Шина глубоко вздохнула, механически поглаживая пальцами струны гитары. Первая пронзительная нота, заряженная эмоциями, словно молния, прорвала темноту театра.
Когда он лежал, умирая, мой Рори,
Он спросил меня: «Почему?»
Я не могла найти ответа,
Как ни старалась, Бог тому свидетель.
Она просто будет петь эти слова, в отчаянии убеждала себя Шина. Она не будет думать. Она не будет вспоминать. Но это ей не удалось, и в конце концов она перестала сопротивляться и позволила потоку мучительных воспоминаний захлестнуть себя.
Несколько недель после похорон Рори она пребывала в состоянии полной прострации и написала эту песню лишь для того, чтобы дать выход своей боли и растерянности. Она и до этого писала песни, которые с удовольствием исполняла в кафе своего дяди в Бэлликрэй. Когда она впервые исполнила «Песню о Рори», это было как катарсис, позволивший выразить всю ее боль и отчаянный протест против удара, который сразил брата. Это не принесло ей того облегчения, к которому она стремилась, но Шина обнаружила, что песня произвела невероятный эффект на слушателей в кафе. К ней тут же обратились с предложением участвовать в концерте, и, к ее удивлению, ее дядя сразу же согласился.
— Это очень правильно, если все будут помнить, каким хорошим и смелым парнем был твой брат, Шина, — уверенно сказал он. — Пока ты поешь «Песню о Рори», они не смогут его забыть.
Под руководством дяди певческая карьера Шины продвигалась семимильными шагами, и некоторое время спустя он вынужден был продать кафе, чтобы полностью посвятить себя работе в качестве ее менеджера.
Сначала Шина получала определенное облегчение, исполняя «Песню о Рори». Но постепенно боль перестала быть такой острой, и тогда она обнаружила, что исполнение песни словно заново бередит глубокую рану, возвращая боль. После выступления Шина чувствовала себя такой же разбитой и потрясенной, как после смерти Рори.
Этот вечер не стал исключением. Когда смолкли последние звуки, по ее щекам струились тихие слезы, а черные глаза были такими же вопрошающими и одинокими, как у брошенного ребенка. Шина продолжала сидеть на табурете, и мертвая тишина вдруг сменилась громом аплодисментов. Онемевшая от боли, она медленно встала и нетвердой походкой удалилась со сцены, на глазах постарев на несколько лет.
Донал О'Ши ждал за кулисами, и она направилась прямо к нему, словно сомнамбула. Но неожиданно она перестала видеть его перед собой. Дядю грубо оттолкнули в сторону, и Шину обняли сильные стальные руки, властно сжавшие ее. Ее лицо оказалось прижато к мощной мускулистой груди, и она почувствовала смутно знакомый запах. Челлон, в смущении подумала она, с готовностью прижимаясь к его уверенному сильному телу. Но что он здесь делает?
Судя по всему, не только она задавала себе этот вопрос, потому что, помимо стука его сердца, она услышала рев возмущенных голосов. Он, видимо, не обращал никакого внимания на эти протесты, потому что его объятие не ослабело, а рукой, лежащей у нее на затылке, он начал поглаживать ее по голове с нежностью матери, успокаивающей плачущего ребенка.
Прошло не меньше двух минут, пока он наконец отпустил ее. Заглядывая ей в глаза своими янтарными глазами, он заботливо спросил:
— Ну как? Полегче?
Шина неуверенно кивнула, не желая терять это внезапное и такое редкое для нее чувство полной защищенности.
— Отлично, — коротко сказал он и, вместо того, чтобы отойти в сторону, обнял ее одной рукой и повернулся лицом к ощетинившемуся Доналу О'Ши и не менее рассерженному Шону Рейли.
О'Ши воинственно выступил вперед и властно взял Шину за локоть.
— Идем, девочка, — сказал он, хмурясь. — Ты так расстроена, что не знаешь, что делаешь.
— Не трогай ее, О'Ши! — Голос Челлона был ужасен. Шина подняла на него взгляд, пораженная происшедшей в нем переменой. Янтарно-золотистые глаза не были уже сочувствующими и ласковыми, они светились яростью дикого зверя. — Ты позволяешь ей выходить на публику и рвать свою душу на части! — яростно проговорил он. — Я готов переломать тебе все кости!
О'Ши побагровел от гнева и выругался сквозь зубы.
— Только попробуй, парень! — прорычал он. Рейли мгновенно оказался рядом и торопливо предупредил:
— Донал, ты ведь не встречал раньше мистера Челлона? Рэнда Челлона?
— Мне наплевать, кто он! — завопил О'Ши. — Он не смеет так… — Вдруг он остановился, и в его глазах отразилось недоумение. — Рэнд Челлон?
— Никто иной, — холодно ответил Челлон. — Но пусть это вас не останавливает, О'Ши.
Шина почувствовала, как ее дядя делает усилие, чтобы овладеть собой, и, в конце концов, ему это удалось. Он даже выдавил улыбку.
— Боюсь, что у нас вышло небольшое недоразумение, мистер Челлон. Вы, кажется, думаете, что моя племянница стала чем-то вроде жертвы. Но она может сама подтвердить вам, что полностью понимает необходимость некоторых неприятных ощущений в ее работе и идет на это вполне добровольно.
— Она идет на это, потому что вы так промыли ей мозги, что она имеет не больше свободной воли, чем марионетка, — мрачно сказал Челлон. — Я чуть не заболел, глядя на нее сегодня из зала. Будь я проклят, если позволю вам манипулировать ею!
— Простите, но я не совсем понимаю, как карьера моей племянницы может касаться вас, мистер Челлон, — язвительно произнес О'Ши. — Кажется, мой помощник говорил мне, что вы впервые встретились с ней только вчера. С моей стороны было бы глупо относиться без должного уважения к такой важной персоне, но я вынужден настаивать, чтобы вы воздержались от дальнейшего вмешательства в ее жизнь.
— Черта с два я воздержусь! — Челлон крепче обнял тонкую талию Шины. — Она никогда больше не пройдет через сегодняшний ад.
Глаза О'Ши сузились, а губы сжались в жесткую линию.
— Ваши победы над женщинами широко известны, мистер Челлон, но неужели вы не видите, что Шина не принадлежит к тому типу женщин, с которым вы привыкли иметь дело? Почему вы не оставите девочку в покое? Шина вполне довольна своей жизнью. Она не хочет вашей помощи и не нуждается в ней.
— А почему бы не поинтересоваться у нее самой? — вызывающе спросил Челлон. — Я понимаю, что вы не привыкли это делать, но ведь речь идет о ее жизни?
— Почему бы и нет? — О'Ши с нежной улыбкой обратился к Шине. — Шина, ну что? — Он протянул к ней руку в молчаливом приглашении.
Шина изумленно покачала головой. Они хотят, чтобы она выбирала между ними, но у нее ведь есть лишь один выбор, так? Что она знает о Челлоне, кроме того, что он обладает физической притягательностью, которую она находит неотразимой? Она даже не знает, почему он преследует ее и что ему от нее нужно.
Она сделала движение, чтобы высвободиться из его объятий, и услышала негромкий, но торжествующий смех дяди.
Челлон выругался и развернул ее лицом к себе. Его грозно сведенные брови расправились, когда он разглядел растерянное, несчастное выражение на ее заплаканном лице.
— Бедная маленькая голубка, — мягко сказал он. — Все произошло так стремительно, правда? — он неохотно отпустил ее. — Улетай, птичка, мы еще встретимся.
О'Ши крепко взял ее за руку и отвел от Челлона.
— Теперь, когда все решилось, вам, наверное, лучше уйти, мистер Челлон, — сдержанно сказал он. — Шине выпало достаточно переживаний для одного вечера.
Челлон рассеянно кивнул, не отводя взгляда от Шины.
— Да, я ухожу. Вы выиграли этот раунд, О'Ши. — В его глазах вспыхнула ярость. — Но это удалось вам в последний раз.
— Время нас рассудит, не так ли, мистер Чел-лон? — с издевкой проговорил О'Ши. Он притянул Шину поближе.
Челлон заметил этот жест, но только пожал плечами и отвернулся.
— Празднуйте свою победу, — холодно бросил он и обратился к Шине: — Боюсь, что эта сцена положила конец моим добрым намерениям, дорогая. Я и так не самый терпеливый человек на свете, а сейчас чертовски рассержен. Должен предупредить вас, что с этого момента я не намерен выбирать средства.
Она посмотрела на него с недоумением.
— Не понимаю, о чем вы говорите?
Он улыбнулся с покоряющей нежностью.
— Знаю, что не понимаешь, голубка моя. Но скоро поймешь. — Он повернулся и твердой походкой зашагал к выходу.
Шина плотно закрыла за собой дверь гримерной, прислонилась к ней и испустила глубокий вздох облегчения. Этот завершающий концерт в Нью-Йорке был воспринят публикой с таким же энтузиазмом, как и остальные, но она была рада, что он наконец окончился. До благотворительного концерта оставалось еще несколько недель, и теперь единственными пунктами ее программы значилось появление на нескольких публичных мероприятиях. Кажется, ей наконец удастся получить обещанный отдых.
Правда, сегодня предстоит прием у О'Дэниелсов, и дядя очень настаивал на ее присутствии там. Шина подумала, что ей надо поскорее принять душ и отправляться. Сняв свое черное шелковое платье и нижнее белье, она натянула на голову шапочку для душа. Входя в крохотную кабинку, примыкающую к гримерной, она размышляла, хватит ли у нее смелости позвонить сейчас О'Дэниелсам, позвать к телефону дядю и сказать, что она не сможет прийти, так как безумно устала.
Обдумав этот вариант и представив себе последствия, Шина решительно покачала головой. Она не может не оправдать доверия дяди. Сейчас она впервые за последние дни осталась одна. Со времени появления Челлона на ее концерте два дня назад рядом с ней неотлучно находились или дядя, или услужливый Шон Рейли. Она была просто подавлена их постоянным присутствием. Единственная причина, по которой ее оставили одну, заключалась в том, что оба присутствовали на совещании, которое устраивал О'Дэниелс перед приемом.
Наскоро сполоснувшись, Шина неохотно выключила воду и торопливо вышла. Дядя сам выбрал платье, которое она должна была надеть на прием, и Шина потянулась за ним со смутным чувством недовольства. В этот раз оно было не черным, а тускло-серым, каким-то квакерским. Она так устала от этих вечных черных, серых и белых цветов! Хоть бы раз ей дали надеть что-нибудь яркое, что напоминало бы оперение кардинала или хотя бы синицы! И почему дядя так ревностно блюдет ее трагический образ? Шина задумалась…
Невольно ее мысли переключились на Челлона, и она почувствовала легкий укол грусти при воспоминании о том, что он обещал превратить ее в жаворонка. Несмотря на его угрозу, она больше ни разу его не видела. Ей следовало бы радоваться, тщетно убеждала она себя. Его вторжение в ее жизнь приносило только лишние проблемы.
Она вспомнила, как подействовала стычка с Челлоном на дядю Донала и Шона. Дядя настаивал, чтобы она никогда больше не виделась с Челлоном, и впервые со дня смерти Рори был откровенно резок с ней. Шину огорчала такая перемена в настроении дяди.
Челлон возник на ее горизонте подобно молнии и пропал так же быстро. Возможно, большому человеку было просто забавно смутить покой маленькой ирландской певицы, подумала она. Эта мысль доставила Шине душевную боль. Теперь он явно потерял интерес к игре. Ну что же, тем лучше для нее. Ее жизнь опять потечет ровно, и она сможет полностью посвятить себя карьере певицы, не отвлекаясь на всяких там золотоглазых плейбоев.
Шина быстро причесалась и слегка подкрасилась. Небрежно накинув на плечи черный бархатный плащ, она окинула комнату прощальным взглядом и быстро вышла.
Театр был совершенно пуст, и ее шаги гулко отдавались в коридоре. У служебного входа ее ждал один из рабочих сцены. Он был немногим старше двадцати, со светло-рыжими волосами. Юноша дружески улыбнулся Шине.
— Такси ждет вас на улице, мисс Риардон, — сказал он. — Мистер О'Ши велел мне вызвать его, как только вы уйдете со сцены.
Шина мрачно улыбнулась.
— Спасибо. Очень любезно с вашей стороны.
— Рад служить вам, — с улыбкой сказал он, распахивая перед ней тяжелую дверь. — Позвольте мне помочь вам спуститься по ступенькам. Лампочка почему-то не горит, и я никак не добьюсь, чтобы ее заменили.
Спускаясь, Шина с благодарностью опиралась на его твердую руку. Боковая улица была почти полностью темна, если не считать огней проезжающих машин. В нескольких шагах от двери ее ждало желтое такси. За рулем смутно угадывалась фигура водителя.
— Теперь уже все в порядке, я сама, — сказала Шина своему провожатому. — Спасибо за помощь.
Молодой человек распахнул перед ней дверцу машины.
— До свидания, мисс Риардон. Желаю приятного вечера. — Неожиданно он толкнул ее вперед так сильно, что она чуть не упала на заднее сиденье машины.
— Черт возьми, не так грубо! Ты же знаешь, что он с нами сделает, если хоть один волос упадет с ее головы! — Голос мужчины на заднем сиденье был грубоватым и хриплым, но движения его были ловкими и осторожными, когда он втащил девушку поглубже в машину.
Совершенно ошарашенная, Шина инстинктивно сопротивлялась.
— Не волнуйтесь, мисс, — успокаивающе сказал ее страж. — Никто не причинит вам вреда.
— Пустите меня! — выдохнула Шина, судорожно вырываясь из цепких рук. — Вы не смеете этого делать!
— Неужели, милочка? — весело произнес «рабочий сцены», запрыгивая на переднее сиденье. — Поехали, Питер! — приказал он водителю.
Зашуршав шинами, машина сорвалась с места. Вне себя от ужаса, Шина начала сопротивляться с удвоенной силой. Этого просто не может быть, в отчаянии думала она. Похищения случаются с другими! Ведь она далеко не суперзвезда или невообразимо богатая наследница. Что они рассчитывают получить в результате этого преступления? Не переводя дыхания, она отчаянно боролась.
— Черт возьми, дай мне полотенце, — зарычал тот, кто сидел с ней рядом. — Придется применить его, ничего не попишешь. Я не могу удержать ее, не наставив ей синяков. Она уж слишком разошлась.
— Только под твою ответственность, — отозвался юноша. — Я не собираюсь класть голову на плаху. — Он вложил в руку мужчины сложенное полотенце.
— Огромное спасибо! — скептически произнес тот. — Подержи-ка ее минутку! — Взяв полотенце, он обратился к Шине: — Простите, леди. Я пытался избежать неудобств, но, видимо, не получится.
Шина открыла рот, чтобы закричать, но не успела, потому что к ее лицу плотно прижали чем-то смоченное полотенце. Они что, хотят ее задушить? Ткань пахла больницей, и Шине никак не удавалось вдохнуть. Затем все закружилось, и она стремительно погрузилась в темноту.
Глава третья
Непрекращающийся жужжащий звук раздражал ее, усиливая ноющую боль в висках, и Шина тихо застонала, уткнувшись поглубже в подушку, чтобы спрятаться от назойливого шума.
— Не беспокойся, голубка, все будет хорошо. Ты теперь в безопасности. — Глубокий мужской голос говорил с такой заботой, что она почувствовала себя гораздо лучше и медленно разлепила тяжелые веки.
Над ней склонился Рэнд Челлон, его лоб перерезала тревожная морщинка, золотистые глаза внимательно всматривались в ее лицо. По какой-то необъяснимой причине вид его сурового лица с резкими чертами наполнил Шину удивительным спокойствием, вопреки тому чувству головокружения, которое она сейчас испытывала.
— Ну, как ты? — тихо спросил Челлон, нежно отводя локон с ее лба.
— Мне плохо, — серьезно ответила она, поворачиваясь, чтобы потереться щекой о его руку. Он был таким теплым и сильным! Даже прикосновение к его шершавой плоти, казалось, уменьшало ее дурноту и страх. «Страх? Но чего мне бояться», — сонно подумала она.
— Я знаю, — мрачно ответил Челлон. — Черт возьми, я предупреждал их не использовать хлороформ! Я чуть не убил этих идиотов, когда они принесли тебя к самолету без сознания. Тебе через несколько минут станет лучше. Они использовали не такую уж большую дозу.
Хлороформ? О чем это он говорит? И на какой самолет они ее принесли?
— Не понимаю… — пробормотала она. Но, осмотревшись вокруг, она ощутила растущее чувство страха. Она действительно находилась в самолете, и притом в роскошном. Она лежала на великолепном бархатном диване, весь салон был оформлен в кремовых и золотых тонах, что прекрасно сочеталось с панелями из орехового дерева. Помещение было освещено только одной лампой, стоящей на столике у дивана, и неяркий свет создавал ощущение уюта и интимности. В дальнем конце она увидела зеркальный бар. Все это больше напоминало богатое жилье, чем интерьер самолета.
— Где я? — испуганно спросила Шина, резко садясь в постели. Движение вызвало острую боль в голове, и она досадливо поморщилась. Как ужасно она себя чувствует!
— В данный момент мы в Канаде, в двухстах милях к северу от Монреаля, — спокойно ответил Челлон. Поднявшись, он подошел к бару. — Посиди, не вставай. Я принесу тебе кофе и что-нибудь, чтобы привести тебя в чувство.
Шина услышала только первую фразу. Глаза ее расширились от ужаса.
— Канада! — Она рассеянно потерла лоб, словно пытаясь прояснить свои мысли, затем вдруг села прямо. — Ты похитил меня! — произнесла она, еще не в силах этому поверить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19