядок, пустые амфоры валяются вперемешку с предметами одежды и оружием, боевые доспехи свалены в дальнем углу.
Диомед пьян.
Входит Клеад. В его руках две амфоры, которые он ставит подле ванакта Аргоса.
– Что во второй?
– Вода.
– Вылей за борт, Клеад, – говорит Диомед. – Я не пью воды посреди моря. Налей мне лучше вина.
Клеад наполняет кубок.
– И выпей со мной.
Клеад наполняет второй кубок.
– Что слышно?
– Был бой сегодня.
– Да? С кем?
– С троянцами.
– Мы вроде в море. Откуда здесь троянцы?
– Их флот встретился с нашим на рассвете.
– Ха, – говорит Диомед и осушает кубок. – Значит, Лаэртид был прав, а этот богоравный идиот опять ошибся.
Клеад делает вид, что ничего не слышал. Он – не ванакт Аргоса и не может позволить себе думать о вожде вождей как об идиоте. Тем более что словосочетание «богоравный идиот» оскорбляет не только ванакта ванактов, но и богов.
– Кто бился с троянцами?
– Нестор, Аякс и Тевкр Теламониды и Ахилл. Троянцы разбиты и обращены в бегство.
– Потери большие?
– Мы потеряли сто с лишним кораблей. Троянцы меньше.
– Неудивительно, Клеад. Стремясь поразить троянцев размерами своей армии, Атрид нагнал сюда всякий сброд. И те скорлупки, на которых этот сброд плавает, нельзя назвать кораблями. У Гектора же все суда – военные. И новые. Гектор на армии не экономит.
– Гектор тоже был здесь.
– Да? Так наливай, дружище Клеад, выпьем за доблестного Приамида.
– Гектор – наш враг, – напоминает Клеад, но кубки все же наполняет.
– Враг, – соглашается Диомед. – Но это не значит, что я не могу его уважать как врага. Хороший враг, Клеад, он лучше плохого друга. Мне не хватает Одиссея, Клеад. Я хотел бы поговорить с ним, но теперь это случится уже только в Троаде. Или в Аиде, если кто-то из нас не переживет высадку. Выпьем за Гектора!
– За Гектора, – говорит Клеад, и оба прикладываются к кубкам.
– Значит, богоравный Ахилл принимал участие в своем первом бою? – спрашивает Диомед. – Как он себя проявил?
– Никак. – Клеад улыбается. – Говорят, что Гектор даже не стал с ним драться. Просто выбросил за борт.
– Да ну? Наверное, Ахиллес просто в ярости.
– Рвет волосы, – говорит Клеад. – Его позор умножен во много раз тем, что Гектор отступил перед чужеземцем.
– Перед Викторидом? – Диомед почему-то ничуть не удивлен. – Я знал, что чужеземец не так уж прост.
– Аякс Большой утопил три вражеских корабля.
– На то он и Большой. Выпьем, Клеад, во славу Алекса, Викторова сына! Да будет посрамлен Ахилл!
Зрители
– Нет, ну что это за лажа, я спрашиваю? Как это вообще может быть, мать его? Ты это видел?
– Видел.
– Дохлый Гектор вышвыривает Ахилла за борт! Ахилла! Как это может быть?
– Это называется – неожиданный поворот сюжета.
– Неожиданный поворот? Черта с два. Это лажа.
– Почему? Давай рассуждать логически. Ахилл – главный герой?
– Да.
– Но ни в одном фильме главный герой не побеждает сразу. Сначала он проигрывает, потом начинает тренироваться, совершенствовать свое мастерство и в итоге убивает всех. Так будет и здесь, я уверен.
– Ты думаешь?
– Конечно. Второстепенный персонаж Аякс крушит врага десятками, топит вражеские корабли. Этот Алекс, с которым вообще ничего не понятно, сражается с Гектором. Наверное, именно Алекс будет учителем Ахилла. Так сказать, преподаст ему уроки жизни.
– Это уже ни в какие рамки не лезет, коллега. Никто из историков того времени не упоминает о морском сражении, с которого началась Троянская война.
– Но это же сериал, коллега. Видели вы хоть один фильм, создатели которого дословно следовали бы первоисточникам?
– Нет, просто в какой-то момент я поверил… Но телевизионщики на этот раз превзошли себя. Такого нагромождения нелепиц я еще не видел. Гектор побеждает Ахилла. Ахилл ходит по воде. Этот непонятный Алекс чуть не убивает Гектора, но в последний момент передумывает. Вздор, чушь, абсурд!
– Но ответьте мне только на один вопрос, коллега. Где, по версии Гомера, во время войны был весь троянский флот?
– Видал Аякса? Он своей кувалдой головы ломает, как орехи раскалывает.
– Мужик! Красавец!
– Ахилл как-то себя не проявил.
– Вообще облажался. Зато видал, как Алекс подсечкой троянца саданул? Чисто каратист.
– Карате в те времена не было.
– Да ты посмотри, как он дерется. И потом он же сам говорил, что прибыл издалека.
– Он не похож на японца.
– Так я и не говорю, что он японец. Но вполне мог в Японии побывать.
– Это «Троя», а не «Сёгун».
– Я тебе говорю, он каратист. Он еще себя проявит.
– Гектор меня приятно удивил. С виду такой рохля, а копьем орудует, как профессионал.
– А как народ его поддерживает! Как они всю дорогу его имя орали!
– М-да, с каждой серией все интереснее. Посмотрим, что они нам дальше учудят.
ГЛАВА 10
Полковник Трэвис
Сказать, что ваш покорный слуга пребывал в растрепанных чувствах, значит ничего не сказать.
Итоги боя были неутешительными. Троянский флот разгромлен, но ахейцам пришлось заплатить за это немалую цену. Причем Гектор успел уйти на одном из подоспевших к тонущему флагману кораблей, что ахейцы расценили как поражение. Думаю, теперь он встретится армии Агамемнона только в Трое. С теми остатками флота, что теперь в его распоряжении, повторное нападение будет чистым безумием.
Хотя кое-кто может сказать так и о первом.
Причиной моего дурного настроения был не Гектор.
С Гектором мне все было ясно.
Разведчик, по крайней мере хороший разведчик, к числу которых я относил и себя, должен быть тонким психологом и отчасти физиономистом. Он должен читать по лицам и по глазам.
Я многое увидел во взгляде троянского лавагета. Это был взгляд человека, считающего любую войну занятием достаточно глупым. Человека, который не получает никакого удовольствия от убийства других людей.
Взгляд человека, обстоятельствами вынужденного делать грязную работу, и делать ее хорошо, потому что по-другому он ничего делать не умеет.
Можно говорить и о любви к Родине, и о верности долгу, о желании мира и покоя, и о смертельной усталости, но это слова.
Гектор был человеком. Обычным человеком, на которого взвалили непосильную ответственность быть главной надеждой обреченного города, и он этому совсем не рад.
Я не хотел убивать такого человека.
Не знаю, что Гектор прочел в моем взгляде. Не знаю, почему он поступил так, как поступил.
Я не убил Гектора.
И приказ пославших меня сюда людей «не вмешиваться и только наблюдать», о котором я и думать забыл в горячке боя, был здесь абсолютно ни при чем.
Гектор не убил меня.
Ахиллес устроил мне скандал.
– У тебя была возможность убить Приамида, – заявил он.
Это были первые слова, которые я услышал от богоравного Пелида в тот день, и это были первые слова, которые он произнес после того, как поднялся на борт.
– Едва ли, – сказал я. – Мы бились с ним на равных.
И Гектор, вне всякого сомнения, сильно польстил мне, когда признал меня лучшим из тех, с кем ему когда-либо доводилось иметь дело.
Я до сих пор не был уверен, чем бы закончилась наша схватка, если бы мы ее продолжили.
– Ты говорил с ним. – В устах Пелида слова звучали обвинением. – Говорил с врагом. О чем?
– О погоде, – сказал я. Это что, допрос?
– Ты строил козни против нашей армии?
– Нет, – сказал я.
– Так о чем вы говорили?
– О тебе, – сказал я. – Приамид сообщил мне, что был о тебе лучшего мнения.
Ой, не надо было так говорить.
Вспыльчивый, как петух в брачную пору, Ахиллес тут же полез за мечом. И не избежать бы парнишке повторного купания в Средиземном море, если бы Патрокл и Эвдор не вцепились ему в плечи, дуэтом напоминая, что я гость и он сам пригласил меня, а законы гостеприимства святы и убивать меня прямо сейчас никак нельзя. Боги разгневаются.
На том и порешили. Патрокл увел приятеля в каюту, Эвдор одарил меня взглядом, каким обычно смотрят на сумасшедших, а потом сел рядом со мной:
– Сегодня ты спас нас, господин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Так это происходит прямо сейчас?
– Да, если не брать во внимание тот факт, что это происходило почти три с половиной тысячи лет назад.
– Семнадцать минут, говоришь?
– Да.
– Почему Ахилл не утонул?
– Не знаю. Может быть, он святой.
– Я привык верить своим глазам, – сказал Макс. – И законам физики. Если человек падает в море, он не обязательно тонет. Но он хотя бы ПОГРУЖАЕТСЯ.
– Я в курсе.
– И что ты об этом думаешь?
– Что нам не стоит показывать это в рамках реалити-шоу. Потому как в виде сериала все непонятности можно было бы объяснить спецэффектами.
– Когда это должно пойти в эфир?
– И это ты у меня спрашиваешь? Кто тут режиссер?
– Завтра утром, – ответил на свой вопрос Макс. – Но, судя по важности события, пойдет оно не утром, а в праймтайм. А как проявили себя остальные герои?
– Не знаю. После того как я посмотрел ЭТО, ничто больше не вызывает моего интереса.
Полковник Трэвис
Троянский лавагет был воином экстра-класса. Однажды он меня почти достал, и лезвие его меча царапнуло мой правый бицепс. Оборона троянца вообще была выше всяких похвал, я пока даже представить не мог, как ее можно пробить.
Периферийным зрением я видел, что корабль Аякса перехвачен вражеским судном, а еще два троянских корабля спешат на выручку своему флагману. Через пару минут они будут здесь, и даже непотопляемый Ахилл не сможет спасти свою команду.
– Эвдор! – заорал я, не зная, жив ли он еще.
– Да, господин.
Оказывается, жив.
– Уводи людей на корабль!
– А вы, господин?
– Отплывайте, это приказ! И подбери Ахилла!
Я не слышал, что Эвдор буркнул в ответ, зато увидел, как он буквально силой перебрасывает рвущегося в бой Патрокла через борт. Мирмидонцы последовали за ним, возвращаясь на свой корабль. Троянцы провожали их только взглядами. Основное внимание было приковано к нашему с Гектором поединку.
Гектор сделал шаг назад и опустил свой меч.
– Ты доблестный воин, – сказал он. – Лучший из всех, с кем я когда-либо сражался. Я запомню твое имя, Алекс, сын Виктора.
– Давай лучше закончим то, что начали.
Он покачал головой:
– Уплывай. Не иди под Трою. Это глупая война, и вы обретете в нашем городе только смерть.
– Разумные слова, – сказал я. – Но я не могу.
– Жаль.
Черт побери, как же он быстр. Железный меч пробил мой доспех и чуть не удалил мне аппендикс, если бы в последнюю секунду – да нет, микросекунду – я не успел отскочить назад.
И споткнулся о труп.
Я сгруппировался еще в полете и приземлился на спину. Гектор занес надо мной меч, я закрылся своим, и бронза разлетелась на куски под ударом железа.
Я пнул Гектора в колено.
Троянец свалился на палубу рядом со мной, и украшенный двумя рогами шлем «а-ля Македонский» слетел с его головы. Наши лица оказались на одном уровне буквально в полуметре друг от друга, и мы посмотрели друг другу в глаза.
– Хорошо, – сказал я спустя долгих десять секунд. – Я ухожу.
Он медленно кивнул.
Мы поднялись на ноги одновременно. Ахейцев на палубе не наблюдалось, а троянцы держались от нас на почтительном расстоянии.
– Возвращайся домой, сын Виктора.
– Не могу, – сказал я, и правды в моем ответе было больше, чем мне хотелось бы.
– Жаль, – снова сказал он и вложил меч в ножны. – Надеюсь, под Троей мы не встретимся.
– Кто знает, – сказал я.
Он кивнул.
Пелид наконец-то добился своего, и в пробоину хлынула вода. Флагман начал заваливаться на борт, и я еле удержался на ногах.
В следующий миг я уже перепрыгивал через борт корабля и приземлялся на палубе «Ахиллеса», больно ударившей по ногам. Три взмаха веслами – и наши корабли разошлись в море, как могут расходиться только в море корабли.
Дэн
– Мы не можем это показывать, – сказал Макс.
– Почему? Только потому, что этого нет у Гомера?
– Мы не можем это показывать, – повторил главный режиссер. – Неужели ты сам этого не понимаешь, Дэн?
– Не понимаю, – сказал я. – У нас тут вроде как реалити-шоу. Так давай показывать реальность, сколь бы странной она ни была.
– Мы не можем это показывать, – сказал Макс.
– Сходил бы ты к врачу, – сказал я. – Тебя клинит.
– Ты не понимаешь.
– Не понимаю что?
– Киборг – основная звезда нашего шоу. Герой из героев, богоравный воин, величайший из всех и на все времена… Так мы его позиционировали.
– Ага, – сказал я.
– Ты мог бы говорить свое «ага» чуть менее язвительно, – сказал Макс. – Все знают, что Киборг должен убить Гектора.
– Должен. Только позже.
– Но Гектор расправился с ним походя, как с мальчишкой. И выбросил за борт.
– Однако Киборг не утонул. Что характеризует его с не слишком хорошей стороны.
– Мы не можем показывать звезду в таком ракурсе.
– С какой стати? И кто назначил его звездой? В конце концов, никто не платит ему гонорар, не дублирует трюки и не пишет сценарий. К тому же он все-таки совершил подвиг. Утопил флагман.
– Угу, тот еще подвиг. Мы не можем это показывать. А что там творит твой полковник? Ты назначил его античным героем, а меня забыл предупредить? Какого черта он вообще поперся на абордаж? И зачем полез на Гектора?
– Скажи спасибо, что он его не убил.
– Спасибо, – сказал Макс. – Какого дьявола он вообще там делает? В прошлом?
– Выполняет личное распоряжение мистера Картрайта. Хочешь обсудить это с мистером Картрайтом?
– Не хочу.
– Тогда не ори. Не убил же он Гектора.
– Угу. Не убил. Чуть. Но мог.
– Мог. Подозреваю, что он может и не такое.
– Где его вообще откопали? И в каком роде войск он был полковником?
– В стройбате.
Моего специфического русского юмора Макс не понял.
Реалити-шоу «Троя»
Ахейский флот. Восьмой день плавания
Флагманский корабль ахейского флота
Агамемнон и Менелай
– Что тебя так беспокоит, брат? – спрашивает Менелай.
Он возлежит на мехах на корме флагмана и ест жареное мясо. Жир стекает по его бороде.
Агамемнон меряет шагами палубу. От борта до борта тридцать два шага. Вождь вождей не останавливается ни на минуту.
– Что меня беспокоит? – спрашивает он. – Меня беспокоят события сегодняшнего утра, Менелай.
– Флот Трои? Он больше не доставит нам никаких проблем. Мы его потопили.
– Семьдесят шесть кораблей отправились к Посейдону, – говорит Агамемнон. – Еще с десяток мы сожгли. Но впередсмотрящие видели на горизонте шестнадцать парусов уходящих кораблей Трои.
– Мы разбили флот Трои, – говорит Менелай.
– Разбили? Да, разбили. У нас было в десять раз больше кораблей.
– Это была атака самоубийц. Мы победили, брат.
– Ты знаешь, сколько кораблей потеряли мы?
– Около сотни, – безразлично говорит Менелай.
– Сто шестьдесят! Мы даже не смогли разменять корабли один к одному!
– Мы выиграли.
– Гектор ушел! Мы заплатили двумя кораблями за каждый троянский! Богоравный герой Ахиллес, который кровь из носу должен был быть на нашей стороне, – сопливый мальчишка! Во всем флоте только и разговоров о том, как Гектор выкинул его за борт!
– Ахиллес потопил корабль Гектора, – говорит Менелай.
– После того как проиграл бой! После того как мирмидонцы еле унесли ноги с флагмана! После того как этот проклятый чужеземец чуть не убил троянского лавагета! Но он не захотел его убивать! Он позволил ему уйти!
– Нас там не было, – говорит Менелай. – Мы не знаем, что было на самом деле. Я не верю, что этот чужеземец всерьез мог биться с Приамидом.
– Дело не в том, что там было и во что веришь ты, – чуть успокаивается Агамемнон. – Дело в том, во что верят люди, которые составляют нашу армию. А они смеются над Ахиллом, которого раньше чуть ли не боготворили. И они смеются надо мной, ведь именно я пригласил Ахилла в наши ряды. А еще они говорят, что Агамемнон – глупец, который не послушал мудрых людей. Они говорят, что этот хитрозадый Лаэртид предупреждал меня об опасности быть атакованными флотом троянцев, но я его не послушал.
– Так он был прав.
– В глазах людей вождь должен быть непогрешим. Вождь не имеет права на ошибку.
– Все мы смертны, брат. И все мы ошибаемся.
– Только не я!
– Агамемнон, брат, ты – человек. Не бог.
– Лаэртид знал, – говорит Агамемнон. – Он не догадывался, не предполагал, он знал наверняка. Он может видеть будущее. Может быть, он – бог?
– Одиссей не бог, – говорит Менелай. – Все дело в этом чужеземце, Алексе, сыне Виктора. О нем говорят, что он может видеть все на земле. Таков дар, врученный ему богами.
– Чушь! Я не верю.
– Дело не в том, во что веришь ты, – говорит Менелай. – Дело в том, во что верят люди, составляющие твою армию.
– Не так я видел начало этой войны, – признается Агамемнон.
– Троянцы показали, что они не трусы, – говорит Менелай. – Они не будут отсиживаться за стенами Илиона.
– Не будут, – мрачно говорит Агамемнон.
Реалити-шоу «Троя»
Ахейский флот. Восьмой день плавания
Правое крыло ахейского флота
Диомед
– Клеад, вина!
Диомед лежит в своей каюте. Вокруг беспорядок, пустые амфоры валяются вперемешку с предметами одежды и оружием, боевые доспехи свалены в дальнем углу.
Диомед пьян.
Входит Клеад. В его руках две амфоры, которые он ставит подле ванакта Аргоса.
– Что во второй?
– Вода.
– Вылей за борт, Клеад, – говорит Диомед. – Я не пью воды посреди моря. Налей мне лучше вина.
Клеад наполняет кубок.
– И выпей со мной.
Клеад наполняет второй кубок.
– Что слышно?
– Был бой сегодня.
– Да? С кем?
– С троянцами.
– Мы вроде в море. Откуда здесь троянцы?
– Их флот встретился с нашим на рассвете.
– Ха, – говорит Диомед и осушает кубок. – Значит, Лаэртид был прав, а этот богоравный идиот опять ошибся.
Клеад делает вид, что ничего не слышал. Он – не ванакт Аргоса и не может позволить себе думать о вожде вождей как об идиоте. Тем более что словосочетание «богоравный идиот» оскорбляет не только ванакта ванактов, но и богов.
– Кто бился с троянцами?
– Нестор, Аякс и Тевкр Теламониды и Ахилл. Троянцы разбиты и обращены в бегство.
– Потери большие?
– Мы потеряли сто с лишним кораблей. Троянцы меньше.
– Неудивительно, Клеад. Стремясь поразить троянцев размерами своей армии, Атрид нагнал сюда всякий сброд. И те скорлупки, на которых этот сброд плавает, нельзя назвать кораблями. У Гектора же все суда – военные. И новые. Гектор на армии не экономит.
– Гектор тоже был здесь.
– Да? Так наливай, дружище Клеад, выпьем за доблестного Приамида.
– Гектор – наш враг, – напоминает Клеад, но кубки все же наполняет.
– Враг, – соглашается Диомед. – Но это не значит, что я не могу его уважать как врага. Хороший враг, Клеад, он лучше плохого друга. Мне не хватает Одиссея, Клеад. Я хотел бы поговорить с ним, но теперь это случится уже только в Троаде. Или в Аиде, если кто-то из нас не переживет высадку. Выпьем за Гектора!
– За Гектора, – говорит Клеад, и оба прикладываются к кубкам.
– Значит, богоравный Ахилл принимал участие в своем первом бою? – спрашивает Диомед. – Как он себя проявил?
– Никак. – Клеад улыбается. – Говорят, что Гектор даже не стал с ним драться. Просто выбросил за борт.
– Да ну? Наверное, Ахиллес просто в ярости.
– Рвет волосы, – говорит Клеад. – Его позор умножен во много раз тем, что Гектор отступил перед чужеземцем.
– Перед Викторидом? – Диомед почему-то ничуть не удивлен. – Я знал, что чужеземец не так уж прост.
– Аякс Большой утопил три вражеских корабля.
– На то он и Большой. Выпьем, Клеад, во славу Алекса, Викторова сына! Да будет посрамлен Ахилл!
Зрители
– Нет, ну что это за лажа, я спрашиваю? Как это вообще может быть, мать его? Ты это видел?
– Видел.
– Дохлый Гектор вышвыривает Ахилла за борт! Ахилла! Как это может быть?
– Это называется – неожиданный поворот сюжета.
– Неожиданный поворот? Черта с два. Это лажа.
– Почему? Давай рассуждать логически. Ахилл – главный герой?
– Да.
– Но ни в одном фильме главный герой не побеждает сразу. Сначала он проигрывает, потом начинает тренироваться, совершенствовать свое мастерство и в итоге убивает всех. Так будет и здесь, я уверен.
– Ты думаешь?
– Конечно. Второстепенный персонаж Аякс крушит врага десятками, топит вражеские корабли. Этот Алекс, с которым вообще ничего не понятно, сражается с Гектором. Наверное, именно Алекс будет учителем Ахилла. Так сказать, преподаст ему уроки жизни.
– Это уже ни в какие рамки не лезет, коллега. Никто из историков того времени не упоминает о морском сражении, с которого началась Троянская война.
– Но это же сериал, коллега. Видели вы хоть один фильм, создатели которого дословно следовали бы первоисточникам?
– Нет, просто в какой-то момент я поверил… Но телевизионщики на этот раз превзошли себя. Такого нагромождения нелепиц я еще не видел. Гектор побеждает Ахилла. Ахилл ходит по воде. Этот непонятный Алекс чуть не убивает Гектора, но в последний момент передумывает. Вздор, чушь, абсурд!
– Но ответьте мне только на один вопрос, коллега. Где, по версии Гомера, во время войны был весь троянский флот?
– Видал Аякса? Он своей кувалдой головы ломает, как орехи раскалывает.
– Мужик! Красавец!
– Ахилл как-то себя не проявил.
– Вообще облажался. Зато видал, как Алекс подсечкой троянца саданул? Чисто каратист.
– Карате в те времена не было.
– Да ты посмотри, как он дерется. И потом он же сам говорил, что прибыл издалека.
– Он не похож на японца.
– Так я и не говорю, что он японец. Но вполне мог в Японии побывать.
– Это «Троя», а не «Сёгун».
– Я тебе говорю, он каратист. Он еще себя проявит.
– Гектор меня приятно удивил. С виду такой рохля, а копьем орудует, как профессионал.
– А как народ его поддерживает! Как они всю дорогу его имя орали!
– М-да, с каждой серией все интереснее. Посмотрим, что они нам дальше учудят.
ГЛАВА 10
Полковник Трэвис
Сказать, что ваш покорный слуга пребывал в растрепанных чувствах, значит ничего не сказать.
Итоги боя были неутешительными. Троянский флот разгромлен, но ахейцам пришлось заплатить за это немалую цену. Причем Гектор успел уйти на одном из подоспевших к тонущему флагману кораблей, что ахейцы расценили как поражение. Думаю, теперь он встретится армии Агамемнона только в Трое. С теми остатками флота, что теперь в его распоряжении, повторное нападение будет чистым безумием.
Хотя кое-кто может сказать так и о первом.
Причиной моего дурного настроения был не Гектор.
С Гектором мне все было ясно.
Разведчик, по крайней мере хороший разведчик, к числу которых я относил и себя, должен быть тонким психологом и отчасти физиономистом. Он должен читать по лицам и по глазам.
Я многое увидел во взгляде троянского лавагета. Это был взгляд человека, считающего любую войну занятием достаточно глупым. Человека, который не получает никакого удовольствия от убийства других людей.
Взгляд человека, обстоятельствами вынужденного делать грязную работу, и делать ее хорошо, потому что по-другому он ничего делать не умеет.
Можно говорить и о любви к Родине, и о верности долгу, о желании мира и покоя, и о смертельной усталости, но это слова.
Гектор был человеком. Обычным человеком, на которого взвалили непосильную ответственность быть главной надеждой обреченного города, и он этому совсем не рад.
Я не хотел убивать такого человека.
Не знаю, что Гектор прочел в моем взгляде. Не знаю, почему он поступил так, как поступил.
Я не убил Гектора.
И приказ пославших меня сюда людей «не вмешиваться и только наблюдать», о котором я и думать забыл в горячке боя, был здесь абсолютно ни при чем.
Гектор не убил меня.
Ахиллес устроил мне скандал.
– У тебя была возможность убить Приамида, – заявил он.
Это были первые слова, которые я услышал от богоравного Пелида в тот день, и это были первые слова, которые он произнес после того, как поднялся на борт.
– Едва ли, – сказал я. – Мы бились с ним на равных.
И Гектор, вне всякого сомнения, сильно польстил мне, когда признал меня лучшим из тех, с кем ему когда-либо доводилось иметь дело.
Я до сих пор не был уверен, чем бы закончилась наша схватка, если бы мы ее продолжили.
– Ты говорил с ним. – В устах Пелида слова звучали обвинением. – Говорил с врагом. О чем?
– О погоде, – сказал я. Это что, допрос?
– Ты строил козни против нашей армии?
– Нет, – сказал я.
– Так о чем вы говорили?
– О тебе, – сказал я. – Приамид сообщил мне, что был о тебе лучшего мнения.
Ой, не надо было так говорить.
Вспыльчивый, как петух в брачную пору, Ахиллес тут же полез за мечом. И не избежать бы парнишке повторного купания в Средиземном море, если бы Патрокл и Эвдор не вцепились ему в плечи, дуэтом напоминая, что я гость и он сам пригласил меня, а законы гостеприимства святы и убивать меня прямо сейчас никак нельзя. Боги разгневаются.
На том и порешили. Патрокл увел приятеля в каюту, Эвдор одарил меня взглядом, каким обычно смотрят на сумасшедших, а потом сел рядом со мной:
– Сегодня ты спас нас, господин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35