– Демонстрировал перед ней своих шлюх и называл ее разумницей?» Теперь Дэмлер уже не думал о Шилле, только о Пруденс и о себе самом. Мысли приходили невеселые. Наверное, мисс Мэллоу составила ужасное мнение о нем, он только и делал, что вызывал ее отвращение. Теперь уже трудно иску-пить содеянное. Женщины, уговоры принять предложение Севильи, притащил в дом Ашингтона, и вся эта скандальная история на вечере. Как это ему не пришло тогда в голову, в тот вечер, когда он готов был убить доктора что он любит Пруденс? Он начал понимать это во время их последней встречи, в ее кабинете Тогда вел себя как последний идиот – скулил вымогал сочувствие, разыгрывая добродетель назывался сиротой. Какой нечистоплотный способ завоевать расположение! Но ее не проведешь! «Я тоже не предавалась запретным радостям прошлой ночью, но не требую за это благодарности».
Итак, щеголь, ты влюблен в умницу-благоразумницу и как последний простак сделал все чтобы она тебя презирала. Пока не поздно постарайся исправить положение. Поразмыслив, Дэмлер ввел в пьесу Малверна, Уиллсу понравится. Появление Малверна на сцене поднимет интерес публики. Но нужно будет проследить, чтобы на роль подобрали подходящего актера. Дэмлер окунулся в работу, на этот раз успешно, но временами находили невеселые раздумья и сомнения, не имевшие отношения к пьесе. Он отложил возвращение в Лондон, рассчитывая закончить пьесу и по возвращении предаться «сердечным делам».
Когда пошла вторая неделя его пребывания в Файнфилдз, Дэмлер получил сообщение от агента о том, что тот подобрал подходящий особняк для его подопечных незамужних мамаш. Маркиз прервал на несколько дней работу и поехал на место, неподалеку от его поместья, где находился дом. Он также заехал в Лонгборн-эбби, чтобы отдать распоряжения по наведению порядка в имении. Ему не хотелось, чтобы Пруденс и миссис Мэллоу застали дом в беспорядке, когда приедут. В том, что Пруденс примет его предложение, Дэмлер не сомневался. Но пришло письмо от Хетти и расстроило все его планы.
ГЛАВА 15
Письмо, датированное несколькими днями раньше, прибыло утром. Хетти, как обычно, забыла вовремя отослать послание, понадеявшись на добрых волшебников. Имя Пруденс, упомянутое несколько раз, привлекло внимание Дэмлера, он перечитал страницы второй и третий раз и убедился, что понял все правильно. Да и не было большой неожиданности в том, что предложение Севильи не предполагало брака, что Кларенс все поставил с ног на голову и преувеличил. Но в то, что Пруденс все время знала о характере «намерений» мистера Севильи, в это поверить было невозможно. Остальная часть сообщения повергла его в ужас. Если она решилась ответить согласием на предложение Севильи, то вина лежит целиком на нем, Дэмлере, он толкнул Пруденс на это решение. Какую глупость она может выкинуть? Хетти называла это так: «бросается в его объятия». На Пруденс не похоже и вообще неприятно звучит. Нельзя было представить Пруденс в такой недостойной роли. Когда Ашингтон затронул ее профессиональную гордость, она превратилась в сварливую женщину. Что за чушь он сказал ей тогда? А, что он скорее согласится видеть ее в роли любовницы Севильи, чем жены Ашингтона. Неужели она послушается? Но нет, она искренне считала, что Севилья хочет на ней жениться.
Дэмлер прочел письмо в четвертый раз. Если Севилья ехал в Бат с chere amie, то на какое-то время Пруденс в безопасности. Но маркиз понимал, что спокойно работать в Файнфилдз ему уже не удастся. Он приказал лакею быстро собрать вещи, наспех извинился перед Малвернами и отбыл в Лондон. Приехав засветло, он поспешил к Хетте.
– Что за сумасшедшее письмо ты написала, тетушка? – спросил он, входя в дом.
Хетти уже успела забыть о письме и не понимала, что он имеет в виду.
– Об епископе Майкле?
– Нет, о Пруденс Мэллоу.
– А! Мисс Мэллоу и Севилье? Ты не находишь, что это ужасно, просто скандал! Как смело и решительно с ее стороны. Я просто без ума от этой невинной распутницы. Ей нужен богатый любовник, и я помогу ей найти его.
Реакция Дэмлера испугала Хетти. Он вскочил со стула и, казалось, готов был растерзать ее.
– Она не распутница! Это невинный ягненок, если Севилья причинил ей вред, я убью его!
– Дэмлер! Что за чушь ты несешь? Он и не думал предлагать ей свое имя, она прекрасно это знает. Делала вид, что не понимает, чтобы вызвать твою ревность, и нужно сказать, что ей это прекрасно удалось.
– Она ничего не подозревает! Неужели он разносит это по городу?
– Боже упаси! Боится, как огня, что может дойти до баронессы. Думаю, что от него никто ничего не узнает. Но если бы ты видел, как она извивалась перед ним на Бонд-стрит на прошлой неделе, ты бы не был так уверен в ее невинности. Расточала комплименты, обещала прийти проводить его на маневры Клуба Четырех Коней, – да и сделала недвусмысленный намек, что поехала бы с ним в Бат, насколько можно было позволить себе подобный намек в моем присутствии.
Дэмлер сжал кулаки и едва не заскрежетал зубами.
– Во всем виноват я. Он поехал в Бат?
– Полагаю, что так. С того дня больше его не видела, мисс Мэллоу тоже не встречала, кстати. Мне кажется, что между вами не просто дружеские отношения, но вы в этом не признаетесь. Все ее вопросы и просьба передать, что она не одобряет графиню… А как получилось, что ты обещал ей быть пай-мальчиком? С чего бы это?
– Лучше скажи, почему ты пыталась доказать ей, что я не пай-мальчик? Уверен, что ты доказывала, что я ни строчки не написал у Малвернов. Она подумает, что у меня роман с леди Малверн.
– Это думают все, кому известно, что ты поехал в Файнфилдз. А разве у тебя нет с ней романа?
– Нет. Легкий флирт, и то потому, что Малверн требует его от гостей мужского пола Я действительно работал, Хет.
– Дэмлер, уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя роман с мисс Мэллоу?
– Нет!
– Ты так… Я же вижу. Вы оба так ревнивы – и ты, и она с ее устными предостережениями. Теперь понимаю. Она нарочно выдавала авансы Севилье, чтобы я тебе написала и чтобы ты скорее вернулся. От нее всего можно ожидать! Но сработано прекрасно!
– Тебе показалось, что она ревнует? Это первая добрая весть за сегодняшний день.
– Именно так мне показалось. И как она юлила, чтобы скрыть это! Так она твоя любовница?
– Нет. Но скоро будет моей женой.
Он выбежал из дома и погнал лошадей на Гроувенор-Сквер. Хетта в недоумении осталась сидеть на софе, соображая, не ослышалась ли.
На Гроувенор-Сквер лорда Дэмлера ожидало новое разочарование – он узнал, что мисс Мэллоу уехала на отдых в Бат. Он попросил разрешения переговорить с мистером Элмтри, который в это время находился в студии, где ему позировал некий мистер Сайке, пивовар. Мистер Элмтри притворился недовольным, что его прерывают, тогда как на самом деле был этому очень рад.
– Это лорд Дэмлер, маркиз, вы, наверное, слыхали, пишет стихи. Большой друг моей племянницы. Гостил недолго у графа, но когда бывает в городе, часто заходит к нам. Неравнодушен к моей племяннице.
То, что Дэмлер снова появился на Гроувенор-Сквер, восстановило его во мнении Кларенса как желанного претендента на руку Пруденс.
– Надо поговорить с ним, выяснить, что ему нужно. Так как он хочет видеть меня, возможно, решил позировать для портрета. Мы выбираем время, которое устраивало бы нас обоих. Но сейчас я очень занят. Лоренс, видите ли, начал рисовать королевскую семью, так что вся другая работа ложится на мои плечи.
Кларенс вытер руки, желая продемонстрировать Дэмлеру, как он занят. Входя в гостиную, он извинился, что не снял рабочей одежды.
– Вы попали в горячее время, лорд Дэмлер. Работаю над портретом мистера Сайкса, пивовара, знаете его? Лицо у него немного красноватое, придется положить больше белил. На портрете у него будет свежий моложавый цвет лица, а символ – веточка хмеля. Не рисовать же его с кружкой эля в руке.
– Я пришел спросить, как можно найти Пруденс, – перебил его Дэмлер. – Мне сказали, что она уехала в Бат.
– Да. Это была идея Севильи. Он уговорил ее. Они выехали сегодня утром – отправились в экипаже. Собирались остановиться на ночь в Рединге, а утром ехать дальше.
Дэмлер знал Кларенса достаточно хорошо, чтобы понять, что Пруденс не поехала в карете вместе с Севильей, собираясь остановиться на ночь в Рединге.
– Кто сопровождает ее в экипаже? – спросил он.
– Миссис Мэллоу, конечно. Не могла же она поехать с ним одна.
– Она едет в карете Севильи или он в ее?
– Нет, нет. Он выехал на несколько дней раньше и ждет ее в Бате. Как подвинулась работа в Файнфилдз?
– Хорошо. Так, значит, она едет не с Севильей?
– Нет, он поехал раньше. Там они встретятся. Он ее очень уговаривал ехать.
– Вы уже говорили. Можете дать ее адрес?
– Да. Она остановится в Лаура-плейс, у меня где-то записано.
«Где-то», оказалось не гостиной и не кабинетом, а другим местом, которое он никак не мог вспомнить. Выручил дворецкий – адрес был записан на карточке на случай, если придется пересылать почту. Наконец Дэмлер смог получить его.
Глядя на Дэмлера, Кларенс почувствовал, что тот очень спешит, и сделал вывод, что причиной тому была ревность. На этот раз он не ошибся, но лучше бы хранил выводы про себя.
– Так вы поедете за ними? – спросил он без обиняков.
– Да, выезжаю немедленно. Говорите, они остановятся в Рединге? В какой гостинице?
– Они проведут там только одну ночь. Уехали в девять утра. Вы не застанете их в Рединге.
– Застану, если они там заночуют. В какой гостинице?
Кларенс не знал названия гостиницы, не знал и дворецкий, так как почту туда не собирались пересылать, но он вспомнил, что называлось имя Джордж.
– Так вы собираетесь ехать всю ночь? – спросил Кларенс, на которого нетерпение Дэмлера произвело сильное впечатление.
– Да.
– Ну, ну. Вам не терпится увидеть ее. У Севильи челюсть отвиснет, когда он узнает, что вы так ею увлечены. Настоящий маркиз.
Испанскому титулу, по мнению Кларенса, можно было противопоставить возможность лучшего выбора для Пруденс. Он лично обычно предпочитал того, кто находился перед ним.
– Этому джентльмену придется уступить мне место, – сказал Дэмлер едко и повернулся, чтобы направиться к двери. Шляпу он все еще держал в руке, забыв отдать ее дворецкому.
– Так вы собираетесь сделать ей предложение? – поинтересовался Кларенс, провожая маркиза в холл.
– Конечно. Я собираюсь жениться на ней.
– Отлично. Если зайдет Ашингтон, буду знать, что ему сказать.
– Этот тип все еще бывает здесь? – спросил Дэмлер раздраженно.
– Он все время преследует ее, – ответил Кларенс поспешно. – Но она дала ему отставку. Теперь ее донимает Севилья. Опасайтесь этого испанца. Что ни говори, иностранцы странный народ, никогда не знаешь, чего от них ждать.
Дэмлер вернулся к себе, сменив дорожный экипаж и четверку лошадей на более легкую спортивную карету и свежую упряжку серых лошадок, твердо решив поспеть в Рединг до наступления утра. Подкрепившись в одиночестве холодной говядиной, в семь он выехал чувствуя себя усталым и разбитым. К полуночи он въехал во двор гостиницы Джорджа настолько обессиленный, что едва держался на ногах. Он не надеялся увидеть Пруденс до утра. Дэмлер ругал себя за то, что так поспешно пустился вдогонку. Расписываясь в журнале постояльцев, он увидел ее аккуратный почерк и подпись ее, матери. Один вид их имен вселил в маркиза бодрость, но тут взгляд его упал на другую запись: Р.Дж. Севилья, эсквайр сделанную смелым размашистым почерком. Кровь ударила Дэмлеру в голову.
– Я вижу, что у вас остановилась моя хорошая знакомая, мисс Мэллоу. Не скажете ли, какой у нее номер?
– Извините, этого я не могу сделать, мистер… – клерк заглянул в журнал. – Лорд Дэмлер! – воскликнул он. – О… хорошо, вам я могу сказать. Номер мисс Мэллоу в восточном крыле второго этажа.
– А мистера Севильи? Я вижу, что он тоже остановился здесь.
– Рядом с мисс Мэллоу.
– Как удобно, – сказал Дэмлер, сдерживая себя, и быстрыми шагами направился к двери в восточной части коридора.
ГЛАВА 16
Пруденс так хотелось скорее попасть в Бат, что в ночь перед отъездом она едва сомкнула глаза, а в семь уже была на ногах. Нужно было проверить, все ли из необходимых вещей взяты, а также кое-что сверх того, так как было неизвестно, можно ли достать в Бате лосьон «Гауленд» и мыло «Лонгмэн», которыми она постоянно пользовалась. Кларенс ни за что не мог пропустить их отъезд. По этому случаю он надел новый голубой сюртук из тончайшего сукна и повязал на шею лучший из своих шелковых шарфов. Он вышел за ними во двор, чтобы присмотреть, хорошо ли привязаны саквояжи, а заодно продемонстрировать новый сюртуки шарф мистеру Мак Ги, жившему по соседству. Позднее он решил заехать к сэру Альфреду и сообщить, что его дамы отправились рано и в хорошем настроении. Мистер Сайкс должен был прийти на сеанс после одиннадцати. Хорошо, что ему предстояло рисовать джентльменов – уже несколько человек дожидались очереди, после чего Кларенс намеревался сделать пару сельских пейзажей в Ричмонд Парке. Он был рад побыть один, совсем как в былые времена.
В девять экипаж тронулся. Пруденс и миссис Мэллоу с удовольствием откинулись на спинки сидений, чтобы насладиться предстоящим отдыхом от Кларенса, Лондона и наскучившей обыденности домашней жизни. День стоял прекрасный. Выехав из города, лошади рысцой покатили карету по широкому тракту. Леди с удовольствием оглядывали изумрудную зелень сельских просторов, свежие краски полевых цветов и сочную зелень деревьев.
– Впредь нужно будет чаще выезжать, – сказала Пруденс. – Теперь мы можем позволить отдыхать в Бате каждую весну.
– Мистер Севилья не будет выезжать туда каждую весну, – ответила мать насмешливо.
– На это только и надеюсь. Я еду вовсе не из-за него, мама. Даже была бы рада, если бы к нашему приезду он уже уехал.
– Уверена, что он этого не сделает, – улыбнулась мать.
Миссис Мэллоу была счастлива увезти Пруденс подальше от Лондона и лорда Дэмлера. От этого увлечения, кроме неприятностей, ничего нельзя было ожидать.
Как ни странно, Пруденс не огорчало то, что и мать, и дядя Кларенс были убеждены, что она едет в Бат ради мистера Севильи. Если – бы они высказали хоть малейшее предположение, что она делает это ради Дэмлера, она бы возмутилась и постаралась себя защитить, а шуточки насчет Севильи ее совсем не трогали.
Между Лондоном и Редингом леди приятно перекусили, отдохнули и снова сели в экипаж, чтобы продолжить поездку. Обе ощущали себя на верху блаженства, трясясь в старой неуклюжей карете, запряженной четверкой не самых быстрых и крепких рысаков, которая везла их на модный курорт, где их ожидали снятые по дешевой цене комнаты и отдых в течение четырех недель. Когда уже затемно они прибыли в Рединг в гостиницу «Джордж», приподнятое настроение их еще не покинуло. Леди прогулялись перед обедом, чтобы немного размяться, затем сняли очень маленькую, но отдельную гостиную для обеда. Завтракать они единодушно решили в номере – не стоит так безрассудно тратить деньги.
На обед эти ограничения не распространялись – леди заказали два блюда и бутылку вина. Пруденс не поскупилась на омаров в масле, а миссис Мэллоу захотела побаловать себя устрицами. Попробовав те, что ей принесли, она заключила, что у них странный вкус, но так как Кларенс никогда не покупал устриц, новизна ощущения скрасила не очень приятный привкус, и леди сказала, что устрицы великолепны, и заставила себя съесть все до одной, так как Пруденс заплатила за них много денег. Не успели подать десерт, как миссис Мэллоу почувствовала себя плохо, а когда ей удалось добраться до постели, она поняла, что умирает. Ей даже хотелось умереть, чтобы прекратить мучения: ее тошнило, болело все тело, а на лице выступил холодный пот.
Пруденс не на шутку встревожилась и бросилась вниз, чтобы вызвать доктора.
– Есть некий мистер Малкай, он иногда соглашается прийти на вызов, – сообщил девушке клерк и снисходительно поискал адрес доктора.
– Пожалуйста, пошлите сейчас же за доктором, – взмолилась Пруденс.
– Мы не посылаем за ним, мэм, вам придется сделать это самой, – упорствовал клерк.
– Но я не могу оставить мать, ей очень плохо.
– У вас, надеюсь, есть слуги? – ехидно усмехнулся клерк. Молодые леди в простых платьях, которые без сопровождения бегают по гостинице, не внушали ему уважения.
– О, да, конечно, – отозвалась Пруденс как в тумане и бросилась по лестнице в свой номер. Но на полпути она вспомнила, что кучер вполне может выполнить поручение, и вернулась к регистрационному столу, где робко осведомилась, не может ли кто-нибудь позвать кучера Дженкинса, так его звали.
Клерк недовольно вскинул брови, но все же написал что-то на листе бумаги и позвал pаcсыльного, чтобы выручить молодую… леди. Что-то в облике мисс Мэллоу удерживало его от употребления слова «особа», звучавшего менее уважительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Итак, щеголь, ты влюблен в умницу-благоразумницу и как последний простак сделал все чтобы она тебя презирала. Пока не поздно постарайся исправить положение. Поразмыслив, Дэмлер ввел в пьесу Малверна, Уиллсу понравится. Появление Малверна на сцене поднимет интерес публики. Но нужно будет проследить, чтобы на роль подобрали подходящего актера. Дэмлер окунулся в работу, на этот раз успешно, но временами находили невеселые раздумья и сомнения, не имевшие отношения к пьесе. Он отложил возвращение в Лондон, рассчитывая закончить пьесу и по возвращении предаться «сердечным делам».
Когда пошла вторая неделя его пребывания в Файнфилдз, Дэмлер получил сообщение от агента о том, что тот подобрал подходящий особняк для его подопечных незамужних мамаш. Маркиз прервал на несколько дней работу и поехал на место, неподалеку от его поместья, где находился дом. Он также заехал в Лонгборн-эбби, чтобы отдать распоряжения по наведению порядка в имении. Ему не хотелось, чтобы Пруденс и миссис Мэллоу застали дом в беспорядке, когда приедут. В том, что Пруденс примет его предложение, Дэмлер не сомневался. Но пришло письмо от Хетти и расстроило все его планы.
ГЛАВА 15
Письмо, датированное несколькими днями раньше, прибыло утром. Хетти, как обычно, забыла вовремя отослать послание, понадеявшись на добрых волшебников. Имя Пруденс, упомянутое несколько раз, привлекло внимание Дэмлера, он перечитал страницы второй и третий раз и убедился, что понял все правильно. Да и не было большой неожиданности в том, что предложение Севильи не предполагало брака, что Кларенс все поставил с ног на голову и преувеличил. Но в то, что Пруденс все время знала о характере «намерений» мистера Севильи, в это поверить было невозможно. Остальная часть сообщения повергла его в ужас. Если она решилась ответить согласием на предложение Севильи, то вина лежит целиком на нем, Дэмлере, он толкнул Пруденс на это решение. Какую глупость она может выкинуть? Хетти называла это так: «бросается в его объятия». На Пруденс не похоже и вообще неприятно звучит. Нельзя было представить Пруденс в такой недостойной роли. Когда Ашингтон затронул ее профессиональную гордость, она превратилась в сварливую женщину. Что за чушь он сказал ей тогда? А, что он скорее согласится видеть ее в роли любовницы Севильи, чем жены Ашингтона. Неужели она послушается? Но нет, она искренне считала, что Севилья хочет на ней жениться.
Дэмлер прочел письмо в четвертый раз. Если Севилья ехал в Бат с chere amie, то на какое-то время Пруденс в безопасности. Но маркиз понимал, что спокойно работать в Файнфилдз ему уже не удастся. Он приказал лакею быстро собрать вещи, наспех извинился перед Малвернами и отбыл в Лондон. Приехав засветло, он поспешил к Хетте.
– Что за сумасшедшее письмо ты написала, тетушка? – спросил он, входя в дом.
Хетти уже успела забыть о письме и не понимала, что он имеет в виду.
– Об епископе Майкле?
– Нет, о Пруденс Мэллоу.
– А! Мисс Мэллоу и Севилье? Ты не находишь, что это ужасно, просто скандал! Как смело и решительно с ее стороны. Я просто без ума от этой невинной распутницы. Ей нужен богатый любовник, и я помогу ей найти его.
Реакция Дэмлера испугала Хетти. Он вскочил со стула и, казалось, готов был растерзать ее.
– Она не распутница! Это невинный ягненок, если Севилья причинил ей вред, я убью его!
– Дэмлер! Что за чушь ты несешь? Он и не думал предлагать ей свое имя, она прекрасно это знает. Делала вид, что не понимает, чтобы вызвать твою ревность, и нужно сказать, что ей это прекрасно удалось.
– Она ничего не подозревает! Неужели он разносит это по городу?
– Боже упаси! Боится, как огня, что может дойти до баронессы. Думаю, что от него никто ничего не узнает. Но если бы ты видел, как она извивалась перед ним на Бонд-стрит на прошлой неделе, ты бы не был так уверен в ее невинности. Расточала комплименты, обещала прийти проводить его на маневры Клуба Четырех Коней, – да и сделала недвусмысленный намек, что поехала бы с ним в Бат, насколько можно было позволить себе подобный намек в моем присутствии.
Дэмлер сжал кулаки и едва не заскрежетал зубами.
– Во всем виноват я. Он поехал в Бат?
– Полагаю, что так. С того дня больше его не видела, мисс Мэллоу тоже не встречала, кстати. Мне кажется, что между вами не просто дружеские отношения, но вы в этом не признаетесь. Все ее вопросы и просьба передать, что она не одобряет графиню… А как получилось, что ты обещал ей быть пай-мальчиком? С чего бы это?
– Лучше скажи, почему ты пыталась доказать ей, что я не пай-мальчик? Уверен, что ты доказывала, что я ни строчки не написал у Малвернов. Она подумает, что у меня роман с леди Малверн.
– Это думают все, кому известно, что ты поехал в Файнфилдз. А разве у тебя нет с ней романа?
– Нет. Легкий флирт, и то потому, что Малверн требует его от гостей мужского пола Я действительно работал, Хет.
– Дэмлер, уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя роман с мисс Мэллоу?
– Нет!
– Ты так… Я же вижу. Вы оба так ревнивы – и ты, и она с ее устными предостережениями. Теперь понимаю. Она нарочно выдавала авансы Севилье, чтобы я тебе написала и чтобы ты скорее вернулся. От нее всего можно ожидать! Но сработано прекрасно!
– Тебе показалось, что она ревнует? Это первая добрая весть за сегодняшний день.
– Именно так мне показалось. И как она юлила, чтобы скрыть это! Так она твоя любовница?
– Нет. Но скоро будет моей женой.
Он выбежал из дома и погнал лошадей на Гроувенор-Сквер. Хетта в недоумении осталась сидеть на софе, соображая, не ослышалась ли.
На Гроувенор-Сквер лорда Дэмлера ожидало новое разочарование – он узнал, что мисс Мэллоу уехала на отдых в Бат. Он попросил разрешения переговорить с мистером Элмтри, который в это время находился в студии, где ему позировал некий мистер Сайке, пивовар. Мистер Элмтри притворился недовольным, что его прерывают, тогда как на самом деле был этому очень рад.
– Это лорд Дэмлер, маркиз, вы, наверное, слыхали, пишет стихи. Большой друг моей племянницы. Гостил недолго у графа, но когда бывает в городе, часто заходит к нам. Неравнодушен к моей племяннице.
То, что Дэмлер снова появился на Гроувенор-Сквер, восстановило его во мнении Кларенса как желанного претендента на руку Пруденс.
– Надо поговорить с ним, выяснить, что ему нужно. Так как он хочет видеть меня, возможно, решил позировать для портрета. Мы выбираем время, которое устраивало бы нас обоих. Но сейчас я очень занят. Лоренс, видите ли, начал рисовать королевскую семью, так что вся другая работа ложится на мои плечи.
Кларенс вытер руки, желая продемонстрировать Дэмлеру, как он занят. Входя в гостиную, он извинился, что не снял рабочей одежды.
– Вы попали в горячее время, лорд Дэмлер. Работаю над портретом мистера Сайкса, пивовара, знаете его? Лицо у него немного красноватое, придется положить больше белил. На портрете у него будет свежий моложавый цвет лица, а символ – веточка хмеля. Не рисовать же его с кружкой эля в руке.
– Я пришел спросить, как можно найти Пруденс, – перебил его Дэмлер. – Мне сказали, что она уехала в Бат.
– Да. Это была идея Севильи. Он уговорил ее. Они выехали сегодня утром – отправились в экипаже. Собирались остановиться на ночь в Рединге, а утром ехать дальше.
Дэмлер знал Кларенса достаточно хорошо, чтобы понять, что Пруденс не поехала в карете вместе с Севильей, собираясь остановиться на ночь в Рединге.
– Кто сопровождает ее в экипаже? – спросил он.
– Миссис Мэллоу, конечно. Не могла же она поехать с ним одна.
– Она едет в карете Севильи или он в ее?
– Нет, нет. Он выехал на несколько дней раньше и ждет ее в Бате. Как подвинулась работа в Файнфилдз?
– Хорошо. Так, значит, она едет не с Севильей?
– Нет, он поехал раньше. Там они встретятся. Он ее очень уговаривал ехать.
– Вы уже говорили. Можете дать ее адрес?
– Да. Она остановится в Лаура-плейс, у меня где-то записано.
«Где-то», оказалось не гостиной и не кабинетом, а другим местом, которое он никак не мог вспомнить. Выручил дворецкий – адрес был записан на карточке на случай, если придется пересылать почту. Наконец Дэмлер смог получить его.
Глядя на Дэмлера, Кларенс почувствовал, что тот очень спешит, и сделал вывод, что причиной тому была ревность. На этот раз он не ошибся, но лучше бы хранил выводы про себя.
– Так вы поедете за ними? – спросил он без обиняков.
– Да, выезжаю немедленно. Говорите, они остановятся в Рединге? В какой гостинице?
– Они проведут там только одну ночь. Уехали в девять утра. Вы не застанете их в Рединге.
– Застану, если они там заночуют. В какой гостинице?
Кларенс не знал названия гостиницы, не знал и дворецкий, так как почту туда не собирались пересылать, но он вспомнил, что называлось имя Джордж.
– Так вы собираетесь ехать всю ночь? – спросил Кларенс, на которого нетерпение Дэмлера произвело сильное впечатление.
– Да.
– Ну, ну. Вам не терпится увидеть ее. У Севильи челюсть отвиснет, когда он узнает, что вы так ею увлечены. Настоящий маркиз.
Испанскому титулу, по мнению Кларенса, можно было противопоставить возможность лучшего выбора для Пруденс. Он лично обычно предпочитал того, кто находился перед ним.
– Этому джентльмену придется уступить мне место, – сказал Дэмлер едко и повернулся, чтобы направиться к двери. Шляпу он все еще держал в руке, забыв отдать ее дворецкому.
– Так вы собираетесь сделать ей предложение? – поинтересовался Кларенс, провожая маркиза в холл.
– Конечно. Я собираюсь жениться на ней.
– Отлично. Если зайдет Ашингтон, буду знать, что ему сказать.
– Этот тип все еще бывает здесь? – спросил Дэмлер раздраженно.
– Он все время преследует ее, – ответил Кларенс поспешно. – Но она дала ему отставку. Теперь ее донимает Севилья. Опасайтесь этого испанца. Что ни говори, иностранцы странный народ, никогда не знаешь, чего от них ждать.
Дэмлер вернулся к себе, сменив дорожный экипаж и четверку лошадей на более легкую спортивную карету и свежую упряжку серых лошадок, твердо решив поспеть в Рединг до наступления утра. Подкрепившись в одиночестве холодной говядиной, в семь он выехал чувствуя себя усталым и разбитым. К полуночи он въехал во двор гостиницы Джорджа настолько обессиленный, что едва держался на ногах. Он не надеялся увидеть Пруденс до утра. Дэмлер ругал себя за то, что так поспешно пустился вдогонку. Расписываясь в журнале постояльцев, он увидел ее аккуратный почерк и подпись ее, матери. Один вид их имен вселил в маркиза бодрость, но тут взгляд его упал на другую запись: Р.Дж. Севилья, эсквайр сделанную смелым размашистым почерком. Кровь ударила Дэмлеру в голову.
– Я вижу, что у вас остановилась моя хорошая знакомая, мисс Мэллоу. Не скажете ли, какой у нее номер?
– Извините, этого я не могу сделать, мистер… – клерк заглянул в журнал. – Лорд Дэмлер! – воскликнул он. – О… хорошо, вам я могу сказать. Номер мисс Мэллоу в восточном крыле второго этажа.
– А мистера Севильи? Я вижу, что он тоже остановился здесь.
– Рядом с мисс Мэллоу.
– Как удобно, – сказал Дэмлер, сдерживая себя, и быстрыми шагами направился к двери в восточной части коридора.
ГЛАВА 16
Пруденс так хотелось скорее попасть в Бат, что в ночь перед отъездом она едва сомкнула глаза, а в семь уже была на ногах. Нужно было проверить, все ли из необходимых вещей взяты, а также кое-что сверх того, так как было неизвестно, можно ли достать в Бате лосьон «Гауленд» и мыло «Лонгмэн», которыми она постоянно пользовалась. Кларенс ни за что не мог пропустить их отъезд. По этому случаю он надел новый голубой сюртук из тончайшего сукна и повязал на шею лучший из своих шелковых шарфов. Он вышел за ними во двор, чтобы присмотреть, хорошо ли привязаны саквояжи, а заодно продемонстрировать новый сюртуки шарф мистеру Мак Ги, жившему по соседству. Позднее он решил заехать к сэру Альфреду и сообщить, что его дамы отправились рано и в хорошем настроении. Мистер Сайкс должен был прийти на сеанс после одиннадцати. Хорошо, что ему предстояло рисовать джентльменов – уже несколько человек дожидались очереди, после чего Кларенс намеревался сделать пару сельских пейзажей в Ричмонд Парке. Он был рад побыть один, совсем как в былые времена.
В девять экипаж тронулся. Пруденс и миссис Мэллоу с удовольствием откинулись на спинки сидений, чтобы насладиться предстоящим отдыхом от Кларенса, Лондона и наскучившей обыденности домашней жизни. День стоял прекрасный. Выехав из города, лошади рысцой покатили карету по широкому тракту. Леди с удовольствием оглядывали изумрудную зелень сельских просторов, свежие краски полевых цветов и сочную зелень деревьев.
– Впредь нужно будет чаще выезжать, – сказала Пруденс. – Теперь мы можем позволить отдыхать в Бате каждую весну.
– Мистер Севилья не будет выезжать туда каждую весну, – ответила мать насмешливо.
– На это только и надеюсь. Я еду вовсе не из-за него, мама. Даже была бы рада, если бы к нашему приезду он уже уехал.
– Уверена, что он этого не сделает, – улыбнулась мать.
Миссис Мэллоу была счастлива увезти Пруденс подальше от Лондона и лорда Дэмлера. От этого увлечения, кроме неприятностей, ничего нельзя было ожидать.
Как ни странно, Пруденс не огорчало то, что и мать, и дядя Кларенс были убеждены, что она едет в Бат ради мистера Севильи. Если – бы они высказали хоть малейшее предположение, что она делает это ради Дэмлера, она бы возмутилась и постаралась себя защитить, а шуточки насчет Севильи ее совсем не трогали.
Между Лондоном и Редингом леди приятно перекусили, отдохнули и снова сели в экипаж, чтобы продолжить поездку. Обе ощущали себя на верху блаженства, трясясь в старой неуклюжей карете, запряженной четверкой не самых быстрых и крепких рысаков, которая везла их на модный курорт, где их ожидали снятые по дешевой цене комнаты и отдых в течение четырех недель. Когда уже затемно они прибыли в Рединг в гостиницу «Джордж», приподнятое настроение их еще не покинуло. Леди прогулялись перед обедом, чтобы немного размяться, затем сняли очень маленькую, но отдельную гостиную для обеда. Завтракать они единодушно решили в номере – не стоит так безрассудно тратить деньги.
На обед эти ограничения не распространялись – леди заказали два блюда и бутылку вина. Пруденс не поскупилась на омаров в масле, а миссис Мэллоу захотела побаловать себя устрицами. Попробовав те, что ей принесли, она заключила, что у них странный вкус, но так как Кларенс никогда не покупал устриц, новизна ощущения скрасила не очень приятный привкус, и леди сказала, что устрицы великолепны, и заставила себя съесть все до одной, так как Пруденс заплатила за них много денег. Не успели подать десерт, как миссис Мэллоу почувствовала себя плохо, а когда ей удалось добраться до постели, она поняла, что умирает. Ей даже хотелось умереть, чтобы прекратить мучения: ее тошнило, болело все тело, а на лице выступил холодный пот.
Пруденс не на шутку встревожилась и бросилась вниз, чтобы вызвать доктора.
– Есть некий мистер Малкай, он иногда соглашается прийти на вызов, – сообщил девушке клерк и снисходительно поискал адрес доктора.
– Пожалуйста, пошлите сейчас же за доктором, – взмолилась Пруденс.
– Мы не посылаем за ним, мэм, вам придется сделать это самой, – упорствовал клерк.
– Но я не могу оставить мать, ей очень плохо.
– У вас, надеюсь, есть слуги? – ехидно усмехнулся клерк. Молодые леди в простых платьях, которые без сопровождения бегают по гостинице, не внушали ему уважения.
– О, да, конечно, – отозвалась Пруденс как в тумане и бросилась по лестнице в свой номер. Но на полпути она вспомнила, что кучер вполне может выполнить поручение, и вернулась к регистрационному столу, где робко осведомилась, не может ли кто-нибудь позвать кучера Дженкинса, так его звали.
Клерк недовольно вскинул брови, но все же написал что-то на листе бумаги и позвал pаcсыльного, чтобы выручить молодую… леди. Что-то в облике мисс Мэллоу удерживало его от употребления слова «особа», звучавшего менее уважительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26