Жанна поняла: все кончено или скоро закончится, и она останется в этом мире одна. Это знание было ясным и чистым, как сверкающая на дне прозрачного водоема друза хрусталя, чьи прямые очертания лишь слегка искажены толщей воды, и Жанну волновал только один вопрос: когда?
Ноги сами привели ее на край утеса, но у нее было не то настроение, чтобы мирно сидеть в беседке, предаваясь созерцательной задумчивости. Вместо этого Жанна решила прогуляться по берегу. Повернув к крутой, каменистой тропе, она стала спускаться вниз.
Океан был неспокоен. Высокие валы с грозным ревом накатывались на берег и сердито пенились, налетая на торчащие из песка камни, но буйный непокой стихии странным образом успокаивал смятенную душу Жанны. Здесь ей было так хорошо, что возвращаться в дом не хотелось, и она повернула обратно, только когда солнце почти село.
Выходя из зарослей магнолий, Жанна с удивлением услышала урчание автомобильного мотора. Машина несомненно двигалась от входных ворот у подножья холма, поднимаясь к замку по извилистой подъездной аллее. Насколько Жанне было известно, сегодня Раф никого не ждал, однако белый «Мерседес», мелькавший между стволами почти облетевших пирамидальных тополей, вряд ли мог попасть на территорию поместья без разрешения хозяина. Кто бы это мог быть?
Задавшись этим вопросом, Жанна свернула с дорожки, ведущей во внутренний дворик, и пошла в обход усадьбы к парадному крыльцу, где заканчивалась подъездная дорожка.
Когда она обогнула угол дома, «Мерседес» уже затормозил перед парадным крыльцом.
Почти одновременно дверь усадьбы отворилась, и Сэнтин спустился к машине по широким мраморным ступеням. Водительская дверца распахнулась ему навстречу, и Жанна увидела две изящные женские ножки в умопомрачительной красоты туфлях на высоком каблуке. Следом показалась и сама обладательница этих ног — высокая, статная брюнетка, одетая в белую юбку и приталенный жакет, стоивший, наверное, баснословных денег.
— Раф, милый, — проворковала незнакомка, ослепительно улыбаясь Сэнтину. — Я ехала к Пеннбрукам во Фриско и не могла не заглянуть к тебе. Как поживаешь, дружок?
Привстав на цыпочки, она поцеловала Сэнтина в губы.
— Давненько не виделись… — негромко выдохнула она.
Томные с поволокой темно-лиловые глаза незнакомки поблескивали в сумерках точно две звезды. Лицо ее поражало достоинством, безмятежным спокойствием и совершенной, почти божественной красотой, которой могла бы позавидовать рафаэлевская мадонна. Черные блестящие волосы были собраны на затылке в аккуратный узел, но эта простая прическа только подчеркивала классические черты ее лица и изящество шеи.
— Не так уж давно, Марина, — спокойно ответил Сэнтин с небрежной фамильярностью, возвращая поцелуй. — Последний раз мы виделись в Париже четыре месяца назад.
— Хорошо хоть это ты помнишь! — Женщина капризно надулась. — Ты обещал позвонить мне, когда вернешься в Штаты, и не позвонил.
— Я был уверен, что смерть от одиночества тебе не грозит, — с насмешкой протянул Сэнтин. — Насколько мне известно, в последнее время ты была очень занята. Если не ошибаюсь, ты подцепила какую-то теннисную звезду…
— Он настоящая душка, но он — не ты, — ответила женщина и тряхнула головой, отчего бриллиантовые сережки в ее ушах задорно запрыгали. — С тобой никто не может сравниться. Я бы уже давно приехала к тебе во Фриско, если бы мне не сообщили, что ты обратил свое внимание на Дайану Симмонс. Представь же себе мое удивление, когда на прошлой неделе я столкнулась с нею на танцевальном вечере в Лос-Анджелесе!
— А это тебя удивило? Или ты полагала, что мы с ней будем любить друг друга, пока смерть не разлучит нас? — насмешливо процитировал Сэнтин заключительную фразу церковной брачной клятвы. — Неужто я так низко пал в твоих глазах, что…
Он вдруг осекся, заметив Жанну, неловко переминавшуюся с ноги на ногу возле цветочной клумбы, на которой цвели поздние ирисы. Лицо Сэнтина отразило мгновенное облегчение, но он тут же нахмурился.
— Тебя не было несколько часов! — раздраженно бросил он, мигом позабыв о волоокой красавице, повисшей на его руке. — Где, черт возьми, тебя носило столько времени? Я уже хотел звонить охране! Неужели тебе не пришло в голову предупредить кого-нибудь, куда ты идешь?
Жанна поймала на себе ехидную улыбку брюнетки и почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо.
— Я была на берегу, — коротко сказала она, исподлобья разглядывая Сэнтина. — Неужели я должна спрашивать позволения даже тогда, когда иду гулять?
Она сделала шаг вперед, с вызовом приподняв подбородок.
— А теперь, если мадам извинит, я пойду. Мне нужно переодеться к ужину.
Бросив на Сэнтина негодующий взгляд, Жанна вознамерилась прошмыгнуть в дом мимо стоящей на ступенях парочки, но Сэнтин поймал ее за руку.
— Минуточку, — сказал он вкрадчивым голосом. — Позволь мне сначала представить тебе нашу гостью.
И он обхватил Жанну за талию, словно боясь, что она ускользнет.
— Жанна, это графиня Марина д'Альяно, моя старинная знакомая.
Он повернулся к женщине и насмешливо улыбнулся.
— Я уверен, Дайана рассказала тебе о Жанне Кеннон, Марина.
— Разумеется, она упоминала о маленькой лесной нимфе, которую ты поселил у себя, — спокойно ответила Марина д'Альяно, окидывая покровительственным взглядом растрепанные волосы и затянутую в джинсы тонкую фигуру Жанны. — Я представляла вас совсем другой, мисс Кеннон.
Жанна с неудовольствием подумала, что по сравнению с другими женщинами Сэнтина она, безусловно, выглядит как жалкая козявочка рядом с махаоном. Неудивительно, что эта графиня не видит в ней никакой угрозы.
— Как поживаете, графиня д'Альяно? Рада с вами познакомиться, — сказала она через силу, резким движением высвобождаясь из рук Рафа. — А теперь я пойду — мне действительно нужно переодеться. Надеюсь увидеться с вами за ужином, Марина.
— Если Раф меня пригласит, — нараспев проговорила графиня и взмахнула своими длинными ресницами.
— Естественно, приглашу, — коротко сказал Сэнтин, провожая взглядом Жанну, которая уже поднялась по ступенькам и взялась за ручку двери. — Стокли приготовит тебе гостевую комнату, поскольку ты наверняка захочешь остаться на ночь.
Жанна со вздохом облегчения закрыла за собой дверь и, быстро пройдя через огромный вестибюль, стала подниматься по лестнице. Она-то считала, что хуже, чем сейчас, ей уже не будет, но она, похоже, ошиблась. Честное слово, она вполне могла обойтись без этой расфранченной шлюхи, которая теперь весь вечер будет виснуть на Рафе. Судя по тому, что Жанна видела и слышала, графиня когда-то была любовницей Сэнтина и теперь явилась в замок с намерением возобновить отношения. Черт, ну почему она не могла подождать еще хотя бы неделю? Жанна уже знала, что расставаться с Сэнтином ей будет тяжело, но появление в его владениях ее возможной преемницы могло сделать прощание еще больнее.
Сорок пять минут спустя Жанна уже стояла перед высоким, в рост человека зеркалом в красивой резной раме и рассматривала результаты своих трудов. Облегающее платье из светло-розового бархата, игравшего и переливавшегося точь-в-точь как редкая морская раковина, изысканно оттеняло ее темно-оливковую кожу и очень шло к ее густым темно-каштановым волосам, в которые словно были вплетены тончайшие золотые нити. Небольшие рукава «фонариками» и низкий полукруглый вырез платья оставляли открытыми округлые руки Жанны и подчеркнули соблазнительные выпуклости ее высокой груди, а высокая талия и прямые линии юбки придавали фигуре величавое и в то же время очень женственное достоинство.
Оставалось нанести последние штрихи.
Не раздумывая, Жанна мазнула губы перламутровой, в тон платью, помадой и нанесла на веки тонкий слой муаровых теней, подчеркивавших глубокий блеск ее глаз. Ей хотелось расплести косу и уложить волосы в какую-нибудь затейливую прическу, но потом Жанна вспомнила, что сказал Сэнтин по поводу ее распущенных волос. Нет, никакой прически она делать не станет. Пусть графиня завивает и укладывает свою вороную красу, как это принято в высшем обществе. Она же обойдется косой. Простота и естественность, каковые Жанна всегда полагала своими главными достоинствами, должны были помочь ей.
Она уже потянулась за бледно-розовой бархатной шалью, когда до нее дошел смысл того, что она делает и зачем ей эта «боевая раскраска». Открытие потрясло Жанну. Не отдавая себе отчета в своих действиях, она инстинктивно старалась сделать все, чтобы завоевать внимание Сэнтина, словно одна из наложниц султана, стремящаяся затмить возможных соперниц. Как же низко она пала! Стоило одной из бывших любовниц Сэнтина появиться на горизонте, как она тут же позабыла о своем достоинстве и о независимости.
Но что, если Сэнтин действительно решит, что ему не нужна строптивая любовница? Что, если он захочет заменить ее графиней? До каких еще глубин она сможет дойти в своем падении, стремясь вернуть себе привязанность Сэнтина, которой она пользовалась столь непродолжительное время?
Жанна почувствовала, как внутри у нее все холодеет. До сегодняшнего дня она не понимала, как сильно Сэнтин успел повлиять на ее свободолюбивый характер, и это стало ясно ей только теперь. Еще один месяц, и она превратилась бы в такую же послушную марионетку в его руках, какой была Дайана Симмонс!
Ну уж дудки!
Жанна ринулась в ванную комнату, на ходу расплетая косу. Уже через пять минут она со свирепым ликованием упивалась эффектным зрелищем, которое представляли собой ее распущенные волосы, легким облаком окутавшие ее обнаженные плечи. Удовлетворенная своим видом, Жанна швырнула щетку для волос на туалетный столик и твердым шагом покинула спальню.
Когда некоторое время спустя она вошла в большую гостиную, здесь еще никого не было, кроме Пэта Доусона. Увидев ее, он быстро встал и поклонился ей с непринужденной галантностью, к которой Жанна уже успела привыкнуть.
— Вы великолепно выглядите, мадам! — провозгласил он и, тепло улыбнувшись ей, зашагал через всю комнату к бару. — Что вы будете пить сегодня? Как обычно, этот ваш томатный сок?
— Да, пожалуйста. — Жанна с признательностью кивнула и, подойдя к бару, удобно устроилась на высокой кожаной табуретке. — А где Раф?
Пэт кивнул в сторону выходящих на веранду французских окон.
— Ее сиятельство графиня пожелали пройтись перед ужином. — Он скорчил насмешливую гримасу. — Сегодня чертовски холодный вечер, а она не производит впечатления здорового человека, которому все нипочем.
— Вероятно, она просто решила размяться после долгой поездки, — самым светским тоном предположила Жанна и пригубила томатный сок из высокого матового бокала, избегая смотреть в глаза Доусону.
— Вероятно, — легко согласился тот, наливая себе порцию виски и сильно разбавляя ее содовой водой. Опершись локтями о стойку бара, он поднес к губам бокал и задумчиво поглядел на Жанну поверх его края.
— Я еще не встречал таких женщин, как ты, Жанна, — сказал он с неожиданной фамильярностью. — Немногие на твоем месте вели бы себя с таким достоинством. Ты, конечно, поняла, кто она такая?
— Конечно, — ответила Жанна и подняла голову. Устремленный на нее взгляд Доусона показался ей озабоченным, и она сделала попытку подбодрить его, улыбнувшись секретарю самой сердечной улыбкой. — К тому же графиня не особенно старается скрывать свои намерения…
Жанна отпила еще глоток томатного сока, но он вдруг показался ей слишком кислым.
«Очевидно, Пэт переложил лимона», — решила она про себя.
— Сэнтин может поступать так, как ему угодно. У него нет передо мной никаких моральных обязательств. Как и у меня перед ним, — решительно закончила она.
Доусон грустно покачал головой.
— Ты бы так не говорила, если бы видела босса сегодня после обеда. Ну, когда ты убежала на берег, а он не мог тебя найти… Сэнтин рвал и метал, как будто у него провалилась сделка века. Или, к примеру, кто-то помешал ему слопать «АТ&Т» со всеми потрохами.
Доусон лениво вертел в руках стакан, наблюдая за тем, как плещется в хрустале бледно-желтая жидкость.
— Нет никаких сомнений, что он ревнует как черт знает кто, как Отелло какой-то… Увы, моя скромная персона тоже попала в сферу его подозрений, — добавил он неожиданно.
Жанна опустила веки.
— Я знаю, тебе пришлось нелегко, — сказала она. — И все из-за меня. Мне очень жаль, Пэт, но тут я ничего не могу поделать. К счастью, все это скоро закончится. Вы с Рафом вернетесь в Сан-Франциско, а я стану работать в новом заповеднике.
Доусон пожал плечами.
— Строго говоря, мне было не так уж плохо, — сказал он легкомысленно и, видимо не в силах сдержаться, протянул руку и легко прикоснулся к ее мягким шелковистым волосам. — Я никогда не видел, чтобы ты распускала волосы. Тебе очень идет.
Пружинная щеколда французского окна громко щелкнула, словно взводимые курки старинного дуэльного пистолета, — это вернулись с прогулки Сэнтин и графиня д'Альяно. Машинально повернувшись на звук, Жанна сразу наткнулась на мрачный взгляд Рафа, горевший бешеной яростью и излучавший угрозу.
Сэнтин был в одной рубашке. Его замшевый пиджак был небрежно наброшен на плечи графини. Теперь она сняла его и с ослепительной улыбкой протянула Рафу.
— Спасибо, дорогой, — проговорила она своим томным, тягучим голосом. — Без него я наверняка бы замерзла. Ты же знаешь, как я чувствительна к холоду.
Сэнтин принял пиджак и, не сказав ни слова, решительно надел его и застегнул на все пуговицы — точь-в-точь как воинственный кондотьер, затягивающий перед битвой ремни кирасы. Его черные глаза продолжали сверлить Жанну, хотя она стояла в противоположном углу комнаты.
Не дождавшись приглашения Сэнтина, графиня двинулась к бару. Шаг ее был грациозен и легок; она как будто не шла, а скользила по мягкому ковру, и Жанне даже показалось, что его длинный ворс почти не сминается под ее ногами.
— Смешай мне скотч, Пэт, будь так добр, — сказала графиня, явно делая вид, будто ее слегка знобит. — Мне нужно что-нибудь, чтобы согреться. У вас здесь гораздо прохладнее, чем на Ривьере.
— Будет сделано, мэм, — отозвался Доусон и потянулся за чистым стаканом. — А вам, мистер Сэнтин?
— Ничего, — коротко бросил Раф. Он тоже подошел к стойке и теперь стоял возле Жанны. — Ты расплела косу! — с негодованием воскликнул он.
Жанна только кивнула, не смея поднять глаз от бокала с соком. Она боялась еще раз встретиться с ним взглядом.
— Мне вдруг захотелось кое-что изменить, — пояснила она туманно.
— Мисс Кеннон выглядит просто великолепно, — вмешался преданный Доусон. — Такие шикарные волосы просто грех заплетать в косы. Если бы у меня были такие же, я бы носил их распущенными постоянно.
— Нет! — сказал Сэнтин так резко, что и Доусон, и Марина удивленно посмотрели на него. — Мне больше нравятся косы.
Графиня небрежно пригладила рукой свой гладкий шиньон.
— С твоей стороны это не слишком галантно, Раф, — негромко сказала она с покровительственной, чуть самодовольной улыбкой, — Мисс Кеннон просто хотела тебе понравиться. Согласись, эта девочка действительно выглядит очень мило. Впрочем, я припоминаю, что ты всегда отдавал предпочтение цветущей зрелости, предпочитая ее неопытной юности.
Услышав эти слова, Жанна резко вскинула голову и без страха встретила яростный взгляд Сэнтина.
— Мне очень жаль, что тебе не нравится, — холодно сказала она с вызовом. — Но я уже решила, что буду носить волосы именно так.
— Черта с два ты будешь появляться при всех с распущенными волосами! — прорычал Сэнтин. Лицо его исказила гримаса почти не сдерживаемого бешенства, но в следующее мгновение он с усилием взял себя в руки. Набрав полную грудь воздуха, Сэнтин поглядел сначала на вытянувшееся лицо Доусона, потом на озадаченную графиню и решительную Жанну.
— Пожалуй, я все-таки выпью, Пэт, — сказал он, с шумом выпустив воздух. — Будь любезен, сделай мне бурбон. Двойной бурбон.
Как и следовало ожидать, начиная с этого момента, вечеринка пошла вкривь и вкось. За ужином Сэнтин был так мрачен и молчалив, что обескураженная графиня принялась очаровывать беднягу Доусона, который уже не чаял, как ему избавиться от ее навязчивого внимания. Жанна механически жевала то, что оказывалось на ее тарелке. Вкуса она никакого не чувствовала; больше всего ей хотелось, чтобы этот кошмар поскорее закончился и чтобы ужин обошелся без публичной ссоры между ней и Рафом. По злобным взглядам, которые он бросал на нее и на ее распущенные волосы, Жанна поняла, что серьезного разговора ей не избежать, но надеялась, что он состоится один на один.
Но Сэнтин, похоже, был не в состоянии дождаться конца вечера. Вынужденный сдерживаться за ужином, он дошел буквально до белого каления, и не успели они вернуться в гостиную, где Стокли сервировал кофе, как Сэнтин подошел к креслу Жанны и, схватив ее за руку, заставил снова подняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26